CC BY
48
ОРИГИНАЛЬНАЯ СТАТЬЯ
DOI: 10.26794/1999-849X-2020-13-5-54-61
УДК 330.101.3,336.741.2,336.741.21,336.741.22(045)
JEL A10, A12, A13, A14, E00, E10
(CC) (
Подход к формированию альтернативной теории денег
О. Дж. Говтвань
Институт народнохозяйственного прогнозирования РАН, Москва, Россия
https://orcid.org/0000-0002-5460-5254
АННОТАЦИЯ
В статье представлены основные положения авторской концепции денег, которые в общем виде сводятся к следующему. Ортодоксальная экономическая теория недооценивает роль денег. Определение денег через их функции приводит к построению модели экономики, способной существовать без денег, где деньги - это не то, что они есть на самом деле, а только то, что от них нужно такой экономике. Деньги выражают собой общественное отношение особого типа между экономическим социумом в целом и экономическими агентами в отдельности. Деньги - субститут долга экономического социума перед индивидуумами. В денежной сделке для каждого участвующего в ней агента его контрагент играет роль только посредника в отношениях с социумом. Любые конкретные деньги моделируют, по существу, общественный долг (долг социума) посредством доступных институтов и инструментов. В современной экономике деньги - своего рода синтетический продукт, состоящий из различных финансовых институтов и инструментов и позволяющий придать частным долгам (используемым на практике как деньги) общественный характер. Экономический социум становится в таком случае самостоятельным субъектом экономики, не только выступая в качестве одной из сторон денежных отношений, но и влияя на поведение экономических агентов, поведенческие модели которых в существенной мере определяются культурой общества (и не только экономической). При этом экономическое поведение необязательно должно быть рациональным. Ключевые слова: деньги; долг; социальные отношения; экономический социум; экономическое поведение; социализация
BY 4.0
Для цитирования: Говтвань О. Дж. Подход к формированию альтернативной теории денег. Экономика. Налоги. Право. 2020;13(5):54-61. DOI: 10.26794/1999-849X^020-13-5-54-61
ORIGINAL PAPER
An Approach to the Formation of an Alternative Theory of Money
O. J. Govtvan
Institute of National Economic Forecasting of the Russian Academy of Sciences, Moscow, Russia
https://orcid.org/0000-0002-5460-5254
ABSTRACT
The article presents the main provisions of the author's concept of money, which are generally summarized as follows. Orthodox economic theory underestimates the role of money. Defining money through its functions leads to the construction of a model of an economy that can exist without money, where money is not what it really is, but only what such an economy needs from it. Money expresses a special type of social relation between economic society as a whole and economic agents separately. Money is a substitute for the debt of economic society to individuals. In a monetary transaction, for each agent involved in it, its counterparty only plays the role of an intermediary in relations with society. Any specific money models, in essence, the public debt (the debt of society) through the available institutions and tools. In the modern economy, money is a kind of synthetic product that consists of various financial institutions and instruments and allows you to give private debt (used as money in practice) a public character. In this case, the economic society becomes an independent subject of the economy, not only acting as one of the sides of monetary relations, but also influencing the behavior of economic agents, whose behavioral models are significantly determined by the culture of society (and not only economic). At the same time, economic behavior does not necessarily have to be rational. Keywords: money; debt; social relations; economic society; economic behavior; socialization
For citation: Govtvan O. J. An approach to the formation of an alternative theory of money. Ekonomika. Nalogi. Pravo = Economics, taxes & law. 2020;13(5):54-61. (In Russ.). DOI: 10.26794/1999-849X-2020-13-5-54-61
© Говтвань О. Дж., 2020
ВВЕДЕНИЕ
Основной побудительной причиной разработки альтернативной концепции денег стало недовольство ученых вторичной ролью, отводимой деньгам в ортодоксальной экономической теории, в которой не содержится ответа на вопрос: почему вина за масштабные кризисы, как правило, возлагается на денежную систему и особенности ее функционирования, а для выхода из них используются в первую очередь меры монетарного характера, если в экономике все или практически все определяется так называемыми реальными факторами?
Деньги, на наш взгляд, искусственно вытесняются в экономической теории на второй план введением таких абстрактных умозрительных понятий, как, например, стоимость. В нашем представлении деньги (и цены как результат взаимодействия материальных благ и денег в экономике) как раз первичны по отношению к стоимости. Введение в экономический анализ понятия «стоимость» является не более, чем попыткой (кстати, субъективной) объективации цен. В этом случае стоимость представляет собой своего рода квантовую систему, рассматриваемую со стороны теорий стоимости под различными ракурсами, делая акцент на тех или иных объективных факторах процесса ценообразования.
Еще одно положение, вызывающее вопросы в ортодоксальной экономической теории,— определение денег через их функции в экономике. По большому счету в теоретической модели экономики нет денег как таковых, есть только их функции. Использование понятия в таком виде (функция без установления ее сущности) ограничивает его операбельность, отказывая деньгам в праве иметь другие функции, оставляя вне рассмотрения обратные связи. Наконец, в данном случае невозможно рассматривать процессы развития денег как таковых. Такой способ интеграции денег в экономику является не более чем «заплаткой» в теории, закрывающей «прореху» в знаниях.
Экономика, описываемая мейнстримом,— независимая сфера социальной жизни. Взаимовлияние экономики, политики, религии, идеологии, этики, эстетики при регуляции и координации жизнедеятельности в обществе остается за рамками анализа мейнстрима. Не приходится также говорить о поддержании статус-кво между отдельными сторонами социальной жизни, что позволило бы в некоторой степени оправдать такой подход. Роль и влияние отдельных аспектов социальной жизни были и остаются чрезвычайно вариативными в пространстве и во вре-
мени (в разные периоды истории и в различных экономиках). Эта вариативность, на наш взгляд, находит свое отражение и в особенностях денежных систем.
Гипотезу о рациональном поведении экономических агентов не критиковал разве только ленивый. Результаты исследований в рамках экономической психологии и поведенческой экономики исчерпывающе аргументируют ее несостоятельность. Конечно, приверженцы ортодоксальной экономической теории делают попытки адаптироваться к вышеуказанным результатам исследований, но их действия более похожи на косметический ремонт, нежели на кардинальную перестройку. Некоторые важные выводы, касающиеся денег и играющие заметную роль в построении теоретических моделей (и даже в их практическом использовании), получены на базе гипотезы о рациональном поведении. Например, выводы о нейтральности денег в долгосрочном плане остаются важным аргументом в обосновании денежной политики, причем не только в теории, но и на практике. Чтобы удостовериться в этом, достаточно ознакомиться с текстами выступлений главы Банка России. Можно, пожалуй, согласиться с тем, что экономически рациональное поведение в условиях полной, совершенной и симметричной информации может приводить к нейтральности денег. Правда, возникает вопрос: нужны ли вообще деньги, рынки и цены в экономике, где выполняются все эти условия или, возможно, деньги, рынки и цены служат только средством корректировки нерациональности экономического поведения и восполняют неполноту информации?
Кроме того, что гипотеза о рациональном поведении несостоятельна и препятствует пониманию сущности денег, она вызывает у нас отторжение уже на уровне мировоззрения. Превращение человека в homo economicus делает развитие экономики предопределенным, экономика становится экономикой рока, судьбы: жить в ней не хочется, а изучать — неинтересно.
В целом аксиоматика нашей концепции денег во многом опирается на результаты исследований Мишеля Аглиетты и Андре Орлеана [1]. Общение с Мишелем Аглиеттой в начале 1990-х гг. как раз и послужило отправной точкой разработки авторской концепции. В дальнейшем заметное влияние на наши исследования оказали работы Жана Картелье [2] (в этой связи нельзя не упомянуть и Карло Бенетти, в соавторстве с которым проводились ранние исследования Картелье). Наши поведенческие гипотезы опираются в первую очередь на исследования Даниэля Канемана
[3] и Амоса Тверски. Для данной статьи чрезвычайно полезными оказались работы социальных антропологов. При разработке наших гипотез учтена критика Пьера Бурдье экономической теории [4], а богатый фактографический материал по истории денег и долга, представленный Дэвидом Гребером [5], стал важным подспорьем для уточнения наших теоретических построений.
СУЩНОСТЬ ДЕНЕГ
Имеются два основных взгляда на предмет экономики: экономическая наука — это наука, с одной стороны, о рациональном использовании ограниченных ресурсов, а с другой стороны, об отношениях людей в процессе производства, обмена, распределения и потребления материальных благ и услуг.
В первом случае деньгам заведомо не находится должного места в экономической науке, по крайней мере в макроэкономике. Если в микроэкономике деньги еще можно назвать ресурсом, хотя и с большой натяжкой, то в макроэкономике без искажения смысла это сделать невозможно, так как в ней деньги не используются, не расходуются, а обращаются. Впрочем гипотеза об ограниченности денежных ресурсов не совсем убедительна. Рассмотрение экономики с точки зрения эффективности использования ограниченных ресурсов, на наш взгляд, чрезвычайно полезно для анализа, оценки и выбора экономических технологий разного уровня: технологий конкретных производств, вариантов межотраслевых взаимодействий, макроэкономических пропорций. В результате можно получить ответ на вопрос: как наиболее рационально и эффективно общество может распоряжаться тем, чем располагает? Но остается проблема реализации: необходимо согласовывать общественные и личные интересы, организовывать должную координацию, регуляцию и мотивацию индивидуального поведения. В этом данный подход к экономической проблематике существенно ограничен.
Второй ракурс рассмотрения предмета экономики более приспособлен для решения проблем согласования интересов, координации и регуляции индивидуальной экономической деятельности: все эти проблемы решаются установлением определенной системы социальных отношений. Проблемы организации технологического взаимодействия, эффективности экономической деятельности при таком рассмотрении являются вторичными либо экзогенными. Когда выбираются в качестве предмета исследований социальные отношения, деньги приобретают, на наш
взгляд, ключевую роль, конечно, при условии, что эта роль не сводится к нулю введением нормативных допущений, основанных на несостоятельных гипотезах.
Два определения предмета экономики, являющиеся двумя ракурсами рассмотрения экономической проблематики, взаимодополняют друг друга. Проведенный анализ этих ракурсов направлен не на выявление «победителя в соревновании», а на уточнение нашей точки зрения с целью уяснения места денег в экономике при ее рассмотрении в качестве системы социальных отношений, а не как системы воспроизводства ресурсов.
Современные денежные отношения представляют собой особые социальные отношения между экономическими агентами в отдельности и экономическим социумом в целом. Индивидуальная экономическая деятельность, результаты которой предназначены для обмена, ориентирована не на конкретного получателя этих результатов, а на социум в целом: экономическому агенту безразлично, кто конкретно воспользуется результатами его деятельности, ему необходима общественная оценка, признание его экономического результата и соответственно обретение права пользования иными благами и услугами, поступившими и поступающими в сферу обмена. Для агента-продавца конкретный контрагент (покупатель) осуществляет функции посредника в его отношениях с социумом, выполняя роль полномочного представителя социума в данной конкретной сделке. Лимит соответствующих полномочий ограничивается объемом прав на общественный продукт, полученных при реализации собственных результатов экономической деятельности.
Иными словами, по сути, экономический обмен можно представить как совокупность (череда) сделок, в которых, с одной стороны, осуществляется оценка и передача экономических результатов от конкретных экономических агентов социуму (в лице конкретных его представителей, права и полномочия которых определяются оценкой их результата в ранее совершенных сделках) и, с другой стороны, реализуется встречная передача определенного объема прав и полномочий. Оборот благ и услуг опосредуется системой делегирования прав и полномочий социума между индивидуальными агентами. Эта система делегирования представляет собой абстракцию денежной системы, а делегируемые права — полномочия являются абстрактным представлением денег. Заметим, что в такой модели обмена чрезмерно велика степень свободы экономических агентов при согласовании цен сделок и соответственно высока неопределенность экономи-
ческой динамики. В этом механизме движущей силой служит человеческое поведение, но оно пока столь неопределенно, что невозможно понять направление его движения. Кроме того, возникает проблема асоциального поведения1 агентов при согласовании цен2.
Представленная качественная модель описывает основное содержание денежных отношений в части обеспечения оборота материальных благ и услуг в экономике и нуждается в уточнениях и дополнениях в части перераспределительных операций.
Во-первых, следует обратить внимание на существование определенного лага между получением и осуществлением делегируемых полномочий, что делает возможным их временное перераспределение на возвратной основе за пределами сферы обмена благ и услуг (ссуды, депозиты и другие формы отношений кредитного характера). Такое перераспределение ведет к более полному использованию экономическими агентами возможностей, предоставляемых обществом, и одновременно увеличивает общий лимит делегированных полномочий. При этом, правда, для финансовых посредников возникает возможность злоупотребления своим особым положением среди экономических агентов для перераспределения в свою пользу. Эта проблема существует с древнейших времен, но пока не нашла своего решения. Развитие перераспределительных отношений переносит значительную часть индивидуальных решений в сферу посредничества, в результате чего именно здесь концентрируются проблемы асоциального поведения. Соответственно блок кредитно-депозитного перераспределения является необходимым эндогенным дополнением начальной модели.
Во-вторых, наличие в экономике такого субъекта, как государство, предполагает особые формы перераспределения, корректирующие оценки и выбор других субъектов3. Многие теории денег отводят го-
1 В реальной практике поведенческие модели экономических агентов достаточно вариативны. Среди них есть модели асоциального поведения, вполне легитимные и имеющие достаточные индивидуальные мотивы для их использования. Для решения проблемы, кроме мер «дидактического и педагогического» характера, может также потребоваться фильтрация асоциального поведения.
2 Пока в нашей конструкции еще нет денег, а имеются только абстрактные права и полномочия, надо оговориться, что в данном случае речь идет о цене, выраженной в этих абстрактных терминах.
3 Аналогичное влияние на функционирование денежных отношений могут оказывать крупнейшие корпорации:
рыночная власть также способна вносить значимые искажения в денежные отношения, как и политическая, хотя
сударству ключевую роль в денежных отношениях. Например, современная денежная теория (modern monetary theory—MMT) признает деньги государственной монополией. В нашем понимании это избыточное обобщение современной практики, пусть она продолжается уже несколько столетий, но позитивная ее оценка, по меньшей мере, требует обоснования. Доминирование государства в денежных отношениях — это факт сегодняшней практики, отнюдь не обязательный для перспективных денежных конструкций. В нашем понимании ключевым субъектом разворачивания денежных отношений является экономический социум (общество), который не тождественен государству. В деятельности государства отражается только мнение отдельных социальных групп, а не интересы и выбор общества в целом. Говорить о том, что это — мнение, интересы и выбор большинства вряд ли правомерно, многие из большинства просто не нашли альтернативы. К тому же большинство не всегда право: Коперник в свое время был миноритарием. К этому стоит добавить, что часто государства в денежных отношениях вынужденно руководствуются не столько экономическими, сколько политическими мотивами, что может крайне негативно влиять на денежную систему. Тем не менее невозможно отрицать, что в современной экономике государство является важнейшим (хотя бы по масштабу вмешательства) субъектом денежных отношений и его влияние на денежные отношения чрезвычайно велико (иногда даже чрезмерно), но не всегда позитивно. Естественно, в сетевой модели денежных отношений надо учитывать денежные операции государства, включая центральный банк (в этом мы солидарны с MMT).
В-третьих, существуют перераспределительные отношения внеэкономического типа: пожертвования, подарки, благотворительность, внутрисемейные трансферты, наследование. Все они являются сделками, регулируемыми неэкономическими нормами (религиозными, этическими, нормами семейных отношений). Результаты этих сделок несущественны лишь на первый взгляд. Например, институт наследования фактически превращает рыночную власть в «наследственную монархию». На наш взгляд, пенсионная система также относится к данному типу перераспределения: первичны условия социального договора, а не финансовые проблемы его выполнения. Количественные исследования здесь затруднены, но
и располагает для этого несколько меньшими возможностями.
вряд ли правомерно не учитывать эти формы перераспределения в качественной модели.
Теперь наша абстрактная модель функционирования денег приобрела относительно законченный вид, и нам стоит добавить в нее конкретику. Прежде всего в конкретизации нуждается понятие денег: определение через делегируемые права и полномочия «туманно» и не слишком операционально.
Заслуживает внимания то обстоятельство, что в нашей модели экономический агент, реализуя результат собственной деятельности, авансирует (кредитует) общество. Соответственно идеальными деньгами могли бы стать долговые обязательства экономического социума. В этом случае полномочия агента-покупателя ограничены объемом обязательств социума в его распоряжении. В пределах этого объема он может согласовывать цену сделки и передавать в оплату обязательства социума на соответствующую сумму. Таким образом, покупатель, погашая долг социума, одновременно делегирует продавцу соответствующие права требования к обществу. Агент-продавец, получив количественно определенную общественную оценку результата своей деятельности, может использовать переданные ему обязательства социума на приобретение товаров и услуг (выступая в аналогичной сделке в роли покупателя) либо передавать права требования в форме кредита, налоговых платежей, дарения и т.д.
Проблема заключается в том, что действия экономического социума проявляются только в действиях индивидуальных экономических агентов. Социум может влиять на индивидуальные решения через нормы, правила, обычаи поведения, но не принимает собственных решений: экономическое решение социума представляет собой интегральную функцию от решений составляющих его субъектов. Соответственно первичный долг (первичные деньги) реально может эмитироваться только конкретными экономическими субъектами, составляющими этот социум. В современной экономике функции первичной эмиссии монополизированы государством посредством центрального банка4. На наш взгляд, в нынешней экономике есть и другие субъекты, обладающие достаточным статусом, чтобы при должном институциональном обеспечении взять на себя эмиссионные функции. Это — транснациональные корпорации и социальные сети. Конечно, речь идет не о замене одной монополии
4 Определенные эмиссионные полномочия может иметь и правительство. Например, практика использования Фонда национального благосостояния в России равносильна необеспеченной эмиссии.
на другую — такая перспектива заслуживает только негативной оценки. Однако в конкуренции различных эмитентов, несмотря на риски и организационные сложности, можно найти положительные стороны. Но в обозримой перспективе изменение статус-кво в эмиссионной деятельности ожидаемо встретит мощное противодействие центральных банков, и вряд ли потенциальные эмитенты захотят вступать с ними в конфронтацию.
Интересы и оценки любого субъекта экономики (государство не исключение) имеют определенное смещение по сравнению с общественными оценками и интересами. В результате с помощью долгов отдельных субъектов экономики можно создать нечто похожее на долг социума, но не идентичное ему. Соответственно современные деньги — это субститут долга социума5, синтетический продукт, моделирующий долг социума (с учетом масштаба и структуры общества) посредством использования доступных на данном этапе развития институтов и инструментов.
Можно сформулировать и логику развития денег. Конкретный субститут долга социума представляет собой форму, а сам долг — содержание понятия денег. При снижении качества субститута, которое может быть вызвано несовершенством институтов, с помощью которых моделируется долг социума, либо с изменением масштаба или структуры социума, возрастает противоречие между формой и содержанием, что может привести к поиску нового субститута. Соответственно можно привести видимые факторы, определяющие снижение качества современных денег. Это — глобализация, социальные сети и транснациональные корпорации, реструктурирующие социальное пространство и размывающие границы социумов, а также повышение уровня концентрации в денежной сфере и ее иерархизация, которые вызывают нарушения функционирования денежных институтов.
СОЦИУМ И ИНДИВИДУАЛЬНОЕ ПОВЕДЕНИЕ
В нашем представлении особую роль занимает социум (общество), который становится ключевым субъектом социальной и экономической деятельности. Подтверждением этого тезиса служат результаты
5 В данном изложении используются термины «социум» и «общество» как синонимы, но сознательно избегаются словосочетания «общественный долг» и «долг общества», поскольку уже сталкивались с ситуацией, когда в переводе на французский язык это понятие меняло смысл и превращалось в государственный долг.
исследований роли врожденного и приобретенного в человеческой психике [6], которые наглядно демонстрируют значительную роль общества в жизни человека. Благодаря анализу «синдрома Маугли» (особенностей психики детей, проведших существенную часть ранней жизни в обществе животных и без общения с людьми) можно сделать вывод о том, что раннее длительное пребывание вне человеческого общества становится существенной проблемой и даже непреодолимым препятствием в освоении базовых навыков человеческой жизни (прямохо-ждение, речь и т.д.) и сводит на нет возможности социализации. Иными словами, человеком не столько рождаются, сколько становятся в условиях жизни в обществе. Заметим, что процесс социализации не ограничивается освоением базовых навыков человека. Они лишь позволяют приступать к освоению более сложных аспектов социальной жизни. Можно говорить о том, что процесс социализации растягивается на большую часть сознательной жизни человека и его суть сводится к освоению обычаев, норм, правил, традиций культуры общества и к их индивидуальной адаптации в ходе практического применения, в том числе обычаев и норм экономического и финансового поведения. Подробное рассмотрение понятия «культура» выходит за пределы наших научных интересов, наше понимание культуры в целом соответствует результатам работ В. С. Степина [7]. Для нас важно показать, что социум влияет на индивидуальное поведение человека через освоение индивидуумами обычаев и норм культуры — социального опыта, накопленного и переработанного обществом. В части денежных отношений роль социума в них двояка: он не только является неформальным участником денежных сделок, но и структурирует поведение непосредственных участников.
То, что поведение экономических агентов регулируется едиными нормами и обычаями, черпаемыми из социального опыта, не означает идентичности поведения различных субъектов. Каждый из них индивидуализирует эти нормы. Тем не менее обеспечивается относительное единство в оценках и принятии решений. Например, тот факт, что большинство нынешних участников финансового рынка обучалось по неоклассическим учебникам экономики, обеспечивает относительную общность взглядов, что можно легко заметить, сопоставляя аналитические материалы сходной тематики.
Если вернуться к проблеме «врожденного и приобретенного», то рассмотренный механизм отно-
сительной унификации экономического поведения основан на общности «приобретенного» опыта. Есть и еще один механизм, опирающийся на «врожденное» в человеческой психике, он также предполагает влияние общества. Экономическая психология и поведенческая экономика (выше мы уже ссылались на книгу Даниэля Канемана) выявляют имманентно присущие человеческой психике эффекты восприятия, формирования оценок, принятия решений, которые не позволяют поведению быть рациональным. Предположение о том, что отклонения от рациональности распределены случайным образом, слабо согласуется с действительностью. Очевидно, что различные эффекты, формирующие «индивидуальную иррациональность» (прайминг, «привязки», контексты и т.д.), имеют общий характер для социума в целом либо для отдельных представленных в нем социальных групп, что свидетельствует о систематичности отклонений.
Итак, выше приведен механизм унификации поведения в социуме через освоение единых норм и обычаев культуры социума, которые определенным образом типизировали поведение как систематическое отклонение от рациональности. На качественном уровне все это заметно повышает определенность в принятии экономических решений. Но остается одна проблема. Само понятие «поведение» допускает лишь качественную оценку, создавая тем самым большой разрыв между теорией и практикой. Заполнить его можно в случае, если перейти от поведения как такового к его конкретным проявлениям в финансовой практике. Использование понятия финансовой структуры, на наш взгляд, может быть хорошим вариантом такого решения, хотя, возможно, и несколько упрощенным.
Наибольшее развитие финансово-структурные исследования получили в 1960-1970 гг. По мере стирания различий между архитектурой финансовых систем в США и Великобритании, с одной стороны, и в странах континентальной Западной Европы и Японии, с другой стороны, научное сообщество в определенной степени утратило к ним интерес. На наш взгляд, сегодняшняя экономическая ситуация и поиск путей выхода из нее могут дать этому направлению исследований новый импульс.
Финансовая структура (здесь мы воспользуемся определением Пьера Лльо [8]) определяется как совокупность устойчивых предпочтений национального уровня к использованию тех или иных финансовых институтов и инструментов. Иными словами, в определенном смысле финансовая структура — это связный набор устойчивых (долговременных) поведенческих
стереотипов, широко распространенных в экономике и определяющих финансовое поведение системы в целом (впрочем, в значительной мере и индивидуальное поведение в системе). Заметим, определение финансовой структуры имеет много параллелей с нашим анализом механизмов структуризации поведения.
Экономическая наука изучала и изучает финансовую структуру на очень агрегированном уровне (наиболее популярно сопоставление двух типов структур — системы финансирования через финансовый рынок с системой посреднического финансирования). Для данной статьи, пожалуй, требуется более высокая детализация. Мы не видим для этого содержательных препятствий. Достаточно подробный обзор финансово-структурных исследований и наши наработки в этом направлении представлены в монографии [7].
ФУНКЦИИ ДЕНЕГ
Функции денег — это то, с чего начинаются деньги в ортодоксальной экономике и чем в общем-то в ней и заканчиваются. Поэтому нельзя не остановиться в наших рассуждениях на этом вопросе подробнее.
Классические функции денег, которые отражаются в каждом учебнике, прямо описаны в нашей теоретической модели денежных отношений. Здесь не требуются дополнительные комментарии, кроме одного технического замечания. Поскольку в нашей теоретической конструкции понятие стоимости принимает принципиально иное, вспомогательное значение, по-видимому, функция «меры стоимости» нуждается в переименовании (например, в «единицу измерения цен»), но при этом содержание функции это не меняет. Интереснее рассмотреть функции, которые не приводятся в учебниках.
Мишель Аглиетта и Андре Орлеан несколько по-иному структурируют функции денег, выделяя функции абстракции и социализации. Функция абстракции в целом аналогична классической мере стоимости (пожалуй, даже несколько расширяет ее интерпретацию). А вот функция социализации расширяет круг классических функций, деньги становятся инструментом интеграции отдельных экономических агентов в экономику. Поскольку в нашей концепции при обмене продавец вступает в отношения с социумом (конкретный покупатель является лишь посредником), а обмен на деньги автоматически означает общественное признание, функция социализации непосредственно следует из сущности денег.
Кроме того, по нашему мнению, деньги выполняют еще и функцию координации и регуляции в эконо-
мике. Пожалуй, можно более точно сформулировать эту функцию: деньги предоставляют инфраструктуру для координации.
Сеть денежных сделок можно интерпретировать как специфическую систему голосования, голосами в которой выступают деньги. Голосование происходит непрерывно, голоса делимы, возможен множественный выбор, есть возможность прямого голосования и передачи голосов выборщикам, здесь нет окончательного подведения итогов, а имеются только постоянно обновляемые результаты. Изменение общественного выбора, общественного мнения отражается в изменении списков кандидатов и перераспределении голосов и т.д. Такое представление денежного оборота, конечно, не совсем академично, но хорошо иллюстрирует координацию и регуляцию с помощью денег. Как и при любом голосовании возможны нарушения — подтасовки, вбросы, «карусели», искажающие общественное мнение.
Однако, на наш взгляд, наибольшие искажения при формировании общественного выбора в настоящее время обуславливаются высоким уровнем концентрации рыночной власти. Проблема неравенства оказывает крайне негативное влияние на денежные отношения, но у нас пока нет собственного решения данной проблемы, и можно лишь сослаться на работы Стиглица [10] и Пикетти [11]. Координация и регулирование экономической деятельности с помощью денег имеют принципиально сетевой характер (равные взаимодействуют с равными) в противовес иерархиям, в которых регулирование осуществляется трансляцией управляющих воздействий с верхних уровней на нижние. Чрезмерная дифференциация, концентрация рыночной власти, иерархизация денежной системы ведут к разрушению денежной координации и регуляции.
ВЫВОДЫ
Представление сложной теоретической конструкции в формате статьи заставило нас сконцентрировать внимание на описании общей логики ее построения, а также ключевых элементов. Местами пришлось отказаться от конкретизации и детализации некоторых тезисов и их иллюстрации конкретными примерами, оставаясь на высоком уровне абстракции, опуская детали и подробности.
В статье приведены наиболее общие существенные характеристики и принципы неортодоксальной концепции денег, что можно было бы назвать «философией денег».
СПИСОК ИСТОЧНИКОВ / REFERENCES
1. Аглиетта М., Орлеан А. Деньги между насилием и доверием. 2002 г. Русское издание.— Москва: Изд. дом ГУ-ВШЭ, 2006,— 365 с.— 3000 экз. ISBN 5-7598-0312-3.
Aglietta M., Orléan A. La Monnaie: entre violence et confiance. Odile Jacob, 2002.— 378 p. — ISBN 9782738190086 (In French).
2. Cartelier J. Money, markets and capital: the case for a monetary analysis.— London and New York: Routledge;
2018.— 240 p. — ISBN 978-0815355779
3. Канеман Д. Думай медленно... Решай быстро.— Москва: АСТ, 2014.— 653 с.— ISBN 978-5170800537. Kaneman D. Thinking, Fast and Slow. Moscow: AST; 2014. 653 p. (In Russ.).
4. Бурдье П. Экономическая антропология: курс лекций в Коллеж де Франс (1992-1993).— Москва: Дело;
2019. — 407 с.— ISBN 978-5774914012.
Bourdieu P. Anthropologie économique: Cours au Collège de France (1992-1993). Moscow: Delo, 2019. 407 p. (In Russ.).
5. Graeber D. Debt: The First 5,000 Years. Brooklyn New York: Melville House, 2011.— 534 p. — ISBN 978-1933633862.
6. Годфруа Ж. Что такое психология. Т. 1.— Москва: Мир, 1999.— 491 с.— ISBN 503-0019014. Godefroid J. Les Chemins de la Psychologie. Vol. 1. Moscow: Mir; 1999.— 491 p. (In Russ.)
7. Стёпин В. С. Экономика и культура // Вестник Московской государственной академии делового администрирования.— 2012. — Т. 15.— № 3.— С. 5-18.— ISSN 2077-7361.
Stepin V. S. Economy and culture. Vestnik Moskovskoi gosudarstvennoi akademii delovogo administrirovaniya. 2012;15(3):5-18. (In Russ.).
8. Llau P. Economie financière publique. (Thémis. Economie).— Presses universitaires de France, 1996.— 546 p.— ISBN 978-2130477747 (In French).
9. Говтвань О. Дж. Методология и опыт прогнозирования российской денежно-банковской системы. — Москва: МАКС Пресс, 2009.— 360 с.— ISBN 978-5317029432.
Govtvan O. J. Methodology and experience of forecasting the Russian monetary and banking system. Moscow: MAKS Press; 2009. 360 p. (In Russ.).
10. Стиглиц Д. Цена неравенства. Чем расслоение общества грозит нашему будущему. — Москва: Эксмо, 2015.— 508 с.— ISBN 978-5699725403.
Stiglitz J. The Price of Inequality: How Today's Divided Society Endangers Our Future. Moscow: Eksmo; 2015. 508 p. (In Russ.).
11. Пикетти Т. Капитал в XXI веке.— Москва: Ад Маргинем Пресс, 2016.— 591 с.— ISBN 978-5911032715. Piketty T. Capital in the Twenty-First Century. Moscow: Ad Marginem Press; 2016. 591 p. (In Russ.).
ИНФОРМАЦИЯ ОБ АВТОРЕ
Олег Джонович Говтвань — доктор экономических наук, главный научный сотрудник Института народнохозяйственного прогнозирования РАН, Москва, Россия oleg.govtvan@gmail.com
ABOUTTHE AUTHOR
Oleg J. Govtvan — Dr. Sci. (Econ.), Leading Researcher at Institute of National Economic Forecasting of the Russian
Academy of Sciences, Moscow, Russia
oleg.govtvan@gmail.com
Статья поступила 30.06.2020; принята к публикации 03.09.2020. Автор прочитал и одобрил окончательный вариант рукописи. The article was received30.06.2020; accepted for publication 03.09.2020. The author read and approved the final version of the manuscript.
