CC BY
27И. А. Пушкина
ПИСЬМА Е. П. ПОНОМАРЕВА А. Н. МАЙКОВУ
Евгений Петрович Пономарев - театральный художник последней четверти XIX века. Он прожил интенсивную, наполненную творческой работой жизнь. Заинтересовавшись биографией художника, мы обследовали различные архивные хранилища, в результате чего удалось выявить ряд неизвестных документов, с ним связанных. Самыми ранними из найденных бумаг оказались два письма...
В начале 1878 года в доме действительного статского советника, главы комитета Иностранной цензуры, появился скромный молодой человек. Он принес хозяину первый поэтический опыт - повесть в стихах под названием «Северин Трут».
Почему именно начинающий поэт решил представить свое сочинение на суд главы комитета Иностранной цензуры? Дело в том, что им был один из самых знаменитых русских поэтов того времени, А. Н. Майков1, о котором было известно, что он благосклонно и со вниманием относится к начинающим: «Будучи отзывчивым и добрым, он постоянно поддерживал молодых литераторов»2.
Посетитель явно заинтересовал маститого поэта. Юным стихотворцем был студент Академии Художеств Евгений Пономарев. В 1874 году он окончил в ней курс наук и с того времени занимался там только искусством3. То обстоятельство, что автор поэтического текста был художником, не могло не вызвать в душе Аполлона Николаевича сокровенных воспоминаний: Майков сам в юности мечтал о карьере живописца, но рано развившаяся близорукость помешала осуществиться этим планам.
После первого знакомства молодого художника с поэтом последовало еще три встречи, а следующим напоминанием Е. П. Пономарева о себе стало письмо. Ниже публикуем его с некоторыми сокращениями. Орфография и пунктуация оригина-
ла приведены в соответствие с современными нормами русского языка.
«Милостивый государь, Аполлон Николаевич,
Пишу эти строки на случай, если не застану Вас дома. Так давно я был лишен возможности лично видеть Вас и слушать речь Вашу, после которой я всегда уходил в свой угол вдохновленный Вашим добрым участием! Болезнь моя и окружающих - причина моего долгого отсутствия. В настоящее время я нахожусь в дачном Эдеме, на истинном поэтическом чердаке, где занимаюсь своим "Трутом", которым Вы так сердечно занимались со мною, давая мне драгоценные советы. Начало разговора Трута с духовником я оставил у Вас в последнее свидание, и конечно, был бы несказанно счастлив, услышав о нем Ваши замечания. Хотя судьба редко определила мне пользоваться Вашей благосклонностью, но, не избалованный ею, я благодарен и за те четыре раза свидания с Вами: они были благотворны для меня.
И теперь, когда я гляжу на фотографический портрет Ваш, стоящий передо мной, вспоминая Ваши слова, я живу надеждою на будущее.
Чрезвычайно сожалею, что не мог, как ни желал, воспользоваться Вашим любезным предложением скопировать чудную голову Христа, о которой Вы сообщали, что она иногда «мешает» Вам в то время, когда Вы ходите по кабинету взад и вперед и, несмотря ни на какие думы, невольно взглядываете на нее.
Для того, чтобы заняться копированием, я должен бы был явиться с мольбертом в Ваши комнаты, но я известен лишь Вам, и мое появление с маленьким хозяйством стеснило бы и Вас, и Ваших домашних, которые не знают меня.
Вообще я не знаю, так ли я поступаю, как следует, тревожа Вас по субботам, утром? Мне было бы очень больно беспокоить Вас невпопад, и я несказанно бы обрадовался, узнав когда и в какое время удобно могу видеть Вас. <...>.
Оканчиваю "Трута" с несказанной грустью. Меня гложет мысль, что, порвав с ним, я лишусь самой сильной своей привязанности; в замену ей что явится? Мне кажется, что значительная часть моих сил и способностей перешла в эту повесть и не возвратится ко мне. Но они не замерзнут там, а дадут жизнь всей пьесе; дадут ей строй - а во мне оборвут что-то.
Художественные мои занятия в совершеннейшем застое. Вы всегда так радушно осведомлялись о них, что стыжусь признаться в своей холодности к этим занятиям. Дело в том, что главная страсть моя в художестве была и есть так называемая в академии "композиция". Усердно занимаясь ею, я добился медали за это искусство и желал приложить его к делу. Для этого я обращался к разным лицам, издателям и проч., с предложением дать мою работу. С великой любовью я занялся бы иллюстрированием разных книг и книжек, преимущественно касаясь древнерусского быта4.
Но я не имею имени в редакциях иллюстрированных журналов и у гг. издателей, а потому не достану и работы... Возглас "pecunia!"5 часто оглашает стены моего жилья. Ректор живописи объявил мне, что я имею право работать на денежные премии. Но уже две трети я имел это право и теперь должен отложить его до осени. Думаю тогда же мне необходимо будет оставить мою aima mater. Более семи лет я бьюсь в ней, имею всего три серебряные медали и не предвижу желанной поездки за границу6.
Сильная близорукость моя мешала и помешает мне в деле живописи, и я принужден буду оставить занятия ею. Что будет потом, не знаю <...>.
Поручаю себя Вашей благосклонности.
Примите уверение в глубоком уважении и неизменной преданности.
Е. Пономарев.
26 мая 1878 год»7.
Перед нами интересный документ, который можно расценить как исповедь. По-видимому, в письме заключена завуалированная просьба о помощи. Е. П. Пономарев не мог не понимать, что А. Н. Майков знаком со многими издателями и редакторами.
Прошел год, Е. П. Пономарев по-прежнему искал работу и по-прежнему просил рекомендации маститого поэта.
А. Н. Майков не остался безучастен к его положению. Стараясь помочь молодому человеку, он написал рекомендательное письмо редактору и издателю газеты-журнала «Гражданин» князю В. П. Мещерскому8. Об этом становится известно из второго послания художника своему покровителю. Это письмо также приводим с некоторыми сокращениями.
«Милостивый государь, Аполлон Николаевич,
Вчера, 16-го апреля, я направился к кн. Мещерскому, которого едва не упустил: он встретился на лестнице - и довольно сердечно поздоровался со мной. Он немного удивился, когда ему было передано Ваше послание, но, прочитав его, князь сказал, что всё будет по-старому, что работу он мне даст в среду, 18 числа. Итак, Вашему доброму слову обязан я этому случаю, теперь прошу принять мое искреннее выражение горячей благодарности за Ваше сочувствие и готовность помочь мне в трудные дни. Простите, может быть, я отвлекаю Вас от более интересного предмета - но я бы желал передать Вам письмо от г. Маркса».
А. Н. Майков старался «пристроить» молодого художника также к известному издателю и книгопродавцу Адольфу Федоровичу Марксу (1838-1917), который, помимо выпуска широко известного журнала «Нива», приложением к нему издавал собрание сочинений классиков и современных поэтов, в том числе и А. Н. Майкова.
«Дело в том, что издательство "Нива" хочет иметь рисунки на досках с картин г. Корзухина9. Товарищ мой,
взявшийся за это и работавший на выставке, поставил условием своих занятий достать работу и мне. Ему обещали это, тянули было и, получив от него, что надо, как водится, обманули!».
Из приведенных строк видно, что общение Е. П. Пономарева с А. Н. Майковым было тесным: молодой человек изливал поэту все свои беды и невзгоды). В том же письме читаем:
«Г. Маркс даже отрекся от первоначального слова -взять мои рисунки... <...>.
После таких неожиданностей, вынесенных в одиночестве, т. е. кражи ящика, красок, кистей, палитры и проч., гонения с родимой квартиры, получения письма товарища с отказом г. Маркса, - после всего этого для меня особенно тяжело почувствовать внезапный отказ профессора Якоби10. Выхлопотав для меня денежное пособие, род стипендии, он отговорил меня от мысли похода на службу в провинцию, убеждая попытать силы на конкурсе на золотую медаль - и обещал место в здешней столице. Последнего я ожидал теперь, но отказ его приводит меня в недоумение. Впрочем, каждому человеку свойственно думать, что его помнят, о нем заботятся, -пустые мечтания!.. Часто я вспоминаю теперь Ваши чудные строки:
...что-ж? Пусть снова идут грозы!
Солнце вновь вослед проглянет им.
И тогда страдания и слезы
Мы опять душой благословим11.
Поскорей бы наступило это желанное время!
Прошу принять уверения в глубоком уважении и всегдашней преданности.
Е. Пономарев.
17 апреля 1879 года»12.
В этих письмах ясно отражены не только неустроенность, но и метания молодого человека. Общение с поэтом, который принял горячее участие в его судьбе, дает основания предполагать: именно А. Н. Майков способствовал определению художника на службу в театры. Поэт тесно общался с театральными кругами, и, напомним, еще его дед, Аполлон Александрович Майков13, служил директором Императорских театров с 1821 по 1825 годы.
Известно, что с 14 ноября 1885 года Пономарева берут в Мариинский театр14 на испытательный срок, который длился почти два года. За это время художник успешно работал над эскизами костюмов к балетам: «Наяда и рыбак», «Жизель», «Фиаметта»; операм: «Черевички», «Чародейка».
В январе 1887 года в контору Императорских театров был представлен рапорт начальника монтировочной части. В нем читаем:
«Последние, сложные постановки новых опер и балетов, окончательно доказали пользу его деятельности и потому имею честь ходатайствовать о поощрении службы художника Пономарева утверждением его в занимаемой должности, с 1 февраля сего 1887 года»15.
Так Е. П. Пономарев стал штатным сотрудником Императорских театров. Это было только начало, в дальнейшем в его костюмы были «одеты» персонажи 38 балетов, среди них: «Гар-лемский тюльпан», «Катарина, дочь разбойника», «Талисман», «Шалость Амура», «Спящая красавица», «Ненюфар», «Каль-кабрино», «Царь Кандавл», «Баядерка» и другие. По его эскизам получили костюмы 67 опер: «Жизнь за Царя», «Евгений Онегин», «Борис Годунов», «Фауст», «Самсон и Далила» и т. д. Играли в костюмах Е. П. Пономарева и актеры Императорской драмы: «Эгмонт», «Правительница Софья», «Русская свадьба в исходе XVI-го века», «Смерть Иоанна Грозного», «Трагедия о Гамлете, принце Датском»... Всего известно 35 спектаклей, к которым Евгений Петрович готовил эскизы.
Работы Е. П. Пономарева отличало от предшественников обостренное чувство исторической достоверности, что достигалось углубленным изучением эпохи, предварявшем создание эскиза. Современный исследователь Л. Савельева считает, что «Е. Пономарев едва ли не первым стал зарисовывать свои исторические реконструкции, явившись, таким образом, одним из основоположников живописного жанра - «эскиз театрального костюма»16.
Костюмы, разработанные Е. П. Пономаревым, были представлены на Международной Венской музыкальной и театральной выставке 1891 года. Каждый был сопровожден аннотацион-ной надписью: «Группа из оперы "Князь Игорь" - костюмы относятся к XII веку»; «Группа из балета "Спящая красавица" -костюмы эти исполнены по подлинным гравюрам времени Людовика XIV, изображающим современную королю карусель, где он сам участвовал одетый в римский костюм, украшенный брильянтами»17 и т. д.
Стремление Е. П. Пономарева к исторической точности отмечали его знаменитые современники. Одобрительно отзывался о его работах В. В. Стасов. Ценил труд Пономарева по древнерусским костюмам и К. Станиславский, заказавший, в связи с готовящейся постановкой, копию с альбома эскизов художника к пьесе А. Толстого «Царь Борис». Пьеса была разыграна в Эрмитажном театре в 1890 году, а альбом принадлежал Великому Князю Сергею Александровичу.
Даже взыскательный М. Фокин, негодующий на отсутствие исторической достоверности в спектаклях Императорского балета, с одобрением вспоминал о костюмах для танцовщиков в сцене «Грот Венеры» вагнеровского «Тангейзера». Он отметил, что художник «облачает нимф в настоящие туники и дает им обувь, имитирующую античную»18. В своей книге Фокин добром вспоминает гротесковые костюмы «Спящей красавицы», разработанные И. Всеволожским и Е. Пономаревым. «Случайным костюмам, представляющим собою ремесленное воспроизведение «натуры», уже приходил конец»19 - писал историк балета Ю. Слонимский.
Кроме этого, в 1903 году по рисункам Е. П. Пономарева было исполнено много национальных русских костюмов для вошедшего в историю грандиозного придворного бала в Зимнем дворце20.
Не оставил художник и своих поэтических занятий. Он известен нам как автор стихотворных либретто нескольких опер композитора П. П. Шенка21.
А в отделе рукописей и редких книг Театральной библиотеки хранится несколько тысяч эскизов художника. Изучение их -дело будущего.
ПРИМЕЧАНИЯ
1 Майков Аполлон Николаевич (1821-1897) - поэт.
2 Баевский В. С. Майков Аполлон Николаевич // Русские писатели: Биобиблиографической словарь. 1800-1917. М., 1994. Т. 3. С. 453.
3 Устав Императорской Академии Художеств. СПб., 1859. С. 16-19. В Уставе было сказано, что студенты проходят 6-летний курс наук, одновременно обучаясь художественным искусствам, а затем остаются в Академии еще на 6 -7 лет и совершенствуются в выбранном направлении.
4 В дальнейшем знание истории и интерес к русскому средневековью помогли художнику стать одним из лучших специалистов столицы в области исторического театрального костюма.
5 Деньги (лат.).
6 В дальнейшем Е. П. Пономарев получил еще три серебряные медали, но так и не побывал за границей. Академию он закончил в 1882 году.
7 Пономарев Е. П. Письмо А. Н. Майкову от 26.05.1878 // ОРИРЛИ. Ф. 168. Ед. хр. 16905. Л. 1.
8 Мещерский Владимир Петрович (1839-1914) - публицист, прозаик, редактор и издатель газеты-журнала «Гражданин» с 1883 по 1914 гг.
9 Корзухин Александр Иванович (1835-1894) - академик Академии Художеств с 1868 года.
10 Якоби Владимир Иванович (1834-1902) - профессор Академии Художеств с 1871 года.
11 Майков А.Н. Точно голубь светлою весною... // Майков А. Стихотворения и поэмы. Л., 1987. С. 78.
12 Пономарев Е. П. Письмо А. Н. Майкову от 17.04.1879 // ОРИРЛИ. Ф. 168. Ед. хр. 16905. Л. 5.
13 Майков Аполлон Александрович (1761-1838).
14 РГИА. Личное дело художника и библиотекаря Е. П. Пономарева. Ф. 497. Оп. S. Л. 32.
15 Там же.
16 Савельева Л. Альбом из библиотеки Станиславского // Московский журнал, 2000. № I. С. 28.
17 Русские Императорские театры на Международной Венской музыкальной и театральной выставке: Каталог. СПб, 1892. С. 16.
18 Фокин М. Против течения. Л.-М., 1962. С. 20.
19 Там же. С. 19.
20 Последний роскошный бал при дворе Николая II, данный в Зимнем дворце; участники были одеты в русские костюмы XVII века. Бал прошел 11 и 12 февраля 1893 года.
21 Шенк Петр Петрович (1870-19^) - автор опер «Сила любви» (1893), «Актея» (1899), «Последнее свидание» (1904).
