CC BY
16Экология языка и коммуникативная практика. 2013. № 1. С. 153-164
По средней линии Т.В. Матвеева
УДК 81'271.16
ПО СРЕДНЕЙ ЛИНИИ Т.В. Матвеева
В статье рассматривается разговорный диалог конфликтного характера, анализируется речевая технология преодоления и предупреждения конфликта без ущерба для достоинства участников речевого общения. Приводится перечень речевых приёмов смягчения несогласия, ведущих к ослаблению психологической напряжённости общения. Ключевые слова и фразы: диалог, диалоговая стратегия, речевая тактика, конфликт, правила антиконфликтного речевого поведения, речевой приём, психологическое равенство.
ALONG THE MIDDLE LINE T.V. Matveeva
The article looks into the spoken dialogue of a conflict type. The problem to be analyzed is the speech technology of overcoming and preventing the conflict without losing the dignity of speech partners. The list of speech techniques to lessen one's disagreement, and thus diminishing the psychological communication is given.
Keywords and phrases: dialogue, dialogic strategy, speech tactics, conflict, anti-conflict speech behaviour rules, speech device, psychological equality.
Речевое общение обусловлено множеством факторов, вследствие чего оно неизбежно вариативно. Эталоном общения является, видимо, гибкость речевого поведения личности, способной опираться на обширный речежанровый репертуар русского языка при неизменном внимании к адресату. По Аристотелю, адресат - это «конечная цель всего», приоритетная сторона общения. Индивидуальное поведение личности, оберегающей чужое и общее духовное здоровье, связано с необходимостью подстраиваться к адресату, учитывать выполняемую им социальную роль, психофизический тип, речекуль-турные возможности, а также обстоятельства общения. С другой стороны, человек должен оберегать чувство собственного достоинства и защищаться от несправедливости.
Подход к непринуждённой диалогической речи с лингвоэкологических позиций открывает возможность группировать речевой материал разговорных акций, реакций и трансакций под углом зрения их межличностного психологического результата, связанного с толерантностью общения. Аспект лингвоэкологии близок риторическому и культурологическому, поскольку их общей опорой является ценностное отношение к коммуникации и представление о речекультурной стратификации социума.
Экология языка и коммуникативная практика. 2013. № 1. С. 153-164
По средней линии Т.В. Матвеева
Речевое поведение первоначально может интерпретироваться на материале первичных жанров (классов высказываний), обусловленных отдельными параметрами коммуникативной ситуации. Приняв в качестве исходного положение о том, что речевой жанр является устойчивой формой системно-речевого структурирования [Салимовский 2000; Дементьев 2010], необходимо прежде всего основываться на отдельных высказываниях коммуниканта, выражающих ту или иную коммуникативную тактику; классы тактик позволяют судить о коммуникативных стратегиях. Более сложен анализ структурных единиц диалога - диалогических единств [Баранов, Крейдлин 1992], каждое из которых представляет собой две или несколько реплик коммуникантов, характеризующихся общей содержательной целостностью, а также единой линией психологического развития и разрешения. Возможен и более крупный объект наблюдений: речевые партии коммуникантов и коммуникативные сценарии [Борисова 2006].
Изучение непринуждённого общения в аспекте лингвоэкологии связано с особым вниманием к зонам коммуникативного напряжения, или конфликтогенным зонам, возникновение которых обусловлено прежде всего разностью практических или интеллектуальных интересов, а также воспитания и психотипа коммуникантов. Эти зоны связаны с активностью первичных речевых жанров несогласия, возражения, выведывания, высмеивания, издёвки, иронии, колкости, игнорирования и под. Речекультурные различия (разность речевой эрудиции и стилистической манеры) составляют вторую линию возможного коммуникативного риска.
Лингвистическая конфликтология представляет собой активно разрабатываемую сферу современной русистики (В.Н. Базылев, Ю.С. Сорокин, В.С. Третьякова, А. Зализняк, О.С. Иссерс, Л.А. Шкатова), сосредоточенную на рассогласовании иллокутивных намерений коммуникантов. Естественность и неизбежность конфликтов, повсеместно признаваемая психологией, не снимает того факта, что конфликты деструктивны, они отравляют атмосферу общения, затяжная их реализация нередко приводят к серьёзным личностным и межличностным деформациям. С позиций лингвоэкологии, конфликт представляет собой объект не только лингвистического, но и лингвопедагогического внимании, направленного на обучение особым коммуникативным умениям.
В конфликтогенном общении важно, чтобы по крайней мере один из коммуникантов был способен оценить текущее состояние диалога и прогнозировать воздействующий эффект собственного высказывания. Речевой партнёр конфликтанта всегда стоит перед выбором: стремиться к обострению противоречия и доведению отношений до открытой
Экология языка и коммуникативная практика. 2013. № 1. С. 153-164
По средней линии Т.В. Матвеева
ссоры (что, как правило, характеризуется резкостью высказываний и чревато разрывом отношений) или же к сглаживанию отношений на любой стадии конфликта.
В данной статье рассматривается лингвистическая техника осуществления «средней линии» речевого поведения участника конфликтного диалога, когда он хочет уйти как от роли человека, «раздувающего огонь» отрицательных чувств, так и от роли откровенного подлаживания к своему речевому партнёру, в ущерб собственным интересам и достоинству.
Предварительно заметим, что высказывания, эксплицирующие диалоговую стратегию, в естественном разговорном общении являются репликами-реакциями. В гармоничном диалоге субъективно-оценочная стратегия может быть реализована уже начиная со второй реплики диалогического единства. Открывая проблему изучения феномена реплик-реакций, Н.Д. Арутюнова отмечает её роль в осуществлении персонифицированной стратегии согласования иллокутивных намерений субъектов общения [Арутюнова 1990]. Именно ответная реплика, реплика-реакция, используется для того, чтобы речевой партнёр мог выразить своё отношение к предыдущему высказыванию, намечая в то же самое время тональность последующего общения. Поддерживая или сдерживая интенцию инициатора речи, второй собеседник вправе поощрять или оспаривать позицию первого, делая это откровенно или используя косвенные способы речевого выражения. Русская речь располагает большим количеством стереотипных высказываний, с помощью которых может быть эксплицирована желательная тональность начатого общения [Матвеева 2007].
В конфликтогенной ситуации диалоговая стратегия также выражается с помощью реплик-реакций, но их расположение и использование своеобразно. Конфликтогенность выражается в накоплении отрицательной энергии. В частности, развивающийся конфликт может быть связан с умножением отрицания. «Прекословный» (М.В. Ломоносов) речевой поступок коммуниканта, на том или ином отрезке диалога начинающего перечить собеседнику, может повторяться (см. шрифтовое выделение реплик в ил. 1), что, безусловно, раздражает собеседника или третьих лиц. Такое поведение может быть обусловлено собственной интенцией конфликтанта или мотивировано скрытым или открытым вызовом в содержании инициативной реплики, как в приводимой ниже речевой иллюстрации:
1. Ш. Нет, не чувствую я, что мы в гостях. Гостей ведь развлекают! Песни для них поют!
М. У меня нет слуха и голоса.
Ш. Анекдоты рассказывают!
Экология языка и коммуникативная практика. 2013. № 1. С. 153-164
По средней линии Т.В. Матвеева
М. Я не знаю анекдотов. Я их не запоминаю.
Ш. Почему?
М. Я не вижу в них ничего смешного. Мне кажется, в анекдотах, за редким исключением, грубый и плоский юмор.
Ж. Это он не просто так говорит. Он говорит, чтобы своё превосходство подчеркнуть. Ты не представляешь, как с ним тяжело. Он каждым словом своё превосходство подчёркивает (А. Слаповский).
Провокативное поведение инициатора разговора приводит к упрямому отрицанию, оно чревато переходом с предметной темы на лица, т.е. обострением конфликтности, а затем «выплеску конфликтной массы» [Шалина 2000] (см. конечную реплику ил. 1). Эксплицитное отрицание, предъявленное несколько раз (ил. 1-3), является сигналом психологической напряжённости (ил. 2) или агрессивности [Стернин, Шилихина 200 6: 23]. Тем более агрессивно «отзеркаливание» отрицания. Минидиалог со взаимными эксплицитными отрицаниями провоцирует психологически менее устойчивого речевого партнёра на грубость (см. конечную реплику ил. 2).
2. Мать. А ты чё это не обняла меня даже, когда пришла, не поцеловала? Всё уже, что ли, уже? На хрен иди, да?
Девочка. Нет...
Мать. Могу и уйти, если такая...
Девочка. Нет.
Мать. Да чё ты неткаешь-то? Я думала, обнимемся там, поцелуемся, всё тыры пыры (В. Сигарев).
3. Т. Кто это додумался наш район «Кубой» назвать?
А. Потому что полуостров. И прямо в пруд. А там - город. Поэтому.
Т. А Куба - остров.
А. Нет, полуостров.
Т. Нет, остров.
А. Нет, полуостров! Факт тот, что, Тома, поверь, тебе белое к голове надо, и тогда всё-всё будет...
Т. (вдруг кричит). А тебе просто башку надо, поняла?! Терплю её бредятину, терплю, надоела! Я её на шею, а она вместо шляпы садится. Дура! (Н. Коляда).
На стадии сложившегося конфликта попытка пройти по средней линии может остаться безрезультатной. Например, коммуникант А. делает попытку перевести разговор на другую тему (см. выделение жирным шрифтом в ил. 3), но это играет противополож-
Экология языка и коммуникативная практика. 2013. № 1. С. 153-164
По средней линии Т.В. Матвеева
ную - раздражающую - роль, и разговор сваливается в область прямых и грубых обличений. И всё же тактика перемены темы остаётся одним из главных приёмов ухода от резкого противостояния, при отсутствии глубоких личных противоречий она срабатывает (ил. 4).
4. А. Это же у Маяковского было / об этом «Во весь голос» /
Г. Нет, в «Во весь голос» этого нет /
А. Нет /об этом на весь мир / «Любовь - это» //что /помнишь?
Г. Илюш, ну принеси водички пожалуйста
Б. Ещё чего не хватало!
Г. (смеётся) (ЖРУГ)
Обратим внимание на контекст той же речевой тактики переключения темы. Данная тактика может вводиться и безличностно, но чаще сопряжена с использованием обращения к конфликтанту по имени и применением речевых жанров просьбы, уверения, уговаривания, тактичного совета. В таких случаях содержательное переключение разговора сопряжено и с психологическим переключением, изменением тональности речевого общения. При этом важно уйти от безапелляционности, характерной для резкого отрицания. В ил. 3 коммуникант А., несмотря на уверение и личное обращение к кон-фликтанту, остаётся на позициях безапелляционного утверждения: средства улаживания отношений расположены в срединной - слабой позиции высказывания, тогда как безоговорочное утверждение (факт то, что) открывает его. Коммуникант Г. в ил. 4 использует явный отвлекающий манёвр, применяя переключающую просьбу в правильном этикетном оформлении, а также с применением дополнительных средств смягчения (использование деминутива водички). При участии третьего собеседника, имитирующего возможную реакцию конфликтанта, этот манёвр срабатывает. Заметим также, что в ил. 3 «нет-перепалка» не умножается, поскольку А. не повторяет своего возражения, вовремя почувствовав накопление нежелательной нервозности.
Может привести к сглаживанию конфликтности и повторение приёма переключения темы, особенно с опорой на эготему конфликтанта. В ил. 5 мы можем наблюдать согласованно разыгранную собеседниками стратегию психологического смягчения напряжённости, проистекающей от чрезмерной возбуждённости коммуниканта А. Первоначальное игнорирование отвлекающего вопроса и отказ от ответа от него после второй попытки вопроса не приводят к обострению разговора, поскольку срабатывает третья попытка отвлечения от первоначальной темы (выделена жирным шрифтом), несмотря на провокативный характер этой попытки. Удачу обеспечивает реплика со
Экология языка и коммуникативная практика. 2013. № 1. С. 153-164
По средней линии Т.В. Матвеева
стороны, направляющая мысль конфликтанта в его личную сферу. Вероятно, значимость эготемы собеседника в процессе реализации ухода от конфликтогенной темы велика.
5. А. Так вот / а квинитэссенция всех-всех производительных отношений - это отношение к собственности / они же всё определяют / да в конечном счёте да и демократия / что такое демократия?
Г. Ну Женя / ты уже забурился /расскажи как другие ребята сдавали / А. (продолжая начатую тему) Чем больше частных собственников / тем устойчивее / стабильнее и гарантированнее
Г. Женя /расскажи как другие ребята сдавали / А. Я не знаю как они сдавали / хорошо наверно сдавали Б. Ну а ты что /на трояк? А. Я??
Г. На четвёрку / поставили ему за красивые глаза / А. (самодовольно) Да /ну а что... (ЖРУГ)
Так или иначе, преодоление психологической напряжённости разговора на вершинной стадии конфликта чрезвычайно затруднительно (коммуникативные сценарии развития конфликтогенной ситуации рассмотрены в работе [Борисова 2006]). Разрешение речевого взаимодействия происходит (если происходит) лишь по осознании обоими собеседниками наносимого ими психологического урона своему речевому партнёру. Тогда следует перевод разговора в собственно психологическую плоскость: приходит черёд извинениям, в женском речевом поведении - слёзам покаяния и, наконец, примирению (см. авторскую ремарку Н. Коляды, большого мастера сценического воссоздания конфликтных диалогов (следует после ил. 2): Тамара пошла к Асе в одном сапоге, стала вдруг её обнимать, плачет вместе с нею).
Говоря о средней психологической линии разговорного диалога, следует заметить, что она связана с правильной этической установкой общения. Если такая установка есть, то собеседник конфликтанта может принять речеповеденческие меры гармонизации уже на стадии риска и предконфликтной стадии. Кроме того, ясно, что осуществление стратегии средней линии требует тонкой речедеятельностной техники, предполагающей учёт внешних и глубинных факторов общения, знание коммуникативных запретов, хорошее владение речевыми жанрами умиротворяющей направленности, способность применять группы речевых жанров.
Желаемая эффективность общения (в данном случае она сводится к снижению «градуса напряжённости» при сохранении чувства собственного достоинства обеих
Экология языка и коммуникативная практика. 2013. № 1. С. 153-164
По средней линии Т.В. Матвеева
сторон общения) связана с применением ряда речедеятельностных операций гармонизирующей направленности, предупреждающих и снижающих конфликтогенность. Применительно к зонам коммуникативного напряжения систематика речевых жанров может быть привязана к известным постулатам Грайса, конкретизирующим принцип сотрудничества [Грайс 1985]. Коммуникант, стремящийся не допустить конфликта или остановить уже разгоревшееся конфликтное общение, должен повышать информативность высказывания, вводя дополнительную информацию, или, напротив, прибегать к фигуре умолчания (корректировка максимы количества), увеличивать обоснованность оценок (максима качества), заботиться о ясности речи (максима манеры речи). Речежанровая реализация каждой из этих позиций многообразна. Рассмотрим некоторые коммуникативные ходы конфликтного диалога в интересующем нас аспекте.
При обработке диктального содержания инициативного высказывания, с которым не согласен второй собеседник, придерживающийся средней линии поведения, последний должен быть озабочен смягчением отрицания. Уже из приведённых выше примеров следует, что резкое прямое возражение с достаточной вероятностью ведёт к конфликтному развитию дальнейшего разговора, особенно при умножении отрицания. В то же время речь не идёт о соглашательском поведении в ущерб себе самому. Экологично не само противодействие, а применение щадящих информативно-речевых и фатических действий, сопровождающих противодействие конфликтанту.
Оттягивание возражения с помощью применения этикетных формул, повторения (полного или частичного) мысли собеседника, любого позитивного высказывания о собеседнике относится к фатической сфере общения. Грамотный собеседник, не желающий спровоцировать конфликт или усилить риск его развития, уже первую реакцию несогласия строит как двухкомпонентное высказывание, первая часть которого представляет собой позитивное высказывание в адрес собеседника (прямой или косвенный комплимент, свидетельство общности собеседников, знак уважения) а вторая содержит собственно отрицание: я Вас очень уважаю, но позвольте мне не согласиться; рискую нашими отношениями, и всё же не соглашусь с Вами; Ваша откровенность подкупает, но я думаю по-другому; я всё понимаю, и тем не менее...; Вы говорите, нужно спешить, но ведь в спешке легко наделать ошибок; мне близка Ваша точка зрения, но как специалист я вынужден возражать. Таким образом разводятся содержание высказывания собеседника и сам собеседник как личность, в любом случае достойная внимания и уважения. Использование уважительных форм личных имён, различных свидетельств уважения, экспликация понимания собеседника при соответствующем жестовом и
Экология языка и коммуникативная практика. 2013. № 1. С. 153-164
По средней линии Т.В. Матвеева
мимическом оформлении создают психологическую «подушку безопасности» при обсуждении острых тем. В такой реплике-реакции максима количества, по Грайсу, завышена, но это важно для пропедевтики конфликта. Увеличение объёма высказывания отнюдь не затрудняет общения, поскольку дополнительные компоненты являются прагматически оправданными: именно они предупреждают реакцию несогласия в третьей и следующих репликах гипотетического конфликтанта.
Ещё два способа смягчения несогласия - это формальное согласие (хорошо, давайте начнём сначала; ладно, вернёмся к этому ещё раз, с фактами в руках) и ограничение сферы несогласия. Русская речь располагает обширным репертуаром формул согласия (да, это так, верно, правильно, очевидно, согласен и др.), и любому собеседнику важно получать такие реакции, даже если они (что явствует из тональности преподнесения) лишь отражают ритуал правильного взаимодействия. Ограничение несогласия осуществляется с помощью его замены неполным согласием в составе первого компонента той же двухкомпонентной структуры: ты в чём-то прав, конечно, но ...; мне в целом ваше предложение нравится, вопрос только в том. ; это логично, хотя практически мало реально.
Наконец, смягчает несогласие акцент на сугубо личном аспекте отрицания, поданного в модальности возможного (мне кажется, это только моё мнение, предполагаю) или модальности вынужденного (обязан сказать, мне необходимо предупредить).
Таким образом, диктальное содержание речи оппонента подаётся в модальной обработке, предназначение которой состоит именно в налаживании отношений или преду-преждёнии психологического сбоя конфликтанта. Перейдём теперь к собственно дикталь-ному содержанию конфликтогенного диалога.
Перевод разговора в русло конструктивного общения осуществляется с помощью расширения информационного поля инициативного высказывания с помощью уточняющих вопросов и предположительных утверждений, содержащих повторение мысли собеседника (если я правильно понимаю, Вы считаете...; Вы, таким образом, предлагаете ...). Запрос дополнительной информации не является специальным приёмом предупреждения конфликта, он бывает нужен объективно, но в ситуациях риска, на предкон-фликтной стадии разговора данная линия речевого поведения прагматически важна. В таких случаях «подушкой безопасности» служит информационное внимание собеседника к высказанному мнению. Конфликтант получает дополнительные права на утверждение своей позиции, что не может не расценить положительно.
Экология языка и коммуникативная практика. 2013. № 1. С. 153-164
По средней линии Т.В. Матвеева
В.С. Третьякова, выделяя модели гармонизирующего поведения, пишет о значимости объяснения причин в предконфликтной ситуации [Третьякова 2002: 234-237]. Можно расширить эту позицию, назвав убедительным способом снятия напряжения, связанным с качественной стороной высказывания, аргументацию. Если собеседник конфликтанта или третье лицо излагает собственную позицию, не совпадающую с изложенной ранее, мотивируя свою точку зрения (см. выделенные фрагменты ил. 6, 7), это существенно снижает агрессию разговора, а в некоторых случаях способно снять конфликтогенность полностью.
6. Зам случайно скользнул взглядом по проходящему мимо. И сказал:
- Вот вам Ключарев - и способный, и трудолюбивый, и кандидат наук. А вы всё ещё держите его в научных сотрудниках.
- Может, это вы его держите, - парировал директор. Он посмеивался.
- Я?
- Конечно, вы, - посмеивался директор.
Ключарев встал в шаге от них. Он не навязывался. Он, в общем, шёл своим путём. Однако уйти или пройти мимо, когда о тебе говорят вслух и на тебя смотрят, было как -то неудобно.
- Не надо спорить, - сказал он им сдержанно и негромко. - Это я сам себя держу.
Те заулыбались. Им понравилось, что он не навязывается (В. Маканин).
Данный приём хорошо отработан в рамках этикетного поведения, где он воспринимается как абсолютная норма. Например, обычно мотивируют отказ от угощения: Пообедайте с нами. - Спасибо, совершенно сыт (только что пообедал; я из дому; нет времени; очень занят и т.п.). Но и за пределами этикетных ситуаций аргументация, особенно пространная, существенно гармонизирует общение, причём этот способ не связан с модальным подлаживанием к адресату. Он демонстрирует равноправие собеседников и уважение отказывающего по отношению к предлагающему (ил. 7).
7. Розов. Леночка, уходи отсюда. Не надо...
Елена. Я останусь, Витя. Я хочу.
Розов. Ты знаешь, они ведь хотят стереть с лица земли этот дом
Елена. Давно пора. Клоповник. Трубы текут, потолки трескаются, зимой холодно, летом жарко, мусоропровода нет (А. Слаповский).
Что же касается уклончивой реакции в той или иной форме (неопределённого согласия с мнением собеседника: возможно, посмотрим, это вероятно; встречного
Экология языка и коммуникативная практика. 2013. № 1. С. 153-164
По средней линии Т.В. Матвеева
вопроса: Ты так считаешь?; Разве?), то этот тип реагирования непредсказуем. Нюансы уклончивости таковы, что можно рассчитывать как на психологически благоприятную реакцию (акцент восприятия - согласие), так и на неблагоприятную (акцент восприятия -неопределённость, растяжимость, неконкретность согласия). Уклончивость часто характеризуется формальным отношением к содержанию разговора, она граничит с равнодушием к собеседнику, и последний может оценить данную тактику отрицательно. Однако применительно к уклончивому речевому поведению также значима максима количества и приём аргументации. Удержаться на средней линии общения помогает конкретизация неопределённого согласия. Неопределённый ответ либо сразу дополняется аргументацией в реплике-реакции (Тебе завтра сдавать? - Возможно/расписание/жду / вывесят) либо диалогическое единство продляется ещё на одну-две пары реплик, в течение которых выявляется стратегия уклонения. Объяснение причин неопределённости работает на психологический позитив общения; умножение семантики неопределённости - на скапливание отрицательной энергии. Таким образом, уклончивый ответ не является надёжным способом осуществления позитивной диалоговой стратегии.
Обобщая наблюдения над диалогическим поведением коммуникантов в конфлик-тогенной ситуации, следует связать среднюю линию речевого поведения с осознанной стратегией снятия психологической напряжённости. Данная стратегия реализуется посредством множества речевых тактик, направленность которых неоднородна. Открытый способ улаживания отношений с помощью уговоров и комплиментов универсальным не является, как не относится и к средней линии поведения: уговаривая или льстя, собеседник конфликтанта манипулирует сознанием последнего, занимая при этом позицию либо психологического превосходства, либо психологической подчинённости. Ближе к средней линии методика отвлечения коммуниканта от конфликтогенного состояния путём переключения темы, с учётом собственных интересов конфликтанта (данная тактика тоже манипулятивна, хотя и оправданна психологически, поскольку конфликтант осознанно или неосознанно провоцирует конфликт). Ещё точнее реализуется эта линия соблюдением конкретных правил антиконфликтного речевого поведения (выказывайте уважение к конфликтанту, не умножайте отрицания, ограничивайте сферу несогласия с конфликтантом). Однако по-настоящему средняя линия как общение с позитивным психологическим результатом для всех участников диалогического общения достигается не столько специальными приёмами, сколько интеллектуальным погружением собеседника в проблемы конфликтанта. Не максима манеры (хотя и этот антураж
Экология языка и коммуникативная практика. 2013. № 1. С. 153-164
По средней линии Т.В. Матвеева
разговора по-своему важен), а максима количества и качества информации обеспечивают истинное психологическое равенство собеседников.
Список литературы
Арутюнова Н.Д. Феномен второй реплики, или о пользе спора // Логический анализ языка. Вып. 3. Противоречивость и аномальность текста. М., 1990. С. 175-189.
Баранов А.Г., Крейдлин Г.Е. Иллокутивное вынуждение в структуре диалога // Вопросы языкознания. 1992. № 2. С. 84-93.
Борисова И.Н. Конфликтогенная ситуация в повседневном общении // Язык вражды и язык согласия в социокультурном контексте современности: коллективная монография. Екатеринбург, 2006. С. 89-126.
Грайс Г.П. Логика и речевое общение // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. XVI: Лингвистическая прагматика. М., 1985. C. 217-237.
Дементьев В.В. Теория речевых жанров. М.: Знак, 2010. 600 с.
Матвеева Т.В. Коммуникативная стратегия влияния на собеседника в аспекте культуры речи // Вопросы культуры речи / отв. ред. А.Д. Шмелев. Вып. 9. М., 2007. С.110-127.
Салимовский В.А. Жанры речи как функционально-стилистический феномен // Культурно-речевая ситуация в современной России. Екатеринбург, 2000. С. 151-167.
Стернин И.А., Шилихина К.М. Толерантность, интолерантность и агрессия // Язык вражды и язык согласия в социокультурном контексте современности: коллективная монография. Екатеринбург, 2006. С. 20-30.
Третьякова В.С. Речевой конфликт и гармонизация общения. Екатеринбург, 2002: Изд-во Уральского гос. ун-та. 287 с.
Шалина И.В. Коммуникативно-речевая дисгармония: её причины и виды // Культурно-речевая ситуация в современной России. Екатеринбург, 2000. С. 272-287.
Источники речевых иллюстраций:
ЖРУГ - Живая речь уральского города: Тексты. Екатеринбург, 1995.
Коляда Н. Кармен жива: Пьесы. Екатеринбург, 2000.
Маканин В. Ключарев и Акимушкин. М., 1979.
Сигарев В. Волчок: Киносценарий в 13 эпизодах // «Урал». 2006. № 4.
Слаповский А. ЗЖЛ (Замечательная жизнь людей): Пьесы. М., 2007.
References
Аrutyunova N.D. Fenomen vtoroj repliki, ili o pol'ze spora. Logicheskij analiz yazyka. Vyp. 3. Protivorechivost' i anomal'nost' teksta. M., 1990. S. 175-189.
Baranov А.&, Krejdlin G.E. Illokutivnoe vynuzhdenie v strukture dialoga. Voprosy yazy-koznaniya. 1992. № 2. S. 84-93.
Borisova I.N. Konfliktogennaya situatsiya v povsednevnom obshhenii. Yazyk vrazhdy i yazyk soglasiya v sotsiokul'turnom kontekste sovremennosti: kollektivnaya monografiya. Ekaterinburg, 2006. S. 89-126.
Grajs G.P. Logika i rechevoe obshhenie. Novoe v zarubezhnoj lingvistike. Vyp. XVI: Lingvisticheskaya pragmatika. M., 1985. S. 217-237.
Dement'ev V.V. Teoriya rechevykh zhanrov. M.: Znak, 2010. 600 s.
Экология языка и коммуникативная практика. 2013. № 1. С. 153-164
По средней линии Т.В. Матвеева
Matveeva T.V. Kommunikativnaya strategiya vliyaniya na sobesednika v aspekte kul'tury rechi. Voprosy kul'tury rechi. Otv. red. A.D. Shmelev. Vyp. 9. M., 2007. S. 110-127.
Salimovskij V.A. Zhanry rechi kak funktsional'no-stilisticheskij fenomen. Kul'turno-rechevaya situatsiya v sovremennoj Rossii. Ekaterinburg, 2000. S. 151-167.
Sternin I.A., Shilikhina K.M. Tolerantnost', intolerantnost' i agressiya. Yazyk vrazhdy i yazyk soglasiya v sotsiokul'turnom kontekste sovremennosti: kollektivnaya monografiya. Ekaterinburg, 2006. S. 20-30.
Tret'yakova V.S. Rechevoj konflikt i garmonizatsiya obshheniya. Ekaterinburg, 2002: Izd-vo Ural'skogo gos. un-ta. 287 s.
Shalina I.V. Kommunikativno-rechevaya disgarmoniya: eyo prichiny i vidy. Kul'turno-rechevaya situatsiya v sovremennoj Rossii. Ekaterinburg, 2000. S. 272-287.
Istochniki rechevykh illyustratsij:
ZHRUG - ZHivaya rech' ural'skogo goroda: Teksty. Ekaterinburg, 1995.
Kolyada N. Karmen zhiva: P'esy. Ekaterinburg, 2000.
Makanin V. Klyucharev i Akimushkin. M., 1979.
Sigarev V. Volchok: Kinostsenarij v 13 ehpizodakh // «Ural». 2006. № 4.
Slapovskij A. ZZHL (Zamechatel'naya zhizn' lyudej): P'esy. M., 2007.
ДАННЫЕ ОБ АВТОРЕ:
Матвеева Тамара Вячеславовна, доктор филологических наук, профессор, профессор кафедры риторики и стилистики русского языка
Уральский федеральный университет имени первого Президента России Б.Н. Ельцина Россия, 620002, Екатеринбург, ул. Мира, 19 E-mail: [email protected]
ABOUT THE AUTHOR:
Matveeva, Tamara Vyacheslavovna, Doctor of Philology, Full Professor, Professor of the
Department of Rhetoric and Stylistics of Russian Language
Ural Federal University n.a. the first President of Russia B.N. Yeltsin
19 Mira st., Ekaterinburg 620002 Russia
E-mail: [email protected]
