CC BY
2Пленарная конференция МАЭФ в Институте Европы РАН «Хозяйственное пространство России и Европы: навигация стратегий в условиях геоэкономических рисков». Основные итоги
MAEF Plenary conference at the Institute of Europe of the Russian Academy of Sciences «Economic spaces of Russia and Europe: navigation of strategies in
the context of geo-economic risks». Main results
Громыко Алексей Анатольевич
Директор Института Европы РАН, член Президиума ВЭО России, член-корреспондент РАН, доктор политических наук
Alexey A. Gromyko
Director of the Institute of Europe of the Russian Academy of Sciences, member of the Presidium of the VEO of Russia, Corresponding Member of the Russian Academy of Sciences, Doctor of Political Sciences
В центре внимания современных научных дискуссий в сфере геоэкономики — обсуждения теории и прикладных аспектов ноономики, включая нооинтеграцию. Широко обсуждаются категории «точка бифуркации» и «сингулярность», квадрига принципов ноономики, включая трансформацию способа удовлетворения потребностей. Ряд параметров модели ноономики для кого-то могут выглядеть опережающими своё время, другими словами — слишком прогрессивными и гуманистическими для мира в его нынешнем состоянии. Но смысл заключается в том, чтобы ставить большие цели и высоко поднимать планку.
Развивается тема ценностного подхода в геоэкономическом стратегировании. В 1970-е гг. концептуально и в следующее десятилетие практически Запад усилиями США и Британии перешёл к политэкономии неолиберализма, возникли феномены тэтчеризма и рейганомики. Смысл состоял в переходе от экономики спроса к экономике предложения, максимальному раскрепощению рыночных сил, резкому изменению отношений между трудом и капиталом в пользу последнего. Произошла беспрецедентная либерализация мировых финансовых рынков. После развала СССР эти процессы приняли ещё больший масштаб. В результате была создана система, когда неолиберальная модель глобализации на основе «Вашингтонского консенсуса» способствовала новому этапу перекачки ресурсов от не-Запада к Западу, но уже без прямых признаков господства в колониальном духе. Однако это была бы слишком упрощённая характеристика такой модели. В её рамках ряд незападных государств также получили мощный импульс к развитию, в первую очередь Китай, о чём сейчас многие в США сожалеют.
Такая неолиберальная модель глобализации, особенно начиная с «великой рецессии» в 2008-2009 гг., уходит в прошлое. Всё больше национальных экономических систем попадают в условия ухудшающихся мирохозяйственных связей. Развиваются санкционные режимы. Однако российская экономика на данном отрезке времени продемонстрировала свою резистентность и стрессоустойчивость, проявила гибкость и адаптивность. Теперь 77% приходится на торговлю с незападными странами, тогда как ещё несколько лет назад цифра была 46%. Происходит и суверенизация внешнеторговой деятельности, то есть усиление контроля над всей цепочки логистики продажи товара. События показали, что механизмы ЕАЭС можгут быть демпфером и смягчать внешние негативные шоки.
В то же время возросло доминирование Китая в российском импорте, существует нехватка институтов поддержки экспорта, нестабильность валютных курсов и др. Сохраняется сырьевая ориентация в экспортной торговле с третьими странами, сокращение доли в мировом ВВП.
Евросоюз в последние годы пытается с помощью милитаризации, лозунгов геополитизации и политики двойного перехода (энергетического и цифрового) обеспечить себе технологические преимущества, удержаться в тройке крупневших экономик мира к середине столетия. Продвигаются экономические стратегии Евросоюза с большой составляющей планирования. Основные цели — достижение долгосрочной конкурентоспособности и устойчивого развития. В целом, во многом речь идёт об индикативном планировании европейской экономики. Однако доля ЕС в глобальной экономике продолжит падать. В 2000 году доля ВВП стран-членов ЕС в мировом ВВП составляла 24%, сейчас — менее 15%. У Китая этот показатель — 18%. Экономика ЕС находится в зоне стагнирующего роста. Среди причины — недостаточные вложения в НИОКР, политизированное вмешательство в рыночные, экономические и торговые процессы, недальновидный разрыв экономических связей с Россией.
Экономический рост ЕС минимален на грани с рецессией. Согласно предварительным данным, ВВП ЕС за 2023 г. вырос на 0,5%. Соотношение общего госдолга к ВВП стран-членов зоны евро в 2023 г. — был более 90%, хотя установленный максимум — 60%. Несколько стран закончили прошлый год с отрицательным экономическим ростом, включая Германию и Британию.
Климатическая безопасность переплетена с энергетической. Здесь теснейшая связь с политикой и в Европе, что показало лоббирование Франции в пользу своей атомной промышленности и Германии в пользу природного газа как источников экологически чистой энергии. Гипертрофированное увлечение на Западе зелёными технологиями несколько спадает. Но пока антропогенная версия изменения климата сохраняет свою монополию.
В свете 25-летия валюты евро встают вопросы о связанных с этим рисках и достижениях. В целом евро состоялся и отвел от ЕС угрозы конца XX в. В то же время зона евро породила новые внутренние проблемы. Также за истекший период не сократился отрыв от США по размеру ВВП и финансовых рынков. Всё влиятельнее становится фактор цифровизации в позициях евро, давления со стороны криптовалют, американских платежных систем и цифрового юаня.
По-прежнему во многом определяющим остаётся проблематика места США в мировой экономике. При использовании длинных временных рядов позиции страны по значительному количеству показателей остаются ведущими, и её ослабление по некоторым направлениям идёт медленнее, чем часто заявляется.
Одним из важнейших является дискурс о высоких рисках для России в рамках сценария снижения инфляции путём жёсткой монетарной политики. При всей ошибочности игнорирования монетарных факторов инфляции, монетарный форсаж таит в себе немалые опасности. В текущих условиях необходимо применять сбалансированный подход, согласно которому умеренный уровень инфляции может играть позитивную роль.
Не менее важная тема — долгосрочная проблема реструктуризации российской экономики с учётом необходимости избежать шокового эффекта. Возникает и проблема зависимости между недостатком трудовых ресурсов и стимулированием выпуска той или иной номенклатуры продукции. Другие ограничители —миграционные, бюрократические, санкционные. Отдельный вопрос — проблема социального контракта в периоды транзита и неопределенности. Первоочередной становится задача развития экономики социальной направленности, высокого уровня социальности сплочённости.
В современном геоэкономическом дискурсе большое внимание по-прежнему уделяется роли внешнеэкономических связях в обеспечении экономической безопасности России. В этом аспекте серьёзная проблема — замещение критических технологий, в первую очередь — устойчивое замещение высокотехнологических товаров из недружественных стран.
