CC BY
199
УДК 94:316.485.25(571.1)
С. В. ДЕСЯТОВ
Омский государственный педагогический университет
ПОЛИТИЧЕСКИЙ ЭКСТРЕМИЗМ В ТОБОЛЬСКОЙ ГУБЕРНИИ НА ПРИМЕРЕ БОЕВОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ПАРТИИ СОЦИАЛИСТОВ-РЕВОЛЮЦИОНЕРОВ (1906-1913 гг.)___________________________________
Статья посвящена исследованию проблемы политического экстремизма в Тобольской губернии в период с 1906 по 1913 гг. На основе исторических источников анализируется боевая деятельность партии социалистов-революционеров, дается оценка фактам и явлению политического экстремизма на этапах: спада-реакции— подъема революционного движения в российской империи. Рассматриваются мотивы и характеристика боевиков. Статья представляет научный интерес для исследователей революционного движения Сибири, также для специалистов в области террорологии.
Ключевые слова: индивидуальный политический террор, партия социалистов-рево-люционеров, Тобольская губерния, политический экстремизм, боевые дружины.
В начале XX в. Российская империя, находившаяся в условиях нерешенных социальных, политических и национальных противоречий, столкнулась с ранее не виданной по своим масштабам проблемой — политическим экстремизмом, выражавшимся в вооруженных выступлениях, террористических актах, экспроприациях. С каждым годом количество радикалов, готовых использовать насилие по отношению к своим оппонентам, увеличивалось.
Одной из политических сил, находившейся в авангарде политического экстремизма, была партия социалистов-революционеров (ПСР). Еще в 1900 году в Лондоне, в брошюре под названием «Наши задачи» социалистами-революционерами были изложены основные тактические направления борьбы с самодержавием: «Одним из сильных средств борьбы для такой партии, диктуемым нашим революционным прошлым и настоящим, явится политический террор, заключающийся в уничтожении наиболее вредных и влиятельных при данных условиях лиц русского самодержавия. Систематический террор, совместно с другими, получающими только при терроре огромное решающее значение, формами открытой массовой борьбы, приведет к дезорганизации врага. Террористическая деятельность прекратится лишь с победой над самодержавием, лишь с полным достижением свободы» [1, с. 25]. Сентенцией являлись слова «Эсер без террора — не эсер». Террор рассматривался эсерами (и не только ими) как своего рода свидетельство их ультрареволюционности, решимости вести бескомпромиссную борьбу с царизмом, не останавливаясь перед крайними средствами [2, с. 490].
ПСР имела своих представителей и в Западной Сибири. Первые группы ПСР в Тобольской губернии: в Тобольске — 1905 г., в Кургане — 1906 г. [3, с. 449]; в Тюмени в июне 1906 года, и в организационном плане относились к Уральскому областному союзу ПСР [4, с. 66], имели связь с омскими эсерами. Функции боевиков на местах осуществляли специ-
ально созданные для этого боевые дружины, подотчетные местным комитетам ПСР, в отдельных случаях боевики-одиночки.
По мнению исследователя деятельности революционных партий в Сибири А. А. Штырбула, индивидуальному политическому террору вообще и в первую очередь эсеровскому террору в Сибири предшествовал моральный террор [5, с. 81].
Первые зафиксированные террористические акты в Тобольской губернии приходятся на период отступления и спада революции: 9 (или 10) августа 1906 г. в деревне Обоянинской Тобольского уезда Тобольской губернии крестьянин Ф. Борисовский стрелял в квартиру лесника [5, с. 85]; 23 августа 1906 г. вольнонаемный писарь В. Я. Ясырев в конторе Тобольской каторжной тюрьмы № 1 совершил неудачное покушение на ее смотрителя [5, с. 85].
В период «реакции» к террористической деятельности были привлечены не только члены боевых дружин и групп, но и обыкновенные члены партии. Данный факт нашел свое отражение в принятой на III Совете партии резолюции «О боевых дружинах», которая констатировала необходимость охвата боевой подготовкой всех членов партии, неприемлемость существования в партии «особо мирного и штатного состава и особо военного»[2, с. 338]. Например, члены Курганской группы ПСР на одном из своих собраний постановили, что «чин полиции, арестовавший кого-либо из их числа, должен быть убит». С этой целью некоторые эсеры вооружились револьверами [6, с. 18]. Подходящий случай не заставил себя долго ждать. Из донесения от 12 марта 1907 г. начальника жандармского полицейского управления Сибирской железной дороги в департамент полиции о покушении на жизнь ротмистра Заглухинского, причиной покушения стал тот факт, что 13 февраля 1907 г. ротмистр не дал возможности устроить в депо Кургана забастовку и арестовал Григория Зурова, кроме того, не давал никакой возможности восстановиться «Железнодорожному со-
ОМСКИЙ НАУЧНЫЙ ВЕСТНИК №3 (119) 2013 ИСТОРИЧЕСКИЕ НАУКИ
ИСТОРИЧЕСКИЕ НАУКИ ОМСКИЙ НАУЧНЫЙ ВЕСТНИК №3 (119) 2013
юзу». Для совершения убийства прибыло несколько человек боевой дружины из Омска. Как говорит агентура, бомба была брошена из товарного вагона каким-то студентом; описание его подходит на ученика Курганских технических классов Брачева (по другим источникам — Брамина). Вечером того же дня было собрание, на котором присутствовало до 40 человек. На этом собрании было высказано сожаление, что покушение не удалось. Тут же и было решено повторить его еще раз, за что и взялись некий молодой человек и несколько других неизвестных лиц. Должны подкараулить ротмистра Заглухинско-го, вооружившись револьверами [7].
Исследователь К. Н. Морозов наряду с местным и центральным террором выделяет так называемый «тюремный террор», который был направлен против наиболее рьяных деятелей судебного и тюремного ведомств, прославившихся суровыми приговорами и жестоким обращением с политическими заключенными [2, с. 330]. Примерами «тюремного террора» стали два теракта, совершенные в каторжных тюрьмах Тобольска в 1907-м и 1909 годах. Отношение представителей тюремной администрации к политическим арестантам, среди которых было значительное количество эсеров, было жестоким, что зачастую приводило к конфликтам [8, с. 37]. В газете социалистов-революционеров «Знамя труда» была опубликована статья «К драме в Тобольских каторжных тюрьмах». Инициаторами акции протеста выступили политические заключенные, члены боевой организации: Трофимов, Барышанский, Марков [9, с. 77 — 78]. 23 июля 1907 г. смотритель тюрем А.Г. Богоявленский получил письмо за подписью и печатью Боевой организации партии социали-стов-революционеров, в котором ему был объявлен смертельный приговор следующего содержания: «Нами получены сведения, что вы бесчеловечно обращаетесь с нашими товарищами и политическими и уголовными заключенными, за что и объявляем вам смертный приговор, который и не замедлим исполнить». Эсеры сдержали слово — Богоявленский был убит в Тобольске 26 июля 1907 г. В ходе следствия из показаний свидетелей: девицы Захаровой, крестьянина Шишкина, Бородулина и других, — Богоявленский был убит молодым человеком, крестьянином из ссыльных, Иваном Рогожиным, проживавшим в доме Сыромятникова, неподалеку от места убийства. Рогожин еще днем 26 июля ознакомился с местом, где предполагал убить Богоявленского [10]. Рогожин был по суду оправдан [5, с. 90].
Спустя почти два года, 20 апреля 1909 г., около 10 часов утра в центре Тобольска выстрелами из револьвера был убит преемник Богоявленского И. С. Могилев. Убийца был задержан, им оказался бежавший с этапа ссылки политический ссыльный эсер Н. М. Шишмарев. На допросе Николай Шиш-марев признал себя виновным, заявил, что является членом Боевой организации ПСР и убил Могилева. Шишмарев также сообщил, что прибыл в Тобольск из г. Березово и готовился к совершению террористического акта две недели, ведя за Могилевым слежку [11]. К делу Шишмарева была прикреплена прокламация, написанная печатными буквами от руки, подписанная «коллектив Тобольской группы социалистов-революционеров», с эпиграфом «в борьбе обретешь ты право свое», начинается словами: «20 апреля 1909 года убит в г. Тобольске членом Уральского областного летучего боевого отряда партии социалистов-революционеров смотритель Тобольской каторжной тюрьмы Могилев, приговорен-
ный к смерти партией с.-р. за его возмутительные истязания и издевательства над нашими братьями и товарищами, томящимися в каторге». Шишмарев отравился в своей камере [12]. Покушение Шишма-рева на Могилева было не первым. Как стало известно позже, для выполнения теракта в первый раз, из Демьянска был командирован политический-ссыльный Богданов, но акта этого не исполнил в виду того, что его преследовали какие-то неудачи, почему он должен был возвратиться обратно. Названный Шишмарев убить Могилева сам вызвался, но поддержать его во время побега должны были Софья Гарф и Фукс [13].
Спустя несколько месяцев, 17 июля 1909 г., было раскрыто готовящееся покушение на жизнь полицеймейстера Лорченкова, которое являлось актом мести за задержание Шишмарева, после убийства Могилева. Теракт должен был совершить политический ссыльный Д. Ф. Куприянов, ранее уличенный своими товарищами по партии в связи с полицией. Покушение было сорвано, так как Куприянов предпочел отравиться, нежели исполнить теракт, но был спасен врачами и позже допрошен [14].
По мнению зарубежного историка Анны Гейф-ман, Н. Д. Шишмарев принадлежал к новому типу террористов, который был распространен в провинции. Это боевики, которые отклонялись от ортодоксальной позиции ПСР или вовсе ее игнорировали. Многие из них совершенно не интересовались теоретическими вопросами, не обладали элементарными знаниями о классовой теории. Бесстрашные экстремисты, готовые пролить кровь и погибнуть в борьбе за свободу [15]. Об этом свидетельствует факт экспроприации железнодорожного артельщика Моугина 18 сентября 1908 г., главным участником и руководителем которого был Н. Д. Шишмарев. Данный факт экспроприации шел в разрез с тактикой центрального комитета (ЦК) ПСР, т.к. запрет на экспроприацию частных капиталов и имущества был принят на II съезде партии ПСР, грозивший исключением из партии экспроприаторам.
Из донесения помощника начальника Тобольского губернского жандармского управления от 14 сентября 1908 г. стало известно следующее: при ликвидации тюменской группы ПСР было выявлено, что группа вышеуказанной партии планировала убийство бывшего тюменского исправника Бело-носова, исполнителем теракта должен был быть Наумов [16].
В период реакции среди организаций ПСР в Сибири не было общего представления о тактических задачах. Вопрос о применении террора поднимался неоднократно, как на V Совете ПСР (май 1909 г.), так и на заседании Сибирского областного комитета ПСР (март 1909 г.). Особенно остро он встал после разоблачения в конце декабря 1908 г. члена ЦК ПСР и руководителя боевой организации Е. Ф. Азефа, как сотрудника охранного отделения и провокатора. Тем не менее сторонники террора настаивали на необходимости террористических актов как неотъемлемого компонента тактики революционной борьбы с самодержавием и как средства пропаганды для привлечения сторонников из революционной среды. Но данный факт все же внес дезорганизацию и элемент недоверия друг к другу в ряды ПСР. Особенно недоверие к ЦК проявилось на местах, многие партгруппы, в том числе в период подъема революции, работали автономно, не связывая себя обязательствами и отчетностью перед ЦК партии. Попытки оживить террористическую деятельность
ни к чему не приводили и зачастую выливались в единичные случаи проявления политического экстремизма, в том числе на почве личной неприязни к представителям власти, облекаемой официальной идеологией партии ПСР. Например, дело о покушении на жизнь смотрителя туринского тюремного замка Лоека и помощника исправника Расторгуева 12 июня 1911 г. Организаторами данного покушения выступили политические административно-ссыльные Анна Янковская, Степан Александров (эсер) [17] и Борис Георгиев Нестеровский (он же «Иван Миронович», принадлежащий к Парижской группе инициативы меньшинства ПСР, ставящей своей задачей центральный террор [18]), причиной покушения стала записка от Янковской о том, что в тюрьме над ней физически издеваются [19]. Из агентурных сведений стало известно, что стрелял в Лоека административно-ссыльный крестьянин Канотопского уезда, села Бельского Иван Сергеев Доценко. Также к покушению причастны административно-ссыльный А. Т. Нартов и Марголин (тюремный врач) [20].
Вторым актом «революционной мести» стало убийство 3 июня 1912 г. в г. Туринске в клубе городского сада помощника уездного исправника Расторгуева. Преступник, пользуясь темным временем суток, отстреливаясь, скрылся [21]. По подозрению в убийстве, после обыска, задержан административно ссыльный, высланный из города Омска, Петр Пахомов Касенко. Мотивами к привлечению Касен-ко послужили: 1) услышанный разговор между Касенко и его сожителем, ссыльным Шевелевым (выслан вместе с Касенко из Омска за принадлежность к омской организации ПСР [22]), причем Касенко рассказывал Шевелеву, что он при побеге прыгал через забор и канавы; 2) обыск, в результате которого была изъята мокрая одежда Касенко, предположительно застиранная им от зелени, испачканные в грязи штиблеты и сырое нижнее белье; 3) приметы убегавшего, по описанию схожие с Касенко [23]. Из письма Петра Касенко к матери видно, что Касенко испытывал личную неприязнь к Расторгуеву за то, что помощник исправника неоднократно высылал его из города [24].
Последний зафиксированный случай попытки возродить боевую деятельность ПСР в пределах Тобольской губернии связан с делом о ликвидации в декабре 1913 г. туринской организации ПСР. Из материалов дела известно, что местная организация ПСР в лице Николая Костырева и Евгения Вишневского имела склад оружия и предполагала сделать боевое выступление [25]. Также к делу были привлечены Ф. А. Веденов и Е. П. Силина как члены боевой организации ПСР [26].
После 1913 г. случаи террористических актов, боевых выступлений или подготовки к ним на территории Тобольской губернии не встречаются. В этот период тактическая линия ПСР характеризуется уходом от политического экстремизма в пользу легальных форм работы, также стали проявляться ликвидаторские настроения. Так как еще на V Совете ПСР (май 1909 г.) среди членов партии выделилось направление «антитеррористов», которые утверждали, что террор идет вразрез с потребностями массовой борьбы и революционного момента, тем самым отворачивает революционные массы от партии.
Таким образом, анализируя исторические факты, связанные с проявлением политического экстремизма в Тобольской губернии в период с 1906—1913 гг. членами местных организаций пар-
тии социалистов-революционеров по отношению к представителям власти, можно сделать вывод, что данная тактика революционной борьбы с самодержавием не была спонтанным явлением, а стала закономерным следствием морального и физического террора со стороны представителей власти. Тем временем политический экстремизм набирал обороты и перерождался, становясь явлением социальным. Насилие, как средство достижения какой-либо цели, перестало быть чем-то выходящим за рамки морали и социальных норм, — оно стало нормой исторической действительности.
Библиографический список
1. Партия социалистов-революционеров : документы
и материалы, 1900— 1922 гг. В 3 т. Т. 1. 1900— 1907 гг. — М. : РОССПЭН, 1996. - 686 с. - ISBN 5-86004-065-2
2. Морозов, К. Н. Партия социалистов-революционеров в 1907- 1914 гг. / К. Н. Морозов. - М. : РОССПЭН, 1998. -622 с. - ISBN 5-86004-119-5.
3. Леонов, М. И. Партия социалистов-революционеров в 1905- 1907 гг. / М. И. Леонов. - М. : РОССПЭН, 1997. -512 с. - ISBN 5-86004-118-7.
4. Курусканова, Н. П. Нелегальная революционные издания Тюменской организации ПСР (1906- 1912 годов) / Н. П. Курусканова // Историческая наука на пороге третьего тысячелетия : тез. докл. Всерос. науч. конф. - Тюмень : Изд-во Тюм. гос. ун-та, 2000. - С. 66-67.
5. Штырбул, А. А. Политическая культура Сибири: Опыт провинциальной многопартийности (конец XIX - первая треть XX в.) [Текст] : моногр. / А. А. Штырбул. - Омск : Изд-во ОмГПУ; Наука, 2008. - 612 с. - ISBN 978-5-8268-1248-8.
6. Толочко, А. П. О роли террора в деятельности эсеровского подполья в Сибири (1905-февраль 1917 гг.) / А. П. Толочко, Н. П. Курусканова // Исторический ежегодник. - Омск : Изд-во ОмГУ, 1997. - Спец. вып. : Общественное движение в Сибири в начале XX века. - С. 14-24. - ISBN 5-7779-0044-5.
7. ГАРФ (Государственный архив Российской Федерации) Ф. ДП. ОО. Оп. 237. Д. 9. Ч. 62. Л. 2,2-об.
8. Бунт в Тобольской каторжной № 2 тюрьме // Наш край. Тобольск, 1925. № 10-11 (14-15). - С. 37.
9. Циндик, А. А. Военная и боевая работа революционного подполья в Западной Сибири в 1907- 1914 гг. : дис. ... канд. ист. наук : 07.00.02 : защищена 03.07.2002 / Александр Александрович Циндик. - Омск, 2002. - 174 с.
10. ТФ ГАТюмО (Тобольский филиал государственного архива Тюменской области) Ф. 152. Оп. 21. Д. 308. Л. 12.
11. ТФ ГАТюмО Ф. 164. Оп. 1. Д. 218. Л. 1.
12. ГАСПИТО (Государственный архив социально-политической истории Тюменской области) Ф. 4058. Оп. 1. Д. 17. Л. 97.
13. ТФ ГАТюмО Ф. 152. Оп. 23. Д. 193. Л. 25-об.
14. ТФ ГАТюмО Ф. 152. Оп. 23. Д. 193. Л. 24-25-об.
15. Анна Гейфман. Революционный террор в России, 1894- 1917 / Анна Гейфман ; пер. с англ. Е. Дорман. - М. : КРОН-ПРЕСС, 1997. - 446 с. - ISBN 5-232-00608-8.
16. ТФ ГАТюмО Ф. 159. Оп. 1. Д. 48. Л. 239.
17. ТФ ГАТюмО Ф. 164. Оп. 1. Д. 360. Л. 2.
18. ТФ ГАТюмО Ф. 159. Оп. 1. Д. 48. Л. 365.
19. ГАТюмО (Государственный архив Тюменской области) Ф. И239. Оп. 1. Д. 140. Л. 205, 205-об.
20. ГАТюмО Ф. И239. Оп. 1. Д. 140. Л. 207.
21. ГАТюмО Ф. И239. Оп. 1. Д. 155. Л. 2, 2-об.
22. ТФ ГАТюмО Ф. 152. Оп. 26. Д. 192. Л. 10-об.
23. ГАТюмО Ф. И239. Оп. 1. Д. 155. Л. 9.
24. ГАТюмО Ф. И239. Оп. 1. Д. 155. Л. 10-об., Л. 17.
25. ТФ ГАТюмО Ф. 159. Оп. 1. Д. 85. Л. 1-об.
26. ТФ ГАТюмО Ф. 159. Оп. 1. Д. 85. Л. 32,33.
ОМСКИЙ НАУЧНЫЙ ВЕСТНИК №3 (119) 2013 ИСТОРИЧЕСКИЕ НАУКИ
