CC BY
175
2015 ВЕСТНИК САНКТ-ПЕТЕРБУРГСКОГО УНИВЕРСИТЕТА Сер. 13 Вып. 3
МЕЖДУНАРОДНЫЕ ОТНОШЕНИЯ, ПОЛИТИКА И ЭКОНОМИКА СТРАН АЗИИ И АФРИКИ
УДК 94
А. В. Леленкова
ПОЛИТИЧЕСКИЕ ОТНОШЕНИЯ МЕЖДУ ЯПОНИЕЙ И ИНДИЕЙ В ПЕРВЫЕ ГОДЫ ПОСЛЕ ОКОНЧАНИЯ ВТОРОЙ МИРОВОЙ ВОЙНЫ
Санкт-Петербургский государственный университет,
Российская Федерация, 199034, Санкт-Петербург, Университетская наб., 7/9
В статье описаны и проанализированы исторические события, сыгравшие важную роль в восстановлении дружественных отношений между Японией и Индией после Второй мировой войны. Основная часть статьи посвящена развитию событий в первые послевоенные годы. Наиболее подробно рассматриваются проблемы проведения Международного военного трибунала для Дальнего Востока и Сан-Францисской мирной конференции. Индия, получив статус независимой республики, была обеспокоена дальнейшей судьбой Японии, а также ее положением после подписания мирного договора. Это объяснялось тем, что Индия видела в Японии своего естественного потенциального партнера в Азиатском регионе. Поэтому индийское правительство, хоть и отказалось принять участие в конференции в Сан-Франциско, настаивало на прекращении состояния войны и подписании отдельного договора о мире с Японией. Договор был подписан в июне 1952 г., что положило начало двустороннему сотрудничеству в послевоенный период. Библиогр. 12 назв.
Ключевые слова: Вторая мировая война, Япония, Индия, оккупация Японии, политика неприсоединения, Джавахарлал Неру, Ёсида Сигэру, Международный военный трибунал для Дальнего Востока, Радхабинод Пал, Сан-Францисжий мирный договор, нормализация японско-индийских отношений, договор о мире между Индией и Японией.
INDO-JAPANESE POLITICAL RELATIONS IN THE FIRST YEARS AFTER THE END OF THE SECOND WORLD WAR
A. V. Lelenkova
St.Petersburg State University, Universitetskaya nab., 7/9, St.Petersburg, 199034, Russian Federation
This article presents a description and analysis of historical events, which played an important role in the restoration of friendly relations between Japan and India. During World War II, despite the fact that Japan and India were in a state of war, they did not conduct long warfare against each other. The main part of the article is devoted to the studying of events in the first years after the war ended. The International Military Tribunal for the Far East and the San Francisco Peace Conference are described more precisely. India, having received the status of an independent republic, was concerned about the further development of Japan, as well as its position after the signing of the Peace Treaty. This is due to the fact that India has seen in Japan of its natural potential partner in the Asian region. Therefore, the Indian government, though it refused to take part in the conference in San Francisco, insisted on ending the state of war and the signing of a separate peace treaty with Japan. The Treaty was signed in June 1952, which marked the beginning of the history of bilateral cooperation in the postwar period.
Keywords: the Second World War, Japan, India, occupation of Japan, policy of non-alignment, Jawaharlal Nehru, Yoshida Shigeru, the International Military Tribunal for the Far East, Radhabinod Pal, the Peace Treaty of San Francisco, the normalization of the Indo-Japanese relations, the Treaty of Peace between India and Japan.
Во время Второй мировой войны Япония и Индия оказались противниками, войдя в состав воюющих между собой коалиций государств.
3 сентября 1939 г. колониальная Индия без согласия ее руководящих партий была объявлена британским правительством воюющей против стран оси. Несмотря на протест индийской общественности против вовлечения страны в мировую войну, руководство ведущей партии Индийский Национальный Конгресс выступило с заявлением, в котором осуждались фашизм и нацизм [1, с. 49]. В связи с этим в первые годы войны возникли острые разногласия между духовным лидером индийского народа Мохандасом К. Ганди и признанным в Конгрессе авторитетом по международным делам Джавахарлалом Неру по вопросу фактического вступления Индии в войну. М. Ганди настаивал на своей пацифистской позиции, тогда как Дж. Неру, принимая во внимание характер войны, пришел к выводу, что Индия может выступить вместе с Англией против фашистских держав при условии признания ее политической независимости [2, с. 170].
После нападения Японии на Пёрл-Харбор 7 декабря 1941 г. и ее стремительного продвижения по странам Юго-Восточной Азии (Индокитай, Индонезия, Таиланд, Сингапур, Британская Малайя, Бирма и др.) в первой половине 1942 г. возникла реальная угроза вторжения японской армии в Индию. В начале марта 1942 г. японцы захватили Рангун и продолжили свое продвижение по Бирме к индийской границе. Им противостояли англо-индийские войска, которые сосредоточились на территории Индии в районе города Импхал. Более того, японцы установили контроль над Бенгальским заливом и могли в любой момент сделать то же самое в районе Цейлона [1, с. 63]. В сложившейся ситуации Черчилль даже обращался за военной помощью к Рузвельту, по Рузвельт не выразил реальной обеспокоенности возможностью полномасштабного вторжения Японии на территорию Индии. Тем не менее англо-индийским и японским войскам суждено было столкнуться при наступлении японской армии на приграничные с Бирмой города Импхал (штат Манипур) и Кохиму (штат Нагаленд) в марте—апреле 1944 г. Это была одна из последних отчаянных попыток японской армии оккупировать новую территорию в регионе и тем самым расширить зону своего влияния в Восточной и Южной Азии. Однако к тому времени уже произошел коренной перелом в ходе войны, как на европейском фронте, так и на тихоокеанском. Военный перевес был на стороне союзных держав, поэтому попытка японцев вторгнуться и захватить хотя бы часть территории Индии заранее была обречена. Уже в июне 1944 г. японская армия начала отступать под ударами лучше вооруженных англо-индийских войск.
Несмотря на то что битвы за Импхал и Кохиму не очень широко известны в истории Второй мировой войны, их значение заключается в том, что с этого момента началось постепенное отступление японской армии из Азии.
«Японская угроза» военного вторжения в Индию оживила деятельность Индийского движения за независимость, одним из лидеров которого был радикаль-
ный политический деятель Субхас Чандра Бос. С. Ч. Бос и его последователи рассматривали Японию как своего союзника в деле освобождения страны от британского господства. Стоит отметить, что точки зрения М. Ганди и Дж. Неру относительно деятельности С. Ч. Боса совпадали: они оба отмечали его «заблуждения» на счет «дружественных заявлений» стран оси.
Неру утверждал, что в Индии практически отсутствовали прояпонские настроения, ибо никто не желал менять хозяев. Однако имелась группа людей, позиция которых была косвенно прояпонской — в том смысле, что они рассчитывали воспользоваться японским вторжением в интересах освобождения Индии. «Они находились под впечатлением выступлений по радио из Германии Субхас Чандра Боса», который в 1941 г. тайно бежал из Индии [1, с. 53].
Как бы то ни было, дальнейшая деятельность этого непримиримого противника британского колониализма в качестве лидера Индийского легиона в составе войск СС, а также главнокомандующего Индийской национальной армией в Бирме дала понять, что некоторая часть индийского народа действительно возлагала большие надежды на японскую концепцию «сферы сопроцветания».
Исходя из краткого обзора событий, касающихся отношений Японии и Индии в ходе Второй мировой войны, можно сказать, что стороны не вели долгих и изнуряющих боевых действий между собой, а потому не стали настоящими военными врагами. Более того, японская армия даже воспринималась определенной группой индийцев как освободитель от колониального господства. Однако основным фактом является то, что Вторая мировая война не вызвала чувства исторической обиды ни у Японии, ни у Индии. Данный фактор существенно повлиял на дальнейшее восстановление и развитие дружеских отношений между странами.
С капитуляцией Японии 2 сентября 1945 г. и окончанием Второй мировой войны в Японии начался период оккупации, продлившийся до апреля 1952 г. Особенностью этого периода было то, что верховная власть в стране осуществлялась Штабом оккупационных войск США под командованием генерала Дугласа Макар-тура. Американское правительство, хоть и действовало от имени союзных держав, фактически осуществляло оккупацию своими силами.
В Вашингтоне была создана Дальневосточная комиссия из представителей 11 стран (СССР, США, Великобритания, Китай, Франция, Голландия, Канада, Австралия, Новая Зеландия, Индия и Филиппины). Она провозглашалась директивным органом, который определял основные принципы оккупационной политики союзных держав в Японии. Одновременно в Токио был создан Союзный совет для Японии из представителей СССР, США, Китая и одного представителя от четырех держав — Англии, Австралии, Индии и Новой Зеландии. Совету надлежало осуществлять контроль за тем, как проводятся в жизнь директивы Дальневосточной комиссии [3, с. 231].
На протяжении почти всего оккупационного период (с перерывом в несколько месяцев) и вплоть до 1954 г. обязанности премьер-министра Японии исполнял Ёси-да Сигэру (^Ш^). Однако оккупационные власти взяли под контроль все основные аспекты функционирования японского государства — политико-административное устройство; социально-экономическое развитие; направления во внешней политике. Говоря о внешнеполитическом курсе Японии, стоит отметить, что администрация США была намерена вовлечь страну в круг собственных геополитиче-
ских интересов и тем самым автоматически отнести Японию к странам-союзницам «Западного блока» в условиях начинавшейся холодной войны.
Что касается Индии, то с разгромом гитлеровской Германии и милитаристской Японии в стране начался мощный подъем национально-освободительного движения, лидером которого стал Пандит Дж. Неру. Такая тенденция характерна для многих азиатских стран, которые до начала Второй мировой войны были колониями. Не будет преувеличением сказать, что Индия занимала наиболее активную позицию в вопросе сотрудничества с лидерами национально-освободительных движений других стран Юго-Восточной Азии, а также тщательной проработки внешнеполитического курса страны. Уже в 1946 г. Неру определил основные принципы внешней политики самостоятельной Индии. Он заявил, что Индия намерена держаться в стороне от противостоящих друг другу группировок государств и будет стремиться к установлению дружественных отношений со всеми странами, прежде всего Азии [2, с. 173]. Историческое значение внешнеполитических принципов Дж. Неру заключалось в том, что они положили начало совершенно новому курсу в международных отношениях, ставшему в дальнейшем известным как «политика неприсоединения». Более того, декларация индийского Временного правительства была обнародована спустя полгода после речи Уинстона Черчилля в Фултоне в марте 1946 г., положившей начало «холодной войне».
В июне 1947 г. британский парламент принял Закон о независимости Индии, который вступил в силу 15 августа 1947 г. С обретением независимости Индия, будучи одной из стран — участниц Учредительной конференции Организации Объединенных Наций в Сан-Франциско в октябре 1945 г., почти сразу вошла в мировое сообщество как крупный его участник и постепенно начала наращивать свое международное влияние. После двухвекового колониального господства она должна была утвердить себя в качестве независимого государства, способного существенно влиять на международные дела [4, с. 575].
Несмотря на то, что первое правительство Индии во главе с Дж. Неру разработало существенно новую концепцию «позитивного нейтралитета», т. е. неприсоединения ни к одному из двух противостоящим мировым блокам, возглавляемым СССР и США, это совсем не означало ее ухода из мировой политики. Наоборот, Дж. Неру неоднократно подчеркивал, что политика неприсоединения «не имеет ничего общего с нейтралитетом, пассивностью или еще чем-нибудь в этом роде». Как он отмечал, важнейшим направлением такого курса являются активное стремление к миру, «распространение свободы во всем мире, требование свободы для колониальных стран и более широкое сотрудничество между странами» [5, с. 109].
Из вышесказанного становится ясно, что в первые годы после окончания Второй мировой войны Япония и Индия оказались в абсолютно разном положении. Япония на тот момент, не восстановив своего экономического потенциала, не входя в ряды стран ООН, не имела возможности стать равноправным членом мирового сообщества. В сущности, она не могла вести самостоятельную политику (как внутреннюю, так и внешнюю), подчиняясь курсу оккупационных властей. Индия же, напротив, оказалась вновь образованной независимой страной. Безусловно, ей только предстояло решить множество внутриполитических задач, таких как ликвидация массовой бедности, создание промышленной и аграрной инфраструкту-
ры, обновление экономики. Однако по сравнению с Японией она имела значительно больше возможностей отстаивать свои позиции в формирующемся новом мире.
Изучая вопрос о нормализации отношений между двумя странами после завершения войны, стоит остановиться на трех важных событиях, которые во многом определили дальнейший характер двусторонних отношений. А именно: Международный военный трибунал для Дальнего Востока (Токийский трибунал), заключение мирного договора с Японией (Сан-Францисский мирный договор) и подписание договора о мире между Индией и Японией 1952 г.
Вышеуказанные события, включая подготовку к ним и сами процессы, будут рассмотрены в основном с позиции Индии, в силу специфики положения Японии в то время.
В мае 1946 г. в Токио начал работу Международный военный трибунал для Дальнего Востока, судивший 28 главных японских военных преступников. Среди осужденных оказались представители не только военных кругов, но и гражданские лица. Трибунал был образован из представителей 11 стран: СССР, США, Великобритании, Китая, Франции, Голландии, Австралии, Канады, Новой Зеландии, Индии и Филиппин. Эти страны находились в состоянии войны с Японией и оказались в числе победителей.
Среди обвинительных статей были: заговор против мира (ст. 1); агрессия против Китая (ст. 27); агрессия против США (ст. 29); агрессия против Британского содружества (ст. 31); агрессия против СССР на озере Хасан и на реке Халхин-Голе (ст. 35, 36); отдание приказов или разрешение вести военные действия (ст. 54) и др. [3, с. 254].
С самого начала процесса среди судей не было единства мнений. Разногласия в основном возникли по поводу правомочности трибунала. Сходные позиции по этому вопросу заняли французский судья А. Бернар, голландский судья Б. Ролинг и индийский судья Р. Пал, выразив тем самым свое неполное согласие с решением большинства.
Однако именно представитель Индии, судья Радхабинод Пал, стал единственным судьей, не поддержавшим приговор трибунала по всем статьям и посчитавшим, что всех обвиняемых следует оправдать.
Надо сказать, что решение об участии Индии в судейском процессе было принято не сразу. Формально нетрудно понять, почему Индия оказалась в числе стран — участниц трибунала, так как она автоматически была втянута британским правительством в войну против Японии. Однако Соединенные Штаты сомневались, целесообразно ли давать представителю Индии место среди главных судей. Объяснялось это двумя причинами: 1) судейская коллегия и так состояла уже из большого количества человек; 2) Индия не была в числе стран, подписавших акт о капитуляции Японии [6, p. 226]. Тем не менее под давлением Великобритании представителя Индии включили в число судей.
Интересен тот факт, что Радхабинод Пал, член Ассоциации международного права, был единственным среди 11 судей на процессе, кто имел профессиональный опыт работы в этой сфере. Позже отмечалось, что именно участие Р. Пала в трибунале значительно повлияло на процесс судейства в целом [6, p. 227].
Р. Пал одним из первых поднял проблему правомочности Токийского процесса, ссылаясь на положения Парижского международного договора от 27 августа 1928 г.,
известного как пакт Келлога—Бриана. Этот договор предусматривал отказ от войны как инструмента национальной политики. После его подписания США, Великобритания и Франция заявили о своем праве вести «оборонительные войны». В конечном счете к договору присоединились 48 стран. Однако несостоятельность этого международного документа заключалась в том, что он не давал четкого определения понятия «агрессивная война», не определял уголовной ответственности стран и конкретных наказаний за нарушение его условий [6, p. 223]. Таким образом, на момент проведения Токийского трибунала не было принято единого международного документа, который бы определял понятие «военное преступление» и регламентировал ответственность за его совершение. Это оказалось весомым аргументом для индийского судьи, чтобы поставить под вопрос легитимность самого трибунала.
Однако, несмотря на вышеуказанные доводы, Международный военный трибунал закончился в ноябре 1948 г. вынесением приговора по делу 25 японских военных преступников, семь из которых были приговорены к смертной казни. В ответ на обвинительный приговор, вынесенный 10 судьями, Радхабинод Пал подал «особое мнение», в котором подробно и аргументированно оспорил не только вердикт, но и концепцию самого процесса. «Особое мнение» Пал представил в виде документа объемом примерно в 1300 страниц и состоящего из семи глав:
I. Личная ответственность и преступный заговор.
II. «Агрессия» и агрессивные войны.
III. Новый закон для совершенных в прошлом действий — закон с обратной силой.
IV. Невыполнение обязанностей и совершение жестоких преступлений.
V. Нормы доказательного права.
VI. Использование атомной бомбы.
VII. «Не было ли это спровоцированным нападением»? Некоторые исторические обстоятельства.
Пал объяснял, что нельзя предъявлять обвинение людям, исходя лишь из их официальных должностей. Он также отрицал возможность существования некоего заранее спланированного преступного заговора среди правящих кругов Японии. Понятие «агрессивная война» он считал необоснованным, так как статьи Парижского договора не определяли какого-либо «законного характера» ведения войны. Индийский судья также апеллировал к основному принципу закона, напоминая, что он не имеет обратной силы. Законы же, которые действовали во время Нюрнбергского и Токийского процессов, были определены руководством союзных сил, а не судебным кодексом. Далее Пал частично оправдывал жестокость солдат японской армии на оккупированных территориях, ставя под сомнение то, что эти действия совершались по приказу высшего военного руководства из Токио. Он предполагал, что такие инциденты порождались конкретными настроениями в военных отрядах в конкретных условиях.
Что касается собственно представленных на суде доказательств, то во внимание принимались по большей части доказательства со стороны обвинения, нежели защиты. Более того, некоторые свидетельства (например, дневник Кидо Коити (^ р по мнению Р. Пала, не имели ценности как доказательства вины.
Отдельным вопросом Пал обозначил правомерность использования ядерной бомбы в войне против Японии, еще раз подчеркнув тот факт, что данный процесс
является не более чем искусственно организованным судом стран-победителей над побежденными странами.
В последней главе своего «особого мнения» индийский представитель обратился к истории противоречий вокруг сферы влияния в азиатском регионе, существовавших прежде всего между Японией и Америкой. По этому поводу он предположил, что действия американского правительства спровоцировали Японию на начало оккупации Китая, затем стран Юго-Восточной Азии и развязывание войны на Тихом океане [6, р. 245-259].
На первый взгляд может создаться впечатление, что Р. Пал защищал экспансионистскую политику японского империализма, проводимую накануне и во время Второй мировой войны. Однако если внимательно изучить полный текст его «особого мнения», становится ясно, что он отстаивал позицию о неправомочности Международного военного трибунала. Будучи сторонником довоенной программы Индийского Национального Конгресса и идей Дж. Неру о борьбе с колониализмом и империализмом, он не предал свои убеждения на Токийском трибунале. Наоборот, он выступил против такого миропорядка, при котором «можно предъявлять обвинения в совершении преступлений только на основании положения победителя, не признавая при этом свои собственные преступления» [6, р. 266-267].
Несмотря на то, что индийский судья выступил за оправдание всех обвиняемых на Токийском трибунале, его оценка вызвала неоднозначную реакцию в самой Японии. Некоторые представители политических кругов Японии опасались, что «особое мнение» Пала может возобновить судебный процесс и повернуть его в другом направлении. Это, по их мнению, могло привести к признанию японской колониальной политики во время войны политикой «освобождения стран Азии», последующему возрождению правящей военной элиты и, следовательно, ослаблению «чувства вины» перед оккупированными в войну азиатскими странами. В условиях глубокого послевоенного кризиса такие настроения не пошли бы на пользу процессу восстановления страны, тем более что он во многом зависел от того, как скоро Японии удастся вернуть себе доброе имя в глазах мирового сообщества.
Позднее, в 1950-е годы, японские исследователи подняли вопрос о том, насколько мнение Р. Пала отражало официальную позицию Индии. Дело в том, что на момент начала судебного процесса в мае 1946 г. Джавахарлал Неру еще не был вице-премьером Временного правительства Индии, которое начало действовать только 2 сентября 1946 г. Следовательно, судья Радхабинод Пал изначально не мог быть представителем индийского правительства на международном суде. Более того, после провозглашения независимости Индии премьер-министр Дж. Неру в 1948 г. в официальных документах отмечал, что «точка зрения и теория Р. Пала во многом отличалась от позиции индийского правительства», а его заявления «были весьма обобщенными, не касающимися сути процесса» [7, р. 201].
Как бы то ни было, «особое мнение» Пала морально поддержало дух японского народа во всеобщей атмосфере растерянности и почти отчаяния, что вызвало чувство глубокой благодарности у японского общества. Безусловно, такая своевременная поддержка оказала большое влияние на последующее сближение двух стран. О том, насколько искренней оказалась благодарность японского народа, говорит тот факт, что памятный монумент Радхабиноду Палу был сначала установлен
в 1997 г. в киотском синтоистском храме Рё:дзэн гококу дзиндзя а затем в 2005 г. в токийском синтоистском святилище Ясукуни дзиндзя
Следующим важным фактором нормализации японско-индийских отношений стала подготовка и подписание мирного договора с Японией в Сан-Франциско и, прежде всего, позиция Индии относительно условий заключения договора.
Проблема мирного урегулирования отношений с Японией так или иначе находилась в сфере внешнеполитических интересов всех стран, воевавших с Японией. Несмотря на то, что правящая партия независимой Индии (Индийский Национальный Конгресс) осуждала действия милитаристской Японии в Азии, она, следуя принципу «что было, то прошло», всячески искала пути к скорейшему заключению мира с Японией. Главный инициатор мирного договора Соединенные Штаты, а также их военно-политический союзник Великобритания начали подготовку проекта договора с 1947 г. В период с 1947 по 1951 г. было проведено несколько встреч стран Британского Содружества в Канберре, Коломбо и Лондоне. Во время работы конференций представители делегаций от Великобритании, Канады, Австралии, Новой Зеландии и Индии имели возможность поделиться мнениями и предложениями по различным пунктам будущего договора о мире с Японией.
Каждая из стран преследовала свои интересы в заключении договора, но тем не менее основные задачи и принципы обсуждения сводились к следующим двум пунктам: 1) целью будущей мирной конференции должно стать подписание мирного договора с Японией с участием всех стран — членов ООН; 2) разрешение территориальных проблем должно проводиться строго в соответствии с договоренностями, достигнутыми на Каирской (1943), Ялтинской (1945) и Потсдамской (1945) конференциях.
Представители индийской делегации заняли на обсуждениях весьма осторожную и даже мягкую позицию. Например, глава первой делегации в Канберре Б. Рама Рау, политический представитель Индии в Токио, подчеркивал, что, «во-первых, очень опасно унижать нацию, имеющую многовековые традиции независимого государства, а также экономически парализовать людей, известных своим трудолюбием, изобретательностью и сплоченностью. Во-вторых, цели заключения договора должны быть направлены исключительно на обеспечение длительного мира» [6, p. 277].
Не было единства мнений и по вопросу перевооружения Японии. Общее понимание этой проблемы странами Содружества заключалось в том, что перевооружение Японии вызывает много сомнений, но, скорее всего, станет необходимой мерой для защиты от внешних угроз, с которыми Япония столкнется после обретения самостоятельности. Однако Австралия и Новая Зеландия несколько опасались такой возможности. На завершающей конференции в Лондоне в январе 1951 г. премьер-министр Индии Дж. Неру поддержал идею об осуществлении непрямого контроля над расширением сил самообороны Японии путем ограничения поставок сырья. Он также отметил, что «Японии следует соблюдать условия действующей Конституции (1947 г.), согласно которой ей запрещается формировать вооруженные силы. В таком случае Японии удастся избежать вовлечения в зону какого-либо конфликта, а другие страны больше не будут рассматривать ее как потенциального агрессора или как объект нападения» [6, p. 285]. Таким образом, Дж. Неру ясно выразил позицию индийского государства о нежелании видеть в Японии, в случае ее перевооружения, возможную угрозу миру на Дальнем Востоке.
Тем не менее главные принципы мирного договора с Японией были выработаны государственным департаментом США в виде специального меморандума правительства США. В октябре 1950 г. он был разослан членам Дальневосточной комиссии. Меморандум состоял из 7 пунктов, таких как «стороны, участвующие в подписании», «вступление Японии в ООН», «разрешение территориальных вопросов», «обеспечение безопасности» и др. [6, р. 290].
Американское правительство, игнорируя положения Каирской и Потсдамской конференций, подготовило такой проект мирного договора, который давал бы возможность использования территории Японии в качестве военно-стратегического плацдарма США на Дальнем Востоке. Не случайно в меморандуме особо был выделен вопрос об обеспечении безопасности Японии.
Более того, несмотря на то, что участниками договора признавались все страны, воевавшие с Японией, вопрос о статусе Южного Сахалина и Курильских островов, а также острова Формоза (Тайваня) и Пескадорских островов откладывался в проекте на неопределенное будущее. Такая формулировка шла вразрез с решениями Каирской и Ялтинской конференций и нарушала права Советского Союза и Китая (КНР).
Одновременно признавались независимость Кореи и опека ООН над островами Рюкю и Бонин с передачей их в доверительное управление США [3, с. 277]. Таким образом, попирались и суверенные права Японии.
В январе 1950 г. Индия была провозглашена республикой. Став суверенным государством, Индия выступала на международной арене за прекращение различного рода локальных конфликтов, за всеобщий и длительный мир, против создания военных блоков и баз, пребывания иностранных войск на территории других государств. Индия боролась против колониализма и империализма, с которым, по мнению Неру, напрямую был связан Запад [8, с. 559].
Индийское правительство отправило ноты правительству США от 23 августа и от 28 августа 1951 г., осудив процедуру подготовки мирного договора с Японией, исключающую участие всех заинтересованных сторон и обсуждение проекта договора по существу. Оно отказалось от участия в мирной конференции в Сан-Франциско, обосновав это двумя основными соображениями:
1. Мирный договор с Японией должен вернуть ей достойное, равное положение среди свободных стран.
2. Договор должен отвечать интересам мира, стабильности и безопасности на Дальнем Востоке [9, с. 331].
В обеих нотах американскому правительству Индия подчеркивала, что Япония по договору практически не получает самостоятельности, не становится суверенным государством, а фактически остается зависимой от политического курса США. Американские военные базы на ее территориях не способствуют поддержанию мира в Азии, а наоборот, сделают Японию угрозой делу мира. Проект мирного договора попирает суверенные права как японского народа, так и права СССР и КНР. Более того, правительство США не только не считается с мнением азиатских стран, но и стремится использовать их в своих империалистических планах установления мирового господства. «Мирный договор» с Японией не поспособствует, а наоборот, затруднит дальнейшее решение других вопросов, от которых зависит прочный мир в дальневосточном регионе [10, с. 13].
Различие позиций Индии и США отражало их серьезные противоречия в области политики на Дальнем Востоке в целом. Основным вопросом, который задавали друг другу представители стран, стал вопрос о реакции самого японского правительства на условия мирного договора. Американская сторона настаивала на том, что правительство во главе с Ёсида Сигэру и большая часть японского населения приветствуют идею о сотрудничестве с Америкой в сфере безопасности и базирование американских военно-морских сил на территории страны для защиты разоруженной Японии. Однако, как отмечал сам премьер-министр Ёсида, «трудно представить, как можно заручиться поддержкой большинства в парламенте по вопросам перевооружения, японо-американского альянса и "частичного" мирного договора» [6, р. 335].
Индийская сторона доказывала, что, согласно ее источникам информации, условия мирного договора неприемлемы для японского народа. Действия оппозиционных партий не раз подтверждали наличие внутриполитических разногласий по данному вопросу.
Вовлечение Японии в сферу геостратегических интересов Соединенных Штатов в Азии могло привести к углублению противоречий и разжиганию новых конфликтов в регионе. Правящие круги Индии предпочитали видеть в Японии потенциального партнера, иметь с ней дружественные отношения.
Поэтому отказ Индии от участия в Сан-Францисской конференции вовсе не означал ее нежелания установить мирные отношения с самой Японией. 8 сентября 1951 г., в день подписания мирного договора с Японией на конференции в Сан-Франциско, глава индийской дипломатической миссии в Японии Кришна К. Четтур информировал министра иностранных дел Японии Мацутани о намерении индийского правительства прекратить состояние войны с Японией и установить дипломатические отношения, как только Сан-Францисский договор вступит в силу. Положительный ответ министра иностранных дел Японии был передан 10 сентября индийскому представителю [11, р. 7].
В дополнение к официальному согласию на заключение сепаратного договора о мире японское правительство 15 сентября направило открытое письмо премьер-министру Индии. Японское руководство посчитало важным разъяснить свою позицию относительно подписания Сан-Францисского договора и несогласия индийской стороны с его условиями. В письме отмечалось, что «Япония с ратификацией договора становится суверенным государством, народ которого сможет полностью ощутить все привилегии независимости. Что же касается базирования иностранных войск на японской территории, то это является совершенно необходимой мерой для обеспечения безопасности Японии и поддержания мира в Восточной Азии ввиду того, что Япония не имеет права на собственное вооружение. Тем не менее японские правящие круги намерены проводить с США дальнейшее обсуждение вопроса о локализации американских военных сил. Японское правительство согласно, что требование Индии о передачи о-вов Рюкю и Бонин под юрисдикцию Японии совершенно справедливо. Однако японская сторона не может согласиться со вторым требованием Индии о разрешении территориального вопроса относительно о-ва Формоза и Южного Сахалина с Курильскими островами в пользу КНР и СССР соответственно» [11, р. 8-9].
Из содержания открытого письма становится понятно, что японское правительство имело целью указать индийской стороне на свое согласие с условиями
Сан-Францисского договора. Возможно, прежде чем подписывать двустороннее мирное соглашение, японское руководство посчитало необходимым предотвратить возможные трения сторон касательно вышеуказанных спорных проблем.
С ратификацией мирного договора 28 апреля 1952 г. индийское правительство сделало официальное заявление, что «с этого дня прекращается состояние войны с Японией, восстанавливаются дипломатические отношения, и иностранные представительства стран в Токио и Нью-Дели получают статус посольств» [9, с. 332]. Оно также выразило надежду, что в дальнейшем отношения двух стран будут развиваться в атмосфере дружбы и взаимопонимания, как это было до объявления войны.
В результате 9 июня 1952 г. в Токио был подписан договор о мире между Индией и Японией. Полномочными представителями сторон были назначены чрезвычайный посол и представитель Индии в Японии К. К. Четтур и министр иностранных дел Японии Окадзаки Кацуо (К^КМ).
Договор состоял из 11 статей. Согласно договору стороны обеспечивали друг другу режим наибольшего благоприятствования в торговле, договаривались о проведении дальнейших переговоров для заключения договоров или соглашений в сфере торговли, морских, авиационных перевозок и других коммерческих отношений. Восстанавливались права и интересы сторон на территории обеих государств, существовавшие до начала войны. Стороны признавали, что вмешательство государств в войну не повлияло на обязательство выплачивать денежные долги, вытекающие из обязательств и контрактов, которые существовали до войны и которые причитаются к выплате. Япония подтверждала свою ответственность за довоенный внешний долг государства и ответственность по долгам юридических лиц и заявляла о своем намерении в ближайшее время вступить в переговоры со своими кредиторами для возобновления выплат по этим долгам. Индия отказывалась также от всех репарационных претензий к Японии [12].
В мае 1952 г., сразу после окончания периода оккупации Японии, глава дипломатической миссии Индии К. К. Четтур стал первым официальным послом республики Индии в Японии. Вскоре на этом посту его сменил Мохаммед А. Рауф.
Первым послом Японии в Индии стал Нисияма Цутому (ШШМ). В сентябре 1952 г. он вручил верительные грамоты президенту Индии [6, с. 348-350].
В итоге с установлением мирных отношений Япония и Индия начали историю двустороннего сотрудничества во второй половине XX в. На разных этапах японско-индийское сотрудничество то активно развивалось, то, наоборот, отмечались длительная стагнация и несогласие сторон по внешнеполитическим вопросам. В любом случае характер двусторонних связей всегда оставался благоприятным для дальнейшего развития.
Литература
1. Юрлов Ф. Н. Индия во Второй мировой войне // Восток. 2012. № 2. С. 49-66.
2. Насенко Ю. П. Внешнеполитические воззрения Джавахарлала Неру // Мировоззрение Джа-вахарлала Неру / под ред. Гафурова Б. Г., Литман А. Д. М.: Наука, 1973. С. 166-184.
3. Молодяков В. Э., Молодякова Э. В., Маркарьян С. Б. История Японии. XX век. 2-е изд. М.: ИВ РАН, Крафт +, 2009. 528 с.
4. Юрлов Ф. Н., Юрлова Е. С. История Индии. XX век. М.: ИВ РАН, 2010. 920 с.
5. Анов Ю., Ладожский А. Индия: вступая в 80-е годы // Мировая экономика и международные отношения. 1980. № 6. С. 105-110.
6. Narasimha Murthy P. A. India and Japan. Dimensions of their relations (historical and political). New Delhi: ABC Publishing House, 1986. 431 p.
7. Наито М., Накамура Х. Минами адзиа но рэкиси. Фукуго:тэки сякай но рэкиси то бунка (История Южной Азии. История и культура многообразного общества). Токио, 2006. 359 с.
8. Антонова К. А., Бонград-Левин Г. М., Котовский Г. Г. История Индии. М.: Мысль, 1979. 607 с.
9. Ёсидзава С. Нихон но гайко:си. Ко:ва го но гайко: I. Тайрэккоку канкэй (История дипломатических отношений Японии. Внешняя политика после подписания мирного договора. Ч. 1: Отношения с отдельными странами). Т. 29. Токио, 1973. 462 с.
10. Винник Ю. М. Дальневосточные проблемы в американо-индийских отношениях (19501953 гг.): автореф. дис. ... канд. ист. наук. М., 1961. 19 с.
11. Narasimha Murthy P. A. India and Japan. Dimensions of their relations. Documents. New Delhi: ABC Publishing House, 1986. 454 p.
12. Treaty of Peace between the Governments of India and Japan (1952) // Indian Treaty Series. URL: http://www.commonlii.org/in/other/treaties/INTSer/1952/6.html (дата обращения: 09.04.2015).
References
1. Iurlov F. N. Indiia vo Vtoroi mirovoi voine [India in the Second World War ]. Vostok [Orients], 2012, no. 2, pp. 49-66.
2. Nasenko Iu. P. Vneshnepoliticheskie vozzreniia Dzhavakharlala Neru [Jawaharlal Nehru's views on foreign policy ]. Mirovozzrenie Dzhavakharlala Neru [Jawaharlal Nehru's ideology]. Eds B. G. Gafurova, A. D. Litman. Moscow, Nauka Publ., 1973, pp. 166-184.
3. Molodiakov V. E., Molodiakova E. V., Markar'ian S. B. Istoriia Iaponii. XX vek [The history of Japan. XX century]. 2nd ed. Moscow, IV RAN, Kraft + Publ., 2009, 528 p.
4. Iurlov F. N., Iurlova E. S. Istoriia Indii. XX vek [The history of India. XX century]. Moscow, IV RAN, 2010, 920 p.
5. Anov Iu., Ladozhskii A. Indiia: vstupaia v 80-e gody [India: entering 1980s]. Mirovaia ekonomika i mezhdunarodnye otnosheniia [The World economy and International relations], 1980, no. 6, pp. 105-110.
6. Narasimha Murthy P. A. India and Japan. Dimensions of their relations (historical and political). New Delhi, ABC Publishing House, 1986, 431 p.
7. Naito M., Nakamura Kh. Minami adzia no rekisi. Fukugo:teki siakai no rekisi to bunka (Istoriia Iuzhnoi Azii. Istoriia i kul'tura mnogoobraznogo obshchestva) [The history of South Asia. History and culture of plural society]. Tokio, 2006, 359 p.
8. Antonova K. A., Bongrad-Levin G. M., Kotovskii G. G. Istoriia Indii [The history of India]. Moscow, Mysl' Publ., 1979, 607 p.
9. Esidzava S. Nikhon no gaiko:si. Ko:va go no gaiko: I. Tairekkoku kankei (Istoriia diplomaticheskikh otnoshenii Iaponii. Vneshniaia politika posle podpisaniia mirnogo dogovora. Ch. 1: Otnosheniia s otdelnymi stranami) [ The history of Japan's diplomacy. The foreign policy after the Peace Treaty, I. Relations with different countries], vol. 29. Tokio, 1973, 462 p.
10. Vinnik Iu. M. Dalnevostochnye problemy v amerikano-indiiskikh otnosheniiakh (1950-1953 gg.): authoref. dis. kand. ist. nauk [Problems concerning the Far East in America — India relations in the years of 1950-1953. Thesis of Cand. Hist. sci. diss.]. Moscow, 1961, 19 p.
11. Narasimha Murthy P. A. India and Japan. Dimensions of their relations. Documents. New Delhi, ABC Publishing House, 1986, 454 p.
12. Treaty of Peace between the Governments of India and Japan (1952). Indian Treaty Series. URL: http://www.commonlii.org/in/other/treaties/INTSer/1952/6.html (accessed: 09.04.2015).
Статья поступила в редакцию 19 мая 2015 г.
Контактная информация
Леленкова Анна Викторовна — магистр, ассистент; [email protected] Lelenkova Anna V. — Master degree, Assistant lecturer; [email protected]
