ПОЭМА ПАРМЕНИДА «О ПРИРОДЕ»: ПЕРВЫЙ ТРАКТАТ О МЫШЛЕНИИ Текст научной статьи по специальности «Философия, этика, религиоведение»

УДК 1

Шагапов Г.С.

студент, 2 курс, кафедра математики Сахалинский государственный университет (г. Южно-Сахалинск, Россия)

ПОЭМА ПАРМЕНИДА «О ПРИРОДЕ»: ПЕРВЫЙ ТРАКТАТ О МЫШЛЕНИИ

Аннотация: в данной статье проводится анализ поэмы Парменида «О природе». Сначала изучается вступительная часть поэмы, в ходе чего устанавливается ее главная тема. Затем анализ основной части приводит к некоторым выводам относительно понимания Парменидом феномена мышления, и на основе которого дается оценка философии Парменида и его поэмы в истории древнегреческой мысли. Устанавливается непосредственная связь воззрений Парменида с его предшественниками и последователями.

Ключевые слова: древнегреческая философия, Парменид, мышление.

Парменид - великий мыслитель, чьи идеи являлись предметом споров между ряда античных авторов и остаются серьезной научной проблемой для современных исследователей. Только за последние несколько десятков лет вышло более тысячи монографий, посвященных Пармениду и его поэме «О природе», что говорит о нашем непонимании мыслей философа.

В данной работе представлен один из возможных вариантов чтения поэмы Парменида. Наша цель - попытаться понять Парменида в контексте развития эллинской философской мысли. Для этого мы выбрали реконструкцию поэмы, сделанную В. Г. Рохмистровым [1, с. 179-183], и провели собственный анализ, приведший к интересным результатам.

В первых пяти строках Парменид поэтически обрисовывает восхождение мысли: «Кони мчат меня туда, куда только дух достичь способен, выводя на обильный речами путь божества, что ведет по нему ученого мужа, по

пути, по которому мчат искушенные в речах кони, несущие колесницу, предводительствуют же девы».

Появляется образ мчащихся коней, т.е. устремлений разумной части души к познанию, которые поднимаются на такую высоту, которую «только дух достичь способен». Герой поэмы доходит до предела своей мысли. При этом не следует усматривать здесь образ души, который позже нарисует Платон в своем диалоге «Федр». Парменид не пытается разделить душу на части: образ коней, несущих за собой колесницу, служит метафорой силы мысли, а сама колесница с героем - человека, следующего за мыслью.

Путь, который он проделывает, божественен, более того -предводительствуют всем этим восхождением божественные девы. Парменид тем самым подчеркивают божественную природу мышления, дает понять, что акт мысли не может быть осуществлен одним желанием человека его осуществить, что он возникает только с помощью чего-то, не зависящего от воли самого человека. Заметим, что героя поэмы Парменид характеризует как «ученого мужа», человека подготовленного, открытого к умозрительному опыту. Он говорит о том, что мышление может случиться только в подготовленной для него голове.

Примечательно здесь и то, что как путь обилен речами, так и кони искушены в речах. Вероятно, Парменид говорит, что речь является условием мышления: только в ней оно может быть реализовано. Однако не всякая речь способствует мысли, но только правильная, о чем и говорит общая характеристика «наличие речи», приписываемая коням и пути. Путь являет собой образ правильной речи, правильной мысли (о чем свидетельствует хотя бы то, что путь ведет к дому богини Истины), колесница, или разумная часть души, летит по этому пути, т.е. герой соединил мысль с правильной речью и, следовательно, мыслит правильно. Также, указуя на единственность такого пути и дома Истины, Парменид сразу отметает возможность многих истин, оставляя одну, подлинную.

Следующие строки поэмы из «Вступления» по смысловой части не содержательны. Парменид дорисовывает начатый образ восхождения мысли, дополняя его художественными деталями, придающими реалистичность разворачивающейся перед читателем картине. В связи с этим мы опускаем их рассмотрение и сразу переходим к началу основной части поэмы, начинающейся словами Истины: «Юноша, спутник бессметных возниц, несущие тебя кони достигли нашего дома».

Здесь Парменид приступает к осмыслению феномена мышления и даже больше - на основе своих изысканий предлагает метод мышления. Именно в этом состоит значение Парменида в общем течении древнегреческой мысли. До него существовало множество натурфилософских школ, предлагавших каждая свою картину мироустройства, но ни одна из них не озаботившаяся вопросами: «Как мы мыслим, и что значит мыслить?» Натурфилософы гонялись за архэ, не подготовив почву для выращивания знания, не осмыслив сам процесс мышления и, соответственно, не имея достоверного метода исследования. Такое положение дел привело к гносеологическому пессимизму Ксенофана: «Истины точной никто не узрел, и никто не узнает», а также к осознанию глупости всего происходящего у Гераклита: «Большинство не понимают того, что им встречается, да и по обучении не разумеют, но самим им кажется, будто они знают». Парменид, будучи учеником Ксенофана и современником Гераклита, делает решительный шаг: он пытается выстроить дорогу к Истине, чтобы если не каждый, то по крайней мере упорный в познаниях муж мог проделать весь тот же путь, что проделал герой поэмы, оказавшийся в доме Истины.

После прибытия героя к богини последняя заявляет: «Тебе ведь нужно все изведать: и легко убеждающее непоколебимое сердце истины, и мнения смертных, в которых нет истины верной, и ты от этого пути поиска удержи мысль, да не затянет тебя на этот путь повседневная привычка руководствоваться невидящим оком и склонными к болтовне слухом и языком, но суди о речи всесокрушающим доводом, высказанным мной». Зачем герою

знать мнения смертных? Затем, чтобы, во-первых, не сойти с правильного пути, увлекшись пустой болтовней, и, во-вторых, знать Истину целиком, поскольку знание о том, что мнят смертные, тоже причастно к Истине. Обратим внимание на такие слова: «да не затянет тебя на этот путь повседневная привычка руководствоваться невидящим оком и склонными к болтовне слухом и языком». Подобную же мысль находим у Гераклита: «Не следует поступать и говорить, как во сне. Ведь и тогда кажется, будто мы действуем и говорим». Вспомнив о единственности Истины и пути, ведущего к ней, также находим созвучную мысль у Гераклита: «Для бодрствующих (для мыслящих, подчиненных логосу - Г.С.) существует один общий мир, а из спящих (соответственно, подвластных мнению - Г.С.) каждый отворачивается в свой собственный». Это показывает, что Парменид мыслит в том же направлении, что и Гераклит.

Таким образом, богиня Истина указует герою на распутье, которое существует в понимании окружающей действительности: дорога, ведущая к Истине посредством мышления, и дорога, ведущая к мнению посредством слепоты идущего. Чуть позже, когда после пространных размышлений богиня в своей речи вернется к настоящему рассуждению, она обозначит эти два пути так: «... один о том, что есть и что не может не быть, ... другой же о том, чего нет и что таким образом неизбежно является несуществующим.». Сразу отметим, хоть нам пока и непонятен смысл этих слов, что «есть», «быть» и «существующее» у Парменида суть синонимы. Вернемся к той части, на которой остановились. Истина продолжает: «Одна только речь в пути оставляется: [о том, что] есть, [у этого есть] примет очень много, как нерожденное существующее является и неумирающим, потому что оно цельное, непоколебимое и нескончаемое не когда-либо было или будет, но есть целиком и полностью сейчас, одно, непрерывное, ибо что за рождение будешь искать ему?» Далее Истина производит рассуждение, доказывающее, что существующее не могло родиться, поскольку то, что было (а рождение, безусловно, событие, произошедшее в прошлом) не существует, а из не-сущего

сущее родиться не могло, точно такое же размышление доказывает и то, что для существующего гибель также не мыслима, поскольку она суть событие будущего. Истина подводит итог: «Так рождение разоблачилось, и гибель пропала без вести». Далее богиня указывает на следующие атрибуты существующего: «Есть ибо неделимое, поскольку все само себе подобно, в нем ни что-либо лучшее, что содержалось бы вместе, ни что-либо худшее, но все полностью есть существующее. В нем все целокупно: ибо существующее существующему впрок. И в границах великих оков [оно] недвижимо, безначально и непрекратимо: ведь рожденье и гибель прочь далеко отброшены, отразила же их верная истина. Тем собой в том себе остающееся согласным с собой [существующее] покоится и таким образом твердо в том пребывает, крепко ибо необходимость, имея в границах оков, его со всех сторон удерживает, и нет такого закона, чтобы существующее было незавершенным: ведь ни в чем нет нужды у него, несуществующее же во всем нуждалось бы».

Все сказанное вводит нас в состояние замешательства. С одной стороны, имеющийся у нас эмпирический опыт утверждает следующее: тому, что есть, присуще и рождение, и гибель, и изменение, и движение, и дискретность, и неравномерность. С другой стороны, нас пытаются убедить в обратном: сущее, говорит Истина, не может ни родиться, ни погибнуть, ни измениться, но всегда оно целиком и равномерно пребывает везде в одном и том же состоянии. Нарастает явное противоречие. Но противоречие это мнимое и возникает оно из-за непонимания того, что имеется в виду под «есть». Это Истина объясняет следующими строчками: «Одно и то же есть мысль и ради чего есть мысль, ибо без существующего, в котором она высказывается, ты не найдешь мышления». Ниже Истина повторит этот тезис: «Высказываемое и мыслимое неизбежно будут существующими, ибо существующее - есть, а ничто - не есть...»

Теперь понятно, что под существующим понимается не то, что дано нам в чувственном восприятии. Нет, существующее составляет имматериальное пространство, единое, в каждой своей точке себе подобное, неделимое, вечное и бессмертное. Причем Парменид устанавливает тождество между мышлением

и существующим, следовательно, это вневременное пространство доступно только мышлению, и только оно может в нем пребывать. Из чего это пространство состоит? Ясно, что раз речь идет о мышлении, то это пространство состоит из идеальных форм и объектов, которые позже Платоном будут названы эйдосами. Парменид же не указывает на них, он лишь дает понять, что такое пространство необходимо должно быть и что оно является условием нашего знания о мире. На языке платоновской философии это мысль звучит так: в эйдосах рождается мир.

Итак, что мы имеем? Мы имеем мышление, пребывающее в некотором сверхчувственном пространстве, организованном истинно сущим, через которое производится познание мира. Таким образом, все, что подвластно мышлению, т.е. имеет свой идеальный эквивалент в этом пространстве, суть сущее, а все, что вне его, суть не-сущее. Тем самым Парменид совершает великое открытие: оказывается, мышление не имеет отношения к объектам материальной действительности, оно обитает в ином пространстве и имеет дело с объектами другой природы.

Далее Истина уподобляет массу этого пространства идеально круглому шару. Это ни в коем случае нельзя понимать так, что Парменид сущее объявил шаром, чем грешили его комментаторы. Нет, шар является всего лишь метафорой, несущей в себе идею однородности данного пространства: «ибо чего-либо больше, а чего-либо меньше не должно находиться ни тут, ни там». После этого идет рассуждение о том, что не есть, по окончании которого Истина возвращается в самое начало своей речи и вновь говорит о двух путях: «есть и что не может не быть» и «о том, чего нет и что таким образом неизбежно является несуществующим». Зачем богини понадобилось возвратиться к началу речи, остается неясным, поскольку в этом месте текст обрывается.

Следующий фрагмент начинается с того, что Истина вновь удерживает героя от пути мнений и вновь рассуждает о мнениях смертных. Затем Парменид устами Истины озвучивает метод познания, основанный на недавно сделанном

открытии: «Усматривай же в уме отсутствующее как постоянно присутствующее, ибо [ничто] не отсечет существующее от существующего, будь оно рассеяно целиком и полностью по мирозданию или сплоченное.» Как можно усматривать нечто отсутствующее как постоянно присутствующее? Поместив его в сверхчувственное пространство, где оно станет вечным и неизменным. Зачем его туда помещать? Чтобы оно могло быть изучено, ибо, проводя за этим нечто только эмпирические наблюдения, мы не сможем ничего о нем узнать, поскольку в материальном мире, по Гераклиту, «все течет, все меняется», а чтобы познавать, нужны твердые основания, которые и обнаруживаются в том вневременном, круглому шару массой подобном пространстве. Мы буквально вычленяем некий материальный объект из материального мира и делаем его частью сверхчувственного пространства, делаем его истинно сущим. А почему «ничто не отсечет существующее от существующего»? Потому что мыслить и быть одно и то же. Что можно помыслить, что, то есть имеется в том сверхчувственном пространстве, то и существует, и если сделать некое эмпирически наблюдаемое явление частью того пространства, то представиться возможность его помыслить и, следовательно, оно автоматически сделается существующим. Таков метод, предлагаемый Парменидом. Остальные фрагменты в контексте настоящей работы нас интересовать не будут.

Таким образом, Парменида нельзя отнести к типичным представителям натурфилософских школ, поскольку его интересуют проблемы неустройства мира, но сам процесс познания, мышление само по себе. Он, пройдя школу Ксенофана и слыша требование Гераклита обратиться к логосу, находит то общее пространство, в котором может быть познан мир. И этим Парменид делает большой шаг вперед в развитии философии. В дальнейшем его вектор мысли будет подхвачен Платоном, который уточнит открытие Парменида и станет истоком всей дальнейшей европейской мысли.

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ:

1. Рохмистров В. Г. Парменид «О природе»: Философское прочтение. -СПб.: Изд-во РХГА, 2021. - 205 с. - (Античные исследования);

2. Фрагменты ранних греческих философов. М.: Наука, 1989. Ч. 1. 576 с.

Shagapov G.S.

Sakhalin State University (Yuzhno-Sakhalinsk, Russia)

PARMENIDES' POEM "ON NATURE": THE FIRST TREATISE ON THINKING

Abstract: this article analyzes Parmenides' poem "On Nature". First, the introductory part of the poem is studied, during which its main theme is established. Then, the analysis of the main part leads to some conclusions regarding Parmenides' understanding of the phenomenon of thinking, and on the basis of which an assessment of Parmenides' philosophy and his poem in the history of ancient Greek thought is given. A direct connection between Parmenides' views and his predecessors and followers is established.

Keywords: ancient Greek philosophy, Parmenides, thinking.