CC BY
78
УДК 821.161.1.09"20"
Быстрова Ольга Васильевна
кандидат филологических наук Институт мировой литературы им. А.М. Горького РАН
ПЬЕСА М. ГОРЬКОГО «ВРАГИ»: К ВОПРОСУ ЖАНРОВОЙ ПРИНАДЛЕЖНОСТИ
В статье рассматриваются особенности построения сюжета в пьесе М. Горького «Враги». Описание развития сюжетных линий в пьесе дает возможность уточнить ее жанр, который сам автор определил как «Сцены». Интерпретация этого понятия позволяет говорить о пьесе как драме, как трагедии и как трагикомедии. По замыслу автора, реальная история, положенная в основу пьесы, должна заставить читателя задуматься над общественными и нравственными проблемами.
В статье рассматривается специфичность композиционных элементов, способствующих распознаванию плавающего «конфликта», т.е. переходящего из условно называемой «рабочей» истории пьесы в «нравственную» историю, которые не просто накладываются в пьесе друг на друга, но еще и плавно перетекают одна в другую.
Особое внимание уделено анализу темы - что есть правда? Анализ изменения самого слова-символа «правда», за которым каждый из героев видит свое (у рабочего Левшина это «справедливость», у генерала Печенегова это «команда», у Михаила Скроботова это «дело», Николая Скроботова это «закон» и т.д.), позволяют осознать значение «правды» как неизменяемой константы.
Ключевые слова: М. Горький, «Враги», жанр пьесы, сюжетная история, цензурная история, интерпретация пьесы, специфика композиции.
Пьеса «Враги» была написана М. Горьким в Америке летом 1906 г.; практически одновременно он работал и над пьесой, и над циклами «Мои интервью», «В Америке», и над романом «Мать».
В конце июля 1906 г. из Саммер Брука Горький написал И.П. Ладыжникову: «Пьесу пришлю недели через две. Название - "Враги". Содержание -"бунт" на фабрике. Небольшая» [3, т. 5, с. 197]. А чуть позже, 2(15) августа 1906 г. Горький сообщал переводчику М. Хилквиту: «Я кончил пьесу "Враги" и на днях вышлю Вам манускрипт» [3, т. 5, с. 200]. 14 августа 1906 г. Горький информировал директора издательства «Знание» К.П. Пятницкого: «Ладыжникову послана пьеса моя "Враги" с просьбой переслать Вам, как только это окажется удобным» [3, т. 5, с. 203].
Жанровая характеристика «Врагов» - сцены - весьма характерна для Горького. Такую жанровую характеристику имеют его пьесы «Дачники» (1904), «Чудаки» (1910), «Васса Желез-нова» (1910), «Фальшивая монета» (1913) и др.
Для того чтобы понять и объяснить специфику такой жанровой характеристики, следует обратить внимание на сюжет пьесы, основные события которой разворачиваются на ткацкой фабрике Бардина и Скроботова. Герой пьесы рабочий Левшин с гордостью говорит Татьяне: «Мы вот с Тимофеем ткачи, мы - ткачи...» [4, с. 514].
Говорить кратко о сюжетной линии всегда сложно, но этой пьесе Горького «повезло»: 11 февраля 1907 года цензором драматических сочинений И. Ламкертом был подан рапорт в Главное управление по делам печати о пьесе М. Горького «Враги». В своем рапорте он описал сюжетную линию пьесы: «Действие в этих сценах несложное. Михаил Скроботов, директор фабрики, не исполняет требования рабочих уволить неугодного им масте-
ра и угрожает совсем закрыть фабрику, если они забастовкой поддержат свое требование. При происходящих на фабрике беспорядках один из рабочих убивает Скроботова. Убийца пользуется большим почетом в рабочей среде, считается нужным человеком в деле достижения рабочими лучшего положения и поэтому для его спасения молодой рабочий Рябцов принимает преступление на себя. В конце концов, является, однако, истинный убийца и отдает себя в руки правосудия» [1].
Супруга писателя, Е.П. Пешкова, в свое время предполагала, что основой пьесы послужили события, происходящие на фабрике братьев Морозовых, которые были хорошо известны Горькому. Действительно, события пьесы перекликаются с событиями, развернувшимися в феврале-ноябре 1905 г. на орехово-зуевских мануфактурных фабриках Морозовых. События и конфликт, изображенные в пьесе, совпадают с тем, что действительно произошло на этой фабрике: забастовка (их было несколько: в январе, в феврале-марте, мае и в ноябре), требование рабочих уволить за грубость мастера Горева, объявление локаута в ноябре 1905 г., вызов войск директором фабрики С.А. Назаровым. Более того, во время этих событий молодой рабочий Иван Ветров убил в Никольской конторе директора Назарова.1
Однако при внимательном прочтении можно выявить отдельные штрихи, которые значительно расширяют хронотоп пьесы. Реплика Михаила Скроботова («Это он <т.е. Захар Бардин - О.Б.> говорит после аграрных погромов на юге!» [4, с. 495]) свидетельствует об крестьянских восстаниях весной 1902 г. на Полтавщине и Харьковщине.2
Реплика Квача о Синцове: «Они жили на Брянском заводе.» [4, с. 556] - позволяет говорить об аналогичных событиях, произошедших в другом месте - на Рельсопрокатном, железоделательном
Вестник КГУ .J № 1. 2017
© Быстрова О.В., 2017
126
и механическом заводах Брянского акционерного общества. Стоит отметить и другой факт: Горький всегда следил за развертыванием стачечной борьбы в стране. Мимо его внимания никак не могла пройти Сормовская забастовка в августе 1904 г. [см.: 6]. Эти события были спровоцированы введением табеля о штрафах. Протест экономический перерос в политический. Директор механического завода Мещерский был готов пойти на уступки. Но дирекция завода обратилась к губернатору с просьбой прислать войска. 18 августа 1904 г. завод был закрыт, часть рабочих уволена, также были произведены массовые аресты.
Таким образом, получается, что в основе пьесы могла действительно лежать реальная история. Но все-таки это художественный текст, в котором автор предлагал поразмышлять над общественными и нравственными проблемами.
Одним из самых сложных вопросов при изучении пьесы «Враги» является вопрос - что считать конфликтом в этой сюжетной истории?
Само заглавие как будто диктует выбор главных конфликтующих сторон, которыми являются владельцы фабрики и рабочие. Приведем одну из самых ярких реплик пьесы. Полина, узнав, что конторщик Синцов социалист, жалуется: «...Захар был с ним откровенен и даже хотел сделать его помощником бухгалтера! Это, конечно, пустяки, но подумайте, как трудно становится жить! Рядом с вами - принципиальные враги, а вы их не замечаете» [4, с. 552]; т.е. жена фабриканта Бардина называет рабочих «принципиальными врагами».3 В цитированном выше рапорте Ламкерта также говорится об этом: «В этих сценах ярко подчеркивается непримиримая вражда между рабочими и работодателями, причем первые изображены стойкими борцами, сознательно идущими к намеченной цели - уничтожению капитала, последние же изображены узкими эгоистами» [1].
Однако если объявление локаута является завязкой, то кульминационным моментом должен быть «бунт». Но в пьесе он никак не изображен, более того, о нем становится известно только из слов Левшина: «Мы ничего худого не сделали. Вот нас позвали сюда для охраны прядка, - мы пришли. Там народ, который разозлился, говорит: сожжем завод и всё сожжем, одни угли останутся. Ну, а мы против безобразия. Жечь ничего не надо. зачем жечь? Сами же мы строили, и отцы наши, и деды. и вдруг жечь!» [4, с. 514]. Из слов героя становится ясно, что сами рабочие не только не раздувают пламя сопротивления, но, наоборот, стремятся погасить его.
Следуя этой логике, развязкой является арест рабочих, участвовавших в волнениях. Но он изображен автором как ремарка к третьему действию: «Большая комната в доме Бардиных. В задней стене четыре окна и дверь, выходящая на террасу; за
стеклами видны солдаты, жандармы, группа рабочих, среди них Левшин, Греков» [4, с. 535]. Кстати, и об арестах становится известно только из отдельных диалогов и реплик героев: так, ротмистр Бобоедов спрашивает у Квача: «У арестованных нашли что-нибудь» [4, с. 536], Николай Скроботов на вопрос Татьяны отвечает: «И господин Синцов арестован» [4, с. 537], возмущенная Надя бросает тете и дяде в лицо: «Пришли к вам жандармы, солдаты <...> хватают людей, кричат на них, грозят им.» [4, с. 543] и др.
Именно такой подход к сюжету позволяет квалифицировать предложенные Горьким «сцены» как социальную драму.
Литературовед Б.А. Бялик в свое время писал о развитии событий в сюжете пьесы через призму типических и нетипических обстоятельств: «.и угроза забастовки и локаут входят в число тех типических обстоятельств, которые отражены в пьесе "Враги", но "пружину" ее составляют не типические обстоятельства, а явление мало типическое, прямо скажем - "казус": анархический поступок одного из сознательных рабочих, от которого ничего подобного нельзя было ожидать, поступок, идущий во вред задуманной забастовке и осуждаемый всеми остальными участниками революционной борьбы» [2, с. 156]. Таким образом, нравственный аспект лишь подчеркивает социальное столкновение противоположных классов. Но разговоры об убийстве и поиски убийцы подталкивают представителей одного класса, в данном случае, семьи Скроботовых и Бардиных искать врагов и в своей среде, что не противоречит данной жанровой характеристике.
Есть еще один аспект, на который необходимо обратить внимание при рассмотрении вопроса о жанре пьесы. В письме А.В. Амфитеатрову в августе 1906 г. Горький сообщил: «Написал 3-актную пьесу "Враги" - ничего, веселая» [3, т. 5, с. 214]. А через некоторое время он предлагал режиссеру Петербургского театра Н.Д. Красову (Некрасову): «Почему бы вам не поставить "Врагов"? Вещь веселая и простая» [3, т. 6, с. 22].
Как-то трудно согласиться, что пьеса, в которой убивают человека, пусть даже капиталиста, может быть веселой. Тем не менее, эта характеристика верна.
В 1935 г. труппа Художественного театра приступила к репетициям этой пьесы Горького. Разумеется, прошло почти тридцать лет, и пьеса была интерпретирована в соответствии с современными представлениями. После премьеры пьесы режиссер В.И. Немирович-Данченко написал Горькому, что оценил его по-новому «как драматурга», поясняя: «Вы берете кусок эпохи в крепчайшей политической установке и раскрываете это не цепью внешних событий, а через характерную группу художественных портретов, расставленных как
в умной шахматной композиции. Сказал бы даже, мудрой композиции. Мудрость заключается в том, что самая острая политическая тенденция в изображаемых столкновениях характеров становится не только художественно убедительной, но и жизненно объективной, непреоборимой» [8, с. 140].
Сравнение с «умной шахматной композицией» не только оригинально, оно позволяет прочувствовать своеобразную гибкость пьесы Горького.
Итак, самое начало первого действия стоит рассматривать как пролог к дальнейшему действию. В диалоге конторщика Пологого и денщика Коня уже закладывается основа другой жанровой интерпретации пьесы.
Конторщик приходит в усадьбу Бардиных с жалобой на фабричных ребят, которые украли огурцы с его огорода: «.я человек маленький, жизнь у меня мелкая, но каждый огурец взращен мной собственноручно, и рвать его без возмездия мне я не могу разрешить» [4, с. 487]. Он задается весьма серьезным вопросом: «Если вашу собственность нарушают - имеете ли вы право просить защиты закона?» [4, с. 487]. И услышав от отставного солдата Коня грубый, но четкий ответ: «Сегодня огурцы рвут, а завтра головы рвать будут. Вот тебе и закон!» [4, с. 487] - патетически восклицает: «Как же вы, солдат и кавалер, можете пренебрегать законом?» [4, с. 487]. Но Конь, прошедший не одну войну, произносит выстраданное: «Закона - нет. Есть - команда» [4, с. 487].
Автор пьесы с самого начала ставит перед читателем вопросы - где правда? О «правде» будут говорить все герои пьесы, вот только звучать это слово будет по-разному. Так, рабочие говорят о «справедливости»; Левшин говорит о трудах человека: «.мы так думаем - что сработано, то свято. Труды людские ценить надо по справедливости, это так.» [4, с. 515]. Братья Скроботовы, фабрикант и юрист, говорят о законе; в своем споре Михаил в ответ на реплику Захара о справедливом увольнении Дичкова, волнуясь, произносит: «Ф-фу! Уважаемый компаньон, давайте говорить серьезно. Речь идет о деле, а не о справедливости; справедливость - это вот задача Николая. И я еще раз скажу, что справедливость, как вы ее понимаете, пагубна для дела» [4, с. 492]. И злясь на своего компаньона, высказывает свое мнение о нем, утверждая, что у него «уважение к законности - отсутствует» [4, с. 492]. Николая Скроботова генерал Печенегов называет «гроб законов» [4, с. 499], считая его хранителем никому не нужных законов в обществе. Татьяна же в разговоре с Николаем чуть изменяет это прозвище: «Послушайте, кладбище законов» [4, с. 538]. Впрочем, генералу Печенегову из всех вариаций понята только «команда» - об этом свидетельствует твердое убеждение его денщика.
И только один персонаж постоянно изменяет это слово (как впрочем, изменяет и самому поня-
тию), находя все новые и новые грани своего либерального мироощущения, - это Захар Бардин. Так, в споре с Михаилом, оправдываясь за свою мягкость, он апеллирует: «Все это для меня ново, сложно. Хочется быть справедливым.» [4, с. 494]. А после смерти Михаила он пытается объяснить всем, почему он открывает завод: «.зачем вражда? Я ведь хочу одного - избежать возможного. я не хочу крови. Неужели неосуществимо мирное, разумное течение жизни? А вы смотрите на меня с ненавистью, рабочие - с недоверием. Я тоже хочу добра. только добра!» [4, с. 520-521]. И в ответ получает от генерала: «Что такое - добро! Даже не слово, а буква» [4, с. 521].
После ареста рабочих, Захар склоняется к мысли, что в его доме устроили «судьбище», по сути, фикцию. Тут же уместно припомнить слова его жены Полины, сетующей на то, «как возможна законность в стране, где нет законов» [4, с. 492].
И опять перед читателем во всей красе предстает лицемерный человек, который в красивых оборотах речи дает богатство слов, но не богатства дел. Когда же судьба ставит его перед выбором, его решение твердо и непоколебимо: «Если нападают - надо защищаться» [4, с. 550]. Теперь Захар и Полина Бардины безоговорочно принимают точку зрения ротмистра Бобоедова: я - закон.
Юная и наивная Надежда, пожалуй, единственная среди героев клана фабрикантов, кто пытается найти правду, ее спор с Бобоедовым весьма сим-воличен:
«Надя (горячо): Закон, власти, государство. Фу, боже мой! Но ведь это для людей?
Бобоедов: Гм. я думаю! То есть, прежде всего - для порядка.
Надя: Так это же никуда не годится, если люди плачут. И наши власти и государство - все это не нужно, если люди плачут! Государство. какая глупость!...» [4, с. 544].
Ее обещание стать революционеркой в контексте этого диалога, впрочем, и самой истории, рассказанной автором, звучит весьма твердо и убедительно.
Другой правдоискатель - Пологий - в процессе действия находит свою стезю: он становится фискалом охранки. Что касается других персонажей пьесы, то здесь уместно вспомнить точную и язвительную реплику Аграфены, отражающую некую границу поисков своей правды. Ягодин жалуется Аграфене на Левшина, что, мол, тот «и господ учить начал», на что Аграфена отвечает: «Он правду говорит. Немножко правды и господам знать надо!» [4, с. 552]. Сюжет заставляет поверить, что рабочие пойдут до конца, а господам искать ее необязательно. На эмоциональном уровне это подтверждается репликой Ягодина: «Рабочая душа поймет, а господской это не по недугу.» [4, с. 513].
Таким образом, конечный итог поиска правды позволяет уточнить данную автором характери-
128
Вестник КГУ ^ № 1. 2017
стику: «смешная» история перетекает в историю трагикомическую, и, соответственно, пьеса может иметь жанровую характеристику «трагикомедия». Стоит отметить, что для Горького это понятие (равно, как и жанровая интерпретация) было приемлемо. Он писал о своей юности: «.решено было мною самому пойти посмотреть, как живет "народ". Пошел и увидел дикий хаос, буйное кипение бесчисленных, мелких и крупных, совершенно непримиримых противоречий; в массе своей они создавали чудовищную трагикомедию - роль главной героини в ней играла жадность собственника» [5, с. 348]. И вполне очевидно, что многоконфликт-ность пьесы «Враги» подразумевает такое жанровое решение как трагикомедия, тем более что характеристика «сцены» этому способствует.
И последний возможный вариант истолкования пьесы Горького. Размышления над пьесой и ее «рабочая» трактовка позволяют начать разговор о трагедии. Конечно, пьеса Горького - не трагедия в привычном смысле этого жанра. Но, несомненно, элементы трагедии присутствуют в пьесе. В советском литературоведении эта мысль была развита Б.В. Михайловским, писавшим: «Во "Врагах" движущей пружиной самого сюжета становятся события исторической жизни, общественные действия, столкновения коллективов - классов, социальных групп, представителей общественно-политических течение, партий» [7, с. 154].
Для подтверждения этой мысли приведем всего несколько реплик главных героев пьесы: так в разговоре Клеопатры с Татьяной жена убитого признается: «Нужно, чтобы люди жили тесно, дружно, чтобы все мы могли верить друг другу! Вы видите -нас начинают убивать, нас хотят ограбить! Вы видите, какие разбойничьи рожи у этих арестантов? Они знают, чего хотят, они это знают. И они живут дружно, они верят друг другу. Я их ненавижу! Я их боюсь! Мы живем все враждуя, ничему не веря, ничем не связанные, каждый сам по себе. Мы вот на жандармов опираемся, на солдат.. а они - на себя. и они сильнее нас!» [4, с. 551-552].
Когда один класс считает другой своими «принципиальными» врагами, то это общество обречено. С этой мыслью уже смирились герои Горького. Михаил Скроботов размышляет: «Нет, Россия не жизнеспособна, говорю я! Люди сбиты с толку, никто не в состоянии точно определить свое место, все бродят, мечтают, говорят. Правительство - кучка каких-то обалдевших людей. злые, глупые, они ничего не понимают, ничего не умеют делать.» [4, с. 496]. Его брат, говоря о рабочих, как будто предвидит: «Что могут внести с собой эти люди? Ничего, кроме разрушения. И заметьте, у нас это разрушение будет ужаснее, чем где-либо.» [4, с. 526].
Трагическая интерпретация событий возможна еще и потому, что пьесе, по сути, показан процесс
крушения кумира (столь характерный для жанра трагедии), но в данной ситуации кумиром выступает не человек, а общественный класс. Впрочем, конфликт мировоззрений противоположных общественных классов (по сути, конфликт идей) столь огромен, что его невозможно разрешить в рамках одной пьесы, действие которой проходит в течение суток. Именно эта невозможность придает событиям пьесы характер трагического бытия.
Подводя итоги, следует сказать, что «сцены» у Горького - это стереоскопичность бытия, отраженная в кратком эпизоде; незаконченность изображаемой жизни, в которой присутствует и эпичность, и лиричность. Горьковские «сцены» - это всегда многогранность жанровой интерпретации в зависимости от прочтения художественного произведения.
Примечания
1 По воспоминаниям М.Ф. Андреевой, первые наброски к пьесе писатель делал в Риге, куда он перебрался после освобождения из Петропавловской крепости. Таким образом, подтверждается, что замысел пьесы складывался в марте 1905 г. под свежим впечатлением событий на фабрике Морозовых.
2 Об этом может свидетельствовать тот факт, что 19 апреля 1902 г. Горький посылал К.П. Пятницкому письмо «по поводу полт<авских> и хар<ьковских> беспорядков» [3, т. 3, с. 49].
3 Стоит подчеркнуть, что именно цензура увидела в пьесе образец программной литературы, приравниваемой к руководству к действию: «Сцены эти являются сплошной проповедью против имущих классов, вследствие чего не могут быть дозволены к представлению» [1].
Библиографический список
1. Архив М. Горького. - Москва, ИМЛИ РАН. -Шифр: ЦД 5-2.
2. Бялик Б.М. Горький - драматург. - М.: Сов. писатель, 1962. - 634 с.
3. Горький М. Полное собрание сочинение. Письма: в 24 т. - М.: Наука, 1997-2017. - Т. 1-19.
4. Горький М. Полное собрание сочинений. Художественные произведения: В 25 т. - М.: Наука, 1970. - Т. 7. Пьесы, драматические наброски. 1897-1906. - 688 с.
5. ГорькийМ. Собрание сочинений: в 30 т. - М.: Гос. изд-во худ. лит-ры, 1953. - Т. 25. Статьи, речи, приветствия. 1929-1931. - 520 с.
6. Иокар Л.Н. Из творческой истории пьесы «Враги» // Горьковские чтения. 1961-1963. Драматургия и театр. - М.: Наука, 1964. - С. 62-107.
7. Михайловский Б.В. Драматургия М. Горького в эпоху первой русской революции. - М.: АН СССР, 1951. - 200 с.
8. Немирович-Данченко В.И. Театральное наследие: в 2 т. - М.: Искусство, 1952. - Т. 1. Статьи, речи, беседы, письма. - 444 с.
