CC BY-NC
41Международные отношения
Правильная ссылка на статью:
Бокерия С.А., Андронова АР., Двуреченский М.А., Дуву Фасилас М., Ли В.Н., Нгием Б. — Подходы государств к проблеме сексуального насилия в условиях вооруженного конфликта: основные противоречия при выработке согласованной позиции на полях ООН // Международные отношения. - 2021. - № 1. DOI: 10.7256/24540641.2021.1.34916 ЦЖЬ: ^lttps://nbpuЫish.com'lIЪr•ary_read_ar•ticle.php?id=34916
Подходы государств к проблеме сексуального насилия в условиях вооруженного конфликта: основные противоречия при выработке согласованной позиции на полях ООН
Бокерия Светлана Александровна
кандидат юридических наук
доцент, кафедра теории и истории международных отношений, Российский университет дружбы
117198, Россия, Московская область, г. Москва, уп. М^кпуж-Макпая, 6
ЕЗ bokeria-sa@rudn.ru
Андронова Анастасия Романовна
магистр, кафедра теории и истории международных отношений, Российский университетдружбы
117198, Россия, Московская область, г. Москва, уп. М^клуоо-Маклая, 6
И tasja-99@yandex.ru
Двуреченский Максим Алексеевич
магистр, кафедра теории и истории международных отношений, Российский университетдружбы
117198, Россия, Московская область, г. Москва, уп. М^клуоо-Маклая, 6
И 1032201994@pfur.ru
Дуву Фасилас Максим
магистр, кафедра теории и истории международных отношений, Российский университетдружбы
117198, Россия, Московская область, г. Москва, уп. М^клуоо-Маклая, 6
Н phasi.jijila27@gmail.com
Ли Валерий Николаевич
магистр, кафедра теории и истории международных отношений, Российский университетдружбы
117198, Россия, Московская область, г. Москва, уп. М^клуоо-Маклая, 6
Н vaieratkd98@gmaii.com
Нгием Ба Чи
магистр, кафедра теории и истории международных отношений, Российский университет дружбы
народов
117198, Россия, Московская область, г. Москва, ул. Миклухо-Маклая, 6
И ngiem26@mail.ru
Статья из рубрики "ГЛОБАЛЬНОЕ СОТРУДНИЧЕСТВО"
DOI:
10.7256/2454-0641.2021.1.34916
Дата направления статьи в редакцию:
24-01-2021
Аннотация.
Проблема сексуального насилия в период вооруженного конфликта впервые выделяется в отдельную повестку в 2008 г. С этого года вопрос регулярно выносится на обсуждение Совета Безопасности ООН в связи с превращением актов насилия в инструмент ведения боевых действий и/или актов терроризма. Однако, несмотря на глобальный масштаб проблемы и его значимость в контексте становления мира и безопасности, указанная тема становится еще одной «линией разлома» в межгосударственных отношениях, вызывая всё большее число противоречий. Данное исследование призвано выявить основные точки расхождения позиций государств-членов ООН по указанной проблеме и их причины. При помощи методов прикладного количественного анализа были просчитаны в процентном соотношении различия в подходах стран к изучаемой проблематике. Преимущественно анализ строился на результатах голосования государств по принятым Резолюциям СБ ООН и материалах заседаний СБ ООН, в том числе выступлений государств во время Открытых дебатов. Исследование подтверждает, что в настоящее время упомянутые противоречия становятся все острее, а позиция государств к проблеме сексуального насилия в период конфликта выстраивается не только на базе политический и экономических предпосылок, но и этноконфессиональных особенностей стран. В статье также предпринята попытка выделить образовавшиеся в этой связи коалиции стран.
Ключевые слова: сексуальное насилие, вооруженный конфликт, Совет Безопасности ООН, Открытые дебаты, международная безопасность, война, орудие терроризма, военное преступление, международное гуманитарное право, международное право
Введение
Конфликты конца XX века (Югославия, Руанда, Сьерра-Леоне, Гаити, Либерия, Перу, Гватемала) акцентировали внимание международного сообщества на проблеме
«сексуального насилия» и его систематическом и жестоком характере [1, с—237]. В гуманитарных исследованиях под сексуальным насилием подразумеваются акты насилия,
которые каким-либо образом затрагивают сексуальные или репродуктивные органы, то есть в данное понятие включены такие формы как изнасилования, пытки, калечащие операции, принудительная беременность, сексуальное рабство, принудительные и
детские браки, запрет на использование контрацептивов и некоторые другие [2, с- 8]. При этом особо подчеркивается его неотрывность от любого типа вооруженного конфликта (внутреннего или межгосударственного), некоторые даже вводят термин «хроническая болезнь» [3, с. 203~ 22°"|.
В рамках гендерного подхода ученые выделяют две «метафоры», способствующие продвижению в международную политическую повестку дня вопроса о сексуальном насилии: концепты «видеть» и «делать видимым». Первый более простой и заключается в повышении значимости этой проблемы в контексте применимости к боевым действиям. Второй сконцентрирован на анализе проблематики, а также вооруженного конфликта и
построен на раскрытии нескольких вопросов: «кто видит, кого видят, что видит и как» с. 51.
Термин «сексуальное насилие» не был должным образом определен в международном праве. В частности, он не был прямо включен в Декларацию о защите женщин и детей в чрезвычайных ситуациях и вооруженных конфликтах, принятую Генеральной Ассамблеей
в 1974 г. в ее Резолюции 3318 (XXIX)^41. Однако проблема сексуального насилия в условиях конфликта регулируется не только международным правом прав человека (МППЧ), но и международным гуманитарным правом (МГП) в связи с тем, что сексуальное насилие все чаще становится инструментом ведения боевых действий и актом направленного терроризма [51. Именно признание взаимодополняемости этих двух ветвей привело к необходимости определения верховенства одной из них. С одной стороны, можно сказать, что международное право прав человека играет ведущую роль в этом тандеме, который обеспечивает единое направление развития военного права. С другой стороны, в международной практике до сих пор применяется принцип lex
specialis, который в данном случае определяет преобладание норм МГП [6, с 239"". Такая ситуация по-прежнему позволяет сторонам конфликта, в том числе правительствам, опираться на более приемлемые положения.
Попытку регулировать этот процесс предпринял Международный Суд. Нормы применения
МГП и МППЧ определялись органом ООН на основании его судебных решени [7, с 161. На основе этих критериев были сформированы следующие три ситуации:
1) Проблема, которую можно решить только с помощью МГП;
2) Проблема, которую можно решить только с помощью МППЧ;
3) Проблема, которую необходимо решать дополнительным образом [8, с 63~79"". На данный момент в последнем случае превалируют нормы МГП.
Формирование позиций государств-членов ООН по вопросу сексуального насилия в условиях вооруженного конфликта
Тем не менее, единое понимание этой проблемы все еще отсутствует на глобальном уровне. Страны, несмотря на кажущееся единство, рассматривают этот вопрос с разных позиций не просто в семантическом плане, но и в рамках концептуальных действий и задействованных институтов. Приведенная ниже таблица иллюстрирует имеющиеся расхождения стран в отношении трактовки термина. Выборка государств обусловлена их
заинтересованностью изучаемым вопросом, обусловленной частотой участия государств в соответствующих заседаниях Совета Безопасности ООН как в качестве члена Совета в год принятия резолюций, так и на основании 37 правила Временных правил процедуры Органа. Анализ выступлений делегаций позволил авторами выделить шесть основных «определений», наиболее часто встречающихся в заявлениях государств.
Орудие угнетении н устрашен и я народов Орудие терродш зла Тендерное насилие Ойтеуголонное преступление Военное преступление Орудиевойны
Пи есгуп лен и о и ротие ч ел овечн рцгиУ' окончи
10 20 2Ь 30 ЗЬ 40
Преступление пр&тие /г-эноцкд Орудие ВОЙНЫ Военное преступление Оби^ювн Генаерное насилие преступление Орудие терроризма Орудие угнетения и устрашен из народов
■ Числи стран 5 35 3 1Л 13 11 7
Рис. 1. Позиции стран в отношении термина «сексуальное насилие в период вооруженного конфликта».
Источник: составлено авторами
Чаще всего, сексуальное насилие рассматривают с точки зрения орудия или тактики ведения войны. Стоит отметить, что данная точка зрения непосредственно была закреплена в Резолюциях. Некоторые страны настаивают на поливариативности термина. Российская Федерация полагает, что необходимо разграничивать сексуальное насилие в период конфликта как общеуголовное преступление и военное преступление в зависимости от мотив совершенного действия. Отдельный интерес представляет и рассмотрение данного вопроса с точки зрения его позиционирования как исключительно гендерной проблемы, вызванной значительным гендерным неравенством в странах, подверженных вооруженному конфликту. В результате страны со схожим видением проблемы были объединены в «коалиции». При составлении схемы учитывалось доминирующая позиция того или иного государства, однако в ряде случаев невозможно было выделить первостепенное определение (такие государства выделены полужирным шрифтом). Звездочкой в схеме отмечены позиции стран, которые в целом совпадают с выделенной формулировкой, но нуждаются в уточнении.
Рис. 2. Группы стран, имеющих схожие позиции в отношении термина «сексуальное насилие в период вооруженного конфликта».
Источник: составлено авторами [13]
Полученные результаты подтверждают наличие противоречий в кругу государств при постановке главного вопроса о сущности сексуального насилия. Имеющие линии расхождения также обуславливают дальнейшую дифференциацию позиций по методам и необходимым механизмам противодействия сексуальному насилию в условиях вооруженного конфликта. Страны, акцентирующие свое внимание на слово «преступление», скорее склонны задействовать судебные институты при разработке стратегии противодействия или превентивных мер, а государства, связывающие данную проблему с гендерным неравенством, в первую очередь настаивают на ликвидации неприемлемых социальных условий, в которых протекает конфликт.
В 2016 г. официально вступили в силу семнадцать целей в области устойчивого развития (ЦУР), изложенных в Повестке дня в области устойчивого развития на период до 2030 г. Пятая цель обозначена как обеспечение гендерного равенства и расширение прав и возможностей всех женщин и девочек Шестнадцатая посвящена миру, правосудию и эффективным институтам, реализующим свою деятельность в сфере поддержания мира и безопасности и урегулирования конфликтных ситуаций Обе инициативы, в
зависимости от подхода конкретного государства, включают в себя вопрос борьбы с сексуальным насилием во время вооруженных конфликтов. В контексте его разрешения Совет Безопасности (СБ) ООН принял, начиная с 2008 г., пять тематических резолюций.
Эволюция подхода ООН к вопросу о сексуальном насилии в период вооруженного конфликта
В первую очередь необходимо подчеркнуть, что с течением времени подход самой организации к данной проблематике эволюционировал и значительно расширился.
Таблица 1.
Основные положения тематический резолюций СБ ООН
Резолюция
Основные тезисы
■--------- — "---- -------------
1820 (2008) Г141 ■ Сексуальное насилие в качестве тактики войны => может представлять собой военное преступление, преступление против человечности и/или акт геноцида и как таковое не может подлежать амнистии. ■ Совет в ней призвал к немедленному и полному прекращению сексуального насилия в отношении гражданского населения, в частности женщин и девочек, которых данная проблематика затрагивает большей сте пе ни.
1888(2009) Г151 ■ Создание новой инфраструктуры: учреждение должности Специального представителя Генерального секретаря по вопросу о сексуальном насилии в условиях конфликта, Группы экспертов по вопросам верховенства права и сексуального насилия в условиях конфликта, действующей в рамках Канцелярии Специального представителя, и должностей специальных советников по вопросам защиты женщин в полевых миссиях. ■ Совет обязался включать конкретные положения о борьбе с сексуальным насилием в связи с конфликтом в мандаты миротворческих операций; ■ Совет призвал государства-члены расширить доступ к услугам по оказанию медицинской помощи, психосоциальной поддержки и правовой помощи. в отдаленных и сельских районах.
1960(2010) Г161 ■ Посвящена правовым аспектам вопроса; ■ Создает механизмы контроля, анализа и отчетности в отношении сексуального насилия в условиях конфликта; ■ Призывают стороны конфликта брать на себя ответственность за совершаемые акты путем регламентации своей деятельности, таких как принятие кодекса поведения и других мер оперативного расследования.
2106(2013) Ш! ■ важность превентивных мер и центральную роль организаций гражданского общества в деле борьбы с такими преступлениями; ■ центральное значение расширения политических, социальных и экономических прав и возможностей женщин; ■ появление термина "постконфликтные ситуации", что фактически означает старт рефлексии на тему борьбы со стигматизацией.
2467(2019) Г181 призывает стороны конфликта обеспечить, чтобы любые соглашения о прекращении огня или мирные соглашения включали в себя положения, запрещающие сексуальное насилие в конфликтных и постконфликтных ситуациях, а также обеспечивали присутствие и полноценное участие женщин в политических и миротворческих процессах;
направлена на обеспечение ответственности за такие преступления.
Источник: составлено авторами на основе текста Резолюций СБ ООН
Последняя Резолюция, приуроченная к 10-летней годовщине Мандата Специального представителя ООН, вызвала широкую дискуссию среди стран-членов ООН. По инициативе Германии, председательствовавшей на 8514-м заседании, Совет Безопасности приступил к широкомасштабному обсуждению повестки. Вопреки сложившейся традиции формировать «коалиции» при подготовке проекта резолюции, в этот раз проект был представлен исключительно немецкой стороной. Отметим, что в данной сессии принимали участие не только представители дипломатических миссий, но также НПО, стейкхолдеры из числа лауреатов Нобелевской Премии и гражданские активисты.
Проблемные вопросы, не позволяющие государствам принять согласованную позицию
Проведенный анализ голосования показал, что до 2019 г. позиции государств не сильно расходились, сторонам удавалось прийти к консенсусу, однако при принятии последнего документа Российская Федерация и Китайская Народная Республика предпочли воздержаться. Следует подчеркнуть, что Российская Федерация и Китайская Народная Республика подготовили свой собственный проект резолюции, но посчитали не це ле с о о б ра з ным в ыно с ить е го на г о ло с о в а ние . П рич ины это г о ре ше ния ос но в а ны на различиях в подходах и концептуальных рамках, использованных в документе, которые не позволили согласовать текст Резолюции. Авторы выделили несколько главных противоречий, объясняющих приведенные ниже результаты голосования.
Таблица 2.
Анализ голосования по резолюциям СБ ООН о сексуальном насилии в
вооруженном конфликте
№ S/RES/1820 S/RES/1888 S/RES/1960 S/RES/2106 S/RES/ 24
(2008) (2009) (2010) (2013) (2019)
Название об актах о о о о
сексуального сексуальном сексуальном сексуальном сексуально
насилия в насилии в насилии в насилии в насилии
отношении отношении отношении вооруженном вооруженн
гражданских женщин и женщин и конфликте конфликте
лиц в детей в детей в
вооруженном условиях условиях
конфликте вооруженного вооруженного
конфликта конфликта
Голосование За - 15 За - 15 За - 15 За - 15 За - 13
Против - 0 Против 0 Против 0 Против 0 Против 0
Воздержались Воздержались Воздержались Воздержались Воздержал
- 0 - 0 - 0 - 0 - 2 (Росс
Китай)
Источник: составлено авторами на основе данных Электронной библиотеки ООН
Несмотря на то, что страны призывают национальные органы власти усилить свое законодательство по продвижению ответственности за сексуальное насилие, в выступлениях представителей прослеживаются ссылки на активизацию действий на национальном уровне, текст Резолюции существенно расширяет полномочия органов и специализированных агентств ООН. Сексуальное насилие в условиях конфликта признается в качестве глобальной проблемы, поскольку оно затрагивает региональные и международные системы безопасности. В этой связи при подготовке текста итогового документа Совет столкнулся с первым противоречием. Постоянный представитель Германии при Организации Объединенных Наций в своем письме от 11 апреля 2019 г. на имя Генерального секретаря ООН подчеркнула, что сексуальное насилие должно рассматриваться в качестве отдельного критерия для включения в санкционные списки
Схожие предложения выдвинули еще 14 странам: Руанда, Эфиопия, Перу, Ирландия, Казахстан, Италия, Фиджи, Словения, Нидерланды, Мексика, Аргентина, Катар, Канада, Доминиканская Республика. Однако данный вопрос является крайне спорным. Как показал анализ позиции КНР, любые санкционные меры, в том числе в рамках исследуемой проблемы, должны строго соответствовать мандатам СБ ООН, то есть предполагаемые санкционные меры должны индивидуально выноситься на обсуждение Совета в каждом конкретном случае. Таким образом, в окончательный текст документа вышеупомянутая концепция была включена, но с определенными поправками.
Рис. 3. Позиции стран относительно основополагающего уровня противодействия сексуальному насилию. Источник: составлено авторами на основе заявление государств-членов ООН на заседании СБ ООН, 2019 ^^
Как видно на рисунке, большинство стран разделяют позицию Российской Федерации и Китая, акцентирующих внимание на ответственности самих государств за искоренение сексуального насилия в условиях конфликта. Среди таких государств можно также выделить две группы. Первая группа стран определяет укрепление национального законодательства и приведение его в соответствие с нормами международного права в качестве наиболее эффективного инструмента противодействия исследуемому явлению. Например, правовая база Эквадора основана на двух основополагающих принципах -Конституции, в которой прямо признается, что Эквадор должен рассмотреть меры, необходимые для предотвращения, искоренения и наказания всех форм насилия, включая сексуальное насилие; и международных документах, имеющих обязательную юридическую силу и ратифицированных государством. Вторая группа стран сосредоточила свое внимание на укреплении национальных правоохранительных и судебных органов (страны, наиболее убежденные в этом: Турция, Египет, Аргентина,
Катар, Люксембург).
йогами заи^ и грэаданской инициативы ООН и ее структуры Рег нон ¿льны с о| л о и и ¿.¡ни и МйВДукарОДкыйу1 слоеный <УП 11,1ЦИ ОН ЛЛ ЫIЫС С YДЫ
Религиозные лидеры Специальный фонды Интерпол
■ Число стран
Рис. 4. Позиции стран в отношении необходимых институтов для борьбы с сексуальным насилием в условиях конфликта.
Источник: составлено авторами
Вторым камнем преткновения стало расширение мандата Генерального секретаря и его Специального представителя по вопросу о сексуальном насилии в условиях конфликта. Данный вопрос стал причиной, по которой Российская Федерация, несмотря на свою приверженность делу борьбы с любыми видами насилия в отношении гражданского населения в военное время, заявила, что готова использовать право вето при голосовании за резолюцию, если она будет сохранена в ее первоначальном виде. Российская делегация исходила из того, что первоначальный текст документа мог бы вывести мандат Совета из сферы его компетенции по поддержанию мира и безопасности. Аналогичную позицию занял Китай, который напомнил членам Совета о принципе уважения государственного суверенитета. Стоит отметить, что государства с подобной точкой зрения фактически настаивают на ограничении компетенции Совета Безопасности. Они видят функцию органа в этом отношении как вспомогательную, т. е. поддерживающую правительства, играющих ведущую роль.
• Женщины (!К) м девочки - женIц^ны и дет (Я)
■ Женщины, м/жчины (М),д^ти ЖВДн ЛГБТК
№
■ ЖМДн иные >пннч«пир н р рл и ги о зн ы с л ндеры
Рис. 5. Позиция стран в отношении определения жертв сексуального насилия в период вооруженного конфликта.
Источник: составлено авторами
Следующим спорным элементом стал вопрос об объектах сексуального насилия. Как показал контент-анализ, со временем термин «сексуальное насилие в условиях конфликта» превратился в термин «сексуальное и гендерное насилие». Слово «гендерное» впервые появилось в четвертой резолюции в 2013 г. Кроме того, в резолюциях Совета «женщины» и «девочки» (позднее «дети») первоначально характеризовались как «наиболее уязвимые» жертвы, а теперь этот терминологический аппарат претерпел изменения. Расширение участия женщин в политических и гражданских инициативах, а также в процессе поддержания мира и безопасности становится важным инструментом предотвращения сексуального насилия. Такие выражения рассматриваются рядом стран как произвольные или предвзятые толкования, позволяющие манипулировать проблемой сексуального насилия. Кроме того, анализ заявления бельгийской делегации подтвердил, что в проект резолюции под «особо уязвимыми группами» стоит подразумевать также лесбиянок, геев, бисексуалов, транссексуалов и интерсексуалов, поскольку они «страдают от множественных и разнообразных форм дискриминации». Интересно отметить, что четыре государства сделали прямые ссылки на необходимость защиты представителей Л ГБТК + -сообщества: Коста-Рика, Ирландия, Бельгия, Канада. Одной из основных причин их выделения в качестве жертв является их гендерная идентичность. Однако данные социальные группы фактически не признаны некоторыми государствами ввиду национального законодательства и/или национальных особенностей (конфессиональной или культурной компоненты). Данный тезис нашел отражение в позиции Российской Федерации, осудившей использование в тексте Резолюции ранее не достигнутых консенсусом выражений. Можно отметить, что ситуация сходна с кейсом Стамбульской конвенции Совета Европы 2012 г. о запрещении насилия в семье, которая не была подписана Россией именно из-за ее неоднозначной интерпретации: использованные формулировки могли быть истолкованы как пропаганда однополых браков и гомосексуализма, что запрещено в России. В ряде других стран такие запреты связаны с их конфессиональной составляющей в неформальных институтах власти. Неясность терминологии зачастую приводит к двоякой интерпретации, а следовательно, искажению концепции в целом, что не позволяет странам занять согласованную позицию. Именно этот факт заставил государства исключить или изменить ряд неприемлемых и неясных положений, в том числе касающихся репродуктивного здоровья жертв насилия.
Выводы
Проблема сексуального насилия в период вооруженного конфликта в настоящее время тесно связана с укреплением систем международной и региональной безопасности. В течение десятилетия ее значение в деле установления мира возрастало. Принимая во внимание тот факт, что случаи насилия все чаще отражают политические, экономические или иные цели сторон конфликта, государства стремятся разработать полномасштабный механизм реагирования, учитывающий все особенности данного явления. Тем не менее, выявленные противоречия не позволяют осуществлять эти инициативы в полную силу. Расхождения касаются таких основополагающих вопросов как трактовка термина, главный уровень реализации мер противодействия (национальный или глобальный), объект сексуального насилия, а также институтов, способствующих успешной реализации утвержденных инициатив. Опираясь на полученные результаты, можно выделить шесть групп стран, участники которых в ряде случаев могут перемещаться из одной группы в другую. Подобная мобильность обусловлена противоречивым характером явления в целом. Различия в подходах стран обусловлены не просто политической волей, но также
религиозной и культурной компонентой, историческим опытом, в определенной степени экономическим фактором. Большинство государств, подверженных вооруженным конфликтам, в особенно на африканском континенте, склонны привлекать международные институты в качестве финансовой опоры, а ресурсы региональных организаций использовать как основную площадку по подготовке ответных мер. Некоторые страны с развитыми религиозными институтами или высоким уровнем верующих граждан обращают внимание на необходимость включения в процесс реализации инициатив религиозных лидеров (например, Марокко, Эфиопия, Афганистан). Кроме того, мнение стран разделилось и относительно наиболее важных проблем, вызванных сексуальным насилием: стигматизация, проблемы детей, рожденных в результате изнасилования, усиление терроризма и торговли людьми, временно перемещенных лиц. Для Российской Федерации и Мьянмы первостепенное значение приобрела проблема политизации насилия. Таким образом, невозможно определить однозначно группы стран - коалиции могут меняться, однако их ядро остается неизменным. Чаще всего, позиции совпадают у Российской Федерации, Китайской Народной Республики; у Франции, Канады, Доминиканской Республики, Ирландии и Бельгии; а также у Соединенных Штатов Америки, Великобритании и ЮАР (за исключением вопроса трактовки термина).
Библиография
1. Copelon R. Toward Accountability for Violence Against Women in War: Progress and Challenges // University of Pennsylvania Press. 2011. P. 237.
2. Rutherford B. Sexual Violence in Conflict and Post-Conflict Societies: International Agendas and African Contexts // Routledge. 2014. P. 5-8.
3. Eboe-Osuji C. International Law and Sexual Violence in Armed Conflicts // Brill. 2012. 203-220 p.
4. Декларация о защите женщин и детей в чрезвычайных обстоятельствах и в период вооруженных конфликтов от 14 декабря 1974 г. URL:
https ://www.un.org/ru/documents/decl_conv/declarations/armed.shtml (дата обращения: 21.10.2020)
5. Conflict related sexual violence : the official text // Report of the United Nations Secretary-General (S/2019/280). March 2019.
6. Chetail V. The contribution of the International Court of Justice to international humanitarian law // International Review of the Red Cross. 2003. № 4. P. 239.
7. Саяпин С. Право прав человека и гуманитарное право // Журнал конституционализма и прав человека. 2015. № 1-2(7). С. 16.
8. Правовые последствия строительства стены на Оккупированной палестинской территории, консультативное заключение от 9 июля 2004 года / Краткое изложение решений, консультативных заключений и постановлений Международного Суда за 2003-2007 годы // Организация Объединенных Наций. 2010. С.63 - 79.
9. Авалян Г. А., Бутова А. И., Дегтерев Д. А., Забелла А. А., Каткова Е. Ю., Маркез Г. К. Консультативный процесс по выработке целей устойчивого развития: в поисках глобальных подходов // Вестник РУДН. Серия: Международные отношения. 2015. №4. С. 132 - 146.
10. Letter from the Permanent Representative of Germany to the United Nations addressed to the Secretary-General dated 11 April 2019. URL: https://digitallibrary.un.org/record/3800307 (дата обращения: 31.10.2020)
11. Alcoff L. Discourses of Sexual Violence in a Global Framework // Philosophical Topics.
2020. № 37(2). 123-139 p.
12. Русинова В. Н. Теории соотношения норм международного гуманитарного права и международного права прав человека // Право. Журнал Высшей школы экономики. 2014. № 1. С. 43-56.
13. Предварительный отчет о 8514 заседании Совета Безопасности ООН от 23 апреля 2019 г. URL: https://undocs.org/ru/S/PV.8514 (дата обращения:18.11.2020)
14. Резолюция 1820 Совета Безопасности ООН от 19 июня 2008 г. URL: https://undocs.org/ru/S/RES/1820(2008) (дата обращения: 18.11.2020)
15. Резолюция 1888 Совета Безопасности ООН от 30 сентября 2009 г. URL: https://undocs.org/ru/S/RES/1888(2009) (дата обращения: 18.11.2020)
16. Резолюция 1960 Совета Безопасности ООН от 16 декабря 2010 г. URL: https://undocs.org/ru/S/RES/1960%20(2010) (дата обращения: 18.11.2020)
17. Р е з олюция 2106 Сов е та Б е з о па с но с ти О О Н о т 24 июня 2013 г . U RL: https://undocs.org/ru/S/RES/2106(2013) (дата обращения: 18.11.2020)
18. Резолюция 2467 Совета Безопасности ООН от 23 апреля 2019 г. URL: https://undocs.org/ru/S/RES/2467(2019) (дата обращения: 18.11.2020)
19. Результаты голосования по резолюциям Совета Безопасности ООН. URL: https ://digitallibrary.un.org/search?ln = en&.cc=Voting + Data (дата обращения: 23.11.2020)
Результаты процедуры рецензирования статьи
В связи с политикой двойного слепого рецензирования личность рецензента не раскрывается.
Со списком рецензентов издательства можно ознакомиться здесь.
Автор раскрывает весьма сенситивную тему современных международных отношений, связанную с проблемой сексуального насилия в контексте военно-политических конфликтов. В действительности подобной проблематике в общественно-гуманитарном научном дискурсе уделяется весьма малое внимание, в то время как количество угроз по отношению к мирному гражданскому населению растет с увеличением масштаба локальных войн. Актуальность обусловлена также и тем, что с насилием сексуального характера сталкиваются как комбатанты, так и некомбатанты, проблема не урегулирована на должном правовом уровне в мировом сообществе. Разумеется, подход к данной проблематике должен включать в себя значимые аспекты междисциплинарного исследования: прежде всего, с позиций социальной психологии, международных отношений и юридической науки. Автор демонстрирует довольно подробное знакомство с современными нормативно-правовыми источниками и документами, регулирующие механизмы противодействия сексуальному насилию как целенаправленному инструменту "ведения боевых действий и акту направленного терроризма". Нельзя не отметить и оригинальный подход к анализу дефиниций "сексуального насилия" через призму контент и дискурс-анализа выступлений представителей государств на заседаниях Совета Безопасности ООН. Однако, существенным упущением представленной публикации является по сути отсутствие вводной методологической и стратегической части исследования, в которой была бы обозначена ключевая целевая установка и задачи, которые стремится решить коллектив авторов. Авторы на основе анализа высказываний группируют наиболее значимые с лексической точки зрения определения исследуемого термина и делают вывод о наличии противоречий в позициях по отношению к сущности феномена сексуального насилия, которые в конечном счете приводят к расхождению в методах борьбы с ним в условиях вооруженных конфликтов.
Так, отмечается, что страны, которые делают акцент на преступной составляющей сексуального насилия, склонны к применению преимущественно судебных институтов при разработке стратегий противодействия. Исследование, таким образом, представляет собой весьма значимую в научном отношении попытку проанализировать, как идейные позиции влияют на выбор институтов, призванных урегулировать потенциальную и реальную угрозу общественной безопасности в ходе военных действий, а также в мирное время. Но авторам следовало бы добавить сильную методологическую составляющую, опереться на существующие подходы к анализу современных политико-правовых дискуссий и дискурса, разработанные в рамках нормативистских юридических теорий, а также в политической философии (см. например, работы Л.В. Сморгунова, О.Ю. Малиновой, Т.А. ван Дейка, Ч. Тилли, Г. Кельзена, М. Фридена). Разумеется, подспудно работа содержит сведения об искомой цели и главном исследовательском вопросе, однако хотелось бы видеть более формализованную структуру, соответствующую требованиям современных научных публикаций. Исследование в полной мере соответствует проблематике журнала «Международные отношения», представляет значимый интерес для потенциальной читательской аудитории и может быть рекомендована к публикации. Список источников и литературы, а также научный язык исследования на высоком уровне.
