CC BY
279
jflpfiMMbi оышсшюго ршж
•uro.
о/Ц^ои
И.А.Дорханов
ПОЛИТИЧЕСКИЕ СИСТЕМЫ ЮАР И НАМИБИИ: ОТ АПАРТЕИДА К НЕСОВЕРШЕННОЙ ДЕМОКРАТИИ
Ключевые слова: ЮАР, Намибия, формы правления, избирательные системы, партийные системы
1 Яковлев 2009: 167.
Введение Одним из важных аспектов в изучении демократического тран-
зита является вопрос о его успешности в средне- и долгосрочной перспективе. Ответ на этот вопрос помогает понять, насколько удачными были институциональные изменения, предпринятые для построения устойчивой демократии. В этом контексте особый интерес представляет сравнительный анализ траекторий политического развития двух стран, расположенных на юге Африки, — Южно-Африканской Республики и Республики Намибия, — начавших движение к демократии с единой отправной точки.
Как отмечает российский исследователь Андрей Яковлев, «ЮАР и Намибия — в некотором смысле страны-близнецы. В силу исторических причин многие процессы здесь долгое время развивались параллельно и даже синхронно»1. Эти страны объединяет, в частности, почти вековая общая история. В 1910 г. актом британского парламента из четырех британских владений на юге Африки был образован доминион Южно-Африканский Союз (ЮАС) — будущая ЮАР. В свою очередь Намибия (до 1968 г. носившая название Юго-Западная Африка) с 1890 г. являлась колонией Германской империи. В ходе Первой мировой войны Юго-Западная Африка была занята южноафриканскими войсками, и в 1920 г. Лига Наций выдала ЮАС мандат на управление 2 Саидов 2005:461. ею2. Впоследствии ООН требовала от южноафриканского руководства передать данную территорию в систему опеки Объединенных Наций, однако безуспешно. Независимость от Южной Африки Намибия полу-J Там же. чила только в 1990 г.3, после начала демократических реформ в ЮАР.
В 1989 г. в стране прошли первые свободные выборы на нерасовой основе. В 1994 г. аналогичные выборы были проведены и в самой ЮАР.
Таким образом, с 1915 по 1990 г. ЮАР и Намибия фактически являлись единым государством. Обе страны пережили эпоху апартеида с ее расовой сегрегацией и дискриминацией, в обеих действовало движение сопротивления, которое вело пропагандистскую и вооруженную борьбу против режима (позднее и в ЮАР, и в Намибии к власти придут наиболее крупные из входивших в него сил — Африканский национальный конгресс (African National Congress, АНК) и Организация народов Юго-Западной Африки (South-West Africa's Peoples Organization,
4 Du Pisani 2000: 68— 74; Emery 2010: 6—11, 14.
5 Democracy Index 2013: 4—5.
СВАПО) соответственно). В обеих странах имеются заметные расовые меньшинства (белое и «цветное», то есть смешанного происхождения), играющие важную роль в экономике и политике. Процессы демократизации в рассматриваемых странах тоже стартовали одновременно — в 1989 г., когда южноафриканская администрация согласилась на проведение свободных выборов в Намибии, а в самой ЮАР была начата процедура снятия запрета на деятельность АНК (до этого режимом апартеида предпринимались попытки построить и в ЮАР, и в Намибии «управляемую демократию»)4. В целом изначальные условия и процессы демократического транзита в двух странах были достаточно схожими, чтобы предполагать схожие результаты этих процессов четверть века спустя.
Между тем данные Индекса демократии Economist Intelligence Unit за 2013 г. говорят об обратном. ЮАР в нем отнесена к несовершенным демократиям и находится на 29 месте (7,9 балла), опережая по уровню развития демократии Италию (31 место), — от попадания в категорию полноценных демократий ее отделяют 4 позиции. Намибия тоже квалифицируется как несовершенная демократия, однако она занимает в рейтинге 73 место (6,24 балла) и лишь на 5 позиций отстоит от гибридных режимов. Соседями Намибии по рейтингу являются Таиланд и Македония5.
Что же привело две страны, имевшие близкие стартовые условия, к столь разным результатам? Нам не удалось обнаружить работ по данной проблеме, равно как и вообще сравнительных исследований политических систем ЮАР и Намибии, — ни на русском, ни на английском языке. В то же время существует немало англоязычных работ, посвященных политическим системам этих стран в отдельности. В настоящей статье мы попытаемся обобщить материал, накопленный политологией за последние 25 лет в ходе изучения политических систем ЮАР и Намибии. Наша цель — выявить наиболее значимые различия между ними, которые могли повлиять на уровень демократии. Для решения этой задачи мы проведем сравнительный анализ форм правления, избирательных и партийных систем ЮАР и Намибии.
Формы правления
6 South 2006: 35.
7 Emery 2010: 8.
ЮАР имеет довольно оригинальную форму правления — это парламентская республика, где президент избирается парламентом6, но обладает достаточно широкими полномочиями. Фактически эта форма правления, возникшая еще в 1980-е годы в результате конституционных реформ предпоследнего белого президента ЮАР П.В.Боты, пытавшегося сохранить апартеид путем ограниченных преобразований7, представляет собой гибрид вестминстерской системы, действовавшей в ЮАР с момента образования доминиона, и президенциализма американского образца. Правительство ЮАР возглавляет президент, de facto назначаемый победившей на выборах партией. В силу этого исполнительная власть в стране, как и в Великобритании, тесно связана
8 Seekings 2014:13.
' Wagner 2009: 28.
10 Totemeyer 2010: 287.
11 Jauch 2008: 3.
12 Horn, Bosl (eds.)
2008: 211.
с законодательной. Вместе с тем, как отмечает Джереми Сикингс, «несмотря на сдержки и противовесы в Конституции, национальная исполнительная власть возвышается над национальной легислатурой»8. А поскольку в партийной системе постапартеидной ЮАР доминирует АНК, с 1994 г. все президенты принадлежали к этой партии (Нельсон Мандела, Табо Мбеки, Джейкоб Зума).
Намибия квалифицируется исследователями как президентская республика с сильной президентской властью9. Президентские выборы проходят одновременно с парламентскими, и на них, как и в ЮАР, всегда побеждали кандидаты от доминирующей партии (СВАПО). В 1998 г. в Конституцию Намибии была внесена поправка, разрешившая первому президенту страны Сэмюэлю Дэниелу Шафиишуне Нуйоме выдвинуть свою кандидатуру на третий срок — на том основании, что на первый срок он был назначен Конституционной ассамблеей (то есть по южноафриканской системе). После ухода Нуйомы президентство в Намибии вновь ограничено двумя сроками10, однако сам этот прецедент свидетельствует о том, что президент и доминирующая партия способны обеспечить принятие поправок, по сути отменяющих действие некоторых статей Конституции, а также о тесном сотрудничестве между законодательной и исполнительной властью. Правительство Намибии, в отличие от ЮАР, возглавляет премьер-министр11, но назначает его президент (по представлению победившей на выборах партии), а исполнительная власть осуществляется совместно правительством и пре-зидентом12. Таким образом, сложившаяся в Намибии система предоставляет президенту достаточно широкие полномочия как de jure, так и de facto — благодаря доминированию в легислатуре партии, чьим лидером он является.
Другими словами, несмотря на различия в форме правления и процедуре выбора главы государства, ЮАР и Намибия на практике являются республиками с сильным президентом, где законодательная и исполнительная власть находится в руках доминирующей партии и ее лидера. Это позволяет говорить о тесной связи, если не слиянии двух ветвей власти в обеих странах.
Избирательные С началом демократического транзита в ЮАР, где в период апар-
системы теида действовала мажоритарная система относительного большинства, было решено перейти к пропорциональной списочной системе без проходного барьера, чтобы обеспечить представительство в новом парламенте максимального числа партий (а значит, с учетом местной специфики, — и групп населения). Подобное преобразование было принято АНК достаточно спокойно — в отличие от вопроса о количестве бюллетеней на одного избирателя, по которому он занял жесткую позицию, выступая за единый бюллетень для национальных и провинциальных выборов. Тем не менее в итоге была введена система с двумя бюллетенями, благодаря которой избиратели смогли распределять свои
14 Tötemeyer 2010: 288.
13 South 2005. предпочтения между партиями на национальном и местном уровне13.
В перспективе это позволило партиям, пользовавшимся поддержкой в отдельных провинциях, завоевывать местные легислатуры.
В Намибии избирательный закон во многом сходен с южноафриканским — главное отличие заключается в том, что на региональных выборах там действует система относительного большинства14. Кроме того, региональные выборы в Намибии проводятся одновременно с муниципальными, а не с парламентскими (что, возможно, способствует снижению явки). Видимо, поэтому правящей партии и удается побеждать в подавляющем большинстве одномандатных округов, сохраняя контроль над региональными советами. СВАПО более активно, чем АНК, настаивала на сохранении плюральной системы на национальном уровне, однако во избежание конфликта с другими членами Кон-15 Namibia 2005. ституционной ассамблеи согласилась на списочную систему15.
В целом, если абстрагироваться от различий на региональном уровне, избирательные системы в двух странах практически идентичны. И там и там на национальном уровне действует списочная система без проходного барьера, призванная скорее обеспечивать пропорциональное представительство различных этнорасовых групп, нежели поощрять популярные партии и наказывать маргинальные. Пожалуй, репрезентативность — главное достижение ЮАР и Намибии в постапартеидном переустройстве политических систем.
Партийные системы: доминирующая партия и ее соперники
16 South 2006:28; Hunter, Boer 2005:3.
17 2014 LIVE 2014.
18 Performance 2014.
19 Emery (ed.) 2010:
13.
С точки зрения дизайна партийных систем между ЮАР и Намибией тоже много общего — в обеих странах на политическом поле явно доминирует одна партия16. В Намибии это СВАПО, в ЮАР — АНК. Начиная с первых демократических выборов эти партии неизменно одерживают победу со значительным перевесом. В частности, на последних выборах, проходивших в 2014 г., АНК получил 62,2% голосов17, а СВАПО — 80%18.
И АНК, и СВАПО изначально стояли на левых позициях. Так, хотя АНК в целом не был коммунистической организацией (вопреки пропагандистским утверждениям режима апартеида), часть его руководства разделяла коммунистические взгляды, а сам он получал поддержку со стороны СССР19. Формально АНК придерживался идеологии «национально-демократической революции» (National Democratic Revolution, NDR), которая была достаточно левой, чтобы с Конгрессом могла сотрудничать Южно-Африканская коммунистическая партия (ЮАКП). После прихода к власти лидеры АНК начали критиковать тех, кто трактовал NDR в духе «наивного стремления к социализму», и выступили в защиту рыночной экономики для обе-20 Butler 2007:40. спечения экономического роста в переходный период20. Тем не менее «трехсторонний альянс» АНК с ЮАКП и Конгрессом южноафриканских профсоюзов (Congress of South African Trade Unions, COSATU) сохраняется и по сей день. Похожую эволюцию, связанную с отказом
21 Jauch 2008:1—2.
22 51st 2002.
23 Tötemeyer 2007: 6. 24 SWAPO 2009.
25 Butler 2007: 37.
26 South 2006:17.
27 Hunter, Boer 2005: 12.
28 Jauch 2008: 1.
29 ANC 2012; SWAPO 2009.
30 2014 LIVE 2014.
31 Census 2012: 21. 32 Byrnes (ed.) 1996.
jiflPflMMbi ошстьшюю p™™
от идей радикального социализма, пережила на рубеже 1990-х годов и СВАПО21. По-видимому, этот идеологический сдвиг был связан с тем, что на момент прихода обеих партий к власти мировая социалистическая система рушилась, и потому эксперименты в духе африканского социализма уже не могли рассчитывать на помощь извне. В настоящее время АНК по-прежнему провозглашает себя «левой силой»22, тогда как СВАПО, напротив, в своей риторике избегает ассоциаций с какой-либо конкретной идеологией23, ограничиваясь популизмом24.
Обе правящие партии позиционируют себя в качестве общенациональных, выступая против трайбализма и регионализма. Однако исторически и АНК, и СВАПО были связаны с определенными этническими группами. Хотя основателями АНК были зулус Джон Лангалибалеле Дубе и тсвана Соломон Чекизо Плааки, в годы апартеида в освободительном движении в ЮАР (и, следовательно, в руководстве АНК) преобладали представители коса25 — одного из двух крупнейших этносов ЮАР. К этому народу принадлежали и два первых президента постапар-теидной ЮАР — Мандела и Мбеки. После избрания на пост президента зулуса Зумы26 АНК стал больше соответствовать своему имиджу партии всех южноафриканцев (или, по меньшей мере, партии всех чернокожих южноафриканцев). СВАПО же выросла из Организации народа Овам-боленда27, региона на севере Намибии, населенного племенами овамбо (к которым принадлежит около 50% населения Намибии). Жители этого аграрного региона, где господствовало натуральное хозяйство, активно мигрировали в другие части страны в поисках работы в промышленности, что обеспечивало СВАПО поддержку в рядах рабочего класса28. Таким образом, обе партии, будучи по сути этническими, в целях расширения своей социальной базы провозгласили сначала борьбу за интересы всех дискриминируемых апартеидом расовых групп, а после прихода к власти — стремление объединить всех граждан страны (включая белых) в единую нацию29.
Крупнейшие оппозиционные партии двух стран, напротив, схожи разве что своими названиями. В ЮАР официальной оппозицией является Демократический альянс (Democratic Alliance, ДА) — либеральная партия, возглавляемая бывшим мэром Кейптауна и действующим премьер-министром провинции Западный Кейп Хелен Зилле. Социальную базу ДА образуют преимущественно жители Западного Кейпа, прежде всего Кейптауна и прилегающих округов30: по результатам выборов 2014 г. эта провинция оказалась единственной, где АНК не смог получить большинство в местной легислатуре и правительстве. Специфика Западного Кейпа заключается в том, что чернокожие африканцы там уступают по численности лицам смешанного расового происхождения (так называемым цветным), а около 15% населения составляют белые31. На первых свободных выборах 1994 г., когда основным конкурентом АНК была Национальная партия (Nasionale Party, НП), наблюдалась аналогичная картина: цветной и белый электорат, не доверяя АНК из-за его «черной» направленности и радикального имиджа32, обеспечил
33 Seekings 2014:13.
' 2014 LIVE 2014.
5 Performance 2014.
36 Du Pisani 2000: 71.
37 Hunter, Boer 2005: 23.
38 Ibid.: 16. 39 Wagner 2009: 46.
40Ibid.: 9.
41 Hunter, Boer 2005:16.
НП победу в провинции и помог стать второй партией в парламенте. Позднее, с закатом НП, симпатии бело-цветного электората переключились на ДА. Иными словами, главная оппозиционная партия в ЮАР черпает поддержку в основном из одной провинции (хотя за нее голосуют и представители белых и цветных меньшинств из других провинций), что свидетельствует о выраженном электоральном расколе. При этом если апартеид стремился разделить население ЮАР по расовому признаку (а чернокожих — еще и по этническому), то после его падения ключевым фактором стало, по-видимому, культурное и экономическое размежевание: цветные сочли, что, несмотря на угнетение при апартеиде, их многое объединяет с белыми (заинтересованность в сохранении позиций языка африкаанс, недовольство позитивной дискриминацией чернокожих), на чем сыграл ДА, в то время как чернокожие начали осознавать общность своих интересов вне зависимости от племенной принадлежности, а эту идею продвигал АНК. В итоге, как отмечает Си-кингс, малообеспеченные слои чернокожего населения, которые теоретически могли бы поддержать на выборах оппозицию, на деле редко голосуют за ДА, поскольку он ассоциируется у них с более «привилегированными» белыми и цветными33. По тем же причинам белые и цветные отказывают в поддержке АНК.
В Намибии в роли официальной оппозиции выступает Демократический альянс Турнхалле (Democratic Turnhalle Alliance, ДТА). Но если южноафриканский ДА контролирует 22,2% мест в парламенте и его популярность растет от выборов к выборам (на выборах 2004 г. он набрал 12,37% голосов, на выборах 2009 г. — 16,66%)34, то намибийский ДТА располагает только 4,8% мест в легислатуре и с годами теряет поддержку избирателей (20,88% в 1994 г., 9,49% в 1999 г., 5,16% в 2004 г., 3,17% в 2009 г.)35. В отличие от ДА, чьи корни уходят в движение белых противников апартеида Кейпа, ДТА возник в конце 1970-х годов в результате попыток апартеидной администрации Намибии создать консервативную коалицию племенных партий, противопоставить ее СВАПО и сформировать подконтрольное ЮАР правительство36. И хотя коалиция не была марионеткой в руках южноафриканских властей и скорее рассматривала сотрудничество с режимом апартеида в качестве шага на пути к независимости Намибии37, ДТА до сих пор приходится прилагать усилия, чтобы избавиться от клейма «коллаборационистов»38.
Первоначально ДТА был достаточно широкой коалицией партий, представлявших разные группы населения (включая племена овамбо, а также белых и цветных)39. Однако со временем ситуация стала меняться: в конце 1990-х — начале 2000-х годов из состава ДТА вышли две партии, ориентировавшиеся в первую очередь на защиту интересов конкретных расово-этнических сообществ, — опирающаяся на гереро Демократическая организация национального единства (National Unity Democratic Organization, НУДО)40 и белая Республиканская партия (Republican Party, РП)41, — а представляющая народ лози Объединенная демократическая партия (United Democratic
42 Wagner 2009: 47, 53, 55.
3Ibid.: 61.
45 Census 2012: 25.
46 2014 LIVE 2014.
Party, ЮДП) была исключена из него за сепаратизм42. Таким образом, ДТА либо не смогла обрести, либо потеряла поддержку крупных групп населения: овамбо поддерживали «родную» СВАПО, дамара — возглавляемый их вождем Объединенный демократический фронт (United Democratic Front, ЮДФ)43, гереро — либо социалистический Национальный союз Юго-Западной Африки (South West Africa National Union, СВАНУ), либо консервативную НУДО. Между тем от выборов к выборам ослабевали позиции не только ДТА, но и намибийской оппозиции в целом — в отличие от ЮАР, где после получения на выборах 2004 г. почти конституционного большинства АНК стал терять голоса.
За третью позицию в партийных системах обеих стран идет непрерывная борьба. Так, в ЮАР третьей долгое время была Партия свобо-* 2014 LIVE 2014. ды Инката (Inkatha Freedom Party)44, возглавляемая лидером зулусского народа (одного из двух крупнейших в ЮАР) Мангосуту Бутелези. Эта партия получала голоса в основном в провинции Квазулу-Натал, подавляющую часть населения которой составляют зулусы45, и до 2004 г. ей даже удавалось контролировать местную легислатуру46. В период перехода от апартеида «Инката» вела жесткую борьбу против АНК, доходившую до вооруженных столкновений. Но уже с середины 1990-х годов партия стала сотрудничать с АНК как на национальном, так и на региональном уровне, что, однако, обернулось для нее сокращением электоральной поддержки и потерей контроля над парламентом Квазулу-Натала. В 2014 г. она лишилась и статуса третьей партии в стране, уступив его партии «Борцы за экономическую свободу» (Economic Freedom Fighters, ЭФФ), основанной бывшим лидером молодежного крыла Африканского национального конгресса Джулиусом Малемой, исключенным из АНК за радикализм. Провозглашая своей идеологией марксизм-ленинизм и призывая национализировать «командные высоты» южноафриканской экономики47, «Борцы» апеллируют к бедным слоям чернокожего населения, положение которых остается тяжелым и через 20 лет после свержения апартеида, и обвиняют АНК в «соглашательстве с капиталистами». По сути, ЭФФ — это леворадикальная версия АНК, наследник левых традиций черного освободительного движения. Тем не менее, несмотря на многочисленность в ЮАР бедноты, «Борцы» сейчас имеют только 25 мест в парламенте (из 400), получив на выборах 6,4% голосов. Возможно, со временем они смогут составить конкуренцию АНК, но на данный момент последний, по-видимому, более привычен для чернокожих южноафриканцев. Любопытно, что у ЭФФ нашлись последователи в Намибии — «Намибийские борцы за экономическую свободу», — которым, правда, пока не удалось даже пройти в парламент.
В Намибии третье место на последних выборах заняло Объединение за демократию и прогресс (Rally for Democracy and Progress, РДП). Когда в 2007 г. лидер СВАПО Нуйома ушел в отставку, за кресло председателя партии развернулась борьба, победу в которой одержал Хифи-кепунье Лукас Похамба (уже занявший к тому времени пост президента
7 Julius 2013.
8 Jauch 2008: 3.
49
Wagner 2009: 50.
50Ibid.: 79. 51 Jauch 2008: 3. 52 Wagner 2009: 50.
53 Jauch 2008: 3.
' Wagner 2009: 37.
5 Джанда 1997:11.
Намибии). Его соперник, бывший министр торговли и промышленности Хидипо Хамутенья, вышел из партии и создал РДП как альтернативу СВАПО (в том числе в ее «домашних» регионах)48. На выборах 2009 г. РДП получило 11,31% голосов, став официальной оппозицией. Однако успех этой партии был недолгим: уже на выборах 2014 г. она потеряла большую часть голосов в пользу СВАПО, ДТА и более мелких партий.
РДП — уже вторая попытка бывших членов доминирующей партии бросить ей вызов. Первой было создание Беном Уленгой, экс-послом Намибии в Великобритании, Конгресса демократов (Congress of Democrats, КД) перед выборами 1999 г. Свой выход из СВАПО Улен-га объяснял ее непрозрачностью и нарушениями Конституции со стороны руководства страны (речь шла о третьем сроке Нуйомы, отправке войск в Конго вопреки конституционному нейтралитету Намибии и действиях против сепаратистов-лози)49. Как отмечает Карл Вагнер, это была единственная в истории Намибии кампания, за результаты которой СВАПО всерьез опасалась, а потому вела ее жестко50, вплоть до попыток выставить Уленгу «агентом империализма»51. ДТА, напротив, приветствовал появление новой партии52. По иронии судьбы вступление ее в электоральную борьбу повредило скорее ДТА (оттесненному на третье место), чем СВАПО (набравшей 76% голосов). Впрочем, КД так и не смог предложить избирателями что-либо принципиально новое по сравнению с СВАПО и ДТА, превратившись, по выражению Герберта Яуха, в «еще одну оппозиционную партию без поддержки рабочего класса, без иного вйдения [политического курса], характеризующуюся внутренней борьбой за власть»53. На выборах 2004 г. КД получил 7,3% голосов (на 2,6 процентных пункта меньше, чем на прошлых), а в 2009 г. и вовсе потерпел сокрушительное поражение, заняв лишь восьмое место.
Пример этих двух партий, на первый взгляд, подтверждает мнение Вагнера, согласно которому из-за слабости племенной оппозиции реальную угрозу для СВАПО представляют лишь откалывающиеся от нее самой конкуренты54. Однако, как мы видим, ни одна, ни другая попытка не увенчались долгосрочным успехом, а ДТА, который, казалось, лишился поддержки избирателей, на последних выборах вновь занял второе место. С нашей точки зрения, это говорит о том, что ДТА, имеющий давнюю историю, лучше институционализирован (то есть, по определению Кеннета Джанды55, более материализован в общественном сознании) и потому в состоянии возвращать себе позиции, утраченные в ходе «вторжений» в политическую систему ренегатов из СВАПО.
Остальные партии и в ЮАР, и в Намибии демонстрируют еще меньшую способность влиять на политику своих стран. Несмотря на довольно значительное число парламентских партий (13 в ЮАР, 10 в Намибии), большинство из них представлены одним-двумя (в Намибии), максимум четырьмя (в ЮАР) депутатами. Даже вместе с более крупными оппозиционными партиями они контролируют заметно меньше мест в легислатуре, чем АНК и СВАПО. В Намибии эти
партии представляют относительно небольшие этнические группы, обычно проживающие в сельской местности; сходная картина наблюдается 56 Seekings 2014:13. и в ЮАР56. Крайне слабая роль большинства партий ЮАР и Намибии хорошо заметна при подсчете эффективного числа партий (см. табл. 1).
Таблица 1 Эффективное число партий в ЮАР и Намибии в 2014 г.57
57 Рассчитано ЮАР Намибия
автором на основании данных о результатах вы- Индекс Лааксо-Таагепера (для электоральных партий) 2,27 1,55
боров 2014 г. и распределении мест в парламентах ЮАР и Намибии (2014 LIVE 2014; Performance 2014). Индекс Лааксо-Таагепера (для парламентских партий) 2,26 1,54
Индекс Голосова (для электоральных партий) 1,77 1,3
Индекс Голосова (для парламентских партий) 1,77 1,29
Индекс Лааксо-Таагапера говорит о наличии в ЮАР двух «реальных» партий: очевидно, что это АНК и ДА, а остальные 27 электоральных и 11 парламентских даже вместе образуют 0,26—0,27 полноценной партии. Индекс Голосова «не признает» и ДА, который вместе с остальной оппозицией дотягивает лишь до 0,77 таковой. В Намибии оппозиция еще более слаба: она составляет половину партии по индексу Лааксо-Таагапера и 0,29—0,3 по индексу Голосова. Равенство значений индексов для электоральных и парламентских партий указывает на высокую репрезентативность систем: из-за отсутствия проходного барьера в парламентах обеих стран заседает много партий, получивших на выборах менее 1% голосов. Однако такая репрезентативность выгодна правящим партиям, поскольку она обеспечивает формальное представительство в легислатурах небольших этносов, не оказывая серьезного влияния на законотворческий процесс.
Заключение На основе анализа политических систем ЮАР и Намибии мож-
но прийти к выводу, что обе страны являются относительно демократическими, избирательные системы в них пропорциональны, а партии обеспечивают представительство различных групп населения. Однако формальные полномочия и реальное влияние президента ставят под сомнение его подотчетность другим органам власти (особенно это характерно для Намибии с ее опытом третьего срока Нуйомы), законодательная и исполнительная власть сосредоточены в руках доминирующей партии, а оппозиция не может составить ей серьезную конкуренцию на национальном (в Намибии — и на региональном) уровне.
Возможно, причины отставания Намибии от ЮАР в плане развития демократии заключаются в отсутствии в намибийском обществе массового и устойчивого оппозиционного электората, каковым
является в ЮАР бело-цветной электорат Западного Кейпа. Если южноафриканский ДА смог предложить альтернативу, приемлемую для достаточно широкого (и растущего) круга избирателей, то ни ДТА, ни его конкуренты оказались не в состоянии противопоставить СВАПО сколько-нибудь привлекательную программу.
Впрочем, в силу расового состава населения, обусловливающего электоральное противостояние более крупных, нежели отдельные этносы, групп, опыт ЮАР можно считать уникальным. В Намибии с ее довольно однородным в расовом отношении населением трайбализм пока сохраняет позиции, хотя успехи СВАПО свидетельствуют о его постепенном отступлении и здесь. Относительный успех ЭФФ, пусть пока еще скромный, указывает на пробуждение у чернокожих граждан ЮАР идеологического (хоть и с расовым оттенком) самосознания — возможно, не за горами появление новых партий, апеллирующих уже не к ра-сово-этнической, а к идейной солидарности. Если эта тенденция возобладает, то в ЮАР может начать складываться партийная система, более схожая с европейскими, чем нынешняя, основанная на расово-этниче-ских расколах. Не исключено, что при таком развитии событий опыт ЮАР повлияет и на Намибию.
Библиография Джанда К. 1997. Сравнение политических партий: исследования
и теория // Голосов Г.В., Галкина Л.А. (ред.) Современная сравнительная политология: Хрестоматия. — М.
Саидов А. 2005. Намибия (Namibia) // Национальные парламенты мира: Энциклопедический справочник. — М.
Яковлев А.В. 2009. Как меняется языковая ситуация в Намибии // Яковлев А.В. Работы по языкознанию, стиховедению и южно-африканистике. — СПб.
2014 LIVE ELECTION MAP. 2014 // News24 (http://www.news24. com/Elections/Results).
51st National Conference: Declaration. 2002 // African National Congress (http://www.webcitation.org/6H2UX9ybL).
ANC Constitution — as Adopted in December 2012. 2012 // African National Congress (http://www.anc.org.za/show.php?id=10177).
Butler A. 2007. The State of the African National Congress // Buh-lungu S. et al. (eds.) State of the Nation: South Africa. — Cape Town.
Byrnes R. (ed.) 1996. South Africa: A Country Study. — Washington.
Census 2011 — Census in Brief. 2012 // Statistics South Africa (http:// www.statssa.gov.za/census/census_2011/census_products/Census_2011_ Census_in_brief.pdf).
Democracy Index 2013: Democracy in Limbo. 2014 (http://www.ihs-news.net/wp-content/uploads/2014/06/Democracy_Index_2013_WEB-2.pdi).
Du Pisani A. 2000. State and Society under South African Rule // Keulder C. (ed.) State, Society and Democracy: A Reader in Namibian Politics. — Windhoek.
jiflpflOTAbi obuifCTbftitoo pmm
Emery A. (ed.) 2010. Social Movements and Democratization in South Africa. — Johannesburg.
Horn N., Bosl A. (eds.) 2008. The Independence of the Judiciary in Namibia. — Windhoek.
Hunter J., Boer M. 2005. Spot the Difference: Namibia's Political Parties Compared. — Windhoek.
Jauch H. 2008. Namibian Politics — Nothing but SWAPO? // NALEDIPolicy Bulletin. May.
Julius Malema Launches Economic Freedom Fighters Group. 2013 // BBC News. 11.07 (http://www.bbc.com/news/world-africa-23273309).
Namibia — National List PR in Southern Africa. 2005 (http:// aceproject.org/ace-en/topics/es/esy/esy_na).
Performance Assessment and Post-Election Report. 2014 (http:// www.ecn.na/documents/27857/180253/Post+Election+Report+2014/2d34c df9-4a1c-4856-ac99-7baf790e9243).
Seekings J. 2014. Democracy, Poverty and Inclusive Growth in South Africa since 1994. — Cape Town.
South Africa: Democracy and Political Participation. 2006. — Cape Town.
South Africa: Electoral Systems, Conflict Management and Inclusion. 2005 (http://aceproject.org/ace-en/topics/es/esy/esy_za).
SWAPO Party. 2009 (http://www.swapoparty.org/swapo_party.html).
Totemeyer G. 2007. The Management of a Dominant Political Party System with Particular Reference to Namibia. — Windhoek.
Totemeyer G. 2010. Namibia's Constitution, Democracy and the Electoral Process // Bosl A., Horn N., Du Pisani A. (eds.) Constitutional Democracy in Namibia. — Windhoek.
Wagner K. 2009. Donor Support of Opposition Parties in Namibia: How Foreign Support for Parties Effects Democracy in a New Democracy. — Leiden.
References 2014 LIVE ELECTION MAP. 2014 // News24 (http://www.news24.
com/Elections/Results).
51st National Conference: Declaration. 2002 // African National Congress (http://www.webcitation.org/6H2UX9ybL).
ANC Constitution — as Adopted in December 2012. 2012 // African National Congress (http://www.anc.org.za/show.php?id=10177).
Butler A. 2007. The State of the African National Congress // Buh-lungu S. et al. (eds.) State of the Nation: South Africa. — Cape Town.
Byrnes R. (ed.) 1996. South Africa: A Country Study. — Washington.
Census 2011 — Census in Brief. 2012 // Statistics South Africa (http:// www.statssa.gov.za/census/census_2011/census_products/Census_2011_ Census_in_brief.pdf).
Democracy Index 2013: Democracy in Limbo. 2014 (http://www.ihs-news.net/wp-content/uploads/2014/06/Democracy_Index_2013_WEB-2.pdf).
Du Pisani A. 2000. State and Society under South African Rule // Keul-der C. (ed.) State, Society and Democracy: A Reader in Namibian Politics. — Windhoek.
Emery A. (ed.) 2010. Social Movements and Democratization in South Africa. — Johannesburg.
Horn N., Bosl A. (eds.) 2008. The Independence of the Judiciary in Namibia. — Windhoek.
Hunter J., Boer M. 2005. Spot the Difference: Namibia's Political Parties Compared. — Windhoek.
Jakovlev A.V. 2009. Kak menjaetsja jazykovaja situacija v Nami-bii // Jakovlev A.V. Raboty po jazykoznaniju, stihovedeniju i juzhnoaf-rikanistike. — SPb.
Janda K. 1997. Sravnenie politicheskih partij: issledovanija i teorija // Golosov G.V., Galkina L.A. (eds.) Sovremennaja sravnitel'najapolitologija: Hrestomatija. — M.
Jauch H. 2008. Namibian Politics — Nothing but SWAPO? // NALEDIPolicy Bulletin. May.
Julius Malema Launches Economic Freedom Fighters Group. 2013 // BBC News. 11.07 (http://www.bbc.com/news/world-africa-23273309).
Namibia — National List PR in Southern Africa. 2005 (http://ace-project.org/ace-en/topics/es/esy/esy_na).
Performance Assessment and Post-Election Report. 2014 (http:// www.ecn.na/documents/27857/180253/Post+Election+Report+2014/2d34c df9-4a1c-4856-ac99-7baf790e9243).
Saidov A. 2005. Namibija (Namibia) // Nacional'nye parlamenty mira: Enciklopedicheskij spravochnik. — M.
Seekings J. 2014. Democracy, Poverty and Inclusive Growth in South Africa since 1994. — Cape Town.
South Africa: Democracy and Political Participation. 2006. — Cape
Town.
South Africa: Electoral Systems, Conflict Management and Inclusion. 2005 (http://aceproject.org/ace-en/topics/es/esy/esy_za).
SWAPO Party. 2009 (http://www.swapoparty.org/swapo_party.html).
Totemeyer G. 2007. The Management of a Dominant Political Party System with Particular Reference to Namibia. — Windhoek.
Totemeyer G. 2010. Namibia's Constitution, Democracy and the Electoral Process // Bosl A., Horn N., Du Pisani A. (eds.) Constitutional Democracy in Namibia. — Windhoek.
Wagner K. 2009. Donor Support of Opposition Parties in Namibia: How Foreign Support for Parties Effects Democracy in a New Democracy. — Leiden.
