CC BY
258
СЕРЕДНЕВ В.А., naganov1910@mail.ru Кафедра права, философии и социальных дисциплин; Арзамасский филиал Нижегородского государственного университета им. Н.И. Лобачевского, 607220, г. Арзамас, ул. К. Маркса, 36
SEREDNEV V.A., naganov1910@mail.ru
Chair of law, philosophy and social sciences; Arzamas branch of Nizhny Novgorod State University named after N.I. Lobachevsky, K. Marksa St. 36, Arzamas, 607220, Russian Federation
ПОЛИГРАФНЫЕ ПРОВЕРКИ В УГОЛОВНОМ СУДОПРОИЗВОДСТВЕ:
АРГУМЕНТЫ «ПРОТИВ»
Реферат. Оценивается применение полиграфных проверок при получении доказательств по уголовным делам. Аргументируется, что на протяжении истории изобретались различные механизмы изобличения человека во лжи. Рассмотрена история полиграфа с момента его создания и до настоящего времени; изучены мнения ряда ученых по поводу механизма его работы. В результате проведенного анализа мнений различных ученых-процессуалистов автор приходит к мнению, что полиграф не может устанавливать достоверность сведений проверяемых, не является научным средством борьбы с ложными показаниями обвиняемых, подозреваемых. На основе данных о механизме действия полиграфа сделан вывод о недопустимости использования полиграфа в уголовном процессе. Приводятся доказательства того, что в основе использования полиграфа для проверки достоверности показаний лежит неверное представление о том, что отклонение физиологических реакций организма человека «зависит от чувства страха, испытываемого им, когда ему задаются вопросы, на которые он не может ответить правдиво, не подвергая себя риску осуждения». Кроме того, использование полиграфа противоречит принципу оценки доказательств по внутреннему убеждению. Аргументируется, что полиграфные проверки не обеспечивают получение объективных знаний об обстоятельствах совершенного преступления (собирание, проверка и оценка доказательств виновности и невиновности лица), потому что реализуют исключительно обвинительный уклон в отношении тестируемого. Любое техническое средство, если оно само и методика его применения научно обоснованны, может быть применено экспертом, следовательно, применение полиграфа допустимо при производстве экспертизы и при участии специалиста-психолога для получения заключения эксперта, что требует отдельного исследования.
Ключевые слова: полиграф, «детектор лжи», исследования, ложь, доказательства, информация, уголовный процесс.
POLYGRAPH TESTS IN CRIMINAL PROCEEDINGS: ARGUMENTS AGAINST
Abstract. The use of polygraph tests in obtaining evidence in criminal cases i s evaluated. Throughout the history different mechanisms for exposing liars were invented. The history of polygraph since its creation to the present day is investigated. The views of scholars in the field of criminal procedure regarding the mechanism of its work are studied. Basing on the results of the analysis of different scholars' opinions, the author comes to the conclusion that polygraph can't determine the accuracy of the information. It's not a scientific means of combating false testimony of the accused and suspects. Analyzing the mechanism of polygraph's action, the author concludes that the use of polygraph in criminal proceedings is inadmissible. It's proved that the basis for using polygraph to check the accuracy of the testimony is the misconception that the deviation of physiological reactions of human body "depends on the sense of fear experienced by the person being asked the questions he cannot answer truthfully without putting himself at risk of conviction". Besides, the use of polygraph is contrary to the principle of evaluation of evidence by internal belief. It's argued that polygraph test doesn't provide obtaining objective knowledge about the circumstances of the crime committed (collecting, checking and evaluating evidence of guilt and innocence of the person), because it implements the accusatory bias against the tested person. Any technical device, justified by scientific research, can be applied by an expert, therefore, the use of polygraph is admissible while conducting expertise. Participation of psychologist is necessary to obtain an expert opinion, that requires a separate study.
Keywords: polygraph, lie detector, studies, lie, evidence, information, criminal proceedings.
© 2015 LS&LP. Open Access. This article is distributed under the terms of the Creative Commons Attribution-NonCommercial 4.0 International License (http://creativecommons.org/licenses/by-nc/4.0/legalcode).
История полиграфа («детектора лжи»)
Первым «детектором лжи» был плетизмограф - прибор для измерения кровенаполнения сосудов и изменений пульса. Впервые его использовал в своих экспериментах в 1877 г. итальянский физиолог А. Моссо. В дальнейшем многие исследователи продолжили работу в этом направлении. Чезаре Ломброзо предложил для выявления обмана использовать достижения физиологии. В конце XIX в. он начал измерять у подозреваемых давление крови, в то время как их допрашивала полиция, и утверждал, что он может определить, когда они лгут. В 1914 г. профессор австрийского университета (г. Грац) Вит-торио Бенусси, изучавший проблемы психофизики, опубликовал данные своих исследований динамики процесса дыхания, показывающие, что частота и глубина дыхательных циклов и отношение продолжительности вдоха к продолжительности выдоха меняется, когда обследуемый лжет [1, с. 9]. В 1933 г. Леонард Килер - сотрудник лаборатории научных методов раскрытия преступлений при Северо-Западном университете - сконструировал полевой переносной полиграф, в конструкцию которого был добавлен канал измерения сопротивления кожи. Л. Килер сконструировал первый полиграф - «детектор лжи», специально предназначенный для выявления у человека скрываемой информации [1].
В данной статье мы будем ссылаться на работу «Детектор лжи» профессора В.А. Варламова, русского ученого, практически единственного специалиста в области полиграфных проверок, а также создателя первого в СССР чернильно-пишущего «детектора лжи».
Несмотря на то, что в свое время в Советском Союзе, как и во всем мире разрабатывались методы экспериментальной психофизиологии для раскрытия преступлений, в 1937 г. генеральная прокуратура СССР обрушилась на эти исследования, расценив новые разработки как покушение на основы процессуального права. Все эти исследования были приостановлены. Думается, что при этом верно утверждали о невозможности использовать физиологические процессы для диагностики искренности. Так, Н. Полянский пишет: «Можно не сомневаться, что опыт профессора А. Лу-рии представляет собой серьезный инте-
рес для психологов. Но их значение, как и значение других сходных по заданию экспериментов, в судебно-следственном деле более чем сомнительно... практических выводов, с точки зрения их применения при расследовании уголовных дел, из этих выводов сделать нельзя» [2, с. 53]*.
И действительно, при расследовании убийства оператор полиграфа задает вопросы тестируемому, например: « Вы знаете, кто совершил убийство?», «Вы совершили убийство?», «Какая Ваша роль в совершении убийства?», «Куда Вы спрятали труп после убийства?» и т.п. Полагаем, что данные вопросы нарушают презумпцию невиновности, являются оскорбляющими по отношению к тестируемому, унижают его честь и достоинство. С точки зрения М.С. Строговича, «ничего нового в этом "новом направлении" нет, все это хорошо было известно инквизиционному процессу: обвиняемого в убийстве подводили к трупу и наблюдали, как он реагировал на это, при допросе иногда велся "протокол поведения", в котором фиксировалось поведение допрашиваемого: дрожание голоса, побледнение и покраснение и т.п. "Новое направление" только снабдило старые методы всяческими приборами, тестами, диаграммами и т.п., ничего не прибавив к их "научности". Пожалуй, методы инквизиционного процесса выигрывают в своей примитивности и откровенности по сравнению с "научными" гнусностями представителей "нового направления"» [3, с. 114115].
На самом деле, методика применения полиграфа есть не что иное, как инквизиционные методы, имевшие место в истории, с помощью которых от лиц, заподозренных в совершении преступлений получали показания. В КГБ, МВД в интересах служебно-оперативной деятельности полиграф применяется с начала 90-х гг. XX в. 1994 год можно считать началом массового внедрения полиграфа в России. В основу использования полиграфных обследований был положен опыт США, адаптированный к российским условиям. Следует согласиться с тем, что «слепо переносить зарубежный опыт в Россию - задача неблагородная. Социально-юри-
* Лурия Александр Романович - советский психолог, основатель отечественной нейропсихологии.
дическая культура США настолько отличается от российской, что сравнивать их вообще невозможно» [1, с. 25]. В свое время И.Ф. Пантелеев выступал против американизации уголовного процесса СССР, и в частности высказывался о внедрении в уголовное судопроизводство полиграфа: «Их вовсе не смущает, что сами инициаторы этого псевдонаучного метода исследования, буржуазные криминалисты, не применяют его там, где нужна точная и объективная информация. Многие из них предлагают прекратить его применение вообще...» [4, с. 226]. Действительно, о какой-либо достоверной информации, полученной с помощью полиграфа, даже не может быть и речи! Профессор И.Ф. Пантелеев указывал, что в середине 60-х гг. XX в. в США была создана комиссия под председательством Мосса для выяснения той роли, которую играет полиграф при проверке благонадежности служащих и выработки инструкции о порядке пользования им. После проведенного исследования Мосс отрицательно отозвался о полиграфе, заявив, что «детектора лжи» - прибора, работающего на строго научной основе, - в действительности не существует [4, с. 227].
Допустимость использования полиграфа в уголовном процессе
Действующее уголовно-процессуальное законодательство должно исключать использование в доказывании показаний, полученных с помощью полиграфа. Эти способы получения доказательственной информации осуществляются без контроля за ходом процедуры со стороны допрашиваемого лица [5, с. 148; 6, с. 109], которое превращается из субъекта уголовного судопроизводства в беспомощный объект исследования.
В настоящее время нельзя не высказать критических суждений по поводу появляющихся в литературе попыток смягчить акценты относительно использования полиграфа, чтобы все-таки одобрить его внедрение в доказательственную деятельность. Так, М.А. Сильнов утверждает: «Мы не исключаем возможности непроцессуального применения при допросе полиграфа, с согласия допрашиваемого, в целях получения ориентирующей информации, формирующей у следователя представление об особенностях личности допрашиваемого, типичных
для него поведенческих реакциях и т.д.» [7, с. 17]. Более того, существуют ведомственные нормативные акты, разрешающие применение полиграфа*. Допрос - процессуальное действие, и ни о каком «непроцессуальном применении» чего бы то ни было при допросе не может быть речи. Смягчение акцента лишь вуалирует порочную идею применения полиграфа в доказывании при проведении судебно-психофизиологических экспертиз (далее - СПфЭ). Несмотря на вышесказанное, апологеты использования полиграфа для целей уголовного судопроизводства заявляют: «Новый вид экспертизы оказался востребованным судебно-следственной практикой и результаты многих десятков (может, и сотен) СПфЭ принимаются судами различных инстанций в качестве доказательств. Вместе с тем следует отметить, что технология и практика производства СПфЭ находится в стадии становления» [8, с. 64].
И хотя отношение к полиграфу («детектору лжи») очень противоречиво, тем не менее все сходятся в одном: ложь как таковую он не обнаруживает. Единственное, что он делает, - измеряет интенсивность проявлений возбуждения вегетативной нервной системы (ВНС), то есть физиологические изменения, происходящие от эмоционального волнения человека [1]. То же самое происходит и с поведенческими признаками обмана. Полагаем, что изменения в поведенческих сигналах, т.е. изменения в мимике, в голосе, в различной жестикуляции еще не указывают на признаки лжи как таковой. Это всего лишь сигналы эмоционального возбуждения или свидетельства работы мышления, которые могут выражать не только гнев или испуг, но также отчаяние, растерянность и т.д.
Следует отметить, что операторы детектора лжи никогда не делают свои окончательные выводы о показаниях тестируемого, используя только показания полиграфа. Они всегда пользуются имеющейся у них информацией о результатах предварительного расследования. Кроме того, опытные операторы уделяют внимание мимике, голосу, жестам и манере говорить и в ходе предтестовой беседы, и при
* Об утверждении порядка использования полиграфа при опросе граждан: приказ МВД России от 28 дек. 1994 г. N 437; Об обеспечении внедрения полиграфа в деятельность ОВД: приказ МВД России от 12 сент. 1995 г. N 353.
самом тестировании, и в беседе после его окончания. Люди очень часто пропускают поведенческие признаки обмана, неверно интерпретируют их или просто заблуждаются в их отношении. В этом случае уместно привести высказывание И.Н. Якимова: «В протоколе совершенно недопустимы отметки о том, как держал себя во время допроса допрашиваемый, волновался ли или менялся в лице, колебался при даче ответов, проявлял нерешительность и т.п., так как они не могут быть объективны и всегда носят, в качестве наблюдения, субъективный характер, в то же время не дают ничего важного по существу дела. Опытные следователи указывают, что внешними признаками лживости допрашиваемого, когда он дает свое показание, являются перемена окраски лица, неестественный румянец или внезапная бледность, дрожь в теле, подергивание рук, беспорядочные быстрые движения тела, облизывание языком пересыхающих губ, глотание воздуха, как будто его недостаточно, но этим правилам доверяться особенно нельзя, так как они могут происходить вообще от душевного волнения, связанного с процедурой допроса, и тем менее допустимо отмечать о них в протоколе» [9, с. 325]. Позиция известных советских процессуалистов по рассматриваемому вопросу была четко и однозначно выражена М.С. Строгови-чем: «То или иное поведение обвиняемого на допросах, тон даваемых им ответов на вопросы, манера держаться и другие подобные обстоятельства, конечно, не могут рассматриваться как самостоятельные доказательства виновности ввиду того, что они могут проистекать из причин, не связанных с исследуемым по делу событием» [10, с. 378]. Полиграф не читает мысли и не обнаруживает ложь, а всего лишь регистрирует физиологическую активность и изменения ее параметров.
Наша позиция по данному вопросу такова: даже если когда-нибудь, что мало вероятно, технология «детектора лжи» будет усовершенствована до такой степени, что будет абсолютно исключать ошибку прибора, все равно его данные будет опасно считать доказательствами в процессуальном смысле этого слова. Более того, в настоящее время, как указывает профессор Ю.К. Орлов, «наряду с использованием, в последние годы в следственной практике сложил-
ся порочный путь "втягивания" результатов КИПП (криминалистические исследования с применением полиграфа), полученных специалистом, в уголовный процесс в качестве доказательств» [11, с. 313-321]. Иначе говоря, в процессе использования полиграфа имеет место устранение различия между заключением эксперта и специалиста, что отрицательно сказывается на допустимости доказательств в уголовном процессе. Пленум Верховного Суда РФ своим постановлением от 21 декабря 2010 г. N 28 внес разъяснения, в которых определил разграничение функций эксперта и специалиста*. В частности, в нем указано: «специалист не проводит исследование вещественных доказательств и не формулирует выводы, а лишь высказывает суждение по вопросам, поставленным перед ним сторонами. Поэтому в случае необходимости проведения исследования, должна быть произведена судебная экспертиза» (п. 20 постановления).
любая идея государства, в данном случае идея использования полиграфа, находит отражение в уголовном судопроизводстве, и данная концепция поддерживается и растолковывается Верховным Судом РФ как высшим судебным органом государственной власти. Мы имеем в виду то, что хотя целью науки является деятельность, направленная на выработку и систематизацию объективных знаний о действительности, тем не менее идеология и уголовная политика государства имеет, как правило, доминирующую роль.
Если ставить вопрос о противопоставлении индивидуальной человеческой воли, с одной стороны, и такого общественного блага, как безопасность, - с другой, то полиграф является прямым наследником дыбы. В конечном счете при воздействии на волю человека у него просто «сдают» нервы и он проявляет свою слабость.
Если в средние века палачи стремились сломить волю человека с помощью физической силы или дыбы, то современный образованный эксперт действует иным способом - обманом. Непосредственно перед испытанием полиграфом нужно ввести заподозренного в состояние стресса.
* О судебной экспертизе по уголовным делам: постановление Пленума Верховного Суда РФ от 21 дек. 2010 г. N 28 // Бюллетень ВС РФ. 2011. N 2.
Механизм действия полиграфа
Полиграф непрерывно фиксирует динамику психофизиологических реакций лица на вопросы, задаваемые полиграфологом. «Успех» в большей мере зависит от опыта оператора, поскольку объективных показателей лжи не существует. Ему необходимо суметь связать физиологические параметры, такие как неритмичное дыхание, учащение сердечного ритма, подъем давления крови, с психологическими и, что самое главное, правильно интерпретировать их. Таким образом, окончательное решение основывается на изменении общей картины реакций, а не на четко определенных критериях. Следовательно, это скорее не наука, это искусство с примесью шарлатанства. В ответ на задаваемые вопросы у проверяемого на полиграфе человека возникают физиологические реакции ВНС, проявляющиеся в виде изменений в ритмике и амплитуде дыхания, замедлении или учащении пульса, колебаниях артериального давления и т.д. Некоторые из этих изменений, такие как учащение дыхания, потоотделение, бледность и румянец, можно заметить и без детектора. Детектор лишь более тщательно регистрирует их, отражая даже самые незначительные изменения, которые невозможно заметить невооруженным глазом, а также фиксируя все другие проявления деятельности ВНС, такие как, например, пульс, который внешне заметить невозможно [1].
В настоящее время полиграф способен очень точно зафиксировать изменение потоотделения ладоней, кровяного давления и дыхания, причем чувствителен даже к малейшим сдвигам. Но что из этого, в сущности, может следовать? Считается, что если подозреваемый сообщает заведомую ложь, то у него изменяется состояние голосовых связок, которые производят несколько искаженный звук за счет нерегулярного изменения основной частоты вибрации. Почему, собственно говоря, если кто-то лжет, то у него должно измениться состояние голосовых связок? Может быть, и изменится, если человека очень сильно напугать или начать морально «прессовать». По физиологическим реакциям нельзя точно установить природу вызвавшего их процесса (положительная или отрицательная эмоция, ложь, испуг, боль, какие-либо ассоциации и т.д.). «Нельзя, например, согласиться с
предложениями об использовании в следственной и судебной практике аппаратов, регистрирующих состояние и изменение физиологических параметров организма, происходящих под влиянием тех или иных эмоций, в частности, волнения или страха (полиграфы, вариографы и др.), - писала П.С. Элькинд, - фиксируя соответствующие данные, такие аппараты не в состоянии установить их причину: является ли эмоциональное возбуждение результатом волнения, испытываемого человеком от того, что он впервые оказался перед следствием и судом, от возмущения несправедливостью, от страха быть изобличенным или по иной причине» [12, с. 3].
Очевидно, что баланс нервных процессов является одной из ведущих характеристик при формировании адаптационных реакций на эмоциогенный раздражитель (т.е. того, кто способен вызывать ту или иную эмоцию). «Когда в результате многократного предъявления одного и того же вопроса в центральной нервной системе человека образуются устойчивые связи между вопросом и некоторыми физиологическими реакциями, например величиной артериального давления. они могут сохраняться в течение нескольких дней и недель. В этот период предъявление аналогичных вопросов всегда будет вызывать мощную психофизиологическую реакцию и, как следствие, повышение АД (даже если тестируемый не совершал преступление)» [1, с. 56].
Разработчики полиграфа сами утверждают, что «при проведении полиграфных проверок в состоянии аффекта может оказаться и непричастный к расследуемому преступлению человек» [1, с. 67]. Сторонники использования полиграфа нацеливают «...убедить опрашиваемого, что полиграф - это серьезная машина и практически не ошибается» [1, с. 67]. «Объясните ему, (как бы случайно, вскользь), что это одна из последних моделей, что Вы провели с ее помощью не одну сотню обследований и, к счастью, при этом не было допущено ни одной ошибки» [1, с. 120]. Тестируемый попадает в зависимость к оператору полиграфа и некий гипнотический транс. «Имеется множество свидетельств того, что человек, пожертвовавший своей внутренней независимостью и подчинившийся авторитету, склонен под-
менять собственный опыт опытом авторитета. Наиболее впечатляющая иллюстрация этого может быть обнаружена в ситуации гипноза, когда человек подчиняется авторитету другого и в состоянии гипнотического сна готов думать и чувствовать так, как его "заставляет" гипнотизер. Даже после пробуждения от гипнотического сна пациент подчиняется внушению, считая при этом, что следует собственному желанию и инициативе. Если гипнотизер, например, внушил пациенту, что в определенный момент тот почувствует холод и должен будет надеть пальто, в постгипнотической ситуации пациент испытывает внушаемое ему чувство и будет действовать соответственно, будучи убежденным, что его чувства и поступки основаны на реальности и инициированы его собственным мнением и волей» [13, с. 256].
Сторонники использования полиграфа указывают: «Тактически правильно построенное и проведенное собеседование обеспечивает до 50 % успеха проверок с использованием полиграфных устройств» [1, с. 117]. Возникает вопрос: к какому следственному действию или оперативно-розыскному мероприятию относят сторонники использования полиграфа такое действие, как собеседование? И что это вообще за действие, например, в уголовно-процессуальном доказывании, которое обеспечивает до 50 % достоверности информации. В предтестовой беседе, как указывают сторонники использования полиграфа, для получения доказательственной информации нужно пытаться в вежливой форме убедить тестируемого, и нередко путем обмана, что полиграф работает безотказно и не делает ошибок. «Можно привести пример из жизни ваших "друзей", когда парня "чуть не засадили", и только полиграфные проверки помогли установить истину» [1, с. 118].
Очевидно, что в предтестовой беседе оператор полиграфа пытается также установить способность тестируемого, к восприятию информации и проведению с ней мыслительных операций, поскольку основная роль полиграфа - фиксация возбужденной реакции организма тестируемого на вопросы, связанные с совершением преступления. Апологеты использования полиграфа не отрицают того момента, что «если перед Вами сидит человек с гибкой
и подвижной нервной системой, при хорошем уровне мыслительных процессов он может практически мгновенно принять решение о способе противодействия тестированию, что намного усложнит проводимую процедуру полиграфной проверки» [1, с. 120]. Или есть, например, определенные лица, которые в силу своей субкультуры или без таковой имеют отрицательное отношение к власти вообще и к правоохранительным органам в частности, а поскольку они «злятся на власть» во время тестирования, естественно, полиграф фиксирует все эмоции без разграничений.
Об ограничениях при проведении полиграфных проверок
В литературе указывается на определенные функции в организме человека, которые при известных обстоятельствах могут оказывать влияние на качество полиграфных проверок. Все состояния организма связаны с «неадекватной его работой» даже независимо от применения к нему полиграфа. Выделяются следующие состояния организма: 1. острая сердечная недостаточность; 2. Вторая половина беременности или период резко выраженной интоксикации; 3. Тестирование несовершеннолетних или очень пожилых людей; 4. Умственная отсталость; 5. Употребление наркотиков или сильнодействующих лекарств; 6. Состояние алкогольного опьянения; 7. Сильная усталость; 8. Острая боль; 9. Острый период психопатии, шизофрении и эпилепсии.
Иными словами, граждане находятся в таком состоянии, при котором дополнительное эмоциональное напряжение может нанести вред организму [1, с. 45]. Если у обследуемого совершенно отсутствует критика своего поведения и не возникает ощущения опасности при опросе, то он и так все расскажет, и проводить полиграфные обследования нет необходимости, а также налицо притупление физиологических реакций на предъявляемые вопросы.
Относительно тестирования несовершеннолетних следует отметить, что сложность полиграфной проверки данной группы определяется их неспособностью до конца понять как смысл, так и социальную значимость вопроса. Часто дети за счет безграничной фантазии настолько входят в роль преступника, что это ведет к значительному искажению ответов на предъяв-
ляемые вопросы [1, с. 46]. Говоря о фантазии и о понимании смысла обследования на полиграфе, уместно привести случай из личной практики. В конце 90-х годов XX века при неизвестных обстоятельствах из оружейной комнаты дежурной части Арзамасского ГОВД пропал карабин с оптическим прицелом. Были установлены все лица, которые в период возможной пропажи карабина несли службу в дежурной части, а также в следственно-оперативной группе (СОГ) и в определенные периоды находились непосредственно вблизи оружейной комнаты во время выдачи табельного оружия членам СОГ. Автор данной статьи, будучи членом СОГ, как и остальные ее участники, в определенный день, по письменному заявлению в «добровольно-принудительном» порядке был подвергнут тестированию на полиграфе. Во время постановки автору вопросов оператор вдруг говорит: «Товарищ старший лейтенант, Вы о чем-то не о том думаете, как маленький ребенок фантазируете, что ли?.. Нужно думать об обстоятельствах преступления...». Автор ответил: «Как я могу думать об обстоятельствах совершения преступления, если я его не совершал?».
Следует заметить, что об обстоятельствах преступления может знать как лицо, причастное к преступлению, так и лицо, просто осведомленное о совершении преступления. В связи с этим нужно говорить о том, что в некоторых случаях это действительно так, в спорных случаях, очевидно, следует ограничиться констатацией наличия у испытуемого не информации о причастности, а информации об осведомленности о тех или иных обстоятельствах события, учитывая возможность случайного источника такой информации. Необходимо указать также, что налицо элиминирование понятия «теория доказательств» и ее выхолащивание, прямая атака на доказывание в уголовном процессе.
Кроме того, важно учитывать особенности использования «либерально-бездуховной машинки» (полиграфа) в отношении именно русских людей. Полиграф является изобретением западной цивилизации, его изобретатели не учли и не могли учесть одного нюанса. У человека все же есть душа, именно «душа» в понимании русской топики, и есть совесть. Анализ западной литературы по социоло-
гии, психологии, философии показывает, что западные (европейские) авторы не пытаются изучать феномен души человека. У других народов нет славянского понятия «совесть», этот феномен в западной матрице если и рассматривается, то как «внутреннее знание» [14, с. 269]. Западная научная парадигма отрицает присутствие в человеке души. Вот и изобрели апологеты либеральных ценностей - «электрический шокер», с помощью которого решили «будоражить нервные окончания», ничего не зная о душе. Душу же человека может понять только человек, но никак не электрический прибор с набором определенных функций.
Что такое жизнь? Очевидно, это нахождение в среде себе подобных, а человеческая жизнь именно по-русски - это жизнь души. Используя понятия «душа», русский человек может описать свое состояние, свои переживания (душа к чему-то лежит или нет; дело не по душе или наоборот и т.д.). Русский человек при общении с окружающими соприкасается с ними именно душой (жить душа в душу, тянуть за душу, говорить по душам, стоять над душой и т.д.).
А совесть? Это внутреннее судилище русского человека, его внутренний долг перед всем обществом. Совесть в душе человека есть основной признак топики русского человека. Если убить совесть в русском человеке, наступает смерть его души. Любая попытка изъятия из русской топики души расценивается нами как нашествие вируса, как эпидемия, как тяжелое заболевание. Зарубежные ученые, которые изобрели полиграф, по своей сути, являются людьми без совести, путем обмана желающими получить нужные показания при использовании детектора лжи. Обратим внимание, как в западной философии рассматривается понятие жизни, например у Ф.Ницше: «.жизнь по существу своему есть присваивание, нанесение вреда, пре-одолевание чуждого и более слабого. аннексия и по меньшей мере эксплуатация.» [15, с. 183]. Такое понятие чуждо русскому человеку.
Уголовно-процессуальный аспект проблемы
Думается, что использование полиграфа в психологии и смежных с ней науках возможно и даже необходимо, но не
в уголовном процессе для получения доказательственной базы.
Статья 49 Конституции Российской Федерации закрепляет презумпцию невиновности в уголовном судопроизводстве. Статья 50 запрещает использовать доказательства, полученные с нарушением федерального закона. Статья 51 устанавливает право человека не свидетельствовать против самого себя. В соответствии со ст. 74 УПК РФ доказательствами являются сведения, на основе которых суд устанавливает наличие или отсутствие обстоятельств, подлежащих доказыванию, а также иных обстоятельств, имеющих значение для уголовного дела. Часть 2 ст. 77 УПК РФ устанавливает, что признание вины обвиняемым может быть положено в основу обвинения лишь при подтверждении его виновности совокупностью имеющихся по делу доказательств. В соответствии со ст. 87 УПК РФ проверка доказательств производится судом путем сопоставления их с другими доказательствами, а также путем установления их источников, получения иных доказательств. Статья 88 УПК РФ предусматривает, что каждое доказательство подлежит оценке с точки зрения относимости, допустимости, достоверности, а доказательства в совокупности - достаточности.
Более того, мы убеждены, что целью использования полиграфа является не получение объективных знаний об обстоятельствах совершения преступления (например, следователь должен собирать, проверять и оценивать доказательства, не только указывающие на виновность лица, но и доказательства, которые могут говорить о его невиновности, что является механизмом объективного исследования обстоятельств преступления), если оно имело место, а цель состоит именно в обвинительном уклоне в отношении тестируемого лица.
Далее, считаем необходимым высказать свою точку зрения по поводу оценки результатов СПфЭ, указывая на то, что апологеты использования в доказывании результатов СПфЭ, пишут: «Для суда в принципе не может быть никакой ориентирующей информации: он оценивает имеющуюся в деле совокупность доказательств по своему внутреннему убеждению (ст. 17 УПК РФ) и выходить за рамки
этой совокупности не может. Суд не вправе принимать во внимание какую-либо иную информацию, которая заведомо не может иметь никакого доказательственного значения. Любая информация ориентировочного характера - это незаконное воздействие на формирование внутреннего убеждения суда, которое влечет опасность создания какой-то предварительной психологической установки, предубеждения...» [8, с. 67]. Во-первых мы считаем, что само определение доказательства, данное в УПК РФ, в настоящее время не имеет смысловой нагрузки. Информация как таковая - это, по сути, знание, лишенное смысла. А доказательствами должна быть не просто информация, а знания, наполненные смыслом, являющиеся средством убеждения, например властных субъектов уголовного судопроизводства, в частности суда. В связи с этим все высказывания в контексте типа: «суд не вправе принимать иную информацию», «это незаконное воздействие на формирование внутреннего убеждения» и т.д., по сути, не имеют обоснования. Во-вторых, при оценке доказательств (ст. 17 УПК РФ) доминирующее значение имеет убеждение, которое представляет собой твердо устоявшиеся взгляды человека на что-либо, поэтому убежденного человека (в нашем случае, например, судью) вряд ли можно «отформатировать» с помощью предоставленной информации. Убеждения наряду с другими элементами, такими как вера, идеалы, ценностные ориентации, являются стержнем мировоззрения человека. Роль совести при оценке доказательств наряду с убеждениями также имеет первостепенное значение. Мы указывали выше, что совесть является внутренним судилищем человека перед обществом.
Поэтому мы считаем, что любое техническое средство, если оно само и методика его применения научно обоснованны, может быть применено экспертом, т.е. применение полиграфа может стать допустимым при производстве экспертизы и при участии специалиста-психолога для получения заключения эксперта, но этот вопрос требует отдельного исследования.
Итак, полиграф - «детектор лжи» не может использоваться для получения допустимых доказательств в уголовном процессе по следующим причинам:
1. В основе использования полиграфа для проверки достоверности показаний лежит неверное представление о том, что отклонение физиологических реакций организма человека «зависит от чувства страха, испытываемого им, когда ему задаются вопросы, на которые он не может
ответить правдиво, не подвергая себя риску осуждения»;
2. При использовании полиграфа имеет место покушение на принципы правосудия, одним из которых является принцип оценки доказательств по внутреннему убеждению.
Список литературы
1. Варламов В.А. Детектор лжи. 2-е изд. М.: ПЕР СЭ-Пресс, 2004. 352 с.
2. Прукс П. Уголовный процесс: научная «детекция лжи». Инструментальная диагностика эмоциональной напряженности и возможности ее применения в уголовном процессе. Тарту: Изд-во Тартуского ун-та, 1992. 200 с.
3. Строгович М.С. Учение о материальной истине в уголовном процессе. М., 1947. 276 с.
4. Пантелеев И.Ф. Некоторые вопросы психологии расследования преступлений // Труды ВЮЗИ. Вып. XXIX. М., 1971. 227 с.
5. Ларин А.М. Обязанности доказывания и проблема допустимости доказательств, в частности, показаний свидетелей // СССР - Англия: юстиция и сравнительное правоведение: материалы советско-английского симпозиума. М.: Изд-во ИГиП АН СССР, 1986. С. 136-141.
6. Панюшкин В.А. Научно-технический прогресс и уголовное судопроизводство. Правовые аспекты / науч. ред. Л.Д. Кокорев. Воронеж: Изд-во Воронежск. ун-та, 1985. 151 с.
7. Сильнов М.А. Вопросы обеспечения допустимости доказательств в уголовном процессе. Досудебные стадии. М.: МЗ Пресс, 2001. 112 с.
8. Орлов Ю.К., Холодный Ю.И. Использование полиграфа в уголовном процессе: рекомендации по оценке экспертизы // Уголовный процесс. 2013. N 8. С. 64-73.
9. Якимов И.Н. Криминалистика. Руководство по уголовной технике и тактике (новое издание, перепечатанное с издания 1925 года). М.: Лекс Эст, 2003. 496 с.
10. Строгович М.С. Материальная истина и судебные доказательства в советском уголовном процессе / отв. ред. Б.С. Никифоров. М.: Изд-во АН СССР, 1955. 384 с.
11. Орлов Ю.К., Холодный Ю.И. Процессуальные проблемы применения полиграфа при расследовании уголовных дел // Актуальные проблемы применения норм уголовно-процессуального права при расследовании преступлений: материалы Междунар. науч.-практ. конф., Москва, 26 октября 2012 г. М.: Буки Веди, 2012. С. 313-321.
12. Элькинд П. Научно-технический прогресс и уголовное судопроизводство // Советская юстиция. 1977. N 3. С. 7-8.
13. Фромм Э. Человек для себя / пер. с англ. А.В. Александровой. М.: Астрель, 2012. 314 с.
14. Миронова Т.Л. Броня генетической памяти. М.: Алгоритм, 2014. 352 с.
15. Ницше Ф. По ту сторону добра и зла. Казус Вагнер. Антихрист. Ессе Homo. Человеческое, слишком человеческое. Злая мудрость: [пер. с нем.]. Минск: Харвест, 2012. 879 с.
References
1. Varlamov V.A. DetektorIzhi [Lie detector]. Moscow, PER SE-Press Publ., 2004. 352 p.
2. Pruks P. Ugolovnyy protsess: nauchnaya "detektsiya Izhi" Instrumental'naya diagnostika emotsional'noy napryazhennostii vozmozhnostieeprimeneniya vugolovnomprotsesse [Criminal proceedings: scientific"lie detection". Diagnostics emotional tension and the possibility of its use in criminal proceedings]. Tartu, University of Tartu Press, 1992. 200 р.
3. Strogovich M.S. Uchenie o material'noy istine v ugolovnom protsesse [The doctrine of material truth in a criminal proceeding]. Moscow, 1947. 276 р.
4. Panteleev I.F. Nekotorye voprosy psikhologii rassledovaniya prestupleniy [Some questions of the psychology of crime investigation]. Trudy VYuZI. Vyp. XXIX [Proceedings VYUZI. Edition XXIX]. Moscow, 1971. 227 p.
5. Larin A.M. Obyazannosti dokazyvaniya i problema dopustimosti dokazatel'stv, v chastnosti, pokazaniy svideteley [The burden of proof and the issue of admissibility of evidence, particularly the testimony of witnesses]. SSSR - Angliya: yustitsiya i sravnitel'noe pravovedenie. Materialy sovetsko-angliyskogo simpoziuma [USSR - England: Justice and comparative law]. Moscow, 1986. Pp. 136-141.
6. Panyushkin V.A. Nauchno-tekhnicheskiy progress iugolovnoesudoproizvodstvo [Scientific and technological progress and criminal proceedings. Legal aspects]. Voronezh, Voronezh State University Publishing, 1985. 151 p.
7. Sil'nov M.A. Voprosy obespecheniya dopustimosti dokazatel'stv v ugolovnom protsesse (dosudebnye stadii) [Issues of admissibility of evidence in criminal proceedings. The pre-trial stage]. Moscow, MZ Press Publ., 2001. 112 p.
8. Orlov Yu.K., Kholodnyy Yu.I. Ispol'zovanie poligrafa v ugolovnom protsesse: rekomendatsii po otsenke ekspertizy [The use of polygraph in criminal proceedings: the recommendations of the evaluation examination]. Ugolovnyy protsess - Criminal proceedings, 2013, no. 8, pp. 64-73.
9. Yakimov I.N. Kriminalistika. Rukovodstvo po ugolovnoy tekhnike i taktike [Forensics. Guide to the criminal techniques and tactics]. Moscow, Leks Est Publ., 2003. 496 p.
10. Strogovich M.S. Material'naya istina i sudebnye dokazatel'stva v sovetskom ugolovnom protsesse [Material truth and the forensic evidence in the Soviet criminal trial]. Moscow, Publishing House of the USSR Academy of Sciences, 1955. 384 p.
11. Orlov Yu.K., Kholodnyy Yu.I. Protsessual'nye problemy primeneniya poligrafa pri rassledovanii ugolovnykh del [Procedural problems of polygraph application in criminal cases]. Aktual'nye problemy primeneniya norm ugolovno-protsessual'nogopravapri rassledovaniiprestupleniy [Actual problems of application of the rules of criminal procedure in the investigation of crimes]. Moscow, Buki Vedi Publ., 2012. Pp. 313-321.
12. El'kind P.S. Nauchno-tekhnicheskiy progress i ugolovnoe sudoproizvodstvo [Scientific and technological progress and criminal proceedings]. Sovetskayayustitsiya - The Soviet justice, 1977, no. 3, pp. 7-8.
13. Fromm E. Chelovekdlyasebya [A man for himself]. Moscow, Astrel', 2012. 314 p.
14. Mironova T.L. Bronya geneticheskoy pamyati [Armor genetic memory]. Moscow, Algorithm Publ., 2014.
352 p.
15. Nitsshe F. Po tu storonu dobra i zla. Kazus Vagner. Antikhrist. Esse Homo. Chelovecheskoe, slishkom chelovecheskoe. Zlaya mudrost' [Beyond Good and Evil. Case of Wagner. Antichrist. Ecce Homo. Human, all too human. Wicked Wisdom]. Minsk, Harvest Publ., 2012. 879 p.
