CC BY
61
УДК 94:323.14 (410)«20» ББК 66.3 (4 Вел)
ПОДЪЕМ УЛЬТРАПРАВОГО ЭКСТРЕМИЗМА В СОВРЕМЕННОЙ ВЕЛИКОБРИТАНИИ И В КОНТИНЕНТАЛЬНОЙ ЕВРОПЕ
Джулиан Ричардс,
доктор политологии, содиректор центра исследований безопасности и разведки Букингемского университета (Великобритания) [email protected]
Перевод с английского Л. А. Кац
Аннотация. В последнее время ряд ультраправых и «праворадикальных» партий пользуются электоральным успехом во многих регионах. Однако при сравнении данной тенденции с политическими условиями в Великобритании мы получаем сложную и неоднозначную картину. Для Британской ультраправой политики характерно наличие воинствующих организаций, которые в основном проявляют себя путем уличных демонстраций и насилия, а не организованной политической деятельностью. Британские ультраправые никогда не были в состоянии самоорганизоваться так же эффективно, как многие из их европейских единомышленников. В начале ХХI в. казалось, что Британская национальная партия (БНП) близка к разрушению этого стереотипа, особенно на местном уровне. Однако после 2009 г. БНП снова канула в безвестность. Картина несколько осложняется подъемом влияния праворадикальной Партии независимости Соединенного Королевства (ПНСК), которое вызывает серьезное беспокойство у основных партий. Тем не менее, окончательный анализ показывает, что в долгосрочной перспективе ультраправые и праворадикальные партии по-прежнему в корне чужды Великобритании.
Ключевые слова: правый радикализм, британские ультраправые, европейские ультраправые, Британская национальная партия (БНП), Партия независимости Соединенного Королевства (ПНСК).
Julian Richards,
PhD in political violence, Co-director, Centre for Security and Intelligence Studies, University of Buckingham, United Kingdom
Abstract. A number of far-right and radical-right parties have recently been scoring electoral successes across many European states. When comparing the trend with political conditions in the United Kingdom, however, the picture is a complex and mixed one. British far-right politics have been characterised by militant organisations who have mostly mobilised themselves through street demonstrations and violence, rather than organised political activity. Indeed, the normative theory is that the British far right has never been able to organise itself as effectively as many of its European counterparts. During the early part of the twenty-first century, the British National Party (BNP) appeared to be threatening to break this mould, especially at the local level. However, since 2009, the BNP has collapsed once more into obscurity. The picture is slightly complicated by the parallel rise of a radical right «flash party», the UK Independence Party (UKIP), which is causing a great deal of anxiety for the
THE RISE OF FAR-RIGHT EXTREMISM IN CONTEMPORARY GREAT BRITAIN AND CONTINENTAL EUROPE
166 -
mainstream parties. However, the final analysis suggests that Britain is still fundamentally unsuited to successful far-right and radical-right parties in the longer term.
Key words: right-wing radicalism, the British far right, the European far right, the British National Party (BNP), the United Kingdom Independence Party (UKIP).
Введение
В конце первого десятилетия XXI в. появились веские основания предположить, что ультраправая политика завоевывает всё новые высоты на европейской политической арене. Это предположение оказалось в той или иной степени верным для стран как Западной, так и Восточной Европы. Политические условия в Великобритании не стали исключением. В 2009 г. Британская национальная партия (БНП), до сих пор, несомненно, самая успешная в электоральном плане ультраправая партия за всю британскую историю, взяла новую высоту, добавив к уже существовавшим 33 местам в местных советах Англии, одно место в Лондонской Ассамблее и два в Европарламенте.
В том же году на политической арене в юго-восточном городе Лутон появилась новая группа давления, назвавшая себя «Лигой Защиты Англии» (ЛЗА). Организуемые ею демонстрации в различных английских городах и ее громогласная риторика против «радикального ислама» в Соединенном Королевстве вызвали появление множества тревожных газетных заголовков.
Подъем праворадикальных партий был зафиксирован и в ряде стран континентальной Европы. В Нидерландах на парламентских выборах 2010 г. «Партия за свободу», возглавляемая Гертом Вил-дерсом, получила более 15 % голосов и вошла в состав нового коалиционного правительства. В Венгрии правоэкстремистское «Движение за лучшую Венгрию» собрало на парламентских выборах 2010 г. почти 17 % голосов, получив в парламенте 47 мандатов и уступив только социалистам, которым досталось 59 мест. Правда, в новом правоцентристском коалиционном правительстве Движение уже не смогло получить причитающейся ей доли. В Швеции в 2010 г. был отмечен аналогичный всплеск поддержки ультраправых «Шведских демократов». Собрав на парламентских выборах 6 % голосов, они получили место при формировании очередного коалиционного правительства.
На момент написания данной статьи такой электоральный успех ультраправых партий в Европе продолжал сохраняться, по крайней мере, в отдельных регионах. На выборах в Венгрии весной 2014 г. «Движение за лучшую Венгрию» улучшило свой предыдущий результат, набрав более 20 % голосов, и теперь выступает как вторая по величине политическая сила после правящей партии Виктора Орба-
на [1]. Во Франции местные выборы, состоявшиеся в то же время, продемонстрировали усиливающийся рост поддержки «Национального фронта» Марин Ле Пен. Эту тенденцию подтвердили и выборы в европейский парламент (май 2014 г.) [2].
Ультраправые партии в Великобритании
Насколько сильно отразился этот успех ультраправых на Великобритании? Картина выглядит не совсем однозначно. Электоральный успех БНП на выборах 2009 г. был, по-видимому, «ложным рассветом». К всеобщим парламентским выборам 2010 г. авторитет руководства партии был подорван. Пресс-директор БНП Марк Коллетт был арестован по подозрению в угрозе жизни партийному лидеру Нику Гриффину. Лондонский организатор партии Боб Бейли был зафиксирован камерой видеонаблюдения как участник насильственной уличной драки. На выборах партия потеряла почти все места, которыми располагала последние годы. Не стал исключением и ее бывший оплот — округ Бар-кинг и Дагенем в Восточном Лондоне [3]. Спустя некоторое время, член Европарламента от БНП Эндрю Бронс подал в отставку со своего поста в партии и создал конкурирующую ей организацию под наименованием Британской демократической партии (ставшей, правда, вскоре «невидимкой»). Число голосов, отданных за БНП, резко сократилось, упав с высшей точки около 6 % на дополнительных выборах 2011 г., до 1 % в начале 2014 г. [4].
Угроза «Лиги Защиты Англии» поднять волну насильственного протеста против радикального ислама на улицах не материализовалась, хотя Лига продолжает время от времени устраивать демонстрации в различных городах Великобритании. Одним из наиболее известных в их числе был митинг, состоявшийся в мае 2013 г. в городе Ньюкасл-апон-Тайн вскоре после жестокого убийства в Лондоне исламистскими экстремистами Драммера Ли Ригби. На нем присутствовало 1500 человек. (Как правило, митинги Лиги привлекали не тысячи, но лишь сотни участников.) В начале октября 2013 г. лидер Лиги Томми Робинсон объявил, что он покидает ее ряды, так как, по его словам, воинствующие экстремисты «монополизировали» организацию [5]. В то же время Робинсон удивил многих, объявив, что начал работать в антиэкстремистском интеллектуальном Фонде Квиллиама, созданном в 2007 г. тремя бывшими членами радикальной ис-
- 167
ламистской группировки «Хизб-ут Тахрир». В январе 2014 г. Робинсон был заключен в тюрьму на 18 месяцев за ипотечное мошенничество [6].
Пока неясно, какое влияние окажут эти события на направление и эффективность деятельности Лиги. Во всяком случае, есть все основания утверждать, что конфликт внутри организации, который уже привел к уходу его лидера и последующему шквалу взаимных внутренних обвинений, укладывается в нормативный тезис, согласно которому британские ультраправые организации в корне не способны эффективно организовать свою деятельность и развить первые достижения. Иными словами, тот успех, который продемонстрировали группы и партии в других частях Европы, будет долго оставаться «голубой мечтой» любой британской крайне правой организации. Не случайно, рассматривая проблему в европейском контексте, многие наблюдатели утверждают, что британские ультраправые отличаются своей слабостью [7].
История современной ультраправой политики в Великобритании началась в 1930-е гг. с «чернорубашечников» «Британского союза фашистов» сэра Освальда Мосли, заимствовавшего свои идейные и политические установки у Бенито Муссолини. В свое время утверждалось, что на пике своей активности она насчитывала 50 тысяч членов [8]. Британский союз фашистов рассчитывал играть ведущую роль в нацистской Великобритании, но вскоре оказался на обочине истории.
После войны ультраправая политика устойчиво пребывала на заднем плане до появления в 1967 г. «Национального фронта» (НФ). Пропагандируя идею превосходства белой расы, он стремился объединить различные экстремистские ура-патриотические и расистские элементы политических правых сил. Свою популярность НФ набрал в 1970-е гг. в основном среди избирателей рабочих. Одной из причин этого было увеличение послевоенной иммиграции из частей бывшей британской колониальной империи (таких как Африка, Карибский бассейн и Южная Азия), активно поддержанной правительством, рассматривавшим ее как средство борьбы с нехваткой трудовых ресурсов).
Вскоре после этого НФ доказал, что в состоянии получить значительную долю голосов на выборах в некоторых районах Лондона и графстве Уэст-Мидлендс, хотя так и не сумел завоевать места в парламенте. В конце 1970-х гг. НФ канул в безвестность, главным образом потому, что основная Консервативная партия во главе с Маргарет Тэтчер присвоила себе некоторые из его основных политических стратегий (как, например, озабоченность
проблемой иммиграции) и перевела их в основное русло политического диалога.
«Британская национальная партия» (БНП) сложилась из остатков НФ в 1982 г., а в 1993 г. завоевала свое первое место в местном совете на дополнительных выборах в Восточном Лондоне. Реформистский настрой Ника Гриффина, который стал лидером БНП в 1999 г., позволил партии занять такое положение, когда ее стала воспринимать всерьез более широкая часть электората. К началу XXI в. БНП начала совершать электоральные прорывы, в основном на выборах в местные советы. Ее успех достиг апогея между 2006 и 2009 гг., хотя партии до сих пор не удалось приобрести ни одного места в британском парламенте, и она снова канула в электоральную безвестность.
В целом, ультраправые движения в Великобритании всегда характеризовались внутренней борьбой между реформистами, которые стремились вывести движение на более широкую электоральную арену, делая упор на общие вопросы, такие как, например, озабоченность проблемами иммиграции, и воинствующими приверженцами жесткой линии, заинтересованными в напористой ксенофобии и крикливом охаивании своих врагов на улицах. Тот факт, что многие из подобных движений, будь то Британский союз фашистов 1930-х, НФ 1970-х или «Лига Защиты Англии» в начале 2000-х гг., в значительной степени ограничивали себя уличными демонстрациями и уличным насилием, показывает, что они всегда будут скорее воинствующими группами давления, чем эффективными политическими организациями.
В этом отношении особенно интересным объектом исследования является «Лига защиты Англии», так как ее руководство (по крайней мере, до выхода из нее Томми Робинсона) пыталось изобразить себя не как объединение сторонников превосходства белой расы или ксенофобов, что было характерно для ее предшественника — «Национального фронта» — но как новую организацию с более широкими представлениями и установками. Одной из форм реализации данного разграничения стало утверждение, что Лига готова видеть в своих рядах представителей всех рас, вне зависимости от цвета кожи, если только они дадут понять, что выступают против воинствующего ислама. На сайте Лиги был крупными буквами выписан лозунг: «Черные и белые, объединяйтесь: все расы и религии приветствуются в «Лиге защиты Англии» [9]. В 2010 г. в Лиге была даже создана «еврейская секция» наличие которой должно было противостоять стереотипным обвинениям ультраправых в антисемитизме. В Лиге есть также секции лесбиянок, геев
и транссексуалов. Тем самым подчеркивается ее отличие от гомофобных установок исламского общества [10]. На эмблеме Лиги красуется Крест Святого Георгия на щите, обычно на двухцветном белом и черном фоне, чтобы, как пояснялось в 2010 г. на веб-сайте Лиги, подчеркнуть важность «черно-белой гармонии».
Вкратце аргументация, к которой прибегала «Лига защиты Англии», может быть изложена, примерно, так.
«Некоторые организации и СМИ клеймят Лигу как „расистскую", „фашистскую", „ультраправую" или даже „сионистскую". Все эти обвинения не соответствуют действительности. Мы занимаем активную антирасистскую и антифашистскую позицию. Кроме того, Лига не является политической организацией и не стоит на позиции правых, выступая против левых. Мы приветствуем представителей всех политических спектров с разными внешнеполитическими взглядами, выступающих против исламского экстремизма и его влияния на британскую жизнь. Все, начиная с тех, чьи родовые корни уходят в до-римскую Британию, до-иммигрантов, только вчера прибывших в страну, будут встречены в Лиге с распростертыми объятиями, если они готовы встать вместе с нами на защиту английских ценностей и против исламистской ненависти. Слишком многие англичане боятся подняться и сказать: „Хватит!" из-за опасения прослыть „расистами". Мы надеемся это изменить» [11].
Одним из ключевых лидеров организации в ее ранний период был сикх британского происхождения Гурмит Сингх. Как это не парадоксально, но он сам был обвинен в анти-мусульманском расизме после того, как его запечатлели на пленке, когда он выступал на митинге Лиги с расистской обличительной речью о мусульманах [12]. Тут же возникла небольшая организация под названием «сикхи против Лиги защиты Англии», которая обозвала Гур-мита Сингха «предателем» за то, что он не выступил против «расизма и фашизма, которых поддерживает Лига» [13].
Очевидно, что эта группа сикхов оценивала Лигу как традиционное ультраправое движение, ненавидящее этнические меньшинства в целом. Вместе с тем не приходится отрицать, что специфическая риторика, направленная против мусульман, может привлечь к ней и некоторых представителей этнических меньшинств — тех, кто внутренне уже готов поддержать расистские взгляды на мусульман. А то, что Лига позиционирует себя как более сложную, постмодернистскую организацию, чем традиционные антииммигрантские и ксенофобские движения, свидетельствует о справедливо-
сти выводов [14], исходящих из того, что постиндустриальные популистские политические движения всё дальше уходят от традиционных политических и идеологических категорий.
Это, правда, не мешает Лиге, действуя в духе традиционных ультраправых сил, направлять большую часть своей антагонистической риторики против коалиции «Объединимся против фашизма», которая противостоит Лиге где только возможно, как в интеллектуальном плане, так и физически, на улицах. Всё это во многом похоже на то, как «Национальный фронт» в 1970-е и 1980-е гг. расходовал большую часть своей энергии на борьбу с «Анти-нацистской лигой», с которой он, в частности, схлестнулся в крупном уличном бою в Лондоне в 1977 г., известном ныне как «Битва за Лью-ишам» (вторя «Битве на Кейбл-стрит», которая сыграла ключевую роль в общественном восприятии Британского союза фашистов сэра Освальда Мос-ли в 1930-е гг.).
Не менее важно и то, что Лига схожа со многими ультраправыми группами в частом использовании политического истеблишмента и «органов власти» в качестве мишени для своих нападок. Вир-хов [15], обращаясь к примеру Германии, отмечал частое упоминание в нарративах ультраправых «недоверия к полиции и государственным органам власти», которые воспринимаются как объекты еврейского заговора. Мени и Сюрель [16] утверждают, что глобализация и снижение уровня доверия к власти связаны между собой и что эрозия доверия проявляется в явной неспособности правительства эффективно бороться с вызовами глобализации, такими как потеря экономического суверенитета и рост законной и незаконной иммиграции. Заслов [17] также отмечает, что популистские ультраправые партии, как правило, утверждают, что представляют интересы честного, трудолюбивого гражданина, который стал «жертвой политических элит и групп определенных интересов». В самом деле, можно утверждать, что БНП успешно набрала дополнительные голоса, спекулируя на «заговоре» лейбористской администрации в конце 1990-х гг., который заключался в стремлении скрыть быстро растущий уровень иммиграции.
У Лиги такое недоверие проявляется в двух формах. Во-первых, на местном уровне каждый день встает общий для всех вопрос о распределении ресурсов и объектов. При этом нередко возникает подозрение, что мусульмане (главным образом иммигранты) получают «лучший кусок пирога». В документальном фильме, посвященном Лиге и показанном на BBC в мае 2010 г. [18], репортер Бен Андерсон брал интервью у некоторых из ос-
- 169
нователей ее организации в городе Лутон. Один из поднятых ими ключевых вопросов отражал распространенное мнение, будто в тех районах Лутона, где размещены в основном мусульмане, жители имеют лучший доступ к социальному жилью и другим объектам (таким, например, как новые детские площадки). Между тем местные власти в Лутоне решительно опровергали эти обвинения, заявляя, что подобные представления далеки от реальности [19]. Во-вторых, Лига постоянно утверждает, что ведет борьбу за прекращение влияния воинствующего ислама, потому что правительство и политический истеблишмент не смогли этого сделать. В разделе «о нас» своего веб-сайта она разъясняет:
«Если бы не бездействие правительства в своевременном решении проблем, связанных с этой формой исламского фашизма, не было бы никакой необходимости для создания таких групп, как «Лига защиты Англии», «Лига защиты Уэльса», «Лига защиты Шотландии» и «Лига защиты Ольстера» для противодействия этой угрозе ... Наше движение существует исключительно для того, чтобы оказывать давление на то правительство, которое находится у власти, и помогать ему в противодействии этой угрозе, а также для того, чтобы исправить вред, нанесенный апатией и благодушием» [20].
Принимая во внимание обе эти проблемы, Лига обещает учитывать настроения и тревоги населения относительно распределения ресурсов на местном уровне и воздействия иммиграции на распределение этих ресурсов, а также учитывать последствия, которые иммиграция и социальные изменения оказывают на местные общины. В отдельных случаях организация прибегает к эмоциональным символам традиционной Британской (и христианской) жизни для выражения беспокойства по поводу таких социальных изменений. В феврале 2010 г. веб-сайт Лиги сообщал: «Мы будем бороться против любого местного совета или другого органа местного самоуправления, который стремится вмешиваться в проведение традиционных английских праздников, от Рождества до Дня Святого Георгия.» [21].
Время от времени рассказы о подобных инцидентах с энтузиазмом подхватываются популярной прессой [22], разжигая общественное беспокойство утверждениями, что традиционный британский образ жизни постепенно исчезает и подавляется из-за иммиграции и мультикультурализма и что правительство стоит в стороне и позволяет всему этому происходить. Несомненно, такие опасения ощущаются (и подхватываются) политическими партиями во всей Европе, которые находятся за пределами центристского мейнстрима и рассчитывают за-
работать очки на чувствах электората, считающего, что основные партии не в состоянии решать трудные повседневные вопросы.
Ультраправые и мейнстрим
Здесь мы подходим к проблеме связи между ультраправыми движениями и политическим мейн-стримом. Один из ключевых вопросов — почему часть электората иногда меняет основные партии на более популистские, чаще всего ультраправые. Не менее важен и вопрос, почему избиратели затем отвергают такие популистские партии и возвращаются к основным, как это часто бывает, по крайней мере, в Великобритании. Как отмечают Джон и Маргеттс [23], частично проблема состоит, возможно, в том, что у значительной части электората налицо скрытая поддержка тех тем, которые подымают ультраправые, например, озабоченность по поводу иммиграции. Вместе с тем налицо дефицит позитивных ультраправых подходов. Предложения ультраправых, как правило, не пользуются достаточным доверием избирателей, чтобы те отказались от своих традиционных партийных предпочтений.
Не вызывает сомнений, что во многих слоях современного европейского общества укоренилась глубокая озабоченность в связи с последствиями иммиграция. Так, в Великобритании недавно возникла проблема, обусловленная тем, что граждане таких стран Восточной Европы, как Болгария и Румыния, с начала 2014 г. обрели неограниченную свободу передвижения в рамках ЕС. В этой связи популярные газеты, такие как «Дейли Мэйл», подключились к раздуванию общественных страхов, что страну захлестнет волна новых, дополнительных иммигрантов. Газетные статьи всячески подчеркивали связь между общинами иммигрантов и преступностью [24]. Высказывались предположения, что иммигранты приезжают в Великобританию лишь для того, чтобы «сесть на шею» системе социального обеспечения [25], а также уводить рабочие места у коренного населения [26]. Несмотря на то что многие из этих панических предположений были «высосаны из пальца» [27], подобные опасения находили отклик у многих людей.
Анализ свидетельствует, что мнение, согласно которому иммиграция является самым важным политическим вопросом, возможно, разделяют, с небольшими колебаниями во времени 25 % британского электората [28]. Это может трактоваться как проявление тяготения к правой части политического спектра, даже если партии не всегда в состоянии извлечь выгоду из этой тенденции.
Данное обстоятельство может объяснить и то, почему основные политические партии периоди-
чески пытаются заработать очки на этой теме: они хотели отвлечь внимание электората от популистских партий и вернуть себе его поддержку. Есть основания полагать, что в Великобритании этот процесс развивается циклически, в результате чего иммиграция укоренилась в политической риторике и в сознании, как в левой, так и правой частях политического спектра.
Очевидно, что Консервативная партия в конце 1970-х и в начале 1980-х гг. стала говорить о проблемах иммиграции в таком стиле, что электоральная привлекательность НФ заметно ослабла. Подобный результат стал возможным потому, что правоцентристская партия консерваторов уже находилась к этому времени на правой стороне политического спектра и ей не надо бы прибегать в своей деятельности к дополнительным «экстремистским» формам поведения. Иными словами, члены этой партии могли рассуждать о таких вопросах, как иммиграция, не впадая в экзистенциальный страх, присущий левым. Для лейбористской администрации, которая в 1997 г. пришла на смену консерваторам, публичные высказывания об иммиграции, как правило, долгое время оставались политическим табу. Когда, спустя два года после прихода к власти новых лейбористов Тони Блэра, Ник Гриф-фин занял пост лидера БНП, он смог шаг за шагом выстроить свою политику на традиционной ультраправой риторике, направленной против истеблишмента. Согласно этой риторике, традиционные правящие элиты оторваны от реальных проблем простых граждан и не в состоянии (или не хотят) решать такие сложные вопросы, как влияние иммиграции на сообщество, где конкуренция за неквалифицированную и полуквалифицированную занятость является особенно острой.
Как отмечает Заслов [29], популистские ультраправые партии обычно утверждают, что представляют интересы честного, трудолюбивого гражданина, который стал «жертвой политических элит и групп интересов». Как выяснилось, период последнего правления лейбористов в Великобритании (1997— 2010) был отмечен самым высоким уровнем иммиграции в Великобританию со времен переселения саксов после падения Римской империи [30]. Весьма вероятно, что это было связано с новыми экономическими обстоятельствами, неподконтрольными правительству, (а именно, поступательным развитием свободы передвижения рабочей силы в условиях глобализации в сочетании с экономическим кризисом в континентальной Европе) и идеологической неспособностью власти энергично решать проблемы иммиграции и предвидеть их потенциальные последствия для местных общин.
В мае 2007 г. парламентарий-лейборист от Бар-кинга в Эссексе, где у БНП были сильные позиции, сломал традиционные идеологические установки, заявив, что коренные жители должны получать приоритет по сравнению с недавними мигрантами в очереди на социальное жилье. Это вызвало обеспокоенность в Лейбористской партии. А кандидат на пост лидера партии Алан Джонсон даже обвинил консерваторов в том, что они разговаривают «на языке БНП» [31]. Однако вскоре стало ясно, что Лейбористская партия вынуждена признать следующий неприятный факт: уровень иммиграции в годы ее руководства страной усилили популистские настроения, что может легко лишить поддержки традиционные партии. Особенно это относится к тем городским, постиндустриальным округам, где поддержка у лейбористов была традиционно сильной. В 2012 г. лидер лейбористов Эд Милибэнд отразил этот идеологический сдвиг в своем выступлении в Институте общественно-политических исследований:
«Как я уже говорил ранее, способность нашей экономики поглотить новых мигрантов оказалась сильнее, чем способность некоторых наших общин адаптировать их. Мы уже говорили, что извлечем уроки из восточноевропейской миграции и обеспечим максимальный контроль за ней в будущем. И, как я уже заявлял ранее, мы рассмотрим всю систему контроля над миграцией из стран, не входящих в ЕС, в том числе и лимит правительства, чтобы создать такую систему, которая будет работать. Британия всегда должна контролировать свои границы» [32]. Такой маневр был особенно болезненным для «столичного либерала», чей отец сам мигрировал в Великобританию [33]. Но он отражал жесткие политические реалии, с которыми столкнулись лидеры основных партий.
Возможно, однако, что причины, которые дали возможность популистским ультраправым партиям заявить о себе в полный голос, существенно сложнее, чем чисто идеологические соображения. Не исключено, что важным фактором, обусловившим происходившее, послужили специфические местные проблемы. Уилкс-хеег [34] полагает, что рост влияния ультраправых партий стал «недвусмысленным предостережением о высокой стадии развала местной представительной демократии». В 2003 г. парламентарий-лейборист Фрэнк Добсон привлек к себе внимание, выступив с утверждением, что ультраправые партии — это «стервятники», которые агрессивно атакуют населенные пункты, в которых традиционные партии уже «мертвы или постепенно умирают» [35].
Скорее всего, популистские партии, такие как БНП, не обязательно представляют собой реаль-
- 171
ную общенациональную альтернативу. Они концентрируют свои усилия в конкретных районах (обычно это городские рабочие кварталы, где последствия иммиграции ощущаются наиболее сильно), а основные партии не нашли эффективных кандидатов или, возможно, уже считают избирательную борьбу заведомо проигрышной. Такие методы могут, отчасти, прибавить доверия утверждениям популистов, что правящую элиту на самом деле не волнуют повседневные заботы общин в определенных районах. Еще важнее то, что подобная аргументация может быть использована ультраправыми партиями и в стратегических целях для получения наибольшего эффекта в рамках своих ограниченных ресурсов.
Подобную модель можно проследить во всей Европе. Во Франции «Национальный фронт», руководимый Марин Ле Пен, выдвинул своих кандидатов на местных выборах в марте 2014 г. лишь в менее чем 600 из 36 000 избирательных округов. Тем не менее ему досталось примерно 5 % от общего числа поданных голосов, тем самым, он в очередной раз нанес поражение основным партиям [36].
Реактивный экстремизм
Ультраправые партии и объединения, как и любые организации, функционируют не в вакууме, а зависят от складывающихся вокруг них политических условий. Еще одним фактором, определяющим сущность ультраправой политики, является ее «реактивный» характер по отношению к другим видам политического экстремизма. Итвелл в статье, опубликованной в 2006 г., при описании того, как экстремистский дискурс отражается на расстановке антагонистичных экстремистских сил, предложил использовать в этих целях термин «совокупная радикализация» [37].
Очевидно, что при анализе ультраправой политики надлежит уделять особое внимание социально-экономическим последствиям миграционных моделей. Оно позволяет лучше понять, как у социально отчужденных слоев возникает чувство беспокойства, обусловленное отсутствием у них навыков адаптации к новой информационной эпохе, которое «делает их особо уязвимыми перед дискурсом ненависти, стимулируемым праворадикальными силами» [38]. Существует также проблема (и это отмечал Блумер [39] в своей фундаментальной работе, посвященной предрассудкам) возникновения между общинами чувства обиды, реализуемого в терминах расовой принадлежности. Оно порождается различиями не только между индивидами, но и между статусами различных групп в обществе.
Дополнительно можно указать на влияние на рост экстремистских установок дискурса о безопасности. Так, рост исламского экстремизма в некоторых частях Западной Европы, наметившийся в конце 1990-х и в первые десятилетия 2000-х гг., привел к усилению ультраправых экстремистских настроений в ряде общин — и не только Великобритании. Следует отметить и то, что «Лига защиты Англии» была сформирована и получила официальный статус именно в Лутоне в 2009 г. после инцидента, когда парад, посвященный возвращению из Ирака британских войск, был грубо прерван небольшой группой исламистских экстремистов.
Агрессивное позиционирование экстремистских округов в отношении друг друга приводит к общему увеличению напряженности, в результате которой конкретные инциденты способны инициировать спирали вражды и насилия. Не случайно, сразу после терактов в Лондоне в июле 2005 г. число зарегистрированных преступлений, совершенных на религиозной почве, выросло в Великобритании, на 500 % по сравнению с тем же периодом 2004 г. [40]. В свою очередь, приговор, вынесенный в 2013 г. пяти участникам заговора с целью совершения теракта на митинге Лиги, показал, что экстремизм с обеих сторон может стать причиной терактов и беспорядка. Такая «совокупная радикализация» оборачивается существенной проблемой безопасности, особенно тогда, когда приводит к вспышке терактов, совершаемых «волками-одиночками», таких как убийство британского солдата в Вулвиче (Лондон) в 2013 г. или массовый расстрел беззащитной молодежи, совершенный Ан-дерсом Брейвиком, в Норвегии в 2011 г.
Возникновение «флеш партий»
Как мы уже упоминали, сравнительный анализ британских ультраправых движений с континентальными свидетельствует, что первая модель, как правило, характеризуется, главным образом, их провалом и распадом. Образ кандидата от БНП Боба Бейли, устроившего отвратительную драку на улице с несколькими молодыми людьми азиатского происхождения в ходе избирательной агитации накануне майских парламентских выборов 2010 г., стал предвестником электорального коллапса партии и демонстрацией того отчаянного положения, в котором находится британская ультраправая политика в целом. Тем не менее в последние годы всё складывалось не так просто. В своем материале, опубликованном в газете «Нью Стейтсмэн», Мэтью Гудвин предположил, что одной из ключевых причин «впечатляющего коллапса» британских ультраправых сил стал рост влияния новой «Партии не-
зависимости Соединенного Королевства» (ПНСК). Гудвин отмечает, что «...вредоносные ультраправые группировки легко обошла более компетентная праворадикальная сила, которая не только ориентирована на тот же клубок проблем иммиграции, Европы, ответственности элит и открытых угроз национальной идентичности, но делает свое дело под сенью легитимности» [41].
Под руководством изощренного политика Най-джела Фараджа ПНСК прошла путь от организации, ставившей перед собой лишь одну цель: «Великобритания должна покинуть Евросоюз», до радикального популистского объединения, способного похитить у основных партий значительное количество голосов избирателей. Следует сразу же отметить, что ПНСК не может быть определена как экстремистская партия того же типа, что НФ или БНП. Дэвид Арт включает ее в особую категорию «флеш партий», которые не имеют непосредственных связей с уже существующими экстремистскими ультраправыми партиями или организациями, и, таким образом, избегают разрушительного внутреннего конфликта с радикальными экстремистскими активистами [42]. Таким партиям удается организовывать кампании вокруг многих из тех же основных вопросов, на которых обычно паразитируют ультраправые экстремисты: таких как противостояние неконтролируемой иммиграции или общая критика традиционных руководящих элит. Но делают они это, располагая большей долей политического доверия и поддержкой. К этой категории могут быть отнесены «Датская народная партия», норвежская «Партия прогресса», «Швейцарская народная партия», а в Нидерландах — «Список Пима Фортейна» и голландская «Партия свободы». Все они в последние годы пользуются значительной поддержкой электората, добиваются представительства в парламентах, а в некоторых случаях, и участия в правительственных коалициях. В Великобритании «Британская партия свободы» (БПС), отколовшись от БНП в 2000 г., попыталась смоделировать свою деятельность, используя опыт континентальных «партий свободы», вроде тех, которые существуют в Нидерландах, Швеции и Австрии. Но этот проект так и не набрал нужных оборотов, и БПС до настоящего времени так и остается партией-невидимкой.
В свою очередь ПНБС можно вполне назвать успешной «флеш партией», которая со всей очевидностью может достичь таких же электоральных прорывов, что и некоторые из континентальных праворадикальных партий. На момент написания данной статьи ПНБС располагала 9 мандатами в Европарламенте, была представлена тремя члена-
ми в Палате лордов и одним членом в региональной Ассамблее Северной Ирландии. На парламентских выборах 2010 г. ПНБС получила примерно 3 % голосов по всей стране. Однако на выборах в местные советы 2013 г. партия в среднем получила до 25 % голосов в тех округах, где боролась за места, обеспечив за собой в общей сложности 147 мест в местных советах [43], что более чем в четыре раза больше, чем получала на вершине своей популярности БНП. В преддверии европейских выборов в мае 2014 г. Фарадж заручился дальнейшей легитимностью, приняв участие в двух телевизионных дебатах с лидером центристской партии Либеральных демократов и вице-премьером Ником Клеггом. Большинство наблюдателей придерживаются мнения, что Фарадж провел дебаты гораздо лучше, чем вице-премьер [44].
Выводы
Делать выводы относительно успешности ПНБС пока преждевременно, так как этой партии только предстоит накопить опыт, приняв участие в нескольких крупных выборных кампаниях. Избирательная система Великобритании, построенная по принципу «первого пришедшего к финишу», как правило, подразумевает доминирование двух основных партий, левоцентристской и правоцентристской, причем центристские либеральные демократы играют определенную роль в поддержании баланса сил. Время от времени появлялись и другие партии, собиравшие некоторую долю «протестных голосов». Но они, как правило, проявляли себя либо на местных, либо на общеевропейских выборах. Факт остается фактом: на момент написания данной статьи ни одна праворадикальная партия, будь то традиционная ультраправая как НФ или БНП, или более популистская праворадикальная «флеш партия» как ПНБС, никогда не получала мест в парламенте Великобритании. (Следует особо отметить, что ситуация за пределами Англии выглядит несколько иначе. В автономных регионах Соединенного Королевства националистические партии, такие как «Шотландская национальная партия» и «Партия Уэльса», добиваются успеха и отвоевывают места в парламенте у основных партий, но это уже другое общественно-политическое явление.)
В то же время взлет Найджела Фараджа и ПНБС означает, что благодушие в этом деле неуместно. Найджел Фарадж и ПНБС демонстрируют серьезные политические амбиции. Вместе с тем уродливые праворадикальные аспекты деятельности ПГБС проявляются всё более откровенно, о чем свидетельствует ряд официальных предвыборных плакатов с антииммигрантским посылом [45]. Как
- 173
и другие праворадикальные партии Европы, ПНБС может набрать популярность, используя распространенное в местных общинах чувство тревоги, а также эксплуатируя тему разрушения в сложной постмодернистской среде традиционных, устоявшихся идеологических позиций основных партий.
Пока этого не произошло. Данное обстоятельство позволяет ограничиться констатацией того, что Соединенное Королевство, в отличие от многих стран континента, по-прежнему демонстрирует специфику ситуации, в которой находятся ее ультраправые силы. Сценарий, при котором воинствующая правая партия получила бы на парламентских выборах более 20 % голосов, как это произошло в Венгрии, все еще кажется невозможным. Британская политическая система и ее политические традиции решительно препятствуют успеху альтернативных ультраправых сил. Политика британских ультраправых, вероятно, будет и в дальнейшем характеризоваться деятельностью воинствующих и деструктивных групп, с их ксенофобскими уличными демонстрациями, драками со своими врагами-антифашистами и незначительными конечными результатами.
Примечания:
1. Hungarian election: Viktor Orban wins second term as Jobbik support soars // The Guardian. — 2014. — Apr., 6. — URL: http://www.theguardian. com/world/2014/apr/06/hungary-election-viktor-or-ban-fidesz-party-jobbik (accessed Apr., 21 2014).
2. Willsher, K. Le Pen grows stronger amid disillusion as FN surprises in French elections // The Guardian. — 2014. — Mar., 24. — URL: http://www.theguardi-an.com/world/2014/mar/24/marine-le-pen-nation-al-front-stronger-disillusion-french-elections (accessed Apr., 20 2014).
3. Art, D. Inside the Radical Right. — Cambridge, 2011.
4. Goodwin, M. What lies behind the spectacular collapse of the British far-right? // New Statesman. — 2014. — Feb., 10. — URL: http://www.newstatesman.com/pol-itics/2014/02/what-lies-behind-spectacular-collapse-british-far-right (accessed Apr., 3 2014).
5. Tommy Robinson reveals death threats after quitting EDL // The Guardian. — 2013. — Oct., 16. — URL: http://www.theguardian.com/uk-news/2013/oct/16/tom-my-robinson-death-threats-edl (accessed Apr., 20 2014).
6. Tommy Robinson, former EDL leader, jailed for fraud // BBC News. — 2014. — Jan., 23. — URL: http://www. bbc.co.uk/news/uk-england-25862838 (accessed Apr., 20 2014).
7. John, P.; Margetts, H. The Latent Support for the Extreme Right in British Politics // West European Politics. — 2009. — Vol. 32, No. 30. — P. 498.
8. Olechnowicz, A. Liberal Anti-Fascism in the 1930s: The Case of Sir Ernest Barker // Albion: A Quarterly Journal Concerned with British Studies. — 2004. — Vol. 36, No. 4.
9. EDL English Defence League Forum. — 2010. — URL: http://www.englishdefenceleague.org/index.php?op-tion=com_content&view=article&id=124&Itemid=130 (accessed Sep., 27 2010).
10. Taylor, M. English Defence League: new wave of extremists plotting summer of unrest // The Guardian. — 2010. — May, 28. — URL: http://www.guardian.co.uk/ uk/2010/may/28/english-defence-league-protest-bnp (accessed Sep., 27 2010).
11. EDL English Defence League Forum ...
12. MPACUK (Muslim Public Affairs Committee, UK). BBC documentary: exposing the EDL for the racists they are. — 2010. — URL: http://www.mpacuk. org/story/230510/bbc-documentary-exposing-edl-rac-ists-they-are.html (accessed Sep. 27 2010).
13. Sikhs prove EDL wrong // Asian Image. — 2011. — Feb., 7. — URL: http://www.asianimage.co.uk/news/ united_kingdom/8836769.Sikhs_prove_EDL_wrong/ (accessed 4 March 2011).
14. Kitschelt, H. Diversification and Reconfiguration of Party Systems in Postindustrial Democracies // Friedrich Ebert Stiftung, Europäische Politik. — 2004. — March.
15. Virchow, F. Performance, Emotion and Ideology: On the Creation of «Collectives of Emotion» and Worldview in the Contemporary German Far Right // Journal of Contemporary Ethnography. — 2007. — Vol. 36, No. 2.
16. Mény, Y.; Surel, Y. Par le peuple, pour le peuple: le populisme et les démocraties. — Paris, 2000.
17. Zaslove, A. Here to Stay? Populism as a New Party Type // European Review. — 2008. — Vol. 16, No. 3. — P. 326.
18. Young, British and Angry // BBC Three TV. 2010. — May, 19.
19. Ibidem.
20. EDL English Defence League Forum ...
21. Ibidem.
22. См., напр.: Primary school cancels nativity play because it interferes with Muslim festival of Eid // Daily Mail. — 2008. — Dec., 4. — URL: http://www.daily-mail.co.uk/news/article-1091594/Primary-school-can-cels-nativity-play-interferes-Muslim-festival-Eid.html (accessed Mar., 4 2011).
23. John, P.; Margetts, H. Op. cit. — P. 500.
24. Robinson, J. Gang of Romanian pick pockets targeted fans distracted by Hollywood stars at the Leicester Square premiere of fraud film Wolf of Wall Street // The Daily Mail. — 2014. — Apr., 17. — URL: http://www. dailymail.co.uk/news/article-2607109/Gang-Romani-an-pick-pockets-targeted-fans-distracted-Hollywood-
174 -
stars-Leicester-Square-premiere-fraud-film-Wolf-Wall-Street.html (accessed Apr., 20 2014).
25. Reilly, J. «I know it's easy to take benefits in England»: Gipsies who move to Britain reveal how they claim thousands of pounds every month as part of their bundle of benefits even though they do not work// The Daily Mail. — 2014. — Apr., 3. — URL: http://www.dai-lymail.co.uk/news/article-2595815/I-know-s-easy-ben-efits-England-Gipsies-Britain-reveal-claim-thousands-pounds-month-bundle-benefits-not-workxxx.html (accessed Apr., 20 2014).
26. Chorley, M.; Shipman, T. Young Britons beaten to jobs by «new servant class» of immigrants: One in ten new roles created in a year went to people born in Romania and Bulgaria // The Daily Mail. — 2014. — Feb., 19. — URL: http://www.dailymail.co.uk/news/article-2562866/Ro-manians-Bulgarians-working-Britain-soars-40-year-BE-FORE-work-curbs-lifted.html (accessed Apr., 20 2014).
27. Greenslade, R. How the Daily Mail escaped censure for its false immigration story // The Guardian. — 2014. — Mar., 17. — URL: http://www.theguardian.com/media/ greenslade/2014/mar/17/dailymail-pcc (accessed Apr., 20 2014).
28. John, P.; Margetts, H. Op. cit. — P. 498.
29. Zaslove, A. Op. cit. — P. 326.
30. Whitehead, T. More than three million migrants under Labour. The Telegraph. — 2011. — Feb., 22. URL: http: //www.te legraph.co.uk/news/uknews/immigra-tion/8339075/More-than-three-million-migrants-under-Labour.html (accessed Apr., 20 2014).
31. Wilks-Heeg, S. The Canary in a Coalmine? Explaining the Emergence of the British National Party in English Local Politics // Parliamentary Affairs. — 2009. — Vol. 62, No. 3. — P. 384.
32. Полный текст: Ed Miliband immigration speech // New Statesman. — 2012. — Dec., 14. — URL: http://www. newstatesman.com/staggers/2012/12/full-text-ed-milib-and-immigration-speech (accessed Apr., 20 2014).
33. Hardman, I. Ed Miliband's immigration nightmare// The Spectator. — 2014. — Jan., 11. — URL: http://
www.spectator.co.uk/columnists/politics/9111991/ labours-immigration-nightmares/ (accessed Apr., 20 2014).
34. Wilks-Heeg, S. Op. cit. — P. 378.
35. Ibid. — P. 392.
36. Willsher, K. Le Pen grows stronger amid disillusion as FN surprises in French elections// The Guardian. — 2014. — Mar., 24. — URL: http://www.theguardi-an.com/world/2014/mar/24/marine-le-pen-nation-al-front-stronger-disillusion-french-elections (accessed Apr., 20 2014).
37. uht. no: Bartlett, J.; Birdwell, J. Cumulative Radicali-sation between the Far-Right and Islamist Groups in the UK: A Review of Evidence // Demos. — 2013. — Nov., 5. — P. 3.
38. Betz, H. G. Contemporary Right-Wing Radicalism in Europe // Contemporary European History. — 1999. — Vol. 8, No. 2.
39. Blumer, H. Race prejudice as a sense of group position // Pacific Sociological Review. — 1958. — Vol. 1.
40. Bartlett, J.; Birdwell, J. Op. cit. — P. 8.
41. Goodwin, M. Op. cit.
42. Art, D. Op. cit. — P. 148.
43. Local elections: Nigel Farage hails results as «game changer»// BBC News. — 2014. — May, 3. — URL: http://www.bbc.co.uk/news/uk-politics-22382098 (accessed Apr., 20 2014).
44. Wintour, P.; Watt, N; Mason, R. Farage v Clegg: UKIP leader triumphs in second TV debate // The Guardian. — 2014. — Apr., 3. — URL: http://www.theguardian.com/ politics/2014/apr/02/nigel-farage-triumphs-over-nick-clegg-second-debate (accessed Apr., 20 2014).
45. Gander, K.; Wright, O. Ukip election posters: Nigel Farage defends 'racist' campaign anti-immigration campaign ahead of Europe elections // The Independent. — 2014. — Apr., 21. — URL: http://www. independent.co.uk/news/uk/home-news/ukip-ac-cused-of-scaremongering-in-antiimmigration-post-er-campaign-ahead-of-european-elections-9273100. html (accessed Apr., 21 2014).
- 175
