CC BY
37Восток и Запад: исследования
китайской музыкальной культуры
DOI: 10.26086/NK.2020.2.56.008 УДК 784.7
© Шэнь Хунбо, 2020
Нижегородская государственная консерватория им. М. И. Глинки (Нижний Новгород, Россия), аспирант кафедры теории музыки E-mail: [email protected]
ПОЭТИЧЕСКОЕ ПРОСТРАНСТВО ЕВРОПЕЙСКИХ ВОКАЛЬНЫХ МИНИАТЮР НА СТИХИ СТАРИННЫХ КИТАЙСКИХ ПОЭТОВ
В вокальных произведениях западноевропейских композиторов очень широко использовались стихи китайских поэтов нескольких исторических эпох. Китайские поэтические источники вокальных произведений европейских композиторов охватывают огромный временной диапазон — с VI века до н. э. по XII век н. э. Его можно условно разделить на 4 периода: ранний (VI век до н. э. - III век н. э.), средний (IV-VI века н. э.), эпоха династии Тан (VII-IX века н. э.), эпоха династии Сун (X-XII века н. э.).
Основные темы: одиночество, отшельничество, тайна творчества, исцеление души на лоне природы. Наиболее полно в камерно-вокальной музыке европейских композиторов воплотилась поэзия Ли Бо и Бо Цзюйи (эпоха династии Тан), что объясняется уникальным масштабом их таланта и объемом литературного наследия.
Центральная для европейской камерно-вокальной музыки тема любви, занимает в кругу рассмотренных поэтических источников периферийные позиции. Локально присутствуя в творчестве многих китайских поэтов, тема любви в статье трактуется как продолжение традиций музыкального шинуазри с его предметной экзотикой и характерным образным строем (луна, лодка, лотос, беседка и т. п.). В то же время проводится дифференциация того, насколько одни и те же темы в творчестве китайских поэтов по-разному трактовались. Исследуется разнообразная интерпретация мотива одиночества в творчестве Ли Бо и Бо Цзюйи. Существенное отличие в раскрытии этого мотива заключается в том, что у Ли Бо — это олицетворение даосской свободы вне мира, в творчестве же Бо Цзюйи одиночество понимается принципиально иначе — как путь к старению и увяданию.
Ключевые слова: Китайская поэзия, камерно-вокальное творчество европейских композиторов, Конфуций, Ли Бо, Бо Цзюйи.
© Shen Hongbo, 2020
Glinka Nizhny Novgorod State Conservatoire (Nizhny Novgorod, Russia), Postgraduate Student of the
Department of Music Theory
E-mail: [email protected]
POETIC SPACE OF EUROPEAN VOCAL MINIATURES BASED ON POEMS OF ANCIENT CHINESE POETS
In the vocal works of Western European composers, poems by Chinese poets from several historical eras were widely used. Chinese poetic sources of vocal works by European composers cover a huge time range — from the VI century BC to the XII century ad. It can be divided into 4 periods: the early (VI century BC-III century ad), the middle (IV-VI century ad), the era of the Tang dynasty (VII-IX century ad), the era of the song dynasty (X-XII century ad).
Main themes: loneliness, Hermitage, the mystery of creativity, healing the soul in the bosom of nature. The poetry of Li Bo and Bo Juyi (the era of the Tang dynasty) is most fully embodied in the chamber and vocal music of European composers, which is explained by the unique scale of their talent and the volume of their literary heritage.
The Central theme of European chamber and vocal music is love, which occupies peripheral positions in the circle of considered poetic sources. Locally present in the works of many Chinese poets, the theme of love in the article is interpreted as a continuation of the traditions of the musical chinoiserie with its subject exoticism and characteristic image structure (moon, boat, Lotus, gazebo, etc.). at the same time, a differentiation is made as to how the same themes in the works of Chinese poets were interpreted differently. Various interpretations of the motif of loneliness in the works of Li Bo and Bo Juyi are investigated. A significant difference in the disclosure of this motif is that Li Bo is the personification of Taoist freedom outside the world, while in the works of Bo Juyi, loneliness is understood in a fundamentally different way — as a path to aging and withering.
Keywords: Chinese poetry, chamber-vocal creativity of European composers, Confucius, Li Bo, Bo Juyi.
В ряду культурных достижений Древнего Китая литература, и, прежде всего, поэзия занимают центральное место. Именно поэзия аккумулировала и бережно хранила духовный опыт китайской нации. Во многих странах поэтам поставлены памятники, но только в Китае в честь поэтов возводились храмы. Не случайно основоположник советской литературной китаистики академик В. Алексеев называл поэзию сердцем китайского народа.
Китайская поэзия в течение многих столе -тий развивалась изолированно от литературных традиций остального мира, прежде всего, по причине исторической и географической удаленности от этих самых традиций. Классический, кульминационный период развития поэтического искусства Китая наступил уже в VII веке н. э. — время, когда первые национальные европейские поэтические школы еще только начали формироваться. Как отмечал В. Алексеев, «китайская поэзия разрослась до невероятных размеров, совершенно не подозревая о западной» [1, с. 55]. Столь длительное развитие самобытной поэзии обусловлено множеством факторов, среди которых важнейшими представляются герметичность китайской культуры, а также раннее формирование письменной традиции.
Уникальный путь китайской поэзии протяженностью почти в три тысячи лет начинался с народнопоэтических форм, сложившихся задолго до нашей эры, пролегал через становление устойчивого круга образов и жанров на рубеже тысячелетий, и привел высочайшему расцвету в эпоху династий Тан (618-907) и Сун (960-1279). Китайские авторы поэтических текстов оказались отделены от европейских авторов вокальных миниатюр многовековым, а иногда и тысячелетним временным массивом. Поразительная актуальность поэтики и формы высказывания китайских поэтов для европейского художественного пространства XX века заставляет искать корни этого феномена в самой китайской поэзии — текстах стихов и культурном контексте их бытования.
Литературная основа любого вокального сочинения на иностранные стихи складывается из поэтического источника и перевода. Рассмотрим последовательно оба эти компонента применительно к стихам китайским авторов, охватываемым темой данного исследования.
Китайские поэтические источники вокальных произведений европейских композиторов охватывают огромный временной диапазон — с VI века до н. э. по XII век н. э. Его можно условно разделить на 4 периода:
• ранний (VI век до н. э. - III век н. э.),
• средний (ГУ—У1 века н. э.),
• эпоха династии Тан ^П-К века н. э.),
• эпоха династии Сун (Х-ХП века н. э.).
Рассмотрим последовательно поэтические источники каждого периода. Главным источником поэзии раннего периода стала Книга Песен «Шицзин», стихи для которой, по преданию, были отобраны Конфуцием. «Шицзин» сложился в Х!^! веках до н. э., и в качестве второй части вошел в каноническое конфуцианское Пятикнижие У Цзин. Книга Песен — уникальный памятник литературы, отражающий самые разные стороны жизни Древнего Китая. Конфуций призывал изучать «Шицзин», как универсальный источник знаний о человеке, обществе и природе.
На тексты стихов из «Шицзин» написаны миниатюры Б. Бриттена «Большая колесница» и «Танцевальная песня» из цикла «Песни из Китая» (1957). Из того же литературного источника в Европу попало стихотворение «К молодому господину», англоязычная версия которого легла в основу соответствующих миниатюр С. Скотта (1905) и Дж. Карпентера (1916). Французский вариант «Молодого господина» инспирировал появление одноименной вокальной миниатюры А. Русселя (1908).
Еще один древнекитайский поэт, оставивший след в европейской вокальной миниатюре XX века — У Ди, император династии Западная Хань (156—87 до н. э.). На его стихотворение «Осенний ветер» Б. Бриттен написал миниатюру, вошедшую в цикл «Песни из Китая».
Принимая во внимание неизбежное изменение содержания и формы стихов, вызванное переводом, отметим, тем не менее, структурные качества, объединяющие все перечисленные стихи раннего периода. Они свойственны народной поэзии и, в частности песенно-поэтическому жанру юэфу миньгэ: многострофность (3 строфы в большинстве стихотворений), повторы строк, фраз и слов («К молодому господину», «Большая колесница», «Танцевальная песня»).
Из поэтических источников среднего периода композиторы чаще всего интерпретировали самое известное стихотворение поэта эпохи Северных и Южных Династий Ван Сенъю «Слезы». Под этим названием оно вошло в вокальные циклы Э. Уиторна, Ч. Т. Гриффса, а у Ю. Рёнтгена в немецком переводе получило название «Одинокая». Причина такой востребованности стихотворения видится в ярком раскрытии «вечной» темы неразделенной любви. Несмотря на то, что в английском и немецком переводах исчезли существенные сюжетные детали (например, упомина-
ние о том, что героиня стихотворения — наложница), именно достоверность и универсальность художественного образа пробудили творческую фантазию европейских музыкантов XX века.
Также ко второму периоду относится творчество поэта эпохи Династии Цзинь Тао Юаньми-на (365-427), на чьи стихи Л. Десятников написал трехчастный вокальный цикл. Таким образом, средний период представлен небольшим числом поэтических источников, что объясняется общим спадом литературы и искусства в данный период (эпоха династии Цзинь, Южных и Северных династий, династии Суй), связанным с экономической и политической нестабильностью в стране. Закономерно, невелико и количество переводов на европейские языки поэзии того периода.
Гораздо более разнообразно в европейской камерно-вокальной музыке представлено творчество поэтов третьего периода — эпохи династии Тан. В это время внутреннее и внешнее положение страны было стабильным, Китай достиг наивысшего могущества в своей истории, значительно опередив по уровню развития передовые страны.
Поэтическое искусство в эпоху Тан поднялось на высочайший уровень, развиваясь в синкретизме с другими видами художественного творчества. Как отмечает А. Сторожук, «в тан-ское время музыка, литература и каллиграфия представляли собой неделимое художественное триединство, поскольку произведения высокой литературы (в том числе и прозы) исполнялись с музыкальным сопровождением, а письменная фиксация произведений должна была соответствовать каллиграфическим канонам» [3, с. 7]. Формируется новый поэтический жанр цы; традиционный жанр ши обретает множество подлинных шедевров, сочетающих глубину и многозначность содержания с совершенством формы. История сохранила имена свыше 2200 танских поэтов, от императоров до монахов, чье творчество представлено почти 50 тысячами стихотворений.
Не удивительно, что именно образцы тан-ской поэзии более всего привлекли европейских переводчиков, литераторов, а затем и музыкантов. Результаты такого интереса выглядят более чем убедительно: из 34 авторов, чьи стихи стали литературными первоисточниками европейских вокальных миниатюр, 27 представители эпохи династии Тан. И это притом, что многие композиторы написали вокальные циклы на стихи какого-либо одного из танских поэтов1. Уже эти данные, безотносительно к высокому качеству поэзии, диктуют необходимость самого пристального изучения танской поэзии, попавшей в проблемный спектр данного исследования.
Тем более величественной выглядит фигура мастера из числа 27 танских поэтов, поэзия которого породила больше европейских вокальных интерпретаций, чем поэзия всех остальных(!) поэтов вместе взятых. Его имя Ли Бо. Восхищение его талантом в полной мере выражает титул «Небожитель поэзии», которым удостоили Ли Бо современники и продолжают именовать потомки. Из более чем полусотни вокальных миниатюр, фигурирующих в данной работе, более тридцати написано на тексты этого автора. Заметим, что его стихи нередко инспирировали появление музыкальных шедевров и в других жанрах. Так, в «Песне о земле» Г. Малера, жанрово определяемой автором как «симфония в песнях», четыре из шести частей написаны на стихи Ли Бо. А. Ве-берн использовал стихи китайского гения в третьей части цикла «Четыре песни для сопрано и камерного оркестра» (ор. 13). Рассмотрим подробнее стихи Ли Бо, актуализированные в качестве литературной основы камерно-вокальных произведений.
Более чем три десятка стихотворных тестов Ли Бо, озвученных европейскими композиторами в камерно-вокальном жанре, распадаются на две примерно равные группы. Первую группу образуют всемирно известные стихи Ли Бо, существующие в разных переводах, и потому часто становящиеся объектом творческого интереса композиторов, и часто воплощаемые в музыке. К ним относятся:
- «Таинственная флейта» в вольном переложении Х. Бетге, известная в России как «Весенней ночью в Лояне слышу флейту» в переводе А. Гитовича;
- «Фарфоровый павильон» в вольном переложении Х. Бетге, известный также как «Лестница в лунном свете» во французском переводе М. Кальвокоресси;
- «Думы тихой ночью» в переводе А. Гитовича;
- «Лучшее в жизни — это лишь...» в переводе Г. Джайлза, известная также как «Если бытие только сон» в вольном переложении Х. Бетге.
Каждое из этих стихотворений существует в нескольких композиторских интерпретациях.
Вторую группу составляют менее известные в Европе и России стихи Ли Бо, существующие, как правило, в одном переводе. Появление музыкальных произведений на эти тексты целиком зависит от национальных традиций перевода Ли Бо. Поэтому в разных странах, а точнее на разных языках, нередко возникают композиции на те из стихов Ли Бо, на которые по определению более не могут возникнуть нигде. Стоит заметить в этой связи, что поэтическое наследие Ли Бо включает
981 стихотворение, и на сегодняшний день европейской культурой освоена лишь малая его часть.
Обозначим основные темы стихов Ли Бо, к которым обращаются европейские композиторы:
- тайна творчества («Таинственная флейта», «Танец мудрецов»);
- мудрость в праздности («Винная песня», «Развлекаюсь», «Пьянствую в горах с отшельником»);
- любовь («Под луной», «Опьяненный любовью», «Вспоминаю горы Востока»);
- дружба («Ночь с другом»);
- одиночество («Белая цапля», «Думы тихой ночью», «Тоска у яшмовых ступеней»);
- отшельничество («Храм на вершине горы», «Домик в горах»);
- эфемерность материальных богатств («Фарфоровый павильон», «Дрейф»);
- исцеление души на лоне природы («Цветок лотоса», «Одиноко сижу я в горах Цзинтин-шань», «Я вижу черепаху», «Струящиеся воды», «У родника»).
В отношении китайской поэзии, веками культивировавшей смысловую многозначность, такое деление на темы условно, а в отношении поэзии Ли Бо оно условно вдвойне. Нами обозначены лишь тематические доминанты, не исключающие тем второго, третьего планов. В отличие от других поэтов танской эпохи, за исключением Мэн Хао-жаня, Ли Бо как художник сложился под влиянием идей даосизма, и его стихи прямо или опосредованно отразили это влияние. Ключевая идея — пу-стотность, понимаемая как предельная заполняе-мость текста смыслами, и идущая от возможности слова вбирать множество смыслов и ассоциаций. Как отмечает А. Сторожук, «избыточность здесь настолько велика, что явственно рождает перед мысленным взором читателя целые картины и события, в самом тексте никак явно не упоминавшиеся. (...) данные ассоциации неизменно возникают у самых разных читателей в самые разные эпохи» [3, с. 33-34]. Именно пустотность объясняет и многозначность тематизма, и многозначность трактовок содержания стихов этого поэта.
Проиллюстрируем сказанное примером стихотворения Ли Бо «Белая цапля», воплощенного в музыке композитором Виктором Усовичем. Для точности понимания текста воспользуемся не литературным переводом, а подстрочником.
Белая цапля
Белая цапля, вниз на осеннюю воду, Одна летит, словно спадает иней. Душу покой все еще не покинул, Одиноко стою у края песчаной мели.
Тематической доминантой данного стихотворения является одиночество, наиболее легко распознаваемое в тексте («белая цапля одна летит» аллегория одиночества, герой «одиноко стоит»). Однако даосская идея пустотности порождает множество иных смыслов.
1. Закат жизни. Цапля в Китае - символ предков, поэтому слетающая вниз цапля - это приглашение в иной мир. Белый цвет (цапля, иней) — символ осени как времени угасания.
2. Отшельничество. Цапля — это птица, которая не живет в стае. Она единственный друг героя стихотворения. О том, что одиночество героя осознанно, желанно, говорит строка «Душу покой еще не покинул».
3. Любовь. Белый цвет символизирует чистоту, а цапля — девушку. В соответствии с китайскими церемониями накидка из пуха цапли была обязательной одеждой наложницы императора [2, с. 51-52].
Приведенный пример показывает, что основные темы стихов Ли Бо — одиночество, любовь, отшельничество, исцеление души на лоне природы могут скрываться в одном поэтическом тексте и актуализироваться субъективным читательским восприятием. Отметим в этой связи, что стихи на тему одиночества, окрашенного тоской, примеры которого есть у Ли Бо («Думы тихой ночью», «Тоска у яшмовых ступеней»), встречаются и у многих других танских поэтов. Однако, одиночество в даосском смысле, лишенное тоски и понимаемое как свобода вне мира, обретаемая вдали от людей в единении с природой, характерно именно для стихов Ли Бо.
Второй китайский поэт, чье творчество ярко представлено в европейских вокальных миниатюрах — Бо Цзюйи. С его именем связано художественное движение китайского реализма, главной целью которого было отражение в стихах событий и проблем повседневной жизни. На фоне нескольких сотен крупных танских поэтов Бо Цзюйи выделяется огромным наследием, включающим более 2700 стихотворений и поэм. Особенно разнообразно его поэзия отразилась в вокальном творчестве советских композиторов. На стихи Бо Цзюйи Г. Свиридовым написана пятая часть шестичастного цикла «Песни странника» (1943) для баса и симфонического оркестра. Четыре стихотворения вошли в камерно-вокальный цикл Н. Пейко «Оборванные строки» (1944), им же написаны шесть романсов «Четверостишья» на стихи Бо Цзюйи (1952). Камерно-вокальные циклы также представлены «Ноктюрнами» Э. Денисова (1954). В западноевропейской музыке поэзия Бо Цзюйи воплощена в одном номере из
«Пяти песен на стихи китайских поэтов» (1919) Г. Бантока, и двух номерах из цикла для сопрано (или тенора) и гитары «Песни из Китая» (1957) Б. Бриттена.
Круг тем, к которым обращается данный поэт, отчасти перекликается с тематикой стихов Ли Бо:
- творчество («Флейта на реке», «Объяснение к стихам», «Старая лютня»);
- одиночество («Печальный странник», «Депрессия», «Снежная ночь»);
- любовь («Ночью в лодке», «Расстаемся на южном заливе»);
- дружба («Жду — не приходит»).
Существенное отличие в раскрытии этих тем Бо Цзюйи в том, что одиночество понимается им принципиально иначе — как путь к старению и увяданию, а не как даосская свобода вне мира у Ли Бо.
Ответ друзьям2
Лицо, словно детское, белое, Виски белы, словно иней. И хотя мое тело состарилось, Душа значительно старше.
В ряде стихов с иными тематическими доминантами одиночество присутствует вторым планом. Оно если не пугает, то, по крайней мере, глубоко печалит поэта, заставляя его с грустью размышлять о собственном возрасте.
Ночь холодной пищи3
Не светит месяц, нет огня здесь в ночь холодной пищи,
Ночь глубока, я все стою над темными цветами.
И вдруг, встречая новый день, я лет своих пугаюсь:
До сорока сегодня мне всего лишь год остался.
Тематика стихов Бо Цзюйи обусловлена его активной творческой позицией. Он был одним из инициаторов движения за обновление поэзии «Новые юэфу» (Синь юэфу юньдун). Данное движение исходило из конфуцианского понимания древности как времени мудрого общественного устройства и создания подлинной литературы. Для литератора обновление поэзии означало живой отклик на события современности, а также воплощение в поэзии духа своего времени — как древние народные песни юэфу воплощали дух своего времени. Эта идея объясняет появление остро социальных мотивов
в стихах Бо Цзюйи. С другой стороны, движение «Новые юэфу» означало возврат литературы к художественным принципам прошлого, и выражало стремление Бо Цзюйи и его единомышленников к ясному языку, лишенному пустой изысканности слога. Отчетливо эта идея прозвучала в стихотворении «Старая лютня», которое в переводе А. Уэйли воплотил в вокальной миниатюре Б. Бриттен.
На стихи Бо Цзюйи европейскими композиторами XX века написано более 20 вокальных миниатюр, что сопоставимо с более чем 30 миниатюрами на стихи Ли Бо. Если предположить, что популярность поэзии Бо Цзюйи у европейских композиторов XX века связана с тематикой его стихов, то одну из тем стоит выделить особо. Тема творчества — близкая и понятная любому художнику в любую эпоху, это и есть мостик, протянутый из глубины веков в современность с ее разноголосицей, в которой голос творческого человека расслышать подчас очень трудно. Данная тема раскрывается в стихах Бо Цзюйи ярко — и совершенно иначе, чем у Ли Бо, чьи стихи, как было показано, также очень востребованы композиторами. Ли Бо окружает творчество загадочным, почти мистическим ореолом: «я направил мою флейту вверх, к Мудрецам в Небо, играл и пел, и они были в восторге, на Небесном полу танцевали» («Танец мудрецов»), «в ответ летел напев мой сквозь цветущую ночь; когда земля уснула, услыхал я твой неведомый язык, ночная птица» («Таинственная флейта»). В стихах Бо Цзюйи творчество лишено подобного загадочного ореола: в этом, прежде всего, сказывается установка движения «Новые юэфу» на выражение ясным языком. Очищенное от мистического тумана творчество, воскрешает в авторе совершенно определенные образы прошлого: «в пении флейты как будто звучит весна моей родины дальней» («Флейта на реке»). Более того, герой Бо Цзюйи открыто поясняет, почему он сочиняет стихи: «Пишу не затем я, что громкою славой пленяюсь <...>, труды над стихами душевную радость приносят» («Объяснение к стихам»). Манифестом, ликующим гимном творчеству звучат его слова: «Хочу одного лишь — на реках, на глади озерной, стихи распевая, всю жизнь повести до кончины» («Объяснение к стихам»).
Творчество других танских поэтов интерпретировалось европейскими композиторами гораздо реже, чем стихи Ли Бо и Бо Цзюйи. Обозначим характерные тематические линии танской поэзии, воплощенные в европейской камерно-вокальной музыке.
В сравнении с тематикой европейской поэзии, танская поэзия особым образом понимает тему отшельничества. Отшельник в Китае зачастую реализует в добровольном уединении духовные практики — даосские или буддистские. Его опыт может существенно отличаться от опыта, скажем, романтического героя европейской литературы XIX века, стремившегося обрести душевную гармонию в странствиях, попытках новыми впечатлениями заслонить драматичные воспоминания. Восточный отшельник стремится не столько покинуть общество и определенное место, сколько создать такие условия, в которых он сможет услышать самого себя. Ему могут быть и не нужны экстраординарные изменения жизненного уклада.
В тех случаях, когда герой все же ищет уединения в дальних краях, возникают очевидные смысловые параллели с европейской романтической традицией. К примеру, в стихотворении Ван Вэя «Прощание» идея удаления, ухода героя выражена вскользь. Ключевой здесь оказывается идея незыблемого мироустройства, выраженная в мерном течении облаков. Как отмечает Л. Эйдлин, «Буддийские воззрения Ван Вэя, весьма «модные» в его время, заставили поэта искать уединения и как можно меньше говорить о самом себе» [4, с. 9].
Прощание
Отложите питье вина, господин, И скажите, куда Вы направляетесь, господин.
Слова господина не были самодовольными, О том, что он ищет покоя в дальних южных горах.
Хотя он и уйдет безвозвратно, Бесконечным останется течение белых облаков.
Данное стихотворение легло в основу миниатюры Т. Рангстрёма «Расставание».
После масштабного и опустошительного восстания Ань Лушаня (756-761) наступила эпоха поздней династии Тан время нарастания кризиса во всех сферах государственного устройства. В этот период в творчестве танских поэтов все отчетливее звучит тема упадка отшельничества. Так, видный представитель движения «Новые юэфу» Чжан Цзи (766-830) в одном из стихотворений сочувственно рисует безрадостную картину запустения монастыря. Впрочем, поэт, как следует из текста, примеряет к себе отшельничество лишь в мыслях. В камерно-вокальном жанре это стихотворение в переводе Ч. Бадда воплотил Ч. Т. Гриффс4.
Брожу по буддистскому монастырю на горе Сяньян
Осенний пейзаж и дорога к реке Освещаются слабой зарей. В обедневшем буддистском храме нет пожертвований,
Старый монах полон сострадания. Травы оплели чашу жертвенника, Лягушки захватили купель. Продолжу в мыслях бродить здесь, Даже если вернусь обратно.
С отшельничеством тесно связана тема расставания с другом. Как отмечает Л. Эйдлин, «отшельничество в китайской поэзии стало частью огромной темы верной дружбы людей, если не во всем одинаково воспринимающих мир, то уж, во всяком случае, знающих, что краткий миг человеческого существования должен быть оправдан делами на благо людей» [5, с. 197]. Данная тема ярко воплотилась в стихах танских поэтов, и, соответственно, в камерно-вокальной европейской музыке. Примером такого рода служит стихотворение Цэнь Цзыана, на текст которого Э. Уиторн написал миниатюру «Праздник» (в переводе Л. Кранмер-Бина).
Весенней ночью расстаюсь с другом
Яркий светильник испускает густой дым, Золотые чаши соответствуют великолепию праздника Задумчивый звук храмовых цитр От дороги улетает к горам и рекам. Полная луна скрылась за высокими деревьями,
Млечный Путь исчез в рассветном небе. Далека дорога в Лоян, В каком году встретимся здесь?
Нашла отражение в европейском камерно-вокальном жанре и весьма популярная у тан-ских литераторов тема забвения великого прошлого Китая. Поэту Гао Ши она была особенно близка, так как ему довелось бывать в масштабных военных походах. На его стихотворение «Князь Ляна» из цикла «Песни про трех правителей» написали вокальные миниатюры Э. Уиторн (1914) и Г. Банток (1919).
Князь Ляна
Князь Ляна был стойким правителем, Его слава и доблесть вошли в историю. Прекрасный пример последующим династиям,
Тайно меняющим наследников престола.
Он достойно принимал сильнейших в княжеском дворце, И превзошел в управление местных правителей.
И по сей день жива слава этого человека, Несмотря на то, что после него были низкие люди.
В стихах эпохи поздней Тан отчетливо звучит тема социального неравенства. По мысли Л. Эйдлина, «в IX в. поэты не просто «печалились» о крестьянине и даже не просто противопоставляли роскошь нищете, а задумывались сами и заставляли размышлять читателей над природой неравенства. "Почему же?" — спрашивали они всем своим творчеством» [4, с. 19]. Сочинением гражданских, обличительных стихов прославился яркий представитель движения «Новые Юэфу» Ли Шэнь. Поэт долгое время работал чиновником в Лояне — тогдашней столице страны, где много общался и с бедняками, и с вельможами. Едкой критикой сильных мира сего завершается стихотворение Ли Шэня «Встреча с грабителями», ому-зыкаленное в XX веке Дж. А. Карпентером.
Встреча с грабителями
Дождливый туман осторожно подметает деревню у ручья,
На покрытых листвой лесных полянах поблескивают кинжалы разбойников; И все же, нет нужды бояться или уходить с их пути,
Ведь большая часть мира состоит из более крупных разбойников, чем они!
Творчество поэтов последнего, четвертого периода представлено в камерно-вокальной музыке Европы стихами пяти поэтов: Чэна Хао, Ми Фэя, Ли Цынчжао, Оуяна Сю и Лу Ю. Все они творили в эпоху династии Сун (960-1279) — время бурного интеллектуального подъема, выраженного, в частности, в развитии философской мысли. В этот период авторитет традиционного конфуцианства слабеет, уступая влиянию буддистских и даосских идей. Неоконфуцианство, философия единства, вобрало и обобщило опыт всех трех традиционных для Китая учений.
Особым образом эти процессы повлияли на поэтическое творчество, внеся новые мотивы в традиционную тематику. Классические темы, блестяще раскрытые Ли Бо и другими танскими поэтами - исцеление души на лоне природы, мудрость в праздности и др., творчески развиваются сунски-ми поэтами, следуя не идее даосского единения с природой, а скорее, идее буддистского отстранения от окружающей действительности.
Поясним сказанное примером. Видным философом и поэтом эпохи Сун был Чэн Хао (1032-1085), в философской системе которого одной из основ было понятие «совершенной мудрости», потенциально присущей каждому человеку. «Совершенная мудрость» не предполагает спонтанных реакций на происходящие вокруг события, она не подвластна страстям, ей свойственны «безмятежность и покой». Именно такое решение находим в стихотворении Чэн Хао, на текст которого написана «Беспечность» — одна из «Песен» ор. 56 Сирила Скотта.
Заметка буддистскому храму в Хуайнани
С юга ухожу, направляюсь на север, Качусь яблоком по воле осеннего ветра к реке.
Мудрец не чувствует печали при наступлении осени, Предоставляя свободу горам самим противостоять грусти.
Начиная стихотворение описанием своего состояния на фоне осенней природы, то есть довольно традиционно, автор приходит к не шаблонному выводу: состояние природы не должно нарушать внутреннего покоя человека. Новый взгляд отличается, скажем, от позиции Ли Бо, очеловечившего горы в стихотворении «Одиноко сижу я в горах Цзинтиншань».
Одиноко сижу я в горах Цзинтиншань5
Плывут облака отдыхать после знойного дня,
Стремительных птиц улетела последняя стая.
Гляжу я на горы, и горы глядят на меня, И долго глядим мы, друг другу не надоедая.
Приведенный обзор литературных источников позволяет сделать следующие выводы.
1. Европейской камерно-вокальной традицией XX века были востребованы стихи большого числа китайских поэтов нескольких исторических эпох. Широкая тематика данных стихов имеет в качестве центральных темы интровертивного характера: одиночество, отшельничество, тайна творчества, исцеление души на лоне природы. Особенно разнообразно представлена тема отшельничества, ставшая своего рода развитием темы скитаний, характерной для европейского романтизма.
2. Наиболее полно в камерно-вокальной музыке европейских композиторов воплотилась поэзия Ли Бо и Бо Цзюйи, что объясняется не только уникальным масштабом их таланта и
объемом литературного наследия. Весомой причиной, по которой европейские музыканты вслед за переводчиками многократно обращались к их творчеству, стало, на наш взгляд, разнообразное и глубоко индивидуальное раскрытие этими авторами темы творчества.
3. Центральная для европейской камерной (и не только камерной) вокальной музыки тема любви, занимает в кругу рассмотренных поэтических источников периферийные позиции. Локально присутствуя в творчестве многих китайских поэтов, тема любви в статье трактуется как продолжение традиций музыкального шинуазри с его предметной экзотикой и характерным образным строем (луна, лодка, лотос, беседка и т. п.).
Литература
1. Алексеев В. Н. Китайская литература. М.: Наука, 1978. 588с.
2. Семанов В. И. Из наложниц — в императрицы. Москва: Муравей, 2000. 247 с.
3. Сторожук А. Г. Художественные концепты и проблемы творчества в литературе эпохи Тан. Автореферат дисс. ... доктора филологических наук. Санкт-Петербург, 2006. 48с.
4. Эйдлин Л. Танская поэзия // Поэзия эпохи Тан
вв.). М.: Художественная литература, 1987. С. 5-24.
5. Эйдлин Л. Китайская классическая поэзия // Классическая поэзия Индии, Китая, Кореи, Вьетнама, Японии. М.: Художественная литература, 1977. С.193-203.
Примечания
1 Циклы Э. Шёгрена, В. Усовича, С. Беринско-го, Ц. Чжэньгуаня, Т. Мухамеджанова на стихи Ли Бо, циклы Н. Пейко, Э. Денисова на стихи Бо Цзюйи.
2 Под названием «Депрессия» это стихотворение вошло в камерно-вокальный цикл Б. Бриттена «Песни из Китая».
3 Литературный перевод Л. Эйдлина. Данное стихотворение вошло в камерно-вокальный цикл Э. Денисова «Ноктюрны». «Ночь холодной пищи» - трехдневный поминальный праздник, представляющий собой воздержание от зажигания огня в память о близких.
4 Griffes Ch. T. The Old Temple Among The Mountains (1917).
5 Литературный перевод А. Гитовича. Стихотворение положено на музыку Толегеном Мухамед-жановым.
References
1. Alekseev, V. (1978), Kitajskaya literature [Chinese Literature], Nauka, Moscow, USSR.
2. Semanov, V. (2000), Iz nalozhnic — v imperatri-cy [From Concubines — To Empresses], Muravej, Moscow, Russia.
3. Storozhuk, A. (2006), "Art concepts and problems of creativity in the literature of the Tang epoch", Abstract of D. Sc. dissertation, St. Petersburg University, Saint-Petersburg, Russia.
4. Ejdlin, L. (1987), "Tang poetry", Poeziya epohi Tan (VII-X vv.) [Poetry of the Tang epoch (VII-X centuries)], Hudozhestvennaya literatura, Moscow, USSR, pp. 5-24.
5. Ejdlin, L. (1977), "Chinese classical poetry", Klassicheskaya poeziya Indii, Kitaya, Korei, Viet-nama, Yaponii [Classical poetry of India, China, Korea, Vietnam, Japan], Hudozhestvennaya literatura, Moscow, USSR, pp. 193-203.
