CC BY
47
многоразовый орбитальным шаттл -
по сути, не американское, а советское изобретение. вся история нашей, а значит, и мировой космонавтики могла начаться именно с этого корабля, который создавался параллельно со знаменитой королёвской р-7. отвечавший тогда за весь оборонно-промышленный комплекс страны легендарный «танковый нарком» вячеслав малышев лично сказал конструкторам этой удивительной машины: «если вы запустите ее в срок, мы вам при жизни памятники поставим».
Текст: Александр МЕРЖАНОВ
Фото: Buran.ru и из личных архивов Виктора Викуленкова и Михаила Леднева
ПЕРВЫЙ В МИРЕ ШАТТЛ:
КАК ПОЛУЧИТЬ ПАМЯТНИК ПРИ ЖИЗНИ
К началу 1950-х годов Советский Союз и Соединенные Штаты осознали, что накопленный ими ядерный арсенал оружием, собственно говоря, не является, а станет таковым лишь тогда, когда быстро и гарантированно сможет достичь территории противника, который не сумеет его перехватить.
Нужно было надежное средство доставки. Им могла стать только межконтинентальная ракета. Однако в те годы полет ракеты через океан был так же невозможен, как перелет через Ла-Манш на аэроплане братьев Райт.
20 мая 1954 года Совет Министров СССР принимает постановление о разработке сразу трех межконтинентальных носителей ядерного заряда. Первый - межконтинентальная баллистическая ракета Р-7, разработка которой поручалась С. П. Королёву. Два других носителя - крылатые ракеты. Их тоже начали создавать в королёвском конструкторском бюро, но, видимо, чтобы там не распыляли силы, разработку передали в авиационные конструкторские бюро.
Была даже учтена специализация этих КБ. Занимавшееся стратегическими бомбардировщиками ОКБ-23 В. М. Мясищева должно было создать тяжелую крылатую ракету «Буран» (она же «изделие 40»), которой предстояло стать носителем водородного заряда. Создать легкую межконтинентальную крылатую ракету «Буря» с ядерной начинкой, проходившую под
ГЛЯДЯ НА ФОТОГРАФИЮ «БУРИ» НА СТАРТОВОЙ ПОЗИЦИИ,НЕЛЬЗЯ ОТДЕЛАТЬСЯ ОТ ОЩУЩЕНИЯ: АМЕРИКАНСКИЙ «ШАТТЛ», ОДИН В ОДИН. ПРАВДА, ВСЕМИРНО ИЗВЕСТНЫЙ АМЕРИКАНСКИЙ КОРАБЛЬ БЫЛ ЯВЛЕН МИРУ ПОЧТИ НА ЧЕТВЕРТЬ ВЕКА ПОЗДНЕЕ.
шифром «изделие 350», поручалось «истребительному» ОКБ-301 под руководством С. А. Лавочкина. Главным конструктором проекта был назначен Н. С. Черняков.
И если «Буран» не добрался даже до стадии летных испытаний, то «Буря» вполне могла стать одной из ударных ракетно-ядерных систем СССР.
Глядя на фотографию «Бури» на стартовой позиции, нельзя отделаться от ощущения: американский «Шаттл», один в один. Правда, всемирно известный американский корабль был явлен миру почти на четверть века позднее.
В те годы на советских конструкторов лавиной валились задачи, решить которые по тем временам казалось невозможным. И тем не менее они решались. Такого количества ноу-хау не знал, пожалуй, ни один ракетный проект ХХ столетия.
ВПЕРВЫЕ В МИРЕ
Летные испытания «Бури» начались уже в 1957-м, всего через три года после получения правительственного задания на ее создание. Сегодня это кажется чудом.
- Тогда работали по-другому, - рассказывает конструктор Виктор Павлович Викуленков. - Были сроки, было задание - старались уложиться в любом случае. И укладывались! Была очень напряженная работа. И честность на порядок выше. При этом параллельно разрабатывались несколько тем - у нас каждый год новый проект выходил, мы не только «Бурю» делали.
Совместный конструкторский стаж наших собеседников Виктора Павловича Викуленкова и Михаила Ивановича Леднева - более 120 лет. В те годы это были молодые выпускники МАИ, пришедшие в КБ Лавочкина, когда работа над «Бурей» была уже в разгаре, и сходу включившиеся в проект. Времени на раскачку молодым специалистам никто не давал - задания они получали серьезные.
- Когда я пришел в КБ в 1956 году, мне поручили заниматься крыльями, - вспоминает Виктор Павлович. - Согласно техническому заданию, скорость нашей крылатой ракеты должна была составлять порядка трех скоростей звука. Значит, крыло должно иметь высокую стреловидность: расчеты показывали, что она должна достигать 70 градусов. Само крыло получалось в итоге треугольным. С ним у меня связано очень многое. Когда я потом поступал в аспирантуру МАИ, в качестве реферата использовал свои расчеты - и меня приняли без единого вопроса. Именно это крыло положило начало моей диссертации, всей конструкторской биографии, карьере. Сегодня кажется: элементарная схема - треугольник, крепления, три лонжерона... Но на «Буре» такое крыло было применено впервые в мире! Ничего подобного тогда даже в литературе не было описано - ни в нашей, ни в мировой.
Скорость три Маха (то есть три скорости звука), заложенная в техзадании, по тем временам была действительно чем-то небывалым - летательные аппараты тогда едва подобрались к звуковому барьеру. Чтобы обеспечить эту скорость, в КБ Лавочкина решили поставить на ракету так называемый прямоточный реактивный двигатель. Являясь самым простым и одновременно скоростным в классе воздушно-реактивных двигателей, он, тем не менее,
ДВУХСТУПЕНЧАТАЯ СХЕМА «БУРИ», ПРЕДЛОЖЕННАЯ, ПО МНОГИМ ДАННЫМ, ЕЩЕ С. П. КОРОЛЁВЫМ, ПРЕДВОСХИТИЛА АМЕРИКАНСКИЙ «ШАТТЛ»: КРЫЛАТАЯ РАКЕТА-САМОЛЕТ НА ДВУХ ЖИДКОСТНЫХ РАКЕТНЫХ УСКОРИТЕЛЯХ. ДАЖЕ СТАРТ СОВЕТСКОЙ РАКЕТЫ БЫЛ ВЕРТИКАЛЬНЫМ, КАК У ПОЗДНЕГО АМЕРИКАНСКОГО КОСМИЧЕСКОГО ПРОЕКТА. ТЕОРЕТИЧЕСКИ «БУРЯ» НЕ ПРЕТЕНДОВАЛА НА ШТУРМ КОСМОСА - АВИАЦИОННЫЙ ДВИГАТЕЛЬ МОГ РАБОТАТЬ ТОЛЬКО В АТМОСФЕРЕ. НО - ТОЛЬКО ТЕОРЕТИЧЕСКИ.
Воздушно-космическая сфера №3(92) сентябрь 2017 113
имеет серьезный недостаток: абсолютно неработоспособен при низких скоростях полета. Иными словами, чтобы двигатель просто включился, крылатая ракета уже должна лететь с существенной скоростью.
Так родилась двухступенчатая схема «Бури» (предложенная, по многим данным, еще С.П. Королёвым), предвосхитившая американский «Шаттл» - крылатая ракета-самолет на двух жидкостных ракетных ускорителях. Даже старт советской ракеты был вертикальным, как у позднего американского космического проекта. Теоретически «Буря» не претендовала на штурм космоса - авиационный двигатель мог работать только в атмосфере. Но - только теоретически.
- «Буря» - это прообраз космического самолета, -утверждает Виктор Викуленков. - И дело не только в похожей аэродинамической схеме. Что проект закрыли - это понятно. Была конкуренция с королёвской ракетой Р-7. Это уже хрущевская воля. И - авторитет Королёва. Если бы «Бурю» не закрыли, мы бы первые сделали шаттл. Такие идеи были, их нужно было просто реализовать.
Известное постановление Совмина от 20 мая 1954 года, в результате которого Королёв и создал свою Р-7, повелевало конструктору разработать только боевой межконтинентальный баллистический носитель для ядерного заряда. Лишь благодаря своему упорству Сергей Павлович сумел убедить Хрущева, что если пересчитать угол наклона траектории и, естественно, заменить боеголовку, то социализм докажет свое преимущество перед капитализмом, первым освоив космиче-
ское пространство. До сих пор мало кто знает, что первый советский спутник был выведен на орбиту по несильно пересчитанной боевой траектории...
- Строго говоря, мы не были конкурентами Королёву, - вступает в разговор конструктор Михаил Иванович Леднев. - Его ракета изначально должна была лететь через космос по баллистической траектории. А наша «Буря» шла не выше 17,5 километров - на самом деле обычно ниже. Только перед самой целью она поднималась где-то до 25-26 километров, и уже сверху производилась атака. Для температурного воздействия на корпус полет в атмосфере - это, конечно, нехорошо, но ведь окислитель для горючего у нас - атмосферный кислород. А для того чтобы лететь в космос, надо ставить настоящий жидкостной ракетный двигатель, то есть тащить с собой кислород.
Можно ли было заменить прямоточный реактивный двигатель «Бури» на «космический» жидкостной? Задача кажется очень непростой, но в те годы любой конструктор, занимавшийся межконтинентальными ракетами, мечтал о космосе - слишком близко, волею судьбы и правительства, они к нему оказались. И Семен Алексеевич Лавочкин не был исключением. Близко знавшие его рассказывали, что именно «Бурю» он считал вершиной своей карьеры, буквально делом жизни. Недаром возникавшие впервые в мире задачи его КБ решало с поражающей сегодня быстротой.
Еще на стадии разработки расчеты показывали, что нагрев фюзеляжа в атмосфере из-за колоссальных скоростей превысит тысячу градусов. По этой
РЕВОЛЮЦИОННАЯ ПО ТЕМ ВРЕМЕНАМ СИСТЕМА АВТОМАТИЧЕСКОЙ АСТРОНАВИГАЦИИ АН-2Ш БЫЛА СОЗДАНА В 1953 ГОДУ В НИИ-88 ПОД РУКОВОДСТВОМ ИЗРАЭЛЯ ЛИСОВИЧА И МОГЛА ТОЧНО ОПРЕДЕЛЯТЬ КООРДИНАТЫ РАКЕТЫ ПО ОПРЕДЕЛЕННЫМ ЗВЕЗДАМ ДАЖЕ В УСЛОВИЯХ ПОМЕХ, КОТОРЫЕ ДАВАЛИ ЗАСВЕТКИ ОТ СОЛНЦА, ДРУГИХ ЗВЕЗД, ОТРАЖЕНИЯ ОТ ОБЛАКОВ И ТАК ДАЛЕЕ. С САМОГО НАЧАЛА «БУРЯ» ПОКОРНО СЛУШАЛАСЬ СВОЕГО ЗВЕЗДНОГО ШТУРМАНА.
СКОРОСТЬ В ТРИ МАХА (ТРИ СКОРОСТИ ЗВУКА), ЗАЛОЖЕННАЯ В ТЕХЗАДАНИИ «БУРИ», ПО ТЕМ ВРЕМЕНАМ БЫЛА ДЕЙСТВИТЕЛЬНО ЧЕМ-ТО НЕБЫВАЛЫМ -ЛЕТАТЕЛЬНЫЕ АППАРАТЫ ТОГДА ЕДВА ПОДОБРАЛИСЬ К ЗВУКОВОМУ БАРЬЕРУ.
К
причине делать его нужно было только из титана. Этот металл вполне соответствовал своему названию, существуя подобно недоступному божеству, -создавать из него сложные сварные конструкции в те времена еще толком не умели.
- Впервые в мире титан использовался как материал для крыльев, для корпуса, - вспоминает Виктор Викуленков. - А значит, и технология сварки титана тоже была создана впервые в мире. Далее впервые в мире был сделан канал всасывания. Там применялась нержавеющая сталь толщиной меньше миллиметра. Тонкую нержавейку, кстати, и сейчас как следует варить не умеют, а мы эту проблему решили. У нас тогда решалось все, если задача поставлена.
ФАНТАСТИЧЕСКИЙ ОБЪЕКТ НА ПОЛИГОНЕ ВЛАДИМИРОВКА
Уже к лету 1957 года были, казалось, решены все возникшие в процессе создания головоломки, изготовлено сразу 20 экземпляров системы, и в конце июля на полигоне ВВС Владимировка в Астраханской области начались летно-конструкторские испытания первой в мире межконтинентальной крылатой ракеты (МКР) «Буря».
Стоя на стартовой позиции, вблизи она производила необыкновенное впечатление. Да, по всем параметрам это была ракета. Но внешне, своим хищно-стремительным крылатым силуэтом, она
напоминала фантастический то ли самолет, то ли космический корабль: 20 метров и 40 тонн, способных преодолеть 8000 километров со скоростью, втрое превышающей скорость звука, чтобы доставить на территорию противника ядерный боезаряд весом 2350 кг. При этом отклонение от заданной цели не должно было превышать 10 км. На боевую траекторию «Бурю» выводили два жидкостных ракетных ускорителя, каждый весом почти в 30 тонн.
После вертикального старта со специального лафета начинался разгонный участок траектории, на котором система сначала управлялась газовыми рулями ускорителей, затем они сбрасывались, и управление переключалось на воздушные рули. Когда на высоте примерно 17-18 км скорость достигала нужного значения, прямоточный двигатель ракеты выходил на режим полной тяги, и ускорители сбрасывались.
И вот 1 сентября 1957 года МКР «Буря» ушла в свой первый полет, который продлился всего несколько секунд - «изделие 350» рухнуло недалеко от стартовой позиции.
В том же году было произведено еще два пуска. Оба неудачные. «Буря» упорно не желала даже взлетать. Проблемы были с рулями двигателей ускорителей из-за смещенного в сторону самолетной части конструкции центра тяжести - подобная схема тоже оказалась мировым ноу-хау.
После доработки рулей новые испытания были назначены на 21 марта 1958 года. Казалось, все идет по плану, но на 60-й секунде ракета вновь перешла в пикирование и врезалась в землю.
- В марте 1958 года я как раз пришел на работу в КБ, в отдел прочности,- вспоминает конструктор Михаил Иванович Леднев. - За несколько дней до этого состоялся неудачный пуск, весь отдел страшно переживал. Элементарная ведь, казалось, ошибка была с этими рулями. Я ими тоже начал заниматься, но их и с моим участием поначалу просто отрывало. Но если с самого начала все хорошо - жди, что потом все пойдет очень плохо. Проверено! Об этом нам говорил Черняков - главный конструктор «Бури». Это был прорывной проект. Его и сегодня сравнить не с чем, хотя, я, конечно, не могу непредвзято судить.
Первым удачным стартом был признан шестой пуск, состоявшийся 22 мая 1958 года, когда ускорители наконец полностью отработали свою программу и на высоте 17 километров отделились от ракеты, которая запустила свой двигатель, после чего упала в заданном районе через две минуты после старта. Топлива в баках хватало только на пуск двигателя. Это было сделано намеренно - во избежание взрыва, пока не будет отработан старт и отделение от ускорителей.
С этого момента начались испытания самой ракеты. Уже в марте 1959 года за 25 минут полета «Буря» покрывает расстояние в 1300 км, в апреле за 33 минуты берет дистанцию свыше 1760 км.
Однако задачей этих испытаний было не просто «намотать километраж». Ведь «Буря» - боевая ракета. Она должна лететь по своей программе и точно поразить заданную цель. При этом радиоуправления с земли не предусматривалось - слишком велики расстояния, да и противник сможет перехватить управление или просто забить радиоканал своими помехами. И тем не менее полет ракеты был управляем.
Если посмотреть на «Бурю», сразу бросается в глаза похожий на кабину горб на ее спине, породивший легенды об использовании мифических проектов фашисткой Германии. В пользу легенд работало и то, что на каждом боку этой «кабины» присутствовало по небольшому иллюминатору.
- Главной идеей было то, что выведенную на боевую траекторию ракету сбить с курса на цель невозможно, - рассказывает Виктор Павлович Викуленков.-Все корректировки она производит сама с помощью астродатчика. Он размещался в «кабине» и через иллюминаторы по звездам определял местоположение ракеты, корректируя траекторию полета. Это, насколько я знаю, тоже было сделано впервые в мире.
Революционная по тем временам система автоматической астронавигации АН-2Ш была создана в 1953 году в НИИ-88 под руководством Израэля Лисо-вича и могла точно определять координаты ракеты по определенным звездам даже в условиях помех, которые давали засветки от Солнца, других звезд, отражения от облаков и так далее. С самого начала «Буря» покорно слушалась своего звездного штурмана.
С 1960 года начинаются решающие «межконтинентальные» испытания - теперь из Владимиров-ки «Буря» должна дойти до полигона на Камчатке. Из четырех испытательных пусков только один закончился неудачей, когда после 1500 км полета
ЧТОБЫ ОТСТОЯТЬ «БУРЮ», СЕМЕНУ АЛЕКСЕЕВИЧУ ЛАВОЧКИНУ НЕДОСТАВАЛО ДАРА УБЕЖДЕНИЯ С. П. КОРОЛЁВА. ПО-НАСТОЯЩЕМУ ГЕНИАЛЬНЫЙ КОНСТРУКТОР, ЗАСЛУЖЕННО ВОЗГЛАВЛЯВШИЙ БОЛЬШОЕ, СОЗДАННОЕ СПЕЦИАЛЬНО ПОД НЕГО КОНСТРУКТОРСКОЕ БЮРО, ЛАВОЧКИН БЫЛ ПРЕКРАСНЫМ РУКОВОДИТЕЛЕМ, КОТОРЫЙ ЧАСТО ХОДИЛ ПО ЦЕХАМ СВОЕГО ПРЕДПРИЯТИЯ И БЫЛ ГОТОВ ЛИЧНО РЕШАТЬ ПРОБЛЕМЫ СВОИХ СОТРУДНИКОВ. НО ОН НЕ БЫЛ НАСТОЯЩИМ «ХОЗЯИНОМ», «ЦАРЕМ И БОГОМ» - НЕ ОБЛАДАЛ ХАРАКТЕРОМ, КОТОРЫЙ ОТЛИЧАЛ БОЛЬШИНСТВО ГЛАВНЫХ КОНСТРУКТОРОВ ОБОРОНКИ ТЕХ ЛЕТ. УМЕЯ СОЗДАВАТЬ, ЛАВОЧКИН ПЛОХО УМЕЛ «ПРОБИВАТЬ».
в двигателе ракеты возникли неполадки и ей дали команду на самоуничтожение. В остальных испытаниях все системы работали штатно. «Буря» шла с крейсерской скоростью 3,2 Маха, преодолевая расстояние в 6500 км, при этом отклонение от траектории не превышало 7,5 км - идеальный по тем временам результат, правда, ни к чему не приведший.
ЧТО ПОГУБИЛО «БУРЮ»
Формально «Бурю» погубило слишком долгое время полета до цели - свой испытательный маршрут в 6500 км она проходила приблизительно за два часа, у королёвской же Р-7 на это уходили минуты. К тому же, в отличие от «Бури», только-только справившейся с чередой неудач, ракета Королёва давно и успешно летала (в том числе и в космос). Боевые выгоды «семерки» казались очевидными, и для эмоционального Хрущева этого хватило, чтобы принять безапелляционное решение о полном закрытии «Бури», которое Совет Министров оформил своим постановлением 5 февраля 1960 года.
По сути, все самые удачные полеты «изделия 350» прошли уже после его официальной «смерти» - испытания все же разрешили провести, благо на базе «Бури» Лавочкин и Черняков еще в 1958-м предложили проект многоразового беспилотного разведчика. Он поначалу заинтересовал правительство, но, на самом деле, управляемый только заранее заложенной программой аппарат для разведки едва ли был пригоден.
- Когда говорят, что Королёв нас в чем-то опередил, я не пойму - в чем? - говорит Виктор Викуленков.- Да, его Р-7 взлетела раньше. Но что такое «семерка»? Развитие Р-1, которая повторяла, по сути, Фау-2. Конечно, у Королёва все происходило раньше, чем у нас. У Хрущева сидело в голове, что нужно опережающими темпами решить проблему доставки ядерной бомбы до Америки. Но почему при этом «Бурю» закрыли? Это два совершенно разных направления - они могли и должны были существовать параллельно. Финансы тут были не ахти какие. Вот через много лет была у нас тема «Марс-75» - доставка грунта с Марса на Землю, как некогда с Луны. И мы даже были близки к ее реализации. Этот проект действительно требовал огромных денег, и его закрыли в основном из-за «Бурана»: два таких дорогих проекта страна бы не потянула. А «Буря» - это наша боль. И не только наша. Василий Павлович Мишин, сменивший Королёва после его смерти, хоть и был вроде как нашим конкурентом, всегда говорил, что это большая ошибка. Как настоящий инженер, он понимал, что такие перспективные проекты закрывать нельзя, их нужно развивать.
Огромный потенциал «Бури» лежал именно в космической сфере, в чем было необходимо убедить в первую очередь Хрущева. Для этого требовался жесткий волевой характер, дар убеждения, каковыми обладал Сергей Королёв, сумевший доказать своенравному лидеру государства перспективность космонавтики. Только поэтому его боевая баллистическая ракета Р-7 стала и ракетой космической.
I
:лг; .ж.......
ч> - Д
ФОРМАЛЬНО «БУРЮ» ПОГУБИЛО СЛИШКОМ ДОЛГОЕ ВРЕМЯ ПОЛЕТА ДО ЦЕЛИ - СВОЙ ИСПЫТАТЕЛЬНЫЙ МАРШРУТ В 6500 КМ ОНА ПРОХОДИЛА ПРИБЛИЗИТЕЛЬНО ЗА ДВА ЧАСА, У КОРОЛЁВСКОЙ ЖЕ Р-7 НА ЭТО УХОДИЛИ МИНУТЫ. К ТОМУ ЖЕ, В ОТЛИЧИЕ ОТ «БУРИ», ТОЛЬКО-ТОЛЬКО СПРАВИВШЕЙСЯ С ЧЕРЕДОЙ НЕУДАЧ, РАКЕТА КОРОЛЁВА ДАВНО И УСПЕШНО ЛЕТАЛА (В ТОМ ЧИСЛЕ И В КОСМОС). БОЕВЫЕ ВЫГОДЫ «СЕМЕРКИ» КАЗАЛИСЬ ОЧЕВИДНЫМИ, И ДЛЯ ЭМОЦИОНАЛЬНОГО ХРУЩЕВА ЭТОГО ХВАТИЛО, ЧТОБЫ ПРИНЯТЬ БЕЗАПЕЛЛЯЦИОННОЕ РЕШЕНИЕ О ПОЛНОМ ЗАКРЫТИИ «БУРИ».
УЖЕ РАБОТАЯ В КБ СУХОГО, НАУМ ЧЕРНЯКОВ СОЗДАЛ СВОЮ ЗНАМЕНИТУЮ «СОТКУ» -СВЕРХЗВУКОВОЙ СТРАТЕГИЧЕСКИЙ БОМБАРДИРОВЩИК Т-100, В КОТОРОМ БЫЛИ ИСПОЛЬЗОВАНЫ НЕКОТОРЫЕ НАРАБОТКИ «БУРИ». МАШИНА ПОЛУЧИЛА ВЫСОЧАЙШУЮ ОЦЕНКУ ИСПЫТАТЕЛЕЙ, ХОТЯ ПРОЕКТ ТОЖЕ ПОХОРОНИЛИ, ЧТО БЫЛО ПОСЛЕДСТВИЕМ ТОЙ САМОЙ КОНКУРЕНЦИИ ГЛАВНЫХ КОНСТРУКТОРОВ. КАК УТВЕРЖДАЮТ В АВИАЦИОННЫХ КРУГАХ - В ДАННОМ СЛУЧАЕ ВЕСЬМА НЕЧИСТОПЛОТНОЙ.
А Семену Алексеевичу Лавочкину этих качеств недоставало. По-настоящему гениальный конструктор, заслуженно возглавлявший большое, созданное специально под него конструкторское бюро, он был прекрасным руководителем, который часто ходил по цехам своего предприятия и был готов лично решать проблемы своих сотрудников. Но он не был настоящим «хозяином», «царем и богом» - не обладал характером, который отличал большинство главных конструкторов оборонки тех лет. Умея создавать, Лавочкин плохо умел «пробивать».
- Среди главных конструкторов была мощная конкуренция. Из-за нее мы, между прочим, очень много теряли. И речь не только о нашем КБ, - продолжает Виктор Павлович. - К тому же надо было «иметь доступ к уху», чтобы убедить Хрущева, чтобы «Бурю» не закрывали. Лавочкин был слишком мягким и культурным человеком. Самое строгое выражение у него было «Я вас ругаю». Если так сказал - значит, можно считать, разнос устроил. При этом даже голоса не повышал, не говоря уж о настоящей ругани.
Семен Алексеевич Лавочкин внезапно скончался 9 июня 1960 года прямо на полигоне во время испытаний своей системы ПВО «Даль», не увидев последних наиболее удачных пусков «Бури». Его смерть окончательно поставила крест на проекте. Наум Черняков перешел на работу к Челомею - тот обещал возобновить «Бурю», но не получилось.
После, уже в КБ Сухого Черняков создал свою знаменитую «сотку» - сверхзвуковой стратегический бомбардировщик Т-100, в котором были использованы некоторые наработки «Бури». Машина получила высочайшую оценку испытателей, хотя проект тоже похоронили, что было последствием той самой конкуренции главных конструкторов. Как утверждают в авиационных кругах - в данном случае весьма нечистоплотной.
ПРОКЛЯТИЕ «БУРИ»
История «Бури» спустя несколько лет получила весьма неожиданное продолжение. Как-то в руки конструкторов этого проекта попал американский журнал, в котором была представлена карта СССР с трассами полетов советских ракет дальнего действия, где были точно обозначены координаты их стартов и конечных попаданий.
Там содержались сведения обо всех ракетах. Всех, кроме «Бури». Дело в том, что американские системы наблюдения в Турции засекали верхнюю часть траектории полета наших баллистических ракет, после чего рассчитать трассу, место взлета и падения было несложно. А неторопливая по ракетным меркам «Буря» была «умнее»: летала по своей программе, могла маневрировать, становясь непредсказуемой для наблюдателя, - понять, откуда она стартовала и куда направляется, было невозможно.
Как невозможно понять, когда закончится проклятие «Бури»: одарив страну новыми передовыми технологиями, она канула в лету, оставшись едва не реализовавшейся мечтой о крылатом многоразовом космосе. С тех пор, кто бы в нашей стране ни занимался похожими проектами, их постигает аналогичная судьба.
