CC BY
52DOI 10.47643/1815-1329_2023_7_149 УДК 341.1/8
ПОДХОДЫ К ИНТЕРПРЕТАЦИИ «ЛИНИИ ДЕВЯТИ ПУНКТИРОВ» В КИТАЙСКОЙ НАУКЕ МЕЖДУНАРОДНОГО ПРАВА APPROACHES TO THE INTERPRETATION OF THE "NINE-DASH LINE" IN THE CHINESE SCIENCE OF INTERNATIONAL LAW
СИГАУРИ-ГОРСКИЙ Егор Русланович,
выпускник магистратуры, Московский государственный институт международных отношений (университет) МИД Российской Федерации (МГИМО МИД России). 119454, Россия, г. Москва, пр. Вернадского, 76. Email: [email protected];
Sigauri-Gorsky Egor Ruslanovich,
Moscow State Institute of International Relations (University) of the Ministry of Foreign Affairs of the Russian Federation (MGIMO of the Ministry of Foreign Affairs of Russia). 76, Vernadsky Ave., Moscow, Russia, 119454. Email: [email protected]
Краткая аннотация: В статье рассматриваются юридические аспекты «Линии девяти пунктиров» (Пунктирная линия), используемой Китаем для обоснования своей международно-правовой позиции в отношении статуса Южно-Китайского моря. Исследуются истори-ко-правовые аспекты появления Пунктирной линии, а также различные подходы к ее интерпретации в китайской науке международного права. В заключении обосновывается юридическая неопределенность Пунктирной линии и необходимость актуализации ее юридического значения в соответствии с современными нормами международного права.
Abstract: The article deals with the legal aspects of the "Nine-dash line" (Dash-line) used by China to substantiate its international legal position regarding the status of the South China Sea. The historical and legal aspects of the emergence of the Dash-line, as well as various approaches to its interpretation among the Chinese scholars of international law, are explored. The conclusion substantiates the legal uncertainty of the Dash-line and the need to update its legal meaning in accordance with modern norms of international law.
Ключевые слова: Южно-Китайское море, линия девяти пунктиров, Китай, международное морское право, территориальный спор.
Keywords: South China Sea, Nine-dash line, China, international law of the sea, territorial dispute.
Для цитирования: Сигаури-Горский Е.Р. Подходы к интерпретации «линии девяти пунктиров» в китайской науке международного права //Аграрное и земельное право. 2023. № 7(223). С. 149-151. http://doi.org/10.47643/1815-1329_2023_7_149.
For citation: Sigauri-Gorsky E.R. Approaches to the interpretation of the "nine-dash-line" in the Chinese Science of International law// Agrarian and Land Law. 2023. No. 7(223). pp. 149-151. http://doi.org/10.47643/1815-1329_2023_7_149.
Статья поступила в редакцию: 25.06.2023
Южно-Китайское море (далее - ЮКМ), классифицируемое как полузамкнутое море в соответствии с Конвенцией ООН по морскому праву 1982 г. (далее - Конвенция 1982 г.) [1] уже практически столетие выступает ареной сложного и противоречивого территориального спора, объединившего: Бруней, Вьетнам, Китайскую Народную Республику (далее - Китай, КНР), Малайзию, Тайвань и Филиппины. Каждая из сторон имеет свои собственные, зачастую перекрестные территориальные притязания, как основанные на нормах современного международного права, так и на исторических источниках глубокой древности. Спорными территориями выступают две островные цепи: Парасельские острова в северозападной части ЮКМ и архипелаг Спратли, являющий собой большую группу рифов, отмелей, атоллов и небольших островных территорий в его юго-восточной части. Острова и атоллы в ЮКМ имеют важное стратегическое, промышленное и военное значение для многих стран в регионе. Среди спорящих сторон наиболее обширные территориальные притязания имеет КНР, основывающая свои территориальные притязания на «Линии девяти пунктиров» (кит. «%&Ш») (далее - Пунктирная линия, Линия).
Актуальность подробного исследования подходов к юридическому значения Линии в контексте рассматриваемого спора, обусловлено в первую очередь значением территориальных противоречий в ЮКМ для современных международных отношений. Именно международно-правовая неопределенность статуса ЮКМ представляет собой одну из главных проблем региональной безопасности и одну из главных угроз существованию Ассоциации государств Юго-Восточной Азии (АСЕАН) [10]. Более того, рассматриваемый спор уже нельзя назвать в полной мере региональным. Все большее значение спор приобретает в нарастающем геополитическом противостоянии КНР и США, где каждый «соперник» стремиться использовать малые и средние державы Юго-Восточной Азии в своих интересах. В международно-правовых исследованиях в отечественной науке, в свою очередь, данная тема преимущественно рассматривается «периферически» наряду с другими территориальными спорами [11], что, как представляется, обуславливает необходимость более детального предметного анализа.
Ввиду изложенного, цель данного исследования заключается в том, чтобы всесторонне и комплексно исследовать историко-правовые аспекты возникновения Пунктирной линии и подходы к ее интерпретации в китайской международно-правовой науке. Методологию исследования составляют общенаучные (анализ, синтез, дедукция, индукция, системный подход) и частно-научные (формально-юридический, сравнительно-правовой, историко-правовой) методы.
Пунктирная линия является важнейшим элементом международно-правовой политики Китая в отношении рассматриваемого территориального спора. Линия начинается от морской границы между Китаем и Вьетнамом рядом с заливом Бэйбу и продолжается на юг, включая U-образную морскую зону, а затем пересекает китайскую границу с Восточно-Китайским морем и Желтым морем. В литературе распространено
АГРАРНОЕ И ЗЕМЕЛЬНОЕ ПРАВО. 2023. № 7(223)
мнение, что первое появление Пунктирной линии датируется декабрем 1914 г., а ее создателем является Ху Цзиньцзе (1870-1934), китайский картограф, опубликовавший ее в своем атласе «Новая географическая карта Китайской Республики» (кит. «^^КИМЯЯН») [18]. В представлении китайского картографа Линия брала свое начало у китайско-вьетнамской сухопутной границы рядом с Тонкинским заливом, простиралась на юго-восток от берега вьетнамского побережья, затем шла на восток к западной стороне филиппинского острова Лусон, а затем на северо-восток вдоль восточной стороны Пратаса, через Тайваньский пролив, и заканчивалась китайской границей в Восточно-Китайском и Желтом морями. При этом причин, по которым линия должна была быть проведена именно так и для каких целей, указано не было. В то время линия включала только Пратас и Парасельские острова, оставляя прочие острова ЮКМ непомеченными.
Первым полноценным официальным обнародованием карты с Пунктирной линией надо полагать «Карту расположения островов в Южно-Китайском море» 1948 г. (кит. Й№ЙШ4В»), а ее «авторами» Гонминьданское правительство Чан Кайши. В 1949 г. КНР, после победы Коммунистической партии Китая также начала публиковать официальные карты, на которых была показана Пунктирная линия, но, по-видимому, ее юридическое значение не было обозначено. Отметим, что Пунктирная линия первоначально была «Линей одиннадцати пунктиров» однако в 60-ых гг. XX в. была сокращена до 9, поскольку на картах, опубликованных в КНР после 1953 г., отсутствуют два сегмента, проведенные в заливе Бакбо (Тонкинский залив) [12].
В китайской науке международного права традиционно выделяются четыре основных подхода к интерпретации Пунктирной линии:
1. «Традиционная морская граница в ЮКМ».
Пунктирная линия имеет «двойную природу»: она обозначает суверенитет Китая над всеми объектами в пределах линии, а также обозначает общую морскую границу Китая [14].
2. «Линия исторических вод».
Следуя тайваньскому Руководству по политике в Южно-Китайском море, выпущенному в 1993 г., акватории в пределах Пунктирной линии имеют статус исторических вод [15]. Это заявление, однако, не получило единодушной поддержки в тайваньских научных кругах, а впоследствии, правительство само начало склоняться к отказу от такого подхода [15, p. 274]. Так, например, в Законе о территориальном море и прилегающей зоне 1998 г. нет никаких указаний на исторические воды или спорные территории [2].
Для цели критического анализа рассматриваемых подходов следует обозначить различия в применимых категориях. В международном праве не существует единого общепринятого определения понятия «исторических вод». Однако беря во внимание соотношение понятий триады «исторические правооснования - исторические воды - исторические заливы», подчеркнем, что категория исторических правооснований является наиболее широкой и применяется не только к историческим водам [6], а последняя, в свою очередь, шире, чем исторические заливы. Л.Д. Буше определяет исторические воды как: «...воды, над которыми прибрежное государство, вопреки общеприменимым нормам международного права, четко, эффективно, непрерывно и в течение значительного периода времени осуществляет суверенные права с молчаливого согласия сообщества государств» [7]. Этот подход «вторит» оригинальному определению из дела о рыболовстве между Соединенным Королевством и Норвегией 1951 г. [3], а также характеристикам, изложенным в особом исследовании Секретариата Организации Объединенных Наций (ООН), которое было опубликовано в ежегоднике Комиссии международного права ООН:
1. Осуществление власти над заявленной территорией (англ. «Exercise of authority over the area claimed»);
2. Непрерывность осуществления полномочий: использование (англ. «Continuity of the exercise of authority: usage»);
3. Позиции иностранных государств (англ. «Attitude of foreign States») [5].
В свете изложенного, заметим, ad notam, что КНР никогда не имела своей официальной позицией тезис о том, что обозначенные территории в пределах Пунктирной линии являются историческими водами.
3. «Линия исторических прав».
Авторитетный китайский юрист-международник Кэюань Цзоу утверждает, что притязания Китая на исторические права в ЮКМ представляют собой «исторические права с умеренным суверенитетом» (.historic rights with tempered sovereignty.). Такие суверенные права представляются исключительными в целях освоения природных ресурсов в морской акватории и осуществления юрисдикции в отношении морских научных исследований, обустройства искусственных островов и защиты морской среды [8].
4. «Смешанный подход».
Профессор Гао Чжиго, президент Китайского общества морского права (CSLOS) и член Международного трибунала по морскому праву (2008-2020 гг.) описывает значение Пунктирной линии следующим образом: «.линия из девяти пунктиров после шестидесяти лет эволюции стала синонимичной (.has become synonymous.) притязанию на суверенитет над островными группами, всегда принадлежавшими Китаю, и синонимичной с дополнительными притязаниями на исторические права на рыболовство, судоходство и другую морскую деятельность (включая разведку и эксплуатацию ресурсов минеральных или иных) на островах и прилегающих водах» [16].
Отдельно следует отметить интерпретацию президента Китайского национального института изучения Южно-Китайского моря В. Ши-куна, которая даже по мнению Б. Хэйтона, одного из наиболее активных и последовательных критиков китайской позиции из западной академической среды, представляется одной из наиболее взвешенных из существующих. По убеждению китайского ученого-международника, линия отражает совокупность: суверенитета над элементами территории в пределах линии, суверенные права и юрисдикцию над водными ресурсами, в соответствии с Конвенцией 1982 г., «исторические права» на рыболовство, судоходство и разработку ресурсов [17].
П. Кин-Хонг Ю, говоря о «позитивных» аспектах Пунктирной линии, указывает, что потенциально возможность заключения «зональ-
ных» ограждающих соглашений (.enclosure agreements.) в пределах (и включая) Пунктирную линию, может служить важной «разменной монетой» (.bargaining chip.) для КНР и Тайваня при переговорах [13]. В подтверждение этого тезиса можно привести замечание О. Янга: «Тем не менее, движение об ограждении океана (.enclosure movement.) возникшее в отношении морских районов в послевоенную эпоху, ясно демонстрирует, что зональные соглашения остаются весьма привлекательными в международном сообществе» [9]. Интересным также представляется замечание Кин-Хонг Ю о том, что в момент публичного обнародования карты в 1948 г. ни одно «национальное или политическое образование» не выразило дипломатический протест, что, вероятно, наделяет Пунктирную линию более значимым статусом, нежели чем просто китайское «притязание» (.has a status that is arguably better than simply that of Chinese 'claim'.) [13, p. 408].
Отметим, что ключевая проблема Пунктирной линии, как источника обоснования территориальных притязаний КНР, состоит в юридической неопределенности того, что она должна отражать. Вопросы первостепенного международно-правового значения относительно специфики, природы и объема прав, на которые претендует китайская сторона в соответствии с Пунктирной линией, к сожалению, не только интерпретировались в академической науке без однозначного консенсуса, но и остались неопределенными КНР на официальном, государственном уровне. Пекин действительно привел свое национальное законодательство в соответствие с Конвенцией 1982 г. и установил соответствующие морские зоны под своей национальной юрисдикцией, но проблема соотношения Пунктирной линии с нормами действующего международного права в лице Конвенции 1982 г. остается неразрешенной. Последнее, впоследствии, было неоднократно подчеркнуто в материалах решения Постоянной Палаты Третейского Суда [4], которое практически однозначно было принято в пользу Филиппинской стороны. Представляется, что КНР необходимо актуализировать и пересмотреть юридическое значение Пунктирной линии как важного состязательного элемента национальной международно-правовой политики в отношении статуса ЮКМ.
Библиогра фия:
1. Конвенция Организации Объединенных Наций по морскому праву 1982 г. // ООН. [Электронный ресурс] URL: https://www.un.org/depts/los/convention_agreements/texts/unclos/unclos_r.pdf (дата обращения 18.02.2023)
2. Law on the Territorial Sea and the Contiguous Zone of Taiwan of 1998. // UNEP - UN Environment Programme. [Электронный ресурс] URL: https://leap.unep.org/countries/cn/national-legislation/law-territorial-sea-and-contiguous-zone-taiwan (дата обращения 21.02.2023)
3. Fisheries (United Kingdom v. Norway). Judgment of December 18th 1951, I.C.J. Reports 1951. P. 130.
4. PC A Case № 2013-19 Republic of The Philippines v. People's Republic of China. Award on Jurisdiction and Admissibility. 29 October 2015. Par. 398-412.
5. A/CN.4/143 Judicial Regime of Historical Waters. Including Historic Bays. 9 March 1962.
6. Международно-правовая квалификация морских районов в качестве исторических вод (теория и практика государств) / А. Н. Вылегжанин, Г. Г. Матишов, Б. А. Моргунов, Е. Л. Соколова ; под ред. А. Н. Вылегжанина ; Московский государственный институт международных отношений (Университет) МИД России. - Москва : МГИМО-Университет, 2012. - 273 с. : ил., табл. - (Книги и брошюры ИМИ. Том 23). С. 17.
7. Bouchez L. J. The Regime of Bays in International Law. // Leyden. 1964. 330 p. P. 281.
8. Shicun W. Solving Disputes for Regional Cooperation and Development in the South China Sea A Chinese Perspective. A volume in Chandos Asian Studies Series. 2013. 211 p. P. 82.
9. Young O. International Cooperation: Building Regimes for Natural Resources and the Environment (Cornell Studies in Political Economy). Cornell University Press. 1989. 261 p. P. 39
10. Локшин Г. М. Асеан и территориальные споры в Южно-Китайском море // ЮВА: актуальные проблемы развития. 2013. № 20. С. 17-39. С. 19-20.
11. Толстых В.Л. Территориальные споры в Восточной и Юго-Восточной Азии: особенности и перспективы международно-правового урегулирования // Азиатско-Тихоокеанский регион: экономика, политика, право. № 3. 2019. С. 53-69.
12. Ikeshima T. China's Dashed Line in the South China Sea: Legal Limits and Future Prospects // Waseda Global Forum. № 10. 2013. P. 17-50. P. 26.
13. Kien-Hong Yu P. The Chinese (Broken) U-shaped Line in the South China Sea: Points, Lines, and Zones // Contemporary Southeast Asia. Vol. 25. № 3. 2003. P. 405-430.
14. Liu J., Li D. The Dotted Line on the Chinese Map of the South China Sea: A Note // Ocean Development & International Law. Vol. 34. 2003. P. 287-295.
15. Yann-Huei S. Cross-strait interactions on the South China Sea issues: a need for CBMs // Marine Policy. Vol. 29. 2005. P. 265-280. P. 265.
16. Zhiguo G., Bing Bing J. The Nine-Dash Line in the South China Sea: History, Status, and Implications // The American Journal of International Law. Vol. 107. № 1. 2013. P. 98-124. P. 108.
17. Hayton B. China's 'Historic Rights' in the South China Sea: Made in America? // The Diplomat. 2016. [Электронный ресурс] URL: https://thediplomat.com/2016/06/chinas-historic-rights-in-the-south-china-sea-made-in-america/ (дата обращения 20.02.2023)
18. Theobald U. The South China Sea Conflict // ChinaKnowledge.de - An Encyclopaedia on Chinese History, Literature and Art. 2017. [Электронный ресурс] URL: http://www.chinaknowledge.de/History/PRC/prc-event-southchinaseaconflict.html (дата обращения 21.02.2023)
References:
1. United Nations Convention on the Law of the Sea 1982 // UN. [Electronic resource] URL: https://www.un.org/depts/los/convention_agreements/texts/unclos/unclos_r.pdf (Accessed 02/18/2023)
2. Law on the Territorial Sea and the Contiguous Zone of Taiwan of 1998. // UNEP - UN Environment Programme. [Электронный ресурс] URL: https://leap.unep.org/countries/cn/national-legislation/law-territorial-sea-and-contiguous-zone-taiwan (Accessed 02/21/2023)
3. Fisheries (United Kingdom v. Norway). Judgment of December 18th 1951, I.C.J. Reports 1951. P. 130.
4. PC A Case № 2013-19 Republic of The Philippines v. People's Republic of China. Award on Jurisdiction and Admissibility. 29 October 2015. Par. 398-412.
5. A/CN.4/143 Judicial Regime of Historical Waters. Including Historic Bays. 9 March 1962.
6. International legal qualification of marine areas as historical waters (theory and practice of states) / A. N. Vylegzhanin, G. G. Matishov, B. A. Morgunov, E. L. Sokolova; ed. A. N. Vylegzhanin; Moscow State Institute of International Relations (University) of the Ministry of Foreign Affairs of Russia. - Moscow: MGIMO-University, 2012. -273 p. : ill., tab. - (Books and brochures IMI. Volume 23). P. 17.
7. Bouchez L. J. The Regime of Bays in International Law. // Leyden. 1964. 330 p. P. 281.
8. Shicun W. Solving Disputes for Regional Cooperation and Development in the South China Sea A Chinese Perspective. A volume in Chandos Asian Studies Series. 2013. 211 p. P. 82.
9. Young O. International Cooperation: Building Regimes for Natural Resources and the Environment (Cornell Studies in Political Economy). Cornell University Press. 1989. 261 p. P. 39
10. Lokshin G.M. Asean and territorial disputes in the South China Sea //South East Asia: Actual Problems of Development. 2013. No20. P. 17-39. pp.19-20.(In russ.)
11. Tolstykh V.L. Territorial disputes in East and Southeast Asia: features and prospects of international legal settlement // Asia-Pacific region: economics, politics, law. No. 3. 2019. pp. 53-69. (In russ.).
12. Ikeshima T. China's Dashed Line in the South China Sea: Legal Limits and Future Prospects // Waseda Global Forum. № 10. 2013. P. 17-50. P. 26.
13. Kien-Hong Yu P. The Chinese (Broken) U-shaped Line in the South China Sea: Points, Lines, and Zones // Contemporary Southeast Asia. Vol. 25. № 3. 2003. P. 405-430.
14. Liu J., Li D. The Dotted Line on the Chinese Map of the South China Sea: A Note // Ocean Development & International Law. Vol. 34. 2003. P. 287-295.
15. Yann-Huei S. Cross-strait interactions on the South China Sea issues: a need for CBMs // Marine Policy. Vol. 29. 2005. P. 265-280. P. 265.
16. Zhiguo G., Bing Bing J. The Nine-Dash Line in the South China Sea: History, Status, and Implications // The American Journal of International Law. Vol. 107. № 1. 2013. P. 98-124. P. 108.
17. Hayton B. China's 'Historic Rights' in the South China Sea: Made in America? // The Diplomat. 2016. [Electronic resource] URL: https://thediplomat.com/2016/06/chinas-historic-rights-in-the-south-china-sea-made-in-america/ (Accessed 02/20/2023)
18. Theobald U. The South China Sea Conflict // ChinaKnowledge.de - An Encyclopaedia on Chinese History, Literature and Art. 2017. [Electronic resource] URL: http://www.chinaknowledge.de/History/PRC/prc-event-southchinaseaconflict.html (Accessed 02/21/2023)
