CC BY
88
О. В. Соколовская (Москва)
Письма греческой королевы Ольги к императору Александру III
К 400-летию династии Романовых
В публикации приводятся неопубликованные письма королевы эллинов Ольги к двоюродному брату, цесаревичу Александру, а с 1881 г. императору Александру III, которые посвящены различным событиям, касающимся жизни императорской семьи за 1866-1884 гг.
Ключевые слова: династия Романовых, встречи коронованных родственников в Дании, характер Александра III, дружба Ольги Константиновны с императрицей Марией Федоровной, Греция.
Великая княжна Ольга Константиновна1, греческая королева Ольга, и цесаревич Александр Александрович2, а с 1881 г. российский император Александр III были двоюродными сестрой и братом, внуками Николая I. Эпистолярное наследие греческой королевы (которая вела обширную переписку в конце XIX - начале XX в.), сохранило для нас страницы этой дружбы и взаимной симпатии, которую они пронесли через всю жизнь. Представленные письма Ольги Константиновны являются лишь частью переписки брата и сестры и посвящены начальному и самому светлому периоду их жизни.
Первое сохранившееся письмо Ольги к кузену датировано 18(30) июня 1866 г. 15-летняя Оля поздравляет цесаревича Александра с помолвкой с датской принцессой Дагмар, которая вскоре примет православие и станет Марией Федоровной. Ровно через год 23-летний родной брат Марии Федоровны, греческий король Георг I3, прибыл в Россию, чтобы навестить сестру и найти невесту. Во время официального визита великому князю Константину Николаевичу в Павловске он познакомился с его дочерью, юной очаровательной великой княжной Ольгой, кузиной великого князя Александра. Вскоре состоялось обручение Ольги с Георгом I, а в октябре 1867 г., когда невеста достигла 16-летнего возраста, в Санкт-Петербурге был заключен брак, который оказался весьма счастливым и продлился почти полстолетия (с 1867 по 1913 г.).
Уже через год из Афин Ольга поздравляла Александра и Марию Федоровну - Сашу и Мини - с рождением первенца Николая, будущего императора России Николая II. Королева сожалела, что не может быть на крестинах в Царском селе, поскольку у нее также родился сын, наследный принц Константин4, названный так в честь последнего Византийского императора Константина XI Палеолога5, чем королевская семья хотела подчеркнуть преемственность Греческого королевства и Византийской империи. Два семейства часто встречались и, как правило, осенью у родственников в Европе: во Фреденсборге, Бернсдорфе и очень часто в Датском королевстве в Гмундене, где жили король Кристиан IX6 и королева Луиза7, родители принцессы Дагмар (Марии Федоровны) и принца Вильгельма (греческого короля Георга I). Там, по их общему мнению, они проводили «самое счастливое время», свободное от строгих церемониалов.
Ольга Константиновна первое время после замужества не приезжала в Россию, так как один за другим рождались дети, но ее нередко навещали близкие родственники: братья Константин, Николай, отец и мать, приезжала и Мария Федоровна (Мини). Так, в 1871 г. Мини и Ольга провели незабываемые две недели на Корфу. А в 1880 г. Ольга, наконец, сама приехала в Россию. Уезжая, она писала Александру III: «Друг мой, Саша! [...] Я благодарна за то, что видела вас теперь. Спасибо тебе и Мини за вашу дружбу и ласку; я вас ужасно люблю»8.
Ольга Константиновна очень подружилась с Марией Федоровной; это были нежнейшие отношения, растянувшиеся на десятилетия. Ольга была на четыре года младше Марии Федоровны, но их судьбы оказались очень схожими: обе рано вышли замуж, браки были счастливыми, с большим количеством детей; они обе много занимались благотворительной деятельностью, отличались живым умом и милосердием; обе пережили войны, перевороты, крушение династии, обе умерли в изгнании.
Письма греческой королевы к цесаревичу показывают, что не все так гладко складывалось в отношениях сестры и брата. Прежде всего, Ольга, находясь вдали от России, совершенно не могла понять позицию молодого царя по отношению к ее любимому отцу -великому князю Константину Николаевичу, которого Александр III немедленно отставил ото всех государственных дел. Весной 1881 г. Ольга писала младшему брату, великому князю Константину Константиновичу9: «Ах, Костя, Костя, не могу сказать Тебе до чего мне грустно и тяжело! Мама пишет про трудное положение Папа, а
я не знаю положительно, в чем именно оно состоит. Я подозревала и замечала даже, когда была дома, что Саша не любит Папа, но никогда не хотела допытываться, пот[ому что] это мне слишком было больно. Но это просто малодушие, и теперь я жалею о том, что не узнала от вас. Я Папа так люблю и уважаю.. .»10.
Ольга не соглашалась с бескомпромиссной позицией кузена Александра относительно судьбы ее родного брата, великого князя Николая Константиновича (Николы), сосланного еще Александром II в Туркестан на пожизненное проживание из-за скандала с кражей бриллиантов из иконы ее матери, великой княжны Александры Иосифовны11. «Я Сашу очень, очень люблю, - писала она Константину, - но не понимаю его в. деле о бедном Николе. Было бы побольше "христианской любви", то все бы было иначе, но когда дают волю пристрастью и почти ненависти, то чего тут надеяться. Бедные Папа, и Мама, и Никола; мысль о них меня мучает»12. В июне 1881 г. Ольга получила от матери копию письма генерала Н. М. Головина13 к ее отцу об отставке, а также ответ отца Александру III. Ольга писала брату Константину: «По-моему, ответ Папа чудо как хорош и тронул меня до слез»14.
Ольга мягко, но настойчиво просила Александра III быть более чутким и последовательным в «лечении» ее брата, признанного клептоманом и находящимся фактически под арестом, над которым издевались все, кто мог. Она просила смягчить режим. «Ради Бога, не будь слишком уверен в непогрешимости твоего собственного мнения, а выслушай и других», - писала Ольга. Но Александр занял еще более жесткую позицию, чем его отец, и Николай Константинович так и прожил в изоляции от семьи более 30 лет.
Ольга Константиновна стремилась не упустить момент присутствовать на коронации в Москве. В каждом письме к брату за конец 1882 г. вопрос: «Будет ли коронация или нет?», «Когда состоится?» и признание: «Мысль о коронации не оставляет меня в покое»15. Она даже прибыла в Россию в августе 1882 г., стремясь все разузнать самой, и не упустить коронацию и провела там около месяца. Вскоре, находясь в Шотландии, она с беспокойством вновь писала брату Константину: «Теперь вы все, Царь и Царица в родной нашей Москве белокаменной! Как я завидую вам! Все уверены, что вдруг придет известие, что Саша короновался.»16. Конечно, она не только успела прибыть на коронацию Александра III, состоявшуюся в Москве 15(27) мая 1883 г., вовремя, но и оказалась в числе самых приближенных царственных особ: она сидела в первом золотом экипаже рядом
с императрицей Марией Федоровной и ее 8-летней дочерью, княжной Ксенией, а император гарцевал впереди на лошади.
Греческая королевская семья связывала с восшествием на российский престол Александра III особые надежды. Действительно, отношения России и Греции в период его правления с 1881 по 1894 г. были идеальными. Российский флот, значительно увеличенный при новом императоре, был гарантией (наряду с Великобританией и Францией) безопасности молодого греческого государства, созданного лишь в 1830 г., и королевской династии, а греческий порт Пирей стал фактически российской военно-морской базой. Для Греции были сделаны экономические послабления: снижена пошлина на ввоз «темных оливок» (маслин) на 25%, начаты переговоры о пересмотре Торгового трактата 1850 г., на котором строились внешнеторговые связи России и Греции в сторону еще больших послаблений греческим торговцам. В связи с разразившимся в 1893 г. экономическим кризисом в Греции начаты переговоры об отмене пошлин на ввоз в Россию важнейшего для Греции экспортного продукта - коринки. Греческий торговый флот стал основным морским перевозчиком российских товаров, идущих из Черного и Азовского морей.
Отношения греческой королевы Ольги и императорской четы, несмотря на невероятную занятость последней, с годами становились лишь более теплыми. Продолжалась активная переписка Ольги и Мини, нередко писал и сам Александр III. В августе 1883 г. в Данию приехали уже не просто родственники, а венценосная чета - император Александр III и императрица Мария Федоровна17. Ольга описывала брату Константину теплую встречу российской императорской семьи в Дании. Ольга была рядом с Александром III на освящении 17(29) августа 1883 г. в центре Копенгагена прекрасного Александро-Невского храма, строительство которого осуществлялось на средства российской императорской семьи.
Особенно сблизили Ольгу и Александра многочасовые прогулки, которые оба любили. Ольга писала брату из Фреденсборга 10(22) сентября 1883 г.: «.Саша такой милейший, я его страшно люблю, он меня в последнее время все приглашал то с ним кататься, то ходить, и мы делаем огромные прогулки. Другие мало ходят и обыкновенно отстают. Милый Саша, если бы ты только мог видеть, до чего он мил и прелестен в семейной жизни, и со всеми детьми. Тихая семейная жизнь - все, что он любит. И как он со мной был добр и мил, просто сказать не могу»18. А в конце сентября 1887 г. Ольга сообщала брату Константину из Гмундена: «Наше прощание
с милым семейством в Дании было ужасно. - Ты никому не говори этого, умоляю, но мой Царь возлюбленный был весь в слезах. Он страшно любит мою Аликс19 - они постоянно и много говорили: он с ней душу отводил и они подружились, как равные, как будто и не существует разницы в летах; он для нее друг настоящий - это доказывает чистоту и как бы младенчество его души! Аликс его просто обожает. Он говорил ей, как он желает, чтоб она приехала в Россию. дай-то Бог!!!» Через два года в Петербурге состоялась пышная свадьба 19-летней греческой принцессы Александры и великого князя Павла Александровича20. Великая княжна Александра Георгиевна блистала при императорском дворе и была обласкана царем.
Отношение Ольги к императору Александру III с годами все более походило на обожание, которое разделяли многие из приближенных. Так, Ольга писала родному брату, великому князю Константину Константиновичу 24 Августа (5 сентября) 1887 г. из Фреденсборга: «Я знаю, что ты с Митей21 дали бы себя изрезать на куски за нашего Царя - и я тоже!.. » Греческая королева упорно стремилась сориентировать своих повзрослевших детей на Россию, что не всегда одобрял греческий король Георг I, ставленник Великобритании.
Тяжелым ударом для греческой королевы стала неожиданная смерть Александра III в октябре 1894 г., самого близкого родственника и императора, с которым они всегда душой были рядом, несмотря на разделявшее их расстояние. Ольга Константиновна была в числе самых близких людей, кто присутствовал при последнем вздохе императора в Ливадийском дворце в Крыму.
Данная публикация писем осуществляется по оригиналам, хранящимся в личном фонде императора Александра III в Государственном архиве Российской Федерации (Ф. 677. Оп. 1. Д. 936). Текст писем приведен в соответствие с нормами современного правописания, однако сохранены некоторые особенности, характерные для автора данных писем, ее среды. Например, оставлено без изменений написание имен и фамилий, двойное датирование писем. Сокращенные в тексте писем слова дописываются нами в прямых скобках. Без изменения даются в оригинале имена и выражения, написанные на иностранных языках.
Павловское 18 (30) июня 1866
Милый Саша!
От души поздравляю тебя!
Дай Бог тебе счастия! От души молю Бога, чтобы Он благословил бы тебя на всю жизнь, и хранил бы тебя здоровым, счастливым и довольным!
Мы все очень обрадовались, узнав весть о твоей помолвке с милой Dagmar!
С нетерпением я жду минуты, где мы увидим тебя опять, милый Саша, с Dagmar и лично поздравим тебя!
Но я не стану надоедать тебе длинным письмом, не нужно много слов, чтобы выразить своих чувств. Ты, надеюсь, поймешь, как много хорошего я Тебе желаю, и, как много я молюсь о твоем счастии.
От души обнимаю тебя! Поклонись Dagmar!
Любящая тебя
Ольга!
Ф. 677. Оп. 1. Д. 936. Л. 1-2.
Кифиссиа, 14 (26) мая 1868.
Мой милый Саша!
От всей души поздравляю тебя с сынком!
Не могу выразить, как мы счастливы за вас и как ты благодаришь Бога, что все благополучно и хорошо кончилось с душкой моей Мини! Твоя депеша нас очень тронула, в которой ты нам желаешь тоже счастия! Пишу тебе, потому что я думаю, что еще слишком рано писать Мини, она, должно быть, не смеет ни читать, ни говорить!
Воображаю, как вы оба счастливы иметь ребенка, а особенно сына. Как мне это кажется странным, что ты - отец. Время, право, очень скоро проходит! Как мне жаль, что я не могу быть теперь в Царском, и присутствовать при крестинах!
Вчера мы переехали на дачу, т.е. в нанятый, миленький дом в деревне (полтора часа до Афин). Я страшно как рада, что Мама приедет, и вдобавок с Николой!22 Я насилу могу дождаться этого времени! Однако не могу задерживать тебя долее моей болтовней!
Прощай, милый Саша, обними душку твою жену и сына, от незнакомой «тети» (как важно!). Willy23 кланяется. Не забывай искренне любящую тебя
Ольгу!
Ф. 677. Оп. 1. Д. 936. Л. 3-6. [На бумаге с монограммой]
Афины 15(27) января 1871г.
Милый мой Саша!
Сердечно благодарю тебя за прелестные подарки, которые привез нам Мицкевич, и которые меня ужас как обрадовали.
Ты себе вообразить не можешь, как я счастлива, когда получаю известия о вас! Ведь мы так давно не виделись, более трех лет! И Бог знает, когда увидимся. Вилли будет писать Мини, и поручил мне искренне поблагодарить тебя. Он только что возвратился с охоты, где он и Дядя Вильгельм24 [...] ничего не убили, потому что слишком мало там остались; признаюсь, что я этому очень рада, потому что я не люблю разлучаться с Вилли и оставаться здесь одной. Мне бы ужасно хотелось видеть вашего маленького Николая и показать вам наших трех пипсов, которые премилые, особенно девочка, ужас, какая душка25.
Я с удовольствием вспоминаю ту зиму, когда мы так часто с вами видались и ездили верхом в манеже; когда-то это опять повторится! Мы очень часто ездим верхом, несмотря на январь, потому что здесь удивительно и необыкновенно тепло! Но снег и мороз я больше люблю. Обними от меня, пожалуйста, душку Мини, и попроси ее не забыть прислать мне портрет вашего маленького Николая.
Вилли и я крепко Вас обнимаем, и я прошу тебя, милый Саша, не забывать сердечно любящую тебя двоюродную сестру
Ольгу.
Ф. 677. Оп. 1. Д. 936. Л. 5-6.
2 июня [18]80. Милейший Саша!
Прошу тебя прочесть влагаемую записку от Веры Васильевны Бутаковой26 и приказать, чтобы поместили бедного священника, о котором идет речь, в заведение на Поклонной Горе близ Порголова. Отец Николай был долго в Афинах при посольстве и моим духовником, я очень его полюбила, и вообще всеми он был любим и уважаем. Поехав в Рим, он заболел и сошел с ума. Я тебе буду страшно (подчеркнуто четыре раза. - О. С) благодарна, если ты сделаешь для него то, что мы просим. Извини, что я тебе этим надоедаю, но ты милый и добрый, и, наверное, не откажешь. Обнимаю тебя крепко.
Надеюсь, что у душки Мини не болят зубы, я ее крепко целую.
Твоя Ольга
Бедный цесаревич, которому проходится читать мои каракули! (одиннадцать раз)
Ф. 677. Оп. 1. Д. 936. Л. 13-14.
Тверь 2(14) июля 1880 г.
Друг мой, Саша!
Ты не знаешь, до чего я огорчена тем, что мне не удалось проститься с тобой и моей душкой Мини. Я приехала третьего дня, а вчера не застала вас дома, к моему великому огорчению. Дай Бог нам только увидеться осенью, как мы надеемся, но я невольно боюсь, что какое-нибудь непредвиденное обстоятельство помешает этому.
Во всяком случае, я благодарна за то, что видела вас теперь. Спасибо тебе и Мини за вашу дружбу и ласку; я вас ужасно люблю (два раза подчеркнуто. - О. С). Извини, что я пишу на такой непрезентабельной бумаге, но я со свойственной мне непредусмотрительностью забыла взять бумагу.
Мы поместились в симпатичном дворце; Тверь мне страшно нравится, хотя город некрасив и скучен, но он русский с массой церквей и монастырей (о грамматика!). et cela me suffie27. Восторг! Я хотела попросить тебя о чем-то, но не успела, потому что не видала тебя наедине.
Докажи мне свою дружбу, миленький мой Саша, и исполни мою, кажется, очень скромную просьбу. Мне бы хотелось, чтобы ты раз поговорил с доктором Болинским28 о Николе и выслушал его мнение о нем. Не правда ли, эта просьба не слишком нескромная; я не прошу, чтобы ты это сделал сейчас, а когда-нибудь, когда у тебя будет на то время.
Мне это кажется очень важным, чтобы ты выслушал человека, который изучил характер и болезнь моего брата. Не откажи мне, прошу тебя, и ты не знаешь, как я буду тебе благодарна! Я сижу здесь с моим идеальным братом et nous ne sommes pas tout tete à tete29.
Надеюсь, что тебе удастся прочесть мои каракули на этой ужасной бумаге. До свиданья! Обнимаю тебя и Мини крепко, крепко! Христос с вами!
Всем сердцем любящая тебя сестра
Ольга!
Ф. 677. Оп. 1. Д. 936. Л. 15-16.
Бернсдорф 19(31) июля 1880.
Милый, дорогой мой Саша! От души благодарю тебя за твое письмо. Ты сам знаешь, что то, что ты мне пишешь, должно было причинить мне глубокое горе; ты в этом не ошибся, но я тронута и благодарна тебе за твою откровенность. Что бы это ни стоило, но, по-моему,
всегда лучше знать всю правду. Я подозревала, что ты такого мнения о моем бедном брате и, несмотря на то, что мне это неописано (так в тексте. - О. С) грустно, я рада, что знаю это теперь, наверное. Я нисколько не стараюсь делать себе «иллюзию» о Николе, но все-таки я убеждена, что ты ошибаешься во многом на счет Николы. Ты сам допускаешь, что он болен, так, стало быть, и нельзя винить его во всем. Вся его обстановка, что не может его вылечить, иногда с ним обращаются, как с преступником, иногда как с сумасшедшим, иногда как с совсем здоровым. Если было бы больше последовательности и побольше сердца в обращении с ним, то, поверь, мне дело пошло бы лучше. Ради Бога, не будь слишком уверен в непогрешимости твоего собственного мнения, а выслушай и других; я дрожу, думая о будущности моего бедного Николы, ему ведь только 20 лет и он физически крепок и здоров! Главное несчастье то, что он великий князь и с ним не обращаются, как бы обращались с другими. Я не извиняюсь, что пишу тебе совершенно откровенно: надо говорить что думаешь, или молчать. Еще раз благодарю тебя, потому что твое письмо меня очень тронуло. Вилли и все семейство тебе кланяются. Так жалко, что вас нет здесь. Я очень рада за тебя, что вы наслаждаетесь тишиною в Гатчине. Надеюсь, что душка Мини хорошо себя чувствует. Вилли и я крепко ее обнимаем. Мы очень надеемся скоро вас увидеть.
Обнимаю тебя крепко, милейший мой Саша.
До свидания!
Твоя Ольга Ф. 677. Оп. 1. Д. 936. Л. 19-20.
Афины 5(17) марта 1881 г. Милейший Саша! Никакие слова не могут выразить того, что я чувствую, думая о твоем (о нашем) ужасном горе. Да поможет тебе Господь и да подкрепит Он тебя в самую тяжелую минуту твоей жизни.
Нечего тебе говорить, как я молюсь за тебя и за нашу возлюбленную Россию, которая переносит такие тяжкие испытания! Но как бы тяжело не было кругом все-таки свет впереди!
Грустно быть далеко от вас в такие минуты так и тянет к вам. Обнимаю тебя крепко, мой дорогой, милейший Саша! Не думай, пожалуйста, отвечать мне. Христос с тобою!
Всей душой любящая тебя
Сестра Ольга. Ф. 677. Оп. 1. Д. 936. Л. 21-22.
Афины 4 (16) января 1883.
[С монограммой «OLGA»]
Милейший дорогой мой Саша! Благодарю тебя от всей души за прелестнейшие подарки, присланные к Рождеству; вы меня по-прежнему страшно балуете и я право не нахожу слов чтобы выразить тебе мою благодарность за все! Никогда никто об этом не знает и не узнает, так как это письмо пойдет по верной оказии. Ты знаешь, до чего меня мучает эта церковная распря. Теперь вы опять в городе и я, по крайней мере, могу представить себе твой чудный кабинет и один наш разговор за чаем и при этом мне пришло на ум попросить тебя, чтобы ты пригласил Царьградского (Константинопольского. - О. С) Патриарха30 на коронацию. Не думаешь ли ты, что это могло бы содействовать примирению греческой и болгарской церквей?! Извини, что я об этом пишу, mais cela ne tire pas à conséquence31.
Ф. 677. Оп. 1. Д. 936. Л. 23-25.
Афины 4 (16) января 1884
Мой дорогой, милейший Саша!
От всей души благодарю тебя за ваши идеальные подарки, доставившие мне неописанную радость; не могу выразить, до чего я тронута вашим милым, ласковым вниманием. Надеюсь, что ты теперь совсем поправился и не чувствуешь больше ни малейшей боли в плече; мы были очень-очень огорчены известием о том, что ты ушибся и я так много думала о вас в это время. Дай Бог тебе всякого счастья, благополучия в новом году и много, много радостей и утешений! Надеюсь, что мы увидимся опять скоро, хотя это и кажется немного трудным и даже иногда невероятным, но желать и надеяться всегда можно. - Не могу сказать тебе, как я счастлива, что милейший Пиц32 проводит у нас зиму и как я наслаждаюсь его присутствием; он такой милый и хороший; он, слава Богу, здоров и весел, и я думаю, что зима, проведенная в южном климате, принесет ему пользу. Мне кажется, что ему даже следовало бы провести две, три зимы кряду за границей, т. е. на юге для полного укрепления здоровья и во избежание плевритов. Мы, конечно, будем всегда несказанно счастливы иметь его под нашим кровом.
На днях пришел милый «Герцог Эдинбургский»33. Ты, верно, помнишь, что я даже в Дании заранее радовалась, что он придет к нам зимою. Теперь в Пирее стоит целая наша эскадра, что для русского сердца весьма отрадно. На «Светлане»34, на милой старушке, готовится праздник; мы на днях будем там плясать; я ужасно рада, так как
никогда и нигде так весело не бывает, как у милых наших морячков. Третьего дня был бал у нас и в первый раз здесь танцевала мазурку; это вышло очень удачно и оживление было громадное. Baboon35 и Мини тебя крепко обнимают; «baboon» все собирается тебе писать, но пока из этого ничего не выходило; она немного остепенилась, но не знаю, не начала ли бы она снова буянить при первом удобном случае. Наша новая гувернантка - чудная и девочка ее очень-очень любит.
Не могу тебе более надоедать моей болтовней и спешу к концу. Да хранит тебя Бог, мой милейший Саша.
Обнимаю тебя крепко. Всей душей любящая тебя сестра
Ольга.
Ф. 677. Оп. 1. Д. 936. Л. 27-30.
Афины 7 (19) февраля 1884 г.
Твое письмо, милейший, дорогой мой Саша, ужасно, ужасно (два раза подчеркнуто. - О. С), ужасно, ужасно, ужасно обрадовало меня и я слов не нахожу, чтобы хорошенько поблагодарить тебя за него, ровно как и за прелестный фонарь. Он меня привел в восторг и так живо напомнил то чудное время в Дании и наши милые поездки в город. Я так тронута твоим вниманием и этой прелестной мыслью сделать для меня копию с фонаря, что я сказать не умею.
Я передала Гирсу36 твой поклон; он был страшно тронут и обрадован, просил повергнуть его благодарность к твоим стопам, и что он всегда будет стараться быть достойным твоей милости и оправдать твое доверие. Мы, было, уже простились с милым фрегатом, как он совершенно неожиданно вернулся; ему оторвало обшивку и он чинится в Пирее; к сожалению, говорят, что эта работа кончится скоро, тогда он уйдет в Триест. Я действительно ужасно обрадовалась его приходу и нас опять всячески баловали на этом милом фрегате, встречали и провожали с таким радушием. Дай Бог им благополучно дойти до Кронштадта. Несмотря на холод и даже на снег, мы очень веселились на милой старушке «Светлане», впрочем две недели тому назад мы снова танцевали в Пирее, но в этот раз в так называемой русской бухте. Милые моряки устроили там пикник, поставили чудный пол и мы плясали несколько часов сряду как сумасшедшие. Погода в этот раз благоприятствовала вполне. Нам обещают еще такой праздник на масленице, если только погода это допустит и главное - глупый Египет: говорят, что «Стрелок»37 туда отправляется. Воображаю, как пляшут и забавляются в Питере; при этом с искренним сочувствием думаю
о тебе, зная, как ты любишь подобного рода увеселения. Но это ведь теперь скоро кончится и я очень буду рада за тебя, когда узнаю, что ты вернулся в твое милое Гатчино с его тихим образом жизни.
Милый Павел38, слава Богу, здоров и весел, несмотря на довольно скверную погоду; меня, право, смущает, что ты благодаришь за то, что мы приютили его на зиму; скорее нам благодарить вас, что вы его прислали к нам и этим доставили нам неописанную радость и наслаждение. Он такой милейший и мы его все нежно (подчеркнуто два раза. - О. С) любим, от мала до велика. Хотелось бы только, чтобы время не так летело, а оно проходит с изумительной быстротой и уносит с собой это хорошее время.
Вилли тебе сердечно кланяется. Дети, и главное «baboon» тебя обнимают. Аликс, помирая со смеху, написала тебе, наконец, письмецо.
С ужасом замечаю, сколько я отняла у тебя времени моей болтовней, извиняюсь и спешу к концу. Христос с тобою, милейший Саша, крепко-крепко тебя обнимаю и еще раз благодарю от глубины души
Поцелуй от меня дорогую Минни и детей.
Вили, сердцем любящий тебя,
сестра Ольга.
P.S. Мазурку учили наши офицеры, Философов39, его жена, да разные маменьки, уверяющие, что в то допотопное время здесь много танцевали мазурку.
Ф. 677. Оп. 1. Д. 936. Л. 31-35.
«Бернсдорф 14 (26) августа 1884
Дорогой Саша!
Краснея от стыда, берусь за перо, уже давно хотела я написать тебе, но это все как-то не удавалось, но я уверена, что ты мое долгое молчание не сочтешь за неблагодарность. Я провела опять такое счастливое время у вас, прибавившееся к стольким хорошим воспоминаниям, хранящемся в моем благодарном и горячо вас любящем сердце.
На днях будет год, что мы встретились все здесь в милой Дании. Постоянно вспоминаю те светлые дни, и вы мне ужасно не достаете. Бернсдорф в полной своей красе; сегодня идет дождь, но до сих пор мы наслаждались дивной погодой и солнечными лучами в изобилии. Фреденсборг мы в этот раз не видали и, признаюсь, что я не особенно желаю его видеть, хотя идет речь поехать туда в день моего рожденья; так грустно видеть опустелое место, в котором все напоминает милых людей и с ними проведенное чудное время.
Часто бываю с детьми в вашей милой церкви; вот где особенно чувствуется разница между прошлым годом и нынешним. Она почти пуста, а на клиросе голосят (а не поют) два старых дьячка! Право жалко и даже совестно, что в такой прекрасной и роскошной церкви такое некрасивое пение! Нельзя ли было бы устроить здесь порядочный хор?
Если б министерство] иност[ранных] дел раскошелилось бы и прислало сюда хорошего регента, то можно было бы набрать здесь певчих в роде приличного хора. Раз только пение было недурно и особенно симпатично; пели матросы с «Пластуна»40 и вся церковь была полна матросиками.
Ходила пешком по городу с Вальдемаром41 и раз с Папа.
Уходя отсюда клипер «Пластун» должен был оставить здесь одного очень тяжело заболевшего матроса. От ран на ноге у него чуть не сделалось разложение42 крови (кажется, так переводится сепсис). Я его несколько раз видела, и в первый раз он производил на меня страшно грустное впечатление. Слава Богу, ему теперь лучше и начинают надеяться, что он выздоровеет. Меня особенно огорчала мысль, что кроме физических страданий он страдает нравственно в своем полном одиночестве.
Конечно, батюшка ежедневно бывает у него и я часто посылаю мою Марью Ник[олаевну]43, и сама туда хожу, когда представляется возможность, но все это ничего в сравнении с тоской, лежать одним далеко от родины, от товарищей и не быть в состоянии промолвить хоть слово с окружающими. И, вместе с тем, надо видеть какой он терпеливый и кроткий, никогда ни на что не жалуется, ничего не просит, но заметно, что он тоскует по родине, по матушке по Волге. Извини, что я так распространяюсь, но я хотела попросить милости у тебя; не отпустишь ли ты его на родину, освободив от службы? Он конечно и не думает о такой возможности, но это было бы такой, такой восторг!!! Может быть, это глупо и неблагоразумно с моей стороны просить такой милости, потому что без сомнения много таких как он больных тоскующих по родине, но ты сам рассудишь - а я прошу за него, потому что горе, которое видишь, более нас потрясает, чем то, о котором только слышишь. Если ты сочтешь возможным оказать ему эту милость, то, умоляю тебя, дай мне знать об этом, до нашего отъезда (а уезжаем мы после дня рождения Мама), чтобы я могла ему сообщить сама об этой радости!
Ты знаешь, что нам предстоит разлука с нашим Georgy44, и я с ужасом и трепетом думаю об этом. При нем будет состоять греч[еский] морской офицер и воспитанием будет управлять милейший кап[итан] Jacobsen; это конечно для нас большое утешение, так как влияние этого человек
только и может быть отличным во всех отношениях. Для уроков закона Божия приезжает сюда греч[еский] священник, бывший до сих пор преподавателем, кажется греческого языка, в киевской духовной академии.
Я спрашивала нашего батюшку, можно ли ему, (т. е. греч[ескому] священнику) служить иногда в церкви для Georgy, кот[орый] может следить за русской службой, но, к сожалению, ее не понимает. Батюшка ответил, что он убежден, что в этом никакого затруднения не встретится и обещал написать митрополиту. Я тебе это пишу в надежде, что Ты позволишь это, если дело это дойдет до тебя.
Извини, умоляю тебя, непозволительную длину этого послания; Вилли и Вальдемар очень-очень кланяются. Крепко обнимаю тебя, душку милую Минни и детей. Храни вас всех Господь Бог. Всей душей любящая тебя сестра
Ольга.
Ф. 677. Оп. 1. Д. 936. Л. 37-42.
ПРИМЕЧАНИЯ
1 Ольга Константиновна (1851-1926), вел. кн., дочь вел. кн. Константина Николаевича (1827-1892) и вел. кн. Александры Иосифовны, с 1876 г. супруга короля Греции Георга I.
2 Александр Александрович (1845-1894), затем цесаревич (с 1865 г.) и с 1881 г. российский император Александр III.
3 Георг I (Христиан Вильгельм Георг, принц Датский из династии Глюксбургов) (1845-1913), король Греции с 1863 г.; его супруга - королева Ольга; сыновья: Константин, Георг, Николай, Андрей, Христофор и дочери: Александра и Мария.
4 Константин (1868-1923), греческий наследный принц, сын Ольги Константиновны и Георга I, король Греции из династии Глюксбургов (1913-1917, 1920-1922); отрекся от престола в 1922 г.
5 Константин XI Палеолог (1404-1453). Последний Византийский император.
6 Кристиан IX (1818-1906), король Дании с 1863 г., отец императрицы Марии Федоровны и греческого короля Георга I.
7 Луиза Гессенская, королева датская (1817-1898).
8 ГАРФ. Ф. 677. Оп. 1. Д. 936. Тверь 2 (14) июля 1880 г. Л. 15.
9 Константин Константинович (1858-1915), великий князь, генерал от инфантерии, президент Академии наук (с 1899 г.), поэт-романтик, писавший под псевдонимом К. Р., младший брат королевы Ольги.
10 ГАРФ. Ф. 677. Оп. 1. Д. 936. Тверь 2 (14) июля 1880 г. Л. 16.
11 Александра Иосифовна (1830-1911), великая княгиня, урожд. принцесса Саксен-Альтенбургская, мать Ольги Константиновны.
12 ГАРФ. Ф. 600. Оп. 2. Д. 209. № 13. Афины 29 марта (10 апреля) 1881.
13 Головин Николай Михайлович (1836-1911). Генерал от инфантерии, член Военного Совета.
14 ГАРФ. Ф. 600. Оп. 2. Д. 209. № 19. Фалер 1881 20 июня (2 июля) 1881 г.
15 Там же. Д. 210. № 17. Афины 5/17 июня 1882; № 18. Татой 12 (24) июня 1882.
16 Там же. № 23. 1882. Шотландия, 9 (21) сентября 1882 г.
17 Мария Федоровна (1847-1928), урожд. Мария-София Фредерика-Дагмара, дочь датского короля Кристиана IX и королевы Луизы. Российская императрица с 1881 г., супруга императора Александра III.
18 ГАРФ. Ф. 660. Оп. 2. Д. 224. № 14. Гмунден. 1(14) октября 1883.
19 Александра, Аликс (1870-1891), принцесса Греческая.
20 Павел Александрович (Пиц) (1860-1919), вел. кн., мл. сын императора Александра II, генерал-адъютант, генерал от кавалерии, командир лейб-гвардии Конного полка (1890-1906), командир гвардейского корпуса (1898-1902), в 1916 г. назначен командующим 1-го гвардейского корпуса, затем генерал-инспектором войск гвардии; первая супруга - Александра Георгиевна, греческая принцесса. Их дети: Мария (1890-1958) и Дмитрий (1891-1942) воспитывались в семье вел. кн. Елизаветы Федоровны и вел. кн. Сергея Александровича.
21 Дмитрий Константинович (1860-1919), великий князь, родной брат королевы Ольги.
22 Старший родной брат Ольги Константиновны, великий князь Николай Константинович (1850-1918).
23 Так звали в семейном кругу короля Георга I.
24 Имеется в виду дядя греческого короля Георга I ландграф Гессен-Кассельский, Фридрих-Вильгельм (1820-1884). 1-й брак - с российской великой княжной Александрой Николаевной (1825-1844).
25 Имеются в виду первые дети Георга и Ольги - Константин, Георг и Александра.
26 Бутакова Вера Васильевна (1843-1923), из известного рода Давыдовых, жена контр-адмирала Александра Григорьевича Бутакова 2-го, подруга королевы Ольги.
27 И мне этого довольно! (фр.).
28 Болинский, известный психиатр, профессор.
29 И мы совершенно не наедине друг с другом (фр.).
30 Иоаким III (Великолепный) (1834-1912), Святейший Архиепископ Константинопольский (1878-1884, 1901-1912). Пользовался поддержкой русского правительства. В 1905 г. стал почетным членом Санкт-Петербургской духовной академии.
31 Но это не будет иметь никаких последствий (фр.).
32 Павел Александрович (1860-1919), великий князь, внук Николая I, страдал болезнью легких.
33 «Герцог Эдинбургский», фрегат российского императорского флота, спущен на воду в 1875 г.
34 «Светлана», парусно-винтовой фрегат. В 1872-1873 гг. совершил длительное путешествие на Восток. На борту находился великий князь Алексей Александрович и вел. кн. Константин Константинович.
35 Так называла королева Ольга свою дочь Александру.
36 Гирс Александр Константинович (1859-1917), офицер гвардейского экипажа, был в 1-м флотском экипаже великого князя Константина Николаевича.
37 «Стрелок» (1879), парусно-винтовой клипер российского императорского флота.
38 Имеется в виду великий князь Павел Александрович.
39 Философов Н. Н., личный секретарь королевы Ольги.
40 «Пластун» - один из шести клиперов, построенных в 1855-1857 гг. в Архангельске.
41 Вальдемар (1858-1939), принц датский, родной брат короля Георга I.
42 Так в тексте. Правильно: заражение.
43 Марья Николаевна, многолетняя помощница королевы Ольги.
44 Принц Греческий Георг, Джорджи (1869-1957), второй сын Ольги Константиновны и Георга I.
Sokolovskaya О. V.
Letters by Greek Queen Olga to Emperor Alexander III
There is the first publication of letters from the Queen of Hellenes Olga to her cousin, Tsesarevich Alexander, who became Emperor Alexander III in 1881. The letters are about various matters of the life of the imperial family in 1866-1884.
Key words: the Romanovs dynasty, meetings of royal relatives in Denmark, character of Alexander III, friendship of Olga Konstantinovna with Empress Maria Fedorovna, Greece.
