Поэма Матея Стрыйковского «Битва под Улой» (1564 г. ): образный ряд и событийная конкретика Текст научной статьи по специальности «История и археология»

О. И. Дзярнович

ПОЭМА МАТЕЯ СТРЫЙКОВСКОГО «БИТВА ПОД УЛОЙ» (1564 г.): ОБРАЗНЫЙ РЯД И СОБЫТИЙНАЯ КОНКРЕТИКА

Матей Стрыйковский как историограф

Для историографии и истории идей в Великом княжестве Литовском XVI в. личность Матея Стрыйковского представляется знаковой. Поляк по происхождению, в 16-летнем возрасте он оказался в Великом княжестве Литовском и стал его патриотом. Прежде всего он освоил военное ремесло, служил в Витебском гарнизоне, а также разведчиком на московской границе1. Было что-то необычное в этом человеке, так как старые княжеские роды и магнатерия Великого княжества охотно приближали его к себе. В разное время меценатами («хлебодавцами») Стрыйковского были Слуцкие князи Олельковичи, а в дальнейшем — жемайтийский епископ Мельхиор Гедройт, с помощью которого Стрыйковский получил свою последнюю должность жемайтийского каноника.

Но для нас важно то, что, живя при дворе слуцких Олельковичей, Матей Стрыйковский имел возможность пользоваться богатейшим собранием рукописей и хроник этого рода. Стрыйковскому были доступны многие другие источники, несохранившиеся и неизвестные нам сегодня. Принципиально то, что Стрыйковский стал автором первой опубликованной истории Великого княжества Литовского — «Хроники Польской, Литовской, Жемайтийской и всей

1 Подробней о биографии Стрыйковского см.: Wojtkowiak Z. Maciej Stryjkowski — dziejopis Wielkiego Ksi^stwa Litewskiego. Kalendarium zycia i dzialalnosci. Poznan, 1990. S. 13-98.

Fontes

Руси» (1582)2. Еще одно произведение Стрыйковского — «О началах...» — было издано только в 1978 г.3 Без учета «Хроники», главного труда Стрыйковского, а также других его произведений невозможно изучение истории ВКЛ до конца XVI в. включительно. Объективно, Матей Стрыйковский выполнил для Великого княжества Литовского (ВКЛ) ту работу, которую в свое время Ян Длугош исполнил для Польши4.

Но среди наследия Стрыйковского есть одно произведение, которое так и не было опубликовано до сегодняшнего дня, хоть легенды о нем существовали еще с XIX в. Речь идет о поэме под условным названием «Битва под Улой», в которой рассказывается о победоносном для войск Великого княжества сражении против московских войск в 1564 г. Рукопись поэмы из петербургских собраний, созданных путем конфискации в бывшей Речи Посполитой архивных и библиотечных коллекций, еще в первой половине XIX в. попала в коллекцию профессора Виленского университета Игната Онацевича, который после закрытия университета переехал в Санкт-Петербург5. Судьба рукописи и всей коллекции, имевшей статус частной, на протяжении XIX-XX вв. полна почти детективными деталями6. В ХХ в. она просто исчезла из поля зрения исследователей. Вновь открыта коллекция была в 1970-х гг. в Москве в фондах Института мировой литературы и передана в Санкт-Петербург (тогда Ленинград) в Пушкинский Дом (Институт русской литературы РАН)7. Только

2 Ktora przedtym nigdy swiatla nie widziala Kronika Polska, Litewska, Zmodzka, y wszystkiey Rusi Kijowskiey, Moskiewskiey, Siewierskiey, Wolynskiey, Podolskiey, etc. Y rozmaite przypadki woienne y domowe, Pruskich, Mazowieckich, Pomorskich, y inszych krain Krolestwu Polskiemu y Wielkiemu Xi^stwu Litewskiemu przyleglych, wedlug istotnego y gruntownego zniesienia pewnych dowodow z rozmaitych Historikow y Autorow postronnych, y domowych, y Kijowskich, Moskiewskich, Slawanskich, Liflantskich, Pruskich starych, Dotqd ciemnochmurnq. nocq. zakrytych Kronik, y Latopisczow Ruskich, Litewskich, y Dlvgosza Oyca dzieiow Polskich z inszymi, z wielkq. pilnosciq y w^zlowatq pracq (Osobliwie okolo Dzieiow Litewskich y Ruskich od zadnego przedtym niekuszonych) Przez Macieia Osostewiciivsa Striykowskiego dostatecznie napisana, zlozona, y na pierwsze swiatlo z wybadanim prawdziwie dowodney starodawnosci wlasnym wynalezienim, przewaznym dochcipem, y nakladem nowo wy-dzwigniona przez wszystki starozytne wieki, az do dzisieyszego Roku 1582. A tu przod wszystkich ile ich kolwiek iest ludzkich na Swiecie Narodow gruntowne wywody. Z laskq y Priwileiem Kro: J: M: Drukowano w Krolewcu v Gerzego Ostenbergera: M.D.LXXXII. fol., k. Tyt. I k.20 nlb; S.1-791.

3 Stryjkowski M. O poczqtkach, wywodach, dzielnosciach, sprawach rycerskich i domowych slawnego narodu litewskiego, zemojdzkiego i ruskiego, przedtym nigdy od zadnego ani kuszone, ani opisane, z natchnienia Bozego a uprzejmie pilnego doswiadczenia / Opracowala J. Radziszewska. Warszawa, 1978.

4 Семянчук А. Беларуска-лгтоусюя леташсы i польскія хронікі. Гродна, 2000. С. 69.

5 Подробно биография Игната Жеготы Онацевича и его, в том числе авантюрные, способы собирания коллекции освещены: Iwaszkiewicz J. Ignacy Zegota Onacewicz — historyk Litwy. Z dziejow dawnego Uniwersytetu Wilenskiego // Studia i materialy z dziejow nauki polskiej. Warszawa, 1961. Ser. A. Z. 4. S. 41-126; ra6pyceei4 С. А., Марозава С. В. Прафесар 1гнат Анацэвiч. Жыцце. Спадчына: Пстарычны нарыс. Гродна, 2005.

6 S[obieszczanski] F M. Wiadomosc o zbiorze atlasow i map Ignacego Onacewicza // Biblioteka warszawska. 1849. T. 3. S. 406-407; Васильев В. Еще о руссах // Северная пчела. 1860. № 161. С. 660; О-ч Я. Несколько слов об Игнатии Онацевиче // Санкт-Петербургские ведомости. 1860. № 209. С. 1060; PtaszyckiS. Wiadomosc bibliograficzna o r^kopisie nieswieskim Kroniki Macieja Stryjkowskiego // Pami^tnik literacki. Lwow, 1903. R. 2. S. 220-246; Pohorecki F. Teki i zbiory Zegoty Onacewicza (Proba rekonstrukcji) // Pami^tnik VI Powszechnego Zjazdu Historykow Polskich w Wilnie. 17-20 wrzesnia 1935 r. Lwow, 1935. T. 1: Referaty. S. 414-424; Т. 2: Protokoly. S. 194-196.

7 Обстоятельства нового обнаружения коллекции Онацевича см.: Баскаков В., Панченко А. Тайны старых папок // Правда. 21.09.1979. С. 6; Бударагин В. П., Маркелов Г. В. Новые поступления в Древлехранилище Пушкинского Дома // Древнерусская книжность: По материалам Пушкинского Дома. Сб. науч. тр. Ленинград, 1985. С. 12; Iwaszkiewicz N. Na tropach sensacyjnego odkrycia. Bezcenne polonica // Literatura. 1979. Nr. 51/52. S. 12-13; Express Poznanski. 1980. Nr. 28, 29, 30; Nikolajew S. Odkrycie starej

совсем недавно рукопись поэмы Стрыйковского стала относительно доступной для исследования.

Рукопись представляет собой сборник из произведений Стрыйковского на 32 страницах, из которых поэма занимает страницы 15-328. Еще в XIX в. юрист и архивист Виктор Калиновский (старший брат одного из руководителей восстания 1863 г. Константина Калиновского), опираясь на данные Залусского, отмечал, что первая страница рукописи является автографом Стрыйковского9. Других автографов Стрыйковского, за исключением одной его подписи, не сохранилось.

Художественные и идеологические образы поэмы

Текст поэмы написан на польском языке в его характерной версии XVI в. Полное название поэмы: «Стихотворение о поражении 30 000 московитов с князем Петром Шуйским, воеводою Полоцким, в поле Иванским над Улой рекою, при действиях и управлении Ясновельможного Пана, Пана Николая Радзивилла [Рыжего], на Биржах и Дубингах князя, гетмана великого войск Великого княжества Литовского, и при важном командовании Ясновельможного Пана, Пана Григория Ходкевича, пана [кастеляна] Виленского и польных войск гетмана бдительного, года от Спасительного Рождения Христа Господа 1564, января»10.

В поэме описывается весь процесс битвы — от предыстории Ливонской войны и момента выступления в поход московских войск во главе с князем Петром Шуйским до встречи их с войском ВКЛ и преследования последним остатков московского войска, а также отступления другой московской группировки во главе с князем Серебряным.

Надо сказать, что события битвы 1564 г. неоднократно притягивали внимание Стрыйковского. В своей «Хронике» историк-поэт также дал описание битвы, но в этот раз прозаическое. Стрыйковский таким образом передал свои впечатления от

kolekcji // Literatura radziecka. 1980. Nr. 12. S. 150-153. Описание коллекции: Николаев С. Н. О коллекции Игнатия Онацевича // Духовная культура славянских народов. Литература, фольклор, история. Л., 1983. С. 197-209; Семянчук А. А. Калекцыя прафесара 1гната Анацэвіча у «Пушюнсюм Доме» // 1гнат Анацэвіч: Жыццевы шлях, педагапчная i навуковая спадчына. Гродна, 2008. С. 45-57. Подробно архивная история рукописи Стрыйковского проанализирована автором этой статьи: Дзярновіч О. «Невядомы Стрыйкоусю»: Псторыя рукашсу паэмы «Бива пад Улай» (1564 г.) са зборау Пушюнскага Дому у Санкт-Пецярбурзе // Studia Historica Europae Orientalis = Исследования по истории Восточной Европы. Вып. 3. Мшск, 2010 (в печати).

8 Пушкинский Дом. Коллекция Онацевича. Х. 33.

9 Biblioteka Zakladu Narodowego im. Ossolinskich (Wroclaw). Rkps. Ossolinskich 2895/II. Katalog zbiorow Ze-goty Onacewicza ulozony przez Wiktora Kalinowskiego. К. 8[-4]; Biblioteka Jagiellonska (Krakow). Rkps. 6767 II. Katalog r^kopisow, dokumentow i map, ktore znajdowaly si§ w bibliotece Zegoty Onacewicza w Petersburgu. Maszynowy odpis oryginalu z biblioteki Feliksa Broel Platera w Belmincie na Litwie, sporzqdzony na polecenie wlasciciela r^kopisu przez Wiktora Kalinowskiego. K. 11 v.

10 «Wiersz o Porazeniu 30 000 Moskwy z Kniaziem Piotrem Szoiskim Woiewodq Poloczkim w Poliu Iwanskim nad Ulq rzeka, za sprawq y rzqdzeniem Iasnie Wielmoznego Pana, Pana Mikolaia Radziwila na Bierzach y Du-bingach Xiqzeczia, Hetmana Naiwysze[go] woisk W° Xwa Litt°, ze y za przewqznym z dokazowaniem Iasniewiel-moznego Pana, Pana Hrehora Chodkiewicza, Pana Wilenskiego y Polnych Woisk Hetmana Czuynego, Roku od Zbawionne Narodzenia Chr[ist]usa Pana 1564 January».

Fontes

посещения места битвы: «Я там сам в том поле Иванским видел еще стог большой, сложенный из костей московских, едучи из Витебска [в] год 1573»11.

Поэма Стрыйковского не является просто стихотворным изложением событий битвы 1564 г. Это историческая фреска, в центре повествования которой действительно находится битва под Улой, но это событие включено в широкий контекст истории Великого княжества Литовского с аллюзиями на ренессансный стандарт историописания — обращениями к античной истории.

У Стрыйковского быть хитрым и осторожным разведчиком на войне — это значит «использовать уловки Улисса (Одиссея)»12. А когда автор призывает помнить славу Ольгерда и Витовта, то сравнивает великих князей литовских с афинским архонтом Фемистоклом:

Вспомните своих предков, как Москву били,

И как с Ольгердом в Москве копья ломали.

Вспомните, как с Витультем (Витовтом. — О. Д.) за Можайск ходили,

Оку, Волгу и Угру с войском преградили.

Пускай вас количество не устрашит, ибо победы все В руках Божьих имели... войска все.

Знаете, как Фемистокл Ксеркса разбил13.

Еще один эпизод битвы 1564 г. отсылает к аллюзиям из античной истории — по призыву великого гетмана Николая Радзивилла, когда «трубы хриповатые битве знак подали»14, со своей ротой выскочил Юрий Зенович, который «пробивался через московские (ряды. — О. Д.) как Ахилл под Троей»15.

Как видим, метафорический художественный и историографический прием Стрыйковского — это помещение военной истории Литвы в контекст мировой истории, что в категориях образованного европейца XVI в. соответствовало параллелям с античными событиями. Но и собственно история Великого княжества Литовского занимает у автора центральное место.

Кроме того, отличительная особенность авторского видения — это появление понятия Отчизны. Стрыйковский в своей поэме ни разу не вспоминает, например, Сигизмунда Августа, во времена правления которого произошла битва. Но он пишет о «любимом Отечестве как настоящий сын, видя уже меч кровавый, висящий

11 «.Таш 1аш яаш w 1уш ро1и ^апяЫт widzial stog коем МояЫе'й'зкюИ 21о£опу, jadqc z Witebska гоки 1573» (Stryjkowski Ы. Кготка Рокка, Litewska, Zmodzka i Wszystkiej Rusi Macieja Stгyjkowskiego. Wydanie nowe, Ь§^се dok}adneш powtoгzeniem wydania pieгwotnego kгo1ewieckiego ъ гоки 1582, popгzedzone Wiadomosciq о £уиш i pismach Stгyjkowskiego pгzez Mikolaja Ma1inowskiego, oгaz Rozpгawq о 1atopiscach Ruskich pгzez Danilowicza, pomnozone pгzedгukieш dziel pomniejszych Stryjkowskiego wedlug pieгwotnych wydaп. Waгszawa, 1846. Т. II. S. 415).

12 «Юогу U1issesowych forte16w uzywal».

13 «Wspomniczie na swe pгzodki, jak Moskw§ bija1i I jak z O1gieгdeш w Moskwie kopije 1ашаН Wspomnicze, jak z Witu1teш za Mozajsk chodzi1i ОИ§, Wolg§ i Uhгe z woiski pгzehгodzi1i

Niech was wie1kosc niestгaszny, Ьо zwyczi§stwo wsze1kie W г§ка(Л) Во£уЛ шia1y. woiska wsze1kie Wiecie jak Themistok1es Xeгxesa zgгoшi1».

14 «.. ЛгФу chrap1iwy bitwy znak poda1i».

15 «Лш^ Zienowicz z го^ na czolo wyskoczyl.

Pгzebijal Moskiewskich jak АЛИ pod Тгсу^».

над ее шеей»16. Предшественники Стрыйковского из недалекого прошлого защищают совсем не Ягеллонов. Юрий Зенович «для милого Отечества кровь пролил дорогую»17. Этот образ повторяется в поэме неоднократно: «...всегда Отечество общее защищать приятно»18.

Принципиальная же позиция Стрыйковского как историографа ВКЛ проявляется в том, что понятие Отечества у него неразрывно связано с понятием свободы, как ее воспринимало шляхетское сословие. Польный гетман Григорий Ходкевич обращается к своим войскам:

Молвил им о рыцарстве, о народе вольном,

Сегодня [нам] Отечества свободы, славы нашей защищать,

Дедов, жен и братьев сегодня наших заслонить19.

Также и Николай Радзивилл призывает «защищать Отечество, которое нас воспитало, а свободы с достоинством все необходимы дальше»20.

Отчетливая линия поэмы — глорификация (восславление) полководцев Великого княжества, прежде всего — великого гетмана Николая Радзивилла:

Николай Радзивилл, с Троков воевода,

Тогда ж был гетманом великим, муж большой красоты,

Который был верховным предводителем войск бдительным.

А от предков и своим мужеством издавна в Москве был важным21.

Значительно меньшей славы после самой битвы удостоился в трудах современников другой герой битвы — Григорий Ходкевич. Но у Стрыйковского сам план операции великий гетман разработал совместно с польным гетманом:

Сразу же с Григорием Ходкевичем, польным гетманом,

Который славной памяти был Виленским паном [кастеляном],

Удалились в срочном совещании — и так постановили.22

Как заметил крупнейший польский специалист по наследию Стрыйковского Збыслав Войтковяк, именно сообщения «Петербургского кодекса» позволяют нам сместить акцент только с фигуры Николая Радзивилла и на Григория Ходкевича23. В самой этой «конкуренции за славу» видится отзвук борьбы магнатских группировок в Великом княжестве Литовском.

16 «Теп шйцдсе сцс2у2п§ jak ■^аяпу яуп рга^у,

Widzqc juz ш1ес7 nad Я2у^ jej 'Ш82^су ктоа'й'у».

17 «А dla ш^ ojczyzny kгew гс«1а1 drogq».

18 «..^а«йу ojczyzny sp61nej Ьгошс тйо».

19 1уш НгеИогу Chodkiewicz я^'й'пу Ш!тап ро1пу,

Rzekl do пюИ o Ryczerstwo, o narodzie 'Йпу,

Dzis oyczyzny wo1nosczi я1а'у nasze bronic,

Dziatki zony у bracziq dzis naszi zas1onicz».

20 «Bronczie шi1ey oyczyzny czto «а wychowa1a А wo1nosczi z hodnoscziq wszech potrzeb nada1».

21 «Mikolaja RadwiЙa z Trok6w wojewody,

Gdyz Ьу1 Hetшaneш wie1kiш ш^г wie1kiej ш^у,

Kt6ry rzqdzicie1eш wojsk Ьу1 najwyzszym bacznyш.

А z prodk6w i я'уш ш§stweш zdawna ' Moskwie znacznyш».

22 Hrehoreш Chodkiewiczem wnet рйпуш Hetшaneш,

Kt6ry slawnej paшi§ci Ьу1 Wi1enskiш Paneш,

Udal sie ' pi1nq rade — tak postanowi1i».

23 Wojtkowiak 2. Odna1eziony tekst Macieja Stryjkowskiego o bitwie z Moskwq 1564 roku i шм rewe1acje ' zbiorach rosyjskich i nie ty1ko. Poznan, 2010. S. 97.

Fontes

Но как в поэме Стрыйковского изображен собственно враг — московское войско и его военачальники? Следует сказать, что это враг достойный, борьба с которым требует максимального напряжения. В том числе и для обозначения этого положения в поэму введен античный образ Ксеркса — как метафоры могущественного московского властителя.

Сама динамика битвы готова увлечь всякого, и неизвестно, кто выйдет победителем в каждом конкретном столкновении:

Юрий Зенович с ротой во главе выскочил И мужественно с московскими полками в битве сразился,

Сам в первой стычке на вылет копьем Москвитина проткнул, аж дух вышел из шеи24.

Вместе с тем в поэме Стрыйковского нет признаков цивилизационного противостояния или симптомов культуртрегерства. Хотя, конечно, выстраивание дихотомии Литва — Москва как Фемистокл (Афины) — Ксеркс (Персия) можно интерпретировать как противостояние «демократии» (шляхетских свобод) с деспотией. Но в самом тексте поэмы нет подобных оценочных суждений, и политические установки глубоко спрятаны под образностью античных сюжетов.

Новая историческая информация поэмы

Но кроме художественных метафор и патриотических установок в поэме Стрыйков-ского содержится также определенная историческая информация, дополняющая сведения известных источников о битве под Улой.

В первую очередь, тут следует вспомнить дискуссию о количестве участвующих в сражении войск25. Непосредственно после битвы Николай Радзивилл писал о 17-18 тыс. человек в группировке Шуйского26. Как следует из самого названия поэмы, Стрыйковский первоначально определял это количество в 30 000 тыс., но уже в «Хронике» соответствующий раздел имеет заголовок «О поражении 25 000 москвитинов на Уле»27. На самом деле тут противоречий нет, так как автор отмечает в тексте «Хроники», что «Москвы 25 000 было разгромленных и побитых, также до Полоцка едва 5000 убежало, и то раненых»28. Таким образом, фактически Стрыйковский остался верен своей цифре в 30 000 московского войска.

Но в любом случае, также при спорности отдельных цифр, войска ВКЛ уступали в численности своему противнику. И во многом военный успех литовских гетманов был обеспечен неожиданностью атаки. В Дополнении к Никоновской летописи эта ситуация была обрисована следующим образом: к российскому командованию выставлялись упреки, что «шли не по государеву наказу, оплошася, не бережно

24 «Jurgi Zienowicz z rotq na czolo wyskoczyl A m§znq z Moskiewskimi ufy bitw§ stoczyl,

Sam na pierwszym potkaniu na wylot kopijq Moskowiczyna przerzyl, az duch wypadl szyjq».

25 См. обзор приводимых в источниках сведений: ЯнушкевЫ А. М. Вялжае Княства Лгтоускае i 1нфлянцкая вайна 1558-1570 гг. Мшск, 2007. С. 76-78.

26 Копия с письма, присланного литовским гетманом в Варшаву на имя пана Радивилла // ЧОИДР. 1847. Кн. 3. Отд. 3. С. 2.

27 Stryjkowski M. Kronika Polska. S. 414.

28 «Moskwy 25 000 bylo rozgromionych i pobitych, tak iz do Polocka ledwo 5000 ubieglo i to rannych» (Stryjkowski M. Kronika Polska. S. 415).

и не полки, и доспехи свои и всякой служебной нарядъ везли въ санехъ»29. В свою очередь, неожиданный маневр войск ВКЛ стал возможен благодаря отлично поставленной разведке — Радзивилл «имел сведения и от слуг, преимущественно шпионов, знал, что в то время в Полоцке и на Москве совершалось»30. И вот только в поэме Стрыйковского мы узнаем, кто был информатором великого гетмана:

Знал... когда войско уже должно было выступать,

Имел при себе Попа, который бывал в Полоцке31.

И вот именно этот православный священник «использовал уловки Улисса».

Из других источников хорошо известно, что после битвы погиб и московский воевода Полоцка князь Петр Шуйский. Александр Гваньини сообщал, что раненого Шуйского во время отступления убил топором крестьянин из соседнего селения32. В свою очередь Бреденбах дополняет, что труп Шуйского нашли в колодце33. Российские источники, а именно «Пискаревский летописец», дополняют эти сведения: «Князя Петра Шуйского збили с коня, и он с дела пеш утек, и пришел в литовскую деревню, и тут мужики, его ограбя, и в воду посадили»34. Тут, конечно, очень благодарная фактура, чтобы выстроить патриотический сюжет, как белорусский крестьянин уничтожает московских оккупантов. Но только поэма Стрыйковского дает нам некоторые детали этой трагической истории:

Князь Шуйский Петр с Полоцка, тех войск воевода,

Видя, что неожиданное пришло к нему приключение,

Сам один через лес убежал, там лишился коня, затем Пришел к крестьянину. и [был] в цепочке золотой,

Просил, что бы до Полоцка отвез его живого,

Обещая ему подарок великий.

Крестьянин вез его на санях, и видя регалии,

Ударил его сзади топором, не заботясь о его добродетелях.

Так тот гетман московский славный тогда погиб,

Который был славный подчинением татар казанских,

А над шведами в Ливонии был победителем всегда35.

29 ПСРЛ. М., 2000. Т. 13. С. 377.

30 «A majqc wiadomosci i od slug, przewaznych szpiegow —

Wiedzial co si§ wowczas w Polocku i na Moskwie dzialo».

31 «Widziel... kiedy woisko iuz iscz mialo

Mial przy sobie Popa czo w Poloczku bywal».

32 GwagniniA. Kronika Sarmacyey Europeyskiey // Zbior dzieiepisow polskich. T. 4. Warszawa, 1768. S. 109.

33 См.: Копия с письма, присланного литовским гетманом в Варшаву на имя пана Радивилла... С. 5; ЯнушкевЫ А. М. Вялжае Княства Лггоускае i 1нфлянцкая вайна... С. 85.

34 ПСРЛ. М., 1978. Т. 34: Постниковский, Пискаревский, Московский и Бельский летописцы. С. 190.

35 «Kniaz Soiski Piotr z Polocka tych wojsk wojewoda Widziqc iz niespodzianie przyszla nan przygoda Sam jeden przez las uciekl, tam konia zbyl, po tym Przyszedl do chlopa... i w lancuhu zlotym

Prosil by do Polocka odwiozl go zywego Slubujqc mu dar wielki... prawdziwego Chlop wiozqc go na saniach, a widzqc klejnoty Ciql go z tylu siekierq, nie dbal jego cnoty.

Tak ten Hetman Moskiewski slawny w ten czas zginql,

Ktory kazanskich Tatar zholdowaniem slynql,

A nad Szwedy w Liflanty byl zwyci^zcq zawzdy».

Fontes

Тут интересно будет узнать реакцию Радзивилла, когда он прибыл на место этого происшествия:

Горюя от бесчестия, возвел он в небо очи,

Плакал, а слеза за слезой выжимается из влажных зрачков36.

Далее Радзивилл

.потребовал достойного погребения, а

Крестьянину этому. который совращенный был цепью золотой,

Приказал отрубить голову — для Каина добродетели ничего не значат37.

Таким образом, поведение полоцкого крестьянина великий гетман расценил не как геройство, а как мародерство, что по законам военного времени каралось смертью. Не правда ли, этот эпизод является очень неплохой иллюстрацией к тому, как уважительно Стрыйковский выстраивает образ врага.

Несомненно — окончательное прочтение текста поэмы Стрыйковского и ее публикация, подготовка которой ведется, поможет раскрыть некоторые, иногда неожиданные страницы истории Ливонской войны и принципы ее описания.

Summary

Maciej Stryjkowski is a key figure for the historiography of the Grand Duchy of Lithuania (GDL) of the 16th century. In «Pushkin House» (St. Petersburg) in the Onacewicz Collection is yet unpublished manuscript of Maciej Stryjkowski’s «The Battle of Ula» poem (near the River Ula, 1564).

The poem describes the whole process of the battle: the prehistory of the Livonian War and the moment of the march of Moscow troops led by Prince Peter Shuisky, before meeting them with the GDL army and the pursuit of remnants of Moscow troops, as well as the retreat of another Moscow faction headed by Prince Serebryanyi. The poem praises the military leaders of the Grand Duchy - Highest Hetman Mikolaj Radziwill and Field Hetman Gregory Chodkiewicz.

Stryjkowski’s poem is not just a poetic statement of the events of battle in 1564.This is a historic mural in the centre of which is really the battle of Ula, but this event is included in the broader context of the history of the Grand Duchy of Lithuania with allusions to Renaissance standards of historical writing - the events of ancient history. Simultaneously, the poem creates an image of the Fatherland. The concept of the Fatherland is inseparably connected with a gentry (szlachta) freedoms.

36 «Bolejqc nad pohanbieniem wzniosl w nebo oczy,

Plakal, a sloze za slozq mokrych zrenic tloczy».

37 «I zazqdzil godny pochowek poleglych, zas

Chlopa owego... ktory ulakomiony byl lancuchem zlotym,

Kazal sciqc, bowiem... u Kaina cnota nie wazy».