CC BY
37
УДК 94(437) «1914/15» ББК 63.3(0)5
«ПОД ЗНАКОМ РУССКИХ ПОБЕД». ОТНОШЕНИЕ ЧЕШСКОГО ОБЩЕСТВА К РОССИИ В ПЕРВЫЕ МЕСЯЦЫ ВЕЛИКОЙ ВОЙНЫ
Ведерников Михаил Владимирович,
аспирант кафедры истории южных и западных славян МГУ им. М.В. Ломоносова (г. Москва)
Аннотация. В статье автор предпринял попытку показать отношение чешского общества к России в первые месяцы великой войны. Он пришел к заключению, что политики вне зависимости от принадлежности к политическому лагерю, будь то русофилы или же западники, видели в успешном продвижении русской армии возможность разрешения внутриполитических проблем Чешских земель. Автор также отмечает, что чешский народ в большинстве своем был проникнут русофильскими настроениями и желал вступления русских войск на территорию Австро-Венгрии.
Ключевые слова: Первая мировая война, чешское общество, Т.Г. Масарик, К. Крамарж, русофилы.
«UNDER THE SIGN OF RUSSIAN VICTORY.» ATTITUDES RUSSIAN SOCIETY TO RUSSIA IN THE FIRST MONTHS OF THE GREAT WAR
VedernikovM.V., postgraduate,
Department of Southern and Western Slavic History
Lomonosov Moscow State University (Moscow)
Annotation. In article author made an attempt to show the Czech public sentiment to Russia at the outset of the Great war. Author came to conclusion that politicians regardless of political allegiance saw in succesful Russian army progress ability for solution of domestic policy issues. Also author pin-pointed that Czechs were russophiles for the most part and wished Russian army entrance in the territory of Austro-Hungary empire. Key words: First World war, Czech society, T.G. Masaryk, K. Kramar, russophilia.
Австро-Венгрия вступила в Первую мировую войну с комплексом нерешенных внутренних проблем. В предвоенные годы власть хотя и предпринимала попытки создания комфортной атмосферы сосуществования чехов и немцев, но они были не успешными [15, с. 311]. В атмосфере продолжавшегося противостояния некоторые чешские политики увидели в начавшейся войне возможность завоевать те права и свободы, которых они безуспешно добивались на протяжении многих лет. Этому способствовала обстановка на Восточном фронте, где австрийская армиях активно отступала. К кон-
цу 1914 г. России удалось нанести ряд крупных поражений Австро-Венгрии и захватить обширные территории. Большая часть Галиции оказалась в составе России, а Львов - в глубоком тылу. На юге фронт упирался в Карпаты, практически незанятые войсками обеих сторон. Находящаяся к востоку от Карпат Буковина с Черновцами перешла к России. Русские войска подступали к Кракову, окружили, а
х С 1889 г в Австро-Венгрии для обозначения вооруженных сил империи официально использовалось словосочетание «императорская и королевская армия («kajserlich und Königlich Armee).
117
затем и взяли важный таможенный узел на железнодорожной магистрали Львов-Краков Пшемысль (22.03.1915 взят). Часть наступающих сил находилась на подступах к Восточной Словакии [20, с. 42].
Отношение к России у многих общественных деятелей было уже сформировано до начала войны. Но в мирное время восточного соседа рассматривали в основном как объект культурного сплочения и взаимодействия™. Чехи же, настроенные в прозападном направлении, наоборот усматривали в ней источник отсталости и регресса, на который не стоило ориентироваться. Представители этого течения с недоверием относились к царскому режиму и его архаичной политике, которую оно проводило при решении национальных вопросов [8]. Но события на театре военных действий не могли не сказаться на состоянии умов в богемском обществе, поскольку приближающиеся русские штыки могли содействовать решению многих проблем, стоявших на повестке дня в начале XX в.
Условно в общественно-политической жизни Чешских земель в августе 1914 - мае 1915 можно выделить три течения, которые по-разному оценивали степень возможного участия Российской империи в улаживании дел на территории «лоскутной монархии».
Первое течение чешской политики (пророссий-ское) на определенном этапе возглавлял К. Кра-марж, лидер партии младочехов [4]. Он считал, что война приведет к значительным изменениям на карте Европы. Рассчитывая на силу, боеспособность и тем самым на победу русской армии, он полагал, что Россия, исходя из своего предназначения как великой славянской державы, приложит все силы, чтобы освободить угнетенных славян Австро-Венгрии. В противном случае - в случае поражения союзников - подунайская монархия должна была превратиться в сатрапа Германии, и это привело бы к ещё большему притеснению чехов. По этой причине он вынашивал план, по которому Габсбурги должны были кануть в лету, а Чехия стать составной частью большой Славянской империи, где получила бы автономию. Во главе этого нового политического образования должен был встать правитель из династии Романовых. Крамарж рассчитывал на то, что войска, которые осенью 1914 г. продвигались решительно и быстро на запад, уже к рождественским праздникам достигнут Чешских земель, в частности Праги. У него не было и доли сомнения в том, что, заняв столицу Богемии, русские назначат его временным председателем правительства [24, с. 14]. Он не колебался и полагал, что русское командование полностью согласится с его планом действий.
Намерения К. Крамаржа подкреплялись полученными в начале декабря 1914 г. сведениями от члена Чешской дружины™ Владимира Ванека, ко-
торому удалось перейти границу фронта и добраться до чешской столицы. Ему следовало передать чешским политикам сообщение от русского генерал-лейтенанта Р.Д. Радко-Дмитриева, под командованием которого находилась Чешская дружина [12, с. 472-473]. Данное послание фактически являлось инструкцией, в которой заключались важные советы по поводу того, что следует делать в случае приближения русской армии. Из сказанного можно было понять, что на чехов возлагалась обязанность поначалу организовать пассивное сопротивление, а уже потом после прихода войск - революцию. Сигналом к активным действиям должны были стать зеленые листовки [14, с. 145-146].
Осуществление этого плана, по мнению Кра-маржа, можно было реализовать с помощью своих соратников по младочешской партии. Правой рукой в этом деле должен был стать А. Рашин. По их мнению, после того, как Россия победит в войне, на мирной конференции ей следовало предъявить на суд мировой общественности требования чехов. В то же время Крамарж считал, что правительство Австро-Венгрии, предчувствуя приближающуюся катастрофу, обратится за помощью лично к нему, как наиболее известному мировой общественности политическому деятелю. Однако он в таких обстоятельствах откажется от каких-либо контактов с ним. Такой ответ он рассматривал, как наказание всей династии Габсбургов за её предвоенный немецкий курс [24, с. 13-14].
Как известно, австрийские власти увидели прямую угрозу в намерениях К. Крамаржа. В мае
хх В среде политиков до войны было две наиболее яркие попытки обратить внимание российского правительства на чешский вопрос. В февраля 1914 г. В. Клофач, лидер партии национальных социалистов, на встрече с министром иностранных дел России С.Д. Сазоновым и начальником Генерального штаба Я.Г. Жилинским предложил в случае начала войны развернуть на территории Чешских земель сеть подпольных организаций. В сферу их деятельности входили бы политическая пропаганда и подготовка почвы для продвижения российских интересов в случае вступления русских войск на территорию Австрийской империи. Второй проект, также представленный на рассмотрение в высшие политические круги, исходил от К. Крамаржа, известного чешского русофила. Его проект «Славянской империи» предусматривал сплочение всех славянских народов под гегемонией России при сохранении политической системы, монархического строя и царского абсолютизма. Несмотря на значительное место, отведенное России в этом проекте, русские политические органы рассматривали воплощение этого плана в жизнь нереальным и фантастическим [1; 3].
ххх Чешская дружина - чешское добровольческое воинское формирование, которое было создано в самом начале войны на территории России. Днем ее рождения считается 28 августа 1914 г Намерение участвовать в борьбе против центральных держав чехи, «желавшие работать на пользу не только своего народа, но и Славянства вообще» обосновывали «стремлением освободиться от сурового немецкого и мадьярского ига» у себя на родине.
118
1915 г., когда русское наступление было приостановлено, пражская полиция арестовала политика и несколько его друзей, тем самым показав его особую значимость для русофильского движения. Одержав победу на фронте, австрийские чиновники решили расправиться и с недругом, который вел подрывную деятельность против государства в тылу. Таким образом, можно сказать, что возможность прихода русских войск сдерживала Вену от проведения прямых жестких репрессий по отношению к неугодным политикам, поддерживающим Россию [11, с. 39-40].
Приверженцы второго течения считали более целесообразным ориентироваться на западноевропейские страны в деле решения чешского вопроса. В то же время в условиях победоносного движения русских войск они не могли не учитывать текущую ситуацию и слепо следовать убеждениям. Они подстраивались под реалии жизни и вносили коррективы в свои планы. Взгляды представителей этого направления общественно-политической мысли интересны тем, что, несмотря на ориентацию на Запад, его сторонники свой выбор вектора развития объясняли, как правило, неудовлетворенностью внутренней политикой и общественно-политическими настроениями у правого и консервативного крыла России. Они делали акцент на неприглядные стороны российской действительности. Ярким представителем этого движения был Т.Г. Масарик, лидер партии реалистов.
В начале своей научной и исследовательской карьеры Масарик проявлял сильный интерес к истории Российской империи и отчасти в ней видел спасителя чешского народа. Она влекла его, поэтому неудивителен тот факт, что он совершил четыре длительных путешествия по её территории, в результате которых познакомился с политическим, социальным и экономическим положением дел империи [6, с. 1858]. Увиденное произвело на Масарика неизгладимое впечатление. В целом от пребывания в стране он вынес те же впечатления, что и К. Гавличек-Боров-ский, совершивший путешествие в Москву в середине XIX в.: любовь к русскому народу и неприятие официальной политики [5, с. 39]. Накопленный богатый материал был проанализирован и увековечен в 1913 г. на страницах труда, который получил название «Россия и Европа» [16, 17, 18].
Анализ национальной политики империи привел Масарика к выводу, что идея расширить национальные права чехов с российской помощью была утопией. Страна, которая для сохранения целостности и дальнейшего развития использовала всю мощь репрессивного потенциала, не могла ему импонировать.
Лидер реалистов создал образ российского общества, религиозно и политически разобщенного, не знающего компромиссов, нетерпимого в нацио-
нальном вопросе. Россия в произведении Масарика раздираема внутренними противоречиями.
Главную ось зла Томаш Гарриг видел в православии и самодержавии, которые, начиная со Средних веков, уповали на такого человека, который был внутренне пассивен, не стремился к новому, отличавшемуся от установленных канонов. Поэтому русский человек, столкнувшись с передовыми европейскими движениями, не мог адекватно их проанализировать, взять на заметку наиболее полезное, как это делали европейцы. Тем не менее Масарик никогда не противопоставлял Россию и Европу. Для него это были неразрывные части, которые оказывали определенное влияние друг на друга.
Его окружение полагало, что не считаться с Россией было наподобие политического самоубийства, поскольку это означало не думать об интересах самих чехов. Солдатам было легче поверить в силу России, которая уже не в первый раз помогала славянам, чем в предполагаемую помощь чуждого народа, о котором у них были смутные представления. В этом контексте по меньшей мере неубедительны заявления некоторых политиков, среди которых был Э. Бенеш, утверждавших, что с самого начала великой войны была взята ориентация исключительно на Запад.
Условия войны заставили политиков, приверженцев прозападного направления, по-другому посмотреть на Россию и её участие в обустройстве будущего Чехии. В тех обстоятельствах была дееспособна лишь одна линия поведения, которую хорошо обрисовал В. Дык: «Если бы нас спросили, какой ориентации следует придерживаться - восточной или западной, северной или южной, любой бы из нас ответил, что следует придерживаться антиавстрийской ориентации и нужно быть готовым принять помощь отовсюду и наладить дружественные отношения, если потребуется даже с чертом» [9, с. 114].
На начальном этапе войны Масарик делал ставку на Россию [4, с. 224-242]. Конечно, этот тренд лишь отчасти можно объяснить успехами русского оружия на Восточном фронте. Они действительно вселяли надежду в сердце политика на ближайшее наступление мира. Так, в то время, когда русские войска были на пике своих возможностей на Восточном фронте и быстро продвигались по направлению к Габсбургской империи, представления этого чеха о будущем были следующие: «Сейчас, - писал он в «Independent Bohemia», - чехи желают, чтобы их русские братья как можно быстрее заняли чешские и словацкие земли. Это было бы самым лучшим решением не только нашего, но и австрийского, немецкого и других вопросов» [21, с. 54].
Но между тем он относительно долгое время искал баланс сил в поиске надежной опоры в реше-
119
нии чешского вопроса. Он понял, что его политические проекты уйдут в тень и останутся не востребованными после вступления русских войск в Прагу. Также в сравнении с таким тяжеловесом австрийской политики, как К. Крамарж Т.Г. Масарик накануне войны заметно уступал как в политическом авторитете, так и поддержке среди населения*™. Поэтому следует отдать должное, оценить по достоинству его талант, умение предвидеть события, которые позволили ему в нужный момент использовать оба направления чешской политики. Уже после войны по этому поводу он писал следующее: «Одним из самых лучших моих политических решений было то, что я не поставил судьбу народа лишь на русскую карту, что я, наоборот, прилагал усилия к тому, чтобы приобрести больше симпатий у союзников, способствовавших отказу от некритического и пассивного русофильства» [18, с. 21].
Стоит выделить третье направление чешской общественно-политической мысли с яркой выраженной позицией по отношению к России. Оно примечательно тем, что в отличие от двух вышеназванных течений его сторонники не стремились к разрушению Австро-Венгрии. Его приверженцы - социал-демократы - были ориентированы на трансформацию империи с помощью внутренних ресурсов без участия как западных стран, так и России. В лице Российской империи они видели главного врага, которого стоит сторониться. Они считали, что симпатии чешского народа не могут быть на стороне правительства, которое официально представляет Россию, так как оно является самым жестоким угнетателем и притеснителем русского народа. Они полностью отрицали возможность ориентации на Россию в виду существовавшего там политического режима. «Чехи не готовы жертвовать своими жизнями за эгоистические, империалистические интересы российского правительства и останутся верными Австрии» [22].
Существование широко распространенного в среде чешского народа русофильства они отрицали и говорили, что «кроме некоторых неисправимых фантазеров в Богемии никогда не было никого, кто бы этой взаимности, за исключением взаимности в сфере культуры, придавал значение» [16]. По мнению Милады Пауловой, Б. Шмераль, один из самых известных чешских социал-демократов того времени, воспринимал необходимость сохранения империи по следующей причине. А именно она ему была необходима как большая платформа, которая бы стала базой для осуществления великих социалистических проектов. Именно поэтому он не был в восторге от идеи создания независимого чешского государства [19, с. 91].
Между тем несмотря на то, что многие политики находились в предвкушении вступления русских
войск в Чешские земли, приход которых мог разрешить многие узловые противоречия между чехами и Австро-Венгрией, царившие в их умах настроения не вели к сплочению. Более того, подобная перспектива разводила чешские политические силы в разные стороны, заставляла заботиться об отстаивании собственных интересов. Это можно объяснить тем, что появление русских привело бы к возвышению одних (например, младочехов) и отстранению от дел других.
Не вызывает сомнения тот факт, что среди чешского народа были сильны русофильские и отчасти царефильские настроения. Это проявлялось в хождении широко распространенных стереотипов, напрямую связанных с представлением о России как защитнице малых славянских народов. Опыт предыдущих войн на Балканах подталкивал широкие массы верить в подобный образ «большого брата». Так Рудольф Медек, легионер и известный чешский писатель, в коллективном труде «За свободу» четко отразил чаяния и желания многих жителей Чехии, связанные с ожиданием прихода русских войск: «Мы мало, что понимали... Однако мы мечтали о русской освободительной мощи и размахе, их национальном счастье. В то время мы могли её (Россию) только любить особой священной романтической любовью, в которой Россия была для нас неприкосновенной. Отсюда наша надежда и наша вера в освобождение» [25, с. 16].
Очевидно, что рост русофильских настроений в первые месяцы конфликта нельзя отделить от военных аспектов чешского вопросаххххх. В этой связи стоит упомянуть о восприятии мировой войны как «чужой» для чехов, которая не могла принести им осязаемых выгод [2, с. 188]. На этом фоне возникла и усиливалась идея сопротивления Вене и династии Габсбургов, обусловленная нежеланием вести военное сотрудничество с «историческим недругом» [10, с. 87-88]. Но подобные настроения, хотя и имели широкое хождение внутри чешского общества, не приобрели мощного публичного звучания, не стали катализатором начала внутренних социальных движений. Австрийская полиция всеми возможными методами подавляла общественное движение, преследовала инакомыслящих, и поэтому чехи не хотели рисковать
хххх В записке эксперта по австро-венгерским и балканским делам при МИД А.Ю. Геровского дается следующая характеристика Т.Г. Масарика: «.Масарик - фигура хотя и известная как в Чехии, так и вне ее пределов, но отнюдь непопулярная в чешском народе. Программе профессора Масарика сочувствует весьма ограниченный круг лиц». Автор продолжает и указывает, что «свою известность Масарик приобрел не как национальный чешский деятель, а как противник чешской национальной мысли...» [7, с. 282-286].
ххххх В октябре 1914 г. крестьяне недалеко от Границе на Мораве отказывались возделывать поля, поскольку полагали, что на этом месте в скором времени будет проходить «решающая битва» между Австрией и Россией [23, с. 42].
120 1
и открыто заявлять о собственных антимилитаристских настроениях и симпатии к России.
Чешский народ не был однороден в своих взглядах на возможное участие России в их судьбе. Как и в любом социальном организме, среди чехов были и те, кто не испытывал симпатий к России. Кроме уже упомянутых социал-демократов ростом русофильства в чешском обществе были недовольны круги, образовавшиеся вокруг лояльного к монархии историка Ярослава Голла, который в войне видел возможность дать отпор «восточному варвару». В своих воспоминаниях в сентябре 1914 г. З. Тоболка пишет о том, что проходили повсеместно чешские общественные собрания, организованные с целью поддержки войны, Австрии и «чешско-немецкого братства» [24, с. 18]. Сам он был скептически настроен к потенциалу русской армии, а сомнения в возможность её победы основывал на фактах, приведенных в книге немецкого историка Отто Хёцше «Россия» [13] (1913 г.), которую он хотел перевести и издать. Однако он не смог найти издателя. В этой связи З. Тоболка писал, что «из-за всеобщего русофильского настроения и из-за ца-рефильства чешской буржуазии я не мог ожидать другого результата» [24, с. 43].
Отношение чешского общества к России в начале войны было многоплановым. Подчас представители различных течений вбирали в себя черты противоположного направления политической мысли. При этом вплоть до весны 1915 г. западническое направление значительно проигрывало русофильскому. Отсюда возникало стремление «западников» адаптировать свои взгляды на случай возможного сотрудничества с русскими политическими службами в случае прихода русских войск. В общественном сознании на низовом уровне существовало представление о том, что приход «восточной армии» приведет к окончанию войны с обязательным наступлением мира. Таким образом, стремление к как можно скорейшему завершению кровопролития толкало чехов, не обремененных партийными и политическими обязательствами, к поддержке России и общеславянского дела. Исторический опыт был подтверждением того, что русские войска несут с собой мир и установление порядка.
Литература:
1. Баландина, А.В. Партия чешских национальных социалистов (1898 - 1918 гг.) Дис. на соиск. уч. ст. к.и.н. - М., 2002.
2. Блюмлова, Д. Первая мировая война в чешском историко-культурном контексте // Первая мировая война в литературе и культуре западных и южных славян. - М., 2004. - С. 184-198.
3. Савваитова, М.Д. Чешский вопрос в официальных кругах России в годы Первой мировой войны // Первая мировая война. Дискуссионные проблемы истории. - М., 1994. - С. 113-126.
4. Серапионова, Е.П. Карел Крамарж и Россия. 1890 -1937 гг. - М., 2006.
5. Терехина, О.В. Образ России в чешской общественной мысли второй половины XIX - начала XX веков.
- Самара, 2008.
6. Фирсов, Е.Ф. Т.Г. Масарик в России и борьба за независимость чехов и словаков. - М., 2012.
7. Чешско-Словацкий (Чехословацкий) корпус. 1914
- 1920. Документы и материалы. - Том 1. - Чешско-словацкие формирования в России. 1914-1917 гг.
- М., 2013.
8. Brummer A. Rusko a «nase osvobozeni». Vyznam valecneho ruso-filstvi a vztahu k carskemu Rusku za Velke valky a v mezivalecnem ob-dobi// Slovansky prehled. Review for the History of Central, Eastern and Southeastern Europe. 98. C. 5. 2012. S. 465-536.
9. Dyk V Vzpominky a komentare: 1893-1918. Praha.
10. Galandauer J. «Ceske» valecne nadseni na prahu svetove valky// Leta do pole okovana 1914. Promeny spolecnosti a statu ve valce. Praha. 2015.
11. Havranek J. Politicke represe a zasobovaci potize v ceskych zemich v letech 1914-1918 // Prvni svetova valka a vztahy mezi cechy, slovaky a nemci. Brno. 2000.
12. Herben J. Kniha vzpominek. Praha. 1936.
13. Hoetzsche O. Russland. Berlin. 1913.
14. Hoch K. Alois Rasin. Jeho zivot, dilo a doba. Praha. 1934.
15. Kren J. Konfliktni spolecenstvi. Cesi a nemci 1780-1918. Praha. 2013.
16. Masaryk T. G. Rusko a Evropa: studie o duchovnich proudech v Rusku. Praha. 1919.
17. Masaryk T. G. Russland und Europa. Studien über die geistigen Strömungen in Russland. Erste Folge Zur russischen Geschichts- und Religion-sphilosophie. Sociologische Skizzen. Jena. 1913.
18. Masaryk T. G. Svetova revoluce za valky a ve valce 1914-1918. Praha. 1928.
19. Paulova M. Dejiny Maffie: odboj cechü a jihoslovanü za svetove valky (1914 -1918). Dil I: Ve znaku perzekuce. Praha. 1937.
20. Pichlik K. Bez legend: zahranicm odboj 1914-1918: zapas o ceskoslovensky program. Praha. 1991.
21. Pichlik K. Povalecna Evropa v predstavach T.G. Masaryka v exilu. // Prvni svetova valka a vztahy mezi cechy, slovaky a nemci. Brno. 2000.
22. Rusko a Cechove // Pravo lidu. 5.08.1914.
23. Sbornik dokumentü k vnitrnimu vyvoji... Sv. 1. 1914. Praha. 1993.
24. Tobolka Z. Müj denik z prvni svetove valky. Praha. 2008.
25. Za svobodu. Obrazkova kronika ceskoslovenskeho revolucniho hnuti na Rusi 1914-1920. Dil I. Ceska druzina 1914-1916. Praha. 1922.
