CC BY
17HISTORICAL AND ARCHEOLOGICAL SCIENCES
ПОБЕЖДЕННЫЙ ИЛИ ПОБЕДИТЕЛЬ? НЕСКОЛЬКО ЗАМЕЧАНИЙ ПО ПОВОДУ СТОЛКНОВЕНИЯ 1020-1021 ГОДОВ МЕЖДУ ЯРОСЛАВОМ ВЛАДИМИРОВИЧЕМ МУДРЫМ И БРЯЧИСЛАВОМ (ВАРТИЛАВОМ)
ИЗЯСЛАВИЧЕМ ПОЛОЦКИМ
Томсетт (Советкина) Е.Ю.
кандидат исторических наук, доцент кафедры всеобщей истории, Самарский государственный социально-педагогический университет (СГСПУ)
LOSER OR WINNER?
A FEW REMARKS ON THE WAR BETWEEN YAROSLAV VLADIMIROVICH THE WISE AND BRYACHISLAV (VARTILAV) IZYASLAVICH OF POLOTSK IN 1020-1021
Tomsett (Sovetkina) E.
Candidate of Historical Sciences, Associate professor of the Department of History, Samara State University of Social Sciences and Education (SSUSSE)
DOI: 10.5281/zenodo.7049577
Аннотация
Целью настоящего исследования являтся попытка реконструировать события, связанные с конфликтом 1020-1021 годов, происшедшим между новгородским и киевским князем Ярославом Мудрым и полоцким князем Брячиславом Изяславичем, сделанная на основании сопоставления информации об этом столкновении, полученной из двух разного вида документальных источников - новгородских и русских летописей и древнеисландской «Саги об Эймунде». Особенностью и отличительной чертой данной работы, опирающейся на обширную историографию предшествующего периода, являтся стремление автора проанализировать историю столкновения Брячислава Полоцкого и Ярослава Мудрого, уделяя при этом особое внимание предистории конфликта, достоверности и степени участия в нем Ингигерды, а также условиям мирного договора на Судоме 1021 года.
Abstract
This paper attempts to reconstruct the events associated with the conflict of 1020-1021, which took place between Yaroslav the Wise, prince of Novgorod and Kyiv, and Bryachislav Izyaslavich, prince of Polotsk. The assumptions was made on the basis of a comparison between the information about this conflict obtained from two different types of documentary sources - Novgorod and Russian chronicles and the Old Icelandic "Eymund's Saga". The distinctive feature of this work, based on extensive work of the previous researchers, is the author's desire to analyse the history of the conflict between Bryachislav of Polotsk and Yaroslav the Wise focusing on the pre-history of this conflict, the evaluation of the probability and a degree of participation of Ingigerda in it, as well as the specificity of terms of Sudoma's peace agreement 1021.
Ключевые слова: конфликт между Ярославом Мудрым и Брячиславом Полоцким; «Сага об Эймунде»; нападение Брячислава Полоцкого на Новгород в 1021 году; стояние на Судоме; договор при Судоме; княжение Брячислава Изяславича Полоцкого в киевской земле.
Keywords: conflict between Yaroslav the Wise and Bryachislav of Polotsk; "The Saga of Eymund"; the attack of Bryachislav of Polotsk on Novgorod in 1021; standing on Sudoma; treaty of Sudoma; reign of Bryachislav Izyaslavich of Polotsk in Kyev.
Введение
Рассказ о конфликте 1021 года между Ярославом Мудрым и его племянником Брячиславом Полоцким хорошо известен из русских летописей, в которых столкновение между Ярославом и Брячи-славом представлено в виде коллекции нелогичных и непонятных со стороны полоцкого князя действий, лишенных причины и следствия. На весьма путаное и сумбурное описание этого конфликта в русских летописях обращали внимание многие историки [27; 12], однако попытка восстановления реальных событий при помощи привлечения сведе-
ний, известных из иностранных источников, упоминающих об этом конфликте, например, из «Саги об Эймунде», до сих пор встречает противодействие в официальной историографии, поскольку все события Саги, посвященные междоусобной борьбе Ярослава и его братьев за киевский престол [2; 5; 7; 10; 13], принято считать вымышленными, объясняя их особенностями литературного жанра скандинавского эпоса [29]. При этом, в отличие от сведений других скандинавских саг о событиях на Руси, которые признаются достаточно достоверными, в официальной историографии существует странное предубеждение относительно сведений
«Саги об Эймунде», подвигающее поколения историков не доверять ее содержанию, в то же время высоко оценивая приведенные в ней детали торгово-денежных отношений и быта того времени [3; 4; 26]. В основу «Саги об Эймунде», как известно, легли рассказы участников похода конунга Эймунда на Русь, принимавших непосредственное участие в междоусобице сыновей Владимира Святого, сначала на стороне новгородского князя Ярослава Мудрого, а затем - на стороне Брячислава (Вартилава) Изяславича Полоцкого. Считается, что Сага была записана не позднее середины XIII в [2, 153; 3, 143-159] и сохранилась в качестве части, т.н. «пряди», в составе «Саги об Олаве Святом» в «Книге с Плоского Острова» [3, 152; 13].
Целью настоящего исследования являтся попытка реконструировать события, связанные со столкновением Ярослава и Брячислава в 1020-1021 годах и их последствия, оценивая информацию об этом конфликте, полученную из двух разного вида источников - новгородских и русских летописей и древнеисландской Саги об Эймунде. Подобные изыскания в этой области уже были предприняты в белорусской историографии [2; 7; 8; 10; 22; 23; 24], и их результаты, несомненно, заслуживают пристального внимания со стороны официальной историографии. Особенностью и отличительной чертой данной работы, опирающейся на обширную историографию предшествующего периода, являтся стремление автора проанализировать историю столкновения Брячислава Полоцкого и Ярослава Мудрого в качестве конфликта за передел русской земли после смерти Святополка Туровского, опираясь в своих заключениях на сопоставлении подробных описаний этого конфликта в новгородских летописях и рассказе «Саги об Эймунде», и уделяя при этом особое внимание предистории конфликта, достоверности и степени участия в нем Ингигерды, а также условиям соглашения между Ярославом и Брячиславом, начало которым было положено в 1021 году при встрече на реке Судоме.
Описание предыстории и истории конфликта в русских летописях
В отличие от официальной версии Повести Временных Лет (ПВЛ) [11] и общерусских Ипатьевской и Лаврентьевской летописей, сухо и лаконично излагающих версию неожиданного и беспричинного нападения Брячислава Полоцкого на Новгород в 1021 году [18, с. 132, л. 55; 17; с. 146, л. 49об-50], в новгородских летописях сохранились некоторые сведения о предыстории этого конфликта, содержащиеся в статьях 1019-1020 годов. Самый подробный обзор событий накануне нападения Брячислава на Новгород находится в Новгородской 4-й [19], Софийской 1-й [20] и Никоновской [21] летописях. Так, под 1019-1020 годами все новгородские источники сообщают о награждении Ярославом участников его войны с братом Свято-полком [19, с. 110, л. 61; 20, с. 133, л. 113об-172; 21, 1019-22, с. 77]. Тем же периодом (1020 г. - в Новгородской 4-й, 1019 г - в Софийской 1 -й) в новгородских летописях датируется история с непонятной опалой новгородского посадника Константина, о
вине которого в летописи ничего не упоминается. А.В.Назаренеко предположил, что вина Константина была связана со смертью в Новгороде в 1019/1020 годах старшего сына Ярослава Ильи [16]. Далее, под 1020 годом новгородская Софийская 1-я летопись сообщает о первом столкновении Ярослава с Брячиславом Полоцким: «того ж(е) лЪта победи великии князь Ярославъ Брячислава» [20, с.172, л.148 об]. Таким образом, за год до того, как во всех остальных летописях упоминается неожиданный набег Брячислава Полоцкого на Новгород, из Софийской 1-й летописи следует, что Брячислав уже воевал с Ярославом и проиграл. Поскольку точная дата смерти старшего сына Ярослава Ильи в Новгороде в указанный период - 1019/1020 г (т.е. момент первого столкновения с Брячиславом и накануне открытого нападения Брячислава на Новгород) - не является бесспорной [28, 48-49], привязка смерти Ильи и опалы посадника Константина к этому времени представляется нам достаточно натянутой, за исключением вероятности того, что Илья погиб во время нападения Брячислава на Новгород. Однако ни в летописи, ни в Саге не имеется никаких оснований для подобного предположения. Более того, любое подозрение в причастности посадника Константина к смерти Ильи вызвало бы немедленное и показательное наказание Константина, которое не приминул бы упомянуть летописец. Таким образом, вина Константина очевидно заключалось в чем-то ином. Если согласиться с мнением, что столкновение Ярослава с Брячисла-вом (как впоследствие с Мстиславом Тмутаракан-ским) было обусловлено стремлением наследников Владимира Святого к переразделу Киевской Руси после смерти сначала Борис(лав)а Ростовского, а затем - Святополка Туровского [15; 27], можно предположить, что в 1020 году Брячислав предъявил свои права на Новгород, как на свою часть наследства его отца, и новгородский посадник Константин поддержал его в этих притязаниях.
Для того, чтобы проверить вероятность такого варианта развития событий, рассмотрим дальнейших ход конфликта между Ярославом и Брячисла-вом. Описание этого конфликта являтся почти идентичным во всех русских летописях, поэтому в данном случае приведем его по самому пространному из них - рассказу Никоновской летописи. Согласно Никоновской летописи, в 1021 году (т.е. примерно через год после того, как Ярослав с помощью новгородцев завоевывает престол и садится на княжение в Киеве), Брячислав Полоцкий, пользуясь отсутствием Ярослава в Новгороде, неожиданно нападает на Новгород и захватывает много добычи и пленных, которых затем уводит в Полоцк. «Въ лЪто 6529. Прiиде Брячиславъ, сынъ Изяславль, внукъ Володимеровъ, съ вои ис Полотска на Новъгородцевъ, и взя Новгородъ; и поимъ Нового-родцевъ, и жены, и дЬти, и имЪша ихъ, и скоты и весь полонъ, и поиде къ Полотску опять» [21, 101922, с.77]. Замечательно интересное замечание об этом нападении Брячислава на Новгород имеется в Хронике польского историка Я. Длугоша. Согласно свидетельству Длугоша, нападение Брячислава на
Новгород вряд ли можно классифицировать как простой набег (как это изображается в русских летописях), поскольку, Брячислав не только захватывает Новгород, но стремится политически подчинить себе всю новгородскую область, сажая по городам назначенных им наместников. «....князь Брячислав, сын полоцкого князя Изяслава, собрав войско из своих полочан и варягов, выступает против Новгорода, занимает его и, обратив в свою власть и послушание всё Новгородское княжество, расставив там префектов, возвратился назад в Полоцк, на отчий престол» [6, а. 1011, 2]. Далее рассказ Длугоша совпадает со сведениями русских летописей, которые повествуют о том, что, узнав о захвате Новгорода, Ярослав с войском за семь дней добирается из Киева до реки Судомы, где произошла его встреча с войсками Брячислава. Река Су-дома протекает на северо-востоке от Полоцка, примерно на середине тракта Полоцк - Новгород. Таким образом, выходит, что Брячислав, согласно предыдущему летописному сообщению, благополучно вернувшись в Полоцк из набега на Новгород, в момент встречи на Судоме с Ярославом снова направлялся из Полоцка в Новгород. Отметив этот момент, вернемся к его рассмотрению подробнее в ходе повестовования. Следуя дальнейшей канве событий летописи, мы узнаем, что на реке Судоме Ярослав одерживает победу над Брячиславом, после чего тот вынужден бежать в Полоцк. В результате этой победы Ярослав возвращает в Новгород всех пленных новгородцев и их имущество: «И пришедшу ему къ СудомЪ рЪцЪ, Ярославъ же ту вЪсть слышавъ, и совокупи воя многи, ис Юева въ седмый день пости же ту, и победи Брячислава, и новгородцевъ вороти въ Новгородъ, и полонъ весь отнять у него, елико бяше въ Новогородской области; и посла ихъ къ Новугороду, а Брячиславъ бежа къ Полотску» [21, 1019-22, с.77]. После этого Ярослав, согласно летописи, делает еще одну весьма замечательную вещь - он он не только не наказывает полоцкого князя за совершенный им разбойничий набег на Новгород, но, возвратившись в Киев, вызывает его к себе и ... награждает его, т.е. присоединяет к Полоцкому княжеству несколько городов из своих владений. «И оттол'Ь ис Юева призва его к собЪ, и вда ему два града, Свячь и Видвбескъ, и рече ему: «буди же съ мною единъ». И воеваша Бря-числавъ съ Ярославомъ вся дни живота своего» [21, 1019-22, с.77].
Ознакомившись с наиболеее полным рассказом Никоновской летописи о событиях 1021 года, постараемся проанализировать его основные противоречия. При внимательном рассмотрении можно выделить, по-крайней мере, три части в рассказе о войне Ярослава с полоцким князем. Первая часть начинается походом Брячислава на Новгород и заканчивается возвращением Брячислава с пленными в Полоцк. Вторая часть начинается на Судоме (причем, летопись не объясняет по каким причинам Брячислав очутился в Псковской области примерно на половине пути по направлении из Полоцка к Новгороду, да еще и со всем награбленным в Нов-
городе добром и пленными), и заканчивается поражением Брячислава и возвращением пленных. Третья часть снова начинается с другого места, уже из Киева, куда Ярослав, судя по всему, вернулся после встречи на Судоме, туда же он и приглашет Брячи-слава для того, чтобы «наградить» его за набег на Новгород. Перед нами, судя по всему, ломаный и перебитый в нескольких местах рассказ о столкновении Ярослава с Брячиславом Полоцким, который свидетельствует о несомненной редакторской правке, т.е. удалении части событий и их перетасовке - характерной детали поздних редакторских правок ранних летописей, которая осуществляется путем фактического изложения событий, имевших место в действительности, но при этом происходит смещение акцента в их причинах, порядке и последствиях, в результате чего возникают не только пропуски в изложении, но теряется и сам смысл этой войны, теряется до такой степени, что поражение полоцкого князя в войне с Ярославом в итоге оборачивается для него выигрышем. Полная нелогичность этого летописного рассказа так и кричит о его переработке. Что же на самом деле стояло за этой странной войной между полоцким князем и Ярославом, который после победы над Святополком захватил киевское княжение и сел на киевском столе? Если в поиске ответа на этот вопрос обратиться к сведениям «Саги об Эймунде», то события, описанные в ней, помогут нам найти несколько подсказок для реставрации возможной логики событий и действий основных персонажей.
Описание предыстории и истории конфликта в «Саге об Эймунде» Согласно сюжету «Саги об Эймунде», после убийства людьми Эдмунда Борис(лава) Ростовского и неудачной попытки Ярослава избавиться от своих бывших союзников путем организованного убийства, Эймунд уходит на службу к тому из братьев Ярослава, который, по его собственным словам, представляется наиболее опасным для Ярослава - к Вартилаву (Брячиславу), князю Палтескью (Полоцкому) [27, 521-522]. По многочисленным деталям рассказа Эймунда об этом брате можно определенно согласиться с большинством исследователей, которые полагают, что речь идет о полоцком князе. Кажущееся противоречие, касающееся того, что в действительности Вартилав был не братом, а племянником Ярослава, в данном случае, легко снимается, исходя из привычки русских князей династии Рюриковичей называться друг друга «братьями», независимо от степени родства [29, 1086]. Далее в Саге излагается предыстория столкновения между Брячиславом и Ярославом. Согласно рассказу Саги, вскоре после прихода варягов Эймунда к Вартилаву-Брячиславу Ярослав заявляет претензии на несколько городов, которые принадлежат Полоцку, но которые он хотел бы получить в свое владение: «...послы прибыли от Конунга Ярислейфа, требовать весей и городов, лежащих поблизости его владения, от Конунга Вартилафа» [27, 522]. Очевидно, что в данном случае в Саге описывается схема, подобная той, что спровоциро-
вала ранее столкновение между Ярославом и Бо-рис(лав)ом Ростовским. Вполне возможно, что эта схема является типичной для сюжета Саги в описании междоусобицы Владимировичей, и ситуация в данном случае являлась совсем обратной - т.е. молодой Вартилав-Брячислав, наняв варягов Эймунда, пытается намекнуть дяде на необходимость передела владений после смерти Святополка и других братьев. Точно так же, в соответствии с этой традицией, Эймунд дает Вартилаву-Брячи-славу типичный для Саги совет не уступать «брату»: «Мне кажется так, Господарь, что надобно ожидать нападения от алчного волка. Он не преминет требовать более, если это будет уступлено» [27, 522]. Далее, по ходу развития конфликта, из совета, данного Эймунду Вартилаву-Брячиславу следует, что между полоцким князем и Ярославом существовала некая предварительная договоренность о времени и месте для встречи войск и сражения, призванного решить взаимные территориальные претензии сторон: «Теперь определи, Господарь, где должны вы сойтись для сражения, и объяви послам, чтоб они могли сказать своему Конунгу. Так было и сделано: послы отправились домой...» [27, 522]. После этого сообщения в тексте Саги имеется значительный пробел, сделанный исландским переписчиком, которого, видимо не интересовали второстепенные детали конфликта. Возможно, что в этом пропущенном куске теста речь шла о первом столкновении Брячислава с Ярославом, о котором вскользь упоминает Софийская 1-я летопись, и в котором Брячислав потерпел поражение, а также о походе Брячислава на Новгород, о котором рассказывают все русские летописи. Новая запись Саги начинается с момента встречи войск противников в некоем месте «на границе той страны» [27, 523]. Речь, скорее всего, идет о юго-западной границе новгородкой области, где протекает река Судома, и где, таким образом, согласно летописному рассказу, Ярослав победил Брячислава. Поскольку, как следует из летописи, Ярослав шел от Киева до Су-домы семь дней, Вартилав и его люди, в соответствии с сообщением Саги, должны были прибыть на место раньше людей Ярослава. Всей этой предыстории встречи на Судоме в русских летописях нет, в них скупо говорится о внезапном и беспричинном нападении Брячислава на Новгород, после чего следует путанный и невразумительный рассказ о захваченных им при набеге пленных новгородцах и о военной добыче, которых Брячислав сначала все-таки успел благополучно доставить в Полоцк, а затем они каким-то непонятным образом вновь оказались при нем на Судоме. Указанные несоответствия были замечены как дореволюционными [12; 27], так и современными [5; 7; 8; 13; 15; 22; 23] исследователями, но, несмотря на это, на них по-прежнему предпочитают закрывать глаза. Допуская, что в рассказе русских летописей имеются купюры, единственным объяснением этого противоречия можно считать предположение, что ко времени встречи с Ярославом на Судоме Брячи-слав, доставив пленных и захваченные трофеи в Полоцк, отправился по направлению к Новгороду
повторно, к месту заранее назначенной с Ярославом встречи на Судоме. Осмелимся предположить, что эта отрывочная и словно вырванная из контекста запись русской летописи является, скорее всего, лишь малой частью первоначального полного рассказа о конфликте Ярослава и Брячислава, впоследствии сокращенного редактором начальной летописи. Целью подобного редактирования, по нашему мнению, могла быть попытка скрыть какой-то нелицеприятный для Ярослава факт. Учитывая то, что в Новгороде Брячиславу удалось захватить много пленных, в том числе женщин и детей, является вполне вероятным, что высказанное в Саге об Эймунде утверждение о том, что в плен к Брячи-славу примерно в это же время попала шведская жена Ярослава - Ингигерда, в какой-то мере соответствует истине. Только этим можно объяснить возвращение Брячислава в Полоцк с добычей, о котором говорит русская летопись, а затем его обратный поход на границы Новгородской области - на реку Судому с целью встречи и переговоров с Ярославом.
Снова обращаясь к тексту Саги, мы узнаем, что войска Ярослава и Брячислава простояли друг напротив друга у Судомы несколько дней, не предпринимая никаких военных действий: «С обеих сторон рати были приготовлены к брани, и сошлись в определенном месте на границе той страны, где, учредив станы, он простояли несколько ночей» [27, 523]. По словам Эймунда, причиной промедления Ярослава было ожидание приезда Ингигерды: «... еще не приехала Господыня Ингигерда, которая держит ряд за всех их, хотя Конунг считается предводителем их людей» [27, 522]. Если после этого причина промедления в военных действиях становится вполне объяснимой, то представляется непонятным, во-первых, почему Ингигерда не приехала на Судому вместе с Ярославом из Киева; и во-вторых, вытекающий из этого вопрос, где именно находилась в то время Ингигерда. Из Софийской 1-й летописи мы знаем, что первое столкновение Брячислава с Ярославом произошло в 1020 году, т.е. в тот год, когда у Ярослава и Ингигерды родился сын. Мы не знаем, где именно и в какой форме произошло это первое столкновение. Если увязать его с принятием Ярослава киевского княжения (и с очередным приходом печенегов к Киеву, о котором говорится в Никоновской летописи под 1020 годом [21, 1019-22, а77]), весьма вероятно, что в тот период Ингигерда предпочла остаться в Новгороде, где было безопаснее и где она была окружена верными ей людьми. В таком случае действительно представляется вполне логичным, что Ярослав и Ингигерда должны были прибыть к месту предполагаемого сражения/переговоров на Судоме раздельно: Ярослав с его дружиной двигался от Киева, а Ингигерда с варягами - из Новгорода (или из Ладоги, владений Рангвальда). Рассуждая таким образом, можно понять, почему в рассказ Эймунда о встрече на Судоме была введена Ингигерда. Это произошло вовсе не потому, что она была его соотечественницей (и, согласно жанру скандинавских
саг, ей приписывалось решающее влияние на новгородского конунга), а, скорее всего, потому, что Ингигерда так или иначе была вовлечена в этот конфликт. Предположив, что Ингигерда в 1020 году после рождения сына оставалась в Новгороде, в то время как Ярослав сел на княжение в Киеве, попытаемся выяснить, когда в действительности она была захвачена в плен варягами Эймунда: накануне сражения на Судоме (будучи в эскорте варягов Рангвальда, которые шли на помощь Ярославу из Новгорода), как это описывается в Саге, или в числе других пленных во время раннего набега Бря-числава на Новгород (в котором, несомненно, также участвовал Эймунд).
Обращаясь к рассказу о захвате Эймундом и Рагнаром Ингигерды, приведенному в Саге, следует отметить, что его описание, на первый взгляд, кажется элементом авантюрного романа. Между тем, учитывая тот факт, что различные манипуляции и провокации, проводимые накануне сражений являлись непременным атрибутом воинской тактики варягов, целью которых было избежать крупных военных потерь, рассказ Эймунда о захвате Ингигерды не является таким уж неправдоподобным, более того, его реализация выглядит довольно простой в исполнении. Приведем его краткое описание в качестве иллюстрации всего вышесказанного. Итак, в то время как Вартилав-Брячислав и Ярослав оба находились в своих военных станах, Эймунд и Рагнар стали в засаде на дороге в лесу, «позади стана Конунга Ярислейфа, ожидавшего приезда Господыни» [27, 523], выжидая момент для провокации. Мы не знаем, где именно на Судоме встретились войска Брячислав и Ярослава, как стояли войска и где находился тыл войск Ярослава. Учитывая, что Ярослав шел из Киева, тыл его войска кажется ожидаемо повернут к Киеву. Однако это является маловероятным в связи с топографией местности. Учитывая то, что Брячислав шел на Новгород (или из Новгорода) и в соответствии с топографией местности, Ярослав мог встретиться с Брячиславом только в одном месте - в среднем течении Судомы у Порхова или чуть ниже. В этом случае, тыл войск Ярослава оказывается повернут к Новгороду, что представляется совершенно логичным с практической точки зрения, особенно, если Ярослав ожидал возможной подмоги из Новгорода (с Ингигердой или ярлом Рангвальдом во главе). Далее из Саги следует, что когда на дороге появился кортеж Рангвальда, Эймунд и Рагнар не сделали никакой попытки напасть на него, так как их целью был захват Ингигерды, ехавшей впереди в окружении охраны из некольких воинов. Маневр был проведен молниеносно: в то время как Рагнар из леса с одной стороны дороги подстрелил коня Ингигерды, Эймунд немедленно выскочил из леса у дороги и, пользуясь эффектом внезапности, подхватил падающую с коня княгиню и увлек ее в лес по другую сторону дороги. Все это было проделано в условиях ночной видимости и настолько быстро, что, судя по всему, никто из людей, сопровождающих княгиню, не понял, что произошло. «Второй
(муж) закричал, что он видел образ человека, который перепрыгнул через дорогу; но ни один из них не посмел явиться к Конунгу (Ярислейфу), потому, что они не знали, люди ли это были, или духи» [27, 523]. Простота и действенность плана захвата Ин-гигерды для того, чтобы сделать Ярослава более уступчивым в переговорах с Брячиславом была безусловна.
Тем не менее, не отрицая основного элемента рассказа Саги - захвата Брячиславом и Эймундом Ингигерды, но соглашаясь с тем, что в рассказе Саги, записанном позднее, подробности захвата Ингигерды могли быть несколько искажены и приукрашены, следует отметить, что существует возможность того, что Ингигерда была захвачена во время набега Брячислава на Новгород. Эта гипотеза кажется нам более вероятной, поскольку она подтверждает сложный и непонятный по описанию летописей маршрут похода Брячислава с пленными из Новгорода в Полоцк, а затем снова к границам Новгородской области на Судому, при том, что в последнем вояже участовали захваченные в Новгороде пленные. Скорее всего, Ингигерду вместе с другими пленными (и, возможно даже, годовалым сыном Ярослава, также попавшим в плен вместе с матерью) сначала привезли в качестве пленных в Полоцк, а затем - при подходе Ярослава к Судоме, предприимчивые варяги Эймунда доставили ее к месту встречи войск для того, чтобы сделать переговоры Брячислава с Ярославом более продуктивными. Так или иначе, независимо от того, была ли она захвачена во время рейда Брячислава и Эймунда в Новгород, или ее захват произошел согласно описанному в Саге сценарию, на встрече Брячислава и Ярослава на Судоме Ингигерда, согласно Саге, выступала в роли заложницы.
Противоречия в рассказах о встрече на Су-доме
В описании итогов встречи на Судоме мы снова имеем дело с противоречием между свидетельствами русских летописей и сведениями «Саги об Эймунде». Согласно русским летописям, Ярослав «победил» Брячислава на Судоме, в результате чего тот должен был возвратить всех захваченных в Новгороде пленных и военные трофеи, и уйти в Полоцк, что представляется как поражение Брячи-слава. Согласно Саге, Брячислав выиграл переговоры на Судоме, что вылилось в сохранении и приумножении его владений. Учитывая то, что расказ о набеге Брячислава был сделан по свидетельствам новгородских летописей, Брячислав действительно проиграл - он не получил во владение Новгород, на что он, возможно, претендовал. Тем не менее, согласно тому же рассказу русских летописей, несмотря на то, что Брячислав проиграл сражение и был вынужден отдать всех пленных, он не только сохранил свое княжество, но и присоединил к нему по договору с Ярославом два крупных торговых города на пути из «Варяг в Греки» - Усвят и Витебск. При этом ни в одной из летописей не идет речь о собственно сражении или о каких-либо материальных последствиях проигранного Болеславом сражения, т.е. захвата полоцких пленных или хотя бы
ответной попытки Ярослава напасть на земли Полоцкого княжества, чтобы отомстить за нанесенный ущерб. Таким образом, объявленный проигравшим и побежденным Брячислав на самом деле не кажется нам проигравшим, даже судя по рассказам традиционно предвзятых по отношеню к Полоцку русских летописей. В связи с последним в отечественной историографии даже была высказана гипотеза, что никакой битвы при Судоме на самом деле не было, войска полоцкого князя и Ярослава действительно прибыли к Судоме с разных сторон, но до сражения дело не дошло.
Определенная уклончивость в передаче итогов встречи на Судоме в русских летописях отчетливо видна и в сопоставлении их свидетельств со свидетельствами Саги. В целом скупые сообщения летописей сводятся к упоминанию о том, что Брячислав отдал Ярославу всех пленных из Новгорода и все награбленное им там добро, и беспрепятственно ушел в Полоцк, а затем, некоторое время спустя получил в добавление к Полоцкой земле города Усвят и Витебск, которые были выделены Ярославом из его владений. В тексте Саги итоги переговоров на Судоме, которые, с одной стороны вели Ингигерда и Ярослав, а с другой - представители Брячислава (т.е. Эймунд), были описаны весьма подробно и сводились к следующему. Ярослав сохранял за собой титул великого князя и право на княжение в Новгороде. «...ему держать вперед самую важную часть Гардарика, то есть Гольмгард (Новгород)», «Ярислейфу быть Конунгом всего Гардарика» [27, 524]. За Вартилавом было признано право на княжение в Киеве. «Вартилафу владеть Кунигардом (Киевом), другою лучшею частью всех владений, с податями и сборами, — от чего будет он иметь вдвое более владения, нежели как имел прежде Палтеск (Полоцк)...» [27, 524]. Эймунд получал право на княжение в одном из городов Полоцкой земли. «...область, лежащую подле (Полоцка -Е.Т.), иметь Конунгу Эймунду, и быть ему там, (над этою областью), Конунгом, пользуясь всеми земскими сборами, какие там положены...» [27, 524]. Наконец, ярлу Рангвальду, кузену Ингигерды, было подтверждено его право на княжение в Старой Ладоге. «Ярл Рогнвальд будет владеть Альдегиоборгом, который уже имел он прежде» [27, 524].
Прежде чем в лучших традициях начинать критиковать сведения о событиях войны Ярослава с Брячиславом, изложенные в Саге, следует отметить несколько важных моментов. Во-первых, упоминание в тексте договора не только Брячислава и Эймунда, но и ярла Рангвальда, владения которого были определены по брачному договору Ярослава и Ингигерды, свидетельствует о том, что владетель Ладоги тоже был вовлечен в этот «локальный» конфликт. Это, в свою очередь, подтверждает замечание, высказанное О.И.Сенковским, о том, что в договоре, заключенной на Судоме, речь действительно шла о переделе Руси после смерти Святополка Туровского (и Борис(лав)а Ростовского). Во-вторых, с духом договора на Судоме, подробности которого более или менее верно сохра-
нились в содержании текста Саги, хорошо согласуется свидетельсто о военных и союзнических обязательствах, которые брал на себя Брячислав по отношению к Ярославу, и которое, что особенно важно, сохранилось в русских летописях: «...и рече ему: «буди же съ мною единъ». И воеваша Брячи-славъ съ Ярославомъ вся дни живота своего» [21, 1019-1022. с. 77]. В приведенном контексте выражение «воевать с Ярославом» значило воевать на его стороне, что и делал все последующие годы Брячислав Полоцкий: до 1036 года Брячислав участвовал во всех военных кампаниях Ярослава, в том числе - в большом походе на Польшу в 10301031 гг. В-третьих, необходимо понимать, что в тот период «должность» князя в главных городах крупных земель Древней Руси, как известно, была выборной. Князь являлся лишь военным лидером, осуществляющим военную оборону области и защищавшим экономические и политические интересы этой области. Он мог быть смещен и изгнан в любой момент, как только переставал соответствовать требованиям городской общины [25, 198-311]. Поэтому, перечисляя условия мирного договора мы должны четко представлять, что в данном случае речь шла о праве обоих князей претендовать на княжение в той или иной области. Поэтому в данном случае мы склонны согласиться с мнением О. И. Сенковского и А. И. Лященко, поддержанным современными белорусскими исследователями, которые считают, что после получения Вартилавом-Брячиславом права на княжение (или наместничество) в Киеве, ярлу Эймунду, кроме личного земельного владения в Полоцкой земле, было предоставлено военное наместничество в Северной Руси (т.е. Гардарике), а именно - в Полоцкой и Новгородской земле (судя по всему, на некоторое время и с некоторыми ограничениями) [12; 27]. Эта сугубо военная функция условия найма Эймунда была еще раз подчеркнута в конце договора. «Конунгу Эймунду содержать защиту земель (landvarn) за обоих братьев и всего Гардарика, а им снабжать его людьми и (поддерживать) своею властью» [27, 524]. В этом отношении назначение Эймунда был, несомненно, весьма выгодным как для городов-общин Северной Руси, так и для Полоцка[8, 28-33; 22, 62-68; 23, 47-48]).
Наконец, легитимность претензий Брячислава на княжение в Киеве, вызывающая недоумение в традиционной русской историографии, кажется, не вызывала никаких сомнений как у Эймунда и самого Ярослава, так и у городского киевского веча. Брячислав, как мы уже упоминали, являлся племянником Ярослава, то есть сыном его старшего единокровного брата Изяслава Полоцкого, и, таким образом, согласно известному нам основному закону древнерусского княжеского престолонаследия -«лествичному праву» - являлся «младшим» по отношению к Ярославу. Однако, не следует забывать, что эта модель престолонаследия на Руси сформировалась несколько позднее, и в то время могла быть оспорена на основании западной, сканадинав-ской модели престолонаследия от отца к сыну (т. н. майорат), а не от дяди к племяннику. Не случайно в
Саге Эймунд считает Вартилава-Брячислава основным соперником Ярослава после смерти Бо-рис(лав)а Ростовского, и именно Эймунд призывает Брячислава настаивать на получении своей части наследства в Русской земле: «ты должен взять после брата равную с ним часть наследства» [27, 522], причем этой частью наследства чуть ниже в тексте оказывается Киевское княжение. Этот момент «Саги» весьма замечателен и, к неудовольствию ее критиков, может свидетельствовать в пользу аутич-ности ее рассказа. Поэтому в данном случае мы не можем согласиться с предположением О. И. Сен-ковского о том, что Брячиславу могла быть дана в удел лишь какая-то область в Киевской земле, а не сам Киев; в договоре «Саги» речь идет именно о «Кенугарде»(т.е. о Киеве), а не о его части (т.е. земли, области), кроме того - именно о княжении, а не о наместничестве, поскольку наместничество предполагает собирание налогов в пользу князя, а не наоборот. В пользу княжения Брячислава Полоцкого в Киеве также говорят находки археологических раскопок Киева [1; 9], несмотря на то, что они частично оспариваются современными исследователями [14].
В заключение, остается добавить, что, учитывая общеизвестный и признаный большинством русских историков факт политической тенденциозности и практики «исправления» ранних текстов русских летописей в угоду определенному князю, в описании конфликта между Брячиславом и Ярославом 1020-1021 годов претензии Брячислава оказались оторваны от реалий того времени и наложены на кальку более поздних законов русского княжеского престолонаследия - лествичного права, известного этим летописцам и воспринимаемого ими априори. Поэтому все действия Брячислава, причины и основания которых были опущены во время позднейших доработок, звучат так непонятно и неожиданно в их изложении, как и притязания Бря-числава на Киевское княжение. Это стало причиной того, что в современной историографии, при всех значительных сдвигах, которые сделаны в изучении сведений «Саги об Эймунде» относительно междоусобицы наследников Владимира Святого, до сих пор уживаются два варианта трактовки событий, связанных с княжением Брячислава в Киеве: мнение о том, что до 1036 года Брячислав самостоятельно княжил в Киеве [2, 153; 8, 23-24] и мнение о том, что Брячислав и Ярослав княжили в Киеве совместно [24, 78]. Несмотря на то, что правдивость сведений «Саги» о княжении Брячислава в Киеве поддерживают большинство белорусских историков, оба этих мнения все еще вызывают большой скептицизм в российской историографии.
Заключение
Завершая тему о столкновении Брячислава Полоцкого и Ярослава Мудрого в 1020-1021 годах необходимо подчеркнуть, что суть этого противостояния заключалась в переделе Русской земли после смерти Святополка Туровского и Борис(лав)а Ростовского. Его подробности были чрезвычайно скупо упомянуты в русских летописях, но полу-
чили более выраженную и детальную характеристику в исландской «Саге об Эймунде». Условия мирного договора между Ярославом и Брячиславом полностью умалчивались в русских летописях, но пребывание Брячислава на киевском столе подтверждается косвенными обмолвками летописей и свидетельствами археологических раскопок в Киеве, а также глухими сообщениями о наместнике Ярослава в Киеве, правившем там до 1036 года. Таким образом, рассказ Саги о событиях 1020-1021 годов и подробностях мирного договора на Судоме вполне вписывается в пробелы сохранившегося в русской летописной традиции отрывка повествования о войне Ярослава Мудрого с Брячиславом Полоцким.
Список литературы
1. Белецкий, С. В. Лично-родовые знаки князей-Рюриковичей на металлических подвесках XI в. / С. В. Белецкий // Ruthenica / 1н-т ютори НАН Украши. - Кшв, 2002. - Т. 1. - С. 134-151.
2. Псторыя Беларуси у 6 т. / рэдкал.: М. Кас-цюк (гал. рэд.) р шш.]. - Мшск: Экоперспектива, 2007-2011. - Т. 1: Старажытная Беларусь: ад пер-шапачатковага засялення да сярэдзшы XIII ст. / В. Вяргей р шш.]; рэд. тома: М. Чарняусш, Г. Штыхау.
- 2007.
3.Глазырина, Г. В. Правители Руси (обзор древнескандинавских источников) / Г. В. Глазы-рина // Древнейшие государства Восточной Европы: материалы и исслед. / Ин-т рос. истории РАН. - М., 2001.
4. Глазырина, Г. В. Скандинавские источники / Г. В. Глазырина, Т. Н. Джаксон, Е. А. Мельникова // Древняя Русь в свете зарубежных источников: учеб. пособие / Е. А. Мельникова [и др.]; под ред. Е. А. Мельниковой. - М., 1999. - С. 408-563.
5. Головко, А. Б. Земли Западной Руси и объединительная политика Киевского государства в Х
- первой трети XII в. / А. Б. Головко // Киев и западные земли Руси в 1Х-ХШ вв.: сб. ст. / редкол.: Л. Д. Поболь [и др.]. - Минск, 1982. - С. 25-44.
6. Длугош Ян. Анналы или Хроники славного Королевства Польши (перевод с лат. комментарии
- Дьяконов И. В. 2010). Книга 2, часть 3, 1011 год Господень. [Электронный ресурс]: http://www.vostlit.info/Texts/rus5/Dlugos_2/frametext 23.htm/
7. Заяц, Ю. А. Завершение восточно-европейской эпопеи принца Эймунда, или Варяги на юго-восточной окраине Полоцкой земли в первой половине XI в. // Матэрыялы па археалоги Беларуси навук. зб. - Вып. 24: Даследаванне сярэдневяковых старажытнасцей Цэнтральнай Беларуа (памящ Ю. А. Заяца). - Мшск, 2013. - С. 28-33.
8. Заяц, Ю. А. Полоцкие события «Саги об Эймунде» / Ю. А. Заяц // Псторыя i археалопя По-лацка i Полацкай зямлт матэрялы навук. канф. к 1130-годдзю Полацка / 1н-т псторьн НАН Беларуа, Полац. пст.-культур. запаведнщ уклад.Т. А. Джу-мантаева. - Полацк, 1992. - С. 23-24.
9. Каргер М.К. Древний Киев: очерки по истории материальной культуры древнерусского города. - М.-Л., 1959.
10. Левко, О. Н. Полоцк и объединительные процессы Х1-ХШ вв. / О. Н. Левко // Полоцк / О. Н. Левко [и др.]; редкол.: А. А. Коваленя (гл. ред.); науч. ред. О. Н. Левко; Ин-т истории НАН Беларуси. - Минск: Беларус. навука, 2012. - С. 59-66.
11. Лихачев, Д.С. Повесть временных лет, ч. 2. Комментарии. - М.-Л., 1950.
12. Лященко, А. И. «ЕутиМаг saga» и русские летописи / А. И. Лященко //Изв. Акад. наук СССР. Сер. 6. - 1926. - Т. 20, № 12. - С. 1061-1086.
13. Михеев, С. М. «Святополкъ сЬде в КиевЪ по отци»: Усобица 1015-1019 годов в древнерусских и скандинавских источниках / С. М. Михеев. -М., 2009.
14. Михеев, С. М. К проблеме атрибуции знаков Рюриковичей / С. М. Михеев // Древняя Русь. Вопросы медиевистики. - 2014. - № 4. - С. 45-63.
15. Михеев, С. М. Эймунд - убийца Бориса, Ингвар Путешественник и Анунд из Руси: к вопросу о шведах на Руси в XI веке / С. М. Михеев // Ruthenica / 1н-т юторп НАН Украши. - Кшв, 2006. - Т. 5. - С. 19-36.
16. Назаренко А. В. Древняя Русь на международных путях: Междисциплинарные очерки, культурных, торговых, политических отношений IX— XII веков. — М., 2001.
17. ПСРЛ, Т. I. Лаврентьевская летопись. М.,
1997.
18. ПСРЛ, Т. 2. Ипатьевская летопись. М.,
1998.
19. ПСРЛ, Т.4, Ч.1. Новгородская Четвертая Летопись. М., 2000.
20. ПСРЛ, Т. 6 (Выпуск 1) Софийская первая летопись старшего извода. - М., 2000.
21. ПСРЛ, Т. 9. Летописный сборник, именуемый Патриаршей или Никоновской летописью. -М., 2000.
22. Самонава, М. Н. Полацка-шеусшя ад-носшы па сведчаннях «Эймундавай сап» / М. М. Самонава // Скарына i наш час: матэрыялы IV М1жнар. навук. канф.: у 2 ч. / рэдкал.: А. А. Стан-кевiч (гал. рэд.) [i шш.]. - Гомель: ГГУ им. Ф. Ско-рины, 2008. - Ч. 1. - С. 62-68.
23. Самонова, М. Н. «Эймунд конунг» на службе у Брячислава: шведский след в истории Полоцкого княжества. // Исследования по истории Восточной Европы. Научный сборник. Вып.8. -Минск, 2015. - С. 37- 56.
24. Тарасау, С. В. Брачысау Iзяславiч / С. В. Тарасау // Энцыклапедыя псторьп Беларуси у 6 т. / рэдкал.: М. В. Бiч [i шш.]. - Мшск, 1994. - Т. 2. С. 78.
25. Фроянов, И. Я. Города-государства в Древней Руси / И. Я. Фроянов, А. Ю.Дворниченко // Становление и развитие раннеклассовых обществ: город и государство /под ред. Г. Л. Курбатова [и др.]. - Л., 1986. - Ч. 3. - С. 198-311.
26. Шайкин А. А. «Оставим все, как есть...» (по поводу современных интерпретаций убийства Бориса и Глеба) // ТОДРЛ. СПб., 2003. LIV: Памяти Дмитрия Сергеевича Лихачева. - С. 337-369.
27. Эймундова сага. Сказание об Эймунде Ринговиче и Рагнаре Агнаровиче, скандинавских витязях, поселившихся в России в начале XI века// О. И. Сенковский. Собрание сочинений. СПб., 1858. - Т. V. - С. 511-73.
28. Янин В. Л. Новгородские посадники. — М., 1962.
29. Cook, R. Russian history, Icelandic story, and Byzantine strategy in Eymundar ^attr Hringssonar / R. Cook // Viator: Medieval a. Renaissance Studies. -1986. - Vol. 17. - P. 65-89.
