CC BY
106
Косарева А. А. «Писец Бартлби: образ автоматона в американской литературе середины XIX века» / А. А. Косарева // Научный диалог. — 2016. — № 8 (56). — С. 61—69.
ERIHJMP
Журнал включен в Перечень ВАК
и I к I С н' s
PERKXMCALS DIRECIORV.-
УДК 82-311.1
«Писец Бартлби: образ автоматона в американской литературе середины XIX века»
© Косарева Анна Александровна (2016), кандидат филологических наук, доцент кафедры иностранных языков, Уральский федеральный университет имени первого Президента России Б. Н. Ельцина (Екатеринбург, Россия), [email protected].
Статья посвящена анализу образа главного героя в повести Германа Мелвилла «Писец Бартлби». Рассматриваются существующие трактовки загадочного поведения персонажа. На основе данных об историко-культурном и биографическом контексте создания произведения выдвигается гипотеза о механической природе Бартлби. Особое внимание уделяется анализу речи персонажа, его привычкам и особенностям коммуникации с другими действующими лицами повести. В работе показано, что поступки и слова Бартлби не поддаются рациональной интерпретации с позиций человеческой логики, и допущение об «искусственности» его интеллекта вносит ясность в прочтение фрагментов, которые до сих пор вызывали недоумение у читателей и критиков. Новизна данного исследования видится в том, что впервые в отечественном и зарубежном литературоведении выдвигается культурно обусловленная версия о том, что образ Бартлби — остроумное изображение автоматона по типу куклы Олимпии Э. Т. А. Гофмана, а не образ живого человека. Актуальность исследования обусловлена неослабевающим интересом к творчеству Г. Мелвилла в мировом литературоведении и нерешённостью вопроса о причинах иррационального поведения главного героя повести.
Ключевые слова: американская литература XIX века; Генри Мелвилл; автома-тоны; литература романтизма; Бартлби.
1. Введение
Тема вторжения человекоподобных механизмов в человеческую жизнь была одной из самых популярных в XVIII—XIX веках. Восхищение людей того времени достижениями механики и в то же время страх перед ними можно сравнить с современной одержимостью фантастов сходной идеей — колонизацией Земли биороботами. Основным толчком к развитию размышлений об адаптации механического к естественному и наоборот стало появление автоматонов — заводных механизмов, изготавливаемых в форме людей и животных.
Автоматоны пленяли воображение учёных и художников со времён античности, но по-настоящему впечатляющие образцы такой техники стали создаваться в середине XVI века. В 1560 году механик X. Турриано создал испанского монаха, молившегося за короля Филиппа II, а в 1738 году Жак де Вокансон представил публике своего первого «андроида» — музыканта, исполнявшего на флейте двенадцать разных мелодий и не уступавшего в мастерстве живому флейтисту. Впоследствии Вокансон также создал два других автоматона — «Игрока на тамбурине» и «Утку» [Riskin, 2003] (не менее сложных, чем «Флейтист») и даже гастролировал с ними по странам Европы. А в 1773 году Пьер-Жак Дро и Анри-Луи Дро сконструировали андроид «Писец»: сидящего за столом юношу, который выводил гусиным пером фразы на листе бумаги. В 1774 году эта автоматическая кукла произвела фурор при дворе Людовика XVI, и в том же году отец и сын Дро поразили общественность ещё двумя андроидами: «Художником» (человеком, рисовавшим портрет Людовика XV и его собаку с надписью «Mon toutou», королевскую чету Марию Антуанетту и Людовика XVI, а также сцену с Купидоном, управляющим колесницей) и «Музыкантшей» (девушкой, игравшей на органе) [Voskuhl, 2013].
Вокансон и Дро буквально заразили своих современников идеей создания человекоподобных механизмов, и в период с конца XIX по начало XX века было создано ещё немало андроидов, поражавших публику своим сходством с живыми людьми.
К XIX веку автоматоны уже стали полноправной частью светской жизни и в качестве предметов роскоши украшали самые богатые дома Европы. Механические куклы завоевали прочные позиции и в искусстве романтизма. В 1817 году Эрнст Теодор Амадей Гофман опубликовал повесть «Песочный человек», где студент Натаниэль влюбляется в механическую куклу Олимпию. В 1836 году Эдгар Аллан По написал рассказ «"Шахматист" Мельцеля», в котором восторженно отозвался о механической утке Вокансона и выдвинул собственную гипотезу о том, как функционирует автоматон «Турок» [Riskin, 2003, p. 622]. В июне 1844 года другой великий американский романтик и близкий друг Германа Мелвилла, Натаниэль Го-торн, опубликовал в журнале "The United States Magazine and Democratic Review" рассказ «Мастер красоты» ("The Artist of the Beautiful"), в котором механик-изобретатель Оуэн Уорленд, вдохновлённый рассказами об авто-матонах прошлого (в частности, Вокансона), создаёт механическую бабочку. Отметим, что Герман Мелвилл был очарован этим рассказом и много размышлял о нём [Parker, 2002, p. 492]. А в 1886 году французский писатель Филипп Огюст Матиас Вилье де Лиль-Адан популяризовал термин
андроид, использовав его в своём романе «Будущая Ева» («L'Eve future»). Главной героиней романа стала искусственная женщина Адали (Hadaly), разговаривавшая с помощью фонографа, который выдавал одну за другой классические цитаты [Villiers de L'Isle-Adam, 2001].
Итак, в «золотой век автоматона», в 1853 году, Герман Мелвилл написал рассказ «Писец Бартлби» ("Bartleby, the Scrivener: A Story of Wall Street»), которому было суждено стать одним из самых загадочных произведений американской литературы XIX века.
2. Гипотеза о механистической природе Бартлби
Существующие интерпретации рассказа «Писец Бартлби» сводятся к четырём основным векторам: политическому (Бартлби — революционер, или фигура, находящаяся на грани политического протеста [Rogin, 1985], психологическому (Бартлби приписываются аутизм [Sullivan, 1976], шизофрения [Beja, 1978], анорексия [Desmarais, 2001], невроз [Perry, 1987]), биографическому (Бартлби считают двойником автора [Marcus, 1962], или находят прототип персонажа среди друзей писателя [Wells, 1975], в частности, выдвигают кандидатуру Н. Готорна [Bickley et all, 1972]) и религиозному (Бартлби — богоподобная фигура [Franklin, 1963], например, Иисус Христос [Fiene, 1970]). Объединяет все эти версии одна общая черта: поступки и слова Бартлби в них трактуются с позиций человеческой логики.
Однако если предположить, что Бартлби вовсе не человек, а механизм, то картина меняется. Что, если этот персонаж — автоматон, поначалу с блеском выполнявший свою главную функцию, а затем сломавшийся? Повесть «Писец Бартлби» была впервые издана в рамках сборника «Рассказы на веранде» ("Piazza Tales") вместе с рассказом «Башня с колоколом» ("Bell-Tower", 1855), героем которого стал автоматон — механический человек, сделанный из железа и способный выполнять тяжёлую физическую работу: приводить в движение гигантский колокол. Создатель этого робота, гениальный механик и математик Баннадонна, решил прославиться, создав сверхсильного железного раба — «илота-гиганта, предназначенного несказанно облегчить жизнь человечества и приумножить его славу» [Мелвилл, 2007, с. 4]: «Изобретатель вознамерился дополнить созданное за шесть дней творения и населить землю новыми рабами — полезнее вола, стремительнее дельфина, сильнее льва, хитрее обезьяны, изворотливей змеи, терпеливее осла и трудолюбивее муравья. Все совершенства сотворенных Богом существ, служивших человеку, были призваны на суд ради дальнейшего усовершенствования, дабы совместиться потом в одном-единственном существе. Илот, обладавший всеми возможными
совершенствами, должен был именоваться Талусом. Талусом — железным служителем Баннадонны, а через посредничество Баннадонны — всего человечества» [Мелвилл, 2007, с. 4].
Одержимого гордыней механика в итоге постигает незавидная участь: ошибка в управлении автоматоном (механизм стального звонаря срабатывает раньше, чем рассчитывал Баннадонна) приводит к тому, что «железный служитель» убивает своего создателя. Охваченные ужасом жители города, обнаружившие автоматон рядом с трупом изобретателя, топят андроида в реке.
Итак, вернёмся к Бартлби. Ряд странностей, присущих этому персонажу, может свидетельствовать о его искусственном происхождении: механистично действующий и мыслящий Бартлби мало чем отличается от «Писца», созданного Пьером-Жаком и Анри-Луи Дро. Возможно ли, что Герман Мелвилл, отдавая дань романтической традиции, создал образ усовершенствованного автоматона — такого совершенного, что люди не могут отличить его от настоящего человека?
Перечислим черты, позволяющие сравнивать Бартлби с андроидом.
Во-первых, он статичен и полностью лишён способности выражать какие-либо эмоции, всегда невероятно спокоен и невозмутим: Порою пассивность Бартлби выводила меня из терпения. Меня так и подмывало нарочно его раззадорить, вызвать и у него ответную вспышку гнева. С тем же успехом я стал бы тщиться выбить пальцами искру из куска душистого мыла [Писец Бартлби, 1987, с. 3]. Для Бартлби характерны поразительная тихость и замогильно-беспечный тон в сочетании с твердостью и полным самообладанием [Там же, с. 4]. Рассказчик сравнивает его с гипсовым бюстом Цицерона: Будь в его манере держаться хоть капля смущения, гнева, раздражительности или нахальства — словом, будь в нем хоть что-то по-человечески понятное, я бы, несомненно, вспылил и велел ему убираться с глаз долой. Но сейчас мне это и в голову не пришло — это было бы все равно как выгнать за дверь мой гипсовый бюст Цицерона [Там же, с. 2].
Во-вторых, рассказчик неоднократно сравнивает Бартлби с механизмом: пишет Бартлби молча, безучастно, как машина [Там же], слепой и глухой ко всему, кроме собственного своего дела [Там же, с. 3], действительно работает, как отлаженный механизм, не способный уставать: Сначала Бартлби писал невероятно много. Он, казалось, изголодался по переписке и буквально пожирал мои бумаги, не давая себе времени их переваривать, работал без передышки, и при дневном свете, и при свечах [Там же, с. 2].
В-третьих, речь Бартлби полностью лишена какого-либо интонационного многообразия, он всегда говорит необыкновенно тихим, ясным голо-
сом [Там же] и никогда не заговаривает первым: он никогда не разговаривает — только отвечает на вопросы [Там же, с. 4]. При этом его ответы не отличаются большим разнообразием, и, вскоре после взлёта трудоспособности, он, словно пришедший в негодность механизм, вновь и вновь отвечает на приказы и просьбы работодателя: Я бы предпочёл отказаться [Там же, с. 3].
Не менее интригующими являются и привычки Бартлби. Никто никогда не видел, как Бартлби ест. Он никогда не обедает: оказавшись в тюрьме, Бартлби ответит повару на предложение перекусить: Мне это вредно; я не привык обедать [Там же, с. 7]. Создаётся впечатление, что Бартлби в принципе не ест и не пьёт: я был уверен, что он никогда не ходит ни в трактир, ни в закусочную, а бледное его лицо без слов говорило, что он никогда не пьет пива, как Индюк, ни даже чая и кофе, как другие люди [Там же, с. 4].
Бартлби никогда не покидает пределов офиса, в котором работает:
Я приметил, что он никогда не уходит обедать; более того, что он вообще никуда не уходит. Я не мог припомнить ни одного случая, чтобы он отлучился из конторы. Он был как бессменный часовой в своем углу [Там же, с. 3].
В свободное время Бартлби ничем себя не занимает, даже не читает: хотя у него бывает свободное время, он никогда ничего не читает, даже газет [Там же, с. 4].
Примечательно и то, что для выражения отказа делать что-либо Бартлби всегда использует одну и ту же конструкцию (Я бы предпочёл не ...) и никогда не обращается ни к синонимичным конструкциям, ни к другим способам выражения этой мысли. Он не поясняет, не оправдывается, и одна и та же фраза, произнесённая бесстрастно, сбивает с толку всех, кто с ним сталкивается. Так может себя вести механизм, в котором сломалась какая-то пружина, а не живой человек.
Когда нотариус пытается выяснить у Бартлби причину его внезапного нежелания работать и абсолютной пассивности, тот отвечает: Разве Вы сами не видите причину? [Там же, с. 5]. Присмотревшись, повествователь отмечает, что глаза Бартлби мутные, без блеска [Там же]. Нотариуса осеняет догадка — у Бартлби проблемы со зрением — но и она оказывается неверной. Причины бездействия юноши необъяснимы и непознаваемы.
Допустим, что предположение о том, что Бартлби — автоматон, соответствует истине. Герман Мелвилл, объездивший весь свет, вполне мог увидеть автоматон «Писец» в швейцарском музее или прочитать об удивительном андроиде в журнале или газете и загореться идеей сделать этот механизм
персонажем. Прямым доказательством увлечённости Мелвилла автомато-нами является и его рассказ «Башня с колоколом», опубликованный через два года после создания «Писца Бартлби». Не меньшую роль могла сыграть и его очарованность рассказом Готорна об автоматоне-бабочке. Возникает вопрос: почему же писатель решил живописать искусно сделанный автома-тон именно в декорациях нотариальной конторы на Уолл-стрит?
Вполне возможно, что Уолл-стрит, центр финансового квартала Нью-Йорка, представлялась Мелвиллу своего рода бюрократическим монстром, механизированным бездушным миром, в котором живым человеческим эмоциям и проявлениям не было места. В таком микрокосме разве что бездушные машины могут эффективно справляться со своими обязанностями. Во всяком случае, такие эмоциональные подчинённые, как Индюк и Кусачка (слишком человечные, если под человечностью подразумевать эмоциональные всплески и сопряжённые с ними недостатки и слабости), повествователя не устраивали, и идеалом показался Бартлби. Однако, если вдуматься, автоматоны в качестве клерков (логичный, на первый взгляд, выход: винтики бюрократической машины — андроиды) не самое удачное решение. Даже мелкому служащему приходится работать с людьми и, следовательно, проявлять эмпатию, гибкость, идти на компромиссы. И даже такому сдержанному и деловитому начальнику, как повествователь, хочется видеть рядом с собой живого человека, способного на диалог и понимание, а не безучастный механизм. Ирония Мелвилла, по сути, направлена на недостижимые требования работодателей с Уолл-стрит: «человечный человек» их раздражает своими эмоциями и привычками, машина — своей негибкостью (следование заданной программе с полной неспособностью выйти за её рамки) и нестабильностью (может сломаться в любой момент). В реальной жизни «золотой середины» в принципе не существует: глупо и смешно ждать от работника, что он, как Бартлби, будет безропотно и эффективно работать с утра до вечера (Бартлби даже спит на работе — проводит ночи в конторе), всегда сохраняя при этом непоколебимое спокойствие и не нуждаясь даже в обедах и развлечениях.
3. Выводы
Таким образом, можно предположить, что в «Писце Бартлби» Герман Мелвилл задал вопрос, который позднее поставил в рассказе «Башня с колоколом»: «Так ли нам необходимы андроиды и не загонит ли себя в угол человеческая цивилизация, сделав искусственный интеллект исполнителем своей воли?». Романтическое сознание Мелвилла, воспевавшего в других своих произведениях красоту природных стихий, очевид-
но, противилось идее о возможном господстве механического начала над живым. Однако страх писателя перед перспективой жизни среди автома-тонов в «Писце Бартлби» вытесняется присущей Мелвиллу добродушной иронией: даже самому искусно сделанному андроиду никогда не удастся заменить человека, и любые попытки найти общий язык с механизмом нелепы и смешны.
Источники
1. Мелвилл Г. Башня с колоколом [Электронный ресурс] / Г. Мелвилл // ЛитМир [электронная библиотека]. — Режим доступа : http://www.litmir.me/ br/?b=186909&p=1.
2. Мелвилл Г. Писец Бартлби [Электронный ресурс] / Г. Мелвилл // RoyalLib. com [электронная библиотека]. — Режим доступа : http://royallib.com/read/melvill_ german/pisets_bartlbi.html#0.
Литература
1. Beja, M. Bartleby and Schizophrenia / M. Beja // Massachusetts Review. — 1978. — № 19. — Pp. 558—568.
2. Bickley R. The Minor Fiction of Hawthorne and Melville / R. Bickley, Jr. Bruce // American Transcendental Quaterly. — 1972. — № 14. — Pp. 149—52.
3. Desmarais J. Preferring not to : The Paradox of Passive Resistance in Herman Melville's "Bartleby" / J. Desmarais // Journal of the Short Story in English. — 2001. — № 36. — Pp. 25—40.
4. Fiene D. M. Bartleby the Christ / D. M. Fiene // American Transcendental Quarterly. — 1970. — № 7. — Pp. 18—23.
5. FranklinB. The Wake of the Gods / B. Franklin. — Stanford, California : Stanford University Press, 1963. — 236 p.
6. MarcusM. Melville's Bartleby as a Psychological Double / M. Marcus // College English. — 1962. — № 5. — Pp. 365—68.
7. Parker H. Herman Melville : A Biography : volume 2, 1851—1891 / H. Parker. — Baltimore and London : Johns Hopkins University Press, 2002. — 1056 p.
8. Perry D. R Ah Humanity : Compulsion Neuroses in Melville's "Bartleby" / D. R. Perry // Studies in Short Fiction. — 1987. — № 4. — Pp. 407—15.
9. Riskin J. The defecating duck, or, the ambiguous origins of artificial life / J. Riskin // Critical Inquiry. — 2003. — № 4. — Pp. 599—633.
10. Rogin M. Subversive Genealogy : The Politics and Art of Herman Melville / M. Rogin. — Berkeley : University of California Press, 1985. — 354 p.
11. Sullivan W. P. Bartleby and Infantile Autism : A Naturalistic Explanation / W. P. Sullivan // The Bulletin of the West Virginia Association of College English. — 1976. — № 2. — Pp. 43—60.
12. Villiers de L'Isle-Adam. Tomorrow's Eve / Villiers de L'Isle-Adam, Auguste comte de. — Urbana, Chicago, London : University of Illinois Press, 2001. — 222 p.
13. VoskuhlA. Androids in the Enlightenment : Mechanics, Artisans, and Cultures of the Self / A. Voskuhl. — Chicago and London : The University of Chicago Press, 2013. — 296 p.
14. Wells D. A. "Bartleby the Scrivener", Poe, and the Duyckinck Circle / D. A. Wells // Emerson Society Quarterly. — 1975. — № 21. — Pp. 35—39.
"Bartleby, the Scrivener": Image of Automaton in American Literature of Mid-Nineteenth Century
© Kosareva Anna Aleksandrovna (2016), PhD in Philology, associate professor, Department
of Foreign Languages, Ural Federal University named after the first President of Russia
B. N. Yeltsin (Yekaterinburg, Russia), [email protected].
The article analyzes the image of the main character in the novel by Herman Melville "Bartleby, the Scrivener". Existing interpretations of the mysterious behaviour of the character are examined. Based on historical-cultural and biographical context of creation of the work the hypothesis is developed on the mechanical nature of Bartleby. Special attention is paid to the analysis of the speech of the character, his habits and peculiarities of communication with other actors in the story. It is shown that the actions and words of Bartleby are not amenable to rational interpretation from the standpoint of human logic, and the assumption about the "artificiality" of his intellect brings clarity to the interpretation of the fragments that still cause confusion among readers and critics. The novelty of this study is seen in the fact that for the first time in domestic and foreign literature the culturally conditioned version is presented that the image of Bartleby is a witty picture of the automaton on the type of the doll Olympia by E. T. A. Hoffmann, not the image of a living person. The relevance of the study is determined by the unflagging interest to the works by H. Melville in world literature studies and the unresolved question of the reasons for the irrational behaviour of the main character of the novel.
Key words: American literature of the XIX century; Henry Melville; automatons; literature of romanticism; Bartleby.
Material resources
Melvill, G. Bashnya s kolokolom. LitMir [elektronnaya biblioteka]. Available at: http:// www.litmir.me/br/?b=186909&p=1. (In Russ.).
Melvill, G. Pisets Bartlbi. RoyalLib.com [elektronnaya biblioteka]. Available at: http:// royallib.com/read/melvill_german/pisets_bartlbi.html#0. (In Russ.).
References
Beja, M. 1978. Bartleby and Schizophrenia. Massachusetts Review, 19: 558—568.
Bickley, R., Bruce, Jr. 1972. The Minor Fiction of Hawthorne and Melville. American Transcendental Quaterly, 14: 149—52.
Desmarais J. 2001. Preferring not to : The Paradox of Passive Resistance in Herman Melville's "Bartleby". Journal of the Short Story in English, 36: 25—40.
Fiene, D. M. 1970. Bartleby the Christ. American Transcendental Quarterly, 7: 18—23.
Franklin, B. 1963. The Wake ofthe Gods. Stanford, California: Stanford University Press.
Marcus, M. 1962. Melville's Bartleby as a Psychological Double. College English, 5: 365—68.
Parker, H. 2002. Herman Melville: A Biography: volume 2, 1851—1891. Baltimore and London: Johns Hopkins University Press.
Perry, D. R. 1987. Ah Humanity: Compulsion Neuroses in Melville's "Bartleby". Studies in Short Fiction, 4: 407—15.
Riskin, J. 2003. The defecating duck, or, the ambiguous origins of artificial life. Critical Inquiry, 4: 599—633.
Rogin, M. 1985. Subversive Genealogy: The Politics and Art of Herman Melville. Berkeley: University of California Press.
Sullivan, W. P. 1976. Bartleby and Infantile Autism: A Naturalistic Explanation. The Bulletin of the West Virginia Association of College English, 2: 43—60.
Villiers de L'Isle-Adam, Auguste comte de. 2001. Tomorrow's Eve. Urbana, Chicago, London: University of Illinois Press.
Voskuhl, A. 2013. Androids in the Enlightenment: Mechanics, Artisans, and Cultures of the Self. Chicago and London: The University of Chicago Press.
Wells, D. A. 1975. "Bartleby the Scrivener", Poe, and the Duyckinck Circle. Emerson Society Quarterly, 21: 35—39.
