CC BY
26А. А. Роменский ПОД СЕНЬЮ БОЖЬЕЙ ПРЕМУДРОСТИ
Рецензия на книгу: Мусин А. Е. Загадки дома
Святой Софии. Церковь Великого Новгорода в X-XVI вв.
СПб.: Петербургское востоковедение, 2016. 240 с.
Новая книга известного историка и археолога А. Е. Мусина посвящена новгородскому «дому Святой Софии». Серия очерков освещает историю не только архиепископской резиденции Новгорода и его иерархов, но и всей церковной общины в ее взаимоотношениях с Киевской, впоследствии - Московской митрополией, Константинопольским патриархатом и светской властью. Каждый из очерков раскрывает круг дискуссионных в исторической науке проблем за более чем шесть столетий: от времени легендарного Иоакима Корсунянина, ставшего первым епископом города на Волхове, до конца XVI в., когда Новгородская архиепископия, ставшая митрополией, одновременно лишается последних привилегий и оригинальных традиций. В центре внимания автора, разделяющего основные методологические посылы культурной антропологии, - не столько Церковь как иерархическая структура и сообщество «верных», сколько сам человек Средневековья, его христианское мировосприятие и осознание себя. История Церкви на Руси, обычно реконструируемая сквозь призму биографий глав кафедр, контактов и конфликтов светской и церковной власти, переосмысляется как неотъемлемая и важнейшая часть человеческой культуры и повседневного быта, а парадигмы средневекового сознания в виртуозных руках историка нередко становятся ключом для интерпретации «загадок» прошлого Софийского дома и ответов на вопросы к источнику. Впрочем, немало места в исследовании уделено и личностям новгородских владык, их связям с местными и великими князьями, подчеркивается влияние политических установок на позднейшее осмысление событий в сохранившихся летописных нарративах. История «софиян» рассматривается на широком фоне основных тенденций развития средневековой Восточной Европы, в становлении которых Новгород, бывший одним из двух ведущих центров государства Рюриковичей (с. 10-11), принимал важное, иногда и определяющее участие.
Во введении А. Е. Мусин формулирует свое исследовательское credo - отстаивать истину в противостоянии с «идолопоклонством» современной исторической политики, базирующейся на порой искусственно внедряемых стереотипах и откровенном мифотворчестве. Конструируемому государством «единственно верному» нарративу противо-
стоит подход, основанный на антропологическом взгляде на прошлое, «личной причастности гражданина к истории» (с. 8) и акценте на полифонии в сохранившихся свидетельствах.
Первый из очерков посвящен «темным векам» истории Руси -эпохам Владимира Святого и Ярослава Мудрого (А. Е. Мусин, как и другие современные специалисты, отличает русь как этносоциальную общность и корпорацию от Руси как государства, сердцевиной которого была «Руская земля» в среднем Поднепровье, а Новгород - своеобразным вторым важнейшим центром, уравновешивавшим Киев (с. 14-16)1. Конец Х в., как образно и смело замечает автор, стал ключевым моментом русской истории, а купец и воин того времени «предвосхищали современных олигарха и чекиста» (с. 17). Подчеркивая сложность и не-раскрытость до настоящего времени проблемы первоначальной руской церковной иерархии, А. Е. Мусин вполне оправданно критикует позднейшее предание о Михаиле и Леоне как первых киевских митрополитах, поддерживая гипотезу о Феофилакте Севастийском - первом достоверно известном предстоятеле киевской кафедры, возможно, возглавившем посольство ромеев к русам в 988 г., накануне введения христианства князем Владимиром (с. 30-31). Следует отметить, что Феофи-лакт из Севастии, о перемещении которого на Русь мы узнаем из «Церковной истории» Никифора Каллиста, собственно, мог и не быть хронологически первым на новой митрополии2. Из сведений источника устанавливается лишь факт его пребывания на киевской кафедре в период правления Василия II, то есть до 1025 г. Недавние разыскания А. В. На-заренко позволяют усомниться в традиционно принимаемой датировке основания митрополии 996/997 гг., отнеся ее к более позднему периоду. Возможно, Феофилакт и был тем архиепископом, которого встретил в Киеве в 1018 г. саксонский информатор Титмара Мерзебургского3.
«Тайна сия» до сих пор «велика есть», однако в ситуации с Новгородом исследователям повезло больше - сохранились епископские диптихи, основанные на устном предании Софийского дома (с. 31-32). В основе списка новгородских владык, вероятно, находился текст, читаемый в неделю Торжества Православия. А. Е. Мусин красочно излагает
1 См.: ТолочкоА. П. Очерки начальной Руси. СПб.; Киев, 2015. С. 151-15S.
2 Nicephorus Callistus. Historia ecclesiastica // Patrologia graeca. 1S65. T. 146. Col. 1196; Honigmann E. Studies in Slavic Church History: IV. Theophylactos, the First Metropolitan of Russia? // Byzantion. 1944/45. Vol. 17. P. 14S-15S; Grumel V. Chronologie patriarchale au Xe siècle // Revue des études byzantines. 1964. № 22. P. 51-54; Poppe A. The Political Background to the Baptism of Rus: Byzantine-Russian Relations between 9S6-S9 // Dumbarton Oaks Papers. 1976. Vol. 30. P. 204-206.
3 Die Chronik des Bishofs Thietmar von Merseburg und ihre kohrveier Überarbeitung / Herausgegeben von R. Holtzmann // Monumenta Germaniae Historica. Scriptores rerum germanicarum. Berlin, 1935. T. 9. S. 530.
скудные известия источников о первых предстоятелях новгородской кафедры в конце Х-Х1 вв. и ставит новые вопросы, например, о причинах конфликтов между киевскими митрополитами и новгородскими владыками в контексте дуальной организации начальной Руси или о символическом значении и восприятии современниками смерти епископа Феодора, «уяденного» собственным псом (с. 57)4.
Впрочем, главный вопрос, на котором концентрируется исследователь - не персоналии епископов, а структура церковной общины. Автор акцентирует внимание на роли и различиях княжеских, боярских и общинных, «сотенных» церквей (с. 38-47), статусе и значении епископской резиденции - Владычного двора (с. 48-49). А. Е. Мусин фиксирует отсутствие в Руской Правде клириков как объекта права и приходит к дискуссионному выводу о том, что духовенство так и не сформировалось в качестве самостоятельного сословия, примыкая к уже сложившимся социальным институтам (с. 37). Как представляется, разгадку феномена умолчания о духовенстве в РП нашел уже В. О. Ключевский: духовенство было подсудно собственному, церковному суду, юридические нормы в его отношении регулировались византийским Номоканоном и церковными уставами, а не светским законодательством5.
Второй очерк посвящен отвержению от кафедры епископа Иоанна Попьяна в 1130 г. и возможной интерпретации этого события на фоне церковной истории эпохи6. Причину его самовольного ухода с кафедры автор связывает с новыми явлениями в сфере отношений Церкви и светской власти, в частности, с практикой княжеских пожалований земель храмам и монастырям, что ставило под угрозу независимость последних (с. 59-69).
Один из наиболее интересных разделов книги рассматривает «географию власти» - пределы юрисдикции новгородских иерархов, особенности управления ими епархией и парадоксы существования духовенства, неподконтрольного местному епископу (с. 70-82). Автор расследует обстоятельства венчания князя Святослава Ольговича «своими попы» в 1136 г.7, уточняет датировку освящения древнейшего сохранившегося антиминса храма Св. вмч. Георгия.
4 См. также: ПечниковМ. В. «А се новгородскыи епископы»: Спорные вопросы ранней церковной истории Новгорода (конец X - 70-е гг. XI в.). Режим доступа: Шрв:// www.sedmitza.ru/lib/text/5982987/
5 Ключевский В. О. Курс русской истории // Ключевский В. О. Собрание сочинений в 9 тт. М., 1987. Т. 1. С. 268-269.
6 См. отдельную работу автора: Мусин А. Е. 1130 г.: епископ Иоанн Попьян // Новгород и Новгородская земля: История и археология. Новгород, 1998. Вып. 12. С. 195-210; ПечниковМ. В. Иоанн Попьян // Православная энциклопедия. Т. 23. С. 432-435.
7 Другая точка зрения: Успенский Ф. Б., Литвина А. Ф. «Не достоитъ ея пояти»: почему новгородский епископ Нифонт не хотел венчать Святослава Ольговича? // Древ-
Следующий очерк касается правил и традиций избрания новгородских архиереев. Автор пересматривает устоявшиеся историографические шаблоны о выборности епископа как уступке горожанам со стороны киевских митрополитов и поражении великокняжеской власти в противостоянии с «республиканским» Новгородом. А. Е. Мусин анализирует процедуру поставления на епископскую кафедру прежде всего в соответствии с предписаниями канонического права. Избрание епископа клиром и мирянами города вполне соответствовало традициям Церкви (с. 96), и история новгородской кафедры, таким образом, представляет собой не столько уникальный казус, сколько яркое подтверждение существовавшего порядка вещей. Историк снова проделывает филигранную работу с источниками, благодаря чему удается добавить новые штрихи в казавшуюся незыблемой картину прошлого: так, уточнены обстоятельства и хронология избрания на кафедру епископа Ильи, а также подробности использования его «схимного» и мирского имени (с. 88-92). Обоснованным представляется вывод о том, что избрание на вече епископа Аркадия в 1156 г. стало лишь первым прецедентом, но и впоследствии, с 1186 г., вечевое избрание не противоречило каноническим нормам (с. 93). Освещается процедура жеребьевки и отбора кандидатов, роль митрополита, князя и общины в настоловании архиереев.
Раздел об Александре Невском, его действительных и мнимых заслугах перед Церковью и государством, а также сложении и трансформации его хрестоматийно известного образа - один из наиболее любопытных (с. 105-136). Автор, подобно другим современным исследователям, развенчивает стереотипные представления об этой личности, показывает противоречивость и скудость сведений источников, а также сложность составления реального исторического портрета князя из-под его житийной канвы8. Ни дата рождения Александра Ярославича, ни
няя Русь: вопросы медиевистики. 2015. № 3. С. 79-80. О княжеском духовенстве см. также: Гадло А. В. «Корсунские попы» на Руси: комментарий к летописной статье 6547 года // Средневековая и новая Россия. Сборник научных статей. К 60-летию профессора Игоря Яковлевича Фроянова. СПб., 1996. С. 196-216.
8 См. из последних работ: Феннел Дж. Кризис средневековой Руси: 1200-1304. М., 1989. С. 138-166; Кучкин В. А. Александр Невский - государственный деятель и полководец Средневековой Руси // Отечественная история. 1996. № 5. С. 18-33; Горский А. А. Два «неудобных факта из биографии Александра Невского // Александр Невский и история России. Новгород, 1996. С. 64-75; Данилевский И. Н. Александр Невский: парадоксы исторической памяти // «Цепь времен». Проблемы исторического сознания. М., 2005. С. 119-132; Он же. Ледовое побоище: смена образа // Отечественные записки. 2004. № 5. С. 28-40; Он же. Александр Невский и Тевтонский орден // Слово.ру: балтийский акцент. 2011. № 3/4. С. 105-111; Он же. Современные российские дискуссии о князе Александре Невском // Труды по россиеведению. М., 2010. Вып. 2. С. 225257; Шенк Ф. Б. Александр Невский в русской культурной памяти: святой, правитель, национальный герой. М., 2007; IsoahoM. The Image of Alexandr Nevskiy in Medieval
имя его матери, ни подробности личной жизни достоверно неизвестны. Вопреки сложившемуся реноме защитника православия, святой князь оказывается в доверительных отношениях с Папским престолом (с. 118-119), прагматически ведет дела с Ордой и европейскими лидерами, что и позволяет ему надолго удержаться на острие большой политики XIII в. Его смирение перед лицом вечности и монашеская жизнь привели к церковному почитанию, днем которого парадоксально стал не день кончины, но день погребения. Державные же заслуги князя стали востребованы лишь много позднее, приобретя иной смысл в новых реалиях.
Новый очерк повествует об организации наместничеств архиерея в Новгородской земле и «семисоборной» церковной структуре самого Новгорода (с. 136-151). В тесной связи с историей новгородских соборов и символикой софийских храмов Руси рассматривается и иконография образа Св. Софии-Премудрости в виде ангела в венце и императорских одеждах, знаменующего саму Христову Церковь.
Проблематика отношений Новгорода и его архиерейской кафедры с Московским и Литовским великими княжествами освещается А. Е. Мусиным с необычной для российской историографии точки зрения. Так, пребывание в Новгороде литовских князей, а также совместный новгородско-литовский протекторат над рядом территорий, как доказывает автор, «не представляют собой скандального новшества», а соответствуют традициям отношений города и его правителей, средством сдерживания амбиций Москвы (с. 153-157). Затронут и ключевой вопрос церковной истории Восточной Европы ХГУ-ХУ вв. - о судьбе Киевской митрополии и ее месте в политических проектах «сильных мира сего»9. Поднимаемый властями Великого княжества Литовского вопрос об отдельной Галицкой, Литовской, или митрополии Малой Ру-си10, а также попытки унии Церквей Востока и Запада не остались без последствий для софиян. А. Е. Мусин оправданно трактует избрание на митрополичий стол Ионы в 1448 г. как следствие не столько внутрицер-ковных, но политических причин - стремления великокняжеской власти
Russia: Warrior and Saint. Leiden; Boston, 2006; Хрусталев Д. Г. Северные крестоносцы. Русь в борьбе за сферы влияния в восточной Прибалтике XII-XIII вв. СПб., 2009. Т. 1. С. 212-316; Т. 2. С. 5-100.
9 Более детально эту проблематику см.: Лурье В. М. Русское православие между Киевом и Москвой. М., 2009. С. 17-101.
10 См.: ПаславськийI. Галицька митрополiя: юторичний нарис. Львiв, 2007; СкочилясI. Галицька митрополiя XIV - першо! половини XV ст.: особливост еклезiаль-ного, правового та сустльного статусу // Княжа доба. Iсторiя i культура. 2011. Т. 4. С. 246-279; Цукерман К. Из ранней истории Литовской митрополии // Беларускае Падзвшне: вопыт, методыка i вынш палявых i мiждысцыплiнарных дасследаванняу. Наваполацк, 2014. С. 145-152.
подчинить себе Церковь, что привело к разрыву с Константинополем. Идеологическим обоснованием необходности контроля над Новгородом и новгородской архиепископией, стал выдвинутый московскими книжниками миф об изначальной «измене новгородской» (с. 179-181).
В очерке о новгородской «ереси жидовствующих» автор снова реабилитирует город на Волхове и его архиерейскую кафедру от устоявшихся, традиционных обвинений (с. 186-204). Историк приходит к выводу, что размах и опасность ереси сильно преувеличены. «Жидовст-вующие» новгородцы не имели прямого отношения ни к латинству, ни к иудейской религии, вопреки представлениям архиепископа Геннадия и активного обличителя еретиков Иосифа Волоцкого.
Заключительный очерк книги повествует о перипетиях истории новгородской кафедры в XVI в. - деятельности новгородского архиепископа, а впоследствии московского митрополита Макария и его преемников (с. 205-226). А. Е. Мусин показывает несоответствие источникам и практике жизни Церкви традиционных, со времен В. О. Ключевского, представлений историографии о «канонизационных» соборах 1547 и 1549 гг.11. Их влияние на составление и редактирование месяцеслова оказалось преувеличенным. Рассматривается и церковная политика Иоанна Грозного, полностью лишившего новгородского архиепископа последних привилегий, в том числе и важного символически права ношения «белого клобука» и учинившего кровавый разгром города12. Автор задается вопросом семиотики царских казней, их значения в средневековом сознании.
Новая книга А. Е. Мусина тематически продолжает целый ряд его предыдущих разысканий по русскому христианскому Средневековью, переосмысливая историю Новгородской церкви под культурно-антропологическим углом зрения13. Автор максимально доверяет источнику,
11 Ключевский В. О. Древнерусские жития святых как исторический источник. М., 1871. С. 221-242.
12 См. также: Хорошкевич А. Л. «Измена» Пимена и поход Ивана Грозного на Новгород // Великий Новгород в истории средневековой Европы: к 70-летию В. Л. Янина. М., 1999. С. 225-231; Колобков В. А. Митрополит Филипп и становление московского самодержавия: опричнина Ивана Грозного. СПб., 2004; Дворкин А Л. Иван Грозный как религиозный тип. Нижний Новгород, 2005; ШапошникВ. В. Церковно-государственные отношения в России в 30-80-е гг. XVI в. СПб., 2006; Флоря Б. Н. Иван Грозный. М., 2002. С. 229-238.
13 Мусин А. Е. Становление Церкви на Руси в IX-XIV веке. Средневековая русская христианская культура. Историко-археологическое исследование. Lewinston; Queenston; Lampter, 2001; Он же. Христианизация Новгородской земли в IX-XIV вв. Погребальный обряд и христианские древности. СПб., 2002; Он же. Milites Christi Древней Руси: воинская культура русского средневековья в контексте религиозного менталитета. СПб., 2005; Он же. Церковь и горожане средневекового Пскова. Историко-археологическое исследование. СПб., 2010.
пытаясь раскрыть его потенциал в ракурсе средневекового мировоззрения. Этот подход позволил внести несомненную новизну в давно разрабатываемую проблематику и отказаться от многих шаблонных историографических представлений, груз которых часто некритически переходит от исследования к исследованию. Помогает раскрыть загадки прошлого и своеобразный «новгородоцентризм», акцентирующий на оригинальности истории северо-запада Руси, которая часто все еще рассматривается исключительно сквозь призму «столичных» интересов Киева, Владимира и Москвы. Стоит отметить и яркий, образный, богатый сравнениями и метафорами язык книги. Исследование А. Е. Мусина, несомненно, не оставит равнодушным не только специалистов, но и широкий круг читателей, интересующихся историей Церкви.
