CC BY
44. ПЕТР II ПЕТРОВИЧ НЕГОШ В ПСКОВЕ
Великий югославский поэт, правитель и митрополит Черногории Петр II Петрович Негош (1813—1851) вскоре после похорон Пушкина побывал в Пскове.1
Встречались ли Негош и Пушкин во время первого посещения черногорским владыкой Петербурга в 1833 г., остается тайной. Однако мы знаем, что Негош был знаком с поэзией Державина и Пушкина задолго до своего второго визита в Россию в 1837 г. Известно также, что Пушкин проявлял большой интерес к сербскому народному творчеству: он не только имел о нем представление благодаря П. Мериме, но и сам был читателем сборников Вука Стефановича Караджича.2 В библиотеке Пушкина был «Српски pnje4HHK»,3 огромный, заключавший в себе около тысячи столбцов, сербско-немецко-латинский словарь (Вена, 1818), в котором русский поэт своего рукою заключил в скобки текст, относящийся к городу Цетинье,4 реке Цетинье и цетинцу (жителю Цетинье).
В конце 1836 г. Негош собрался в Россию, чтобы просить помощи для своей страны. Однако из-за происков и интриг австрийских шпионов поездка задержалась. Русские власти долго не давали ему разрешения на въезд в Россию. С 13 ноября 1836 г. по 4 февраля 1837 г. РТегош находплся главным образом в Вене, ожидая решения этого вопроса.
Наконец разрешение было получено, и Негош через Варшаву направился в Петербург. Однако в Луге его встретил офицер Ф. С. Ракеев и, выполняя указание К. В. Нессельроде, попросил Негоша вернуться в Псков, где он должен был ожидать разрешения продолжать путешествие.5 22 февраля Негош ответил графу Нессельроде, что покоряется его распоряжению и, как только отдохнет от длительного пути, поедет в Псков.6 В Псков он прибыл 25 февраля и в своем письме оттуда сообщил Нессельроде, что виновным себя не чувствует, но что против него плетут сеть интриг сторонники Австрии и Турции.
Пока Негош оставался в Пскове, русское Министерство иностранных дел изучало вопрос о возможных связях черногорского владыки с Францией. Однако для подобного обвинения не оказалось никаких оснований, и 12 мая 1837 г. Негошу было разрешено прибыть в Петербург.7
1 В октябре 1967 г. я был командирован Институтом русской литературы (Пушкинский дом) АН СССР в Псков и Пушкинский заповедник. Воспользовавшись случаем, я опубликовал в газете «Псковская правда» статью «Югославский поэт в Пскове» (29 октября 1967 г.), в которой обратился к почитателям Пушкина и Негоша с призывом углубить исследование вопроса о пребывании Негоша в 1837 г. в Пскове. Посещению Негошем Пскова и могилы поэта я посвятил свое выступление на торжественно-памятном собрании 10 февраля 1968 г. в музее-квартире Пушкина в Ленинграде.
2 В библиотеке Пушкина находятся три тома сборника В. С. Караджича «Народне српске щ'есме», изданные в Лейпциге в 1823—1824 гг. (см.: Б. Л. М о д з а л е в с к и й. Библиотека А. С. Пушкина. «Пушкин и его современники», вып. IX—X. СПб., 1910, стр. 261, № 1042).
3 Там же, стр. 343, № 1409.
4 Цетинье — бывшая столица Черногории.
5 Пребывание правителя Черногории владыки Петра Петровича Негоша во Пскове. «Славянские известия», 1911, № 7—8, стр. 678.
6 Реконструкция пути следования Негоша в Псков и Петербург осуществлена мною на основе переписки, хранящейся в Государственном музее в Цетинье и опубликованной в 7-м томе сочинений Негоша, изданном в Белграде в 1951 г.
7 Пребывание правителя Черногории владыки Петра Петровича Негоша во Пскове, стр. 679.
18 мая 1837 г. он приехал в столицу России, где и находился до 15 июня того же года.8
В Пскове Негош оказался вскоре после похорон Пушкина и провел там 80 дней. Правителю Черногории был оказан в Пскове великолепный прием со стороны местной знати. С губернатором Пещуровым он продолжал поддерживать дружеские отношения и после своего возвращения на родину.9 Как свидетельствуют факты, ставшие известными в последнее время, беседы Негоша и Пещурова велись в духе, противоречащем официальной политике России. Интересно отметить, что расследование, которым русское Министерство иностранных дел занялось в связи с приездом Негоша, было связано с пребыванием в Цетинье французского гражданина Антида Жома, отличавшегося прогрессивными настроениями, и его жены, которых Негош несколько позднее через Якова Озерецковского направил в Петербург, чтобы избавить от преследований австрийских и французских полицейских агентов. Из письма Негоша к Пещурову видно, что Негош познакомил последнего с политическими обстоятельствами жизни Жома. В этом письме от 21 июня 1839 г., написанном на русском языке, Негош просит Пещурова найти для Жома место учителя в Пскове.10 Пещуров, вероятно, не смог выполнить эту просьбу, и Жом был отправлен в Киев.11
Пещуров был знакомым Пушкина. Негош же являлся одним из самых страстных почитателей поэта на Балканах. По-видимому, общий интерес к Пушкину особенно сблизил их.
Известно, что перевоз тела Пушкина из Петербурга в Псков происходил в глубокой тайне и под строгим полицейским надзором. Вполне возможно, что Пещуров мог рассказать об этом Негошу. Нет ничего удивительного, если у них возникло желание побывать на могиле поэта, поклониться его тени, отслужить, по обычаям того времени, панихиду, посетить его дом. Негош, имевший духовный сан митрополита, очевидно, сам служил панихиду по Пушкину в сороковой день после его смерти.
В 1845 г. в сборнике народных песен «Српско огледало», вышедшем в свет в Белграде, на первой странице Негош опубликовал стихотворение «Тени Пушкина», которое могло зародиться в его сознании именно тогда, когда он стоял у могилы поэта.
Возвратясь в Черногорию в 1837 г., Негош продолжал читать Пушкина и вдохновляться его творчеством.12 Над рабочим столом Негоша с 1837 г. и до самой его смерти висели портреты Пушкина и Байрона. Он заказал в России «Сочинения» Пушкина в первом, так называемом посмертном, издании 1838—1841 гг., которое и поныне хранится в его библиотеке в Цетинье. В 1838 г., вместе со своим секретарем Дмитрием Медаковичем, Негош начал издавать литературный ежегодник «Грлица»; первый его выпуск на 1839 г. был напечатан в 1838 г. В нем опубликованы в подлиннике два стихотворения из «Песен западных славян» Пушкина: «Бонапарт и черногорцы» и «Песня о Георгии Черном».
8 «С.-Петербургские ведомости», 21 мая 1837 г., стр. 498, и 15 июня того же года, стр. 580.
9 Через советника двора А. В. Чевкина в октябре 1841 г. Негош шлет поздравления Пещурову и его семье (см.: Д. В у к с а н. Письма Озерецковского и Чевкина владици Раду. «Споменик Српске Академике наука», Београд, 1935, стр. 15).
10 ИР ЛИ, 25914/CLXXXVII6.91. — Мое внимание на это письмо обратил А. И. Хватов.
11 См. письмо Озерецковского к Негошу от 2 июня 1840 г. (Д. Вук-са н. Письма Озерецковского и Чевкина владици Раду, стр. 15).
12 О значении творчества Пушкина для Негоша писал еще Н. А. Лавров в кн.: Петр II Петрович, владыка черногорский и его литературная деятельность (М., 1887, стр. 270).
Вся жизнь Негоша была проникнута любовью к русскому поэту. Он создал прочную основу высокого уважения, которым имя Пушкина окружено у черногорцев. Любовь к Пушкину превратилась у них в настоящий культ и является свидетельством неразрывных связей великого культурного наследия русского народа и культуры южных славян.
Пико С. Мартинович
5. К БИОГРАФИИ ПОЭТА ПУШКИНСКОГО ОКРУЖЕНИЯ
В тихвинской газете «Трудовая слава» (12 июля 1966 г.) опубликована заметка Б. Плеханова и А. Смелкова «Современник Пушкина» об известном в свое время поэте, «цензоре стихов» Вольного общества любителей российской словесности, адресате посланий Дельвига и Баратынского А. А. Крылове (1789—1829). Основывая свой очерк на печатных материалах («Тихвинский земский календарь». Пгр., 1916; В. Базанов. Ученая республика. М—Л., 1964 и др.), авторы в то же время обращают внимание на некоторые обстоятельства биографии Крылова, не учтенные прежними исследователями.1 Данные эти касаются тихвинского периода жизни Крылова. Поэт переехал в свое имение Кулибино Тихвинского уезда в 1820 или 1821 г.: см. стихотворение П. Теряева «Крылову. На отъезд его в деревню» 2 и тихвинское стихотворение самого Крылова, датированное 5 февраля 1821 г.3 Известно, однако, что он присутствовал на собрании Вольного общества 28 февраля 1821 г.4 и с 1825 г. был почетным смотрителем приходских и уездных училищ в Тихвине. Б. Плеханов и А. Смелков привлекают материал о связи Крылова с кружком тихвинской интеллигенции, группировавшейся вокруг А. П. Римского-Корсакова, отца композитора, масона. Авторы высказывают предположение, что именно этот кружок имел в виду иеромонах Большого монастыря Иероним, донося в 1827 г. правительству о «тихвинских пестелях». Предположение это тем более вероятно, что А. П. Римский-Корсаков подвергся впоследствии административным преследованиям, по-видимому отчасти по политическим соображениям; известно, в частности, что в конце 1827 г. он снабжал деньгами М. И. Муравьева и А. А. Бестужева, ехавших в сибирскую ссылку. Богатый документальный материал об А. П. Римском-Корсакове и его окружении см. в статьях: А. Н. Римский-Корсаков. Тихвинский затворник, его предки и семья. Детские и юношеские годы Н. А. Римского-Корсакова. В кн.: Музыкальная летопись. Статьи и материалы. Изд. «Мысль», Пгр., 1922, стр. 9—35; В. Н. Римский-Корсаков. Из воспоминаний и материалов семейного архива. В кн.: Музыкальное наследство. Римский-Корсаков. Т. II. Изд. АН СССР, М., 1954, стр. 113—128; в первой из них (на стр. 16) приведено и стихотворение Крылова, записанное в альбом С. В. Римской-Корсаковой.
Сохранившаяся и частью опубликованная переписка А. П. Римского-Корсакова позволяет говорить о довольно прочных литературных интересах кружка. Некролог Крылова, напечатанный Я. И. Бередниковым.& тоже входившим в этот кружок, содержит не только биографические сведения, но и характеристику поэтического наследия Крылова; сам А. П. Римский-
1 См. биобиблиографическую справку о Крылове в кн.: Барон Дельвиг. Материалы биографические и литературные, собранные Ю. Верховским. Пб., 1922, стр. 101—103.
2 «Соревнователь», 1820, № 8, стр. 210.
3 Щукинский сборник, вып. IX. М., 1910, стр. 181.
4 В. Б а з а н о в, ук. соч., стр. 229.
5 «Северная пчела», 1829, № 92.
