CC BY
12
УДК 930
Маметьев И.В. студент магистратуры Астраханский государственный университет
Россия, г. Астрахань ПОДХОД К ИЗУЧЕНИЮ НАРОДНОГО МЕНТАЛИТЕТА ЗАПАДНОЕВРОПЕЙСКОГО СРЕДНЕВЕКОВЬЯ
Аннотация: В статье анализируется подход А.Я. Гуревича к выявлению ментальности безграмотной части населения западноевропейского средневековья. Для обнаружения черт народной картины миры А.Я. Гуревич обращается к изучению литературных жанров, составленных духовенством для прихожан. В процессе исследования этих первоисточников медиевист показывает трансформацию христианской религии под воздействием фольклорно-магического сознания народных масс.
Ключевые слова: ментальность, картина мира, сознание, illitterati.
Mametyev I.V.
Master of Astrakhan State University
Russia, Astrakhan
APPROACH TO STUDY OF THE PEOPLE'S MENTALITY OF THE WESTERN EUROPEAN MEDIEVAL
Abstract: The article analyzes the approach of A.Ya. Gurevich to the identification of the mentality of the illiterate part of the population of the Western European Middle Ages. To discover the features of the folk picture, A.Ya. Gurevich refers to the study of literary genres composed by the clergy for the parishioners. In the process of studying these primary sources, the medievalist shows the transformation of the Christian religion under the influence of the folk-magical consciousness of the masses.
Keywords: mentality, world picture, consciousness, illitterati.
Изучение менталитета народов разных эпох и культур на сегодняшний день вызывает особый интерес. По убеждению медиевистов французской школы Анналов (Ле Гоффа, Э. Ладюри и др.), единая ментальная среда любой эпохи включает ментальные установки представителей разных страт и социальных слоев. При изучении картины мира людей средневековой Западной Европы медиевисты столкнулись с трудностью выявления ментальности безграмотной части населения по причине отсутствия прямых источников, отражающих ее специфику.
Отечественный медиевист А.Я. Гуревич, последователь школы Анналов, предложил подход, «дающий возможность распознать разные уровни и пласты средневековой культуры» [5, с. 98]. Этот подход базируется на идее существования «многослойности и противоречивости сознания» [4, с. 312] западноевропейского средневековья, основными полюсами которого является культура ученых (духовенства) и народа (illitterati). Эта
многослойность сознания включается в целостность, представляющую собой ментальный субстрат эпохи.
Данная идея послужила для А.Я. Гуревича причиной поиска следов сознания illitterati через анализ письменных источников, составленных духовенством для многочисленной части необразованного населения. Особенность такой средневековой литературы заключалась в переплетении верований христиан с легендой и сказкой. В процессе развития общественного сознания эти литературные жанры утратили «эстетическую ценность для позднейших времен», следующих за средневековьем [1, с. 159.]. Среди них можно выделить агиографии (описывающих жизнь святых), пинитенциалии (объясняющие разные виды прегрешений), visions (видения потусторонне мира), «примеры» - exempla (нравоучения)
А.Я. Гуревич отмечает особое значение «примеров» для изучения средневекового менталитета, так как в них наиболее ярко представлена народная картина мира. Как известно, церковные службы в средние века проводились на латыни, непонятной безграмотной части населения. Для сохранения и преумножения паствы христианская церковь вынуждена была доносить богословские истины не только на родном для народа языке, но и учитывать их привычные представления о мире.
Исследование «примеров» и других видов подобной литературы привело А.Я. Гуревича к выводу о наличии в народе фольклорно-магической картины мира и конкретно-чувственного восприятия действительности. Духовенство, понимая такое несоответствие установок illitterati христианскому учению, пыталось подстроиться под народный менталитет, внедряя в него элементы христианства.
Магическое сознание невежественного большинства могло воспринимать только привычные стороны этой религии, а все то, что не соответствовало его привычной картины мира «усваивались несравненно хуже» [3, с. 126]. К примеру, духовенство было вынуждено трансформировать языческих богов либо в нечистую силу, либо в святых.
В результате, традиционные представления паствы сливались с новой верой. Последняя усваивались illitterati очень поверхностно, а зачастую искаженно. Мифологическая синкретичность народного сознания сливала в единое понятие колдуна и святого, а также не видела отличия между амулетами, запрещаемыми средневековой церковью и святыми реликвиями. Духовенство, чтобы не потерять паству вынуждено было допускать магию в христианский ритуал. Это приводило к тому, что «грань, отделявшая христианскую магию от того, что осуждалось как maleficia, была слишком неопределенна и подчас ускользала от прихожан» [2, с. 170].
Кроме того, А.Я. Гуревич установил, что магическое мышление прихожан не воспринимало отвлеченные понятия, «в нем общее и абстрактное принимаются исключительно в конкретно образном воплощении» [3, с. 34]. По этой причине духовенство включало в свои проповеди элементы чудесного, представленные сравнениями и живыми
образами. Можно сказать, что чудеса являлись основой сюжета всех литературных жанров, написанных духовенством для народа.
Такие метаморфозы приводили к существенной трансформации христианской религии. Это повлияло на интеллектуальное состояние низшего духовенства, «недалеко ушедшего от простонародья ... по своей образованности» [3, с. 35]. Проповедь, подстроенная под народный менталитет, препятствовала восприятию основ Нового завета: святость воспринималась посредством «сублимированного и низменного, небесного и земного, жизни и смерти» [3, с. 217].
Анализируя «видения», пинитенциалии, агиографии и ехетр1а, А.Я. Гуревич определил законы коллективного сознания, где над разумом доминируют чувства. Это являлось причиной равнодушного отношения простолюдинов к идеям христианства, зато примеры о чудесных событиях легко воспринимались ими в эмоциональном плане. По той же причине к приметам Ш^гай относились более серьезно, чем к «божьей воле».
И все-таки, несмотря на трансформацию христианства под народные представления, средневековая церковь постепенно изменяло сознание своих прихожан, внушая восхищение перед подвигом святого, что прививало навыки интроспекции и саморефлексии, оказывая воспитательное воздействие на ШШягай.
Таким образом, А.Я. Гуревич не только нашел способ выявления сознания безграмотной части средневекового населения посредством анализа литературных жанров, составленных духовенством для Ш^гай, но и показал трансформацию христианства под воздействием фольклорно-магического сознания народа.
Использованные источники:
1. Гуревич А.Я. Вопросы культуры в изучении исторической поэтики / А.Я. Гуревич // Историческая поэтика М., Наука 1986. С. 153-167.
2. Гуревич А.Я. Из истории народной культуры и Ереси. «Лжепророки» и церковь во Франкском государстве / А.Я. Гуревич // Средние Века. Отв. ред. Данилов А.И. Сборник Вып. 38. М.: Наука. 1975. С. 160-178.
3. Гуревич А.Я. Проблемы средневековой народной культуры / А.Я. Гуревич // Избранные труды. СПб.: Издательство Санкт-Петербургского университета, 2007. 542 с.
4. Гуревич А.Я. Средневековый мир: Культура безмолвствующего большинства / А.Я. Гуревич // Избранные труды. СПб. : Искусство, 2000. 633с
5. Тихонова В.Л. Подход к исследованию взаимодействия элитарной и фольклорной традиции средневековой культуры Западной Европы в трудах А.Я. Гуревича / В.Л. Тихонова // Международная научно-практическая конференция. Частное и общественное в повседневной жизни населения России: история и современность. (15-17 марта 2018). Т.1. Санкт-Петербург, 2018. С. 97-101.
