CC BY
104
ГОСУДАРСТВО И ОБЩЕСТВО
Л.Г. Бызов
ПОЛИТИЧЕСКИЕ И МИРОВОЗЗРЕНЧЕСКИЕ ЦЕННОСТИ РОССИЯН И ТРАНСФОРМАЦИЯ ПАРТИЙНО-ПОЛИТИЧЕСКОЙ СИСТЕМЫ РОССИИ
Задачей исследования, проведенного в апреле-мае 2008 г. Центром политической конъюнктуры совместно с ВЦИОМ (исполнители Л. Бызов, М. Боков, М. Тарусин), стала не столько констатация давно известных фактов и тенденций, сколько попытка понять: является ли пресловутая стабильность артефактом, продуктом политического РЯ, который в последние годы стал все чаще подменять собой реальную политику, либо же за ней стоят более фундаментальные причины, лежащие в плоскости социальных трансформаций? Каков "коридор" эволюции партийно-политической системы в ответ на возможные попытки ее реформирования сверху?
Многопартийность как политический институт закладывалась еще в 90-е годы и отражала в первую очередь идейно-политический раскол общества, характерный для всех революционных периодов. В эти годы соперничество политических партий, безусловно, соответствовало динамике массовых настроений и служило импульсом для общественной дискуссии. Сегодня эта дискуссия увяла, а если и происходит, то не в стенах Государственной думы и не во время предвыборных партийных баталий. К самому институту политической партии общество предъявляет иные требования, за которыми не успевает ни устоявшаяся политическая практика, ни соответствующее законодательство. Все это наложилось и на совершенно новую социальную реальность. Значительно вырос уровень жизни граждан, изменилась социальная структура, во многом преодолен "кризис идентичности", доставшийся в наследие от революционной эпохи 90-х годов. На уровне "парадных" ценностей россияне все в большей степени проявляют оптимизм, готовы к "новым успехам и свершениям", выглядят единой политической нацией. Сформировалась и социальная база новой стабильности — средний класс, в основном уже родом из "последефолтовской" эпохи, по своему составу существенно отличающийся от преуспевших 10-15 лет назад "новых русских". Власть, в первую очередь в лице Президента РФ, пользуется несравнимо более высоким уровнем поддержки общества, чем в предыдущую историческую эпоху, а государство, стянутое "обручем" путинской административной вертикали, выглядит куда более дееспособным. Оно отвоевывает все новые позиции в экономике и
БЫЗОВ Леонтий Георгиевич — кандидат экономических наук, старший научный сотрудник Института социологии РАН.
политике, казалось бы, утраченные навсегда в 90-е годы. Однако перспективы политической системы, ее эффективность и устойчивость вызывают среди политиков и политических экспертов большие споры. Они отмечают избыточную централизацию системы, ее "заточенность" на принятие решений узким кругом лиц, непрозрачность, монополизм. "Ставка на бюрократию" стала оборотной стороной попыток укрепления государства, построения административной вертикали. Сегодня "путинская бюрократия" вызывает едва ли не более негативное восприятие общества, чем олигархи 90-х годов. Активные общественные силы не всегда могут найти себе достойное место в сложившейся политической системе и либо уходят в радикальную оппозицию, либо, что происходит гораздо чаще, вообще перестают связывать свои интересы с политикой. По-прежнему не решена главная проблема сегодняшнего общества, не преодолен институциональный кризис, отсутствуют эффективно работающие политические, государственные и общественные институты. "Старые" институты, доставшиеся "новой России" и от эпохи демократического "натиска", и от более ранних периодов в истории страны, так до конца и не нашли своего места в сегодняшней общественно-политической системе. Это касается политических партий, представительной власти, профсоюзов, церкви, традиционной российской бюрократии. Действующая крайне неповоротливая модель политических партий явно не соответствует сложившимся реалиям, где все более значимым фактором формирования социальных сетей становятся информационные технологии. Серьезные испытания поставил перед партийно-политической системой страны и современный идеологический "мейнстрим", в рамках которого общество слабо сегментируется по идейно-мировоз-зренчксим основаниям, а социальные слои и группы недостаточно консолидированы, чтобы поддерживать устойчивую многопартийность. Как результат, общество в политическом отношении "сбивается в кучу", что порождает идеологическую всеядность и монополизм отдельных политических сил.
Политическая жизнь в современной России ушла на периферию общественного интереса. Политикой интересуются "от случая к случаю", да и то меньше половины населения страны, в основном это наиболее образованная и состоятельная прослойка общества. Как показало исследование, среди тех, кто относит себя к низшему слою, лишь 10% считают, что от голоса избирателей что-то зависит, в группе, которую можно отнести к среднему классу таких от 28 до 31%, а среди тех, кто отнес себя к слою высшему, — уже 60%.
Соответственно, политическая жизнь, не получающая "подпитки снизу", во многом становится имитацией. Это касается и соперничества политических партий на выборах, и работы выборных органов власти, и процесса обновления политических элит в целом. Симптомы кризисного развития ситуации в экономике и социальной сфере, появляющиеся время от времени, не находят развития, не ведут ни к росту влияния оппозиции, ни к обострению политической дискуссии. Оптимисты характеризуют подобное положение дел как "стабильность", а пессимисты как "застой". Под стать "стабильности-застою" сформировалась и партийно-политическая система, с мощным, но идейно аморфным и управляемым с помощью административного ресурса политическим "центром" и идеологизированными, но политически крайне слабыми и маловлиятельными "флангами". Система прочная, предсказуемая, но недостаточно гибкая, не рассчитанная на возможные социальные и политические кризисы. Ее поддержка населением скорее основана на негативном отношении общества к оппозиции и готовности дать власти "карт бланш" — "делайте, что хотите, и не мешайте нам делать то, что мы хотим". Подобная ситуация заставляет искать пути "оживления", "очеловечи-
вания" российской политики, не меняя ее основного формата, обусловленного объективными социально-политическими факторами. Смена высшего руководства страны, произошедшая в мае нынешнего года, стала дополнительным фактором, стимулирующим эти поиски.
Маловероятным представляется переход в России к формированию "партийного правительства", т.е. к парламентской республике, где правительство формирует политическая партия, победившая на выборах. Вряд ли вероятен и переход к формированию "партийного правительства", т.е. к парламентской республике, где правительство формирует политическая партия, победившая на выборах, а президент имеет скорее представительские функции. Подобная модель, характерная для стран Европы и западной демократии в целом, встречает поддержку лишь 13% россиян, против нее ориентирована вся многовековая политическая традиция страны, связанная с жесткой и персонифицированной властью главы государства. 46% опрошенных считают, что России в наибольшей степени подходит президентская республика, в которой все основные вопросы решает президент страны, и еще 24% выступают за "что-то среднее между президентской и парламентской республикой". Президент, глава государства в нашей традиции занимает во многом место выбранного монарха, а традиционная монархия пользуется поддержкой незначительного меньшинства россиян. Так, монархическую форму правления поддерживают 4% опрошенных, символическую монархию, где монарх не вмешивается в управление страной, — всего 1% и 3% — за самодержавную монархию, где монарх (царь) решает все основные вопросы жизни страны. Из сказанного вытекает, что наиболее вероятным сценарием ближайшего будущего России будет все-таки консолидация всей верховной власти, пусть и постепенная, вокруг избранного президента Д. Медведева.
Нынешняя партийно-политическая система не в состоянии взять на себя реальное представительство тех или иных слоев и групп российского общества. Как результат, идеологическое лицо партий становится все менее различимым, все они в ходе избирательной кампании апеллируют к общим "популистским" идеологическим тенденциям, напирая на принципы социальной справедливости.
Мало представляют партии и интересы конкретных социальных групп, которые так и не стали полноценными субъектами политического процесса. Политическая оппозиция так и не стала в обществе признанной частью политической культуры. Политики и партии, оказавшиеся в оппозиции, сами лишают себя шансов на что-либо повлиять, поучаствовать в реальной власти. Неудивительно в этой связи, что переход к пропорциональной (партийной) системе формирования представительной власти, который, казалось бы, должен был придать партиям как институту второе дыхание, на практике оказался неспособным укрепить доверие общества и к выборам, и к самим демократическим процедурам в стране. Это приводит к тому, что значительная часть населения готова поддерживать власть, даже во многом не разделяя или не полностью разделяя ее курс. Во многом именно этим объясняется столь высокий рейтинг "партии власти" и ее политического представительства в лице "Единой России", которая затягивает голоса и тех, кто в нормальной, работающей многопартийной политической системе предпочел бы поддержать оппозицию. По данным исследования, при "нормальных" выборах оппозиция суммарно могла бы рассчитывать на примерно 24% голосов россиян, при этом "правая оппозиция", критикующая власти за нарушение экономических и политических свобод, — на 8-10%, "левая оппозиция", критикующая власти за нарушение принципов социальной справедливости, — на 14-16% симпатий россиян. Хотя в обществе сегодня преобладают скорее левые полити-
ческие ориентации, связанные с приоритетом идей социальной справедливости, население не хочет доверить их реализацию оппозиции, это запрос скорее к нынешним властям. При этом большинство опрошенных склонны в отношении того, является ли нынешнее государство "моим" или "чужим" для меня, занимать промежуточную позицию (55%), 30% россиян видят в нынешней государственности "свою" власть, которая способна защитить их интересы и которая не вызывает чувства отчуждения, тогда как для 11% государство — это заведомо "чужая", враждебная субстанция, в отношении которой какое-либо чувство сопричастности напрочь исключается
С известными оговорками нынешнее государство можно назвать "государством нового среднего класса". Это не богачи, а граждане со стабильными доходами, превышающими 10-15 тысяч рублей на члена семьи. Это люди с высшим образованием, бизнесмены, специалисты и государственные служащие, которые сегодня в состоянии и скопить денег на покупку недвижимости, и воспользоваться платными услугами, и съездить отдохнуть на дорогие курорты. В составе среднего класса все больше граждан не только экзотических специальностей, связанных с бизнесом, но и представители массовых профессий, еще вчера живших в глубокой нужде. В основном из них сегодня и состоит новый средний класс, именно он сегодня делает погоду в политике и экономике, генерирует запрос на стабильность. Несмотря на существование огромных социальных разрывов между богатыми и бедными, на которые постоянно обращают внимание, численность как тех, так и других, все же достаточно невелика, а доходы и социальный статус большей части тех, кто в середине общественной "пирамиды", постепенно выравниваются. Согласно многочисленным оценкам, подтвержденным и настоящим исследованием, объем среднего класса, составлял в 2006-2008 гг. примерно 20-25% от всего взрослого населения страны (в крупных городах от 30 до 40%). Очень важно, что "новый средний класс" является не только носителем высоких материальных и потребительских стандартов, но и соответствующих социальнополитических установок. В сегодняшнем обществе он становится ядром "партии порядка", ориентированным на поддержку властей, стабильность, установление устойчивых "правил игры".
Однако одного "среднего класса" для устойчивости политического режима недостаточно. Но в современной России сложилась довольно устойчивая социальная структура и помимо тех сегментов, которые занимает средний класс. Ее цементирует не столько сам средний класс, численно еще не столь большой, сколько союз среднего класса и той самой массовой части общества, которую можно условно назвать "срединным слоем". Рост благосостояния и благоприятные социальные перспективы дают шансы "срединному слою" претендовать на полноценное вхождение в средний класс, менталитет и образ жизни которого воспринимается в качестве эталонного. В результате, несмотря на социальные разрывы в уровне жизни самых богатых и самых бедных, в наиболее массовых сегментах общества происходит процесс выравнивания доходов и потребительских стандартов, что обеспечивает ориентацию этой части общества на "партию власти", ее лидеров и на тот круг идей, которые эта "партия власти" предлагает. Выпадают из оптимистического консенсуса главным образом пенсионеры, жители села и некоторые другие, менее крупные группы населения. Они противостоят общему потоку социального оптимизма не только из-за более низких доходов, но и вследствие того, что "островки" традиционного общества в значительной степени сохранили традиционалистские и советские жизненные установки — неприятие образа жизни современного буржуазно-потребительского общества.
Но в силу своего положения аутсайдеров, "невписанности" в современные реалии эти группы не в состоянии противостоять общим тенденциям и играть значимую роль в современной политике. Если в 90-е годы самый массовый "срединный слой" был идеологически и социально ближе к аутсайдерам, то сегодня он ближе к "среднему классу" (табл. 1). Это главный фактор стабильности политической системы страны. В этих условиях социальное недовольство российской бедноты не способно дестабилизировать политическую ситуацию, тем более не способно сделать это глухое недовольство режимом со стороны крупного бизнеса и других слоев общества, которых не устраивает слишком высокая роль государства в экономической и политической жизни.
Все эти обстоятельства создают объективные предпосылки для доминирования на российской политической сцене таких партий, как "Единая Россия", а на идеолого-мировоззренческом уровне такого феномена, как "консенсусная метаидеология". Что же стоит за сформировавшимся идейным и ценностным консенсусом? Политологи ссылаются на феномен синкретизма, слабую изначальную расчлененность массового сознания. Множественность парадигм воспринимается на уровне глубинных архетипов как болезненное состояние, раскол, предчувствие гражданской войны. Нынешний период — тому, казалось бы, яркое подтверждение. Люди голосуют за "единство", даже наступая на горло собственным взглядам и симпатиям.
"Синкретизм" массового сознания, когда на уровне подсознания каждый гражданин воспринимает себя скорее как часть целого, чем как самостоятельный субъект, вступает в противоречие с другими данными, свидетельствующими о глубокой индивидуализации общественного бытия современных россиян, их нежелании и неспособности выстраивать социальные связи и проявлять соли-даризм. Данные настоящего исследования подтверждают эту тенденцию, объясняющую во многом то видимое противоречие, когда "левый" общественно-политический запрос вполне удовлетворяется "правой" социально-экономической политикой. Обе крайности — синкретизм и индивидуализм — сосуществуют в современной России.
Причудливость, запутанность теперешней ситуации и полная непредсказуемость политического будущего — это в конечном счете порождение хаотичности, сознания общества, не способного ни жить в условиях демократии, ни отказаться от нее, поскольку никаких альтернативных моделей у него нет. Сейчас оно застыло в ожидании, что решит начальство. Но в сознании начальства —
Таблица 1.
Партийные симпатии тех, кто входит и не входит в средний класс, %
Ведущие политические партии - Можете ли вы отнести себя к среднему классу?
Всего Да Скорее да Скорее нет Нет
"Единая Россия" 54,2 57 63 55 42
Коммунистическая партия 10,2 5 6 9 19
Российской Федерации (КПРФ)
Союз правых сил (СПС) 0,5 0 1 0 0
Либерально-демократическая 5,3 5 5 6 5
партия России (ЛДПР)
"Справедливая Россия" 2,2 1 2 2 3
"Яблоко" 0,6 1 1 0 1
Не участвовал в выборах 21,7 25 20 21 25
Не помню 2,8 3 2 3 2
те же противоречивость и неопределенность. Оно само не знает, куда плыть. Однако более внимательный анализ позволяет увидеть в этой "идеологической каше" определенную целостность, зачатки новой идеологии, далекой от доктринальных идеологических схем, с которыми привыкли иметь дело профессиональные политологи. Синтез внешне противоречащих друг другу идеологем постепенно стал основой "метаидеологии" так называемого "путинского большинства", обрел социальный фундамент в виде нового среднего класса, отражающего стабилизацию социальной структуры общества, получил определенное теоретическое обоснование со стороны властей (концепция "суверенной демократии"), обрел некоторые черты официальной идеологии. Главной отличительной чертой метаидеологии является ориентация на власть, объединяющая общество. Основной ценностный вектор, связываемый с приоритетом ценностей "порядка", "справедливости" и "свободы", разделяется практически всеми группами общества. Идеи сильного суверенного государства, социальной справедливости, эффективной рыночной экономики, национального достоинства — своего рода "лево-правый" синтез, объединяющий идеи как "левого", так и "правого" ряда. Не менее важной особенностью "метаидеологии" является усиление консервативных тенденций, поиск "порядка", идеология патриотизма. Вектор поиска общенациональной идеологии направлен сегодня в сторону идей сильного, экономически эффективного и современного социально ориентированного государства и патриотического внешнеполитического курса страны. Значимой ценностью, хотя и уступающей ценностям справедливости и порядка, является свобода. При этом для россиян важно понимание свободы в первую очередь как свободы личной жизни, экономической и информационной и в гораздо меньшей степени как свободы политической. Еще ближе в разных группах общества понимание справедливости и порядка, в основном связанное с идеей равенства возможностей в первом случае и идеей "общих для всех правил" — во втором. Сам факт существования общей для большей части населения страны метаидеологии и близкой интерпретации базовых ценностей свидетельствует о преодолении ценностного кризиса в обществе.
35% россиян понимают справедливость как в первую очередь равенство всех перед законом. Эта цифра воспроизводится с небольшими колебаниями во всех группах, выделенных по идейно-мировоззренческому признаку. Второе по популярности понимание социальной справедливости (18%) как примерно одинаковый образ жизни, отсутствие богатых и бедных больше характерно для части сторонников коммунистической идеологии (28%) и в меньшей степени для либералов (8%). 15% опрошенных понимают социальную справедливость как равенство возможностей, чтобы каждый мог достичь того, на что способен, эта точка зрения в наибольшей степени характерна для либералов (33%), где даже превосходит по числу сторонников равенство перед законом (31%). 10% опрошенных видят в социальной справедливости социальные гарантии, льготы для неимущих слоев общества, 11% — в том, чтобы благосостояние каждого зависело только от его трудовых усилий и заслуг перед обществом, а 7% россиян вообще не верят в то, что социальная справедливость может быть реализована в нашей стране в какой-либо форме.
Интересно понимание свободы среди различных групп общества. Обретение личной свободы стало главным завоеванием "демократического" периода в истории России, и, несмотря на все разочарования, ценность личных свобод остается очень высокой. Для 46% опрошенных свобода — это возможность заниматься любимым делом, для 44% — возможность ни от кого не зависеть, посту-
пать по собственному усмотрению, для 35% — возможность открыто выражать свое мнение. В этот же ряд входит такое понимания свободы, как возможность передвигаться, свободно выезжать за границу (12%), возможность получать любую информацию (17%). Только для 15% опрошенных свобода — это возможность разбогатеть, для 6% — возможность исповедовать религиозные мировоззрения, для 7% — возможность участвовать в политической жизни, для 13% — возможность выбирать власти на различном уровне, самому участвовать в выборах.
Понимание порядка как правления "жесткой руки" не поддерживается никем, даже коммунистами. Повторения сталинизма никто не хочет, идея репрессивного государства отвергается всеми. Порядок понимается как строгое соблюдение Конституции, законов и как твердая требовательность в строгом соблюдении законов — государством, властными структурами, милицией, судьями, бизнесом и всеми гражданами. Общество если и не стало полностью ценностно однородным, то, по крайней мере, сформировалось ценностное "ядро", а противоречия оказались вытеснены на обочину политической жизни. На этой обочине существуют как левые, так и правые радикалы, а в центре наблюдается видимое согласие по большинству важнейших идеологических позиций. "Центристы" в лице "Единой России" далеко не всегда расходятся с Союзом правых сил, "Яблоко" зачастую блокируется с коммунистами, все, как правило, хотя бы на словах, занимают патриотическую позицию, все выступают за социальное государство и т.д. Нюансы же нередко определяются не принципиальными соображениями, а конъюнктурными, поэтому общество в значительной степени потеряло интерес к провозглашаемым партиями идейным позициям ("идеологемам"), ориентируясь скорее на конкретные личности или отстраняясь от политических пристрастий вообще. Однако наличие консенсусной метаидеологии не означает отсутствия расколов и разногласий на идейной почве. Другое дело, что эти расколы не всегда носят достаточно актуальный характер, чтобы проявляться на уровне партийно-политических симпатий.
Среди значимых противоречий, отражающих различие ценностей и идейнополитических установок россиян, следующие:
1. Противоречие "перемены, обновление — стабильность". За перемены выступают 49% россиян, за стабильность, отсутствие перемен — 45%. В последние годы число сторонников перемен начинает медленно расти и сегодня немного опережает число сторонников стабильности. За перемены выступают те группы общества, которые не слишком высоко оценивают положение дел в стране, — коммунисты, русские националисты. А сторонники "Единой России", а также те, кто разделяет нынешнюю господствующую идеологию, связанную с сочетанием либеральных идей в экономике и сильного государства, — выступают скорее против перемен.
2. Противоречие "установка на самостоятельность — установка на патернализм, поддержку со стороны государства". Более двух третей россиян — 69% — по-прежнему полагают, что без поддержки со стороны государства им и членам их семьи выжить сложно. Им противостоит активное меньшинство (23%), готовое самостоятельно пуститься в плавание по жизни. За последние 5 лет благосостояние россиян выросло почти в 2 раза, но доля тех, кто не может прожить без помощи государства, не сокращается. Такое соотношение характерно для всех групп общества, кроме правых либералов и либеральных консерваторов. Однако сильной праволиберальной партии, отстаивающей эту систему ценностей, в России нет.
3. Противоречие "авторитаристы — демократы". Это противоречие в чем-то близко к рассмотренному выше противоречию между сторонниками приоритета порядка и приоритета свободы. 55% россиян предпочитают выбирать "твердую руку, которая наведет порядок, даже если для этого придется ограничить некоторые свободы", а 38% считают, что "свобода слова, политического выбора, перемещений по стране и за ее пределы — это то, от чего нельзя отказываться ни при каких обстоятельств". Соотношение авторитаристов и демократов остается практически неизменным последние 5-8 лет и отражает высокую ценность порядка и авторитета личной власти в умах значительной части общества. Хотя сторонники демократии преобладают в тех группах политического сознания, которые принято связывать с демократической идеологией, сторонники авторитарного пути развития страны занимают в них довольно прочные позиции.
4. Противоречие "западники — самобытники". После недолгого увлечения западничеством в первой половине 90-х годов последние 10 лет преобладают сторонники самостоятельного пути развития России — таковых сегодня 73%. Только 18% считают, что наша страна должна поскорее войти в сообщество западных стран. Это соотношение все больше растет в пользу самобытников, однако, в чем именно состоит "свой, особый путь", сказать не могут ни представители официальных кругов, ни националистическая оппозиция, предлагающая в качестве рецепта советы из другой исторической эпохи. Даже в группах, поддерживающих демократические ценности, доля самобытников превосходит численность западников.
5. Противоречие "сторонники нового передела собственности и восстановления принципов справедливости — сторонники статус-кво". 55% россиян не могут смириться с нарушением базовых принципов справедливости в ходе приватизации 90-х годов и считают, что богатства, нажитые неправедным путем, надо конфисковать, а их сторонников — наказать по всей строгости закона. 31%, напротив, считают, что нового передела собственности допускать не следует. В конце 90-х годов цифра сторонников нового передела превышала 70%, сейчас она медленно снижается. Сторонники передела преобладают почти во всех группах общества, кроме сторонников право-либеральной идеологии и либеральных консерваторов, но и там соотношение близко к фифти-фифти.
6. Противоречие "индивидуализм — коллективизм". 53% россиян уверены, что "личные интересы — это главное для человека, их нельзя ограничивать даже ради блага общества". По мнению 31% опрошенных, "людям следует ограничивать свои личные интересы во имя интересов государства и общества". Индивидуалисты преобладают, несмотря на рост патриотических настроений и поворот идеологических установок в пользу государственности и державно-сти. Установка на индивидуализм преобладает даже в левых сегментах общественного сознания.
7. Противоречие "русский национализм — национальная толерантность". 40% россиян склоняются к поддержке идей русского национализма, согласно которым "в России должно быть государство, которое выражало бы в первую очередь интересы русских". Сюда входят и жесткие националисты, которых не более 12-14%, и "мягкие", которые соглашаются с этой точкой зрения с определенными оговорками. 54% опрошенных придерживаются интернационалистской позиции: "В России должно быть государство, в котором все народы, проживающие на его территории, имели бы равные права и возможности".
8. Противоречие "готовность к жертвам — неготовность к жертвам". 31% опрошенных выразили свою готовность к поведению мобилизационного типа: "Если к власти придут лидеры, которые призовут меня во имя будущего страны к каким-либо жертвам, — я готов их поддержать". 44% опрошенных не готовы жертвовать ничем, по их мнению, "я бы не хотел чем-то жертвовать даже ради спасения страны". Наше общество все постреформенные годы остается антимобилизационным, не готовым к серьезным жертвам, ориентированным скорее на гедонистические ценности. В неготовности к жертвам солидарны все идейно-мировоззренческие группы.
Как следует из исследований ВЦИОМ, проведенных в 2004-2008 годах, симпатии россиян все в большей степени склоняются в "левую" сторону, чем в "правую", хотя эта левизна и не носит чересчур радикального характера. Так, на просьбу определить свои симпатии к одному из трех основных идейно-политических течений ("левые" — "правые" — "националисты") 46% (в 2008 г.; 36% — год назад) охарактеризовали себя как сторонников приоритета социальной справедливости, т.е. "левых", 18% (19% — год назад) — как сторонников приоритета развития рынка и политической демократии, т.е., согласно российской политической традиции, скорее "правых", и еще 15% (17% — год назад) заявили, что им ближе и не левые, и не правые идеи, а русские национальные ценности и политические традиции. Примерно 20-30% опрошенных вообще отказались идентифицировать себя с той или иной идеологией. Более подробная типология идейнополитических групп общества, выделенных в ходе исследования, приводится в рисунке 1.
Если считать "ядром" поддержки нынешнего режима тех, кто разделяет ценности сильного государства и рыночной экономики (таких примерно 19%), то остальные группы являются носителями различных по градусу протестных настроений, которые готовы поддержать режим скорее на определенных условиях. Таким образом, в рамках большого "синкретического болота", где все примерно одного хотят и одинаково смотрят на мир, выделяются следующие группы идейно-политического спектра:
1. Либерал-консерваторы, либеральные государственники или неоконсерваторы. Это своего рода "партия порядка", сформировавшаяся на базе современного городского среднего класса. За носителями этой идеологии стоят собственность и завоеванное место в обществе, которое не хочется терять. Модернистская система общежитейских ценностей, унаследованная от либералов эпохи 90-х, сочетается в этой группе с солидаризмом на уровне рациональной корпоративной этики — нация-корпорация, мы как представители сильного государства-корпорации сильнее, чем каждый по одиночке. Ядро группы составляют до 20% россиян.
2. Коммунисты, советские традиционалисты. Этот тип сознания характерен для тех групп, которые не приняли перемен, произошедших в стране. Для их менталитета характерно сочетание советских ценностей (в основном позднесоветских) с досоветскими крестьянскими ("коллективизм", неприятие буржуазных ценностей, современной городской морали, обожествление государства и т.д.). Традиционалисты голосуют преимущественно за КПРФ, которой удается совмещать "левую" риторику с "право-консервативными" ценностями. Наблюдается тенденция постепенного сокращения этого типа протеста по мере включения регионов с традиционалистским укладам в современные социально-экономические процессы, а также естественной смены поколений. Наша оценка подобного электората — от 10 до 14%.
Рисунок 1.
У нас в стране много различных партий, общественных движений. Какому общественнополитическому течению Вы больше всего симпатизируете? (закрытый вопрос, один ответ), %
Сторонникам сильного государства, которое можно построить с главной опорой на принипы рыночной экономики, частной инициативы и свободного предпринимательства
Коммунистам
Сторонникам сильного и социально ориентированного государства, но не коммунистам и другим "левым"
Правозащитникам и демократам, выступающим прежде всего за свободу, права человека, против угрозы диктатуры и произвола со стороны государства
Патриотическим силам, которые выступают за традиционные духовные ценности русского народа, за православие, за любовь к Родине, за усиление патриотического воспитания молодежи
Русским националистам, выступающим против наплыва в Россию приезжих из южных и юговосточных регионов
Другим левым силам, в том числе социалистической и социал-демократической ориентации
Сторонникам сокращения вмешательства государства в экономику и свободное развитие бизнеса
Другое
Затрудняюсь ответить
0,0 10,0 20,0 30,0
________________і________________і______________і
18,8
14,9
14,1
12,2
10,2
4,4
>
>
I
20,2
3. Собственно левые. Неприятие "буржуазных" ценностей сочетается с отрицательным отношением к сильному государству, отрицанием "этатистской" коммунистической традиции. Ориентация на общинно-анархические ценности. Для такого типа протеста характерно неприятие нынешней КПРФ как слишком "правой" политической силы, ориентированной на поддержку сильного государства и традиционалистских ценностей, включая даже элементы клерикализма. По нашей оценке, его общий объем не превышает сегодня около 3-4% от всего дееспособного населения.
4. Социал-консерваторы ("левые государственники", "социал-патриоты"). В отличие от первой, традиционалистской протестной группы, в значительной степени унаследовавшей "крестьянскую" ментальность в городских интерьерах, данная группа ориентирована скорее на городские ценности. Это те, кто ценит традиционное сильное и социально ориентированное государство как в его советском, так и в меньшей степени в досоветском обличье. Это очень значительная по объему электоральная ниша, долгое время являвшаяся неко-
ей правой периферией электората КПРФ, голосовавшая за Зюганова и Лебедя в 1996 г., а в 1999-2000 г. — за Путина. Сегодня государственники готовы поддержать "партию власти". Эта ниша (примерно 20-25% от всех голосующих) в основном состоит из патриотов "советского" образца, а патриоты, ориентированные скорее на "православные" и монархические ценности, образуют лишь немногим более одной десятой части всей группы социал-кон-серваторов.
5. Русские националисты. Ориентированы на проблематику, связанную с засильем "инородцев", и "чисто русскую власть". За русских националистов готовы проголосовать немногим более 4% голосующих. В то же время сама по себе национальная проблематика продолжает обостряться. Так, согласно исследованиям ВЦИОМ, более 45% опрошенных испытывают неприязнь к "приезжим". Национальная проблематика — это классическая ценность "второго ряда", условно говоря, запрос обращен к власти, чтобы она навела порядок в национальном вопросе, а вовсе не к каким-то политическим группам, называющим себя "русскими националистами". Опыт показывает, что силы, ставящие национальный вопрос на первое место, вызывают опасения у слишком многих "не определившихся" (за голоса которых идет реальная борьба) и обречены на маргинальные позиции в том случае, если выборы не совпадают с обострением кризиса.
6. "Правозащитники", "левые либералы". В либеральной части политического спектра тоже есть свои "левые" и "правые". "Левые" либералы — это в определенной степени социал-демократы российского образца, ориентированные не столько на ценности "свободного рынка", сколько на демократические и правозащитные идеи. Их сегодня примерно 8-12%.
7. "Либералы", "рыночники". Ориентированы на ценности свободного рынка и связанные с ними идеи "социал-дарвинизма" — "пусть всегда выживает сильнейший" — в сочетании с западничеством. Их не более 3% от общего числа россиян, и эта цифра продолжает снижаться.
Подводя итоги предложенной схеме идеологического спектра, можно обобщить ее следующим образом (рис. 2).
В центре политического спектра, в зоне "консенсусной метаидеологии" располагаются три идейно-мировоззренческие группы с довольно похожей идеологией. Это левые государственники, патриоты и либеральные государственники. Последняя группа является своего рода "ценностным ядром" идейно-политического союза вокруг "партии власти". Ядро социальных групп, образующих "консенсусную метаидеологию", представляется сегодня довольно прочным, однако в будущем не исключены новые ценностные и идейные расколы, которые могут послужить основой переконфигурации партийно-политической системы России. Полностью или частично за пределами "идеологического консенсуса" находится ряд идейно-мировоззренческих групп, настроенных скорее оппозиционно по отношению к политике властей. Это "левые", ориентированные на коммунистическую идеологию, некоммунистические левые, национал-патриоты и "правые", все большую роль среди которых играют "левые либералы", критикующие действия властей с правозащитных и общедемократических позиций.
Как показывают результаты исследования, реальный политический выбор россиян на выборах Государственной думы РФ или Президента РФ лишь в небольшой своей части обусловлен самоидентификацией с той или иной идейно-мировоззренческой нишей. В первую очередь это касается голосования за "Единую Россию", результаты которого мало варьируются в зависимости от убеждений голосу-
Рисунок 2.
Группы идейно-политического спектра, %
ющих. Если рассматривать результаты голосования в декабре 2007 г. через призму "триады" — левых, либералов и русских патриотов, то 55% левых отдали свои голоса за "партию власти", 58% сторонников приоритета развития рынка и политической демократии и 48% сторонников приоритета русских национальных ценностей и традиций. Это вполне объяснимо в контексте того феномена консенсусной метаидеологии, который описан выше. Среди других крупных партий особняком стоит КПРФ как наиболее идеологизированная из существующих политических партий. За нее отдали голоса 16% "левых" по убеждениям россиян, 10% сторонников приоритета русских национальных ценностей и традиций и 2% сторонников либералов и правозащитников. За ЛДПР проголосовали примерно по 7% либералов и национал-патриотов и 5% левых. За "Справедливую Россию", по их оценке, проголосовали по 2% представителей всех групп, вошедших в идеологическую "триаду". Ну, а голосов, поданных за СПС и "Яблоко", столь немного, что их анализ практически невозможен. Среди сторонников национал-патриотиче-ской идеологии больше всего тех (27%), кто вообще не пришел на выборы, что означает, что для этой группы выборы оказались в наибольшей степени "чужими" — подходящей для голосования партии им предложено просто не было (табл. 2).
Среди оппозиционных групп общества лишь коммунисты имеют свою, титульную партию, которой доверяют и за которую голосуют. Важной проблемой является формирование влиятельной оппозиционной социалистической или социал-демократической партии, национал-патриотической партии и "правой" партии, так как политические силы, занимающие места в этих сегментах политического спектра, не пользуются значительным доверием своих избирателей. Постепенно формируется идейная "ниша" для формирования влиятельной социал-демократической партии, которая может возникнуть на основе союза некоммунистических левых сил и постепенно левеющей лево-либеральной оппозиции.
Что касается политического центра, то создание реальной двухпартийной системы, которая представляется оптимальной и многим экспертам, и опрошенным россиянам, является перспективным, но требует времени и завершения целого ряда политических процессов, происходящих в нашем обществе. Так, по мнению
Таблица 2.
Политический выбор сторонников трех основных идейно-политических течений, %
Партии Сторонники приоритета социальной справедливости Сторонники приоритета развития рынка и политической демократии Сторонники приоритета русских национальных ценностей и традиций Ни одно из этих течений меня непривлекает
Аграрная партия России 0,6 0 0 2 1
"Гражданская сила" 0,2 0 0 0
Демократическая партия России 0,2 0 0 0 0
"Единая Россия" 54,2 55 58 48 49
Коммунистическая партия 10,2 16 2 10 8
Российской Федерации (КПРФ)
Союз правых сил (СПС) 0,5 0 1 1
Партия социальной справедливости 0,1 0
Либерально-демократическая 5,3 5 7 7 3
партия России (ЛДПР)
"Справедливая Россия" 2,2 2 2 2 3
"Патриоты России" 1,1 1 1 1 1
"Яблоко" 0,6 0 1 0 0
Не участвовал в выборах 21,7 16 23 27 32
Не помню 2,8 2 4 2 3
лишь 17% россиян, стране нужна не многопартийность как таковая, вполне достаточно, чтобы была одна всенародная партия, которая постоянно находилась у власти. Интересно, что эта точка зрения в большей степени популярна среди россиян с коммунистическими взглядами (30%), чем среди тех, кто по своим взглядам близок нынешней "партии власти" (14-15%). 40% опрошенных выступают за то, чтобы в стране были две-три большие хорошо организованные массовые политические партии, а для 21% опрошенных оптимальной представляется система, когда в Государственной думе пребывают несколько партий. Для устойчивой двухпартийной системы необходимо завершение формировании политической нации, имеющей закрепленные политические традиции консенсуса по базовым проблемам функционирования общества и государства. В этом случае позитивным может оказаться политическое соперничество между некоторыми влиятельными политическими силами, образующими сегодняшнюю коалицию вокруг "партии власти", в первую очередь — либеральными государственниками и левыми государственниками. Однако сегодня общество не готово к открытому идейному соперничеству внутри "партии власти", являющейся одновременно одной из несущих конструкций каркаса современной российской государственности.
Следует отметить, что роль идейно-политических противоречий в современной России находится на низком уровне и продолжает снижаться. Это означает, что "энергетика" идейно-политических противоречий может оказаться недостаточной для формирования развитой многопартийной партийно-политической системы).
The article analyses general world views of the Russian public and particularly their political values and attitudes. It compares ideologies of the existing political parties with prevailing political views of the people, of the electorate at the last election campaigns.
