CC BY
15
ПОЭТИКА ИМЕНИ В СОВРЕМЕННОМ МОРДОВСКОМ РОМАНЕ
B. И. ДЁМИН,
доктор филологических наук, профессор кафедры
финно-угорских литератур
ФГБОУ ВПО «МГУ им. Н. П. Огарёва»
C. В. ШЕЯНОВА,
кандидат филологических наук, доцент кафедры финно-угорских литератур ФГБОУ ВПО «МГУ им. Н. П. Огарёва» (г. Саранск, РФ)
Для философской мысли ХХ в. тра-диционна интерпретация глубокой связи между словом, именем и судьбой человека. А. Ф. Лосев [8], П. А. Флоренский [14], С. Н. Булгаков [3] полагали, что мистическая содержательность слова преобразуется в имени человека в своеобразную формулу его судьбы. С именем соотносится проблема познания - онтологической сути, спроецированная на идею самореализации в процессе бытия -судьбы. По утверждению А. Ф. Лосева, «имя есть жизнь...» [8, 14]. П. А. Флоренский говорит об имени как об «общечеловеческой формуле», являющейся «конденсатором духовной и психофизической сущности личности» [14]. Ю. М. Лотман понимает под ним «проявление человеческой природы и связанное с этим выделение индивидуальности, самобытности отдельной личности как основы ее ценности для "другого" и "других"» [9, 36]. Б. В. Томашевский называет имя «простейшим элементом характеристики героя» [12, 200]. Таким образом, философы актуализируют имя как важный «знак» в личностном проявлении человека и его судьбе, а литературоведы решают проблемы художественной антропонимики, тесно связанной с другими категориями эстетического целого.
Несмотря на общее признание имени конструктивным фактором построения концептуальной сферы художественного текста, до настоящего времени вопрос о том, сознателен или случаен выбор писателями именной системы произведений, остается дискуссионным. Интересен в связи с этим подход П. А. Флоренского, по мнению которого, выбор имени писателем «происходит не вполне сознательно, и поэт, опираясь на интуитивно добытое им имя, сам не вполне знает, как дорого оно ему. Но тем не менее не следует преувеличивать эту несознательность поэта: оно не правило. Во многих случаях вдохновение знает, что делает, -не только протекает с необходимостью, но и отдает себе отчет в своей необходимости» [14].
Современные исследователи [см., например: 4; 6; 7], занимающиеся литературной ономастикой, рассматривающие поэтику имен в художественной литературе, выделяют ряд их функций: социально-оценочную, контекстно -стилистиче скую, характе -рологическую, идентификационную, номинативную, эстетическую, мифологическую, символическую, композиционную (перспективация), декон-структивную, концептуальную и др.
© Дёмин В. И., Шеянова С. В., 2014
В мордовском литературоведении работ, посвященных художественной антропонимике, практически нет. Между тем антропонимическая лаборатория национальных писателей, пути и способы создания имен персонажей - весьма интересная литературоведческая проблема, решение которой способствует выяснению различных аспектов поэтики произведения, выявлению специфики индивидуально-авторского стиля, репрезентации национальной картины мира.
Ономастическое поле художественного текста способно отражать историю, культуру, мировосприятие людей посредством индивидуальных образов. В полной мере это прослеживается в романе К. Абрамова «Пургаз» [1], в котором имя кроме художественно-эстетической выполняет информационно-познавательную функцию - представляет сведения о социально-бытовой и культурной сфере деятельности древних эрзян. Например, читатель узнает, что после замужества настоящее имя женщины в доме мужа забывали и давали ей новое имя, наиболее полно раскрывающее черты ее характера, внешний облик или положение в семье (Вежава - «самая младшая женщина (жена)», Мазава - «красивая женщина», Рузава - «русская женщина» и др.). Роль антропонимов в пространстве романа заключается, таким образом, не только в различении (идентификации) индивидов, но и в создании художественного образа и формировании идейно-образного поля повествования.
В художественных произведениях возможны «субъективные толкования значения собственных имен, основанные на субъективных ассоциациях автора. В собственных именах, как и в нарицательных, писатели воспринимают и стилистическое, и эмоционально-оценочное содержание» [7, <87]. Такое толкование имен встречаем и у К. Абрамова. Например, положительных героев писатель наделяет именами Парава («добрая женщина»), Мазава («красивая женщина»), персонажей с отрицательными чертами -Кижеват («злой, сердитый»). Через имя
прозаик стремится восстановить внутреннюю суть персонажа, ибо «в имени - средоточие всяких физиологических, психических, феноменологических, логических, диалектических, онтологических сфер. <...> ...имя есть необходимый результат мысли, и только в нем мысль достигает своего высшего напряжения и значения» [8, 96-97]. Особенности поэтической антропонимики романа подводят к определенной стилизации старины и национального колорита. К. Абрамов реанимирует ряд древнемордовских имен (Пургаз, Обран, Ушмай, Промза, Руша, Миянза, Арис, Тишай и др.), что воссоздает специфику исторической эпохи, мировосприятие древних людей. Поэтика имени в произведении коррелирует с общей концептуальной идеей романа, подчеркивает самобытность культуры эрзянского народа, отражает специфику национального менталитета.
Именная система романа А. Доронина «Кочкодыкесь - пакся нармунь» («Перепелка - птица полевая») [5] мотивирована, на наш взгляд, художественной логикой произведения, воссоздающего жизнь мордовской деревни рубежа 1980-1990-х гг. В тексте распространены общеупотребительные имена героев, имеющих прототипов, - Иван, Павел, Игорь, Трофим, Ольга, Виктор и др. В данном случае характерологическая роль имени, сознательный подбор автором антропологической лексики подвергаются сомнению, однако не будем забывать высказывания П. А. Флоренского об интуитивном характере творческого процесса. «Имя - тончайшая плоть, посредством которой объявляется духовная сущность», - утверждает мыслитель [14]. Интересным представляется образ Розы Рузавиной. Из контекста ясно, что героиня отличается внешней и внутренней красотой, она добросердечна, отзывчива, одновременно для нее характерны женская гордость, стремление вырваться из бытового «заточения». Сущность героини совпадает с семантикой имени - красивого, благородного цветка. Художественная логика имени в данном случае, на наш взгляд, раскры-
вает глубину нравственности человека. Таким образом, правомерно говорить о характерологической функции имени, одновременно выступающего отражением собственно-авторских личностных измерений сущности героини.
В романе «Перепелка - птица полевая» наблюдается и иная функция поэтического антропонима. Правомерно говорить о резком контрасте между семантикой имени персонажа и его характером. Древнееврейское имя Захар определяет своего носителя как человека добродушного, уравновешенного, лишенного негативных эмоций, честного, ответственного, участвующего в решении чужих проблем. Характер и поведение алчного, жестокого лесничего Захара Киргизова абсолютно контрастируют с вышеупомянутыми определениями. Очевидна деконструктивная функция, на ономастическом уровне имеющая, по мысли Н. В. Васильевой, различные выражения [4]. В анализируемом романе деконструкции подвергается не имя, а связь «имя -характер». Призванный заданием имени творить добро во имя людей, Киргизов на каждом шагу разрушает, уничтожает, убивает живое. Заложенная в имени программа не смогла реализоваться. Отсюда - мифологический мотив отмщения: за содеянное зло природа отбирает жизнь у лесничего.
В антропонимическом пространстве романа А. Брыжинского «Вечкеманть тюсонзо эсензэ» («У любви краски свои») [2] отсутствуют откровенно «говорящие» и «кричащие» имена, хотя, как писал в свое время Ю. Н. Тынянов, «в художественном произведении нет неговорящих имен. Все имена говорят. Каждое имя, названное в произведении, есть уже обозначение, играющее всеми красками, на которые только оно способно» [13, 186-187]. Автор использует распространенные имена Петр, Наташа, Иван, Лиза, Виктор, Борис, Анна, имена представителей старшего поколения Перфил, Тимофей, Серафим, Даниил, Марфа, Варлам. Однако в тексте встречаются и редко-употребительные
Владислав, Руфина, Фаина. Возможно, редкость уже подразумевает индивидуализацию героев. В случае с Руфиной Романовной - это единственное средство инициализации персонажа. Имя главного героя Петра Паксяськина найдено точно, беспроигрышно. В переводе с греческого Петр означает «крепкий как камень, скала». Имя ассоциируется с постоянством, надежностью; его носитель - уверенный в себе, трезвомыслящий человек. Фамилия Паксяськин соотносится с трудовым началом, народной жизнью, близостью к земле. Прослеживается связь между именем, чертами характера героя и его судьбой - быть крепким хозяином на земле, с упорством добиваться намеченной цели.
Антропонимическая лаборатория национальных писателей, пути и способы создания имен персонажей -весьма интересная литературоведческая проблема, решение которой способствует выяснению различных аспектов поэтики произведения, выявлению специфики индивидуально-авторского стиля, репрезентации национальной картины мира.
В антропонимическую формулу «Фаина Викторовна» входят распространенное отчество и колоритное имя, которое перетягивает на себя акцент. Фаина в переводе с греческого - «сияющая». Этимология имени в романе оправдывает себя: Фаина - скромная девушка, сияющая внутренней чистотой. Имя фонетически созвучно слову «фауна», соотносясь со всем естественным, беззащитным, хрупким. В конце романа героиня, подвергшаяся насилию со стороны бандитов-рэкетиров, умирает при родах. Таким образом, имя Фаина раскрывает не только психологический склад характера, но и судьбу женщины. В тексте чаще встречается форма Фаина Викторовна, через нее проявляются
социальный статус героини (учительница), ее восприятие другими персонажами, номинация выражает определенную позицию нарратора. Форма имени «может выражать близость, дистанци-рованность, отчужденность» [4, 140]. В данном случае, на наш взгляд, формула «Имя + Отчество» в авторской речи демонстрирует некую неоправданную «холодность» рассказчика к своей героине. Об этом же свидетельствует и тот факт, что писатель не дает Фаине возможности раскрыться, реализовать свои интенции; в авторском восприятии она закрыта. Романист, бесспорно, уважает ее как личность, однако не видит супругой Паксяськина и из-за этого «игнорирует». Процесс эволюции взаимоотношений Петра и Фаины также не находит логической реконструкции.
В романе «У любви краски свои» применяются прозвища: Афродита, Зевс, Аполлон, Дионис, Апостол. По справедливому замечанию Ю. А. Карпенко, «прозвища ярко эмоциональны и экспрессивны, ибо обладают эмоционально-оценочной функцией. Они наглядно демонстрируют процесс перехода познанных и отобранных фактов объективной реальности в эмоционально-оценочные художественные образы. Но в то же время прозвище не превращается в абстрактное понятие, оно сохраняет предметность и зримость образа, поскольку качество человека обозначено через конкретный и знакомый коллективу воспринимающих предмет. Так, в прозвищах постоянно осуществляется движение от конкретного к абстрактному и через него вновь к чувственно-конкретному, предметно зримому» [6, 35]. В романе А. Брыжинского прозвища являются самостоятельными образованиями, они не зависят от официальных имен персонажей, не выносимых в ономастическое пространство романа, обладают, несомненно, экспрессивно-оценочной семантикой. Литературные теонимы, вызывающие в сознании читателя определенные мифологические образы и представления, подвергаются
деконструкции, в результате которой превращаются в прозвища с негативно-ироническим оттенком. Таким образом, имя в романе «У любви краски свои» выполняет номинативную, идентификационную, характерологическую, де-конструктивную функции, представляет особенности общественной жизни периода начала 1990-х гг. - макромир произведения, реализующийся в частных судьбах.
В философской мысли ХХ в. с именем соотносится проблема познания экзистенциальной сути человека. Данная функция имени очевидна в романе Е. Четвергова (Нуяня Видяза) «Ванине» («Ванечка») [10], в котором поэтическая антропонимика позволяет познать духовное строение личности и в целом выйти на идею произведения. Е. Четвергов называет героя Ванечкой на протяжении всего повествования, даже когда он предстает перед читателем зрелым мужчиной, и выносит его имя в название романа. В данном случае перед нами -не уменьшительно-ласкательная форма имени, а символ обмельчавшей души, нравственно опустошенного, низменного существа. Выведение антропонима в название романа определяет его концептуальную роль в художественном русле произведения. В романе «Ванечка» имя отражает не только психологический склад и нравственную суть персонажа, но и его судьбу и линию поведения.
В романе «Здесь и Там» («Тесэ ды Тосо») [11] Е. Четвергов, на наш взгляд, сознательно подбирает имена своих героев - Вияна и Валдай. Прежде всего, по фонетическому звучанию имена состоят из гласных, сонорных и звонких звуков, созвучны по звуковой инструментовке. Автор использует не употребительные в настоящее время имена, скорее всего они являются плодом его вымысла.
Имя Вияна, - вероятно, производное от эрзянского слова «вий» («сила»). Связь между именем и судьбой героини прямая -это сильная женщина, которая пережила много горя, смерть близких, потерю родных людей, разочарование, обман, одна-
ко внутренняя сила помогла ей выстоять, не ожесточиться, не сломаться. В данном случае имя становится характерологической категорией: характер диктует имя. Сущность Валдая также совпадает с семантикой, заложенной в имени: слово «валдо» на эрзянском означает «светлый, радостный, яркий; перен. символ истины, счастья, свободы» [15, 101]. Однако роль имени в романе «Здесь и Там» не ограничивается характерологической функцией - оно становится гносеологической и концептуальной категорией, выступает, таким образом, полифункциональной поэтической составляющей эпического целого.
В современном мордовском романе в основном используются имена с «погашенной» этимологией, вряд ли писатели
сознательно ориентировались на их значения в греческом или латинском языке. Однако соотношение имени, характера и судьбы героев таково, что характер диктует имя, а имя - характер и судьбу. Мордовскому роману присуще «предсказание именем судьбы» персонажей. Национальные писатели используют концептуальные, характерологические, социально-оценочные, номинативные, композиционные возможности имени, подчиняют эстетическую систему антропонимов решению жанрово-стилевых, художественно-этических задач. Функциональная полифония имени проявляется на разных уровнях содержательной и формальной структуры романного слова.
Поступила 17.01.2014
БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЙ СПИСОК -
1. Абрамов, К. Пургаз : кезэрень пингеде евтнема / К. Абрамов. - Саранск : Мордов. кн. изд-вась, 1988. - 480 с.
2. Брыжинский, А. Вечкеманть тюсонзо эсензэ : роман на морд.-эрзя яз. / А. Брыжинский. - Саранск : Мордов. кн. изд-вась, 2004. - 320 с.
3. Булгаков, С. Н. Философия имени / С. Н. Булгаков. - 2-е изд. - СПб. : Наука, 2008. - 448 с.
4. Васильева, Н. В. Собственное имя в мире текста / Н. В. Васильева. - 2-е изд., испр. -М. : ЛИБРОКОМ, 2009. - 224 с.
5. Доронин, А. Кочкодыкесь - пакся нар-мунь : роман на морд.-эрзя яз. / А. Доронин. - Саранск : Мордов. кн. изд-вась, 1993. - 380 с.
6. Карпенко, Ю. А. Имя собственное в художественной литературе // Филол. науки. - 1986. - № 4. - С. 34-40.
7. Ковалевская, Е. Г. Слово в тексте художественного произведения // Аспекты и приемы анализа текста художественного произведения : межвуз. сб. науч. тр. - Л., 1983. - С. 70-87.
8. Лосев, А. Ф. Философия имени / А. Ф. Лосев. - М. : Академ. проект, 2009. -300 с.
9. Лотман, Ю. М. Мир собственных имен // Лотман Ю. М. Семиосфера. Культура и взрыв. Внутри мыслящих миров. Статьи.
Исследования. Заметки. - СПб., 2010. -С. 11-148.
10. Нуянь Видяз (Четвергов Е.). Ванине : роман на морд.-эрзя яз. / Нуянь Видяз. -Саранск : Мордов. кн. изд-вась, 2011. -204 с.
11. Нуянь Видяз (Четвергов Е.). Тесэ ды Тосо : сермасо роман // Нуянь Видяз. Тесэ ды Тосо : сермасо роман, келей евтнема ды евтнемат. - Саранск, 2013. - С. 3-180.
12. Томашевский, Б. В. Теория литературы. Поэтика : учеб. пособие / Б. В. Тома-шевский ; вступ. ст. Н. Д. Тамарченко ; коммент. С. Н. Бройтмана при участии Н. Д. Тамарченко. - М. : Аспект Пресс, 2003. - 334 с.
13. Тынянов, Ю. Н. Литературный факт // Тынянов Ю. Н. Литературная эволюция. Избранные труды / сост., вступ. ст., коммент. Вл. Новикова. - М., 2002. -С. 167-188.
14. Флоренский, П. А. Имена [Электронный ресурс] / П. А. Флоренский. - Режим доступа: http://www.magister.msk.ru/li-Ьгагу/рЫ^/йогешк (дата обращения: 02.01.2014).
15. Эрзянско-русский словарь : ок. 27 000 слов / под ред. Б. А. Серебренникова, Р. Н. Бу-заковой, М. В. Мосина. - М. : Рус. яз. : Дигора, 1993. - 803 с.
