CC BY
153
5. Temy VKontakte 2014 (Themes of VKontakte 2014) // Komanda VKontakte. URL: https://vk.com/ team?w=page-22822305_50065784 (Accessed: 19.03.2016).
6. Sherstobitov A. S., Bryanov K. A. Tekhnologii politicheskoi mobilizatsii v sotsial'noi seti «VKontakte»: setevoi analiz protestnogo i provlastnogo segmentov (Technologies of political mobilization in social networking website «VKontakte»: network analysis and pro-regime protest segments) // Istoricheskie, filosofskie, politicheskie i yuridicheskie nauki, kul'turologiya i iskusstvovedenie. Voprosy teorii i praktiki. 2013. No. 10-1(36). P. 196-202.
7. Shiller V. V. Sotsial'naya set' «Kontakte» kak kanal rasprostraneniya neonatsistskikh idei (social networking website «VKontakte» as distribution channel neo-Nazi ideas) // Internet, vlast' i politika (Internet, power and policy). Kemerovo: Ofset, 2013. P. 182-187.
УДК 81-11
С. Н. Бредихин, Л. П. Давыдова
ПОЭТИЧЕСКИМ ТЕКСТ КАК КОММУНИКАТИВНО-ЭСТЕТИЧЕСКАЯ КАТЕГОРИЯ
В статье анализируются особенности вербализации эстетико-коммуникативных смыслов в поэтических текстах. Главными факторами реализации глубинного эстетического смысла на этапе текстопорождения являются: норма языка, функционально-стилевая и жанровая характеристики, ситуативность текстопорождения, идейно-эстетическая направленность, индивидуально авторская когнитивно-валерная система; на этапе интерпретации и восприятия - временные рам-
ки порождения и рецепции текста, константа фоновых знаний реципиента, индивидуальные особенности и когнитивно-валерная система читателя, целеустановки реципиента, идейно-эстетические представления и их резонанс, или же отсутствие такового с идейно-эстетической направленностью текста.
Ключевые слова: поэтический текст, глубинное эстетическое содержание, инвариантные образы, вербализация, символизм, иллокутивная цель, перлокутивный эффект.
S. N. Bredikhin, L. Р. Davydova
POETIC TEXT AS COMMUNICATIVE-AESTHETIC CATEGORY
The article studies peculiar features of aesthetic-communicative senses in poetic texts. The key factors of realizing the deep aesthetic sense at the stage of text formation are the language norm, functional stylistic and genre features, situational character of text formation, idea and aesthetic intention, individual author's cognitive evaluative system; at the stage of
perception these are temporal framework of text formation and perception, recipient's intentions, idea and aesthetic images and their resonance, or the lack of the latter as regards the idea and aesthetic purpose of the text.
Key words: poetic text, deep aesthetic content, invariant images, verbalization, symbolism, illocution purpose, perlocution effect.
Выявление сущности эстетической природы поэтического текста - это один из наиболее обсуждаемых в лингвистике вопросов. Одним из первых рассмотрел его в своих трудах А. А. Потебня с позиций поэтичности языка как такового. Основой образности всегда служит внутренняя форма слова, а сама лексема в этом понимании уже является художественным произведением, т. е.
некоей поэтической конструкцией, при этом любой словесный акт представляется как художественное творчество [12].
Совершенно другое понимание представлено в трудах формалистов, пытавшихся усмотреть чисто лингвистические доказательства принципиальных различий поэтического языка и «практического». Конструктивные особенности поэтических про-
изведений проецировались ими на систему языка, а лингвистические элементы языка непосредственно переносились в поэтическую конструкцию, способ выражения выдвигался на первый план: поэтическое творчество направлено на отдельные единицы, а художественный текст является последовательностью эстетических (актуализированных) и фоновых (обычных) знаков [17, с. 27]. Одним из наиболее интересных подходов является теория поэтической лингвистики В. М. Жирмунского: «Поскольку материалом поэзии является слово, в основу систематического построения поэтики должна быть положена классификация фактов языка, которую дает нам лингвистика. Каждый из этих фактов, подчиненный художественному заданию, становится тем самым поэтическим приемом» [9, с. 41-42]. Таким образом, параллели между разделами языкознания и разделами поэтики очевидны, существуют поэтическая фонетика, поэтический синтаксис, поэтическая семантика и т. д. Жирмунский упоминает и о невозможности отдельного существования эстетического содержания искусства, именно содержание вкупе с формой является компонентом в процессе создания единого эстетического впечатления, т. е. «если под формальным разуметь эстетическое, в искусстве все факты содержания становятся тоже явлением формы» [9, с. 28].
Многие ученые, в их числе М. М. Бахтин, отмечают узость рамок формалистского подхода: «Нужно понимать самый язык как замкнутую поэтическую конструкцию, чтобы говорить о нем как о единой системе поэтического языка. При этом условии и элементы языка окажутся поэтическими элементами, несущими в нем определенные конструктивные функции» [1]. Язык как тривиальное речевое общение обретает поэтические характеристики только в определенной ситуации поэзиса. Высказывание может быть адекватно поэтически воспринято лишь в конкретной поэтической ситуации семиози-са. Именно поэтому можно утверждать, что «поэтический язык» не есть особая символическая языковая система, и возможно анализировать функциональную и компонентную составляющие поэтических конструкций наравне с таковыми в других коммуникативных ситуациях. Изучение поэтического тек-
ста должно базироваться на лингвистике, но не сводиться к только лингвистическому, так же собственно, как и просто последовательность тропов не является художественным текстом [2].
Однако следует подчеркнуть частотность устойчивых образных элементов, нехарактерных для других типов текста в поэтической речи. Их частотность и синтагматические и парадигматические отношения лимитируют эстетическое единство определенной литературной школы, направления, эпохи. Тропы, устойчивые словосочетания, поэтические формулы и клише, варьирующиеся и функционирующие в произведениях, различаются по эстетической валерности, по сути, представляют собой некие эстетические инварианты. Вербализации эстетических инвариантов и способам их трансформации посвящены работы М. А. Бакиной, В. Г. Гака, В. П. Григорьева, Н. Н. Ивановой, Н. А. Кожевниковой и др. Исследования данных исследователей четко говорят о достаточно условном противопоставлении эстетических инвариантов и индивидуально-авторских вербализаторов (языковых средств). В данном случае индивидуальность не предполагает полного отказа от устоявшихся поэтических формул и выдумывания абсолютно новых образных средств, а, скорее, это переосмысление традиционных форм, особые способы их использования в поэтическом тексте и своеобразные пути взаимодействия с иными текстовыми средствами. Значение инварианта в новом, нехарактерном для него контексте полностью трансформируется, это способствует приращению эстетического смысла. Возникает амфиболия устойчивого эстетического образа.
Перспективнейшим направлением является изучение поэтического текста как текста культуры, как отражения целостного когнитивного механизма. Это направление разрабатывалось в трудах Ю. М. Лотмана по семиотике: «Пространство текста культуры представляет собой универсальное множество элементов данной культуры, то есть является моделью всего» [11, с. 118]. Поэтический текст не только входит в национальное культурное наследие, но и является моделью данной культуры, которая строится согласно тем же законам и включает те же константы культуры: устойчивые образы и
концепты, которые характеризуются особой частотностью, устойчивостью, высокой аксиологической значимостью и т. п.
В поэтическом тексте эти культурные константы выступают в качестве образов, символов, мифологем, устойчивых тропов. Конкретное семантическое наполнение и эмоционально-экспрессивная оценка зависят как от культурного континуума, в пределах которого творит автор, так и от его собственного представления, при этом выбор лексического оформления, несмотря на ограниченность языковыми возможностями, максимально индивидуализирован. Первичное восприятие поэтического текста по этим причинам затруднено, но наличие культурно-эстетического инвариантного ядра обеспечивает адекватную интерпретацию. Необходим учет репрезентации поэтическим текстом национальной и мировой культуры на определенном этапе развития, а значит восприятие требует от реципиента знания идей, знаковых фигур и образного языка эпохи создания текста. Дефицит фоновых знаний при интерпретации провоцирует культурный шок, неприятие или неадекватную трактовку текста.
В нашем исследовании мы будем придерживаться мнения, что главной особенностью поэтического текста является эстетическая функция - способность выражать эстетическую семантику, т. е. соотнесение содержания поэтического текста с эстетическими категориями прекрасного, красивого, возвышенного, безобразного, низменного и др.
Принципиальным отличием поэтического текста от непоэтического является творческое использование возможностей языковой системы, образность, которая связана не только и не столько с отклонениями от узуального словоупотребления или особым набором языковых средств. Стилистическое своеобразие поэтического текста определяется многоаспектным взаимодействием языковых единиц и возниковением на его основе динамического напряжения языковой формы, обусловленного присутствием имманентно присущих эстетических установок, что отмечалось и В. В. Виноградовым [6]. Ключевыми понятиями поэтического текста необходимо признать организованность, гармонию и смысловую емкость [14, с. 32]. Организованность является упорядоченно-
стью текстовой формы, которая обусловливает системность текста и определяется особенностями содержания. Гармония в поэтике - это особый критерий вербализации прекрасного, который проявляется в различных видах эстетически обусловленной симметрии на всех уровнях языка. Смысловая емкость включает в себя амфиболию смысла, предполагающую неоднозначность толкования поэтического текста. Проявляется смысловая емкость в наличии подтекста, предполагающего наличие дополнительных значений, которые дополняют семантику текста, обогащают эмоционально-экспрессивный и содержательно-изобразительный компоненты.
Современные исследователи, в частности Ю. М. Лотман, подчеркивают теснейшую взаимосвязь языковой формы и глубинного эстетического содержания поэтического текста: «В поэтическом тексте соотношение планов содержания и выражения иное, чем в обычных языковых системах. <...> План выражения становится фактором смысла, схемой построения значения» [11, с. 272]. Невозможно помыслить поэтический язык вне его системных отношений и оторванности от социально-исторических процессов конкретной лингвокультуры, именно этот аспект культурно-исторической обусловленности эстетики поэтики рассматривал Р. А. Будагов: «Эстетика языка художественного произведения -это тоже определенная целостность или система. Однако осмыслить ее возможно лишь путем анализа тех элементов, которые ее формируют. <...> Эстетика обнаруживается в самом соотношении общих значений слов и значений, возможных только в определенном контексте и в определенную историческую эпоху» [5, с. 303].
Всеобъемлемость всех уровней структуры поэтического текста обусловливает его эстетическую организацию. Сверхупорядоченность поэтического текста создается особыми системными повторами или символическими элементами, вербализующими прагма-эстетическую насыщенность и позволяющие избежать автоматизированности восприятия и интерпретации. Безусловно, усвоение схем действования при интерпретации поэтического текста несет в себе как опасность закостенелости в восприятии и потери в распредмечивании многомерных
эстетических смыслов, «каждая из схем действования, полученная без привлечения феноменологической рефлексии в сложном типе текста, теряет свою актуальность с априорностью принятия положения о неу-зуальности каждой конкретной естественно развивающейся системы и системы взаимодействия ЧЕЛОВЕК - ТЕКСТ в частности» [4, с. 458]. Но в то же время необходимо учитывать и некоторые положительные эффекты, такие как прогностические стратегии символьного восприятия и интерпретации текста, кроме того, как справедливо указывают некоторые исследователи, многомерность практически нивелирует негативную составляющую действия с текстом по схемам: «в поэтических высказываниях <...> ценность информации не теряется, несмотря на многочисленные повторения, потому что каждое повторение связано с новым толкованием высказывания» [8, с. 19]. Различные повторяющиеся в том или ином виде элементы, или символьные лексемы, как правило, появляются в сильных позициях текста, например режущее слово «кирэдзи» в японских твердых формах стиха, и несут экстремальную эстетическую значимость.
На настоящем этапе изучения эстетики и глубинного содержания поэтического текста достаточно дискуссионным является положение о стратификационной организации, при котором возможно выделить уровни вербализации эстетического согласно уровням языка: фонетический, морфологический, лексический и синтаксический, - происходит это по причине неоднозначности трактовки эстетической значимости каждого из этих уровней. Например, Ю. М. Лотман считает в рамках этого членения ведущим лексический уровень как вербализатор эстетико-ког-нитивного и символического начала, в то же время Н. А. Купина основывается на языковой доминанте текста [10, с. 26] в качестве актуализирующего уровня эстетической до-минаты. Л. В. Щерба же избегает структурного подхода и вычленяет суперсегментные уровни, такие как ритмический, ритмо-мело-дический, метро-ритмический [16, с. 35-37]. И. Я. Чернухина уже предполагает наличие композиционно-синтаксического уровня текста [15, с. 9-10], правда, в отношении художественной прозы. З. И. Хованская, в свою очередь, предложила строящуюся на
принципах филологического анализа трехуровневую модель, в которой выделяется идейно-художественный уровень эстетики, который и служит базисом для наполнения литературного и речевого уровней [13, с. 30], все это позволяет утверждать, что на основе формально-структурной организации сложно определить место актуализации эстетического смысла в поэтическом тексте.
Мы считаем наиболее перспективным функционально-коммуникативный подход, предполагающий, по Н. С. Болотновой, двухуровневую структуру: информативно-смысловой и прагматический уровни. Но, как кажется на первый взгляд, упрощенная модель делится на подуровни на основании интра- и экстралингвистических характеристик, а потому представляет собой достаточно сложную систему отношений, учитывающую актуализацию многомерного смысла. Информативно-смысловой уровень актуализирует глубинное эстетическое содержание, при этом на основании лингвистических характеристик он членится на фонетический, морфологический лексический и синтаксический субституты, которые актуализируют общий смысл. Экстралингвистические характеристики же разбивают информативно-смысловой уровень, являющийся, по сути, совместным полем мыс-ледеятельности продуцента и реципиента поэтического текста и включающий когнитивную информацию, на подуровни денота-ции (реально-предметной соотнесенности) и сюжетно-композиционный подуровень. В уровень прагматики включаются системные характеристики художественно-эстетического семиозиса, такие как: принципиальная возможность текста вызывать эстетический перлокутивный эффект, интен-циально обусловленный коммуникативными стратегиями продуцента и его когнитивно-ва-лерной системой. Эстетическая обусловленность прагматики зиждется на функциональных особенностях текста как целого: образности, ассоциативности текстовых реминисценций, неоднозначности интерпретации, предсказуемости / непредсказуемости в плане прогностического развертывания), в то же время немаловажным представляется структурно-языковая обусловленность такими факторами как: модальность, экспрессивность, выразительность, многознач-
ность, узуальность / окказиональность. По лингвистическим характеристикам прагматический уровень может быть условно разделен на эспрессивно-стилистический и функционально-стилистический подуровни. По экстралингвистическим аспектам прагматический уровень поэтического текста членится на эмоциональный, образный и идейный субституты, вследствие чего его также можно обозначить как идейно-эстетический уровень - это пик совместной / разделенной мыследеятельности продуцента и реципиента [3, с. 28-33].
Определение коммуникативных качеств поэтического текста происходит как на информативно-смысловом, так и на прагматическом уровнях, ведь каждый коммуникативный акт помимо когнитивной информации имманентно включает эстетическое воздействие. Иллокутивной целью эстетической коммуникации является реализация перло-кутивного эстетического эффекта, т. е. донесение исходного замысла продуцента текста до реципиента, реализация эстетического намерения. Успешность реализации данной цели определяется прогностической компетенцией автора, учетом возможных реакций читателя и наличием читательских адекватных пресуппозиций.
Эстетическая коммуникация в рамках поэтики определяется множеством факторов. Так, на этапе текстопорождения такими факторами являются: норма языка, функционально-стилевая и жанровая характеристики создаваемого текста, ситуативность как критерий текстопорождения, идейно-эстетическая направленность, индивидуально авторская когнитивно-валерная система; на этапе интерпретации и восприятия - временные рамки порождения и рецепции текста, константа фоновых знаний реципиента, индивидуальные особенности и когнитивно-ва-лерная система читателя, целеустановки реципиента, идейно-эстетические представления читателя и их резонанс, или же отсутствие такового с идейно-эстетической направленностью текста [11]. Языковые нормы конкретного лингвокультурного сообщества и его конвенции обеспечивают возможность поэтического текста являться неким сообщением, сложной иерархической системой с символической и эстетико-культурной значимостью элементов всех уровней.
Эстетическая коммуникация может быть обеспечена только посредством целостной разделенной мыследеятельности автора и читателя, лишь при этих условиях возможно полное герменевтическое о-сознание процесса сотворения словесного поэтического образа и его интерпретация. Нерасчлененность разнообразных форм чувственного восприятия, т. е. синэстезия, является одной из непременных характеристик словного образа в поэтике. Основой данной формы служит синтагматическое линейное соединение лексем с дифференциальной ноэмой восприятия - это есть проявление констант субъективности в порождении смысла текста.
Другой важнейшей формой существования образа является синкретизм как совмещение различного в единое. Соединяя данные две формы поэт добивается эстетического резонанса - усиления эстетического и когнитивного воздействия за счет синерге-тического слияния воздействующих эффектов отдельных элементов поэтической речи друг с другом на фоне текста как целого. Именно многомерность и многогранность возникающих у реципиента в результате синэстезии и синкретизма образов дает возможность автору достигать максимальной семантической насыщенности и максимального перлокутивного эффекта.
Выражение некоей эстетической категории с помощью поэтического образа определяется его соответствием эстетическому идеалу в когнитивно-валерной системе реципиента. В свою очередь, данный идеал не является универсальным даже для всех членов одного лингвокультурного сообщества, ведь он формируется в конкретную эпоху, подвержен изменениям в соответствии с субъективным конкретно-чувственным наполнением.
Константно меняющиеся формы взаимодействия рефлексивной поэтической реальности с реальностью эмпирической, уникальность и неповторимость поэтического семиозиса, двуплановость образного высказывания (как целостного законченного продукта языковой поэтической деятельности и как открытого аккумулятора лингвокуль-турного опыта обусловливают специфику восприятия и интерпретации поэтического текста. Эстетическая реакция реципиента создается под влиянием осознанного вос-
приятия амфиболичности поэтической языковой формы и глубинного содержания: нарушение норм обыденного языка вызывает трудности в восприятии и служит пусковым механизмом аффекта в процессе перехода «бессознательных психических структур автора в социальное содержание искусства» [7]. Поэтому восприятие эстетического, с одной стороны, является актом ноэматической рефлексии (неосознанного понимания и интерпретации), а с другой стороны, оно должно быть предельно выверено и о-сознано: эстетика поэтического произведения зрится непроизвольно, и уже на втором этапе рефлексии ощущения противоречивости и дуальности требуют сосредоточения на форме эстетического выражения и эстетических качествах рассматриваемого объекта, что и
рождает феноменологическую рефлексию по постижению эстетического опыта, после чего на третьем уровне абстракции текст вновь воспринимается в его целостности.
Таким образом, поэтический текст является синкретичной иерархической многофункциональной системой, которую структурируют объекты-денотаты целостного высказывания, интенциальная амфиболия, иллокутивная цель в сочетании с прогностикой перлокутивного эффекта, пресуппозиции продуцента и реципиента. Объектом эстетической вербализации поэтического текста служит не предмет речи или ситуация как таковые, а некая идеальная эстетическая модель, формируемая в сознании продуцента на основе его концептуально-валер-ной системы.
Литература
1. Бахтин М. М. Поэтический язык как предмет поэтики. 2006 URL: http://stihi-poezia.narod.ru/0100.htm (Дата обращения: 15.05.2016).
2. Бахтин М. М. Проблема текста в лингвистике, филологии и других гуманитарных науках: Опыт философского анализа 21.03.2004 URL: http://www.gumer.info/bibliotek_Buks/Culture/Article/Baht_PrT php (Дата обращения: 15.05.2016).
3. Болотнова Н. С. Художественный текст в коммуникативном аспекте и комплексный анализ единиц лексического уровня. Томск: Изд-во Томского университета, 1992. 312 с.
4. Бредихин С. Н. Схемопостроение в рамках метаединиц герменевтического процесса понимания и интерпретации // Современные проблемы науки и образования. 2014. № 4. URL: http://www.science-education.ru/ru/article/view?id=13920 (Дата обращения: 15.05.2016).
5. Будагов Р. А. Писатели о языке и язык писателей. М.: Добросвет, 2000. 366 с.
6. Виноградов В. В. Стилистика. Теория поэтической речи. Поэтика. М.: Академия наук СССР, 1963. 255 с.
7. Выготский Л. С. Психология искусства. Ростов-н/Д.: Феникс, 1998. 480 с.
8. Гальперин И. Р. Избранные труды. М.: Высшая школа, 2005. 255 с.
9. Жирмунский В. М. Поэтика русской поэзии. СПб: Азбука-классика, 2001. 496 с.
10. Купина Н. А. Смысл художественного текста и аспекты лингвосмыслового анализа. Красноярск: КГУ, 1983. 160 с.
11. Лотман Ю. М. Статьи по семиотике культуры и искусства. СПб.: Академический проект, 2002. 544 с.
12. Потебня A. A. Эстетика и поэтика. М.: Искусство, 1976. 614 с.
13. Хованская З. И. Структурно-функциональный анализ художественной речи: автореф. дис... д-ра фи-лол. наук. М., 1976. 38 с.
14. Черемисина Н. В. Эстетический анализ художественного текста и подтекст // Анализ художественного текста. Вып. 2. М.: Педагогика, 1976. С. 32-43.
15. Чернухина И. Я. Элементы организации художественного прозаического текста. Воронеж: ВГУ, 1984. 115 с.
16. Щерба Л. В. Избранные работы по русскому языку. М.: Учпедгиз, 1957. 187 с.
17. Якубинский Л. П. О диалогической речи // Избранные работы: Язык и его функционирование. М.: Наука, 1986. С. 17-58.
References
1. Bakhtin M. M. Poeticheskiy yazyk kak predmet poetiki (Poetic language as a subject of poetics). 2006 URL: http://stihi-poezia.narod.ru/0100.htm (Accessed: 15.05.2016).
2. Bakhtin M. M. Problema teksta v lingvistike, filologii i drugikh gumanitarnykh naukakh: Opyt filosofskogo analiza (The problem of the text in linguistics, philology and other humanities: The experience of philosophical analysis) URL: http://www.gumer.info/bibliotek_Buks/Culture/ Article/Baht_PrT.php (Accessed: 15.05.2016).
3. Bolotnova N. S. Khudozhestvennyy tekst v kommunikativnom aspekte i kompleksnyy analiz edinits leksicheskogo urovnya (Literary text in the communicative aspect and complex analysis of the lexical level units). Tomsk: Tomsk university Publ., 1992. 312 p.
4. Bredikhin S. N. Skhemopostroenie v ramkakh metaedinits germenevticheskogo protsessa ponimaniya i interpretatsii (Scheme derivation within metaunits of hermeneutic processes of understanding and interpretation) // Sovremennye problemy nauki i obrazovaniya 2014. № 4. URL: http://www.science-education.ru/ru/article/ view?id=13920 (Accessed: 15.05.2016).
5. Budagov R. A. Pisateli o yazyke i yazyk pisateley (Writers about language and the language of writers). M.: Dobrosvet, 2000. 366 p.
6. Vinogradov V. V. Stilistika. Teoriya poeticheskoy rechi. Poetika (Stylistics. Poetic speech theory. Poetics). M.: SA USSR, 1963. 255 p.
7. Vygotskiy L. S. Psikhologiya iskusstva (Art psychology). Rostov-on-Don: Feniks, 1998. 480 p.
8. Gal'perin I. R. Izbrannye trudy (Selecta). M.: Higher school, 2005. 255 p.
9. Zhirmunskiy V. M. Poetika russkoy poezii (Poetic of the Russian poetry). SPb: Azbuka-klassika, 2001. 496 p.
10. Kupina N. A. Smysl khudozhestvennogo teksta i aspekty lingvosmyslovogo analiza (Literary text sense and the aspects of linguo-semantic analysis). Krasnoyarsk: Krasnoyarsk universiry Publ., 1983. 160 p.
11. Lotman Yu. M. Stat'i po semiotike kul'tury i iskusstva (Articles on semiotics of culture and art). SPb.: Akademicheskiy proekt, 2002. 544 p.
12. Potebnya A. A. Estetika i poetika (Aesthetics and poetics). M.: Iskusstvo, 1976. 614 p.
13. Khovanskaya Z. I. Strukturno-funktsional'nyy analiz khudozhestvennoy rechi (Structural and functional analysis of literary speech): avtoref. dis. ... d-ra filol. nauk. M.: State institut of Russian language named after A.S. Pushkin, 1976. 38 p.
14. Cheremisina N. V. Esteticheskiy analiz khudozhestvennogo teksta i podtekst (Aesthetic analysis of the literary text and implication) // Analiz khudozhestvennogo teksta. Issue. 2. M.: Pedagogika, 1976. P. 32-43.
15. Chernukhina I. Ya. Elementy organizatsii khudozhestvennogo prozaicheskogo teksta (Structure elements of literary prosaic text). Voronezh: VSU Publ., 1984. 115 p.
16. Shcherba L. V. Izbrannye raboty po russkomu yazyku (Selecta on the Russian language. M.: Uchpedgiz, 1957. 187 p.
17. Yakubinskiy L. P. O dialogicheskoy rechi (On the dialogical speech) // Izbrannye raboty: Yazyk i ego funktsionirovanie (Selecta: language and its
functioning). M.: Nauka, 1986. P. 17-58.
