CC BY-NC-ND
45
ИСТОРИЯ ИСТОРИЧЕСКОГО ЗНАНИЯ
В.Г. Ананьев
ПИСЬМА О.М. МЕДУШЕВСКОй А.И. АНДРЕЕВУ (по материалам Петербургского филиала Архива Российской академии наук)
В работе впервые вводится в научный оборот такой источник по истории отечественной исторической науки середины XX в., как письма О.М. Медушевской А.И. Андрееву, хранящиеся в Петербургском филиале Архива РАН и охватывающие период с 1946 по 1952 г. Письма позволяют уточнить основные этапы работы О.М. Медушевской над кандидатской диссертацией, проследить формирование ее научных взглядов, их связь с отечественной школой источниковедения, восходящей к учителю А.И. Андреева А.С. Лаппо-Данилевскому, являются важным источником по истории Историко-архивного института конца 1940 -начала 1950-х годов.
Ключевые слова: источниковедение, Историко-архивный институт, история исторической науки, О.М. Медушевская, А.И. Андреев.
Саморефлексия является одной из наиболее характерных черт современного гуманитарного (и, вероятно, шире - любого научного) знания. Она может принимать два направления - разысканий в области истории конкретной научной дисциплины или же попыток на основании системного подхода и междисциплинар-ности выявить сущностные черты данной дисциплины и ее место в ряду других. Применительно к исторической науке одним из центральных текстов для второго из этих направлений, безусловно, является «Теория и методология когнитивной истории» О.М. Ме-душевской. Осмысление этой работы, установление ее места в отечественной гуманитаристике, выявление ее связи с трудами А.С. Лаппо-Данилевского - сложная и важная исследовательская
© Ананьев В.Г., 2012
задача. Сложность эта двоякого рода. С одной стороны, она связана с трудностью самого материала, предполагающего определенную степень абстрактности мышления. С другой стороны, в самой этой абстрактности таится серьезная угроза произвольности, забвения (или отказа от) источника. И в этом случае чрезвычайно полезным оказывается как раз изучение истории научной дисциплины. Как сформулировал это С.О. Шмидт, «история научного поиска оказывается не менее поучительной, чем достигнутые в ходе его результаты»1. Попытка выявить «генеалогический ряд», в котором находятся работы О.М. Медушевской, недавно, в первую очередь на основании опубликованных материалов, была предпринята В.В. Высоковой, указавшей на линию в отечественном источниковедении «А.С. Лаппо-Данилевский - А.И. Андреев - О.М. Ме-душевская»2. Одна из последних работ самой О.М. Медушевской была посвящена концептуальному осмыслению той роли, которую сыграл А.И. Андреев в смене научной парадигмы отечественной гуманитаристики3. Цель данной краткой работы гораздо более скромная - привлечь внимание к источнику, который до сих пор (впрочем, в силу объективных причин) не был введен в научный оборот, но обращение к которому может помочь в решении поставленной в статье В.В. Высоковой проблемы. Этот источник - письма О.М. Медушевской А.И. Андрееву, хранящиеся в личном фонде последнего в Петербургском филиале Архива РАН.
В фонде А.И. Андреева4 сохранилось 17 писем и 2 телеграммы от О.М. Медушевской, датируемых периодом 30 сентября 1946 г. - 24 декабря 1952 г.5 Интенсивнее всего переписка шла во второй половине 1949 г., то есть непосредственно после вынужденного отъезда Андреева из Москвы в Ленинград; на этот период (с 26 июня по 3 декабря 1949 г.) приходится 6 писем. Вскоре после защиты О.М. Медушевской кандидатской диссертации переписка прерывается, так что писем за последние 6 лет жизни Андреева в фонде не сохранилось. Безусловно, сама необходимость переписки была вызвана тем, что научный руководитель и аспирант оказались в разных городах, однако в письмах нашли отражение не только работа О.М. Медушевской над кандидатской диссертацией, но и целый ряд других тем. Вместе с тем основной темой, конечно же, была именно работа над диссертацией. И потому представляется логичным начать данный обзор именно с неё.
С аспирантурой связана уже первая краткая записка, которой открывается переписка: 30.09.1946 г. О.М. Медушевская посылает А.И. Андрееву реферат о Строеве с просьбой рассмотреть, годится
ли он в качестве реферата для поступления в аспирантуру (Л. 1). Сам выбор темы реферата кажется до определенной степени знаковым: как известно, в это самое время Андреев планировал торжественное заседание, посвященное юбилею П.М. Строева. Например, на заседании кафедры вспомогательных исторических дисциплин 6 сентября 1946 г. обсуждалась необходимость, в связи с исполнившимся в августе 150-летием со дня рождения П.М. Строева, принять участие в общем заседании кафедр Историко-архивного института6, что и было осуществлено 17 декабря того же года7. Неслучайным поэтому кажется, что будущий аспирант А.И. Андреева выбрал именно такую тему реферата для поступления в аспирантуру. В этом еще раз проявилось то свойство ученого, о котором точно написал С.О. Шмидт: «Преемственность представлялась ему основой прогресса и в исторических науках, так же как и своевременное освоение международного опыта»8.
Столь же неслучайным был и выбор темы самой диссертации, первоначально, как узнаем из переписки, сформулированной как «Источники по истории русских географических открытий во второй половине XVIII века». Еще в подписанной А.И. Андреевым в 1943 г. тематике предполагаемых аспирантских работ в качестве одной из возможных тем значатся «Русские историко-географиче-ские источники XVIII в.»9. 26.06.1949 г. О.М. Медушевская писала, что 2 июня «вдруг оказалось», что на ученом совете будет поставлено утверждение темы диссертации, «которую решено было отложить до осени», и в этой связи просила написать несколько слов для совета о целесообразности постановки этой темы (Л. 2). В фонде А.И. Андреева сохранился черновик составленного для совета письма с аргументацией актуальности выбранной темы. В письме, написанном на следующий же день после получения письма из Москвы, он отмечал: «В последнее время проделана очень большая работа по истории русских открытий в области разных наук <...> Особенно много сделано в отношении истории русских географических открытий до середины XVIII века; появились же сводные работы, которые в известной мере могут считаться удовлетворительными. Сложнее обстоит дело с последующим периодом со второй половины XVIII и XIX веком, до 1861 г. ...»10, а также указывал, что предложенная тема обеспечена большим делопроизводственным, повествовательным и картографическим материалом, который хранится в архивах Москвы и Ленинграда. Дать научный обзор этого материала и критически проанализировать его - задача вполне осуществимая для аспиранта, уже достаточно
подготовленного по истории географических знаний и исторической географии11. Отметим, что это единственный отпуск письма А.И. Андреева О.М. Медушевской, сохранившийся в его архиве.
Письмо А.И. Андреева не было заслушано ученым советом, О.М. Медушевская получила его уже вернувшись с заседания. Несмотря на это, тему ученый совет принял и одобрил («говорили о своевременности и актуальности подобных тем»), но рекомендовал ее сузить, ограничив территориально, например Тихим океаном. «...Кудрявцев (новый завкафедрой истории СССР), Черепнин и др. заметили, что тему надо сузить, иначе я "утону" в ней. Вас. Петр., который председательствовал на совете, настаивал, чтобы решить на месте, какой именно территорией ограничиться, но я сказала, что сделать этого сейчас не могу, что это можно будет сделать лишь в процессе работы над источниками». На том и решили (Л. 3). Вопрос о корректировке темы в сторону ее сужения поднимался уже не в первый раз. Так, например, на заседании кафедры вспомогательных исторических дисциплин 7 марта 1949 г., после того, как был прослушан доклад О.М. Медушевской на тему «Карта России и Сибири А.А. Виниуса», признанный «весьма хорошим», также было постановлено «уточнить с руководителем тему диссертации О.М. Меду-шевской, ограничив ее хронологически и топографически»12.
За несколько дней до заседания ученого совета на кафедре обсуждали ее доклад о И.К. Кирилове. В.И. Самойлов читал его раньше, выступил по нему, сделал несколько замечаний, «и доклад был принят без дальних слов». Таким образом, к лету 1949 г. были сданы уже все экзамены и доклады минимума без третьего - «Главы из диссертации» (Л. 3 об.). Активная работа над сбором материала для исследования началась с осени того же 1949 г.: «Работу я решила начать с просмотра фондов ЦГАДА - в первую очередь Сената и бывшего Государственного архива». Была поставлена задача выяснить, не передали ли некоторые необходимые материалы об открытиях из ЦГАДА в архив МИД. «О своей работе над диссертацией буду сообщать подробно, как только получу материалы и войду в курс дела», - писала О.М. Медушевская (Л. 5 об.). Ситуация, однако, вскоре приобрела неожиданный оборот. Было принято решение лишить А.И. Андреева права руководить работой аспиранта и передать научное руководство другому преподавателю. Первым об этом узнал сам А.И. Андреев, который и сообщил обо всем О.М. Меду-шевской. Ее ответное письмо ушло из Москвы 29.09.1949 г. В нем она писала: «Ваше письмо было для меня полной неожиданностью: до этого времени я работала совершенно спокойно, не подозревая,
что в Ин-те готовят мне такое большое огорчение. С момента, когда я явилась из отпуска, и до вчерашнего дня ни В.И. Самойлов, ни кто-либо другой не говорили мне ничего о том, что предполагаются какие-то изменения. Я же сама ... считала, что вопрос весною был решен окончательно. <. > Получив Ваше письмо, я отправилась к Вас. Ив. Самойлову и спросила его, как обстоит дело с руководством моей работой, и разве предполагаются изменения? Мой вопрос его явно смутил, и он сказал мне: "Вот пойдемте сейчас к тов. Кудрявцеву, и он Вам все объяснит" <...> Кудрявцев сказал, что они послали письмо в министерство о том, чтобы в связи с Вашим отъездом передать меня В.К. Яц-скому (Яцунскому. - В. А.), и что на днях вопрос разрешится в этом смысле. На мой вопрос, почему это сделано, он ответил, что практически очень сложно руководить работой аспиранта из Ленинграда, а вообще не стал входить в объяснения, поставив меня перед свершившимся фактом» (Л. 6-6 об.). Полученные известия не могли не огорчить О.М. Медушевскую: «У меня, Александр Игнатьевич, руки опустились <...> Не знаю, что теперь будет с моей диссертацией и со мной. Пропадает всякое желание что-нибудь делать, и это в то время когда остается уже так мало времени до окончания» (Л. 7). Заканчивалось письмо словами: «Дорогой Александр Игнатьевич, если бы Вы знали, как мне горько писать Вам такое письмо. Вы знаете мое отношение к Вам и то, как тяжело мне терять такого руководителя и друга, каким Вы были для меня <...> Но я хочу надеяться, Александр Игнатьевич, что Вы не рассердитесь на меня, что Вы сохраните ко мне прежнее хорошее отношение и разрешите, как прежде, рассказывать Вам обо всех моих делах и трудностях. Я очень жду Вашего письма» (Л. 8-8 об.). Так все и случилось. Новым научным руководителем был назначен Виктор Корнельевич Яцунский, но фактическое руководство по-прежнему оставалось за А.И. Андреевым. В ответ на полученное из Ленинграда согласие сохранять фактическое руководство работой в начале октября 1949 г. О.М. Медушевская писала: «Большое спасибо за Ваше письмо, которое меня очень ободрило и придало желание работать. Ведь Ваш совет и Ваша моральная поддержка, и доброжелательное отношение имеют для меня такое огромное значение» (Л. 9). Наличие двух научных руководителей, судя по всему, не стало значительной помехой в работе над диссертацией. В.К. Яцунский (поддерживавший тесные деловые отношения с Андреевым и после переезда того в Ленинград, свидетельством чего служит их оживленная переписка) понимал всю сложность сложившейся ситуации, к тому же он не был специалистом в дан-
ной области. О.М. Медушевская писала: «В.К., как он сам говорит, все-таки не специалист в этой области и не всегда может мне помочь. Так что пишу на свой страх и риск, на основании тех источников, которые Вы мне указали в начале работы» (Л. 31). И позже: «Вы спрашиваете, продолжает ли В.К. мною руководить? Пока да; правда, это не отнимает у него много времени, т. к. наши беседы носят характер самый общий. Правда, он познакомил меня с Д.М. Лебедевым, который дал мне несколько полезных советов» (Л. 15 об.). Письма самого В.К. Яцунского А.И. Андрееву это подтверждают. Упоминания о работе аспирантки встречаются в них крайне редко. Первое относится к сентябрю 1949 г., когда В.К. Яцунский писал: «Руководство Медушевской настойчиво желают поручить мне. Дело от этого не выиграет. Хочется надеяться, что Вы не откажетесь сохранить хотя бы неофициальное верховное шефство». На письме осталась сделанная рукой самого А.И. Андреева помета: «.Ничего не ответил. 22.9.49»13. Перед защитой диссертации он вновь писал о том же: «Ее руководителем я, по существу, тоже не был. Я был лишь суррогатом такового, эрзац-руководителем, за отсутствием подлинного, да и в этом качестве не мог уделять много внимания. Нагрузка по АН мешала»14.
Определенно влияние круга интересов «настоящего» научного руководителя можно видеть и в том, как именно в итоге была скорректирована тема кандидатской диссертации. В начале октября 1949 г. О.М. Медушевская писала: «Я постепенно прихожу к мысли, вернее меня ведет к ней материал - ограничиться Тихим океаном. Ведь Северный Ледовитый океан - это неудачная экспедиция чичагова, - и главное, это связано с именем Ломоносова, его проектом - а о Ломоносове, его географических интересах не стоит говорить "вскользь". Это огромная и особая тема» (Л. 9 об.). Как известно, в 1944 г. появился подготовленный А.И. Андреевым сборник материалов «Русские открытия в Тихом океане и Северной Америке в ХУШ-Х1Х веках», а в 1948 г. в свет вышла книга «Русские открытия в Тихом океане и Северной Америке в XVIII веке», для которой он написал подробнейшую вводную статью15. Отдельные его статьи на эту тему печатались в периодических изданиях еще в военные годы. Неудивительно, что тема диссертации его аспирантки была сформулирована в итоге как «Русские географические открытия на Тихом океане и в Северной Америке (50-е - начало 80-х годов XVIII в.)».
Как отмечал в своей записке для ученого совета (цитированной выше) сам Андреев, работа над диссертацией предполагала изуче-
ние архивных материалов как Москвы, так и Ленинграда. Работу с первыми О.М. Медушевская планировала закончить к ноябрю 1949 г. и сразу же после этого собиралась приехать в Ленинград (Л. 9 об.). После небольшой задержки, связанной с оформлением документов, в начале 1950 г. она все же отправилась в эту командировку и на время пребывания в Ленинграде остановилась у Андреева (Л. 12-13). Личная встреча, вероятно, помогла в работе, так как вернувшись в Москву, она писала 20.03.1950 г.: «Сразу же по приезде начала писать главу из диссертации, - примерно в том плане, как Вам рассказывала, о картографических источниках» (Л. 13). Примерно в это же время оформился и общий план всей работы: «План получился такой: первая часть посвящена источникам, освещающим историю русских открытий на Тихом океане, их характеристике. В 1-й главе даны "письменные" источники, во 2-й картографические <...> Вторая часть, тоже две главы - повествует собственно о самих открытиях, экспедициях и плаваниях этого периода, на основании тех источников, которые мне известны» (Л. 31 об.). К началу июля 1950 г., когда Медушевскую отчислили из института (в связи с завершением срока обучения в аспирантуре), готовы были две главы и шла работа над третьей. Она планировала закончить работу в течение ближайших 2-3 месяцев, но ей это не удалось (Л. 14-14 об.). Как сообщал А.И. Андрееву В.К. Яцунский, диссертация была завершена лишь к концу марта 1951 г.16 В начале апреля, уже после прочтения ее московским научным руководителем, О.М. Медушевская передает рукопись машинистке с тем, чтобы переслать перепечатанный вариант в Ленинград17. Текст диссертации был отослан А.И. Андрееву в начале мая 1951 г.
А.И. Андреев получил его 9 мая 1951 г. от приехавшего в Ленинград из Москвы Н.Н. Воронина. Это был еще незаконченный вариант рукописи, только что полученной от машинистки. Не до конца была доведена вторая глава о картографических источниках, в первой главе отсутствовал обзор советской литературы об открытиях. Не готов был и список источников и литературы, поэтому основные источники О.М. Медушевская перечисляла в сопроводительном письме (Л. 16).
Вторая половина 1951 г. ушла на доработку текста и внесение в него необходимых изменений. Работа затягивалась, так как к этому времени О.М. Медушевская начинает преподавать в Исто-рико-архивном институте (подробнее об этом ниже), и подготовка к занятиям отнимает у нее много времени18. Вместе с тем в письмах В.К. Яцунского А.И. Андрееву начинают обсуждаться и некоторые
вопросы, связанные уже непосредственно с защитой. Так, например, в октябре 1951 г. В.К. Яцунский обращается за советом, кого лучше пригласить на защиту в качестве первого оппонента - Ефимова или Новосельского, предполагая на роль второго Лебедева19.
В начале июня 1952 г. О.М. Медушевская посылает А.И. Андрееву автореферат диссертации, «в написании которой я так многим бесконечно обязана Вашей помощи, советам и поддержке». Защита была назначена на конец июня, на самое последнее заседание ученого совета. Не все из планируемого удалось сделать и к этому времени: не получилось, например, приложить к диссертации фотокопии анализируемых карт, так как в архиве их не разрешили копировать, но откладывать дальше было нельзя, на кафедре требовали скорейшей защиты. Заканчивалось письмо словами: «Сейчас, когда я держу в руках этот маленький вещественный итог своего труда, хочется обратиться со словами самой горячей благодарности к Вам, моему научному руководителю в самом лучшем смысле этого слова, чьей помощи и поддержки в самое трудное время я никогда не забуду» (Л. 23-24 об.). Закончить сюжет, связанный с подготовкой диссертации, кажется логичным, процитировав телеграмму, посланную в Ленинград 3 июля 1952 г.: «Защита прошла успешно разрешите горячо поблагодарить вас, Медушевская» (Л. 26).
Еще одна тема, присутствующая в письмах, - работа О.М. Ме-душевской в Историко-архивном институте, с которым будет связана вся ее дальнейшая научная и преподавательская деятельность. Полставки преподавателя она получила еще в конце 1950 г.20 Но жить на 500 рублей в месяц (Л. 18) было сложно, при этом даже такая небольшая нагрузка в силу разноплановости включаемых курсов требовала значительного времени на подготовку: в 1951/52 учебном году она включала и практические занятия по палеографии, и историческую географию, и дипломатику на заочном отделении (Л. 20). Через год, в октябре 1952 г., О.М. Медушевская по-прежнему преподавала на полставки, но это уже были полставки старшего преподавателя (вместо 500 рублей она получала 1250), к тому же учебные курсы были ей в какой-то степени знакомы. Больше всего подготовки требовали занятия по дипломатике, проводившиеся на заочном отделении, о них она писала: «Я их вела еще в прошлом году, но тогда серьезная подготовка откладывалась до "лучших времен", после защиты, а теперь уж приходится всем этим заниматься как следует. У нас ведь курса (sic!) не читается до сих пор, хотя Зимин обещает на будущий год такой курс прочесть, говорит, что частично подготовил "введение в дипломатику". А пока приходится
просматривать уйму литературы и публикаций, чтобы давать все по программе (выделенные курсивом слова в письме подчеркнуты А.И. Андреевым. - В. А.)» (Л. 27 об). Внимание А.И. Андреева к программе по дипломатике неслучайно.
Во время своего преподавания в институте А.И. Андреев лично вел занятия по дипломатике, развивая идеи своего учителя
A.С. Лаппо-Данилевского, одного из создателей этой научной дисциплины в России. После его увольнения в середине июня 1949 г. на кафедре обсуждалась новая программа по дипломатике, подготовленная А.А. Зиминым21. Уже из Ленинграда А.И. Андреев просит О.М. Медушевскую достать для него экземпляр этой программы (Л. 3 об.). Сам А.А. Зимин, с которым А.И. Андреев также активно переписывался и которого высоко ценил (ср., например, сделанную им 28 апреля 1947 г. запись: «Диспут А.А. Зимина (блестяще)»22), не торопился присылать ему программу, предвидя вполне однозначную реакцию23.
Кроме программы по дипломатике в октябре 1952 г. на кафедре перерабатывалась и программа по источниковедению, читавшемуся до того недавно ушедшим из института В.И. Самойловым, которой, как отмечает О.М. Медушевская, «очень много внимания уделяется в ин-те» (это кажется вполне естественным, если вспомнить, что Н.В. Устюгов, посетивший незадолго до того занятия
B.И. Самойлова, нашел их неудовлетворительными)24, а также составлялась учебная хрестоматия актов (по опубликованным источникам), которой занимались вместе с О.М. Медушевской А.А. Зимин и Е.И. Каменцева (Л. 27 об.-28). Продолжалась вся эта работа и в конце 1952 г., когда О.М. Медушевская писала: «Декабрь у нас выдался такой беспокойный, конец года, тут и программа по источниковедению, которая переделана совершенно заново, и по дипломатике программа, и множество всяких других дел, которые совсем не оставляют времени вдуматься, поработать и посидеть в архиве неделю другую. Конечно основная тяжесть работы по составлению, пересмотру программ лежит не на мне, но по мере сил приходится принимать в этом участие. Пока писала диссертацию, от других дел как-то освобождали, а теперь наоборот» (Л. 29).
Жизнь кафедры вспомогательных исторических дисциплин -еще одна тема, которая находит отражение на страницах писем. О.М. Медушевская сообщает в Ленинград о прошедших защитах, например о защите Е.И. Каменцевой (Л. 15 об.)25, о событиях, происходивших на заседаниях кафедры. Так, скажем, в начале октября 1949 г. она пишет о прошедшем недавно обсуждении
«Палеографии» Л.В. черепнина (о нем же писал А.И. Андрееву и А.А. Зимин26): «...ему, бедному, очень попало за всякие ошибки, а особенно за фактические - с большим и резким выступлением выступила М.В. Щепкина (кажется из рукописного отдела библиотеки Ленина, видимо, большой знаток своего дела). Она приводила столько примеров, что Л. В. ничего не оставалось другого, как поблагодарить за ценные указания и предложить участие в составлении нового, переработанного учебника, от чего она впрочем энергично отказалась» (Л. 10-10 об.).
Наконец, встречаются в переписке и отдельные упоминания о работе над первыми статьями, написанными на основе проработанных для диссертации материалов (Л. 28-30 об. и др.).
Информация о совместной научной работе А.И. Андреева и О.М. Медушевской содержится еще в одном письме, сохранившемся в фонде ученого в деле с материалами о выявлении источников по истории экспедиции Ф.Ф. Беллинсгаузена в Антарктику и о подготовке к изданию труда И.М. Симонова «Описание кругосветного путешествия, совершенного им в 1819-1821 гг. ... на шлюпах "Восток" и "Мирный"»27. Из этого письма, датированного 5 мая 1949 г., то есть временем, когда А.И. Андреев еще находился в Москве (он передал дела в кабинет кафедры 2 июня 1 949 г.28), становится известно, что в мае 1949 г. О.М. Медушевская по поручению А.И. Андреева вела работу в отделе рукописей Библиотеки им. В.И. Ленина и литературном архиве, готовя к публикации материалы дневника матроса шлюпа «Восток» Егора Киселева29. Ей удалось обнаружить в отделе рукописей «ленинки» подлинник дневника и сравнить его с подготовленной Я. Тарнопольским публикацией. В результате этого выяснилось, что издатель «обращался с текстом дневника очень небрежно и вольно: целый ряд мест он не разобрал и потому исказил до неузнаваемости (почерк рукописи довольно неразборчив), а в некоторых местах целыми строчками и даже абзацами вставил свои собственные добавления». При подготовке нового издания «весь дневник пришлось мне переписать заново. Когда мы стали переносить правку в гранки, то оказалось что правок слишком много и придется набрать снова»30. Это был один из первых опытов научной работы О.М. Медушевской в области истории географических открытий, темы, с которой будут связаны многие дальнейшие ее публикации 1950-1970-х гг.
Таковы основные темы, нашедшие отражение в письмах О.М. Медушевской, сохранившихся в фонде А.И. Андреева. С одной стороны, это типичные письма ученика к учителю, в них все
же нет того глубоко личного измерения, которое присутствует, например, в письмах к А.И. Андрееву его «старшей» ученицы, К.Н. Сербиной31; причины этого вполне понятны: большая разница в возрасте, меньший срок знакомства и т. д. С другой стороны, эти письма позволяют нам хотя бы в какой-то мере проследить за формированием молодого ученого и, основываясь на данных источников, увидеть, как именно формировалась та линия в отечественном источниковедении, которая связала имена А.С. Лаппо-Данилев-ского, А.И. Андреева и О.М. Медушевской.
Примечания
1
2
Шмидт С.О. Оценку ставит студент. Высшая школа: Время перемен // Источниковедение и историография в мире гуманитарного знания: Доклады и тезисы XIV научной конференции, Москва, 18-19 апреля 2002 г. М., 2002. См.: Высокова В.В. Отечественное источниковедение: О.М. Медушевская и ее учителя // Россия и мир: Панорама исторического развития. Сборник научных статей, посвященный 70-летию исторического факультета Уральского государственного университета им. А.М. Горького. Екатеринбург, 2008. С. 410-419.
Медушевская О.М. История науки как динамический процесс. К 120-летию со дня рождения А.И. Андреева // Вестник РГГУ. 2008. № 4. С. 312-328. О нем см.: Лысенко Т.И. Фонд А.И. Андреева в ЛО Архива Академии наук СССР // Археографический ежегодник за 1978 год. М., 1979. С. 292-300. Петербургский филиал Архива Российской академии наук (далее - ПФА РАН). Ф. 934. (Ф. А.И. Андреева). Оп. 5. Ед. хр. 244. Далее цитаты из этого дела приводятся в тексте с указанием лишь номеров соответствующих листов. ПФА РАН. Ф. 934. Оп. 3. Ед. хр. 72. Л. 3.
См.: Шмидт С.О. О выступлении Л.В. Черепнина на заседании памяти П.М. Строева (1946 г.) // Феодализм в России. Сборник статей и воспоминаний, посвященный памяти академика Л.В. Черепнина. М., 1987. С. 46-52; Простоволосова Л.Н., Станиславский А.Л. «Мы учим советских людей, а не древних греков» (Из истории вузовской исторической науки конца 3040-х гг.) // История СССР. 1989. № 6. С. 94. В контексте других юбилейных заседаний об этом см.: Мохначева М.П. Источники по истории становления и развития историографии в МГИАИ-ИАИ РГГУ. Статья первая // Вестник РГГУ. 2009. № 4. С. 26-29.
Шмидт С.О. А.Л. Станиславский и традиции кафедры // Историк во времени. Третьи Зиминские чтения. Доклады и сообщения научной конференции. М., 2000. С. 123.
3
4
5
Простоволосова Л.Н., Станиславский А.Л. История кафедры вспомогательных исторических дисциплин: Учеб. пособие. М., 1990. С. 21. ПФА РАН. Ф. 934. Оп. 5. Ед. хр. 23. Л. 1. Там же. Л. 1 об.
Там же. Оп. 3. Ед. хр. 72. Л. 53-53 об. Там же. Оп. 5. Ед. хр. 406. Л. 13 об.
14 Там же. Л. 76 об. См. также письмо от 24.03.1951 г.: «Ольга Мих. закончила диссертацию. Я в качестве суррогата куратора (подлинный, как Вам известно, в Ленинграде) должен ее читать.» (Там же. Л. 48).
15 См.: Андреев А.И. Русские открытия в Тихом океане в XVIII в. (Обзор источников и литературы) // Русские открытия в Тихом океане и Северной Америке в XVIII веке. М., 1948. С. 5-76.
16 ПФА РАН. Ф. 934. Оп. 5. Ед. хр. 406. Л. 48.
17 Там же. Л. 49 об.
18 См. в письме В.К. Яцунского: «О.М. переделывает диссертацию согласно Вашим, а отчасти и другим указаниям. Преподавание сильно ей мешает: ведь она начинающая» (Там же. Л. 67).
19 Там же. Л. 59 об.
20 Там же. Л. 42 об.
21 Простоволосова Л.Н., Станиславский А.Л. История кафедры вспомогательных исторических дисциплин. С. 35-36.
22 ПФА РАН. Ф. 934. Оп. 2. Ед. хр. 53. Л. 121 об. Об этом см. подробнее: Простоволосова Л.Н. А.А. Зимин и А.И. Андреев: из биографической хроники (Письма А.А. Зимина к А.И. Андрееву) // Россия в IX-XX веках. Проблемы истории, историографии, источниковедения. М., 1999. С. 18-21; о программе см. также в письме В.К. Яцунского: ПФА РАН. Ф. 934. Оп. 5. Ед. хр. 406. Л. 63.
См.: Простоволосова Л.Н, Станиславский А.Л. История кафедры вспомогательных исторических дисциплин. С. 37.
О ней подробнее см.: Шмидт С.О. В день защиты кандидатской диссертации Е.И. Каменцевой - 27 июня 1950 г. // Вспомогательные исторические дисциплины: Классическое наследие и новые направления. Материалы XVIII научной конференции. Москва, 26-28 января 2006 г. М., 2006. С. 33-53. См.: Простоволосова Л.Н. Указ. соч. С. 19. ПФА РАН. Ф. 934. Оп. 1. Ед. хр. 154.
Простоволосова Л.Н, Станиславский А.Л. История кафедры вспомогательных исторических дисциплин. С. 35.
См.: Плавания шлюпов «Восток» и «Мирный» в Антарктику в 1819, 1820 и 1821 годах / Под ред. А.И. Андреева. М., 1949. ПФА РАН. Ф. 934. Оп. 1. Ед. хр. 154. Л. 3-3 об.
23
См.: Ананьев В.Г. Письма К.Н. Сербиной А.И. Андрееву военного времени как исторический источник // Вспомогательные исторические дисциплины. Т. XXXI (в печати); о научной школе А.И. Андреева см.: Петров К.В. Петербургские научные школы по изучению истории феодальной России в постсоветский период: современное состояние и перспективы // Историография, источниковедение, история России Х-ХХ вв. Сборник статей в честь Сергея Николаевича Кистерева. М., 2008. С. 551.
