CC BY
27
Для корреспонденции
Горбачева Анна Константиновна - кандидат биологических наук, старший научный сотрудник лаборатории антропоэкологии, НИИ и Музей антропологии им. Д.Н. Анучина ФГБОУ ВО МГУ имени М.В. Ломоносова
Адрес: 125009, Российская Федерация, г. Москва, ул. Моховая, Д. 11
Телефон: (495) 629-75-21 E-mail: angoria@yandex.ru https://orcid.org/0000-0001-5201-7128
Федотова Т.К., Горбачева А.К.
Пищевой статус дошкольников московского мегаполиса начала XXI века (соматометрические аспекты)
Научно-исследовательский институт и Музей антропологии им. Д.Н. Анучина, Федеральное государственное бюджетное образовательное учреждение высшего образования «Московский государственный университет имени М.В. Ломоносова», 125009, г. Москва, Российская Федерация
D. Anuchin Institute and Museum of Anthropology, Lomonosov Moscow State University, 125009, Moscow, Russian Federation
Важнейшей проблемой здоровья мирового сообщества, социальной проблемой, актуальной проблемой здравоохранения, драматически разросшейся в последние четыре десятилетия, является ожирение.
Цель работы - анализ физических кондиций московских дошкольников начала XXI в. как индикатора пищевого статуса в «жирогенной» среде мегаполиса. Материал и методы. Комплексное антропометрическое обследование детей 3-7 лет, посещающих дошкольные образовательные учреждения Москвы, проведено авторами в 2005-2006 гг. (n=759). В качестве контрольной группы использованы данные литературы по выборкам 1970-х гг. обследования. По материалам антропометрических измерений рассчитывали индивиду -альные значения индекса массы тела уточнения и более
Финансирование. Исследование выполнено в рамках проекта НИИ и Музея антропологии им. Д.Н. Анучина МГУ им. М.В. Ломоносова «Антропология евразийских популяций (биологические аспекты)». Конфликт интересов. Авторы заявляют об отсутствии конфликта интересов.
Благодарности. Авторы благодарны коллективам дошкольных образовательных учреждений Москвы № 1174, 1787, 1680, 1024, 1767, 857, 1881, 2052, 1688 за помощь в сборе данных, а также старшему научному сотруднику НИИ и Музея антропологии им. Д.Н. Анучина ФГБОУ ВО МГУ имени М.В. Ломоносова, кандидату биологических наук Э.А. Бондареву за участие в обсуждении дискуссионных вопросов темы исследования.
Для цитирования: Федотова Т.К., Горбачева А.К. Пищевой статус дошкольников московского мегаполиса начала XXI века (соматометрические аспекты) // Вопросы питания. 2021. Т. 90, № 6. С. 67-76. DOI: https://doi.org/10.33029/0042-8833-2021-90-6-67-76 Статья поступила в редакцию 26.05.2021. Принята в печать 26.10.2021.
Funding. The study was carried out within the project of D. Anuchin Science Research Institute and Museum of Anthropology of Lomonosov Moscow State University "Anthropology of Eurasian populations (biological aspects)". Conflict of interest. The authors declare no conflict of interest.
Acknowledgements. The authors thank the employees of Moscow kinder gardens No. 1174, 1787, 1680, 1024, 1767, 857, 1881, 2052, 1688 for collaboration. The authors also thank the senior researcher of D. Anuchin Institute and Museum of Anthropology, PhD Elvira A. Bondareva for discussion of actual problems of the study.
For citation: Fedotova T.K., Gorbacheva A.K. Nutritional status of preschool children of Moscow megalopolis at the beginning of the 21st century (somatometric aspects). Voprosy pitaniia [Problems of Nutrition]. 2021; 90 (6): 67-76. DOI: https://doi.org/10.33029/0042-8833-2021-90-6-67-76 (in Russian)
Received 26.05.2021. Accepted 26.10.2021.
Nutritional status of preschool children of Moscow megalopolis at the beginning of the 21st century (somatometric aspects)
Fedotova T.K., Gorbacheva A.K.
детальной оценки соматической специфики детей рассчитывали средние значения нормированных разностей каждого отдельного размера тела материалов 2005-2006 гг. обследования от значений выборок 1970-х гг.
Результаты и обсуждение. Распределение ИМТ у дошкольников московского мегаполиса в начале XXI в., в частности количество детей с избыточной массой тела (13,6%) и ожирением (7,5%), сравнимо с результатами других популя-ционных исследований в России и мире. Для обхватных размеров, связанных с жироотложением, и собственно жировых складок, в первую очередь на задней поверхности плеча, дошкольников Москвы показано весьма значительное увеличение средних нормированных уровней показателей (0,9-1,1 стандартного отклонения) по сравнению с материалами 1970-х гг. Сравнение с результатами аналогичного обследования московских школьников позволяет говорить о существовании накопительного эффекта как механизма развития ожирения в возрастном аспекте.
Заключение. На материалах обследования московских дошкольников, проведенного в 2005-2006 гг., в сравнении с сериями 1970-х гг. показан эффект достоверного и значимого увеличения жироотложения (пикносомизация) при слабых изменениях величины и формы костно-мускульной системы или относительном ее ослаблении.
Ключевые слова: ауксология, антропометрия, индекс массы тела, ожирение, дети 3-7лет
Obesity is one of the most important and actual problems of public health, of healthcare, which dramatically expanded through the latest four decades.
The aim of the study was the analysis of physical conditions of Moscow preschoolers at the beginning of 21th century as the indicator of nutritional status in «obesogenic» environment of megalopolis.
Material and methods. Complex anthropometric study of children attending kinder gardens in Moscow (aged 3-7 years) was held in 2005-2006 (n=759). Literature data on samples of the 1970s were used for comparison. Anthropometric measurements were used to calculate personal values of body mass index (BMI, kg/m2). The more detailed estimation of somatic specificity of children included calculation of average values of standardized differences of each single body dimension of material of 2005-2006 from the values of samples of the 1970s.
Results and discussion. The distribution of BMI of Moscow preschoolers at the beginning of 21th century (13.6% were overweight and 7.5% were obese) is quite comparable to the results of other population studies in Russia and around the world. The circumferences, mediated by adipose tissue, and skinfolds of modern Moscow preschoolers showed very significant increase of average standardized levels of dimensions (0.9-1.1 standard deviations as compared to the data of the 1970s). The comparison with the results of the similar study of Moscow school children allows, probably, to speak about the existence of accumulation effect as the mechanism of obesity development in the age aspect. Conclusion. The effect of the significant and valid increase of adiposity in preschoolers, combined with very modest changes of the size and shape of skeletal/muscle system and even its relative weakening was shown based on the results of the survey of Moscow preschoolers, conducted in 2005-2006, in comparison with the series of the 1970s. Keywords: auxology, anthropometry, body mass index, obesity, children aged3-7years
Ожирение является важнейшей социальной и актуальной проблемой здравоохранения во всем мире, драматически разросшейся в последние четыре десятилетия [1-5]. Начавшись в индустриальных мегаполисах, пандемия ожирения распространилась на все регионы мира, включая сельские неиндустриальные, и охватывает практически все возрастные группы [6-10]. В качестве основной причины ожирения в литературе рассматривается самая очевидная - избыточное питание вкупе с гипокинезией, иными словами, потребление энергии (калорий) превышает ее расходование. Но пандемия ожирения - значительно более многофакторное и комплексное явление. Современную ди-
стрессовую агрессивную антропогенную среду, способствующую накоплению массы тела и провоцирующую жироотложение, описывает особый термин «жироген-ная» (англ. obesogenic environment). Этот термин предложен B. Swinburn и соавт. [11], и изначально он предполагал в первую очередь нарушение баланса питания и физической активности, упомянутое выше. Отметим, что потребность в высокой физической активности возникла в ходе эволюции человека как необходимый элемент процесса нормального развития мозга (физическая активность способствует высвобождению нейро-трофических факторов, обеспечивающих нейрогенез), регуляции способа расходования энергии организмом и
координации его жизненных функций, увеличения объема гиппокампа и префронтальной коры, связанных с когнитивными функциями планирования и мультизадач-ности [12-14]. Сегодня в спектре факторов, провоцирующих ожирение, важное место также занимает фактор техногенного загрязнения среды, являющийся, по существу, вызовом биологическим адаптивным возможностям вида в любом периоде онтогенеза, который воздействует на рост и развитие, смертность, распространенность заболеваемости, в первую очередь ожирения и сахарного диабета, формирование репродуктивной и когнитивной функции; адаптация к современной искусственной антропогенной среде начинает носить патологический характер [15]. Термин «жирогенная среда» как совокупность экзогенных факторов риска ожирения на настоящий момент не является общепринятым и распространенным в русскоязычной литературе. Однако он активно вводится в научный оборот на протяжении нескольких последних лет антропологами Московской школы антропологии, поскольку очень точно характеризует окружение современного человека и человечества в целом вне зависимости от конкретной экологической ниши той или иной популяции.
В объектив исследователей проблемы ожирения чаще попадают такие возрастные группы, как взрослое население и школьники, где ожирение имеет явное выраженное фенотипическое проявление. Однако для уточнения механизмов и факторов распространения пандемии ожирения важно рассмотреть всю последовательность периодов восходящего онтогенеза с дифференцированной по возрасту чувствительностью к факторам среды.
Цель исследования - анализ физических кондиций московских дошкольников как индикатора пищевого статуса в «жирогенной» среде мегаполиса.
Материал и методы
Объектом исследования стала выборка московских дошкольников 3-7 лет, посещавших дошкольные образовательные учреждения (ДОУ) нескольких административных округов мегаполиса Москвы. Общая численность обследованных - 759 человек. Собственное антропометрическое обследование детей проведено авторами в 2005-2006 гг., с соблюдением всех этических норм, принципа информированного согласия родителей, данные полностью деперсонифицированы. Программа включала стандартную антропометрию (продольные скелетные размеры, обхваты, диаметры, жировые складки) и была дополнена материалами подробного медицинского анамнеза от момента беременности до момента обследования из индивидуальных медицинских карт и материалами анкетирования родителей, включающего сведения о бытовых условиях, социальном статусе семьи, образе жизни ребенка и т.д. Медицинские карты детей и результаты педиатрических осмотров являлись источником данных о пищевом статусе обследован-
ных. Подобное комплексное обследование московских дошкольников проведено впервые с 1970-х гг. Серии 1970-х гг. обследования - продольная серия, собранная Т.В. Панасюк [16], и поперечная серия В.М. Кранс [17] -были использованы авторами в качестве контрольной группы в ряде статистических анализов.
По материалам антропометрических измерений рассчитывали индивидуальные значения индекса массы тела (ИМТ, кг/м2), которые сравнивали с методическими рекомендациями Минздрава России для оценки физического развития детей и подростков [18]. Под избыточной массой тела полагались индивидуальные значения ИМТ, попадающие в интервал от +1 до +2 среднеквадратиче-ских отклонений референтной выборки, ожирением -значения, выходящие за порог +2 среднеквадратиче-ского отклонения в референтной выборке, дефицитом массы тела - значения ниже -2 среднеквадратических отклонений в референтной выборке.
Отметим, что ИМТ является востребованной и самой популярной характеристикой физических кондиций населения на сегодняшний момент, что связано не в последнюю очередь с легкостью и простотой его вычислений. Нельзя, однако, забывать, что индексы являются эвристическими конструкциями, опирающимися на широкий спектр умозрительных соображений, не имеющих под собой четких биологических обоснований (объективно существующих закономерностей вариации и коррелированности размеров). В частности, биологическое содержание показателя ИМТ имеет конечную информативность, поскольку он связан корреляциями сходного уровня со всеми компонентами сомы: скелетным, мышечным и жировым. Более того, структура этих корреляций зависит от возрастной принадлежности обследуемого контингента [19]. Для уточнения и более детальной оценки соматической специфики детей в нашей работе рассчитывали средние значения нормированных разностей каждого отдельного размера тела материалов 2005-2006 гг. обследования (М0) от значений выборок 1970-х гг. (М,); для нормировки использовали единые усредненные для 3 серий материалов (настоящая, серии В.М. Кранс [16] и Т.В. Пана-сюк [17]) значения среднеквадратических отклонений признаков (8):
= (М, - Мо) / 8.
На базе полученных величин строили графики специального вида: нулевой уровень каждого графика/гистограммы соответствовал материалам настоящего исследования, а другие серии данных размещались выше или ниже него в зависимости от характера имевших место изменений за 30-35 лет. Такие графики/гистограммы дают наглядное представление о временной динамике показателя, не замаскированной общими весьма значительными ростовыми изменениями.
Кроме этого, для каждой серии данных, использованных в сравнительных целях, по каждому размеру тела были получены усредненные по всему рассмотренному
Пищевой статус (основанный на оценке индекса массы тела) московских дошкольников 3-7 лет
Nutritional status (based on body mass index assessment) of Moscow preschoolers 3-7years old
Возраст, годы Age, years п Пищевой статус / Nutritional status
недостаточная масса,% underweight, % норма, % norm, % избыточная масса, % overweight, % ожирение, % obesity, %
Мальчики / Boys
3 42 28,6 35,7 23,8 11,9
4 78 10,3 73,1 11,5 5,1
5 112 6,2 65,2 17,0 11,6
6 106 18,9 60,4 14,1 6,6
7 46 10,9 65,2 17,4 6,5
Все / All 384 13,5 62,2 15,9 8,4
Девочки / Girls
3 56 25,0 42,9 19,6 12,5
4 80 6,3 80,0 10,0 3,7
5 97 12,4 72,1 12,4 3,1
6 90 20,0 61,1 12,2 6,7
7 52 11,5 73,1 7,7 7,7
Все / All 375 14,7 66,9 12,3 6,1
возрастному интервалу значения нормированных разностей при сопоставлении этой серии с материалами настоящего исследования:
zj = (M - Mj) / s.
Значения таких средних нормированных разниц дают представление об общем характере взаимного расположения отдельных линий динамики, что позволяет проследить усредненное общее направление имеющихся временных различий. Нормированные разницы выражены в долях среднеквадратических отклонений и поэтому полностью сопоставимы для разных признаков. Следует помнить, что случайная величина рассматриваемых нормированных различий при объемах выборок около 100 наблюдений, как это нетрудно получить по формуле f-критерия Стьюдента, имеет уровень примерно в 0,2-0,3 внутригруппового среднеквадрати-ческого отклонения.
Результаты
В таблице представлено распределение ИМТ у отдельных возрастно-половых групп московских дошкольников. Обращает на себя внимание факт, что распределение показателя у 3-летних детей несколько выбивается из общей картины за счет увеличения крайних вариантов ИМТ: недостатка и избытка массы тела. Отчасти этот эффект может быть связан с относительно меньшими численностями групп 3-летних детей. Однако численность невелика и для групп 7-летних детей, а распределение ИМТ у них вполне соответствует таковому в возрасте 4-6 лет. В связи с этим уместно вспомнить, что возраст 3 года и возрастной период 4-7 лет принадлежат к разным периодам онтогенеза со своей биологи-
ческой и физиологической спецификой. Возраст 3 года, в частности, завершает «период округления» тела, для которого характерно значительное увеличение массы тела при относительно скромных приростах длины тела, а возраст 4-7 лет относится к «периоду первого вытяжения» тела, характеризующегося значительным ростом тела в длину, особенно в период полуростового скачка в 5,5-6 лет, при слабом увеличении массы тела. Таким образом, повышенный процент вариантов избыточной массы тела и ожирения 3-летних детей может отражать процессы нормальной физиологии развития. Более высокий процент недостаточной массы 3-летних детей в этом контексте может быть связан с тем, что особенностью возраста 3 года, помимо прочего, является активный поиск индивидуальной ростовой траектории и относительная нестабильность индивидуального соматического статуса; это пограничный возраст между двумя состояниями растущего организма - физиологически и поведенчески зависимым и относительно автономным. Можно также констатировать, что процент значений ИМТ, выходящих за пределы +1а референтной выборки, у мальчиков несколько выше, чем у девочек.
Авторам не удалось обнаружить определенных и надежных свидетельств соматической специфики по показателю массы тела как обобщенной характеристике обменных процессов, длины тела как интегрального показателя скелетного развития, акромиального и тазового диаметров, характеризующих развитие локомоторного аппарата, для серии данных 2005-2006 гг. Так, по данным 1974-1978 гг., у девочек-дошкольниц более высокая масса тела со средней разностью с данными 2005-2006 гг. 0,2 внутригруппового среднеквадрати-ческого отклонения. При этом существенных различий по массе тела у девочек-дошкольниц, обследованных в 1973-1974 и в 2005-2006 гг., не обнаружено (рис. 1). Сходные результаты получены и для мальчиков.
Эффект некоторого увеличения длины тела для девочек-дошкольниц проявляется слабо и неотчетливо (рис. 2), статистически подтвержден лишь для возрастной группы 3 года, по данным 2005-2006 гг. Для мальчиков тем не менее наблюдается более высокий уровень признака в данных настоящего исследования по сравнению с выборками 1970-х гг. Средние различия этого признака, полученные по всему интервалу 3-7 лет, составляют 0,5 его внутригруппового среднеквадрати-ческого отклонения.
Совершенно иная картина наблюдается у детей обоего пола для обхватов сегментов конечностей (бедра, голени, плеча и предплечья), зависящих в своей вариации от мышечного и жирового компонентов. Здесь материалы 2005-2006 гг. демонстрируют заметно более высокие уровни средних значений по сравнению с данными 1970-х гг. Об этом же свидетельствуют и значения средних нормированных различий этих признаков, полученных для всего интервала 3-7 лет: 0,4-0,9 внутри-групповых среднеквадратических отклонений этих размеров тела, что говорит о достоверности более высоких уровней мышечно-жировых обхватов для данных 20052006 гг. по сравнению с материалами 1973-1974 и 19741978 гг. (рис. 3).
Толщина жировой складки, измеренной на задней поверхности плеча, также демонстрирует явное увеличение средней величины для материалов 2005-2006 гг. по сравнению с выборками 1970-х гг. (рис. 4). Значения средних нормированных различий этого признака, полученных для всего интервала 3-7 лет, имеют очень большую величину - 0,9-1,1 его внутригруппового средне-квадратического отклонения. Для жировой складки под лопаткой этот эффект аналогичен, но в целом выражен слабее.
В связи с обнаруженным весьма значительным увеличением толщины жировой клетчатки в области плеча у детей 3-7 лет, обследованных в 2005-2006 гг., возникает вопрос, является ли усиление жирового компонента основной причиной весьма значительного нарастания мышечно-жировых обхватов сегментов конечностей или здесь также сказывается динамика поперечного развития мускулатуры? Для ответа на него были сопоставлены реальные различия средних величин обхвата плеча для серий данных 1973-1974 и 2005-2006 гг. с частью этих различий, связанной с жировым компонентом, представление о котором может дать жировая складка плеча. Вклад в обхват плеча жирового компонента рассчитывали по формуле 3,14^, где ^ - толщина соответствующей жировой складки.
Реальные различия обхвата плеча, найденные для материалов 1973-1974 и 2005-2006 гг., и части этих различий, связанные с жировым компонентом в группах мальчиков и девочек для всего интервала 3-7 лет, расходятся у мальчиков всего лишь на 0,27 см, у девочек - на 0,15 см. Следовательно, наблюдающиеся весьма заметные различия по обхвату плеча двух сравниваемых серий данных 1973-1974 и 2005-2006 гг. почти полностью связаны с неодинаковым уровнем подкож-
0,6 0,5 0,4 0,3 0,2 0,1 0 -0,1 -0,2 -0,3
■ 1973-1974 □ 1974-1978
Рис. 1. Расположение нормированных значений массы тела у девочек 3-7 лет по результатам обследований 1973-1974 и 19741978 гг. по сравнению с данными 2005-2006 гг. (нулевой уровень)
Здесь и на рис. 2-4: по оси абсцисс отмечен возраст в годах.
Fig. 1. Standardized values of body mass of the girls aged 3-7 years, examined in 1973-1974 and 1974-1978, compared to the data of 20052006 (zero level).
Here and in Fig. 2-4: the abscissa shows age in years.
ного жироотложения в этой области, гораздо большим во второй выборке. Этот вывод можно проецировать и на обхваты бедра, голени и предплечья.
Обсуждение
В целом распределение по группам согласно пищевому статусу, оцененному по ИМТ, у дошкольников московского мегаполиса в начале XXI в. (избыточная масса тела у 13,6%, ожирение у 7,54%) сравнимо с результатами других популяционных исследований в Россий-
0,20,10
-0,1-0,2-0,3-0,4-0,5-0,6-0,7-0,8-0,9-
■ 1973-1974 □ 1974-1978
Рис. 2. Расположение нормированных значений длины тела у девочек 3-7 лет по результатам обследований 1973-1974 и 1974-1978 гг. по сравнению с данными 2005-2006 гг. (нулевой уровень)
Fig. 2. Standardized values of body length of the girls aged 3-7 years, examined in 1973-1974 and 1974-1978, compared to the data of 20052006 (zero level)
6
5
7
0 -0,2 -0,4 -0,6 -0,8 -1 -1,2
Ш
■ 1973-1974 □ 1974-1978
Рис. 3. Расположение нормированных значений обхвата плеча у девочек 3-7 лет по результатам обследований 1973-1974 и 1974-1978 гг. по сравнению с данными 2005-2006 гг. (нулевой уровень)
Fig. 3. Standardized values of upper arm girth of the girls aged 3-7 years, examined in 1973-1974 and 1974-1978, compared to the data of 2005-2006 (zero level).
0,2 0 -0,2 -0,4 -0,6
-0,8 "H -1 -1,2 -1,4
■ 1973-1974 □ 1974-1978
Рис. 4. Расположение нормированных значений жировой складки на задней поверхности плеча у девочек 3-7 лет по результатам обследований 1973-1974 и 1974-1978 гг. по сравнению с данными 2005-2006 гг. (нулевой уровень)
Fig. 4. Standardized values of triceps skinfold of the girls aged 3-7 years, examined in 1973-1974 and 1974-1978, compared to the data of 2005-2006 (zero level)
3
4
5
ской Федерации и в мире. Так, по данным популяцион-ного мультицентрового исследования, охватывающего несколько мегаполисов РФ (Астрахань, Екатеринбург, Красноярск, Санкт-Петербург, Самара) [20], показано, что распространенность избыточной массы тела и ожирения зависит от пола и возраста детей и не зависит от региона их проживания; в среднем составляет 19,9 и 5,6% соответственно для избыточной массы и ожирения, максимальная распространенность отмечается для детей 10 лет в сравнении с дошкольниками 5 лет и особенно подростками 15 лет. В группе московских мальчиков-школьников частота встречаемости индивидов с избыточной массой тела и ожирением достигает 12,8 и 2,9-3,1% для разных возрастных когорт [21]; для группы московских девочек эти величины составляют 13,9 и 2,4%; данные результаты свидетельствуют о более выраженном сдвиге показателя в область более высоких значений в группе московских мальчиков по сравнению с девочками. По данным более ранних обследований московских детей 3-15 лет [22], частота ожирения - 7,8%, избыточная масса тела - 7,2%, что свидетельствует об изменениях физического статуса, позволяющих говорить об «эпидемии ожирения», в том числе в нашей стране. У школьников Воронежа отмечается большая частота встречаемости повышенных индивидуальных значений ИМТ. Число индивидов как с избыточной массой тела, так и с ожирением уменьшается от возрастной когорты 8-10 лет к возрасту 11-14 лет и далее к подростковому периоду 14-18 лет. Так, частота выявления избыточной массы тела для детей обоего пола составляет 26,1% в 8-10 лет, 15,3% в 11-14 лет и 12,3% в 14-18 лет. Частота встречаемости ожирения снижается с 19,8 и 9,3% соответственно среди мальчиков и девочек 8-10 лет, до 9,2% среди детей обоего пола в 11-14 лет и 4,4% - в 14-18 лет [23]. Обращает на себя внимание весомо больший процент мальчиков с ожирением в возрасте 8-10 лет по сравнению с девочками, что отчасти
можно связать с большей уязвимостью мужского организма в возрасте второго детства к негативным факторам современной среды.
Распространенность избыточной массы тела у детей в разных регионах России по более ранним данным 2006 г. составляла 5,5-11,8%, ожирение фиксировалось у 8,5% городской популяции [24].
Тенденция к увеличению показателей жироотложения у детей школьного возраста незначительно варьирует также между этнотерриториальными группами мира, если судить по данным литературы 2010-2016 гг. (США, страны Азии, Латинской Америки, Европы) [10].
Зафиксированное в настоящем исследовании достоверное и значимое увеличение жироотложения у московских дошкольников можно условно обозначить термином «пикносомизация», который предполагает соматическую альтернативу явлению эпохальной леп-тосомизации (или астенизации) телосложения детей, имевшей место во второй половине ХХ в. Оба термина преемственны традиции соматической дихотомии, предложенной еще в 1930 г. Э. Кречмером. В соответствии с определением Кречмера пикносомизация предполагает усиленное развитие жироотложения на фоне стабильности или незначительных изменений развития костно-мускульной системы. Относительная стабильность массо-ростовых показателей московских дошкольников в сочетании с увеличением жироотложения в нашем исследовании неизбежно приводит к заключению об относительном ослаблении скелетно-мышечной системы.
Аналогичная, но более явно выраженная, соматическая специфика отмечается на этом же историческом срезе и для московских детей и подростков 8-17 лет [25]. В частности, наибольшие отличия данных 20052006 гг. от серий второй половины XX в. отмечены для жировых складок под лопаткой и на задней поверхности плеча, нормированная величина различий состав-
ляет рекордные 1,0-1,9 внутригрупповой а, что подтверждает увеличение поперечного развития корпуса и сегментов конечностей. Таким образом, для дошкольников 3-7 лет и особенно отчетливо для школьников 8-17 лет, по данным наблюдений 2005-2006 гг., проявляется значительное увеличение развития жироотложения, что косвенно приводит к выраженному увеличению поперечного развития тела и его массы. Однако различия в интенсивности процесса в связи с возрастом наводят на мысль о том, что он требует определенного времени жизни ребенка, для того чтобы проявиться в полной мере. Очевидно, что одним из основных вызывающих его факторов является алиментарный в сочетании с усиливающейся гиподинамией. Что касается данных о фактическом питании и физической активности детей, то режим дня, режим питания, занятия, направленные на развитие когнитивных способностей, прогулки и иная физическая активность практически одинаковы для всех государственных ДОУ, в которых реализуется классическая программа развития. Домашний режим дня ребенка, посещающего ДОУ, должен быть продолжением режима детского учреждения, но на практике это соблюдается родителями далеко не всегда. Сбор точной количественной информации о фактическом питании и физической активности детей вне ДОУ требует совсем иных комплексных подходов, куда более сложной организации исследования и остался за рамками нашей работы, рассматривающей антропометрические аспекты пищевого статуса. О питании и энергозатратах мы могли судить только косвенно, по медицинским картам и анкетам родителей. Точная количественная оценка как калорийности питания, так и физической активности и энергозатрат остается за рамками настоящей работы. Авторы не располагают надежной статистической информацией об особенностях питания обследованных дошкольников вне ДОУ, однако о нарушении режима и норм питания свидетельствует значительное увеличение частоты таких медицинских диагнозов, как гастрит и гастродуоденит. Что касается понижения уровня физической активности, то, по результатам анкетирования родителей, активные формы досуга (спортивные секции, прогулки на свежем воздухе) уступили место более пассивным - занятия с репетитором по подготовке к школе, у старших дошкольников в первую очередь занятия иностранными языками, музыкой, рисованием, наконец, компьютерный досуг. В последние 20-25 лет цифровая активность детей от 5 лет и старше стремительно растет. Время, проводимое детьми за экранами компьютеров и других устройств, с 1995 по 2015 г. увеличилось с 3 до 6,5 ч в день и продолжает расти (данные компании по исследованию рынка СИИсЫве). В то же время, согласно последним рекомендациям Всемирной организации здравоохранения (24 апреля 2019 г.: Пресс-релиз, Женева), проводимое перед экраном время для дошкольников не должно превышать 1 ч. По собственным материалам авторов, среди детей 7 лет 53,5% обследованных про-
водят свыше 1 ч в день за компьютером, фактически до нескольких часов, при этом у 57,3% из них на активные прогулки приходится не более 1 ч в день.
Нарастание с возрастом доли детей с избыточной массой тела, соответственно, с увеличенным уровнем жироотложения, отмечается и другими исследователями, в частности для сельских выборок Ханты-Мансийского автономного округа в возрастном интервале 3-17 лет [3], контрастных с данными материалами по ряду экологических факторов и этнической специфике. Это обстоятельство не исключает, возможно, универсальности накопительного эффекта как механизма усиления жироотложения с возрастом.
Результаты настоящей работы, с одной стороны, хорошо согласуются с фундаментальными представлениями о том, что жировая ткань - самый лабильный компонент сомы, являющийся лучшим маркером антропогенного стресса, ее временная динамика - естественная биологическая реакция на экологический стресс [26, 27], а наследственная обусловленность жироотложения имеет весьма умеренные величины (25-49%) [28]. С другой стороны, они подтверждаются результатами современных генетических исследований, показывающих, что генетика жироотложения - не приговор и ее проявления компенсируются/маскируются или, напротив, усиливаются, образом жизни и структурой питания [29].
В связи с упомянутым накопительным эффектом нельзя не вспомнить ряд работ, посвященных младенческим истокам ожирения. В частности, о связи развития ребенка с состоянием здоровья и питания матери во время беременности. Например, недостаточное питание женщины во время беременности запускает механизм так называемого фетального программирования: приводит к задержке внутриутробного развития плода и запуску механизмов адаптации плода к недостаточному поступлению необходимых пищевых веществ. При этом в физиологических системах плода возникают необратимые изменения, приводящие к развитию патологических состояний во взрослом возрасте [30]. Детей с высокими показателями массы тела при рождении также можно отнести к группе риска по развитию ожирения [31]. Важнейшее значение имеет характер питания в раннем младенчестве - практики искусственного вскармливания младенцев имеют краткосрочный эффект акцелерации с отдаленными негативными последствиями для нормальной физиологии, повышенным риском возникновения впоследствии ряда заболеваний, в том числе ожирения. По материалам собственных исследований [25], грудное вскармливание имеет, помимо прочего, положительные отдаленные последствия - некоторую соматическую акцелерацию у детей возраста первого детства, выраженную в первую очередь у мальчиков (немного большие средние уровни продольных и обхватных размеров). У детей в возрасте 1-3 лет нарушение питания (переедание и разбалансированный рацион, раннее введение «недетских» продуктов, нарушение режима питания, недо-
статочное использование специализированной пищевой продукции для питания детей) приводит к развитию избыточной массы тела [20, 31]. Избыточная (взрывная) прибавка массы тела на первом году жизни, в раннем детстве и в возрасте первого детства является фактором, программирующим ожирение в старшем возрасте [5, 32-34]. Уменьшение калорийности рациона питания в качестве меры по снижению массы тела должно сопровождаться увеличением энергозатрат, т.е. повышенной физической активностью, имеющей следствием уменьшение запаса общего висцерального жира вкупе с увеличением тощей массы [35]. Регулярные физические упражнения уменьшают концентрацию липопро-теидов низкой плотности, инсулина натощак, триглице-ридов даже в отсутствие диетических ограничений [36]. Ожирение чаще развивается в возрасте 7-10 лет в связи с неправильным режимом питания, низкой физической активностью, наследственностью [37].
Заключение
Таким образом, результаты работы дополняют картину пищевого статуса детей московского мегаполиса. Категории «норма», согласно методическим рекомендациям Минздрава России для оценки физического развития детей, установленным для соответствующих возрастно-половых групп, соответствуют массо-ростовые показатели 64,6% детей 3-7 лет мегаполиса Москва начала XXI в. При этом 14,1% детей имеют недостаточную, а 21,3% - избыточную массу тела и ожирение.
На материалах обследования московских дошкольников 2005-2006 гг. в сравнении с сериями 1970-х гг. пока-
зан эффект значимого увеличения жироотложения, или пикносомизации, у московских дошкольников при стабильности или слабых изменениях величины и формы костно-мускульной системы. Известная стабильность массо-ростовых показателей московских дошкольников в сочетании с увеличением жироотложения в нашем исследовании неизбежно приводит к заключению об относительном ослаблении скелетно-мышечной системы. Сравнение с результатами аналогичного обследования московских школьников позволяет, видимо, говорить о существовании накопительного эффекта как механизма развития ожирения в возрастном аспекте. В этом контексте естественно предположить, что профилактика ожирения должна начинаться еще до рождения и включать оптимизацию питания женщины в период вынашивания ребенка и даже подготовки к беременности, поддержание грудного вскармливания, соблюдение сроков введения прикорма и адекватное кормление детей старше 1 года жизни. Здоровое питание и физическая активность являются основными предпосылками и необходимыми составляющими профилактики ожирения, особенно актуальными в «жирогенной» среде мегаполиса.
Выявленная тенденция к накоплению избыточного жироотложения вкупе с относительным ослаблением мускульного компонента сомы с очевидностью указывают на необходимость непрерывного обновления данных о пищевом статусе разных возрастных групп детей и комплексного межсистемного подхода на стыке гигиены, антропологии, нутрициологии, генетики для изучения структуры факторов ожирения и особенностей формирования физического статуса современного человека.
Сведения об авторах
Федотова Татьяна Константиновна (Tatiana K. Fedotova) - доктор биологических наук, ведущий научный сотрудник, подразделение НИИ и Музей антропологии им. Д.Н. Анучина ФГБОУ ВО МГУ имени М.В. Ломоносова, Москва, Российская Федерация E-mail: tatiana.fedotova@mail.ru https://orcid.org/0000-0001-7750-7924
Горбачева Анна Константиновна (Anna K. Gorbacheva) - кандидат биологических наук, старший научный сотрудник, подразделение НИИ и Музей антропологии им. Д.Н. Анучина ФГБОУ ВО МГУ имени М.В. Ломоносова, Москва, Российская Федерация E-mail: angoria@yandex.ru https://orcid.org/0000-0001-5201-7128
Литература
1. Bixby H., Bentham J., Zhou B. et al. Rising rural body-mass index 10. is the main driver of the global obesity epidemic in adults // Nature. 2019. Vol. 569. P. 260-264. DOI: https://doi.org/10.1038/s41586-019-1171-x
2. Fisberg M., Veroneze de Mello A., Ferrari G.L.M. et al. Is it possible to modify the obesogenic environment? Brazil case // Child Adolesc. Obes. 2019. Vol. 2, N 1. P. 40-46. DOI: https://doi.org/ 10.1080/2574254X.2019.1619435
3. Mitchell N.S., Catenacci V.A., Wyatt H.R. et al. Obesity: overview of an epidemic // Psychiatr. Clin. North Am. 2011. Vol. 34, N 4. P. 717-732. DOI: https://doi.org/10.1016/j.psc.2011.08.005
4. Townshend T., Lake A. Obesogenic environments: current evidence of the built and food environments // Respect. Public Health. 2017. Vol. 137, N 1. P. 38-44. DOI: https://doi. org/10.1177/1757913916679860
5. NCD Risk Factor Collaboration (NCD-RisC). Worldwide trends in body-mass index, underweight, overweight, and obesity from 1975 to 2016: a pooled analysis of 2416 population-based measurement studies in 128.9 million children, adolescents, and adults // Lancet. 2017. Vol. 390, N 10 113. P. 2627-2642. DOI: https://doi. org/10.1016/s0140-6736(17)32129-3
6. Козлов А.И., Вершубская Г.Г., Пермякова Е.Ю. Статус пита- 22. ния сельских школьников Кольского Заполярья в 1995—2018 годах // Новые исследования (альманах). 2018. Т. 55, № 2.
С. 29-38.
7. Козлов А.И, Вершубская Г.Г., Людинина А.Ю. Пищевой статус детей сельских районов Республики Коми и Ханты- 23. Мансийского автономного округа — Югры по данным антропометрии // Вопросы питания. 2020. Т. 89, № 3. С. 33—39. DOI: https://doi.org/10.24411/0042-8833-2020-10027
8. Козлов А.И., Вершубская Г.Г. Избыточная масса тела и ожи- 24. рение у детей северных регионов Российской Федерации // Forcipe. 2020. Т. 3, № 2. C. 53—58.
9. Liang X., Xiao L., Luo Y. et al. Prevalence and risk factors of childhood hypertension in urban-rural areas of China: a cross- 25. sectional study // Int. J. Hypertens. 2020. Vol. 2020. Article
ID 2374231. DOI: https://doi.org/10.1155/2020/2374231
10. Story M., Nanney M.S., Schwartz M.B. et al. Schools and obesity prevention: creating school environments and policies to promote 26. healthy eating and physical activity // Milbank Q. 2009. Vol. 87, N 1.
P. 71—100. DOI: https://doi.org/10.1111/j.1468-0009.2009.00548.x 27.
11. Swinburn B., Eggar G., Raza F. Dissecting obesogenic environments; the development and application of a framework
for identifying and prioritizing environmental interventions for 28. obesity // Prev. Med. 1999. Vol. 29, N 6. P. 563—570. DOI: https:// doi.org/10.1006/pmed.1999.0585
12. Александер Дж., Райхлен Д. Зачем мозгу физические упражнения? // В мире науки. 2018. № 3. С. 4—11.
13. Понцер Г. Парадокс физической активности // В мире науки. 29. 2017. № 4. С. 26—33.
14. Понцер Г. Эволюция и тренировки // В мире науки. 2019. № 3. C. 5—13.
15. Schell L.M., Gallo M.V., Horton H.D. Power and pollutant 30. exposure in the context of American Indian health and survival // Ann. Hum. Biol. 2016. Vol. 43, N 2. P. 107—114. DOI: https://doi. org/10.3109/03014460.2016.1146333 31.
16. Панасюк Т.В. Телосложение и процессы роста детей дошкольного возраста при разных двигательных режимах : автореф. дис. ... канд. биол. наук. Москва, 1984. 18 с.
17. Кранс В.М. Закономерности роста и развития детей от 32. рождения до 7 лет, относящихся к европеоидной и монголоидной группам // Вопросы антропологии. 1979. Вып. 61.
С. 70—82.
18. Петеркова В.А., Нагаева Е.В., Ширяева Т.Ю. Оценка физического развития детей и подростков : методические рекомен- 33. дации. Москва : ФГБУ «НМИЦ эндокринологии» Минздрава России; Альфа-Эндо, 2017. 94 с.
19. Бескина М. В., Негашева М. А. Дерябин В.Е. О соматическом смысле индекса массы тела // Вестник антропологии. 2006. 34. Вып. 13. C. 113—120.
20. Тутельян В.А., Батурин А.К., Конь И.Я., Мартинчик А.Н., 35. Углицких А.К., Коростелева М.М. и др. Распространенность ожирения и избыточной массы тела среди детского населения РФ: мультицентровое исследование // Педиа- 36. трия. Журнал имени Г.Н. Сперанского. 2014. Т. 93, № 5.
С. 28—31.
21. Пермякова Е.Ю. Перцентильные стандарты индекса массы тела московских детей и подростков на фоне данных ВОЗ. 37. Часть II // Вестник Московского университета. Серия 23: Антропология. 2020. № 1. C. 43—50. DOI: https://doi. org/10.32521/2074-8132.2020.1.039-046
Порядина Г.И., Ковалева Е.А., Щербакова М.Ю. Вопросы профилактики ожирения и метаболического синдрома (по результатам работы «школы рационального питания» для детей и подростков с ожирением) // Педиатрия. Журнал имени Г.Н. Сперанского. 2012. Т. 91, № 5. С. 37—42. Есауленко И.Э., Настаушева Т.Л., Жданова О.А., Минакова О.В. Характеристика физического развития и режима питания школьников г. Воронежа // Вопросы питания. 2017. Т. 86, № 4. С. 85—92.
Петеркова В.АН, Ремизов О.В. Ожирение в детском возрасте // Ожирение: этиология, патогенез, клинические аспекты. Москва : Медицинское информационное агентство,
2006. С. 312—329.
Федотова Т.К., Горбачева А.К., Дерябин В.Е. Влияние медицинских, социальных, бытовых и экологических факторов на рост московских детей. Москва, 2007. Деп. в ВИНИТИ № 386-В2007. 328 с.
Никитюк Б.А. Факторы роста и морфофункционального созревания организма. Москва : Наука, 1978. 147 с. Kuzawa S .W. Body fat as system. An evolutionary and developmental consideration of the growth and function of body fat // Am. J. Phys. Anthropol. 1997. Vol. 24. P. 148.
Al-Khudairy L., Loveman E., Colquitt J.L. et al. Diet, physical activity and behavioural interventions for the treatment of overweight or obese adolescents aged 12 to 17 years // Cochrane Database Syst. Rev. 2017. Vol. 6, N 6. CD012691. DOI: https://doi. org/10.1002/14651858.CD012691
Bondareva E.A., Popova E.V., Ketlerova E.S. et al. Physical activity attenuates the effect of the fto t/a polymorphism on obesity-related phenotypes in adult russian males // Hum. Sport Med. 2019. Vol. 19, N 3. P. 119—124. DOI: https://doi.org/10.14529/hsm190315 Barker D.J.P. Human growth and disease in later life // Nutrition in Pediatrics. 4th ed. Hamilton, Ontario, Canada : B.C. Decker, 2008. P. 305—309.
Гусева И.М., Боровик Т.Э., Суржик А.В., Семёнова Н.Н., Ильин А.Г., Звонкова Н.Г. и др. Оценка физического развития и питания детей в возрасте 1—3 лет, проживающих в г. Москве // Педиатрическая фармакология. 2015. Т. 12, № 3. С. 271—276. Hemachandra A.H., Howards P.P., Furth S.I. et al. Birth weight, postnatal growth, and risk for high blood pressure at 7 years of age. Results from the collaborative perinatal project // Pediatrics.
2007. Vol. 119, N 6. P. 1264—1270. DOI: https://doi.org/10.1542/ peds.2005-2486
Perng W., Rifas-Shiman S.L., Kramer M.S. et al. Early weight gain, linear growth, and mid-childhood blood pressure: a prospective study in project viva // Hypertension. 2016. Vol. 67, N 2. P. 301—308. DOI: https://doi.org/10.1161/HYPERTENSIONAHA.115.06635 Нетребенко О.К. Младенческие истоки ожирения // Лечение и профилактика. 2011. № 1. С. 42—49.
Щербакова М.Ю., Порядина Г.И. Современный взгляд на проблему ожирения у детей и подростков // Педиатрия. Журнал имени Г.Н. Сперанского. 2012. Т. 91, № 3. С. 122—130. Ferguson M.A., Gutin B., Le N.A. et al. Effects of exercise training and its cessation on components of insulin resistance syndrome in obese children // Int. J. Obes. Relat. Metab. Disord. 1999. Vol. 23. P. 8898—8895. DOI: https://doi.org/10.1038/sj.ijo.0800968 Витебская А.В., Писарева Е.А., Попович А.В. Образ жизни детей и подростков с ожирением. Результаты анкетирования пациентов и их родителей // Ожирение и метаболизм. 2016. Т. 13, № 2. С. 33—40.
References
1. Bixby H., Bentham J., Zhou B., et al. Rising rural body-mass index 10. is the main driver of the global obesity epidemic in adults. Nature. 2019; 569: 260-4. DOI: https://doi.org/10.1038/s41586-019-1171-x
2. Fisberg M., Veroneze de Mello A., Ferrari G.L.M., et al. Is it possible to modify the obesogenic environment? Brazil case. Child
Adolesc Obes. 2019; 2 (1): 40—6. DOI: https://doi.org/10.1080/2574 254X.2019.1619435 3. Mitchell N.S., Catenacci V.A., Wyatt H.R., et al. Obesity: overview of an epidemic. Psychiatr Clin North Am. 2011; 34 (4): 717—32. DOI: https://doi.org/10.1016/j.psc.2011.08.005
4. Townshend T., Lake A. Obesogenic environments: current evidence of the built and food environments. Respect Public Health. 2017; 137 (1): 38-44. DOI: https://doi.org/10.1177/1757913916679860
5. NCD Risk Factor Collaboration (NCD-RisC). Worldwide trends in body-mass index, underweight, overweight, and obesity from 1975 to 2016: a pooled analysis of 2416 population-based measurement studies in 128.9 million children, adolescents, and adults. Lancet. 2017; 390 (10 113): 2627-42. DOI: https://doi.org/10.1016/ s0140-6736(17)32129-3
6. Kozlov A.I., Vershubskaya G.G., Permyakova E.Yu. Nutritional status of rural Kola Arctic schoolchildren in 1995-2018 years. Novye issledovaniya (al'manakh) [New Researches: Almanac]. 2018; 55 (2): 29-38. (in Russian)
7. Kozlov A.I., Vershubskaya G.G., Ludinina A.Yu. Nutritional status of children in rural areas of the Komi republic and Khanty-Mansi autonomous okrug - Yugra by anthropometric data. Voprosy pita-niia [Problems of Nutrition]. 2020; 89 (3): 33-9. DOI: https://doi. org/10.24411/0042-8833-2020-10027 (in Russian)
8. Kozlov A.I., Vershubskaya G.G. Overweight and obesity of children from north regions of Russian Federation. Forcipe [Forcipe]. 2020; 3 (2): 53-8. (in Russian)
9. Liang X., Xiao L., Luo Y., et al. Prevalence and risk factors of childhood hypertension in urban-rural areas of China: a cross-sectional study. Int J Hypertens. 2020; 2020: 2374231. DOI: https:// doi.org/10.1155/2020/2374231
10. Story M., Nanney M.S., Schwartz M.B., et al. Schools and obesity prevention: creating school environments and policies to promote healthy eating and physical activity. Milbank Q. 2009; 87 (1): 71-100. DOI: https://doi.org/10.1111/j.1468-0009.2009.00548.x
11. Swinburn B., Eggar G., Raza F. Dissecting obesogenic environments; the development and application of a framework for identifying and prioritizing environmental interventions for obesity. Prev Med. 1999; 29 (6): 563-70. DOI: https://doi.org/10.1006/ pmed.1999.0585
12. Alexander J., Ryhlen D. Why brain needs physical exercises? V mire nauki [In the World of Science]. 2018; (3): 4-11. (in Russian)
13. Pontzer H. Paradox of physical activity. V mire nauki [In the World of Science]. 2017; 4: 26-33. (in Russian).
14. Pontzer H. Ecology and training. V mire nauki [Scientific American]. 2019; 3: 5-13. (in Russian)
15. Schell L.M., Gallo M.V., Horton H.D. Power and pollutant exposure in the context of American Indian health and survival. Ann Hum Biol. 2016; 43 (2): 107-114. DOI: https://doi.org/10.3109/030 14460.2016.1146333
16. Panasuk T.V. Body shape and growth processes of preschool children with different regimes of locomotion: Diss. Moscow, 1984: 18 p. (in Russian)
17. Krans V.M. Regularities of growth and development of children of European and Mongoloid groups aged from birth to 7 years. Voprosy antropologii [Problems of anthropology]. 1979; (61): 70-82. (in Russian)
18. Peterkova V.A., Nagaeva E.V., Shiryaeva T.Yu. Estimation of physical development of children and adolescents: methodical guideline. Moscow: FGBU «NMITs endokrinologii» Minzdrava Rossii; Al'fa-Endo, 2017: 94 p. (in Russian)
19. Beskina M.V., Negasheva M.A., Deryabin V.E. About somatic essence of body mass index. Vestnik antropologii [Bulletin of Anthropology]. 2006; (13): 113-20. (in Russian)
20. Tute'yan V.A., Baturin A.K., Kon' I.Ya., Martinchik A.N., Uglitskih A.K., et al. Prevalence of obesity and overweight among the children of the Russian Federation: a multicenter study. Pediatriya. Zhurnal imeni G.N. Speranskogo [Pediatrics Journal named after G.N. Speranskiy]. 2014; 93 (5): 28-31. (in Russian)
21. Permyakova E.Yu. Body mass index percentile standards of Moscow children and adolescents based on WHO data. Part II. Vestnik
Moskovskogo universiteta. Seriya XXIII. Antropologiya [Bulletin of Moscow University. Series XXIII. Anthropology]. 2020; (1): 43-50. DOI: https://doi.org/10.32521/2074-8132.2020.1.039-046 (in Russian)
22. Poryadina G.I., Kovaleva E.A., Scherbakova M.Yu. Problems of prevention of obesity and metabolic syndrome (on data of «school of rational nutrition» for children and adolescents with obesity). Pediatriya. Zhurnal imeni G.N. Speranskogo [Pediatrics Journal named after G.N. Speranskiy]. 2012; 91 (5): 37-42. (in Russian)
23. Esaulenko I.E., Nastausheva T.L., ZHdanova O.A., Minakova O.V. Description of the physical development and diet of schoolchildren in Voronezh. Voprosy pitaniia [Problems of Nutrition]. 2017; 86 (4): 85-92. (in Russian)
24. Peterkova V.A., Remizov O.V. Obesity in the childhood. In: Obesity: Etiology, Pathogenesis, Clinical Aspects. Moscow: Meditsin-skoe informatsionnoe agentstvo, 2006: 312-29. (in Russian)
25. Fedotova T.K., Gorbacheva A.K., Deryabin V.E. Influence of medical, social, domestic and ecological factors on growth of Moscow children. Moscow, 2007. Dep. in VINITI No. 386-V2007: 328 p. (in Russian)
26. Nikityuk B.A. Factors of growth and morphofunctional maturation of the organism. Moscow: Nauka, 1978: 147 p. (in Russian)
27. Kuzawa S.W. Body fat as system. An evolutionary and developmental consideration of the growth and function of body fat. Am J Phys Anthropol. 1997; 24: 148.
28. Al-Khudairy L., Loveman E., Colquitt J.L., et al. Diet, physical activity and behavioural interventions for the treatment of overweight or obese adolescents aged 12 to 17 years. Cochrane Database Syst Rev. 2017; 6 (6): CD012691. DOI: https://doi. org/10.1002/14651858.CD012691
29. Bondareva E.A., Popova E.V., Ketlerova E.S., et al. Physical activity attenuates the effect of the fto t/a polymorphism on obesity-related phenotypes in adult russian males. Hum Sport Med. 2019; 19 (3): 119-24. DOI: https://doi.org/10.14529/hsm190315
30. Barker D.J.P. Human growth and disease in later life. In: Nutrition in Pediatrics. 4th ed. Hamilton, Ontario, Canada: B.C. Decker, 2008: 305-9.
31. Guseva I.M., Borovik T.E., Surzhik A.V., Semyonova N.N., Il'yin A.G., Zvonkova N.G., et al. Evaluation of physical development and nutrition of children aged 1-3, living in Moscow. Pediatricheskaya farmakologiya [Pediatric Pharmacology]. 2015; 12 (3): 271-6. (in Russian)
32. Hemachandra A.H., Howards P.P., Furth S.I., et al. Birth weight, postnatal growth, and risk for high blood pressure at 7 years of age. Results from the collaborative perinatal project. Pediatrics. 2007; 119 (6): 1264-70. DOI: https://doi.org/10.1542/peds.2005-2486
33. Perng W., Rifas-Shiman S.L., Kramer M.S., et al. Early weight gain, linear growth, and mid-childhood blood pressure: a prospective study in project viva. Hypertension. 2016; 67 (2): 301-8. DOI: https://doi.org/10.1161/HYPERTENSIONAHA.115.06635
34. Netrebenko O.K. Infant origin of obesity. Lechenie i profilaktika [Disease Treatment and Prevention]. 2011; (1): 42-9. (in Russian)
35. Scherbakova M.Yu., Poryadina G.I. Modern view of problem of children and adolescent's obesity. Pediatriya. Zhurnal imeni G.N. Speranskogo [Pediatrics Journal named after G.N. Speranskiy]. 2012; Vol. 91 (3): 122-30. (in Russian)
36. Ferguson M.A., Gutin B., Le N.A., et al. Effects of exercise training and its cessation on components of insulin resistance syndrome in obese children. Int J Obes Relat Metab Disord. 1999; 23: 8898-5. DOI: https://doi.org/10.1038/sj.ijo.0800968
37. Vitebskaya A.V., Pisareva E.A., Popovich A.V. Lifestyle in children and adolescents with obesity: results of the survey of patients and their parents. Ozhirenie i metabolism [Obesity and Metabolism]. 2016; 13 (2): 33-40. (in Russian)
