CC BY
21Под Москвой хребет вермахта надломился
Полковник в отставке В.В. ЛИТВИНЕНКО, доктор технических наук
АННОТАЦИЯ
ABSTRACT
Рассмотрен ход наступательных операций Красной Армии в Московской битве. Показано, что начавшееся 5 декабря 1941 года контрнаступление советских войск вызвало панику, падение воинской дисциплины и боеспособности в войсках немецкой группы армий «Центр», в результате немецкие войска были отброшены от Москвы на 80—250 км.
The paper traces the course of the Red Army offensive operations in the Battle of Moscow. It shows that the counteroffensive of the Soviet troops that had started on December 5, 1941 caused panic, and collapse of military discipline and fighting efficiency in the troops of the German Army Group Center; as a result, the German troops were thrown back 80 km to 250 km farther away from Moscow.
КЛЮЧЕВЫЕ СЛОВА
KEYWORDS
Контрнаступление советских войск под Москвой, падение боеспособности и воинской дисциплины в войсках группы немецких армий «Центр».
Counteroffensive of Soviet troops near Moscow, declining fighting efficiency and military discipline in the troops of the German Army Group Center.
ПРИВЕДЕННЫМИ в заголовке словами Пауль Карелл (псевдоним оберштурмбанфюрера СС Пауля Шмидта — исполнительного директора Службы новостей третьего рейха и руководителя пресс-департамента министерства иностранных дел Германии) в книге «Восточный фронт. Гитлер идет на Восток» подвел итоги действий вермахта в Московской битве1.
Начавшееся 5 декабря 1941 года наступление советских войск Западного (командующий — генерал армии Жуков Георгий Константинович), Калининского (командующий — генерал-полковник Конев Иван Степанович), Брянского (командующий — генерал-полковник Черевиченко Яков Тимофеевич) и Юго-Западного (командующие — генерал-лейтенант Кос-тенко Федор Яковлевич, с 18 декабря 1941 года — Маршал Советского Союза Тимошенко Семен Константинович) фронтов застало врасплох войска немецкой группы армий «Центр» (командующие — генерал-фельдмаршал Федор фон Бок, с 18 декабря 1941 года — генерал-фельдмаршал Гюнтер фон Клюге). Накануне — 4 декабря 1941 года — отдел по изучению иностранных армий на Востоке докладывал руководству вермахта: «В общем же боеспособность противника не настолько велика, чтобы без значительного подкрепления можно было предпринять крупное наступление»2.
Контрнаступление Красной Армии оказало сильное влияние на моральное состояние войск вермахта. Вот что об обстановке в немецких войсках в ходе наступательных операций Красной Армии писал командир 56-го моторизованного корпуса, воевавшего в составе 3-й немецкой танковой армии, генерал танковых войск Фердинанд Шааль*: «Дисциплина начала рушиться. Все больше и больше солдат пробивались на запад без оружия, ведя на веревке теленка или таща за собой санки с мешками картошки, — они просто брели на запад без командиров. Солдат, погибших
* В 1943 году Фердинанд Шааль был произведен в генерал-полковники, командовал 10-й армией, а в 1944 году стал командующим группы армий «Ц», размещенной в Италии.
КЛЕШИ В КЛЕЩ1
в ходе бомбежек с воздуха, больше никто не хоронил. Подразделения тыла, часто без офицеров, заполоняли дороги, в то время как боевые части всех родов войск, включая зенитчиков, отчаянно держались до конца на передовой. Целые колонны тылового обеспечения, за исключением тех, где имелось жесткое руководство — в страхе стремились в тыл. Части тыла охватил психоз, вероятно, потому, что они в прошлом привыкли к постоянным наступлениям и победам. Без еды, трясущиеся от холода, в полном смятении солдаты шли на запад. Среди них попадались раненые, которых не смогли вовремя отправить в тыл. Экипажи самодвижущейся техники, не желая ждать на открытых местах, когда на дорогах рассосутся пробки, просто уходили в ближайшие села. Такого трудного времени на долю танкового корпуса еще не выпадало»3.
Выразительные оценки немецких солдат ситуации и боевых качеств советских войск после начала контрнаступления Красной Армии под
Москвой содержатся в книге «Разгром немцев под Москвой. Признание врага».
«Отступление нашей дивизии началось 5 декабря. Это было не отступление, а бегство. Нападение русских было так внезапно, что нами были брошены орудия, снаряды и другое вооружение» (из показаний пленного солдата Оскара Гомеля)4.
«Мы не смогли сдержать контрнаступления русских потому, что были обескровлены, и еще потому, что дух армии упал. Дисциплина в армии заметно расшаталась еще до отступления, а во время отступления не было вообще никакого порядка. Никто никого не слушался. Многие офицеры бежали на своих машинах. Среди солдат началась паника. Мы бросили почти все машины. Часть солдат бросала даже оружие. Обмороженные и раненые просили взять их с собой, но никто не обращал на них внимания. Наше командование уверяет, что это есть стратегическое отступление. Однако большинство солдат понимает, что при стратегическом отступлении не бросают машин, орудий и людей!» (из показаний пленного ефрейтора Курта Фалька, декабрь 1941 года)5.
«В связи с отступлением среди немецких войск всюду чувствуется растерянность, царит неразбериха. Приказы поступают самые противоречивые, командиры не знают, что делать» (из показаний пленного солдата Альфреда Тортанца)6.
«Все наши солдаты считают, что Германия недооценила вооруженные силы России. В боях погибло столько наших танков, самолетов. Многим солдатам ясно, что русская армия обладает очень большими резервами... Мы прониклись уважением к русскому оружию» (из показаний пленного ефрейтора Вилли Шадта)7.
«Судя по нашим сводкам, я думал, что у русских не осталось ни артиллерии, ни танков, что они вообще не
смогут серьезно наступать... Должен сказать, как специалист, что операция против Андреаполя была проведена русскими великолепно, умно, дерзко и безупречно организованно. За эти дни я сам увидел, насколько лживы были сообщения немецких газет об исчерпании русских резервов, о плохой организации и истощенности русской армии» (из показаний пленного капитана Альфреда Лин-денталя, 14 февраля 1942 года)8.
«Наши офицеры нам говорили, что оружие у русских плохое, но теперь мы сами убедились: у Красной Армии есть такое оружие, какого нет у немецкой армии» (из показаний пленного фельдфебеля К. Егера)9.
«Русские лучше и надежнее вооружены для зимы, нежели мы... Они могут часами лежать перед нашими позициями при тридцатипятиградусном морозе, выжидая подходящего момента для атаки. Их молодые командиры храбры и располагают большим опытом в проведении операций» (из письма обер-лейтенанта Зиверса, командира 3-го батальона 416-го полка 123-й немецкой дивизии, штурмфюреру бригады СА в Ратенове)10.
«Да, этот поход в Россию тяжел и стоит много крови. Я знаю русских солдат еще по прошлой мировой войне. Русский был уже тогда невероятно упорным противником. Теперь же к этому надо добавить ужасы танковых битв и воздушных бомбардировок, и, кроме того, надо сказать, что сегодняшний русский солдат в десять раз ожесточеннее сражается, чем солдат царской армии, не правда ли?» (из письма Герберта Крамера сыну Бернарду)11.
«Относительно русских мы сильно просчитались. Те, которые с нами воюют, не уступают нам ни в одном роде оружия, а в некоторых и превосходят нас. Если бы ты только пережил когда-нибудь налет пикирующих бомбардировщиков русских, ты
бы кое-что понял, мой мальчик. Что касается меня, то я уже сыт по горло» (из письма унтер-офицера Георга Буркеня, 14 декабря 1941 года)12.
«...7 февраля мы прибыли на Восток и с этого же дня находимся в боях. Только теперь чувствуешь, что такое война. Мы совсем не снимаем сапог: день и ночь бои. Вчерашний день, 15 февраля, я никогда не забуду. С 7 часов утра и до сего часа (сейчас 8 часов утра) — все время огонь. Русские так упорны; они дерутся до последнего человека» (из письма ефрейтора Пауля Ланга, п.п. 10457 В, Фриде Ланг, 16 февраля 1942 года)13.
«День и ночь здесь, на центральном участке фронта, жестокие бои. Счастье, что я еще остался в живых. У нас уже много убитых и раненых. Бог меня пока еще сохранил. В Белом и Котове я принимал участие в жестоких боях. Многие отморозили руки и ноги, и я тоже. Только бы остаться в живых! Отказываюсь от железного креста; хочу свой крестец принести домой... Русские — упорные воины, это твердо установлено» (из письма ефрейтора Эгона, п.п. 11226/С, родным в Людвигсгафен, 28 февраля 1942 года)14.
«В письмах на фронт часто можно найти жалобы на длительность русской кампании. Пора выкинуть из головы мысли о быстром завершении
войны. Если в нашей печати иногда пишут, что русские полностью побеждены, то подобного рода мнения руководящих деятелей печатаются исключительно для заграницы, чтобы подчеркнуть нашу уверенность в победе» (из приказа командира 98-й немецкой пехотной дивизии. Декабрь 1941 года)15.
«5 декабря 1941 года. В результате разгрома под Калинином от нашего 303-го полка остался один батальон, который был влит в 167-й п. 86-й пд. Главные потери мы понесли от огня «Катюши». После разгрома 5 декабря солдаты морально подавлены. При наступлении частей Красной Армии они бегут, в особенности если наступление поддержано танками. Холод, глубокий снег и отсутствие обещанных отпусков отрицательно действуют на настроение солдат. Попав в плен, я увидел, что Красная Армия прекрасно обмундирована, оснащена и располагает огромными резервами. Я убедился, что в этой войне победит СССР» (из показаний пленного ефрейтора Карла Айтцена, связиста 12-й роты 167-го пехотного полка 86-й пехотной дивизии)16.
В боевых частях группы армий «Центр» возросло число всевозможных воинских проступков, в том числе побеги, членовредительство и дезертирство17'18. Для удержания разваливающегося фронта группы армий «Центр» Гитлер 16 декабря 1941 года издал приказ, которым предусматривалось жестокое наказание за отступление без приказа. Командование вермахта предприняло ряд жестких мер для поддержания дисциплины и боевого духа в войсках. Из солдат и офицеров, совершивших воинские проступ-
ки и преступления, стали формироваться штрафные роты и батальоны. Создали «заградительные отряды», которые имели право расстреливать немецких солдат за самовольное оставление позиций. По данным М.Ю. Мягкова, зимой 1941 — 1942 годов военные трибуналы вермахта осудили 62 тысячи солдат и офицеров за дезертирство, самовольное отступление, неповиновение и другие воинские проступки19.
Одновременно с ухудшением дисциплины в немецких войсках падала их боеспособность в силу больших потерь опытных солдат вермахта. Пауль Карелл отмечал, что уже к концу ноября 1941 года в соединениях группы армий «Центр» «численность боевого состава полков сократилась больше чем наполовину. Хуже всего обстояло с офицерами и унтер-офицерами, а также с опытными обер-ефрейторами — ряды их особенно поредели из-за боевых потерь, обморожений и прочих болезней. Случалось, что лейтенанты командовали батальонами, часто роты возглавляли унтер-офицеры»20.
В ходе контрнаступления Красной Армии ситуация еще больше обострилась. Только за период с 1 января 1942 года по 31 января 1942 года убыль офицерского состава группы армий «Центр» составила 4544 человека. К концу марта 1942 года в 10-й моторизованной дивизии по докладу ее командира «численность старых кадров снизилась до минимума (в строевых ротах — 2 унтер-офицера и 9 солдат, в пулеметных — 5 унтер-офицеров и 18 рядовых»21.
Множество примеров высокого уровня потерь вермахта в Московской битве содержится в письмах и рассказах немецких солдат и офицеров — участников боев под Москвой.
«В последних боях под Москвой 67-й пехотный полк понес исключительно большие потери. В ротах оста-
лось не более двадцати — двадцати пяти человек» (из показаний пленного солдата Эдмунда Шифке)22.
«106-я дивизия потеряла шестьдесят процентов личного состава. Она дважды получала большие пополнения — в августе и в октябре. Штабной батальон, в котором я служил, потерял половину солдат и командира батальона» (из показаний пленного обер-ефрейтора Л. Ноберта)23.
«Наша рота потеряла сто двадцать человек. Каждый из нас, оставшихся в живых, стоит одной ногой в могиле» (из письма Г. Лерпта семье)24.
«В 3-й роте из двухсот двадцати солдат осталось всего лишь пятьдесят. В полку много семнадцатилетних юнцов и сорокапятилетних резервистов. В других ротах встречаются и пятидесятилетние» (из показаний пленного ефрейтора Эльбермана)25.
«34-я дивизия сейчас стала малобоеспособной. Наша часть понесла крупные потери от русской артиллерии и танков. Недавно советские танки разбили и рассеяли 80-й немецкий пехотный полк. После этого четыре дня собирали его остатки и приводили их в порядок. Третий батальон полностью уничтожен. Сейчас 80-й полк состоит из двух батальонов, причем в каждом батальоне вместо трех рот имеются только две. В 7-й роте было сто восемьдесят солдат, потом прибыло пополнение двадцать человек. А сейчас в этой роте осталось сорок восемь человек» (из показаний пленного ефрейтора 7-й роты 80-го полка 34-й немецкой пехотной дивизии Михаэля Гаста)26.
«В начале войны наша дивизия насчитывала 14 тыс. человек. Она трижды пополнялась и получила еще 7500 человек. К моменту отступления от Москвы в ротах осталось по 20—25 человек, а в дивизии не более 3 тыс. человек. Таким образом, дивизия «Райх» за время войны потеряла убитыми, ранеными и про-
павшими без вести около 18 тыс. солдат и офицеров» (из показаний пленного ефрейтора Курта Фалька, декабрь 1941 года)27.
«Наше отступление от Тулы началось 14 декабря 1941 года. В нашем втором взводе из сорока солдат осталось пятнадцать. В 10-й роте было сто шестьдесят солдат, в настоящее время рота имеет семьдесят-восемьдесят человек, считая пополнение, которое мы получали три раза» (из показаний пленного Густава Вальтера, декабрь 1941 года)28.
«Наша дивизия только в двух последних боях потеряла свыше 3 тыс. человек убитыми и ранеными. Несмотря на двукратное пополнение, в ротах насчитывается не больше пятидесяти процентов наличного состава. Начавшееся отступление немецких войск вызвано огромными потерями в материальной части и живой силе, сокрушительными ударами, нанесенными советской армией по нашим войскам» (из показаний пленного ефрейтора Лоренса Лезуна, январь 1942 года)29.
«Наш полк был все время в боях. Мы истекали кровью. С октября 1941 года наша рота получала несколько раз пополнение. Рота потеряла 250 человек. Солдаты мечтают получить так называемый «хайтматщусс» («выстрел на родину»), т.е. легкое ранение. Солдаты передают друг другу следующее заявление командира 6-й роты лейтенанта Кау, сделанное им майору: «Бессмысленно продолжать войну, имея такие потери» (из показаний пленного солдата Альфреда Тортанца)30.
Прибывавшее в группу армий «Центр» пополнение было гораздо хуже подготовлено. В докладе представителя генерального штаба сухопутных войск, находившегося с 2 по 6 декабря 1941 года в 20-м и 57-м армейских корпусах, отмечался низкий уровень боевых качеств пополнений:
молодые солдаты прошли лишь ускоренный курс обучения, их подготовка и морально-психологическое состояние не отвечало требованиям боевой обстановки на Восточном фронте. Командир 19-й танковой дивизии генерал-лейтенант Отто Кнобельсдорф 29 марта 1942 года сообщал в штаб 40-го моторизованного корпуса: «Из 685 чел. рядового состава, прибывших в расположение дивизии, не проходили никакой подготовки — 16 чел.; строевой подготовки — 76 чел.; не учились боевой стрельбе — 105 чел.; не бросали ручных гранат — 94 чел.; жаловались на заболевания сердца, легких, астму — 41 чел., плоскостопие — 135 чел., внутренние заболевания — 42 чел. Боевая способность пополнения низкая... большая часть его совершенно не умеет обращаться с пулеметом»31.
Новые пополнения немецких войск не проявляли необходимого упорства в боях. Командир 10-й моторизованной дивизии генерал-лейтенант Фридрих-Вильгельм Леснер в марте 1942 года сообщал в штаб 57-го моторизованного корпуса: «При первом огневом налете новое пополнение бросилось в снег, зарылось в него с головой и было не способно к ведению боя. Когда же офицеры старались воодушевить их, то солдаты притворялись убитыми. Когда началась русская танковая атака, то солдаты повыскакивали и обратились в бегство. Во время другого боя новое пополнение при первом налете принялось из-за укрытия бессмысленно стрелять в воздух»32.
С массовым применением Красной Армией танков Т-34 в немецких войсках появилась «танкобоязнь». Зимой 1941 года новый командующий группы армий «Центр» генерал-фельдмаршал Гюнтер фон Клюге отмечал, что «как только появляются русские танки, наши войска сразу обращаются в бегство»33.
Военный врач Генрих Хаапе, служивший в 6-й пехотой дивизии 9-й армии пишет в книге «Пункт назначения — Москва. Фронтовой дневник военного врача. 1941 —1942»: «Этой ночью мы получили пополнение: к нам прибыли военнослужащие из строительных рот, из железнодорожных рот, и даже музыканты из полкового оркестра. Теперь на передовую отправляли каждого, у кого имелась пара еще не отмороженных ног и пара рук, способных держать оружие. Эти так называемые "бойцы" не имели абсолютно никакого боевого опыта, а многие из них плохо представляли себе, как обращаться с оружием... Русские снова пошли в атаку. У инженеров, геодезистов, топографов, каменщиков, строителей и других высококвалифицированных в своей области специалистов не было ни малейшего шанса. Им недоставало главного навыка, нужного для выживания на фронте: боевого опыта. В то время как мы, выстрелив в русских в темноту, меняли позицию, новички оставались на одном и том же месте и продолжали смело стрелять в темноту. Несколько очередей из вражеского автомата, и с ними было покончено. При пересчете нашего пополнения. выяснилось, что из прибывших 130 человек 84 также погибли»34.
Начальник штаба верховного главнокомандования вермахта генерал-фельдмаршал Вильгельм Кей-тель, подводя итоги Московской битвы (книга «Откровения и признания. Нацистская верхушка о войне "третьего рейха" против СССР. Секретные речи. Дневники. Воспоминания»), писал о состоянии немецкой армии: «Армия резерва отдала всех рекрутов, включая контингент 1922 года рождения. .Но все эти меры уже не смогли хотя бы приблизительно восполнить понесенные потери сухопутных войск на Востоке, так что состав дивизий неизбежно пришлось сокра-
«Да, этот поход в Россию тяжел и стоит много крови. Я знаю русских солдат еще по прошлой мировой войне. Русский был уже тогда невероятно упорным противником. Теперь же к этому надо добавить ужасы танковых битв и воздушных бомбардировок, и, кроме того, надо сказать, что сегодняшний русский солдат в десять раз ожесточеннее сражается, чем солдат царской армии, не правда ли?»
тить с девяти батальонов до семи, одновременно значительно пополнив их за счет нестроевых и дивизионных тыловых служб и подразделений снабжения. Неудивительно, что боевая ценность армии, уже давно потерявшей своих самых храбрых офицеров и самых лучших унтер-офицеров, все более снижалась, поскольку она не получала полноценной замены и пополнение ее по большей части шло за счет лишаемых брони рабочих военной промышленности, а также выздоравливающих, возвращающихся на фронт из госпиталей. Наряду с этим сухопутные войска черпали необходимое пополнение и из так называемых «акций прочесывания» в самом рейхе и многочисленных формирований и учреждений фронтовых тылов. О ценности всех этих пополнений говорить не приходится. Поэтому нечего удивляться тому, что боевой дух и готовность к самопожертвованию постоянно падали»35.
Командование вермахта в Московской битве недооценило боевые качества советских воинов и их моральный дух. Не грязь и не мороз, на которые часто ссылаются бывшие генералы вермахта, помешали не-
мецким войскам захватить Москву, а возрастающее сопротивление, мужество, упорство и воинское мастерство советских войск — вот что сначала обескровило войска группы армий «Центр», остановило их на пороге Москвы, а затем нанесло им поражение. В тяжелейших боях по защите столицы страны советские воины проявили небывалую стойкость, отвагу. Символами бесстрашия, мужества, самопожертвования во имя Родины стали подвиги Зои Космодемьянской, Веры Волошиной, 28 панфиловцев, Петра Вихрева, Якова Падерина, генералов Ивана Васильевича Панфилова, Льва Михайловича Доватора и многих других героев. Героизм
приобрел массовый характер. Свыше 36 тысяч воинов были награждены орденами и медалями, 112 из них стали Героями Советского Союза36. Около 40 воинских частей и соединений стали гвардейскими. Под Москвой появились первые гвардейцы-танкисты и гвардейцы-кавалеристы: 4-я танковая бригада полковника М.Е. Катукова первой в танковых войсках стала называться гвардейской. 2-й кавалерийский корпус генерала П.А. Белова стал именоваться 1-м гвардейским кавалерийским корпусом, а 3-й кавалерийский корпус генерала Л.М. Доватора — 2-м гвардейским кавалерийским корпусом37.
В ходе наступления Красной Армии своих постов лишились многие генера-
лы группы армий «Центр»: командующий группы армий генерал-фельдмаршал Федор фон Бок сказался больным и был отправлен в долгосрочный отпуск38, командующий 9-й немецкой армии генерал-полковник Адольф Штраус был отправлен в отставку39, командующий 2-й танковой армии генерал-полковник Гейнц Гудериан был снят со своего поста и отправлен в резерв Главного командования сухопутных войск вермахта40, генерал горнострелковых войск Людвиг Кюб-лер был отстранен от командования 4-й армией и зачислен в резерв41, а командующий 4-й танковой армией генерал-полковник Эрих Гепнер в январе 1942 года вообще был лишен Гитлером звания и уволен из армии без права ношения мундира42.
В результате наступательных операций Красной Армии немецкие войска были отброшены от Москвы на 80—250 км. Поражение немецких войск под Москвой развеяло миф о непобедимости вермахта и означало крах стратегии блицкрига. Генерал Гюнтер Блюментрит, до 17 января 1941 года возглавлявший штаб 4-й немецкой армии*, писал, что «политическим руководителям Германии важно было понять, что дни блицкрига канули в прошлое»44.
Подвиг советских солдат и командиров под Москвой получил высокую оценку профессионалов. Командующий союзными войсками на Тихом океане американский генерал Дуглас Макартур в 1942 году
* 17 января 1941 года генерал Гюнтер Блюментрит был назначен 1-м оберквартирмейстером генерального штаба сухопутных войск вместо генерала танковых войск Фридриха Паулюса, назначенного командующим 6-й немецкой армией.
по поводу победы Красной Армии в Московской битве отмечал: «В своей жизни я участвовал в ряде войн, другие наблюдал, детально изучал кампании выдающихся военачальников прошлого. Но нигде я не видел такого эффективного сопротив-
ления сильнейшим ударам до того времени победоносного противника, сопротивления, за которым последовало контрнаступление. Размах и блеск этого усилия делают его величайшим достижением во всей истории»45.
ПРИМЕЧАНИЯ
1 Карель П. Восточный фронт. Книга первая. Гитлер идет на Восток. 1941— 1943. М.: Изографус, Эксмо, 2003. С. 167.
2 Мягков М.Ю. Вермахт у ворот Москвы, 1941—1942. М.: ОЛМА-ПРЕСС, Звездный мир, 2005. С. 261.
3 Карель П. Восточный фронт. С. 279.
4 Разгром немцев под Москвой. Признание врага. М.: Патриот, 2011. С. 39.
5 Там же. С. 40—42.
6 Там же. С. 103.
7 Там же. С. 118.
8 Там же. С. 119.
9 Там же. С. 121.
10 Там же. С. 121.
11 Там же. С. 128.
12 Там же. С.134—135.
13 Там же. С. 130.
14 Там же. С. 131.
15 Там же. С. 137.
16 Там же. С. 139.
17 Мягков М.Ю. Вермахт у ворот Москвы. С. 231—232.
18 Расс К. Человеческий материал. Немецкие солдаты на Восточном фронте. М.: Вече, 2013. 190 с.
19 Мягков М.Ю. Вермахт у ворот Москвы. С. 236.
20 Карель П. Восточный фронт. Книга первая. Гитлер идет на Восток. 1941—1943. М.: Изографус, Эксмо, 2003. С. 273—274.
21 Мягков М.Ю. Вермахт у ворот Москвы. С. 204.
22 Разгром немцев под Москвой. С. 25.
23 Там же. С. 25.
24 Там же. С. 25.
25 Там же. С. 26.
26 Там же. С. 26.
27 Там же. С. 40.
28 Там же. С. 42.
29 Там же. С. 192—103.
30 Там же. С. 135.
31 Мягков М.Ю. Вермахт у ворот Москвы. С. 203.
32 Там же. С. 235.
33 Там же. С. 234.
34 Хаапе Г. Пункт назначения — Москва. Фронтовой дневник военного врача. 1941—1942. М.: ЗАО «Центрполиграф», 2014. С. 392—393.
35 Откровения и признания. Нацистская верхушка о войне «третьего рейха» против СССР. Секретные речи. Дневники. Воспоминания. Смоленск: Русич, 2000. С. 372—374.
36 Битва под Москвой. Хроника, факты, люди. М.: ОЛМА-ПРЕСС, 2001. Кн. 1. С. 80.
37 Комаров Н.Я., Куманев Г.А. Битва под Москвой. Пролог к Великой Победе: Исторический дневник. Комментарии. М.: Молодая гвардия, 2005. С. 135, 145.
38 Терни А. Крах под Москвой. Генерал-фельдмаршал фон Бок и группа армий «Центр». 1941—1942. М.: ЗАО Цен-трполиграф, 2015. С. 161—162.
39 Энциклопедия Третьего рейха. М.: Локид-Пресс, РИПОЛ Классик, 2004. 460 с.
40 Гудериан Г. Воспоминания солдата. Смоленск: «Русич», 2001. 368 с.
41 Роковые решения: Сб. СПб.: ООО «Издательство «Полигон», 2004. 127 с.
42 Пауль Карелл. Восточный фронт. С. 299—300.
44 Роковые решения: Сб. СПб.: ООО «Издательство «Полигон», 2004. 119 с.
45 Еремеев Л.М. Глазами друзей и врагов. М.: Наука, 1966. 90 с.
