CC BY
34
долинах Терека и Гизельдона. Спуск горихвосток в долины рек отмечен 9 ноября 1955 и 17 ноября 1957, после выпадения в горах снега.
Добытые горихвостки (около 20 птиц обоих полов) были вскрыты. Помимо ягод облепихи, в желудках обнаружены довольно крупные (25 мм в диаметре) камешки, некоторые совсем целые, некоторые стёртые в тонкие пластинки. Количество камешков в желудках колебалось от 3 до 10 в каждом. У ягод облепихи переварены мягкие части плода и перетёрты семена, заключённые в твёрдую оболочку.
Следовательно, во время зимнего питания ягодами краснобрюхие горихвостки усваивают не только мягкие части плода (явление обычное для многих насекомоядных птиц), но и зёрна. Так как оболочка зёрен облепихи очень тверда, камешки быстро стираются, и птицы должны часто пополнять их запас, летая на отмели рек и ручьёв, где можно постоянно видеть сразу несколько горихвосток.
ISSN 0869-4362
Русский орнитологический журнал 2009, Том 18, Экспресс-выпуск 505: 1432-1436
Подснежная ночёвка ополовников Aegithalos еаийаШв
Н. В. Кокшайский
Третье издание. Первая публикация в 1971*
В условиях Средней России ополовнички Aegithalos caudatus обычно проводят ночь на ветвях густых елей около ствола, плотно прижавшись друг к другу. Такая картина наблюдалась во всех случаях, когда удавалось проследить место ночёвки зимних стаек этих птиц (Дубровский 1958). Определённый интерес представляет поэтому ночёвка ополовничков под снегом, наблюдавшаяся мною с 14 по 17 января 1967 в окрестностях Окского заповедника (Лакашинское лесничество, неподалёку от центральной усадьбы заповедника). В течение указанного периода эти птицы регулярно отмечались по вечерам возле своего подснежного убежища. Но общая продолжительность этого периода, к сожалению, осталась неизвестной, так как наблюдения были прекращены в связи с объездом автора из заповедника.
Место ночёвки этих птиц было обнаружено случайно 14 января в 17 ч (время везде декретное) в момент захода ополовничков под снег. В
* Кокшайский Н.В. 1971. Подснежная ночёвка ополовничков // Тр. Окского заповедника 8: 247-251.
наступающих сумерках несколько ополовничков при моём приближении начали перелетать с тревожными отрывистыми криками по низким кустам, а из снежной щели тут же стали вылетать другие опо-ловнички; движения их были необычно резкими, почти судорожными. Стайка насчитывала 8 птиц (это подтверждено подсчётами и в последующие дни). Не желая тревожить птиц, я сразу же ушёл, однако ополовнички в эту ночь так и не использовали своё подснежное убежище, в чём я смог убедиться, придя туда на следующее утро ещё задолго до рассвета.
Располагалось место ночёвки ополовничков на краю неширокой просеки в средневозрастном сосняке со значительной примесью берёзы и осины, с единичными дубками и различными лиственными кустарниками. Неподалёку были расположены небольшие лесные болотца, окружённые березняком, где днём ополовнички (видимо, та же стайка) отмечались неоднократно.
Для ночёвки ополовнички использовали подснежную полость в стенке одной из старых ям, которые образовались вследствие искусственной выборки грунта. Яма эта, размерами примерно 1x3 м при глубине до 70 см поросла травой и мелкими кустарничками. В результате обильных снегопадов, прошедших перед тем, и последовавшего уплотнения и оседания снега, по краю ямы образовался разрыв с многочисленными норообразными углублениями, в которых были видны пучки сухой травы и участки песчаного грунта. Одно из таких углублений в разрыве снежного пласта, имевшее следы лёгкого обтаивания, использовалось ополовничками для проникновения в расположенную под слоем снега и почвы полость. Эта полость была детально осмотрена мною уже в бесснежный период (в ноябре 1967 года). Оказалось, что это длинная (до 2 м) щель в песчаном грунте, лежащая под поверхностно-идущим вдоль края ямы прямым горизонтальным корнем сосны, обнажённым сбоку, по срезу ямы. Размеры щели по ходу корня постепенно уменьшаются; её высота от 15 до 10 см и меньше, ширина щели в горизонтальной плоскости от 30 до 20 см и меньше. Дно щели — чистый сыпучий песок, обильно усеянный экскрементами мышевидных грызунов. Таким образом, во время использования убежища ополов-ничками здесь был возможен их контакт с грызунами; возможно также, что с деятельность последних связано и образование самой щели.
Возле места ночёвки ополовнички появлялись в разное время: 15 января уже в 16 ч 25 мин; 17 января — лишь в 16 ч 41 мин, однако уход под снег этих птиц происходил всегда около 17 ч. Это довольно поздний срок, так как другие виды, державшиеся в этом же районе (пухляк Parus montanus, хохлатая синица Parus cristatus), исчезали и переставали подавать голос минут на 20 раньше. Сама процедура ухода под снег занимала несколько минут, так как ополовнички
скрывались в подснежном убежище партиями (по 2-3 птицы друг за другом), с сохранением заметных интервалов между отдельными партиями.
До ухода под снег птицы оживлённо перекликаются, перелетают по ближайшим кустам, садятся на снег возле входного отверстия щели, взлетают на ветви осин по краю просеки. Если стайка ополовничков появляется у места ночёвки достаточно рано, удаётся отметить несколько пароксизмов такого возбуждённого поведения, чередующихся с периодами относительного снижения активности. На присутствие человека ополовнички, находящиеся возле места своей ночёвки, реагируют очень быстро тревожными криками, беспокойными перемещениями. Наблюдать за ними, не вызывая их беспокойства, удаётся лишь со значительно большего расстояния, чем обычно. Как можно судить уже по приведённому раньше описанию, тревожные крики тех опо-ловничков, которые не успели ещё уйти под снег, сразу же вызывают на поверхность и всех остальных птиц. Положение резко изменяется, когда вся стайка скрывается в подснежном убежище: я многократно проходил возле места ночёвки ополовничков на лыжах, приближаясь даже вплотную ко входу — никакой реакции это не вызывало. Заставить ополовничков покинуть убежище оказалось возможным лишь с помощью прута, введённого вглубь входного отверстия. Интересно, что в двух случаях, когда ополовнички были вынуждены оставить место своей подснежной ночёвки, они улетели очень дружно и каждый раз в одном и том же направлении; очевидно, у них имелось какое-то другое, резервное место для ночлега.
До последнего времени, насколько мне известно, какие-либо сведения о ночёвке ополовничков под снегом отсутствовали. Лишь совсем недавно было установлено, что в Предбайкалье ополовнички используют для зимних ночёвок не только ветви деревьев и кустарников, но также, подобно некоторым синицам, и различные укрытия, в том числе подснежные (Зонов 1967), и, в частности, пустоты, образующиеся под засыпанными снегом нижними ветвями елей и пихт (Зонов, Водопьянов 1966). Поэтому можно было бы думать, что использование ополов-ничками подснежных укрытий представляет собой поведенческую реакцию, развившуюся у предбайкальских ополовничков в связи с суровыми местными условиями. Однако описываемый здесь факт подснежной ночёвки ополовничков в Средней России (Рязанская область) показывает, что указанная особенность поведения специфична для этих птиц на видовом уровне и реализуется в зависимости от конкретных условий.
По-видимому, в Средней России подснежная ночёвка ополовничков не принадлежит к числу обычных явлений (с уверенностью утверждать это трудно, так как данных о зимних ночёвках птиц очень мало).
В описываемом случае определённую роль могла сыграть установившаяся в этот период морозная погода. Минимальные суточные температуры за период с 14 по 17 января 1967, по данным метеостанции Окского заповедника, были: минус 31.8, 25.9, 16.9 и 27.9°С; среднесуточные температуры за те же дни составили соответственно: минус 25.4, 19.4, 13.6 и 19.9°С, а максимальная температура за весь период не поднималась выше минус 11.9° С.
Ополовнички должны, видимо, чутко реагировать на понижение температуры, так как при прочих равных условиях их мелкие размеры предопределяют повышенную величину относительной теплоотдачи (а также и относительной потребности в пище). Косвенным подтверждением тому служит то обстоятельство, что в отличие от настоящих синиц, ночующих обычно поодиночке, ополовнички, как уже упоминалось, устраиваются на ночлег обществами и спят, тесно прижавшись друг к другу; тем самым достигается уменьшение суммарной теплоиспускающей поверхности этих птиц. При ночёвке на ветвях эта особенность отмечена у ополовничков от Подмосковья (Дубровский 1958) до Приморья (Омелько 1964). Описанный здесь случай показывает, что и при использовании подснежных убежищ тенденция к коллективной ночёвке у ополовничков может сохраняться. В этой связи уместно вспомнить и о достаточно широко известной устойчивости стаек ополовничков вообще. В виде примеси к стайкам других видов эти птички встречаются очень редко.
Как уже указывалось, ополовнички довольно поздно уходят на ночлег, что подтверждается и детальными наблюдениями Г.Б.Зонова (1967), который отмечал также и соответственно более раннее пробуждение этих птиц. Таким образом, «рабочий день» ополовничков оказывается более длинным (а судя по наблюдениям за кочующими днём стайками) — и более напряжённым, чем у соседствующих с ними синиц. Эту особенность суточного цикла ополовничков кажется возможным связать также в первую очередь с мелкими размерами этих птиц. Тип ночного убежища, которому склонен придавать в этой связи большое значение Г.Б.Зонов, видимо, имеет подчинённое значение, так как в описываемом случае условия ночёвки этих синиц были оптимальными, а признаки наличия удлинённого «рабочего дня» у ополовничков всё-таки сохранялись. По-видимому, в разные дни напряжённость пищедобывательной деятельности ополовничков может меняться в зависимости от влияния многочисленных и далеко не всегда поддающихся точному учёту факторов. Отсюда и упомянутая разновременность их появления у ночёвки в отдельные дни наблюдений и соответственно разная продолжительность «свободного времяпровождения» перед уходом под снег. Важно, однако, что увеличенная длительность «рабочего дня» ополовничков, будучи зафиксирована в видо-
вом стереотипе поведения, обеспечивает им определённый резерв времени, который в случае необходимости может быть полностью употреблён ими на восполнение энергетических ресурсов организма.
Литература
Дубровский Ю.А. 1958. Экологические особенности стай длиннохвостых синиц // Зоол. журн. 37, 2: 305-308.
Зонов Г.Б. 1967. О зимних ночёвках синиц в Предбайкалье // Орнитология 8: 351354.
Зонов Г.Б., Водопьянов Б.Г. 1966. Сведения о зимних ночёвках некоторых птиц в Предбайкалье // Науч. докл. высш. школы. Биол. науки 1: 34-36.
Омелько М.А. 1964. Зимующие птицы Приморья // Охрана природы на Дальнем Востоке. Владивосток, 2: 131-136.
Ю ^
ISSN 0869-4362
Русский орнитологический журнал 2009, Том 18, Экспресс-выпуск 505: 1436-1438
О географических особенностях размножения мухоловки-пеструшки Е^ейи1а hypoleuca
В. И. Головань
Второе издание. Первая публикация в 1976*
Изучение гнездового периода мухоловки-пеструшки Ficedula hypo-leuca проводилось в весенние и летние месяцы 1965-1968, 1971-1973 годов в Екабпилсском районе Латвийской ССР и в 1970-1975 годах в Лодейнопольском районе Ленинградской области.
Всего под наблюдением находилось 168 пар мухоловок-пеструшек (90 гнёзд в Латвии и 78 в Ленинградской области).
Появление мухоловок-пеструшек в Екабпилсском районе отмечалось нами 25 апреля 1967, 21 апреля 1968, 22 апреля 1972 и 27 апреля 1973. В Лодейнопольском районе прилёт первых птиц этого вида наблюдался в первых числах мая (6 мая 1971, 4 мая 1972) и реже в самом конце апреля (24 апреля 1975).
Сроки гнездования в условиях Латвии оставались довольно постоянными из года в год. Так, в 1965-1968, 1971 и 1973 годах первое яйцо в гнёздах мухоловок появилось 12 мая, а в 1972 году — 10 мая. В Ленинградской области в 1970-1975 годах колебания в сроках начала от-
* Головань В. И. 1976. О географических особенностях размножения мухоловки-пеструшки //Материалы 9-й Прибалт. орнитол. конф. Вильнюс: 72-75.
