CC BY
24
УДК 008:316.33/.35
ПЕСЕННОЕ ТЕЛЕШОУ: КОНКУРЕНЦИЯ ПРИЗРАКОВ ИЛИ ПРИЗРАК КОНКУРЕНЦИИ?
Ю.С. ДРУЖКИН
Государственный институт искусствознания
В статье рассматриваются игровые телешоу, которые в той или иной форме воспроизводят те или иные элементы капиталистического мифа: «Поле чудес», «За стеклом», «Кто хочет стать миллионером?», «Дом» и т.д. Они «реабилитировали» образ денег, в частности, «больших денег», а также стремление заработать (выиграть, получить) крупную сумму. Заметим, что такие слова, как «миллион», «миллионер», «капитал» и т.п. достаточно долго «накачивались» негативными коннотациями. А в игре они освобождались от привычного смыслового шлейфа. Постоянная схема (равенство возможностей - игровой процесс - итоговое неравенство) отражала миф о капитализме и его телевизионное воплощение, передающее дух нашего времени.
Ключевые слова: игровые телешоу, миф о капитализме, образ денег, стремление заработать, негативные коннотации, привычный смысловой шлейф, равенство возможностей, итоговое неравенство, дух нашего времени.
Готовясь к сегодняшнему разговору, я обратился к материалам прежних наших «телевизионно-компьютерных» конферен-
ций, прежде всего к моим собственным докладам. Со смешанными чувствами удивления, смущения и досады увидел устойчивую тенденцию проникновения в пространство дискурса понятий и метафор, далеких от традиций строгой научности. Встречались там и призраки, и волшебные помощники, и свободно разгуливающие тени, и зазеркалье, и царство мертвых, и зона сумерек, и упавшее с небес пламя, и темная материя и всякое такое. Вообще-то, я знал, что такие вещи там есть. Но не думал, что так много. И не предполагал, что они так незаметно, постепенно, «пазлик за пазликом» складываются в картину какой-то особой - мифической, сказочной или паранаучной - реальности. Будто невидимое течение так и тянет исследователя в область сверхъестественного. И наблюдается подобное не только в моих текстах. Так что это - фантазии авторов или говорящие сами за себя особенности изучаемого предмета?
Честно говоря, я склоняюсь ко второму предположению. Думаю, что есть такие особенности и в художественной реальности, и в культуре в целом, и в телевизионной реальности, и в реальности Интернета, и в характере переживаемой нами эпохи.... От них нельзя просто отмахнуться. С ними нужно как-то иметь дело. Но так, чтобы не превращаться в сказочников, а оставаться на позициях исследователя. Попытаемся это сделать.
Речь, как и обещано, пойдет о призраке, но не в качестве оккультного явления, а в качестве культурологического феномена. Для обозначения такого феномена у нас нет соответствующего культурологического понятия. Поэтому словом «призрак» мы сначала воспользуемся в качестве метафоры, которая поможет хотя бы приблизительно очертить круг обсуждаемых вопросов. Но затем мы все же сделаем попытку превратить его в рабочее понятие, дав его рабочее определение.
Но это позже. А пока отдадим дань памяти и уважения тому весьма влиятельному призраку, который был обнаружен в Европе в середине XIX века. В веке ХХ происходил процесс его активных трансформаций и материализаций на значительной части
территории земного шара. Но в конце прошлого века произошли события, которые были восприняты многими как факт его исчезновения (во всяком случае, с территории Европы), а иные и вообще сочли концом истории. Продолжает ли он на самом деле бродить по Европе - этот вопрос выходит за пределы нашей темы. Так же, как и вопрос, как правильно называется то, во что мы попали, - «капитализм» или как-то еще? Но вот что важно для нас: не менее тридцати последних лет нас окружают разнообразные «призраки капитализма». Причем, многие из них приходят к нам из виртуального пространства телевидения и сети.
Говоря о «призраках капитализма», мы, конечно же, не имеем в виду конкретную общественно-историческую формацию, способ производства или систему общественных отношений. Призрак преподносит нам лишь видимость тех или иных характерных черточек объекта. Появление этих призраков было вполне закономерным. Когда Советский Союз и страны соцлагеря прекратили свое существование в прежнем своем качестве, чувство сожаления одних и чувство облегчения других во многом было связано с уходом прежней идеологии. Одни воспринимали это как крушение идеалов, другие - как освобождение от иллюзий. Перестав строить общество «всеобщего счастья», люди встали перед необходимостью строить собственное благополучие. Совершился, казалось бы, поворот к суровой реальности. Однако в зазор между человеческим сознанием и действительной жизнью неизменно проникает миф. Миф о капитализме создавать с чистого листа не было необходимости. Он давно существовал в советской идеологической системе и активно внедрялся в общественное сознание. В капиталистических странах также существовал и не менее активно распространялся свой миф о капиталистическом обществе. Эти мифы оказались не столь несовместимыми, как могло показаться. Их содержание во многом пересекалось, тогда как оценка одних и тех же вещей была раз-
ная. Для слияния этих мифов необходимо было, прежде всего, поменять полюса оценок. Здесь подходили разные средства. В том числе и игра.
Такогородаигровые телешоуначинаяс1990-хгодовпостепенно заняли достаточно прочное место в телевизионном пространстве. Тем или иным способом, в той или иной форме они воспроизводили те или иные элементы капиталистического мифа. Капитал-шоу «Поле чудес» явилась одной из первых удачных попыток создать российский аналог западной телепрограммы. Ее прототип - американская программа «Колесо фортуны». Реалити-шоу «За стеклом» также имела прототип - международное реалити-шоу «Big Brothe» («Большой брат»). Добавим сюда такие программы как «Голод», «Последний герой» (и возникший на его основе «Остров»), «Кто хочет стать миллионером?», «Форт Боярд», «Слабое звено» и, конечно же «Дом» и «Дом-2».
При достаточно явном различии перечисленных игровых шоу, у них есть ряд существенных общих черт. Во-первых, они «реабилитировали» образ денег, в частности, «больших денег», а также стремление заработать (выиграть, получить) крупную сумму. Заметим, что такие слова, как «миллион», «миллионер», «капитал» и т.п. достаточно долго «накачивались» негативными коннотациями. А в игре они освобождались от привычного смыслового шлейфа. А иногда и романтизировались: вспомним звон сыплющихся монет в конце каждой серии игры «Форт Боярд». Во-вторых, они утверждали ценность свободной и честной конкуренции, где побеждает сильнейший (умнейший или просто самый везучий).
Общая схема здесь примерно такая. Исходное состояние -равенство возможностей (равноправие относительно правил игры, одинаковых для каждого). Далее - собственно игровой процесс, где выясняется, кто лучше играет и кому больше повезло. Результат игры - итоговое неравенство. Сущность явилась
- мы выяснили, кто самый сильный/умный/везучий, кто достоин звания победителя и имеет право забрать деньги себе. Горизонталь перевернулась, став вертикалью. Два принципиально важных для мифа момента - равенство на входе и неравенство на выходе, превращение равенства в неравенство, реализованное честно и справедливо. Идея состоит в том, что эта пара сохраняется всегда, что в любой момент каждый может вступить в борьбу на условиях равных возможностей. Соответствует ли эта идея реальным отношениям в обществе или нет, нам сейчас не важно, ибо мы обсуждаем миф и его телевизионные воплощения.
Приглядевшись к этим играм внимательнее, мы заметим, что горизонтальные отношения в рамках шоу, как правило, не исчерпываются исходным абстрактным равенством возможностей ато-мизированных индивидов. Так, шоу «Поле чудес» демонстрирует семейные отношения (семейные ценности), отношения с сослуживцами и соседями, незримо присутствующими на передаче, и, конечно же, неформальную теплоту общения с ведущим. В итоге, «свободная конкуренция» приходит в полную гармонию со всем самым человечным, что есть на свете. В других играх важной становится ценность отношений в команде. Во многих шоу, в том числе и тех, что были перечислены выше, «человеческие отношения» складываются в процессе игры. А в таких, как «За стеклом», «Дом-2» эти отношения сами становятся своеобразным «телевизионным товаром», капитализируются. Соответственно, опубличи-вание интимного становится предметом конкурентной борьбы.
Есть и исключения. «Слабое звено» предъявляет совершенно иной (нарочито иной) стиль человеческого взаимодействия. Здесь царит иная этика - этика жесткой, беспощадной борьбы, никакого тепла, никаких сантиментов. Эта игра «не для слабаков». Темп вопросов и ответов стремительный: кто не успел, тот опоздал. Интонации ведущей (Марии Киселевой) похожи на удар хлыстом. Такие интонации можно услышать в боевике, где
женщина-полицейский с пистолетом командует: «Всем лечь на пол!». К этой жесткости присоединяются и сами участники, когда им дается право определить, кого изгнать из команды. И тут они тоже не стесняются в выражениях. Да и как иначе, если вопросы им ставятся такие: «У кого голова только для того, чтобы в нее есть?», «Чей интеллект находится на уровне плинтуса?», «Кого команда удалит как больной зуб?». А в итоге неизменное - «Вы - самое слабое звено! Прощайте!». Это не личное качество ведущей. Таков закон этой игры. Свободная конкуренция имеет и такую грань - «Боливар не вынесет двоих». И это нужно принять.
Впрочем, таких шоу, где основной акцент недвусмысленно переносится на итоговое (а, по сути, и на исходное) неравенство, существенно меньше. В большинстве случаев утверждается ценность также и исходного равенства, горизонтальных, а также «круговых» отношений типа семьи, содружества, партнерства, братства.. Горизонталь и вертикаль здесь сосуществуют, никак не мешая друг другу, как не мешают друг другу цветок и шипы розы.
Песенные телешоу дают нам несколько иную картину. Отношения равенства и неравенства, круга и пирамиды, горизонтали и вертикали здесь не просто мирно сосуществуют, но переходят к более тесному взаимодействию, которое может вызывать напряжение и даже перерастать во внутренний, хотя и скрытый до поры конфликт. Это связано, в том числе, и с особенностями самого песенного жанра, ибо песня, как таковая, независимо от условий конкурса, формирует атмосферу человеческого единения, способствует единению и порождает, в конечном итоге, поющее братство.
Другая причина, ведущая к тем же последствиям, - коллективный характер творческого процесса, а значит, и коллективная ответственность за творческий результат. Для многих конкурсных шоу характерным является то, что основная заслуга в достижении интересного творческого результата конкурсанта принадлежит не столько ему самому, сколько команде профессионалов, работаю-
щих над его сценическим образом, общим исполнительским решением, голосом, чистотой интонации, сценическим движением, танцем и т.д. Причем, работа эта не маскируется, не остается за кадром, но всячески подчеркивается. Поэтому любое творческое «я» оказывается встроенным в некое творческое «мы». «Фабрика звезд», «Главная сцена», «Точь в точь», «Голос» (и взрослый, и детский») - все они, каждый по-своему, реализуют этот принцип.
А в тех шоу, формат которых предполагает фигуру наставника, появляется еще одно песенное творческое братство - команда конкретного наставника. Люди Градского, люди Пелагеи, люди Ау-тина, Билана, Фадеева - все они в какой-то мере сохраняют общность от сезона к сезону. Есть и команда сезона. А есть и совсем малые общности - двойки и тройки тех, кому выпало выступать вместе и, тем самым, конкурировать друг с другом. Наконец, есть и большое «Братство Голоса», братство тех, кого объединил этот проект и все его символы. Все эти линии сплетаются воедино, в результате чего братствообразующая энергия вступает в конфликт с энергией индивидуалистической конкуренции.
Мы видим это и во взаимной поддержке конкурирующих певцов, и в радости «проигравших» за победу товарища, мы видим это в искренних переживаниях наставников, вынужденных принимать тяжелые решения, мы слышим это в речах самих участников, и их наставников, не устающих повторять, что формальная победа - не главное, ее ценность относительна. Что абсолютна ценность дружбы и творческого сотрудничества, которое впереди. И абсолютна ценность удивительной атмосферы «Голоса», о которой говорят почти все.
В итоге получается, что выяснение «кто лучший» уже не кажется главным смысловым стержнем действия. А главное, что на наших глазах складывается творческая и человеческая общность со своей системой ценностей, не совпадающей с общим духом шоу-бизнеса. И здесь описанный выше алгоритм - равенство на входе, не-
равенство на выходе - уже не господствует безраздельно. Он теснится другим: конкурирующие индивидуумы на входе - творческое содружество на выходе. Теснится, но не вытесняется окончательно. Сколь бы ни была горяча взаимная симпатия и возникшая в процессе творческого общения привязанность, сколько бы слез ни было пролито выбывающими участниками, их друзьями-конкурентами, их наставниками, но призрак Боливара, который не вынесет двоих (троих, пятерых), появляется снова и снова. И борьба, где выиграет только один, движется к неизбежной развязке.
Этот конфликт воспроизводится на каждом этапе шоу. Не разрешается он и в финале. Он и не может быть разрешен. Во-первых, это не предусмотрено форматом данного конкурса. Во-вторых, нет ему решения, кажется, и в самой жизни. Он имеет универсальный характер. Но особенностью данного конкретного шоу является то, насколько обнажено здесь это противоречие, насколько последовательно и акцентировано оно предъявляется, до какого эмоционального накала доведено его переживание и сопереживание. Конфликт ценностей сообщает конкурсу качество драмы, где внешняя борьба дополняется борьбой внутренней.
В каком-то смысле борьба двух систем ценностей скрывает конкуренцию двух принципов организации человеческого сообщества, двух призраков остро конкурировавших когда-то общественных систем. И этот конкурс в конкурсе, быть может, важнее, чем выяснение того, чей голос лучше?
«Но то лишь призраки», - как поется в известном романсе, -И вдаль бредет усталый караван».. Конкурс здесь многослоен, он сочетает в себе много разных конкуренций. Помимо тех, что были упомянуты, мы видим соревнование наставников, которое, впрочем, также дополняется демонстрацией творческого братства. А если взглянуть в глобальном масштабе, то мы увидим конкуренцию разных «Голосов» и «Войсов» и вообще разных песенных конкурсов такого рода..
И есть кое-что еще, о чем стоит сказать. Это конкурс имиджей известных исполнителей, которые сами физически на этом шоу не присутствуют, но участвуют, так сказать, косвенно, ибо их репертуар и узнаваемая исполнительская манера воспроизводится живыми участниками. Так, на детском «Голосе» выходит на сцену хрупкая белокурая девочка и вдруг начинает петь голосом известной темнокожей поп-звезды. В каком-то смысле получается еще один «конкурс призраков». И это происходит не от раза к разу, а проводится последовательно и принципиально. Данная черта характерна далеко не только для шоу «Голос». Это - общая тенденция, которая проявляется во многих подобных программах.
Едва ли не самый яркий тому пример - шоу «Точь в точь». Исходный образец - международная программа «YearFaceSounds-Familiar». На этом конкурсе основной предмет состязания - точность копирования исходного образца. На это направлены усилия не только певцов, но и целой команды профессионалов (гримеров, хореографов, режиссеров, педагогов по вокалу). Жюри, по условиям конкурса, должно оценивать результат именно с этих позиций. Но бывают и исключения. Редкие, к сожалению. Например, в одной из последних программ Марк Тишман представил номер, воспроизводящий фрагмент из фильма Георгия Данелия «Я шагаю по Москве», где герой Никиты Михалкова на эскалаторе метро поет «А я иду, шагаю по Москве». Сходство действительно было, и в тембре голоса, и в интонации, и в пластике. Но было и совершенно другое - ощущение именно той атмосферы, которую несет фильм и, можно сказать, дух времени. На это обратили внимание все члены жюри и высоко это оценили.
Но, согласитесь, это выходит за рамки формального видимого и слышимого сходства. Это - качество целого, его нельзя ни увидеть, ни услышать, ни потрогать. Можно уловить, почувствовать. Можно ли это неуловимое нечто тоже назвать призраком? Я бы не стал. Все, что мы до сих пор называли этим словом, можно охарак-
теризовать, как явление без сущности, кажимость, пустая форма. Привидение - то, что привиделось, призрак - то, что «призрилось». А если наоборот - сущность без явления или неявленная сущность (во всяком случае, без определенного, оформленного явления)? Это, мне кажется, уместно назвать словом дух. Такова «атмосфера», как ее трактует Михаил Чехов. Например, предгрозовая атмосфера, или атмосфера дома, атмосфера семьи. Таков и «дух времени».
А каков, интересно, дух нашего времени? Мне кажется, столь явный тренд на культивирование призраков и игру с призраками дает мало оснований для оптимизма. Когда настоящее безлико и не имеет своего голоса, оно наполняется голосами и лицами прошедших времен. Не потому ли и песенная культура (и не только песенная) столь активно занимается вторичной переработкой старого материала? Есть, возможно, и другая причина этого. Осознанное восприятие духа времени - дело трудное, не всем доступное, и далеко не всегда приятное. Этот дух может сказать нам то, чего мы вовсе не хотим слышать. Тем охотнее наше сознание переключается на игру с внешней видимостью.
К счастью, эта тенденция, хотя и преобладает, но ее господство не абсолютно. Иное все же есть. Вот несколько строк из песни Александра Ф. Скляра «Когда война на пороге»: «Когда война не пороге, А мы знаем, что значит война -Пробуждаются древние боги, И герои встают ото сна».
Мотив незримого присутствия и помощи тех, кого уже нет, относится к глубокой архаике. Но он продолжает жить и в настоящем. Сравним этот отрывок со словами известной песни В. Высоцкого:
«Наши мертвые нас не оставят в беде: Наши павшие, как часовые...».
Но вернемся к Скляру. На его официальном сайте мы найдем немного клипов. Последний среди них называется «Корабли не тонут». Звучит мрачноватая и мужественная баллада, где многократно повторяется рефрен: «Корабли не тонут Корабли... Выкидывают флаги»
Черно-белый клип озаглавлен, как «ФИЛЬМ «Корабли не тонут». Далее идет смесь кадров из старой хроники и фотографий тех, кого можно назвать культурными героями. Среди них Джимми Моррисон, Эрнесто Че Гевара, Николай Гумилев, Джимми Хендрикс, Виктор Цой, Александр Вертинский, Элвис Пресли, Марлон Брандо, Владимир Высоцкий.... В конце титры: «В фильме снимались...» и перечисляются все персонажи. Заканчивается список словами «И ДРУГИЕ КОРАБЛИ».
Все это вместе создает странное впечатление символического обращения к духам ушедших культурных героев. Внутренний смысл этого обращения (особенно в контексте с другими песнями) можно понять, как ПРИЗЫВАНИЕ. Призывание, «когда война на пороге». Так Арагорн перед решающим сражением призывал духов павших воинов.
Этот пример - исключение. Но скорее всего, не единственное. Таких исключений достаточно, чтобы нарушить весь строй призрачного празднества.
Когда приходят духи, призраки начинают таять.
TV SONG SHOW:
THE COMPETITION OF GHOSTS
OR THE GHOST OF GOMPETITION?
Y.S. Druzhkin State Institute of Art Studies
The article discusses TV game shows («Field of Dreams», «Behind the Glass», etc.), which in one form or another reproduce the elements of the capitalist myth. They «rehabilitate» the image of money in particular, «big money» and the desire to earn (win, gain) a large amount. In TV programs the implementation of ongoing schemes (equal opportunities - gameplay - final inequality) reflected the myth of capitalism and its television incarnation that conveys the spirit of our time. Keywords: TV game shows, the myth of capitalism, the image of money, the desire to earn, negative connotation, the usual semantic plume, equality of opportunity, outcome inequality, the spirit of our time.
