CC BY
57
Правовые и политические аспекты управления
Киреев А.А.
Пограничная политика в циклах истории Дальнего Востока России: ретроспектива и прогноз
Киреев Антон Александрович — кандидат политических наук, доцент, кафедра политологии, Восточный Институт — Школа региональных и международных исследований, Дальневосточный федеральный университет, Владивосток, РФ. E-mail: antalkir@yandex. га SPIN-код РИНЦ: 6389-4095
Аннотация
Приграничность и периферийность российского Дальнего Востока (РДВ) на протяжении всей его истории оказывали значимое воздействие на экономическое развитие макрорегиона. Преломляясь в государственной политике, это воздействие генерировало особую форму экономической динамики — институциональные циклы. В своей работе автор ставит цель определения места и роли государственного регулирования трансграничных отношений (пограничной политики) в генезисе циклов экономической истории РДВ, а также прогностической оценки применения различных моделей этой политики для достижения целевых показателей, поставленных перед макрорегионом на период до 2025 г. В статье предложена методика анализа внутренней структуры трех типов циклической динамики РДВ: экономических циклов, циклов региональной и циклов пограничной политики. На ее основе проведен ретроспективный анализ фаз экономических циклов истории РДВ и хронологически коррелирующих с ними фаз динамики (моделей) региональной и пограничной политики в макрорегионе. Полученная синхронистическая периодизация трех типов циклов дореволюционной и советской истории РДВ используется для выявления общих и особенных черт его экономической и политической динамики в постсоветскую эпоху. В заключительной части работы, исходя из результатов анализа циклов дальневосточной истории, автор дает оценку перспектив применения «преемственной» и «модернизационной» моделей пограничной политики для достижения целей развития РДВ до 2025 г.
Ключевые слова
Граница, трансграничные отношения, пограничная политика, региональная политика, история Дальнего Востока, институциональные циклы.
Введение
Проблемы цикличности истории российского Дальнего Востока (РДВ) уже
2
неоднократно привлекали к себе внимание исследователей . В разнодисциплинарных исследованиях экономических и политико-управленческих циклов дальневосточной истории был не только предложен ряд периодизаций. Их авторами были выявлены некоторые механизмы циклической динамики макрорегиона, связанные со сменой приоритетов в региональной политике государства, с чередованием его «уходов» с
1 Статья подготовлена в рамках научных исследований, выполненных при финансовой поддержке гранта РФФИ в рамках научного проекта № 16-03-50119-0ГН.
2 Эти проблемы ставились в основном экономистами: [Минакир 2006; Прокапало 2007; Минакир, Прокапало 2010] и др. Работы историков по данной теме немногочисленны: [Исторические проблемы 2014; Савченко 2017]. Исследователи дальневосточной пограничной политики (погранологи) к проблемам ее связи с циклами истории РДВ до сих пор не обращались.
Дальнего Востока и «возвращений» на него [Тихоокеанская Россия 2010, 307-325]. Отмечалась исследователями и тесная сопряженность между цикличностью экономического развития РДВ и колебаниями в интенсивности его трансграничных отношений [Минакир, Прокапало 2017].
Вместе с тем существенным пробелом в общей картине циклов дальневосточной истории до сих пор остаются вопросы динамики политического регулирования трансграничных отношений РДВ и связи изменений в пограничной
3
политике Центра с цикличностью его региональной политики. С момента установления сухопутных границ России на Дальнем Востоке (1858-1860 гг.) трансграничные социально-экономические отношения макрорегиона в не меньшей, а порой и большей степени, чем его внутренние интеракции, являлись объектом государственного управления. С учетом роли государства в развитии РДВ решение поставленной экономистами проблемы взаимной обусловленности трансграничных и интраграничных аспектов динамики макрорегиона требует раскрытия взаимосвязи циклов пограничной и региональной политики правительства. Только выявление экономического эффекта исторических (синхронных) комбинаций разных моделей этих двух видов политики может дать достаточно полное представление о воздействии государства на циклы развития РДВ.
Целью данной статьи является определение места пограничной политики в общей государственной политике на РДВ, ее роли в генезисе циклов его экономической истории, а также прогностическая оценка применения различных моделей пограничной политики для достижения целевых показателей, заявленных в Стратегии развития Дальнего Востока и Байкальского региона до 2025 г.
Поставленная цель предполагает решение нескольких задач. Во-первых, автором будет представлена методика анализа внутренней структуры типов циклической динамики, наиболее значимых для РДВ. Во-вторых, будет проведен ретроспективный анализ фаз экономических циклов истории РДВ и хронологически коррелирующих с ними фаз динамики (моделей) региональной и пограничной политики в макрорегионе. В-третьих, на основе сопоставления с синхронистической периодизацией трех типов циклов дореволюционной и советской истории РДВ будут выявлены общие и особенные черты его экономической и политической динамики в постсоветскую эпоху. В-четвертых, исходя из целей социально-экономического
3 Под пограничной политикой на РДВ в работе понимается деятельность государства по регулированию трансграничных отношений макрорегиона, ее цели, средства и субъекты.
развития РДВ до 2025 г., автор даст оценку перспектив применения для их достижения «преемственной» и «модернизационной» моделей пограничной политики.
Типы и фазы циклической динамики РДВ
Для данного исследования приоритетны три типа циклов: экономические циклы, циклы региональной и циклы пограничной политики. При этом за рамками анализа останется большая часть видов экономической цикличности, определяемых как природными и демографическими детерминантами, так и рыночным движением собственно экономических факторов (технико-технологических, денежно-кредитных, ценовых и т.п.). Настоящее исследование сфокусировано на тех формах экономической цикличности, ведущую роль в генезисе которых играют политические факторы, а точнее факторы государственного управления. От колебаний, обусловленных рыночной конъюнктурой, подобные циклы (иногда именуемые «институциональными») отличаются меньшей регулярностью и в целом большей длительностью. Специфика «институциональных» экономических циклов, совместимых с различными вариантами как рыночной, так и плановой экономики, позволяет рассчитывать на возможность их обнаружения на всем протяжении истории РДВ.
В данной работе институциональные циклы будут описываться с помощью наиболее простой схемы циклической динамики как состоящие из двух основных фаз — восходящей («экономический рост») и нисходящей («экономический спад»). При этом в рамках восходящей фазы будут дифференцированы две формы динамики: периоды, когда экономика РДВ росла темпами более низкими или равными общенациональным темпам (подфаза «умеренного роста»), и периоды, когда ее рост опережал общенациональные показатели (подфаза «опережающего роста»). Такое внимание к экономическому росту, и особенно к его опережающей форме, связано с необходимостью выделения в истории РДВ сравнительного материала для прогноза условий «опережающего роста» экономики макрорегиона на период до 2025 г.
В качестве эмпирической основы для периодизации экономической динамики будут использованы показатели цепных (годовых) темпов роста промышленного производства и валового регионального продукта (ВРП). Показатель ВРП является наиболее употребительным агрегированным индикатором экономического развития регионов, но его официальный расчет в России ведется лишь с 1994 г. Для более раннего времени экономическая динамика РДВ будет представляться через индикатор объема промышленного производства. Однако и его использование может быть
оправдано только для периода не ранее рубежа 1880-1890-х гг. Это обусловлено как резким преобладанием в экономике РДВ до конца XIX в. аграрного сектора, так и общей неполнотой статистических данных о первых десятилетиях
4
дальневосточной истории .
К двухфазной схеме (с выделением в восходящей фазе «умеренной» и «опережающей» подфазы) будут сведены также оба типа политической динамики. Так, в цикле региональной политики выделяются фазы «стимулирования» и «дестимулирования». Под фазой «стимулирования» понимается период принятия правительством решений об усилении поддержки развития РДВ и направления им в макрорегион соответствующих объемов капиталовложений (а также, как правило, сопутствующих им материальных и человеческих ресурсов). При этом в случае «умеренного стимулирования» рост притока государственных инвестиций в макрорегион имел темпы ниже или равные средним по стране, а в случае «опережающего стимулирования» — выше средних. Под фазой «дестимулирования» понимается период централизованного сокращения инвестиционных потоков.
Цикл пограничной политики разделяется на фазы «дебарьеризации» и «барьеризации». Фазой «дебарьеризации» именуется период принятия государством мер тарифного и нетарифного (административного) характера, обеспечивающих рост трансграничных потоков товаров, капиталов и рабочей силы. В случае «умеренной дебарьеризации» эти меры были направлены на обеспечение роста объема трансграничных отношений РДВ темпами ниже или наравне со средними для периметра государственных границ, в случае «опережающей дебарьеризации» — темпами выше средних. Под фазой «барьеризации» понимается период принятия правительством мер, нацеленных на сокращение объемов упомянутых потоков.
В основу сравнительного изучения трех типов циклической динамики РДВ положено предположение о существовании причинной обусловленности циклов экономического развития РДВ циклами региональной и пограничной политики в макрорегионе, а также взаимной связанности последних. Основным аргументом в пользу наличия причинной зависимости между циклами разного типа, с точки зрения автора, может служить выявление устойчивой (повторяющейся) хронологической корреляции между определенными их фазами (нисходящей, умеренной восходящей, опережающей восходящей).
4 Использование двух индикаторов экономического развития ставит проблему совместимости временных рядов. Сравнение темпов роста ВРП и промышленного производства на РДВ во второй половине 1990-х и начале 2000-х гг. показывает, что хронология изменений в их тенденциях была достаточно близкой.
Конечно, сама по себе хронологическая коррелированность определенных фаз разных типов циклической динамики РДВ может являться лишь общей основой для решения вопроса об их причинной связи, определение силы и конкретного механизма которой требует изучения промежуточных, опосредующих эти циклы факторов. Кроме того, за пределами исследования остается вопрос о мере и механизмах обратной зависимости циклов региональной и пограничной политики от колебаний экономики макрорегиона, обусловленных как рыночными причинами, так и внеэкономическими детерминантами неполитического характера.
Пограничная политика в циклах дореволюционной и советской истории РДВ
Ретроспективный сравнительный анализ периодизаций циклов истории РДВ был основан на обобщении и в некоторых случаях корректировке результатов изучения истории экономики и региональной политики в макрорегионе, полученных исследователями ранее. Кроме того, в нем использовались периодизации пограничной политики на РДВ, разработанные самим автором. В схематическом виде итоги этого анализа представлены в Таблице 1.
5
Таблица 1. Сравнительная хронология циклов истории РДВ (1858-1989 гг.)
Циклы экономической динамики Циклы региональной политики Циклы пограничной политики
Умеренный рост 1858-1914 Умеренное стимулирование 1858-1861 Опережающая дебарьеризация 1858-1884
Дестимулирование 1862-1876
Умеренное стимулирование 1877-1884
Дестимулирование 1885-1890 Барьеризация 1885-1893
Умеренное стимулирование 1891-1897
Опережающая дебарьеризация 1894-1900
Дестимулирование 1898-1905
Умеренная дебарьеризация 1901-1903
Опережающая дебарьеризация 1904-1905
Умеренное стимулирование 1906-1914 Барьеризация 1906-1914
Спад 1915-1922 Дестимулирование 1915-1928 Опережающая дебарьеризация 1915-1922
Умеренный рост 1923-1928 Умеренная дебарьеризация 1923-1928
Опережающий рост 1929-1945 Опережающее стимулирование 1929-1945 Барьеризация 1929-1988
Умеренный рост 1946-1965 Умеренное стимулирование 1946-1965
Опережающий рост 1966-1970 Опережающее стимулирование 1966-1975
Умеренный рост 1971-1980
Умеренное стимулирование 1976-1980
Опережающий рост 1981-1985 Опережающее стимулирование 1981-1989
Умеренный рост 1986-1989
Как можно видеть из Таблицы 1, циклы пограничной политики на РДВ в 18581989 гг. характеризовались асимметричностью. В динамике пограничной политики значительно преобладали нисходящие фазы: общая продолжительность периодов «барьеризации» трансграничных отношений РДВ составляла 86 лет из 131-летнего временного интервала. Следующими по продолжительности являлись периоды «опережающей дебарьеризации» (36 лет), когда центральная власть предоставляла РДВ возможность более свободного относительно общегосударственных условий
5 Составлено на основе: [Ремнев 2004; Минакир 2006; Прокапало 2007; Мир после войны 2009; Минакир, Прокапало 2010; Общество и власть 2016].
взаимодействия с внешним миром, и периоды «умеренной дебарьеризации» (9 лет), когда установленный уровень открытости дальневосточного сегмента российской границы не превышал проницаемости других ее сегментов.
Однако наиболее важны результаты синхронизации фаз пограничной политики со структурой циклов других типов. Здесь прежде всего необходимо выделить устойчивую связь между фазой «барьеризации» в пограничной политике, фазой «опережающего стимулирования» в региональной политике и фазой «опережающего роста» в экономической динамике РДВ. Эта комбинация фаз циклической динамики, образующая особый, «национальный экзогенный», сценарий развития РДВ, имела место трижды: в 1929-1945, 1966-1970 и 1981-1985 гг. Причем если в два последних
периода дальневосточной экономике удалось превысить средние темпы роста по стране
6
лишь на доли процента, то в 1929-1945 гг. это опережение достигало 13% . Кроме того, период 1929-1945 гг. стал для РДВ временем индустриального технологического перехода: доля промышленности, составлявшая к началу периода 40%, уже к 1937 г. увеличилась до 80,4% [Минакир 2006, 161].
В каждый из трех периодов «опережающего роста» воздействие на него «барьеризирующей» пограничной политики было двояким. С одной стороны, сокращение или полное прекращение трансграничных отношений РДВ, сопровождавшееся милитаризацией приграничных территорий, подталкивало рост в макрорегионе созданием новых видов спроса (замещение импорта и военные заказы). С
7
другой, сдерживание дальневосточного экспорта перенаправляло товарные потоки, теснее и зачастую эффективнее интегрируя РДВ в народнохозяйственный комплекс СССР и уплотняя связи внутри макрорегиона. Подобное воздействие было особенно сильным в 1929-1945 гг., когда в условиях прямой угрозы со стороны Японии степень закрытости и милитаризации границ РДВ достигла максимума.
Хотя сценарий «национального экзогенного развития» полномасштабно мог быть реализован только в советской системе, его зарождение относится к более раннему времени. По сути, его прототипом можно считать циклическую динамику 1906-1914 гг., когда миграционная, а затем и торговая «барьеризация» дальневосточных границ сочеталась с выполнением первой комплексной программы развития РДВ (т.н. «план Столыпина») [Приамурье 1909, 748-848; Ремнев 2004, 470-
6 Рассчитано на основе: [Смирнов 2012, 69; Минакир, Прокапало 2010, 44-60].
7 В 1929-1988 гг. доля экспорта в промышленном производстве на РДВ не поднималась выше 4%. См.: [Дальний Восток России 1993, 99].
487]. Однако лимитированность бюджетных возможностей Центра не позволила в эти годы вывести экономику РДВ на уровень «опережающего роста». Как и в 19291945 гг., правительственная политика на РДВ в 1906-1914 гг. была вызвана прежде всего угрозой со стороны Японии.
Другой важной комбинацией фаз циклической динамики РДВ являлась связь между «опережающей (или «умеренной») дебарьеризацией» в пограничной политике, «дестимулированием» в региональной политике и «спадом» в экономике (сценарий «международного экзогенного развития»). Ярким примером реализации этого сценария был «спад» на РДВ 1915-1922 гг., во время которого макрорегион жил в условиях сокращения (с 1917 г. — прекращения) государственной поддержки и либерализации режима внешних границ, зачастую достигавшей степени утраты всякого властного контроля над ними. В период «спада» 1915-1922 гг. «опережающая дебарьеризация» сыграла компенсирующую роль, позволив частично возместить ущерб от разрыва национальных социально-экономических связей РДВ за счет расширения трансграничного торгового и миграционного обмена.
Во многом сходный эффект пограничной политики наблюдался в 19231928 гг., когда РДВ продолжал находиться в фазе «дестимулирования». Хотя советское правительство пыталось в эти годы установить на границах РДВ режим «умеренной дебарьеризации», приводя организацию их охраны и контроля к общегосударственным нормам, результативность такой политики оставалась низкой. Так, в середине 1920-х гг.
стоимостный объем контрабанды в Дальневосточном крае превышал официальный
8
объем его внешнего товарооборота . Таким образом, в 1923-1928 гг. легальные и нелегальные трансграничные потоки по-прежнему играли важную компенсирующую роль, давая возможность РДВ не просто выживать, но и восстанавливать свою экономику почти такими же темпами, как в Европейской России.
Упоминавшаяся фрагментарность экономической статистики, особенно для 1850-1880-х гг., не позволяет однозначно определить эффект более ранних фаз
9
«опережающей дебарьеризации» (1858-1884, 1894-1900, 1904-1905 гг.) . Следует заметить также, что во второй половине Х1Х-начале ХХ вв. регулирование
8 [Дальневосточная контрабанда 2010, 203-204]. Следовательно, доля валовой продукции РДВ, направляемая в эти годы на экспорт и составлявшая по оценкам экономистов 7% [Минакир, Прокапало 2010, 41], может быть увеличена по крайней мере вдвое.
9 Определяя экономическую динамику 1858-1914 гг. в целом как «умеренный рост», автор основывается на выводах О.М. Прокапало [Прокапало 2007]. Однако эти выводы следует рассматривать как гипотезу, требующую дальнейшей проверки и уточнения.
трансграничных отношений макрорегиона значительно чаще понималось как средство
решения внешне- и военно-политических задач, нежели задач внутренней, и в том
10
числе региональной, политики . В этом отношении особенно показательны периоды 1894-1900 и 1904-1905 гг., когда «опережающая дебарьеризация» была тесно связана с активностью России в Маньчжурии и ожиданиями скорого смещения самой линии границы [Лукин 2007, 138-139, 513; Нестерова 2004, 181, 293]. Учитывая это, тем не менее трудно сомневаться в том, что в периоды отвлечения ресурсов Центра от «далекой окраины» (фазы «дестимулирования» 1862-1876 и 1898-1905 гг.) «дебарьеризация» выполняла и жизненно важные для РДВ экономические функции. Для редконаселенного, со слабо развитым производством и внутренним обменом макрорегиона длительная реализация «эндогенного» сценария, предполагающего одновременное сокращение объемов всех его внешних (национальных и международных) взаимодействий, могла иметь катастрофические последствия.
Пограничная политика в циклах постсоветской истории РДВ
Применение уже использованной методики описания динамики РДВ к следующему временному интервалу (1990-2017 гг.) дает возможность представить постсоветское развитие макрорегиона в форме, сопоставимой с советским и дореволюционным. Результаты синхронизации трех типов циклов постсоветской истории РДВ отражены в Таблице 2.
10 Характерно, что передача охраны и контроля границы от военного ведомства Министерству финансов, осуществлявшаяся в Приамурском генерал-губернаторстве с перерывами и отступлениями с 1890-х гг., к 1917 г. так и не была завершена. См.: [Порто-франко 2000].
Таблица 2. Сравнительная хронология циклов истории РДВ (1990-2017 гг.)
Циклы экономической динамики Циклы региональной политики Циклы пограничной политики
Спад 1990-2000 Дестимулирование 1990-1999 Умеренная дебарьеризация 1990
Опережающая дебарьеризация 1991-1993
Умеренная дебарьеризация 1994-1999
Умеренное стимулирование 2000 Барьеризация 2000-2006
Умеренный рост 2001-2010 Опережающее стимулирование 2001-2004
Дестимулирование 2005-2006
Опережающее стимулирование 2007 2011 Умеренная дебарьеризация 2007-2014
Спад 2011-2013
Дестимулирование 2012-2017
Умеренный рост 2014-2017
Опережающая дебарьеризация 2015-2017
Как следует из Таблицы 2, особенностью постсоветской истории РДВ с точки зрения циклов пограничной политики являлось резкое преобладание различных форм «дебарьеризации» трансграничных отношений (в совокупности 21 год из 28-летнего интервала) над их «барьеризацией» (7 лет). При этом подобной пограничной политике сопутствовала длительная заброшенность РДВ правительством (18 лет «дестимулирования») и весьма неблагополучная экономическая динамика (14 лет «спада»).
Если рассмотреть конкретные комбинации фаз экономической и политической динамики, то в интервале 1990-2017 гг. можно обнаружить присутствие обоих сценариев, выявленных на материале 1858-1989 гг. Наиболее востребованным из них оказался сценарий «международное экзогенное развитие». Его использование связано с периодами «спада» на РДВ в 1990-1999 и 2012-2013 гг., а также периодом восстановительного «умеренного роста» 2014-2017 гг., во время которых региональная политика Центра находилась в фазе «дестимулирования». В эти годы правительство компенсировало свой «уход» с РДВ «опережающей» или, по крайней мере, «умеренной дебарьеризацией» его границ. Широкое открытие рубежей и в первую очередь границы
11 Составлено на основе: Регионы России: стат. сб. в 2-х т // Роскомстат. М., 1997-2001. Т.2; Регионы России. Социально-экономические показатели // Федеральная служба государственной статистики [Электронный ресурс].
URL: http://www.gks.ru/wps/wcm/connect/rosstat main/rosstat/ru/statistics/publications/catalog/doc 11386235 06156 (дата обращения: 20.12.2018); [Минакир, Прокапало 2010; Исторические проблемы 2014].
с Китаем ярче всего выразилось в российско-китайском соглашении «О безвизовых групповых туристических поездках» (1992 г.), либерализации норм трансграничного провоза товаров физическими лицами, значительном снижении экспортных пошлин и инвестиционных барьеров и увеличении числа пунктов пропуска (с 3 до 18 за 1990-е гг.) [Ларин 2006, 335-391]. Быстрый рост трансграничной торговли, инвестиций и (в 1991-1993 гг.) трудовой и коммерческой («челночной») миграции существенно смягчил падение дальневосточной экономики и его социальные последствия, поддержав предложение на рынках товаров, капитала и рабочей силы [Российский Дальний Восток 1998, 38-50, 183-189].
Более скромную роль в постсоветской истории РДВ сыграл сценарий «национального экзогенного развития». Сочетание «барьеризации» границ (ужесточение условий безвизового туризма, закрытие ряда отраслей для иностранных инвесторов, подавление «серого» импорта и «челночной» торговли) [Киреев 2011, 376383] с «опережающим стимулированием», позволившее РДВ перейти от длительного «спада» 1990-х гг. к «умеренному росту», имело место в 2001-2004 гг.
Воспроизведение старых сценариев свидетельствует о существовании как объективной (несамодостататочность и сырьевая специализация экономики РДВ), так и субъективной (стереотипные колебания политической элиты Центра между
стремлением избавиться от бремени содержания затратной окраины и опасениями
12
потерять ее ) преемственности между постсоветским и предшествующим развитием макрорегиона. Однако для прогнозирования перспектив РДВ особый интерес представляют происходившие в постсоветское время поиски новых сценариев макрорегиональной динамики. Эти поиски были непосредственно связаны с тем, что в современном российском общественно-политическом дискурсе принято именовать «поворотом на Восток».
С точки зрения методологии данной работы суть «поворота на Восток» состоит в достижении цели «опережающего роста» РДВ за счет решения задач «опережающего стимулирования» макрорегиона и «дебарьеризации» («опережающей» или, по крайней мере, «умеренной») его границ. Как было показано, каждая из этих фаз циклической динамики уже не раз повторялась в истории РДВ. Новизна заключается именно в их комбинировании, в попытке их управленческого связывания в единый сценарий,
12 См.: Вступительное слово на заседании Совета Безопасности 20 декабря 2006 года // Сайт Президента России [Электронный ресурс]. URL: http://kremlin.ru/events/president/transcripts/23965 (дата обращения: 14.12.2018).
который можно обозначить как «кумулятивное экзогенное развитие», сочетающее и мультиплицирующее национальные и международные его источники.
Первую попытку осуществления такого сценария можно отнести еще к позднесоветской эпохе, ко времени реализации государственной программы развития Дальневосточного экономического района, принятой в 1987 г. В этой программе и сопутствовавших ей декларациях поддерживаемые государством ускоренный рост и технологическое обновление дальневосточной экономики прямо увязывались с повышением ее открытости в Азиатско-Тихоокеанском регионе (АТР) [Алексеев и др. 2004, 154-155]. Однако начатая слишком поздно (фактически с 1989 г.) и проходившая на фоне сокращения централизованных вложений в макрорегион «дебарьеризация» не смогла остановить завершения фазы «роста», вскоре превратившегося в обвальный «спад» [Моисеева, Ващук 2006, 34-35].
Постсоветская федеральная целевая программа (ФЦП) развития Дальнего Востока и Забайкалья в первой (1996 г.) и второй (2002 г.) редакциях ставила цель «устойчивого», догоняющего развития макрорегиона, то есть не выходила за рамки его «умеренного роста». Только третья редакция этой ФЦП, принятая в 2007 г., вновь вернулась к цели ускоренного (то есть «опережающего») роста РДВ. Средствами обеспечения такого роста должны были стать резкое (11-кратное) увеличение бюджетных инвестиций и принятие миграционных, таможенных и инфраструктурных мер к расширению сотрудничества РДВ со странами АТР. Таким образом, в 2007 г.
была предпринята вторая попытка запуска «кумулятивного» сценария развития РДВ,
13
которая и нашла выражение в метафоре «поворот на Восток» .
Изменения в региональной и пограничной политике оказались не в состоянии обеспечить ожидаемый экономический результат. Несмотря на ускорение в 20072011 гг. «роста» РДВ (локомотивом которого был топливно-сырьевой экспорт), он так и не смог стать «опережающим». А разразившийся в этот период мировой кризис вскоре продемонстрировал неспособность российского правительства сохранить и политические компоненты «кумулятивного» сценария.
В условиях сжатия федерального бюджета с 2012 г. вложения в макрорегион начинали сокращаться. Дальневосточные элиты при поддержке главы Минвостокразвития В.И. Ишаева пытались воспрепятствовать очередному «уходу»
13 В 2009 г. цели, намеченные в ФЦП 2007 г., были развернуты в форме Стратегии на период до 2025 г. См.: Стратегия социально-экономического развития Дальнего Востока и Байкальского региона // КонсультантПлюс [Информационно-правовой портал].
URL: http://www.consultant.ru/document/cons doc LAW 96571/ (дата обращения: 10.11.2018).
государства, добившись принятия в марте 2013 г. новой ФЦП (до 2025 г.). Ее особенностью был упор на задачи внутреннего развития РДВ за счет дальнейшего (более чем 6-кратного) наращивания бюджетных вливаний, сближающий ее со сценарием «национального экзогенного развития». Однако «программа Ишаева» так и не была реализована, и сворачивание государственного присутствия на РДВ продолжилось.
В апреле 2014 г. правительством была утверждена ныне действующая
14
программа развития Дальнего Востока и Байкальского региона . ФЦП 2014 г. отличалась кардинальным уменьшением бюджетных ассигнований (в 11 раз, с 3,8 трлн до 346 млрд руб.) и количества финансируемых проектов. Основная ставка в развитии РДВ была сделана на частный бизнес и прежде всего российских экспортеров и иностранных инвесторов. Для их поощрения были приняты законы о территориях опережающего развития (ТОР) (2014 г.) и свободном порте (2015 г.), вводившие на выделенных территориях РДВ либерализованный режим границы (упрощенные процедуры экспорта и ввоза квалифицированной рабочей силы, безвизовый въезд для краткосрочных мигрантов). С помощью этих институциональных мер и модернизации трансграничной инфраструктуры (пунктов пропуска и транспортных коммуникаций) правительство рассчитывало привлечь до 2025 г. 2,3 трлн руб. частных инвестиций.
Содержание ФЦП 2014 г. показывает, что под именем «поворота на Восток» правительство сегодня фактически вновь реализует старый сценарий «международного экзогенного развития» РДВ. Тем не менее борьба вокруг определения действительного смысла «поворота на Восток» все еще не завершена. Правительственные планы подвергаются критике, причем их самыми активными оппонентами сейчас выступают не региональные администрации и политические организации, а ученые, в особенности представители РАН. Этими критиками выдвинут ряд альтернативных концепций, по сути являющихся разными вариантами сценария «кумулятивного экзогенного развития» макрорегиона.
Сопоставим два нормативных прогноза развития РДВ — программный (на базе ФЦП 2014 г.) и альтернативный (на основе концепции «новой индустриализации», разработанной в Институте экономических исследований ДВО РАН) — с точки зрения их соответствия, с одной стороны, целевым ориентирам Стратегии 2009 г.
14 Постановление Правительства Российской федерации от 15 апреля 2014 г, № 308 «Об утверждении государственной программы Российской Федерации «Социально-экономическое развитие Дальнего Востока и Байкальского региона» // Сайт Правительства России [Электронный ресурс]. URL: http://government.ru/media/files/RoWSHHM7NUM.pdf (дата обращения: 11.09.2018).
(«опережающий рост» и технологическая модернизация экономики РДВ), а с другой, ограничивающим условиям (прогнозному фону).
Согласно ФЦП 2014 г., в 2015-2025 гг. запланированные государственные инвестиции должны обеспечить РДВ 102,6% среднегодового роста ВРП и 101,6% роста
15
экспорта . Такая динамика позволит РДВ удержаться вблизи среднероссийских темпов экономического «роста», но не превзойти их. Ожидаемые частные вложения (2,3 трлн руб.) могут увеличить эти показатели, но, видимо, осознавая маловероятность подобного объема притока капитала в ТОРы и свободный порт, правительство не учитывало его в расчете плановых цифр ФЦП 2014 г.
Важнейшей составляющей программного прогноза является «опережающая дебарьеризация» границ РДВ. С ней так или иначе связано большинство программных
проектов, направленных на расширение пропускной способности трансграничной
16
инфраструктуры. Их общая стоимость, по оценке автора, достигает 2,6 трлн руб. , то есть почти равна сумме всех государственных и частных вложений, прогнозируемых правительством на РДВ. Показательны как источники инвестиций в данные проекты (более 60% из них это средства российского крупного бизнеса, прежде всего госкорпораций), так и сам их — железные дороги, станции и портовые терминалы для перевозок угля, нефти, газа и руд. Иными словами, планируемая инфраструктурная
15 Рассчитано на основе: Постановление Правительства Российской федерации от 15 апреля 2014 г, № 308 «Об утверждении государственной программы Российской Федерации «Социально-экономическое развитие Дальнего Востока и Байкальского региона» // Сайт Правительства России [Электронный ресурс]. URL: http://government.ru/media/files/RoWSHHM7NUM.pdf (дата обращения: 11.09.2018).
16 Рассчитано на основе: Аналитический обзор «Инвестиции в инфраструктуру. Азия» [Электронный ресурс]. URL: https://infraone.info/analitika/Analiticheskiy obzor Investicii v infrastrukturu Asia-2017.pdf (дата обращения: 11.10.2018); Федеральная целевая программа «Развитие транспортной системы России (2010-2021 годы)» // Федеральные целевые программы России [Электронный ресурс]. URL: http://fcp.economy.gov.ru/cgi-bin/cis/fcp.cgi/Fcp/ViewFcp/View/2014/264 (дата обращения: 21.12.2018); БондаревичА. Газопровод «Сила Сибири» // Инженерная защита [Электронный ресурс]. URL: http://territoryengineering.ru/infrastrukturnaya-revolyutsiya/gazoprovod-sila-sibiri/ (дата обращения: 10.12.2018); Лабыкин А. «Восточный полигон»: международная перезагрузка // Expert Online. 9 июля 2014 г. [Электронный ресурс]. URL: https://expert.ru/2014/07/9/vostochnyii-poligon -mezhdunarodnaya-perezagruzka/ (дата обращения: 16.12.2018); План снижения объемов и количества объектов незавершенного строительства по Министерству транспорта Российской Федерации, подготовленный Минтрансом Росси во исполнение поручения Первого заместителя Председателя Правительства Российской Федерации И.И. Шувалова // Министерство транспорта Российской Федерации [Электронный ресурс]. URL: https://www.mintrans.ru/documents/7/8130 (дата обращения: 16.09.2018); [Соколов 2017]; Рогозин: на обустройство пунктов пропуска на госгранице в ДФО потратят 11,5 млрд рублей // ТАСС [Электронный ресурс]. URL: http://tass.ru/ekonomika/3578143 (дата обращения: 10.12.2018); Integrated Transport Infrastructure and Cross-Border Facilitation Study for the Trans-GTR Transport Corridor. Individual country report. Russian Federation // Greater Tumen Initiative [Электронный ресурс].
URL: http://www.tumenprogramme.org/UploadFiles/^M^fr^/GTI%20corridors%20Study%20Russia%20fi nal%20report%20to%20publish.pdf (дата обращения: 11.08.2018).
«дебарьеризация» явно подчинена задачам наращивания сырьевого экспорта. Та же перспектива просматривается и в сфере институциональной «дебарьеризации». Несмотря на провозглашение принципа селективности, основными резидентами ТОРов и свободного порта на сегодня стали приближенные к государству компании, экспортирующие топливо и природное сырье [Севастьянов и др. 2018]. Таким образом, обладая некоторыми новыми атрибутами, программная модель пограничной политики сохраняет сущностную преемственность с целями и средствами предшествовавших ей «дебарьеризаций». Она имеет не развивающий, но компенсирующий и консервирующий характер, закрепляя сложившуюся структуру
дальневосточной экономики.
Альтернативный прогноз намечает для РДВ на 2015-2025 гг. значительно более высокие ориентиры — 107,2% среднегодового роста ВРП и 106,9% роста
17
экспорта . Это заметно выше любых прогнозируемых темпов экономического роста
для России в целом. Такой рост возможен лишь при условии существенного
18
увеличения бюджетных инвестиций в макрорегион , которое должно усилить приток в него и негосударственного, в том числе иностранного, капитала.
Динамика пограничной политики, которая необходима для реализации альтернативного прогноза, также соответствует в целом фазе «опережающей дебарьеризации». Вместе с тем в данном случае модель этой политики должна иметь важные особенности. Во-первых, для вовлечения в трансграничные отношения не только южных и приграничных, но и остальных территорий РДВ пропускную способность и разветвленность инфраструктуры необходимо повысить, что потребует увеличения вложений в нее до 3,6 трлн руб. за счет бюджетных и иностранных
17 Рассчитано на основе: [Тихоокеанская Россия 2010, 498]. Близкие значения дает прогноз Института народнохозяйственного прогнозирования РАН. См.: [Ишаев и др. 2015, 78-82].
18 По меньшей мере до 2 трлн руб. См.: [Ишаев и др. 2015, 95].
19 Рассчитано на основе: Аналитический обзор «Инвестиции в инфраструктуру. Азия» [Электронный ресурс]. URL: https://infraone.info/analitika/Analiticheskiv obzor Investicii v infrastrukturu Asia-2017.pdf (дата обращения: 11.10.2018); Федеральная целевая программа «Развитие транспортной системы России (2010-2021 годы)» // Федеральные целевые программы России [Электронный ресурс]. URL: http://fcp.economv.gov.ru/cgi-bin/cis/fcp.cgi/Fcp/ViewFcp/View/2014/264 (дата обращения: 21.12.2018); БондаревичА. Газопровод «Сила Сибири» // Инженерная защита [Электронный ресурс]. URL: http://territorvengineering.ru/infrastrukturnava-revolvutsiva/gazoprovod-sila-sibiri/ (дата обращения: 10.12.2018); Лабыкин А. «Восточный полигон»: международная перезагрузка // Expert Online. 9 июля 2014 г. [Электронный ресурс]. URL: https://expert.ru/2014/07/9/vostochnvii-poligon -mezhdunarodnava-perezagruzka/ (дата обращения: 16.12.2018); План снижения объемов и количества объектов незавершенного строительства по Министерству транспорта Российской Федерации, подготовленный Минтрансом Росси во исполнение поручения Первого заместителя Председателя Правительства Российской Федерации И.И. Шувалова // Министерство транспорта Российской Федерации [Электронный ресурс]. URL: https://www.mintrans.ru/documents/7/8130 (дата обращения: 16.09.2018);
источников. Во-вторых, создаваемая инфраструктура должна удовлетворять нуждам в первую очередь новых, а не старых отраслей РДВ. Приоритетное значение будет иметь развитие автомобильных и авиационных сообщений, связывающих с границей не месторождения, но индустриальные и постиндустриальные кластеры [Меламед и др. 2010, 73-127]. В-третьих, пограничной политике следует придать реальную, а не номинальную селективность. Иными словами, самый простой и удобный доступ к внешним рынкам через ТОРы и свободный порт должны получать не сырьевые корпорации, а наиболее перспективные для РДВ высокотехнологичные производства, малый и средний инновационный бизнес. Через эти же институты в «точки роста» на РДВ должно безбарьерно поступать то, что не может быть заменено государственным «стимулированием», — иностранные инвестиции, сопровождаемые передовыми технологиями и профессиональными кадрами.
Очевидно, что альтернативный сценарий развития РДВ и соответствующая ему «модернизационная» модель пограничной политики значительно ближе к целевым ориентирам Стратегии 2009 г. Тем не менее их реализация может столкнуться с двумя ограничениями. Это лимитированность возможностей бюджета РФ и незаинтересованность иностранного бизнеса в подъеме обрабатывающих отраслей дальневосточной экономики. Первое из этих ограничений ослабевает: в 2018 г. федеральный бюджет впервые с 2011 г. стал профицитным. Что касается второго, то ключом к его преодолению является именно качество пограничной политики, которая должна обеспечить несырьевому сектору экономики РДВ более высокий уровень инвестиционной, торговой и миграционной открытости и привлекательности по сравнению с сырьевым. Однако, поскольку эти ограничения не могут быть сняты быстро, вероятно, что трансформация сценария «международного экзогенного развития» в «кумулятивный», а «преемственной» пограничной политики в «модернизационную» будет завершена лишь к концу прогнозного периода.
Заключение
Полтора столетия понадобилось российскому государству для того, чтобы научиться использовать свою дальневосточную границу не только как инструмент
[Соколов 2017]; Рогозин: на обустройство пунктов пропуска на госгранице в ДФО потратят 11,5 млрд рублей // ТАСС [Электронный ресурс]. URL: http://tass.ru/ekonomika/3578143 (дата обращения: 10.12.2018); Integrated Transport Infrastructure and Cross-Border Facilitation Study for the Trans-GTR Transport Corridor. Individual country report. Russian Federation // Greater Tumen Initiative [Электронный ресурс].
URL: http://www.tumenprogramme.org/UploadFiles/^M^fr^/GTI%20corridors%20Study%20Russia%20fi nal%20report%20to%20publish.pdf (дата обращения: 11.08.2018).
обеспечения безопасности, но и как рычаг макрорегионального и национального развития. За это время цели пограничной политики на РДВ претерпели серьезные изменения: содействие решению внешнеполитических и военно-оборонительных задач постепенно уступало место социально-экономическим приоритетам, в рамках которых протекционистская «барьеризация» и компенсирующая «дебарьеризация» сменялись наступательным продвижением экспорта на внешние рынки и структурно-технологической модернизацией экономики. Эта эволюция не была линейной. Ее волнообразный ход во многом зависел от неполитически обусловленной цикличности самого управляемого объекта — трансграничных и интраграничных экономических отношений РДВ. Как показывает, в частности, решение о начале «поворота на Восток» в декабре 2006 г., эта зависимость снижается: нынешняя пограничная политика на РДВ уже не сводится (как это было в начале ХХ в.) к реакции на кризисы — она в определенной мере способна их прогнозировать и предупреждать. Не является она (как
в советское время) и простым придатком региональной политики: устойчиво высокая
20
открытость дальневосточной экономики делает ее равно и постоянно значимым фактором макрорегионального развития.
Впрочем, пробуксовка «поворота на Восток» свидетельствует и о том, что эффективность пограничной политики как фактора развития остается низкой. Ее повышение невозможно без осознания того, что главной проблемой «поворота» является не достижение целевых процентов роста и даже не структурная модернизация экономики, но изменение методов управления развитием. Необходимо найти такую форму территориальной и отраслевой селективности пограничной политики и такой способ ее координации с региональной политикой, которые бы дали возможность непротиворечиво, кумулятивно соединить в развитии РДВ его внутренние и международные связи. Безусловно, это не устранит цикличности в динамике макрорегиона. Однако это позволит преодолеть инерцию старого механизма смены периодов полной открытости и тотальной закрытости РДВ, развивающий эффект которого сопряжен со слишком высокими издержками. Адресное регулирование различных видов и направлений трансграничных отношений, их избирательная «барьеризация» и «дебарьеризация» дифференцируют и сгладят циклическую динамику макрорегиона и в конечном счете сделают его развитие более управляемым.
20 В 1994-2017 гг., по подсчетам автора, средняя доля экспорта в ВРП составляла 24%.
Список литературы:
Алексеев В.В., Алексеева Е.В., Зубков К.И., Побережников И.В. Азиатская Россия в геополитической и цивилизационной динамике. XVI-XX вв. М.: Наука, 2004. Дальневосточная контрабанда как историческое явление. Владивосток: ВФ РТА, 2010. Дальний Восток России: экономическое обозрение. М.: Прогресс-Комплекс ЭКОПРОС, 1993.
Исторические проблемы социально-политической безопасности российского Дальнего Востока (вторая половина ХХ-начало XXI в.) / под ред. А.С. Ващук. Владивосток: ИИАЭ ДВО РАН, 2014.
История Дальнего Востока России. Мир после войны: дальневосточное общество в 1945-1950-е гг. / под ред. В.Л. Ларина. Владивосток: ИИАЭ ДВО РАН, 2009. История Дальнего Востока России. Общество и власть на российском Дальнем Востоке в 1960-1991 гг. / под общ. ред. В.Л. Ларина. Владивосток: ИИАЭ ДВО РАН, 2016. Ишаев В.И., Ивантер В.В., Кувалин Д.Б. Экономика Дальнего Востока и Байкальского региона: государственный подход. М.: МАКС Пресс, 2015.
Киреев А.А. Дальневосточная граница России: тенденции формирования и функционирования (вторая половина Х1Х-начало XXI вв.). Владивосток: ДВФУ, 2011. Ларин В.Л. В тени проснувшегося дракона: Российско-китайские отношения на рубеже ХХ-XXI вв. Владивосток: Дальнаука, 2006.
Лукин А.В. Медведь наблюдает за драконом. Образ Китая в России в XVП-XXI вв. М.: АСТ, 2007.
Меламед И.И., Дягилев А.А., Авдеев М.А. Основные подходы к развитию Дальнего Востока и Прибайкалья. М.: Современная экономика и право, 2010. Минакир П.А. Экономика регионов. Дальний Восток. М.: Экономика, 2006. Минакир П.А., Прокапало О.М. Региональная экономическая динамика. Дальний Восток. Хабаровск: ДВО РАН, 2010.
Минакир П.А., Прокапало О.М. Российский Дальний Восток: экономические фобии и геополитические амбиции // ЭКО. 2017. № 4. С. 7-28.
Моисеева Л.А., Ващук А.С. История предпринимательства на Дальнем Востоке России в конце ХХ-начале XXI в. Владивосток: Дальнаука, 2006.
Нестерова Е.И. Русская администрация и китайские мигранты на юге Дальнего Востока. Владивосток: ДВГУ, 2004.
Порто-франко на Дальнем Востоке: сб. документов и материалов. Владивосток: РГИА ДВ, 2000.
Приамурье. Цифры, факты, наблюдения // под ред. Т. Полнера. М.: Городская тип., 1909.
Прокапало О.М.Региональная социально-экономическая динамика: на примере Дальнего Востока: автореф. дис. ... д. экон. наук. Хабаровск, 2007.
Ремнев А.В. Россия Дальнего Востока. Имперская география власти XIX-начала XX веков. Омск: Изд-во Омск. гос. ун-та, 2004.
Российский Дальний Восток и Северо-Восточная Азия. Проблемы регионального сотрудничества. М.: Эдиториал УРСС, 1998.
Савченко А.Е. Дальний Восток конца XX-начала XXI в. как «зеркало» системных проблем российского государства // Россия и АТР. 2017. № 4. С. 8-30. Севастьянов С.В., Реутов Д.А., Нянь Сюэжуй. Первый опыт применения режимов ТОР и СПВ в России и экспериментальных ЗСТ в Китае // Ойкумена. Регионоведческие исследования. 2018.№ 4. С. 96-108.
Смирнов С.В. Динамика промышленного производства и экономический цикл в СССР и России, 1861-2012. М.: Изд. дом Высшей школы экономики, 2012. Тихоокеанская Россия — 2030: сценарное прогнозирование регионального развития / под ред. П.А. Минакира. Хабаровск: ДВО РАН, 2010.
Соколов М. Развитие транспортной инфраструктуры Дальневосточного федерального округа России // Транспортная стратегия XXI век. 2017. № 37. C. 4-6.
Kireev A.A.
Border Policy in the Cycles of the Russian Far East History: Retrospective
and Forecast
Anton А. Kireev — PhD, Associate Professor, Department of Political Science, Oriental Institute — School of Regional and International Studies, Far Eastern Federal University, Vladivostok, Russian Federation. E-mail: antalkir@yandex. ru
Abstract
Borderlineness and peripherally of the Russian Far East (RFE) throughout its history have had a significant impact on economic development of the macroregion. Transformed by state policy, this impact has generated a special form of economic dynamics — institutional cycles. In this work, the author aims to determine the place and role of border policy in the cycles genesis of the RFE economic history, as well as to evaluate application of various models of this policy to achieve the macroregion's targets for the period up to 2025. The article proposes a method of studying the internal structure of three types of the RFE cyclic dynamics — the economic cycles, the cycles of regional policy, and the cycles of border policy. Based on this method, a retrospective analysis of the phases of the RFE history economic cycles and the phases of dynamics (the models) of the regional and border policies chronologically correlating with them is carried out. The obtained synchronistic periodization of three types of pre-revolutionary cycles and Soviet history of the RFE is used to identify common and special features of its economic and political dynamics in post-Soviet era. In conclusion of the article, based on the results of the Far Eastern history cycles analysis, the author predicts the prospects of the «successive» and the «modernization» models of border policy to achieve the RFE development goals up to 2025.
Keywords
Border, transborder relations, border policy, regional policy, history of the Russian Far East, institutional cycles.
References:
Alekseyev V.V., Alekseyeva E.V., Zubkov K.I., Poberezhnikov I.V. (2004) Asiatic Russia in geopolitical and civilizational dynamics. 16th-20th centuries. Moscow: Nauka. Dal'nevostochnaya kontrabanda kak istoricheskoye yavleniye (2010) [Far Eastern contraband as the historical phenomenon]. Vladivostok: VF RTA.
Dal'niy Vostok Rossii: ekonomicheskoye obozreniye (1993) [Russian Far East: Economic Review]. Moscow: Progress-Kompleks EKOPROS.
Ishayev V.I., Ivanter V.V., Kuvalin D.B. (2015) Ekonomika Dal'nego Vostoka i Baykal'skogo regiona: gosudarstvennyy podkhod [The economy of the Far East and the Baikal region: the state approach]. Moscow: MAKS Press.
Kireyev A.A. (2011) Dal'nevostochnaya granitsa Rossii: tendentsii formirovaniya i funktsionirovaniya (vtoraya polovina XlX-nachalo XXI vv.) [Far Eastern border of Russia: tendencies of formation and functioning (second half of 19-the beginning of 21 century)]. Vladivostok: DVFU.
Larin V.L. (2006) V teni prosnuvshegosya drakona: Rossiysko-kitayskiye otnosheniya na rubezhe XX-XXI vv. [In the shadow of the dragon awakened: Russian-Chinese relations at the turn of the 20-21 centuries]. Vladivostok: Dal'nauka.
Larin V.L., Vashchuk A.S. (eds.) (2009) History of the Russian Far East. The world after the war: The Far-Eastern Society in 1945-1950s years. Vladivostok: IIAE DVO RAN. Larin V.L., Vashchuk A.S. (eds.) (2016) History of the Russian Far East. Society and Power in the Russian Far East in 1960-1991. Vladivostok: IIAE DVO RAN.
Lukin A.V. (2007) Medved' nablyudayet za drakonom. Obraz Kitaya v Rossii v XVII-XXI vv. [The bear is watching the dragon. The image of China in Russia in the 17-21 centuries]. Moscow: AST.
Melamed I.I., Dyagilev A.A., Avdeyev M.A. (2010) Osnovnyye podkhody k razvitiyu Dal'nego Vostoka i Pribaykal'ya [Main approaches to the development of Far East and Baikal region]. Moscow: Sovremennaya ekonomika i pravo.
Minakir P.A. (ed.) (2010) Pacific Russia — 2030: Scenario Forecasting for Regional Development. Khabarovsk: DVO RAN.
Minakir P.A. Ekonomika regionov. Dal'niy Vostok (2006) [Economy of the regions. Far East]. Moscow: Ekonomika.
Minakir P.A., Prokapalo O.M. (2010) Regional'naya ekonomicheskaya dinamika. Dal'niy Vostok [Regional economic dynamics. The Russian Far East]. Khabarovsk: DVO RAN. Minakir P. A., Prokapalo O.M. (2017) Rossiyskiy Dal'niy Vostok: ekonomicheskiye fobii i geopoliticheskiye ambitsii [Russian Far East: economic phobias and geopolitical ambitions]. EKO. No. 4. P. 7-28.
Moiseyeva L.A., Vashchuk A.S. (2006) History of Entrepreneurship in the Russian Far East at the boundary of the XX-XXI centuries. Vladivostok: Dal'nauka.
Nesterova E.I. (2004) Russkaya administratsiya i kitayskiye migranty na yuge Dal'nego Vostoka [Russian administration and Chinese migrants in the south of the Far East]. Vladivostok: DVGU.
Polner T. (ed.) (1909) Priamur'ye. Tsifry, fakty, nablyudeniya [Priamurye. Figures, facts, observations]. Moscow: Gorodskaya tip.
Porto-franko na Dal'nem Vostoke: sb. dokumentov i materialov (2000) [Freeport in the Far East: documents and materials]. Vladivostok: RGIA DV.
Prokapalo O.M. (2007) Regional'naya sotsial'no-ekonomicheskaya dinamika: na primere Dal'nego Vostoka [Regional socio-economic dynamics: the example of the Far East]: author's abstract of DSc thesis. Khabarovsk.
Remnev A.V. (2004) Rossiya Dal'nego Vostoka. Imperskaya geografiya vlasti XIX-nachala XX vekov [Russia of the Far East. Imperial geography of the power 19-the beginnings of the 20 centuries]. Omsk: Izd-vo Omsk. gos. un-ta.
Rossiyskiy Dal'niy Vostok i Severo-Vostochnaya Aziya. Problemy regional'nogo sotrudnichestva (1998) [Russian Far East and Northeast Asia. Problems of regional cooperation]. Moscow: Editorial URSS.
Savchenko A.E. (2017) The Far East in the late 20th and early 21st centuries as reflection of systemic problems of the Russian state. Rossiya i ATR. No 4. P. 8-30.
Sevast'yanov S.V., Reutov D.A., Nyan' Syuezhuy (2018) First experience in implementing TAD and SPV regimes in Russia and experimental FTZs in China. Oykumena. Regionovedcheskiye issledovaniya. No. 4. P. 96-108.
Smirnov S.V. (2012) Dinamikapromyshlennogo proizvodstva i ekonomicheskiy tsikl v SSSR i Rossii, 1861-2012 [The dynamics of industrial production and the economic cycle in the USSR and Russia, 1861-2012]. Moscow: Izd. dom Vysshey shkoly ekonomiki. Sokolov M. (2017) Razvitiye transportnoy infrastruktury Dal'nevostochnogo federal'nogo okruga Rossii. Transportnaya strategiyaXXI vek. No. 37. P. 4-6.
Vashchuk A.S. (ed.) (2014) The historical problems of socio-political security of the Russian Far East (the second half of XX-the early XXI c.). Vladivostok: IIAE DVO RAN.
