CC BY
209
УДК 316.334.2
ПОДХОДЫ К ИНСТИТУТАМ В СОВРЕМЕННОЙ СОЦИАЛЬНОЙ ТЕОРИИ
© 2013
Л.И. Халиуллина, кандидат социологических наук, доцент кафедры социально-политических дисциплин
Институт экономики, управления и права, Казань (Россия)
Аннотация: Экономический империализм, относительно недавний и популярный тренд экономической теории, зачастую предполагает, что модели и объяснительные схемы, выработанные экономистами, способны объяснить многие, если не все социальные феномены. В этой статье будет продемонстрировано, что социология обладает собственными специфичными средствами анализа социального мира, среди них - концептом социального института. Теории институтов, разработанные в рамках социальной науки являются ценным инструментов, позволяя анализировать социальный мир в разных его ипостасях.
Ключевые слова: социальная структура, социальное действие, структурализм, функционализм, акционизм.
Проблема настоящей статьи заключается в недостаточной проработанности понятия социального института. В социологии нет единства по поводу того, как его следует интерпретировать. Адепты теории практик (Волков [1]) считают, что институт - это устойчивая социальная практика. Структуралисты (например, Парсонс [2]) считают, что институт - это некая огороженная часть социальной реальности. Ситуация усугубляется тем, что в современной экономической социологии выработаны свои принципы анализа институтов, которые существенно отличаются от способов, принятых в социологии.
Анализ публикаций [3; 4; 5] доказывает, что такая неопределенность порождает концептуальную путаницу, соответственно цель данной статьи: проанализировать основные концепции институтов, разработанные в рамках социологии, с тем чтобы понять, что же такое институт.
Социологические подходы к социальным институтам
Человеческое взаимодействие с материальными объектами и другими людьми зависит от степени упорядоченности и предсказуемости разнообразных элементов окружающего мира: силы притяжения земли, температуры воздуха, курсов валют, технической исправности разных механизмов. Если бы все эти факторы менялись резко и совершенно непоследовательно, это осложнило бы и даже поставило под вопрос возможность целенаправленного поведения. Однако, в действии «внешних факторов» можно выявить закономерности, которые позволяют справляться с их возможными негативными эффектами и выгодно использовать положительные; например, температура воздуха зависит от времени года или времени суток. Способом же придания предсказуемости поведению людей являются правила - вербальные или символические способы репрезентации закономерностей, присущих человеческому поведению. Как пишет Энтони Гидденс, «социальная жизнь человека регулируется нормами и правилами. Деятельность людей превратилась бы в хаос, если бы они не придерживались правил, определяющих поведение в соответствии с ситуацией» [6].
Иными словами, условием успешности и стабильности социальных взаимодействий являются правила, которые устанавливают определенный устойчивый порядок и запрещают непредсказуемое и оппортунистическое поведение. Эти правила можно назвать институтами.
Социологические подходы к институтам
Слово «институт» происходит от латинского «пшйШ-Шш» (установление, устройство). Собственно в социологии термин «социальный институт» впервые использовал в 19 веке английский социолог Герберт Спенсер для обозначения механизмов, которые носят надындивидуальный характер и служат для согласования поведения людей.
В современной социологии институты рассматриваются как основные компоненты социальной структуры общества. Как отмечает один из исследователей работ Макса Вебера, подчеркивая роль «института» как аналитической категории, теория институтов - «социологиче-
ский эквивалент теории конкуренции в экономике» [7, с. 143]. В социальной теории существует самостоятельное направление, изучающее вопросы возникновения институтов, механизмы влияния институтов на человеческое действие, их роль в поддержании социального порядка [полный обзор институциональных теорий: см., например, 8]. Среди авторов-институционалистов - такие известные имена, как Питер Блау, Джордж Хоманс, Чарльз Райт Миллс.
Можно выделить две социологические традиции толкования институтов - классический структурализм, подчеркивающий безусловный приоритет структурных факторов над действиями агентов, и более «мягкую», акционистскую традицию, которая больше внимания уделяют акторам и деятельности.
Основы структуралистского подхода были заложены Эмилем Дюркгеймом и развиты структурными функционалистами; суть подхода заключается в следующем: социальные институты - внеположные индивидуальному сознанию ограничительные факторы, которые становятся нормативными, обязательными для членов некоего сообщества; они ориентированы на поддержание социального порядка [9]. Один из наиболее известных представителей структурного функционализма, Талкотт Парсонс, также рассматривал институты как один из важнейших факторов интеграции и стабилизации общества [2]
В варианте социологического «структурного» объяснения социальные институты имеют несколько характерных черт [7]. Во-первых, отхождения от заданной институтами последовательности, «неправильные действия» могут встретить противостояние, санкции со стороны других людей. Например, за кражей чужой собственности могут последовать санкции со стороны правоохранительных органов.
Во-вторых, вследствие эффектов, которые институты оказывают на ожидания («структурируют» среду, делают поведение других предсказуемым), они начинают восприниматься как нечто само собой разумеющееся. Члены общества могут не вполне понимать институт (как он работает, необходим ли он), однако они обычно располагают функциональным объяснением того, почему институт существует.
В-третьих, институты не только ограничивают действия, но и придают им смысл. Например, правила дорожного движения не только налагают ограничения на поведение участников дорожного движения, побуждая их согласовывать собственные интересы и требования правил, но и придают их действиям смысл - так, поведение водителей или пешеходов может быть квалифицировано как «нарушающее правила» или «следующее правилам». Иначе формулирует данную двойственность, свойственную институциональным правилам, Джон Серл, различая два типа правил: конститутивные и регулятивные [10; 11]. Регулятивные правила, пишет он, регулируют некие существовавшие до и независимо от них формы активности. Конститутивные же правила не просто регулируют деятельность, но конституируют
саму возможность деятельности.
Таким образом, институты воспринимаются как функциональные, неотъемлемые элементы социального мира, как нечто данное, непроблематичное, характеризующееся «твердой» онтологической реальностью, как нечто, что детерминирует действия людей. Социальная реальность, воспринятая таким образом, практически не принимает в расчет индивидов, полагая их структурными эффектами или даже эпифеноменами. Однако, в противовес утверждениям сторонников структуралистского подхода, индивиды далеко не всегда придерживаются существующих норм; даже если осознают их необходимость и полезность. Например, некоторые социальные институты реализуют общественный интерес, который далеко не во всех случаях совпадает с эгоистическим интересом отдельных индивидов: правило, ограничивающее скорость, действует в интересах всех участников дорожного движения, поскольку снижает риски управления автомобилем, однако во многих ситуациях у индивидов могут возникать стимулы к тому, чтобы его нарушить, поскольку оно входит в противоречие с их личным, ad hoc, интересом. Может показаться, что сам факт того, что люди способны нарушать институциональные правила, ставит под вопрос адекватность социологической традиции анализа институтов, однако нам представляется, что дело в том, что социологическая трактовка институциональных правил вполне подходит не для всех разновидностей правил (институты бывают разные), но лишь для конститутивных. В самом деле, «требованиям» конститутивных правил действия людей подчиняются безусловно (институт языка), в то время как регулятивными институциональными правилами, такими, например, как правила дорожного движения, человек могут манипулировать, что далеко не всегда сопровождается разрушительными последствиями для предпринимаемых им действий.
В таком случае - что можно противопоставить институтам?
Во-первых, и это очевидно, институты могут быть противопоставлены неупорядоченным, хаотичным практикам: бессистемному передвижению в пространстве, игре не по правилам. Во-вторых - что более значимо для нас - институты, как структурные феномены, могут быть противопоставлены действию.
Социальное действие
Наряду с социологической традицией, которая использует в качестве основной объясняющей категории понятие социального института (структуры), существует и другая (акционистская) традиция, предпочитающая анализировать процессы, происходящие на микроуровне - уровне действия. Что такое «действие»? Процитируем часть классической работы Макса Вебера об основных социологических понятиях: «Действием» мы называем действие человека (независимо от того, носит ли оно внешний или внутренний характер, сводится ли к невмешательству или терпеливому приятию), если и поскольку действующий индивид или индивиды связывают с ним субъективный смысл. «Социальным» мы называем такое действие, которое по предполагаемому действующим лицом или действующими лицами смыслу соотносится с действием других людей и ориентируется на него» [12].
Вебер проводит важное различие между действием и реактивным поведением. Действие отличается от поведения, утверждает он, тем, что мы можем поместить его в систему смысловых, мотивационных координат, что позволит нам «понять» данное действие: понять то, как соотнесены между собой его цели и средства. Такое понимание может быть достигнуто интеллектуально, посредством логических рассуждений, или аффективно, т. е. путем сопереживания и вчувствования (данный способ не исключает интеллектуальное постижение). Некоторые действия являются полностью рациональными, когда и цель, и средства выбираются посредством логического анализа (целерациональное действие), не-
которые - частично рациональными (например, в составе ценностно-рационального действия цели являются с точки зрения инструментальной рациональности «иррациональными»), тем не менее, для этих действий также характерно, что средства достижения целей являются этим целям адекватными, что и позволяет нам понимать действия такого типа.
Чтобы познать общество, полагает Вебер, социологу не нужно искать макроскопические структурные закономерности (тем более, что поиск «законов» - привилегия естественных наук, которые, согласно Веберу, радикально отличаются от социальных), а более внимательно относиться к событиям, которые происходят на уровне индивидуального человеческого действия. Однако, и это важно, условием понимания социального действия является потенциальная разделяемость, «социальность» его смыслового содержания. Иными словами, смысл социального действия, при всей субъективности, изначально является интерперсональным, доступным для понимания другим членам общества. Без соблюдения этого условия, как утверждает Вебер, даже максимально точные статистические выкладки, подтверждающие связь между целями действия и средствами достижения поставленной цели, бесполезны. Общество присутствует в человеческих действиях изначально, именно поэтому социальное действие (резонный вопрос - а возможны ли не-социальные действия?), как утверждает Вебер, и должно быть предметом социологии.
В социальной теории существует всего лишь несколько школ, так или иначе продолжающих традицию Вебера. Немногочисленность таких школ вполне объяснима: методологический индивидуализм в определенной степени подрывает сам проект социологии, поскольку акцент на социальной обусловленности человеческого действия, на самостоятельности «социальных фактов» является конститутивным для социологии как независимой научной дисциплины. К наиболее значимым из них относится символический интеракционизм (наиболее известны среди авторов Герберт Мид, Питер Бергер, Томас Лукман, Ирвинг Гофман) и традиция аналитической философии в ее приложении к социальной теории (Питер Уинч, Сол Крипке и другие).
Символический интеракционизм можно, пожалуй, рассматривать в качестве единственной собственно социологической школы, которая смещает акцент со структурных феноменов на субъекта и действие. Одним из первых интеракционистский подход к социальным институтам стал развивать социолог и экономист Торстейн Веблен. Эволюция общества, полагал он, это процесс естественного отбора социальных институтов, а институты представляют собой привычные способы реагирования на стимулы извне [13].
В дальнейшем, во многом отталкиваясь от идей Веблена, социологи Питер Бергер и Томас Лукман предложили концепцию хабитуализации (опривычивания) как практической основы процессов институционализации. В «Социальном конструировании реальности» институт предстает как типизация людьми действий друг друга, рассматривается процесс совместного производства общества людьми, при этом исходной точкой такого производства оказывается «человеческая субъективность» [14]. Проблемами социальных институтов и действий занимался также такой известный социолог, как Чарльз Райт Миллс [15].
Тем не менее, при всем внимании к уровню индивидуального действия, которое присуще представителям символического интеракционизма, независимая деятельность субъекта не подчеркивается ни одним из его сторонником [6]. Даже в работах одного из наиболее активных сторонников данного подхода, Герберта Мида, созидательной активности действия внимания уделяется немного. «В первую очередь его [Г. Мида] интересует социальное Я, впоследствии, в работах его последователей, этот акцент на социальном Я» становится еще более выраженным [6]. От «социального Я» - один шаг до
«социально детерминированного Я», и разница между представителями функционализма и символического интеракционизма становится менее очевидной.
Таким образом, социальная теория уделяет внимание действию, но предпочитает анализировать его социальную обусловленность: непосредственную, эмпирическую обусловленность правилами (структурный подход) или логическую, смысловую обусловленность (Вебер, интеракционисты) - что объясняется особенностями социологического подхода к человеческому поведению.
Подобная позиция часто становится объектом для критики. Так, вполне обоснованно, критикуют социологический структурализм экономисты Карл Бруннер [16] и Петер Вайзе: «Исходя из того, что нормой обусловлено действие само по себе, независимо от человека, некоторые социологи сделали быстрый, но явно неправильный вывод о том, что «человек вообще не имеет значения; если нормы существуют, то они соблюдаются». Однако этот вывод неправилен по двум причинам. Во-первых, нет такой альтернативы: норма действует, если ее соблюдают, и не действует, если не соблюдают (и, вероятно, действует наполовину, если ее соблюдают наполовину). (...) Во-вторых, норма не просто существует или не существует. Норму создают сами люди совместными усилиями .никакого неземного «системного духа» для этого не требуется» [17]. Гидденс, в свою очередь, выделяет четыре, по его мнению, основных недостатка, свойственных социологическому структурализму: во-первых, говорит он, структуралисты имеют дело скорее со смысловым аспектом действия, а не действием как праксисом - практической деятельностью, направленной на реализацию собственных интересов. Во-вторых, и это частично является следствием первого - они не признают центрального места, которое занимает власть в социальной жизни. В-третьих, социальные нормы или правила могут быть по-разному интерпретированы акторами, и в основе таких противоречивых трактовок зачастую лежат противоречивые интересы акторов. В-четвертых, структуралисты ничего не говорят о проблемах институционального изменения.
Иначе формулирует недостатки структурного подхода к институтам и деятельности Т.И. Заславская. Не критикуя напрямую структурализм, она, однако, подчеркивает, что связь между институциональными правилами и реальными социальными практиками не является непосредственной и однозначной, но опосредуется рядом факторов. В качестве одного из таких факторов она указывает «социальное качество формально-правовых норм», то есть полноту и непротиворечивость формальных норм, следующий фактор, на ее взгляд, это легитимность правовых норм, также важным фактором является мера осведомленности социальных акторов о нормах, регулирующих те или иные формы деятельности. Наконец, очень важным фактором, опосредующим формальные правила и реальные практики, является эффективность государственного контроля за выполнением законов и норм [18]. Четвертый фактор очень значим; в сущности, выделяя его, Заславская подчеркивает важность действий, осуществляемых агентами, от-
ветственными за контролирование соблюдения правил (а не структурных факторов, таких, как институты или конвенции).
Перспективы дальнейших исследований в этой области заключаются в детальном сопоставлении концепций социальных институтов, разработанных в рамках экономической теории с тем чтобы выявить точки соприкосновения.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
1. Волков В.В. «Следование правилу» как социологическая проблема // Социологический журнал. 1998. № 3/4. С. 156-170.
2. Парсонс Т. О структуре социального действия. М.: Академический проект, 200О. 664 с.
3. Baik K.H. and In-Gyu Kim (2001) Optimal punishment when individuals may learn deviant values // International Review of Law and Economics, Vol.21, Issue 3 (September). P. 271-285
4. Coleman J. S. Rational action, social networks, and the emergence of norms. In: Structures of Power and Constraint
(1990) /Eds. by C. Calhoun, Meyer M. W. and R. Scott. Cambridge University Press.
5. Knight J., Ensminger J. (1998) Conflict over Changing Social Norms: Bargaining, Ideology and Enforcement: in the New Institutionalism in Sociology / Ed. by Mary C. Brinton and Victor Nee. Russel Sage foundation. P. 105-127
6. Гидденс Э. Социология. М.: Изд-во УРСС, 1999. 704 с.
7. Jepperson R.L. Institutions, Institutional Effects, and Institutionalism in: Powell, W. W. and P. J. DiMaggio
(1991) The New Institutionalism in Organizational Analysis. University of Chicago Press.
8. Coleman J. S. Rational action, social networks, and the emergence of norms. In: Structures of Power and Constraint (1990) /Eds. by C. Calhoun, Meyer M. W. and R. Scott. Cambridge University Press.
9. Дюркгейм Э. Социология: ее предмет, метод, предназначение. М.: Канон, 1995.352 с.
10. Searle J. R. (1995a). The construction of social reality. The Free Press.
11. Searle J. R (1995b). Speech acts. an essay in the philosophy of language. The Free Press.
12. Вебер М. Избранные произведения. М.: Прогресс, 1990. 808 с.
13. Veblen T. (1994) The theory of leisure class. Penguin Books.
14. Бергман П., Лукман Т. Социальное конструирование реальности. Трактат по социологии знания. М.: «Academia-Центр», 1995. 323 с.
15. Миллс Ч.Р. Социологическое воображение. М.: Издательский Дом NOTA BENE, 2001. 264 с.
16. Бруннер К. Представление о человеке и концепция социума: два подхода к пониманию общества // THESIS. 1993. № 3. С. 51-72.
17. Вайзе П. Homo economicus и homo sociologicus: монстры социальных наук // THESIS . 1993. № 3. С. 115-130
18. Заславская Т.И. О социальных факторах расхождения формально-правовых норм и реальных практик // Куда идет Россия? Формальные институты и реальные практики / Под общ. ред. Т.И. Заславской. М.: МВШСЭН, 2002. С.11-22.
APPROACHES TO INSTITUTIONS IN CONTEMPORARY SOCIAL THEORY
© 2013
L.I. Khaliullina, candidate of sociological sciences, associate professor of the chair «Social and political sciences»
Institute of Economics, Management and Law, Kazan (Russia)
Annotation: Economic imperialism, the recent and popular trend in economic theory often claims that models and explanations worked out by the economists can well serve to explain any given social phenomena. In this paper I try to show that social theory has valuable tools of analyzing the social world, among them - the concept of social institution. Theories of institutions developed in social science and economic theory contribute into each other and should rather cooperate than compete.
Keywords: social structure, social action, structuralism, functionalism, actionist approach.
