CC BY
3УДК 82(470) + 821.161.1
ПОЭТ МИРОВОЙ СКОРБИ: А.М. ЕВЛАХОВ О И.С. ТУРГЕНЕВЕ
АРУТЮНЯН АМЕСТ ВОВАЕВНА
Каспийский университет технологий и инжиниринга имени Ш. Есенова
Актау, Казахстан
Аннотация. А.М. Евлахов - выдающийся литературовед, культуролог, психолог и психиатр - в своей важной для понимания творчества И.С. Тургенева статье рассматривает его как поэта мировой скорби. Такой подход к творчеству выдающегося русского писателя является необычным и для того времени новаторским. Он помогает включить И.С. Тургенева в многовековую традицию литературы авторского пессимизма и меланхолии. Особенно заметны эти тенденции в тургеневских стихотворениях в прозе Senilia.
Ключевые слова. Поэзия мировой скорби, стихотворение в прозе, пессимизм, меланхолия, отчаяние.
А.М. Евлахов посвятил И.С. Тургеневу обширную статью в журнале «Русское богатство» (1904, № 6) Известно, что сам термин «мировая скорбь» впервые появился у Жан Поля в романе «Зелина, или Бессмертие души» (1827) и описывал пессимизм и глубокое разочарование жизнью, доходящее до отчаяние, в произведениях Байрона. А.Е. Махов отмечает, что «прообразами «мировой скорби» можно считать средневековые понятия «отчаяния» и «уныния» (desperatio, accidia; последнее входило в состав семи смертных грехов), и ренессансное понятие «меланхолии». Однако если средневековое «отчаяние» мыслилось как антитеза «надежде» (spes), а ренессансная «меланхолия» понималась как болезнь, опасная («Самая опасная из наших болезней — презрение к собственному существованию» — М. Монтень. Об опыте, 1580), но излечимая (способы лечения изложены в «Анатомии меланхолии», 1621, Р. Бёртона), то мировая скорби на рубеже 18—19 вв. становится автономным и самодостаточным психологическим состоянием, которое уже не связывается с полюсом «надежды» и трактуется не как болезненная аномалия, но как единственно возможная достойная реакция на несовершенство мира». (5, 551)
Считается, что в русской литературе впервые «мировая скорбь» появляется у Пушкина, укореняется у Лермонтова, затем охватывает героев Достоевского и порой Чехова. Статья А.М. Евлахова представляет собой одну из первых попыток связать это мироощущение с творчеством И.С. Тургенева.
Евлахов пунктирно прослеживает развитие этого явления в мировой литературе и задается вопросом о закономерности этого явления в творчестве Тургенева:
«Мудрено ли, что такой чуткий художник, каким быль наш Тургенев, тоже не раз возвращался к этому мучительному вопросу - о смысле жизни и цели мироздания? Мудрено ли, что этот вопрос, по-видимому, всегда его мучил, а под старость и совершенно овладел его вниманием?..
О Тургеневе писалось очень много, но почти никто не затронул этой стороны его личности и творчества, и философское миросозерцание его до сих пор остается невыясненным. Настоящий очерк и является посильным ответом, могущим хоть сколько-нибудь заполнить этот существенный пробел в литературе о великом писателе. Попробуем же привести в систему его разрозненные мысли и таким образом восстановить цельную картину его философского мировоззрения, насколько это представляется возможным» (1, с.18)
Известно, что Тургенев с молодых лет был уверен, что правительство неуклонно движется к реформированию России и отмене крепостного права. Пусть движение это не столь быстрое, но нет сомнений в его направленности: крепостное право будет отменено наверняка, уверял друзей Тургенев. Любое давление на власть излишне и может привести только к
обратному результату. Его друзьям из демократического лагеря подобные уверения казались по меньшей мере наивными, а иногда и попросту чуждыми. Все это в конце концов привело Тургенева к разрыву с журналом «Современник». Поводом к этому стала готовившаяся публикация статьи Добролюбова «Когда же придет настоящий день?». Тургенев увидел ее в гранках, т.е. в тот момент публикацию еще можно было остановить. Тургенев крайне редко прибегал к языку ультиматумов, но тут он поставил Некрасова перед выбором: либо он, либо Добролюбов. Статья была опубликована. Таким образом, последним тургеневским произведением на страницах «Современника» стала в январе 1960 года статья «Гамлет и ДонКихот».
Произошел раскол, Тургенев ушел из «Современника», а редакция опубликовала меморандум, в котором объяснила, что некоторые покинувшие журнал сотрудники «не хотят признавать новых требований жизни» и настаивают «на прежнем направлении», в ту пору как «Современник» не может изменить «своим основным идеям». Всё это провоцировало меланхолию Тургенева, превращавшейся порой в отчаяние. Однако тревожные волнения еще были впереди. Дело в том, что деятельность русских эмигрантов была замечена правительством и всерьез его обеспокоила. Перехваченные письма Герцена, Бакунина и других эмигрантов-оппозиционеров, зачастую настроенных весьма революционно и решительно, стали для властей свидетельством того, что Тургенев был очень близок этим кругам. Готовился политический процесс, впоследствии названный «процесс 32-х». В декабре 1962 года Тургенева официально вызвали из-за границы для допроса перед особой следственной комиссией. Приезжать Тургеневу не хотелось, он опасался последствий, поэтому обратился к царю с уверениями в своей благонадежности и просьбой выслать вопросы в письменной форме в Париж. Сам факт обращения Тургенева к властям вызвало возмущение Герцена. В письме Герцену от 22 июня 1863 года Тургенев с горечью писал: «Наши мнения слишком расходятся, к чему бесплодно дразнить друг друга?» На долгие годы переписка была прервана. В январе 1864 года Тургеневу все же пришлось приехать и дать показания. Сенатская комиссия освободила его от ответственности.
Оставались еще два десятилетия активной литературной работы. Тургенев стал сотрудником журнала «Вестник Европы», в котором были опубликованы все его последующие произведения.
Он всюду следовал за семьей известной певицы Полины Виардо, любовь к которой окрасила большую часть его жизни. В 1863 году они поселились в Баден-Бадене, затем переехали во Францию. Во время Парижской коммуны Тургенев жил в Лондоне, затем вернулся в Париж. В России с тех пор он бывал только наездами.
А.М. Евлахов замечает: «Тургенев был, прежде всего, созерцатель и скептик, а никак не общественный и не политический деятель, и в этом, как мы уже сказали, кроется одна из важных причин его пессимизма. Кроме того, никогда не нужно забывать, что Тургенев был в полном смысле слова художник, поэт и, как таковой, не считал себя рождённым для "житейского волненья и битв..." Одним словом, это был типичный человек 40-х годов, один из тех, которых он сам с таким совершенством нарисовал нам в "Рудине", "Дворянском гнезде" и других своих произведениях. Сороковые годы - это были годы Гамлетов и "лишних людей", которых еще более расплодили пятидесятые годы с их растлевающей реакцией и беспросветной мглой...» (1, с. 53)
Его друзьями в Париже стали знаменитые французские писатели Г. Флобер, Э. Гонкур, Э. Золя, А. Доде, Г. де Мопассан. Это был важный канал для продвижения русской литературы к европейскому читателю. Благодаря Тургеневу имена многих русских писателей и критиков стали известны на Западе. Тургенев блестяще переводил и сам - Пушкина, Гоголя, Салтыкова-Щедрина (которого, по словам переводчиков, особенно трудно переводить из-за стилизованного языка), Писемского, Льва Толстого. Это были не просто переводы: им зачастую предшествовали обширные авторские предисловия, благодаря которым западные
читатели узнавали биографии писателей, их философские и эстетические взгляды. Иногда Тургенев публиковал на французском языке статьи о русской литературе. Тургенев был подлинным послом русской культуры на Западе. В этом он нашел свое второе призвание, стоящее выше личных отношений и обид. Одно из самых известных подтверждений этому -его отношения с Ф.М. Достоевским. Около пяти лет они не общались. Затем в романе «Бесы» Достоевский выставил Тургенева в карикатурном виде, и хотя фамилия персонажа была Кармазинов, легко было увидеть в нем тургеневские черты. Минуло еще пять лет. И вот, когда выдался случай, Тургенев рекомендовал переводить Достоевского французскому популяризатору русской литературы Э. Дюрану. Предупреждая обращение Э. Дюрана, он первым пишет Достоевскому письмо: «Я решился написать Вам это письмо, несмотря на возникшие между нами недоразумения, вследствие которых наши личные отношения прекратились. Вы, я уверен, не сомневаетесь в том, что недоразумения эти не могли иметь никакого влияния на моем мнение о Вашем первоклассном таланте и о том высоком месте, которое Вы по праву занимаете в нашей литературе».
Связи с Россией Тургенев не терял. Он много общался с представителями политической оппозиции, с философами и публицистами - П. Лавровым, П. Кропоткиным, Г. Лопатиным. С ними писатель обсуждал состояние дел в пореформенной России, различные культурные и политические проблемы.
Приезд в Россию на относительно длительный срок в феврале 1879 года стал триумфальным. Его чествовали повсюду, организовывались торжественные приемы, обеды, конечно, уговаривали остаться, но безуспешно. Вскоре наступило резкое ухудшение здоровья, это были первые проявления смертельного онкологического заболевания. Скорбные настроения последних лет выразились в его стихотворениях в прозе «Senilia»
Евлахов пишет: «Не бурными волнами покрытым, как описывают поэты, представляется нашему писателю жизненное море... Нет, оно рисуется в его воображении "невозмутимо-гладким, неподвижным и прозрачным до самого тёмного дна". Человек сидит в маленькой, валкой лодке, - а там, на этом тёмном, илистом дне, наподобие громадных рыб, едва виднеются безобразные чудища: все житейские недуги, болезни, горести, безумие, бедность, слепота.
"Это отвратительное чудовище извивается, ползёт все выше и выше, протягивает к человеку свои грязные щупальцы все ближе и ближе... И не уйти от него некуда человеку: день урочный придёт, и перевернёт оно лодку".
Эта ужасная картина разрушения человеческой жизни явственно стоит перед глазами поэта, повсюду преследует его, и он не может от неё избавиться... Это ужасное чудище -символ смерти и разрушения, и вот почему Тургенев-человек содрогается при мысли о нём.
Но не самое это чудище, не самая смерть и разрушение страшны Тургеневу-мыслителю: ему опять-таки страшна та бесцельность, бессмысленность и, так сказать, нерациональность жизни, которая в них выражается. Бороться с этим бесполезно: так всегда было, есть и будет; не сегодня и не вчера народились эти чудовища: они всегда там, где человек, и пойдут с ним до скончания века» (1, с.23)
По мнению Евлахова, Тургенев, как и Гейне, презирает людей, ибо они вошли в жизнь не хозяевами, а рабами.
Он утверждает, что для Тургенева «если бессмысленна и бесцельна жизнь, то ведь и люди - слепы, беспомощны, несчастны и потому жалки. Жизнь будет вечно бессмыслен и бесцельна, но и люди вечно будут слепыми, беспомощными, несчастными созданиями -презренными и в то же время жалкими». (1, с.24) В этом Тургенев радикально расходился с Толстым и с Ницше, при всей их непохожести друг на друга. Он не верит в исправление человеческой природы, в то, что человек может измениться к лучшему, он навсегда останется нравственным ничтожеством. Все это делает его, по мнению Евлахова, близким к Байрону и Шопенгауэру.
Очевидно, что такие настроения овладели И.С. Тургенев в период работы над романом «Новь». Критика приняла его недружелюбно, и писатель предчувствовал такое отношение.
ОФ "Международный научно-исследовательский центр "Endless Light in Science"
Он тяготился своим одиночеством «под старость». Ему казалось, что не хватает ни семьи, ни бурной общественной деятельности. Однако именно так и сложилась жизнь И.С. Тургенева, такова была его судьба.
Подытоживая, А.М. Евлахов пишет:
«Приглядимся поближе к оттенкам философской мысли нашего писателя.
Жизнь - мелка, неинтересна, нищенски плоска и не имеет никакого смысла, никакой
цели.
Человек - ничтожество, полное ничтожество, с какой стороны на него ни смотри. Право, справедливость, свобода, добро, разум, истина - все это человеческие слова, представления, не имеющие в мире действительности соответствующих реальностей.
Вот выводы, которые могли быть сделаны до сих пор. Все доводы в пользу рациональности и смысла жизни, таким образом, разбиты...» (1, с.25)
Лишь две силы, по мнению Тургенева, способны приподнять человека над ничтожной суетой обыденности: любовь и красота, замечает Евлахов.
А.М. Евлахову удалось выявить и убедительно проанализировать трагические стороны мировоззрения русского писателя. Его статья о Тургеневе является важным вкладом в современное понимание его литературного наследия.
СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННЫХ ИСТОЧНИКОВ
1. Евлахов А.М. И. С. Тургенев - поэт мировой скорби// Русское богатство. 1904. № 6. С. 1159.
2. Евлахов А.М. Введение в философию художественного творчества. Опыт историко-литературной методологии». В трех томах. Т. 1-2, Варшава, 1910-1912; Т.3, Ростов-на-Дону, 1917.
3. Евлахов А.М. Искусство лжет не притворяясь. М.: Парад, 2011.
4. Котляревский Н. Мировая скорбь в конце прошлого и в начале нашего века. СПб., 1898.
5. Махов А.Е. Мировая скорбь. // Литературная энциклопедия терминов и понятий / Гл. редактор и сост. А.Н. Николюкин. Москва: НПК Интелвак, 2001.
6. Пиксанов Н. Литературная энциклопедия. - Т.4. - М.: Изд-во Коммунистической академии, 1930.
7. Стороженко И. Поэзия мировой скорби. Одесса, 1895.
