CC BY
54
ВЕСТНИК ПЕРМСКОГО УНИВЕРСИТЕТА
2010 РОССИЙСКАЯ И ЗАРУБЕЖНАЯ ФИЛОЛОГИЯ Вып. 2(8)
УДК 801.81; 801.82
ПЛАНЕТНИКИ В ОРАВСКИХ И ПОДХАЛЯНСКИХ ВЕРОВАНИЯХ
Г ерард Г узьляк
адъюнкт кафедры теории литературы и искусствоведения Института польской филологии Университет Казимира Великого в Быдгощи
Polska, 85-064 Bydgoszcz, ul. Chodkiewicza 30, [email protected]
В регионах Орав и Подхалм среди местных старейшин сохранились до наших дней представления о планетниках как о существах, способных привлечь грозу или смягчить ее разрушительное действие. Планетники в соответствии с этими представлениями ездят на облаках, которые иногда воспринимаются как драконы. В зависимости от желания крестьян помогать им (например, давать пищу) эти существа могут уничтожить или защитить урожай. В данной работе рассматриваются свойства и особенности планетников, в том числе по отношению к традиции лоретанского колокольного звона. Фигуры планетников найти можно также в художественной литературе, что позволяет говорить о существовании топоса называния обычного человека планетником.
Ключевые слова: гроза; урожай; лоретанский колокол; планетник; дракон; Орава; Подхале; верования.
В давние времена, в связи с мифологическим восприятием мира, вера в планетников, которые влияют на погоду, была распространена более широко, сегодня же об их существовании свидетельствуют, в основном, рассказы, в которых они описываются более или менее подробно. Многие жители, являющиеся в настоящее время старейшинами оравских и подхалянских деревень, слышали о планетниках. Несмотря на то что часть из них высказывает сомнения по поводу планетников, они также подтверждают наличие верований в апотропеичную силу этих существ и время от времени подбрасывают в уже собранную базу информации о планетниках собственную, услышанную когда-то версию. Стоит, следовательно, и здесь, применительно к более широким исследованиям лоретанского колокольного звона, защищающего людей от грозы и града в Ораве и на Подхале1, упомянуть об особенностях описываемых существ. По мнению горцев, пла-нетники находятся между полюсами добра и зла, причем когда-то они были однозначно положительными или отрицательными: их действия связаны с возможностью как предотвращать грозу и град, так и навлекать их на данный район. В принципе, создания эти амбивалентны, а их действия зависят от реакции того человека, у которого планетники просят пищу или же который
боится возможной грозы. Планетники имеют антропоморфный облик - это хорошо сложенные мужчины, которые якобы, «возникли из внебрачных, некрещеных детей, задушенных преступными матерями»2 [Ulanowska 1887: 70]. Случалось, что их принимали также за карающих духов, которые были обречены Иисусом Христом на вечное покаяние3 [Ко1Ье^ 1874: 49].
Во время полевых исследований я столкнулся с тремя позициями жителей Оравы и Подхаля относительно планетников: 1) идентификация с верованиями предков и убеждение в реальном существовании людей, которые могли предотвратить ненастье (в двух местах мне было указано на одну и ту же конкретную личность, обладающую умением «заказать» погоду при помощи определенных знаков); 2) частичная, до конца не поддающаяся проверке, идентификация с верованиями предков (беседе часто сопутствовали лаконичные замечания, улыбка и сдержанность по отношению ко мне как к человеку, задающему вопросы); 3) своеобразная познавательная дистанция по отношению к верованиям в пла-нетников, совмещенная с переданной мне информацией на их тему.
Несмотря на разные позиции относительно самих планетников, в основном горцы были уверены в возможности физического воздействия
© Гузьляк Г., 2010
7
звука лоретанского колокола на атмосферные явления. Эта вера основывается на убеждении в силе освященного предмета и в силе сопутствующей ему молитвы - чаще всего Лоретанской Литании Пресвятой Богородице. Она укрепляется также воздвижением в Ораве и на Подхале, особенно в 1928 г., ряда лоретанских колоколен. А связано это, вероятнее всего, с грозовыми бурями, которые тогда уничтожили урожаи и привели к голоду4.
При исследовании планетников возникает несколько проблемных вопросов. Касаются они статуса этих существ, их происхождения, влияния языческих верований на приписываемые им силу и связь с разнообразными мотивами. Дополнительно возникает вопрос, касающийся взаимодействий планетников с сакральной сферой, что связывается с возможным появлением фантастических, демонологических или апокрифических элементов в народной религиозности. Интересным дополнением к этой религиозности и своеобразным примером соприкосновения вымысла и верований являются также упоминания
о планетниках, появляющиеся в литературном творчестве разнообразных уровней. Оказывается, что планетники и фигуры, обладающие похожими свойствами, появлялись как в заслуживающей внимания беллетристике, так и в массовой литературе, относящейся к жанру фантастики, которую можно найти в интернете.
Образы героев, связанные, возможно, только по принципу аналогии с образом планетников, это, например: главный герой новеллы и фильма Яна Якуба Кольского Янчо Водяной (Jancio Wodnik), который просит Бога только о небольшом дожде, а навлекает бурю [Kolski 1994: 117], а также шпион из Страны Дождевиков из повести Станислава Пагачевского Похищение Бальтазара Губки (Porwanie Baltazara Gqbki), появляющийся в рассказе о вавельском драконе. Фабулярное сопоставление этого шпиона, одежда которого соответствует представлениям о костюме планетника (черная пелерина и шляпа)5, с драконом вызывает интерес потому, что именно дракон является наиболее близким планетнику животным из круга фантастической зоологии, которое он использует как транспорт. Однако между двумя этими существами дружбы нет, а есть попытка со стороны планетника добиться от «твари» повиновения.
Согласно собранным во время полевых исследований данным, планетник путешествует на драконе, который является носителем бури, и от желания планетника зависит, атакует ли дракон данную местность или хозяйство, уничтожая аграрные культуры ее жителей, или же испражнится дождем или градом на соседний лес, не при-
чиняя никому вреда6. Ассоциация дракона с бурей обоснованна, т.к. среди туч, наблюдением за которыми в Ораве и на Подхале занимаются ло-ретанские звонари, приближающаяся туча с хвостом до земли (как бы напомнающая дракона) предвещала наибольшее опустошение7. О происхождении дракона от жабы или змеи, которые девять лет не могли слышать колокола, пишет Иоахим Трачык в статье О драконах и планетниках (O smokach i planetnikachf [Matyas 1893: 109]. Из размышлений автора следует, что пла-нетник, который охотится за драконом для того, чтобы навьючить его градовыми тучами, связан с аграрной и охотничьей культурой [Traczyk 1895: 77]. Саму же потребность сбрасывания балласта тяжелых туч можно объяснить необходимостью ношения их планетниками на спине; о чем свидетельствует бабьегурское стихотворение Станислава Франчака Планетники (Planetnicyf.
Связи планетников с тучами10 подтверждаются рассказами об их тяжелой работе. Планетни-ки, как замечает Стефания Улановска, сходят с небес на землю (или покидают крестьянские хозяйства) для того, чтобы заморозить пруды и из образовавшегося льда железными цепями вымолотить град, который они складывают в бочки и при помощи тросов транспортируют на облака. Затем они поднимаются в воздух при помощи своей тросточки, подбрасываемой вверх11. Чтобы иметь силы для работы, во время которой ис-пользуюся веревки, планетникам необходимы болотные травы, которые обязательно должны расти в кустах, где их и надо собирать. Помогают они также при работе в воздухе во время перетягивания туч веревками. Тогда можно услышать также доносящиеся с неба крики: «Тяни! держи! не пускай!» [Czyzewicz 1907: 329]. Для того чтобы пролить на землю только дождь, пла-нетники используют шапки «с заостренными верхушками», которыми они пробивают тучи. Тогда из отверстий на землю льется вода, которую «ветер раздробляет на капельки» [Matyas 1893: 111, 114].
После урагана планетник якобы улетает на драконе в Африку, где убивает этого гада, а его шкуру продает туземцам, таким образом зарабатывая. Убийство дракона планетником аналогично победе св. Георгия над змеем, что связывается в Ораве и на Подхале с приписыванием именно этому святому силы воздействия на по-году12. В связи с этим, наряду с применением там заклинания: «святой Георгий, разгони эти тучи, на пустые леса, на пустые горы»13, образ святого воина на побежденном змее можно увидеть на рубашках лоретанских колоколов14. Победа над змеем, отождествляемым также с дьяволом15, может, следовательно, бросить здесь положи-
тельную тень и на образ планетника, который является амбивалентным. Как указывается в работах Леонарда Й. Пелки и Альфонсо М. ди Ноли, планетника иногда принимают за демона природы16 [Ре!ка 1987: 45-73].
С убийством дракона св. Георгием и лоретан-ским колоколом, защищающим от гроз и соединяющимся с убеждением горцов, что «звук толкает тучи»17, связывается гипотеза, что возможные корни противопоставления колокола молнии могут восходить к периоду противоборства между славянскими божествами - Волосом/Велесом (атрибутом которого можно считать скотский колокольчик) и Перуном, атрибутом которого является молния18.
В конфронтацию сил на оси земля-небо вписывалось также использование колокола против планетников. В этой ситуации звонили в лоре-танский колокол, широко известный в католицизме и в православии, специально освященный против гроз, звук которого представляет собой молитву [Traczyk 1895: 76]. Причем звонить следовало беспрестанно, поскольку перерыв мог вызвать месть планетника и внезапное градопа-дение [Traczyk 1895: 76]. Подтверждает это рассказ Северына Удзели о старике, перевозящем тридцать бочек мнимого гороха. Этот дед, приговаривая «и sceka i Ш sceka i Не mi кепу wysiaC / тут звонит и тут звонит, и плохо мне кены высеять», хотел, но не мог избавиться от балласта из-за звонящих колоколов. «А это, знаете, был планетник, у которого был не горох, а град, и хотел он его на поля высеять, но колокола сильно звонили на тучи в Дунайце, в Рогожнике, во Врублювке и в Людзимеже, и звон этот разгонял тучи, и никак он не мог высеять этот град. Эй, досталось бы нам, если бы не звонили» [Udziela 1905: 81]. Колоколов, которые своим звоном, защищающим от града, говорили: «на лес! на лес! на лес!» [Ulanowska 1887: 70], планетник не выносил почти так же, как не терпели его лют-ки19, причем не любил он и закопанные подковы20, и молнии, которые якобы специально именно в него целились. Здесь, однако, можно привести другое суждение, высказанное Оскаром Колбергом о том, что якобы планетник получает молнии от Божьей Матери и по ее приказу насылает их на конкретные места [КоШе^ 1874: 49]. Автор указывает также причину, по которой планетник не испытывает симпатии к колоколам: «Планетник не любит, чтобы звонили в колокола тогда, когда он тянет тучи, потому что туча из-за звука колоколов испытывает сопротивление и становится очень тяжелой - а он ее должен тащить на лес, на горы, а те деревни, в которых звонят колокола, обходить. Поэтому также звонят и тогда, когда идут тучи с планетником. Од-
нако наши обычные колокола помогают мало; нужны такие колокола, которые не звонят по умершим»21 [Kolberg 1874: 49]. Запрет звонить по умершим, относится в Ораве и на Подхале к колоколам лоретанским; их звук, под воздействием которого туча становилась тяжелой, приводил иногда к ее падению вместе с планетником [Kolberg 1874: 50]. Рекомендация эта не затрагивает, однако, те деревени, где есть лоретанские колокола, и случается, что в Ораве звонят по умершим так называемые «вирхы»22. На Подха-ле, однако, был случай, когда лоретанский колокол, который потерял свою силу в результате требования светских властей звонить в него по случаю смерти Иосифа Сталина, вновь после вторичного освящения священником обрел свою противогрозовую силу23.
Относительно звона, защищающего от пла-нетников, стоит добавить, что в народном представлении иногда доходило до смешения понятий и соединения противоположностей, о чем свидетельствуют размышления из романа Грипп свирепствует в Направе (Grypa szaleje w Naprawie) Яля Курека, где самого звонящего в колокол для разгона градовых туч называют планетником, который может ходить «по телеграфным проводам вверх ногами» [Kurek 1987:
7].
Наряду с лоретанским звоном, защищающим от грозы (по принципу конфликта с планетни-ком), можно выделить лоретанский звон, который существует как бы в содружестве с грозой, что зависит от иного восприятия источника самой грозы. Адольф Черны в работе Мифические существа Лужицких Сербов (Istoty mityczne Serbow Luzyckich) подчеркнул: «Существует мифологическая теория, в соответствии с которой гроза метафорически называлась колоколом, и поэтому колокол, как символ грозы, исходя из всеобщего верования славян, немцев и других народов, отгоняет нечистые силы, демонов и ведьм» [Czerny 1895a: 74]. Более раннее обоснование этой рефлексии (опирающейся на принцип «подобное подобному») заключается в мотиве «стягивания» язычниками с острова Волин дождя при помощи колокольчиков [Cetwinski, Derwich 1987: 187], а более позднее обоснование (здесь являющееся существенным) заключается в восприятии Бога Ветхого Завета как того, кто в гневе посылал грозы (Книга пророка Иеремии 23, 19), молнии и небесный огонь на места, особенно отмеченные в связи с нахождением в них дьявола24. Звон, следовательно, в этом случае определял бы не столько непосредственную борьбу двух противоположных сил, принадлежащих, с одной стороны, предметам освященным или св. Георгию, а с другой - молниям или
планетникам, сколько сигнализировал бы об отсутствии нечистой силы в месте, охваченном звуком колокола, и подчеркивал вертикальную общность атмосферного явления грозы (т.е. «колокола») и культурного обычая звонить в колокол в данном месте с целью его защиты.
Принципы конфликта и взаимодействия характеризуют вероятность двойственного контакта человека с планетником. В связи с возможным покровительством, гарантируемым планетником, ключевой проблемой для жителей подхалянь-ских деревень являлось пропитание пришельца. Можно сказать, что тогда изменялось отношение к лоретанскому колоколу и связанным с ним ритуальным действиям, снижались позиции грозы в месте борьбы со стихией. Приручение планетни-ка приводило к примирению с ним и носило не мифологический, а привычный характер.
Отношения между планетником и жителем деревни могли строиться на благодарности или могли быть связаны с предостережениями пла-нетника. Бывало, что крестьянам, которые проявляли по отношению к пришельцу доброжелательность, он подсказывал поставить на поле крестики или веточки из орешника, защищающие от града [Ulanowska 1887: 71]. Случалось, однако, что планетник применял угрозы, направленные в основном на барина, поскольку чаще планетником был крестьянин, нежели барин (ситуация эта наглядно представляет интересный аспект, связанный с необходимостью выравнивания общественного статуса). Если барин после отмены барщины не разрешал крестьянам «posac na panskim lesie» / охотиться в барском лесу» [Sulisz 1906: 76-77], то крестьянин-планетник мог погубить в его пруде градом всю рыбу. В другой раз барин должен был выкупить сына планетника из войска, поскольку сбывалось предостережение крестьянина-планетника, что пока «сын будет исполнять военную повинность, барин не будет есть своего хлеба» [Siewinski 1896: 254]. А однажды планетник утопил крестьянина за то, что тот смел назвать его планетником [Matyas 1893: 112]. От гнева планетника, что подтверждает Оскар Колберг, защищает закапывание «четырех Евангелий в яме на границах деревни или втыкание освященных пальмовых веток (в Вербное воскресение перед службой) на полях»25 [Kolberg 1874: 49-51].
Почему планетник испытывал голод? Как следует из рассказов горцев, за продажу шкуры убитого дракона в Африке планетник получал немного денег и этого заработка ему не хватало даже на еду. По этой причине он неожиданно появлялся среди людей и просил у них еду. Зачастую, как непрошенный гость, он привносил беспокойство в жизнь сельчан и вызывал у них
разные реакции, поскольку люди не знали, человек это или же фантасмагорическая фигура из дождя, которая может оказаться вестником несчастья, связанного с голодом, уничтожением урожая. Известно было лишь одно: пришелец был голоден и, если его не накормить, то он может стать призраком грядущего голода.
Неизвестно, является ли магическая сила, при помощи которой планетники отгоняют бурю26, правдой или вымыслом, используемым с целью получения пропитания. Неизвестно также, будет ли собеседник, в конечном счете, одурачен или же наказан. В связи с этим среди высказываний жителей Оравы и Подхаля о планетниках можно встретить рассказы как об игнорировании их, так и об исполнении их желаний. Причем игнорирование, которое происходило, однако, редко и почиталось за смелость, порождало поздние последствия двух видов: месть планетника и связанное с ней наказание в виде уничтожения урожая или своеобразную победу над мнимым пла-нетником, которая является доказательством его вымышленного характера и победы здравого смысла над суеверием. Эта месть и наказание, а также кормление планетника носят здесь оттенок языческих ритуалов, потому что действия эти напоминают давние, выступающие в племенных общинах приношения даров божествам с целью, чтобы те услышали мольбы людей. Законы взаимодействия человека с планетником просты: планетникам надо давать молоко только от черной коровы и яйца только от черной курицы. Этим, прежде всего, согласно рассказам горцев, планетник питается. Из литературы известны также случаи, когда планетник наедался и другими продуктами: например, брынзой и овсяной лепешкой, как в рассказе Марии Крюгер Как Со-банек планетника потчевал (Jak Sobanek planetnika goscii), в котором благодарность пла-нетника за угощение помогла спасти Закопаны от затопления [Kruger 1995: 57-58]. Случаи, подтверждающие тот факт, что планетники питаются разными видами продуктов, позволяют воспринимать их не только как сказочных существ. Может быть следует отделить реальных планет-ников от quasi-планетников, которые пользуются славой предшественников27?
К таким выводам склоняет беллетристика, хотя и она оставляет много неопределенностей, вокруг которых создается своеобразная атмосфера таинственности. Стоит привести здесь Рассказ о планетнике (Opowiesc o pianetniku) Владислава Оркана, в котором главный персонаж вместо того, чтобы вносить в жизнь людей тревогу, обеспечил себе безбедное существование, а хозяевам и их соседям - отсутствующее у них до сих пор психическое спокойствие за урожаи. В
результате люди перестали выполнять другие действия, связанные с предупреждением гроз. «Прежде они были бы охвачены тревогой, искали бы лоретанских колокольчиков, хлеба святой Агаты, муку в огонь бы бросали <...> и взывали бы с плачем всеобщим в последней надежде: “Святый Боже!”» [Огкап 1951: 91]. Между тем, они заботились о пришельце, который был очень привередливый. Яичницу ему жарили, клецки на сладком молоке из белой муки ему готовили! [там же: 88]. Мнимый планетник покинул деревню перед началом огромной грозы и тем самым, наряду с раскрытием мистификации и ощущением обмана, оставил вопрос о своей природе.
Персонаж, который в конце произведения признается, что он является только мнимым пла-нетником, пользующимся наивностью людей, появляется в рассказе Сын русалки (5уп boginki) Адольфа Дугашиньского. В этом рассказе также иллюстрируется народная вера в планетников, которые, находясь на земле, выглядят как трубочисты, несущие веревки, а в воздухе тянут тучи на толстых веревках, дуют на воду в тучах и именно там делают из нее лед, который потом «крошат» на град или снег [Dygasmski 1952: 7071].
Более проблемной представляется ситуация в рассказе Планетники (Р!апеМсу) Феликса Гвижджа, в котором герой Пшетак жалуется, что сплетницы из соседней деревни приклеили ему ярлык планетника, т.к. он появился в околице как раз в момент начала дождя. Признание это заканчивается ироническим замечанием Звырта-лы, что Адам Мицкевич тоже был Планетником, потому что после того, как привезли его останки из Франции, «мокрые времена настали <... > а сейчас во Франции сухие» [GwiZdZ 1986: 77]. Проблема приклеивания ярлыка планетника (т.е. присвоения кому-либо такого прозвища), повторяется в финале произведения, обеспечивая ему юмористическую тональность.
Приклеивание ярлыка планетника нормальным людям, что связано с вторичной семантиза-цией и с проблемой различения планетник -quasi-планетник, ввиду повторяемости мотива в беллетристике, можно принять за литературный топос. Присутствует он, в частности, в стихотворном рассказе О Янке Планетнике (О Janku Р!апеМки) Брониславы Островской, лирическом Романе о Планетнике (Opowiesci о Р!апеМки) Антония Ланго и в рассказе Планетник (Р1апеШк) Анджея Немойевского28. Исследования, в которых учитывается фольклорность и традиционность описываемых героев, позволяют объединить вопросы культурной антропологии с литературоведением, подтверждая обоснован-
ность выделения антропологии литературы как отдельной области исследований.
1 Целью проведенных мной полевых исследований (в 2008 г.) была, прежде всего, разработка обрядового обычая лоретанского колокольного звона, используемого для защиты от гроз, исторические свидетельства которого сохранились, в частности, в виде лоретан-ских колоколен в Ораве и на Подхале. Замечания о планетниках представляют собой дополнение к этим исследованиям, которые подробно будут представлены в главе Лоретанский звон, защищающий от гроз в написанной мною монографии о колоколах Литературная и культурная кампанология (готовится к печати).
2 Другие названия планетника: хмарник, облочник, облакопрогонщик, облакогонитель, исполин.
3 Это соответствует рассказам краковских жителей.
4 Колокольни с 1928 г., о чем, в частности, свидетельствуют даты на колоколах, возводились в деревнях: Лапшанка (где звонарь Франчишек Каполка во время звона против грозы в 1967 г. был убит молнией), Липница Велька - Мурованица и Завоя Голыня (здесь на месте старой колокольни возникла новая конструкция). См. также: [Bugajska 2001: 13]. О голоде, вызванном непогодой, который наступил в ме-ждувоенный период, вспоминал г-н Венделин Вон-торчык - лоретанский звонарь из деревни Липница Велька - Скочыки. Последний раз против грозы с градом он звонил в 2005 г.
5 Связь эта касается в большей степени киноверсии, чем литературного варианта. В ней, ввиду того, что пелерина планетника зеленого цвета, существо напоминает Водяного. Планетник мог также иметь и белую сермягу.
6 Эту и много другой ценной информации на тему планетников и их связи с драконами передал мне ло-ретанский звонарь из деревни Хыжне - Солтысово Выжне г-н Юзеф Бугайский.
7 Это соответствует информации об определении лоретанскими звонарями погоды по виду туч. Информацию передал мне г-н Кароль Лысяк - лоретанский звонарь из деревни (Хыжне - Солтысово Нижне).
8 Кароль Матыас приводит сообщение из Новотар-ского района о том, что змея, которая семь лет не слышит звона, превращается в крылатого семиглавого дракона.
9 Стихотворение можно найти в интернете.
10 Тучи необязательно в народном воображении всегда были драконами.
11 Там же. На несколько иное происхождение градовых туч, которыми управляет планетник, указывает Оскар Колберг. Согласно его сообщению, градовые тучи стягиваются планетником с Северного Ледовитого океана, а дождевые - с Черного моря [Ко№е^ 1874: 49].
12 Хотя здесь можно привести двоякое народное предание из Новотарского района, согласно которому св. Георгий от страха перед громыхающим чудовищем (уже после одоления змея) сидит на луне. См.: [Matyas 1893: 113].
13 Заклятие привел Тадеуш Светляк из деревни Зубжица Гурна.
14 Св. Георгия на драконе я нашел на двух колоколах с датами: 1785 и 1797, на колоколах XX в. находится в основном орнаментика из роз, символизирующая чтение молитвы, в частности, во время колокольного звона против гроз до прекращения ненастья. Кроме чтения молитвы, по свидетельству Юзефа Бу-гайского из деревни Хыжне-Солтысово Выжне, во время грозы зажигают громничные свечи.
15 Убеждение об особенных свойствах св. Георгия, атакующего дьявола из колокольни, заключается, в частности, в фривольном стихотворении, приведенном в начале романа Дьявол на колокольне (Diabei na dzwonnicy) Марка Лаврыновича [см. Lawrynowicz 1998: 7].
16 Ср.: [M. di Nola 2001: 301-306].
17 Информацию об этом передала мне г-жа Анна Бандек из деревни Липница Велька - Пшыварувка. Собеседница, которая исполняет обязанности лоре-танского звонаря, вспоминала, что в 2007 г. звон трижды защитил от грозы.
18 Волос/Велес был патроном скота (домашних животных), а в древней Руси существовало убеждение, что все то, что происходит от скота (в частности, навоз, шерсть, молоко), имеет способность усмирять небесный огонь, вызванный молниями. Существующим с давних времен атрибутом скота являются также колокольчики, привязываемые к шее животных.
19 Лютки - существа, похожие на гномов. Кроме этого, они пытались портить колокола [см. Czerny 1895b: 56-61].
20 Рассказ о таком поверье из окрестностей Бжозо-ва приводит Северын Удзела [см. Udziela 1904: 355356].
21 Пишет об этом также Уршула Яницка-Кшивда в статье Грозовые колокольни (Burzowe dzwonnice), приводя, в частности, мнение о положительной связи колоколов с планетниками - согласно ей в Бескиде Вы-сповым думали, что звон придает планетникам сил, чтобы отгонять тучи. Автор отмечает, в частности, что колокол, по мере приближения грозы и градовых туч, становился все более тяжелым, а демоны пытались вырвать из рук звонаря веревку [см. Janicka-Krzywda 2001: 42]. Интересно, что особенную трудность звона в колокол во время грозы подтверждают лоретанские звонари.
22 Г-жа Лидия Мшал из Зубжицы Гурней подробно рассказала мне об обычае звона так называемых «вирхов»: «Во время похорон женатого мужчины звонят в костеле большим колоколом три раза «вирх» и потом бьют во все колокола. Каждый день до похорон бьют в колокол три раза, а во все колокола ударяют, когда выносят умершего и везут его на кладбище. Замужней женщине большим колоколом звонят два раза «вирх», всего таких ударов около двадцати с тремя перерывами, потом бьют во все колокола. Неженатому мужчине звонят три «вирхы» средним колоколом, а девушке - два «вирхы» средним колоколом. По ребенку звонят в малый колокол, а по новорожденному не звонят. Если умрет священник, нет «вирхов». Сразу бьют во все колокола. Колокола молчат, если человек покончил жизнь самоубийством. В
этом случае жители бегут к костельному служащему с предупреждением, чтобы не звонил, а самого умершего везут не публичной дорогой, а полями на так называемых «гнойницах» - телеге с платформой.
23 Об этом факте рассказала г-жа Анела Телка из деревни Дзяниш, где находятся три лоретанские колокольни [см. Hera-Aslanowicz 2005: 13].
24 В истории поверий имело место также то, что апокрифическое народное воображение несколько запутало проблему божьего гнева и, опуская деление на Ветхий и Новый Завет, как Бога, ссылающего громовой огонь, ввела Иисуса Христа [см. Slownik 1996: 291].
25 Автор в сноске объясняет, что достаточно было закопать копии первых разделов из четырех Евангелий, завернутые в трубочку.
26 Функцию усиления молитв шамана с просьбой о дожде выполняли колокольчики на шаманских барабанах у алтайских турков [см. Kaluzynski 1986: 99102].
27 Из полевых исследований и информации, основанной на источниках, следует, что планетник был в большей или меньшей степени персонажем фантастическим. В деревне Ласкувка, около Барда Силезского, согласно легенде, приведенной в интернете, во время грозы появлялся, например, здоровенный человек из дождя. Планетником называли также человека, который все время находился в пути.
28 Планетники в литературе [см. также: Lange 1979: 114-115; Suski 1966: 92-93; Mурянка 2001: 69-83; Matywiecki 1981: 27-29; Cywinska 1991: 8].
Список литературы:
Bugajska Z. Historia dzwonu w Golyni // „Pod diablakiem”, nr 1, 2001. S. 13.
Cetwinski M., Derwich M. Herby, legendy, dawne mity. Wroclaw: Wyd. KAW, 1987. 318 s.
Cywinska M. Planetnicy // Cywinska M. Planetnicy, opr. Jan Szacillo. Bialystok: WOAK, 1991. 21 s.
Czerny A. Istoty mityczne Serbow Luzyckich // „Wisla”, miesi^cznik geograficzno-etnograficzny, t.IX, Warszawa, 1895a. S. 40-75.
Czerny A. Lutki chc^ zepsuc dzwon // „Wisla”, miesi^cznik geograficzno-etnograficzny, t.IX, Warszawa, 1895b. S. 56-57.
Czyzewicz St. Wi^zanka wierzen i przes^dow ludu z okolic Buczkowa i Okulic, tudziez Mokrzysk-Bucza // „Lud”, t.XIII, red. Wilhelm Bruchnalski, 1907. S. 329-330.
Dygasinski A. Nowele i opowiadania, t.9 / red. Bogdan Horodyski. Warszawa: Wyd. Ksi^zka i Wiedza, 1952. 249 s.
Gwizdz F. Zwyrtalowa Bacowka, z przedm. Wlodzimierza Wnuka. Krakow: Wyd. KAW, 1986. 131 s.
Hera-Aslanowicz J. Dzwonienie dla Stalina // „Powsci^gliwosc i praca”, miesi^cznik katolicki wydany nakladem XX Michalitow, nr 4, 2005. S. 13.
Janicka-Krzywda U. Burzowe dzwonnice //
„Spotkania z zabytkami”, 10 (176) XXV, Warszawa,
2001. S. 42.
Kaluzynski St. Tradycje i legendy ludow tureckich. Warszawa: Wyd. Iskry, 1986. 205 s.
Kolberg O. Lud. Jego zwyczaje, sposob zycia, mowa, podania, przyslowia, obrz^dy, gusla, zabawy, piesni, muzyka i tance. Krakow: Drukarnia UJ,
1874. 354 s.
Kolski J.J. Jancio Wodnik i inne nowele.
Wroclaw: Wyd. Radunia, 1994. 299 s.
Kruger M. Jak Sobanek planetnika goscil //
Kostyrko H. Klechdy domowe czyli najpi^kniejsze legendy polskie. Wroclaw: Wyd. Siedmiorog, 1995.
S. 57-58.
Kurek J. Grypa szaleje w Naprawie. Krakow:
Wyd. Literackie, 1987. 175 s.
Lange A. Planetniki // Lange A. Rozmyslania i inne wiersze. Warszawa: PIW, 1979a. S. 114.
Lange A. Spowiedz // Lange A. Rozmyslania i inne wiersze. Warszawa: PIW, 1979b. S. 115.
Lawrynowicz M. Diabel na dzwonnicy.
Warszawa: Wydawnictwo W.A.B., 1998. 214 s.
Matyas K. Nasze siolo. Studjum geograficzne //
„Wisla”, miesi^cznik geograficzno-etnograficzny, tom VII, Warszawa, 1893. S. 97-117.
Matywiecki P. Planetnik i smierc. Warszawa:
PIW, 1981. 60 s.
MypmKa n. HnaHeTHHKbi. Krynica: Wyd.
Stowarzyszenie Lemkow, 2001. 85 s.
M. di Nola A. Diabel jako sprawca burz i nieprzyjaciel wiesniakow // M. di Nola A. Diabel, przel. Ireneusz Kania. Krakow: Wyd. Universitas,
2001. 406 s.
Orkan Wl. Opowiesc o planetniku // Wybor nowel i opowiadan. Warszawa: Wyd. Nasza Ksi^garnia, 1951. S. 87-92.
HOBGOBLINS (PLANETNICY) IN BELIEFS OF THE ORAWA AND PODHALE REGIONS
Gerard Guzlak
Postgraduate Student of Literature Theory and Fine Art Department Institute of Polish Philology
Kazimierz Wielki University in Bydgoszcz, Poland
In the regions of Orawa and Podhale, among the local elders, beliefs about hobgoblins, able to bring or mitigate thunderstorm, survived up to this day. The hobgoblins are supposed to travel on clouds, perceived as dragons, and depending upon peasants’ fulfillment of request for food, or failure to fulfill one, are able to either destroy or protect the harvest. This work discusses features and properties of the hobgoblins, including their relation to the Lateran ringing tradition. The hobgoblins occur also in fiction literature, which enables a discovery of the topos of naming ordinary people “a hobgoblin”.
Key words: storm; harvest; Lateran ringing; hobgoblin; dragon; Orawa; Podhale; beliefs.
Pelka L.J. Demoniczna personifikacja zjawisk atmosferycznych // Polska demonologia ludowa. Warszawa: Wyd. Iskry, 1987. S. 45-81.
Sapkowski A. Ostatnie zyczenie. Warszawa: Wyd. Supernowa, 1993. 286 s.
Siewinski A. Wierzenia o Chowancu, farmazonach, planetnikach, miesi^cznikach i bl^dach // „Lud”, t.II / red. Kalina A. Lwow: nakladem Towarzystwa Ludoznawczego, 1896. S. 252-257.
Slownik stereotypow i symboli ludowych, t.1, Kosmos: niebo, swiatla niebieskie, ogien, kamienie / koncepcja calosci i red. Jerzy Bartminski; zast^pca red. Stanislawa Niebrzegowska, Wyd. UMCS, Lublin, 1996. 439 s.
Sulisz J. Zapiski etnograficzne z Ropczyc // „Lud”, organ Towarzystwa Ludoznawczego we Lwowie, t.XII / red. Jozef Kallenbach. Lwow, 1906. S. 76-77.
Suski A. Planetnik // Suski A. Utwory zebrane -poezje, opowiadania, artykuly. Oprac. Jan Szczawiej. Warszawa: Ludowa Spoldzielnia
Wydawnicza, 1966. S. 92-93.
Traczyk J. O smokach i planetnikach // „Wisla”, miesi^cznik geograficzno-etnograficzny, t.IX. Warszawa, 1895. S. 75-77.
Udziela S. O przes^dach i zabobonach // „Lud”, t.X / red. Potkanski K., Udziela S. Lwow, 1904. S. 355-356.
Udziela S. Kilka zapiskow ze Starego Bystrego // „Lud”, t.XI / red. Potkanski K., Udziela S. Lwow, 1905. S. 80-81.
Ulanowska St. Wsrod ludu krakowskiego //„Wisla”, miesi^cznik geograficzno-etnograficzny, t.I. Warszawa 1887. S. 69-73.
