CC BY
30
10.24411/2499-9679-2018-10039 УДК 82-1
М. Ю. Егоров
https://orcid.org/0000-0003-0049-1535
Поэтика и прагматика стихотворения И. Ф. Жданова «Если птица - это тень полета...»: метареалистическое расставание
И. Ф. Жданов является поэтом-метареалистом. Обилие сложных метафор выступает важной особенностью его стихотворений. Стихотворение «Если птица - это тень полета...» пронизано мотивами неуверенности, двойственности. В статье прослеживается развитие этих мотивов на формальном и содержательном уровнях. Например, ощущение неуверенности, двойственности подкрепляется первым же словом стихотворения, начинающегося с условного союза: «Если птица - тень полета.». Мотивы ухода, расставания, грусти поддерживаются семантическим ореолом стихотворного размера - стихотворение написано пятистопным хореем. Субъект «я» в стихотворении постепенно разрушается, растворяется в метафорических образах, которыми особенно насыщены второе и третье четверостишия. Исчезает не только грамматическая личная форма, но и чувство, ощущение лирического «я» может только угадываться. Чувства, ощущения не проговариваются, а замещаются рядом сложных иносказательных образов. Особой семантической значимостью наделяется последнее четверостишие, что подчеркивается формальным отличием от остальных строф - в отличие от остальных строф четвертая строфа не заканчиваются стихом с пиррихиями в первой и четвертой стопах (мужское окончание). Ситуация прощания, использованная в «Если птица - это тень полета.», может быть понята как расставание с жестким соответствием означаемого означающему, переход и к ускользающему означающему, и к ускользающему означаемому (И. Ф. Жданов указывал на важность для своей поэзии эллипсиса и фрагмента). Может быть, это прощание с возможностью узурпирования одной-единственной точки зрения, неслучайно же в последнем четверостишии «я» исчезает.
Ключевые слова: метареализм, И. Ф. Жданов, современная поэзия, «Если птица - это тень полета.», двойственность, метаметафоризм, необарокко.
I. F. Zhdanov is a poet-metarealist The abundance of difficult metaphors is an important feature of his poems. The poem «If the Bird Is a Shadow of Flight ...» is penetrated by motives of uncertainty, duality. In the article development of these motives is traced at the formal and substantial levels. For example, the feeling of uncertainty, duality is supported with the first word of the poem beginning with the conditional conjunction: «If a bird is a flight shadow ...». Motives of leaving, parting, grief are maintained by a semantic aura of a meter - the poem is written with a pentameter trochee. The subject «I» in the poem collapses gradually, dissolved in metaphorical images, which the second and third quatrains are especially full of. Not only the grammatical personal form disappears, but also the feeling, stirring of lyrical «I» can only be guessed. Feelings, stirrings are not pronounced, but are replaced with a number of difficult allegoric images. The special semantic importance allocates the last quatrain, that is emphasized with the formal difference from other strophes - unlike other strophes the fourth strophe is not ended with a verse with pyrrhics in the first and fourth measures, masculine ending. The parting situation used in «If a bird is a shadow of flight ...», can be understood as parting with rigid compliance of the meant one to the meaning one, transition and the escaping meaning one, and the escaping meant one(I. F. Zhdanov pointed to importance of the ellipsis and fragment for the poetry). Perhaps, this parting with a possibility of usurping of the one and only point of view is not casual in the last quatrain «I».
Keywords: metarealism, I. F. Zhdanov, modern poetry, «If a bird is a shadow of flight ...», duality, metametaphorism, neo-baroque.
M. Yu. Egorov
Poetics and Pragmatics of I. F. Zhdanov's Poem «If a bird is a shadow of flight ...»: Metarealistic Parting
Есть такая кровь с незрячим взором,
что помимо сердца может жить. Есть такое время, за которым
Если птица - это тень полета,
знаю, отчего твоя рука, провожая, отпустить кого-то
никаким часам не уследить.
невольна совсем наверняка.
Мимо царств прошедшие народы листобоем двинутся в леса, вдоль перрона, на краю природы, проплывут, как окна, небеса.
Проплывут замедленные лица, вскрикнет птица -это лист падет. Только долго, долго будет длиться под твоей рукой его полет.
Е. С.
© Егоров М. Ю., 2018
В одном из интервью И. Ф. Жданов признавался: «Я попал на совещание молодых литераторов в Софрино, мне уже было более тридцати. Один из мэтров сказал, что мое нанизывание метафор -эксперимент, который, дескать, напоминает культуризм. Когда мышц много, но такой качок и штангу-то поднять не сможет» [4]. Действительно, нагнетание метафор стало фирменным ходом И. Ф. Жданова, причисленного литературоведами к метареалистам (о проблематичности существования «метареализма» в отечественной поэзии см. например [8; 10, с. 269-272]). В манифесте «Что такое метареализм? Факты и предположения» М. Эпштейн утверждал: «В философском плане -это метафизический реализм, то есть реализм не физической данности, а сверхфизической природы вещей. В стилевом плане - это метафорический реализм, переходящий от условного подобия вещей к их реальной взаимопричастности, то есть от метафоры - к метаболе. Прообраз метаболы в мифологическом искусстве древности - метаморфоза» [7, с. 121].
Стихотворение «Если птица - это тень полета...» не стоит рассматривать только как иллюстрацию обозначенных метареалистических принципов, но несомненно то, что их в стихотворении обнаружить можно.
Одно из центральных свойств разбираемого текста, находящее свое воплощение и на формальном, и на содержательном уровне, - это двойственность.
Ощущение неуверенности, двойственности подкрепляется первым же словом стихотворения, начинающегося с условного союза: «Если птица -тень полета.». Начальное «ес» совпадает с инициалами в посвящении. В первой строфе, представляющей единую синтаксическую конструкцию, сочетание «ес» встретится один раз. Во втором четверостишии, разделенном точкой ровно посередине на две синтаксические конструкции, сочетание «ес» открывает каждую из них. Контрастирующее с условным «если» утвердительное «есть» начинает пятый и седьмой стих: «Есть такая кровь.» и «Есть такое время.». Все три слова акцентированы графически, только они в первых двух строфах написаны с прописной буквы. Представляется, что именно это колебание между двумя противоположными по смыслу словами (условность-утвердительность) определяет специфику построения стихотворения.
Можно согласиться с тем, что «Если.» - стихотворение о прощании, что вполне соответствует эмоциональной элегической партитуре текста,
подталкивающей к такому выводу. Однако само слово «прощание» (или любое другое синонимичное, например, «расставание») отсутствует в тексте. Ощущение прощания поддерживается лексическим составом с соответствующей семантической коннотацией ухода, разделения дистанцией (в широком понимании этого слова). В первом четверостишии наиболее показательный случай -«провожая», «отпустить», «полет»; во втором -«помимо» (кровь «вне сердца»), «не уследить» (часы не отсчитывают уходящее время); в третьем - «прошедшие», «проплывут»; в четвертом -«проплывут», «падет», «полет».
Мотивы ухода, расставания, грусти поддерживаются семантическим ореолом стихотворного размера - стихотворение написано пятистопным хореем. Семантика этого стихотворного размера не раз становилась предметом рассмотрения. М. Гаспаров, К. Тарановский, Р. Якобсон указывали на связанную с пятистопным хореем тематику пути и скорбные мотивы одиночества [3; 6; 9].
Тем не менее тематическая поэтическая инерция нарушена в данном случае. М. Гаспаров указывает на пять семантических «окрасок», связанных с размером, «это (с убывающей значимостью): Ночь, Пейзаж, Любовь, Смерть (торжествующая или преодолеваемая) и Дорога» [3, с. 264]. Ночь у И. Ф. Жданова представлена лишь контекстуальными синонимами, ее «отголоски» можно увидеть в «тени», «незрячести» («незрячий взор»), «крае природы». Схожий результат окажется и при рассмотрении остальных «красок». Любовь откликнется ситуацией первого четверостишия (нежелание расставаться), смерть - ситуацией второго (кровь, живущая вне сердца, утекающее время). В третьей строфе сконцентрированы пейзажные приметы - «листобой», «леса», «перрон», «край природы», «небеса».
Рассмотрим функционирование лирического субъекта в описанной специфической ситуации. Доля «я»-высказываний в стихотворении чрезвычайно невелика. Наличие перволичного («я») субъекта определяется только единственным присутствием глагола в первом лице во втором стихе: «.знаю, отчего твоя рука». Как видно из приведенного примера, одновременно с появлением субъективированной формы «я» возникает и объективированное «ты», словно бы существование «я» без «ты» невозможно [1, с. 86], местоимение «твой» соотносимо с прилагательным. В последующих двух строфах ни «я», ни «ты» (в каких бы то ни было формах) не обнаруживаются.
56
М. Ю. Егоров
Пытаясь описать сложность интерпретации поэзии метареалистов, С. Сандлер указывает, что чтение таких стихотворений равнозначно проникновению в особый поэтический мир, где образы пережитого ускоряются в головокружительном слайд-шоу воображаемого или бессознательно ощущаемого [11, р. 3] (см., например, также [5, с. 451-455; 12]). Сознавая всю принципиальную неполноту читательского толкования метаметафо-рического текста, не претендуя на исчерпанность интерпретации, попытаемся приблизиться к пониманию принципиальных, на наш взгляд, моментов, касающихся, в частности, субъектной сферы, также связанной с двойственностью. Для этого вернемся к первой строфе.
Предположение: «Если птица - это тень полета.» - озвучивается перволичным субъектом: «Если птица - это тень полета, / знаю.». С одной стороны, такое предположение можно рассмотреть как метафору, приравнивающую птицу к части некой высокой умозрительной, философской идеи полета (есть Полет, а птица одно из его воплощений). С другой стороны, первый стих отсылает к поговорке, фиксируемой фразеологическими словарями: «Видно птицу по полету» - судить о человеке по его облику, делам, поступкам. Изящное метафизическое значение соприкасается с приземленным, расхожим. И в том, и в другом случае возникают отношения, заменяющие целое частью. И в том, и в другом случае постулируются положения вовсе не очевидные, которые тем не менее приводят субъекта стихотворения к возможности утверждения: «Если птица - это тень полета, / знаю.». Неоспоримость же такого утверждения (или его двойственность для внешнего по отношению к тексту наблюдателя), следующего за «знаю», подтверждается именно его субъективностью, выражением подчеркнуто личного мнения. Да и сам субъект возникает как «тень полета» - личное местоимение «я» все равно отсутствует, а «личность» появляется лишь как форма глагола «знаю», оставаясь бесполой (категория рода у глагола настоящего времени отсутствует).
Схожие отношения описываются во втором-четвертом стихах, где такой же «тенью» возникает «ты», и в качестве метонимии использована рука: «.знаю, отчего твоя рука, / провожая, отпустить кого-то / невольна совсем наверняка».
При этом грамматика текста позволяет предположить не обращение к внешнему субъекту, а еще и высокопарное обращение к самому себе во втором лице.
Возврат к субъектной ситуации произойдет лишь в последней, четвертой строфе, где намеченный диалог приобретет совершенно иной оттенок. «Закольцованность» текста создается также возвратом к «птице», «полету», «руке», «твоему», синтаксической конструкции со словом «это» и тире (но уже без условности «если»), все это встречалось еще раз только в первом четверостишии.
Благодаря пиррихиям пятистопный хорей претерпевает в стихотворении некоторые метаморфозы. Все строфы, за исключением финальной, заканчиваются стихом с одинаковым ритмическим рисунком (пиррихии в первой и четвертой стопах, мужское окончание).
В четвертой строфе не только нарушается ритмическое ожидание, но и, несмотря на указанную обращенность к началу стихотворения, остается в ней только «ты»: «.под твоей рукой.». Субъект «я» разрушается, растворяется в метафорических образах, которыми особенно насыщены второе и третье четверостишия. Исчезает не только грамматическая личная форма, но и чувство, ощущение лирического «я», которое может только угадываться. Чувства, ощущения не проговариваются, а замещаются рядом сложных иносказательных образов. В качестве примера рассмотрим фрагмент третьей строфы: «Мимо царств прошедшие народы / листобоем двинутся в леса.».
Отмечаемая нами двойственность реализуется здесь, например, в использовании слова «листобо-ем». Одно из значений слова листобой - осенний холодный ветер, срывающий листья. Таким образом, «листобоем» (сравнение, возникающее с помощью творительного падежа) народы двинутся в лес, как ветер. Но листобой - это также по славянским верованиям определенная календарная дата, 20 сентября, когда отмечалось Стрибожье Осеннее (день Стрибога-Листобоя). С этой точки зрения, «листобоем» - форма творительного падежа от существительного «листобой», обозначающая время действия, - народы двинутся в лес в сентябре. Возможно, что ситуация, послужившая поводом для лирического высказывания, приписана к сентябрю.
Славянская тематика, заявленная словом «ли-стобой», соседствует с библейской, к чему отсылает начало фрагмента: «Мимо царств прошедшие народы.». Здесь видится намек и на хождения народа Израилева, и на Царство Небесное, и на Тысячелетнее царство, и на Книги Царств.
Получается сложная контаминация разнонаправленных семантик, работающих вместе на угадывание эффекта печального восприятия пер-
воначально заявленного действия: соединяется славянское и библейское (а чуть ниже появится резко выбивающееся из контекста иноязычное слово «перрон»), определение временной координаты (осень) и образное выражение, связанное с падением листа, о чем будет сказано уже в четвертой строфе.
В цитированном выше манифесте «Что такое метареализм? Факты и предположения» М. Эпштейн указывал на отсутствие в метареа-лизме «явно выраженного лирического героя, который заменяется, плохо это или хорошо, суммой видений, геометрическим местом точек зрения, равноудаленных от «я», или, что то же самое, расширяющих его до «сверх-я», состоящего из множества очей. Полистилистика, стереоскопия, металиризм» [7, с. 124].
Ситуация прощания, использованная в «Если птица - это тень полета.», потакает такому видению вещей. Может быть, это расставание с жестким соответствием означаемого означающему, переход и к ускользающему означающему, и к ускользающему означаемому (интересно в этой связи, что И. Ф. Жданов указывал на важность для своей поэзии эллипсиса и фрагмента. [2]). Может быть, это прощание с возможностью узурпирования одной-единственной точки зрения, неслучайно же в последнем четверостишии «я» исчезает.
Р. 8. Не могу не добавить мнение самого И. Ф. Жданова о предложенном здесь разборе стихотворения: «Образы ошарашивают [исследователя], и он сразу уходит куда-то не туда. А мне казалось, что стишок очень простой. И за сюжетом следить нетрудно. Провожающая не может отпустить провожаемого потому, что провожаемый для провожающего переходит в образ, т.е. из физически присутствующего становится присутствующим вечно, но идеально. И это происходит на глазах. Поэтому кровь уже идеальна, а сердце еще физическое. Так же со временем и с часами. Дальше все остальное в этом ключе рассматривать нетрудно. Тут важно и самому читателю задуматься. В самом первичном смысле метареа-лизм - это игра реального с идеальным. А разве не бывает недоразумения в человеческих отношениях из-за путаницы идеального с реальным. [Интерпретатор] вроде бы как-то понимает, но его подкарауливает беда всех исследователей, которые исходят не из простого осмысления текста, а из копаний в собственных ассоциациях по поводу прочитанного» (из личной переписки поэта). Указанный И. Ф. Ждановым ракурс не разрушает интерпретацию. По моему мнению, и авторская, и
исследовательская концепции взаимодополняют друг друга (в духе метареализма), они обе связаны с мотивом двойственности, с тем, что И. Жданов называет «игрой реального с идеальным».
Библиографический список
1. Бройтман, С. Н. Русская лирика XIX - начала XX века в свете исторической поэтики. Субъектно-образная структура [Текст] / С. Н. Бройтман. - М. : РГГУ 1997. - 307 с.
2. Гальперин, И. Возможность канона. Интервью с Иваном Ждановым [Электронный ресурс] / И. Гальперин. - Режим доступа: http://www.litkarta.ru/dossier/vozm-kanona/dossier_1589/
3. Гаспаров, М. Л. Метр и смысл [Текст] / М. Л. Гаспаров. - М. : Фортуна ЭЛ, 2012. - 416 с.
4. Кручик, И. О герметизме и жгучей проблеме свободы. Интервью с Иваном Ждановым [Электронный ресурс] / И. Кручик. - Режим доступа: http://www.litkarta.ru/dossier/o-germetizme-i-zhguchei-probleme-svobody/dossier_1589/
5. Лейдерман, Н. Л. Современная русская литература: 1950-1990-е годы [Текст]. В 2 т. : Т. 2. 19681990 / Н. Л. Лейдерман, М. Н. Липовецкий. - М. : Издательский центр «Академия», 2003. - 688 с.
6. Тарановский, К. Русские двусложные размеры [Текст] / К. Тарановский. - М. : Языки славянской культуры, 2010. - 552 с.
7. Эпштейн, М. Постмодерн в России [Текст] / М. Эпштейн. - М. : Издание Р. Элинина, 2000. - 368 с.
8. Epstein, T. Metarealism / T. Epstein // Crossing Centuries: The New Wave in Russian Poetry - Jersey City, NJ : Talisman, 2000. - P. 87-88.
9. Jakobson, R. К popisu Machova verse (1938) / R. Jakobson // Jakobson R. Selected Writings 5. - The Hague, 1979. - P. 433-485. [English translation].
10. Lutzkanova-Vassileva, A. Toward a Meta Understanding of Reality: The Problem of Reference in Russian Metarealist Poetry / A. Lutzkanova-Vassileva // Studies in 20th & 21st Century Literature. - 2005. - Vol. 29. Iss. 2. -Р. 246-281.
11. Sandler, S. Mirrors and Metarealists: The Poetry of Ol'ga Sedakova and Ivan Zhdanov / S. Ssandler // Sla-vonica. - 2006. - Vol. 12. - № 1. - Р. 3-23.
12. Shatunovsky, M. Charmed Pilgrim. - Режим доступа: http://www.poet.forum.ru/archiv/ezhdbio.htm.
Bibliograficheskij spisok
1. Brojtman, S. N. Russkaja lirika XIX - nachala XX veka v svete istoricheskoj pojetki. Sub#ektno-obraznaja struktura [Tekst] / S. N. Brojtman. - M. : RGGU, 1997. - 307 s.
2. Gal'perin, I. Vozmozhnost' kanona. Interv'ju s Iva-nom Zhdanovym [Jelektronnyj resurs] / I. Gal'perin. -Rezhim dostupa: http://www.litkarta.ru/dossier/vozm-kanona/dossier_1589/
3. Gasparov, M. L. Metr i smysl [Tekst] / M. L. Gasparov. - M. : Fortuna JeL, 2012. - 416 s.
4. Kruchik, I. O germetizme i zhguchej probleme svobody. Interv'ju s Ivanom Zhdanovym [Jelektronnyj
М. Ю. Егоров
resurs] / I. Kruchik. - Rezhim dostupa:
http://www.litkarta.ru/dossier/o-germetizme-i-zhguchei-
probleme-svobody/dossier_1589/
5. Lejderman, N. L. Sovremennaja russkaja literatura: 1950-1990-e gody [Tekst]. V 2 t. : T. 2. 1968-1990 / N. L. Lejderman, M. N. Lipoveckij. - M. : Izdatel'skij centr «Akademija», 2003. - 688 s.
6. Taranovskij, K. Russkie dvuslozhnye razmery [Tekst] / K. Taranovskij. - M. : Jazyki slavjanskoj kul'tury, 2010. - 552 s.
7. Jepshtejn, M. Postmodern v Rossii [Tekst] / M. Jepshtejn. - M. : Izdanie R. Jelinina, 2000. - 368 s.
8. Epstein, T. Metarealism / T. Epstein // Crossing Centuries: The New Wave in Russian Poetry - Jersey City, NJ : Talisman, 2000. - P. 87-88.
9. Jakobson, R. K popisu Machova verse (1938) / R. Jakobson // Jakobson R. Selected Writings 5. - The Hague, 1979. - P. 433-485. [English translation].
10. Lutzkanova-Vassileva, A. Toward a Meta Understanding of Reality: The Problem of Reference in Russian Metarealist Poetry / A. Lutzkanova-Vassileva // Studies in 20th & 21st Century Literature. - 2005. - Vol. 29. Iss. 2. -R. 246-281.
11. Sandler, S. Mirrors and Metarealists: The Poetry of Ol'ga Sedakova and Ivan Zhdanov / S. Ssandler // Sla-vonica. - 2006. - Vol. 12. - № 1. - R. 3-23.
12. Shatunovsky, M. Charmed Pilgrim. - Rezhim dostupa: http://www.poet.forum.ru/archiv/ezhdbio.htm.
Reference List
1. Broytman S. N. The Russian lyrics of the XIX - the beginning of the 20th century in the light of historical poetics. Subject and figurative structure / S. N. Broytman. - M. : RSHU, 1997. - 307 pages.
2. Galperin I. Possibility of a canon. Interview with Ivan Zhdanov [An electronic resource] / I. Galperin. -
Access mode: http://www.litkarta.ru/dossier/vozm-kanona/dossier_1589/
3. Gasparov M. L. Master and sense / M. L. Gasparov. - M. : Fortuna EL, 2012. - 416 pages.
4. Kruchik I. O Hermetism and burning problem of freedom. Interview with Ivan Zhdanov [An electronic resource] / I. Kruchik. - Access mode: http://www.litkarta.ru/dossier/o-germetizme-i-zhguchei-probleme-svobody/dossier_1589/
5. Leyderman N. L. Modern Russian literature: 1950-1990-s. In 2 v.: V. 2. 1968-1990 / N. L. Leyderman, M. N. Lipovetsky. - M. : Publishing center «Akademiya», 2003. - 688 pages.
6. Taranovsky K. Russian disyllabic sizes / K. Taranovsky. - M. : Yazyki Slavyanskoi Kultury, 2010. - 552 pages.
7. Epstein M. Postmodern in Russia / M. Epstein. -M. : R. Elinin's edition, 2000. - 368 pages.
8. Epstein, T. Metarealism / T. Epstein // Crossing Centuries: The New Wave in Russian Poetry - Jersey City, NJ : Talisman, 2000. - P. 87-88.
9. Jakobson, R. К popisu Machova verse (1938) / R. Jakobson // Jakobson R. Selected Writings 5. - The Hague, 1979. - P. 433-485. [English translation].
10. Lutzkanova-Vassileva, A. Toward a Meta Understanding of Reality: The Problem of Reference in Russian Metarealist Poetry / A. Lutzkanova-Vassileva // Studies in 20th & 21st Century Literature. - 2005. - Vol. 29. Iss. 2. -Р. 246-281.
11. Sandler, S. Mirrors and Metarealists: The Poetry of Ol'ga Sedakova and Ivan Zhdanov / S. Ssandler // Sla-vonica. - 2006. - Vol. 12. - № 1. - Р. 3-23.
12. Shatunovsky, M. Charmed Pilgrim. - Режим доступа: http://www.poet.forum.ru/archiv/ezhdbio.htm.
Дата поступления статьи в редакцию: 11.03.2018 Дата принятия статьи к печати: 16.05.2018
