CC BY
200
ИСТОРИЯ ПРАВОВОЙ МЫСЛИ
Ю.В. Грачева*, А.И. Чучаев**
ПЕРВЫЙ УЧЕБНИК УГОЛОВНОГО ПРАВА (к 200-летию учебника Осипа Горегляда «Опыт начертания российского уголовного права»)
Аннотация. Статья посвящена первому российскому учебнику уголовного права, изданному в феврале 1815 г. Авторы вначале абрисно очерчивают состояние уголовно-правовой науки конца XVIII — начала XIX в., оказавшее соответствующее влияние на взгляды О. Горегляда, отраженные им в «Опыте начертания российского уголовного права», затем раскрывают структуру издания, имеющую специфику как в систематизации материала, так и в его делении на параграфы, по своему объему и содержанию напоминающие дефиниции уголовно-правовых понятий. Особое внимание уделено содержанию учебника, в частности анализу вопросов, относящихся к преступлению и наказанию, ответственности за совершение деяния, видам наказания, их классификации и применению, действию закона по кругу лиц. В заключении работы показано значение «Опыта» О. Горегляда для законотворческой работы, в частности составления 1-го раздела Свода законов уголовных 1832 г., для дальнейшей разработки проблем уголовного права в учебниках П.Н. Гуляева и Г.И. Солнцева.
Ключевые слова: уголовное право, уголовно-правая наука, конец XVIII — начало XIX в., О. Горегляд, первый учебник уголовного права, догматика уголовного права, «Опыт начертания российского уголовного права», значение, дальнейшее развитие науки уголовного права, П.Н. Гуляев, Г.И. Солнцев.
Наука уголовного права в конце XVIII — начале XIX вв.
В дореформенной России не удалось создать собственно уголовно-правовую литературу. Основной формой передачи знаний выступало преподавание в университетах уголовного права в рамках других отраслей права1. В истории науки уголовного права XVIII в. «является эпохой, когда исчезает первобытное однообразие, характеризующее более ранние моменты истории уголовно-правовой мысли <...> наблю-
дается и более интенсивное, хотя и не особенно глубокое заимствование западных учений <...> люди <...> становятся лицом к лицу с потребностью создания научной догмы уголовного права <...> для этого накапливается материал»2.
Начало XIX в. выгодно отличается от предыдущих периодов количеством и глубиной уголовно-правовых работ, посвященных разработке проблем уголовного законодательства. Значительную часть из них занимают работы по вопросам его кодификации. Так, Л. Максимовичем
1 См.: Чучаев А.И. История науки уголовного права // История юридических наук в России. М.: МГЮА, 2009. С. 415.
2 Фельдштейн Г.С. Главные течения в истории науки уго-
ловного права в России. М.: Зерцало, 2003. С. 231.
© Грачева Ю.В., 2015
* Грачева Юлия Викторовна — доктор юридических наук, профессор Научно-исследовательского университета «Высшая школа экономики». [uvgracheva@mail.ru]
101000, Россия, г. Москва, ул. Мясницкая, д. 20. © Чучаев А.И., 2015
** Чучаев Александр Иванович — доктор юридических наук, профессор Московского государственного
юридического университета имени О.Е. Кутафина (МГЮА).
[moksha1@rambler.ru]
125993, Россия, г. Москва, ул. Садовая-Кудринская, д. 9.
был подготовлен «Указатель российских законов, временных учреждений суда и расправы» (М.; СПб., 1803-1812), состоящий из 14 книг; П. и Т. Хавскими — «Собрание законов, заключающих в себе предмет: Уголовное уложение, с присовокуплением Свода Уложению царя Алексея Михайловича, Воинскому уставу, Артикулам воинским, Уставу морскому имп. Петра I и другим законоположениям по уголовной части с 1649 по 1753 гг.» (СПб., 1825); Ф. Правиковым — «Памятник из законов, руководствующий к познанию приказного обряда, собранный по азбучному порядку» (СПб., 1798-1813)и др.
Указанный «Памятник» Ф. Правикова был переработан А.Ф. Фиалковским3. Материал расположен в алфавитном порядке (часть узаконений дана в хронологическом порядке), систематизирован в 9 частях с обширными дополнениями. Это было наиболее полное и точное собрание законодательства, ставшее подспорьем для исследователей начала XIX в. К.П. Победоносцев писал, что «Памятник» «лучшее руководство для познания законов, к практическому судопроизводству служащих, нежели все прочие частные труды по собранию законов»4.
В развитии уголовного права особую роль сыграла Комиссия составления законов. Этому способствовало и признание необходимости выделения отдельных областей законодательства в самостоятельные отрасли права. В Докладе Министерства юстиции от 28 февраля 1804 г. дается план разработки уголовного кодекса, предполагающего сложные предварительные научные исследования. Планировалось подготовить не только уголовное уложение, но и дать изложение общих начал уголовного права5.
Надо заметить, что в начале XIX в. в юридической литературе преобладали различного рода руководства, рассчитанные на широкое использование в первую очередь в практи-
3 См.: Новый памятник законов Империи российской: в 20 ч. / под ред. А.Ф. Фиалковского. СПб.: Изд. И. Глазунов, 1825-1832.
4 Победоносцев К.П. Обозрение частных трудов по собранию законов и по составлению указных словарей Полного Собрания Законов Российской империи // Архив исторических и практических сведений, относящихся до России. СПб.: Тип. Ю.А. Бокрама, 1863. Кн. 5. С. 51.
5 Уголовные законы должны были составить самостоятельную четвертую часть книги законов; эта часть охватывала два отдела. Первый должен был содержать Устав уголовный, второй — Устав благочиния и все, до полиции относящееся. В свою очередь, Устав уголовный состоял из двух отделений, которые соответствовали бы современному восприятию общей и особенной частей уголовного кодекса. Первое отделение объединяет положения, раскрывающие вопросы: 1) преступления и наказания вообще; 2) отличительных свойств разных злодеяний и преступлений; 3) нравственного и законного исследования всех степеней преступления (явное намерение, вину, неосторожность) и другие (например, покушения, соучастия). Второе отделение интегрирует две группы преступлений: против благосостояния государства и против благосостояния частного лица.
ческой деятельности. Поэтому вопросы уголовного права излагаются в них вместе с проблемами уголовного процесса, а все вместе даются в неразрывной связи с организацией судопроизводства. Наглядным примером подобного рода издания выступает, скажем, «Новый и полный всеобщий стряпчий, или судебный обрядник, показывающий подробное руководство к познанию хода и производства дел всякого рода, в каких судебных местах и по каким узаконениям и правам оные должны производиться; в каких случаях и на каком основании могут быть апелляционные жалобы и т.д.» (в 4 ч. М., 1811). Подобного рода система присуща и «Всеобщему стряпчему, или поверенному», составителем которого является И.А. Морков; кстати сказать, выдержавшему шесть изданий (с 1810 по 1821 гг.).
Среди трудов юристов-практиков выделяется «Руководство к познанию российского зако-ноискусства» З.А. Горюшкина6 (М., 1811-1816), которое составлено не по «внешним признакам» узаконений (например, по алфавиту или хронологии), а путем систематизации материала. Автор и сам особо выделял именно последнее обстоятельство. «Порядочное и по правилам расположенное учение есть ближайший путь к познанию»7. «Не льщу себя, чтоб <...> мои наставления были такого совершенства, как прочие науки <...> над которыми <...> трудились во многие века ученейшие мужи; однако <...> для рождающейся в нашем отечестве науки они не недостойны внимания»8.
По сути, последователем З.А. Горюшкина выступил С. Хапылев. В своем «Систематическом собрании российских законов с присовокуплением правил и примеров из лучших законоучителей» (в 6 ч. СПб., 1817-1819) он предпринял попытку научной систематизации материала, отрицательно оценивая собрания законодательства, которые «старались услужить соотечественникам собранием законов, помещая оные в своих книгах по годам и числам их издания»9. Оценивая указанную работу, Г.С. Фельдштейн пишет: «Уголовно-правовые постановления распределены у С. Хапылева в
6 Интересна личность автора «Руководства». Он не имел ученых степеней и званий, значительную часть жизни занимался практической деятельностью, обладал обширными познаниями в области действующего права. В качестве известного практика был приглашен в 1786 г. в Московский университет (кафедру покинул в 1811 г.). З.А. Горюшкин в Москве славился «всеобъемлющим законоведением, разумом в сочинении прошений и практическим знанием применять закон к данному случаю» (Лубяновский Ф.П. Воспоминания // Русский архив. 1872. С. 116).
7 Горюшкин З.А. Руководство к познанию российского за-коноискусства. М.: Универ. тип., 1811-1816. С. VIII.
8 Там же. С. IX.
9 Хапылев С. Систематическое собрание российских законов с присовокуплением правил и примеров из лучших законоучителей: в 6 т. Ч. 1. СПб.: Сенат. тип., 1817. С. 4.
системе, подсказанной группированием дел в современной ему практике <...> По основному принципу распределения материала "Систематическое собрание" С. Хапылева уступает <...> "Руководству" З. Горюшкина, но зато стоит несравненно выше его в смысле практической пригодности»10.
В это же время готовилось «Систематическое руководство к познанию российского законоведения, собранное трудами Павла Соколова» (ч. 1. М., 1819), но оно осталось незавершенным. По идее П. Соколова, уголовные законы являются постановлениями, охраняющими все остальные законы. Исходя из этого, он и систематизирует материал, и формулирует их определение: «Под уголовными законами разумеются такие, кои имеют предметом рассматривание преступлений подданных против законов гражданских и наказания за сии преступления»11. Термином «законы гражданские» автор обозначает всю область публичного права.
Указанные практические пособия, руководства, собрания и т.д. не могли заменить собственно научное построение российского уголовного права. На Западе в это время уголовное право уже выделилось в самостоятельный предмет правовой науки, были опубликованы десятки фундаментальных работ, среди них и курс уголовного права А. Фейербаха12. Будучи переведенным на русский язык, он сыграл большую роль в развитии российского уголовного права.
Работа О. Горегляда знаменует начало научно-догматической разработки проблем уголовного права в России13. К сожалению, сведения о биографии автора в известных изданиях отсутствуют.
Структура учебника
Открывается он посвящением его светлости, господину действительному тайному советнику 1-го класса, председателю Государственного совета всех департаментов, управляющему Комиссией составления законов, награжденному орденами св. Андрея Первозванного, св. Александра Невского, св. Владимира 1-й степени большого креста, св. Анны 1-го класса и св. Ио-
анна Иерусалимского большого креста кавалеру светлейшему князю П.В. Лопухину14:
«Светлейший князь, милостивейший Государь!
При многочисленности уголовных узаконений, с течением времени на разные случаи изданных, но никем вполне и надлежаще не собранных, обозрение и познание оных сделалось трудным не токмо для учащихся, но даже для тех, кои по общественным должностям обязаны к таковому познанию.
Удовлетворяя в сем случае желанию многих, я старался, собрав сии узаконения, привести их в порядок по родам содержащихся в них предметов и извлекши из них одно существо, составил между тем одну книгу российского уголовного права, которая, надеюсь, послужит руководством к удобнейшему познанию оных.
И кому бы приличнее мог я посвятить сей мой труд, как не Вашей Светлости! яко начальнику моему, Блюстителю Правосудия и Покровителю наук!
Светлейший князь! Примите сие слабое приношение как знак усердия моего к службе его Императорского величества и желания принести пользу человечеству и обществу.
Милостивейший государь! Вашей светлости всепокорнейшим слугою Осип Горегляд».
Учебник состоит из введения, объединяющего три части: в первой абрисно рассматриваются
10 Фельдштейн Г. С. Указ. соч. С. 285. Высоко оценивал работу С. Хапылева Г.И. Солнцев, писавший, что в «сем собрании заметить должно V и VI части, в коих содержатся касательно уголовного судопроизводства общие познания. Сочинение сие имеет свои достоинства и имеет свою пользу для занимающихся российским законодательством» (Солнцев Г.И. Российское уголовное право. Ярославль: Демидовский юрид. лицей, 1907. С. 48).
11 Соколов П. Систематическое руководство к познанию российского законоведения. Ч. 1. М.: Универ. тип., 1819. С. 3.
12 См.: Уголовное право. Сочинение доктора Павла Ан-зельма Фейербаха. СПб.: Мед. тип., 1810.
13 См.: Горегляд О.И. Опыт начертания российского уго-
ловного права. Ч. 1: О преступлениях и наказаниях вообще.
СПб.: Тип. И. Иоаннесова, 1815.
14 Петр Васильевич Лопухин (1753 — 6 апреля 1827) — русский государственный деятель, действительный тайный советник 1-го класса (1814), председатель Кабинета министров Российской империи в 1816-1827 гг. Особенно возвысился при дворе, когда его дочь Анна Гагарина стала фавориткой Павла I. Представитель рода Лопухиных. Получил домашнее образование, в 1760 г. записан в Преображенский полк, вступил на службу в 1769 г. прапорщиком. В 1777 г. в чине полковника определен к статским делам. Обер-полицмейстер Санкт-Петербурга с января 1780 по январь 1783 г. С 1783 г. — правитель канцелярии Тверского наместничества, в том же году назначен московским гражданским губернатором. С 1793 г. — ярославский и вологодский генерал-губернатор. В 1796 г. переименован из генерал-лейтенантов в тайные советники и назначен присутствующим в московских департаментах Сената. С августа 1798 г. — генерал-прокурор и присутствующий в Императорском совете, участвовал в подготовке указов об избавлении от телесных наказаний лиц старше 70 лет и о передаче на ревизию в Межевой департамент Сената дел об «отсуженных» помещиками казенных землях (оба- 1798 г.), добился расширения прав губернских прокуроров по части надзора за местными органами власти. Лопухин пользовался доверием императора Павла I. 19 ноября 1799 г. возведен с потомством в княжеское Российской империи достоинство, а в феврале получил титул «светлость». В июле 1799 г. уволен в отставку по прошению. Дочь Лопухина Анна (в замужестве княгиня Гагарина) была фавориткой императора. С воцарением императора Александра I (1801) Лопухин — член Непременного совета, с 1803 г. — министр юстиции и глава Комиссии составления законов; будучи по должности генерал-прокурором Сената, провел его реорганизацию. В январе 1807 г. одновременно возглавил Комитет сохранения общественной безопасности, рассматривавший дела об оскорблении Его величества, государственной измене, о распространении «ложных и вредных слухов», о тайных обществах и др. С 1810 г. — председатель Департамента гражданских и духовных дел Государственного совета, с 1812 г. — председатель в Департаменте законов и в прочих департаментах, с 1816 г. — председатель Государственного совета и Комитета министров. В 1826 г. — председатель Верховного уголовного суда по делу декабристов.
вопросы истории российского уголовного законодательства, кратко раскрывается содержание отдельных законодательных актов; во второй даются объяснения к работе; в третьей перечисляются законы, относящиеся к российскому уголовному праву.
В уголовно-правовой литературе XIX в. много внимания уделяется праву наказания. Эту проблему О. Горегляд обозначает уже во введении. По его мнению, указанное право даровано человеку самой природой и направлено на обеспечение своей безопасности15. Такая трактовка jus puniendi, скорее, характеризует право на необходимую оборону, нежели право наказания. Да и сам автор замечает, что в данном случае вернее говорить о праве на оборону и возмездие, которым пользовался человек в первобытном обществе. С образованием государства, появлением верховной власти, которой вверено попечение о благе потерпевшего, право наказания переходит к правительству, издающему в этих целях соответствующие законы.
Следует заметить, что приведенное положение о наказании — пожалуй, единственный момент в учебнике, относящийся к философскому аспекту проблемы. Общие философские рассуждения вообще отсутствуют у О. Горегляда, материал носит чисто догматический характер.
Во второй части введения автор раскрывает причины подготовки учебника. Они достаточно прагматичны. О. Горегляд констатирует наличие пренебрежительного отношения к российским законам не только со стороны благовоспитанных граждан, но и судей и чиновников, кому вверена судьба подсудимых и тяжущихся. Высочайший указ от 6 августа 1809 г. дифференцировал возможность занятия определенной должности, в том числе и высших чинов в государстве, в зависимости от знания правоведения. В связи с этим чиновники не только почувствовали необходимость, но и пользу познания российского права. К указанному времени появилось несколько работ по российскому гражданскому праву, общим началам уголовного права16, но не было «такого сочинения, которое бы в надлежащем порядке заключало в себе Российское
15 См.: Горегляд О. Указ соч. С. I. Здесь и далее, если не оговорено иное, цитируется данный учебник.
16 Первоначально в России издавались лишь переводные работы. При Петре Великом и Екатерине II были переведены сочинения, в которых вопросы уголовного права рассматривались как часть государственного права вообще, а начиная с Александра I появилась иностранная литература на русском языке, специально посвященная проблемам уголовного права. Из работ российских авторов к этому времени были изданы исследования С.Е. Десницкого «Слово о причинах смертных казней по делам криминальным» (1770); И.М. Наумова «Разделение преступлений против права гражданского и против права уголовного» (1813). Но они не были учебниками в собственном смысле слова. Следовательно, работу О. Горегляда можно считать первым российским учебником уголовного права.
уголовное право <...> Сии причины заставили меня и привести в некоторый порядок все российские уголовные законы, основанные (вопреки утверждению некоторых иноземцев) вообще на кротости и человеколюбии, запрещающие угнетение подсудимых, а тем более невинных, и предписывающие судье ясные правила обязанности его, коими он должен руководствоваться при решении всякого уголовного дела. Желая облегчить обозрение и познание сих законов, я старался изложить одно лишь существо оных, но нет возможности обработать в скором времени все части сего предмета»17.
Автор особое внимание уделяет объяснению структуры учебника, выделяя в особенности три главы: 1) О преступлениях вообще и последствия оных; 2) О разных родах наказаний; 3) Об общих постановлениях и правилах при решении уголовного дела и применении наказания к преступлению18. Первая обусловлена наличием разных преступлений и причин, по которым они признаны таковыми, основана на российских законах и Наказе, данном Комиссии о сочинении проекта нового Уложения19. В уголовных законах все виды наказаний классифицированы по одному из следующих оснований: их важности; по предмету, который они затрагивают; по правовым последствиям. «Я избрал последнее разделение наказаний, то есть по последствиям их, которое наиболее сообразно с разумом наших уголовных законов и принято во многих уложениях иностранных государств. Оно показывает преимущественное свойство наказаний, долженствующих состоять не столько в нанесении физической боли или отнятии имения, сколько в лишении или уменьшении чести в большей или меньшей мере. Если мы бесчестие или стыд соединяем со всяким пороком, то тем не менее должны неизбежно соединять оные и с наказанием, предписанный за оный. Бесчестие или стыд, сопряженный с наказанием, есть самое надежнейшее средство для удержания от умысла на злодеяние»20.
Автор отмечает, что, исходя из указанного разделения (на бесчестие и наказание) и сущности уголовных законов, можно было бы с некоторой точностью представить порядок, «постепенность» (соотношение наказаний между собой) и сущность наказаний, но не всех предусмотренных в законодательных предписаниях вообще либо по отдельным случаям, а только тех, которые имеют некий универсальный характер (предусмотрены за преступления раз-
17 Горегляд О. Указ соч. С. XXIII.
18 В тексте учебника 2 и 3 главы называются иначе.
19 В 1768 г. Наказ был дополнен гл. XXI, содержавшей основы административно-полицейского управления, и гл. XXII — о регулировании финансовых вопросов.
20 Горегляд О. Указ соч. С. XXIX.
личного вида вообще) и используются судом по конкретным делам. Общие постановления — суть правила об «уравнивании наказания» (согласно современным взглядам: уравнивающая справедливость) сообразно с обстоятельствами совершенного деяния, которые суд должен иметь в виду при рассмотрении и разрешении всякого уголовного дела (заметим, что трактовка автора указанных постановлений по своей сути очень близка к современному пониманию общих начал назначения наказания, предусмотренных УК РФ). На основании этих правил учету подлежат не только «важность преступления» и причиненный им вред, но и волеизъявление лица, степень (мера) его вины, обстоятельства, усиливающие или, наоборот, уменьшающие ответственность виновного. В этом отношении О. Горегляд также предвосхищает часть общих начал назначения наказания, сформулированных теорией уголовного права и воспринятых законодателем в конце XX в.
В третьей части введения автор классифицирует законы, относящиеся к уголовному праву России. При этом он пишет: «Весьма много есть узаконений, заключающих в себе случаи уголовных дел. Одни из них распространяются на разные уголовные дела, или на всех подданных российских вообще; другие относятся к одному какому-либо случаю, к какому-нибудь званию людей, одной губернии, или какой-либо части государственных дел; иные же Высочайшие указы или манифесты заключают в себе разрешение какого-либо случившегося дела.
Хотя по уголовным делам обыкновенно употребляются токмо два первые рода узаконений и притом самые последние, кои изданы в отмену прежних, со всем тем, однако же, для составления российского уголовного права как науки, не мог я упустить из виду всех без изъятия постановлений, как постоянных, так и временных, кои только мне были известны и кои я мог отыскать»21. Такой подход (в современном понимании: историзм в науке), по мнению автора, позволяет наглядно представить развитие уголовного законодательства, показывает сущность наказаний в различные периоды развития государства, их зависимость от различных обстоятельств, а в конечном счете, уяснив тенденции модернизации уголовного права, дает возможность к справедливому разрешению уголовных дел «по разуму нашего уголовного законодательства».
В учебнике приводятся более 35 правовых памятников, начиная от Уложения 1649 г. и заканчивая Постановлением о пенях 1811 г. Кроме того, анализируются именные Высочайшие указы и указы Правительствующего Сената, мани-
Горегляд О. Указ соч. С. XXXII-XXXIII.
фесты (например, о поединках 21 апреля 1781 г.), Высочайшие рескрипты22, Высочайше конфирмованные23 доклады, мнения Государственного Совета, трактаты и договоры с зарубежными государствами. Автором учтен и Наказ Екатерины II, данный комиссии о сочинении проекта нового уложения. О. Горегляд замечает: «Многие статьи сих узаконений почерпал я из книг печатных под заглавиями, здесь показанными, а иные выписывал из разных Собраний законов, Памятника из Законов и Собраний указов, манифестов и проч. имеющихся в Комиссии законов и в департаментах Правительствующего Сената. О всех сих собраниях нельзя утвердительно сказать, что они полны, ибо сравнив многие из них, заметил я, что в одном недостает того, что есть в другом»24.
Во многих случаях автор использует сравнительный метод, сопоставляя постановления российского законодательства с нормами зарубежного права. Например, он ссылается на австрийское уложение 1803 г., французский Code pénal 1810 г. и др.
Учебный материал объединен в восемь глав: гл. I — Преступления вообще и последствия оных (§ 1-21); гл. II — Об ответственности по уголовным делам (§ 22); гл. III — Об уголовных наказаниях вообще (§ 23-56); гл. IV — О совершенно посра-мительных наказаниях в особенности (§ 57-95); гл. V — О несовершенно посрамительных наказаниях в особенности (§ 96-143); гл. VI — О применении уголовных наказаний (§ 144-232); гл. VII — Об уничтожении, прекращении и облегчении наказаний (§ 233-249); гл. VIII — О подсудимости (в современном прочтении: о действии уголовного закона по кругу лиц) российским уголовным законам (§ 250-253). Как уже говорилось, в период становления науки российского уголовного права большее внимание уделялось наказанию, а не преступлению. Это наглядно видно и по учебнику О. Горегляда; из 253 параграфов 228 или почти 91 % формально посвящены вопросам наказания и его назначения.
На наш взгляд, следует обратить внимание еще на одну особенность структуры рассматриваемого учебника. Весь материал разделен на параграфы, которые представляют собой определения того или иного уголовно-правового понятия или небольшие пояснения по какому-либо вопросу. «Вывод о действующей норме положительного права делается О. Гореглядом в очень краткой форме, и вслед за созданием
22 Рескрипт (лат. ГСБСирШт) — в Российской империи с начала XVIII в. правовой акт (личное письмо императора), в частности данное на имя высокопоставленного лица (обычно члена императорской фамилии, министра, митрополита и т.п.), с выражением ему благодарности.
23 Конфирмация (лат. со^гтаИо) — утверждение.
24 Горегляд О. Указ соч. С. ХХХХ-ХХХХ1
21
такой как бы regula juris25 следует цитирование целого ряда тех статей, обобщением которых она является»26. Например, § 6 гласит: «Преступления разделяются: 1) по сущности их и по умыслу преступившего, и 2) по важности их и по различию предмета, ими нарушаемого». С правой стороны на полях страницы под соответствующим номером дается заголовок. Так, к приведенному параграфу указан следующий заголовок: «III. Разделение преступлений». Последнее обстоятельство, скорее всего, следует отнести к особенностям издательского производства.
Общая характеристика учебника
Как уже говорилось, учебник открывается материалом, посвященным вопросам преступления и его правовых последствий. Под преступлением автор понимает «деяние противозаконное, умышленное и притом вредное государству или частным лицам» (§ 1). Таким образом, выделяются три его признака: противоправность; вина, ограниченная ее умышленной формой; причиняемый преступлением вред. Отсутствие хотя бы одного из них влечет отсутствие самого преступления, поскольку указанные признаки отражают сущность последнего.
Умышленное преступление совершается произвольно, со злым умыслом и обдуманностью (§ 8).
Неумышленные деяния (в это время не пользовались термином «неосторожные преступления») не могут признаваться преступлением. В учебнике выделяются три их вида:
а) деяние учинено непроизвольно, при совершенном «бездействии разума» либо в таком состоянии, когда лицо ни заранее, ни во время деяния не могло осознать характера совершаемого действия («размыслить о деянии»). На самом деле в этом случае речь идет не о вине, а о состоянии невменяемости из-за отсутствия так называемого юридического критерия (интеллектуального элемента);
б) лицо было вовлечено в преступление, хотя до этого не имело умысла на его совершение. Данная ситуация характерна для современного института принуждения;
в) деяние последовало случайно, без злоумышления и воли виновного. Подобного рода ситуацию и современное уголовное право трактует как невиновное причинение вреда.
Указанные деяния «не вменяются в преступление», то есть таковыми они не являются.
Оценка данного утверждения вызывает некоторые сложности; дело в том, что автор, исключая преступность неумышленных деяний, в то же время выделяет неумышленные престу-
Regula juris (лат.) — правовая норма. Фельдштейн Г.С. Указ. соч. С. 295.
пления, учиненные «без всякого умысла и участия воли или же последовало случайно» (§ 8). Неумышленным преступником, по мнению О. Горегляда, признавался тот, кто при учинении злого дела действовал непроизвольно, лишен был разума или чувств; таковым же признавалось деяние, последовавшее случайно и неизбежно без всякого участия воли лица (§ 148). В этом случае «преступление не подлежит наказанию, ибо кто действовал без всякого участия воли и разума, тот не может быть в том виновен; равно и о случайном преступлении никто ответа дать не должен» (§ 149).
На наш взгляд, указанные утверждения свидетельствуют о том, что в теории уголовного права в конце XVIII — начале XIX вв. вопросы вменяемости и вины еще не были разработаны в должной мере, что, с точки зрения современных уголовно-правовых взглядов, привело к указанному смешению разных институтов, в том числе, с одной стороны, констатации наличия преступления и преступника, с другой — отрицания ответственности за содеянное.
В то же время определяя «особенные причины, уменьшающие вину преступника и заставляющие в равной мере уменьшить ему наказание» (§ 158), в качестве такого обстоятельства автор выделяет совершение преступления по неосмотрительности. В § 159 утверждается: «Кто не предвидел противузаконных последствий своего деяния, однако при надлежащем размышлении и внимании легко мог предвидеть оные, тому вменяется сие деяние в неосмотрительность». «Неосмотрительность тем непростительнее, чем естественнее и обыкновеннее из деяния проистекают противузаконые последствия, чем удобнее действующий мог предусмотреть оные и чем опаснее и непозволительнее само по себе то деяние, из коего произошел вред, хотя и против воли его» (§ 160). Таким образом, налицо прообраз современной юридической формулы небрежности, хотя и отнесенный к исключительным обстоятельствам, смягчающим наказание.
Выделяются две стадии совершения преступления: 1) преступление совершенно исполнено; 2) преступление несовершенно исполнено; в этом случае речь идет о покушении, степени которого могут быть различны. Выделяются ближайшее, или сильное, покушение и отдаленное, или слабое. «Первое есть такое деяние, с окончанием которого совершилось бы самое преступление и которое воспрепятствовано токмо внешними обстоятельствами, или же преступник по некоторым особенным видам отложил предприятие свое до другого времени; второе же состоит в предуготовительных токмо поступках к главному преступному деянию» (§ 165).
Оконченное и неоконченное преступления разграничиваются по абсолютно иным крите-
25
риям, чем в настоящее время. За основу их выделения берется использование преступником совокупности средств для исполнения задуманного: в первом случае применяются все возможные средства для реализации намерения, во втором — не все, а лишь часть из возможных. При этом сам факт завершения деяния, наступление желаемых последствий никакого значения для определения стадии совершения преступления не имеют.
По социальной направленности («различию предмета, ими нарушаемого») различаются общественные и частные преступления; по характеру деяния («важности») — уголовные и полицейские. Общественными признаются посягательства на права Государя и государства, а также на общественную тишину и спокойствие; частными — на личные или имущественные («вещественные») права гражданина.
Уголовными преступлениями являются «важные злодеяния и проступки, означенные в уголовных законах, подлежащие уголовному суду и строгому наказанию или денежному взысканию» (§ 11). Полицейскими называются малые проступки или нарушения установленного благочиния, которые подсудны полицейскому суду и подвергаются легкому исправительному наказанию или, без суда, денежной пени.
Виновными в совершении преступления признаются лица, совершившие деяние или прикосновенные к нему:
«1. Кто сам или по внушению другого принял преступное намерение и оное исполнил.
2. Кто, восприяв преступное намерение, к выполнению оного побудил другого, или подал повод к оному наставлением, похвалою, обещанием награждения, или же употреблением во зло ошибки или неведения другого.
3. Кто пред совершением или при совершении преступления содействовал в оном доставлением средств, отклонением препятствий, упущением обязанностей доноса или другим каким образом.
4. Кто, знав о содеянном преступлении, не донес об оном; также пользовался от оного или укрывал преступников» (§ 13).
Таким образом, по принятой в то время классификации автор выделяет: зачинщиков, или главных исполнителей; участников и благоприятствовавших совершению преступления. Однако представленные характеристики указанных лиц позволяют расширить их круг. Во-первых, автор говорит о так называемом посредственном исполнении («употреблением во зло ошибки или неведения другого»); во-вторых, о прикосновенных к преступлению лицах.
Участники преступления, по О. Горегляду, — это пособники или прикосновенные лица, так как, по его утверждению, они хотя и принимали
участие в совершении деяния, однако и без них оно могло быть или уже было исполнено. Хотя автор не выделяет виды пособников и пособничества, но из перечисления совершаемых им действий («словами, письмом, делом») видно, что допускает оба их вида — как материальное, так и интеллектуальное.
Участники преступления и благоприятствующие лица делятся на две категории: ближайшие и отдаленные.
К первым относятся лица:
«1. Кои о средствах, случаях и разных обстоятельствах, относящихся к произведению противузаконного деяния, подали преступнику наставление, коим он действительно воспользовался.
2. Кои доставляли средства или орудия к произведению самого преступления.
3. Кои во время самого дела непосредственно участвовали в оном, или же способствовали оному стоя на страже, или на вестях, также отнятием средств к обороне.
4. Кто, зная о чьем злом намерении, не воспрепятствовал оному, или же не донес об оном в самоскорейшем времени» (§ 169).
К отдаленным участникам преступления и благоприятствующим ему признаются:
«1. Кои преступнику помогали советом, которым он отчасти токмо воспользовался.
2. Кои доставляли преступнику такие средства и орудия, которые служили токмо к пред-уготовительным или прикосновенным деяниям, или к таким предприятиям, коих исполнение после уже главного деяния быть долженствовало.
3. Кои прежде совершения преступного деяния какую-либо помощь оказали преступнику, или требование его исполнили; что хотя не прямо клонилось к самому преступлению, однако ж было предуготовлением к оному.
4. Кои по совершении преступления не донесли об оном без малейшего замедления, способствовали преступнику к побегу или к сокрытию учиненного им преступления; также кои вещи, чрез преступление приобретенные, заведомо приняли, укрыли, купили или другим образом переводу оных благоприятствовали» (§ 170).
Автор выделяет сопреступников, то есть не менее двух лиц, которые без склонения со стороны других самостоятельно содействовали совершению преступления или совершили его. Если же между ними состоялся предварительный сговор, то в этом случае имеет место заговор, который представляется более опасным в случае его утверждения клятвой или каким-либо обязательством. Зачинщиками или предводителями заговора признаются лица, которые подстрекали к нему, составляли планы для реализации преступного намерения, распределяли между соучастниками поручения и руководили
совершением преступлений. Действия участников или сообщников зачинщиков заговора заключаются в содействии преступлениям, совершаемым заговорщиками, и исполнением разного рода поручений, исходящих от предводителей заговора.
О. Горегляд, рассматривая вопросы уголовной ответственности, формулирует важное и достаточно прогрессивное положение: всякое преступление влечет за собой только личную ответственность, то есть лишь того лица, которое совершило его. В связи с этим родители не могут нести ответственность за своих детей, а те — за своих родителей. «Хотя крестьяне обязаны беспрекословно повиноваться своему помещику во всем, касающемся до обязанности звания их, однако не должны чинить послушания тогда, когда помещик принуждает их к исполнению чего-либо противного законам и общественному порядку, ибо в противном случае как соучастники в преступлении или как самые преступники наказываются» (§ 22). На наш взгляд, это положение можно признать предшественником такого современного обстоятельства, исключающего преступность деяния, как исполнение приказа или распоряжения.
Уже указывалось, что большая часть учебника посвящена вопросам наказания и его назначения. Наказание автор понимает двояко: в пространном и тесном смысле. В первом значении оно есть физическое или нравственное зло, предусмотренное законом за совершение преступления. Во втором значении наказание «легче против казни и менее против оной нарушает честь; к сему роду принадлежат: исправительное телесное наказание, временное лишение свободы, выговоры» и другие, указанные в законодательстве.
О. Горегляд наказание классифицирует: а) по важности; 2) по предметам, «до коих оно касается»; 3) по последствиям. В первую группу включены казнь, наказания в тесном смысле, штраф и пеня.
Казнь означает высшую меру наказания и состоит в лишении жизни, чести, всех политических и гражданских прав либо в посрамитель-ном наказании кнутом, плетьми, кошками27 и батожьем. Императором Петром I были утверждены шесть видов смертной казни: «застреле-ние, отсечение головы, виселица, колесование, четвертование и сожжение» (§ 27).
Указом от 25 мая 1753 г. в качестве наказания была введена «политическая смерть»: «Если
кто положен будет на плаху или взведен будет на виселицу, а потом наказан будет кнутом с вырезанием ноздрей, или хотя и без всякого наказания, токмо вечной ссылке» (§ 31).
Небезынтересна позиция автора относительно необходимости такого вида наказания, как смертная казнь. Он выделяет три причины ее сохранения: во-первых, наличие чрезвычайно опасных преступлений, посягающих на жизнь человека или интересы государства; во-вторых, эти преступления не могут быть предупреждены и искоренены никаким другим наказанием, кроме как сильным примером казни, поражающим воображение человека; в-третьих, преступник-рецидивист, привыкший к совершению преступлений, не может быть исправлен малыми средствами, поэтому государство, избавляя себя от часто причиняемого им беспокойства, решается лишить его жизни. «Из сего явствует, что могут быть такие случаи, где смертная казнь крайне необходима. Защитники человечества, величайшие противники оной казни, сего не отвергали. Государыня же Императрица Екатерина II вообще токмо признала, что "смерть гражданина может быть в одном случае потребна, си-речь, когда он, лишен будучи вольности, имеет способ возмутить еще спокойствие"» (§ 34)28.
По Наказу, на который ссылается О. Горегляд при обосновании возможности в исключительных случаях применения смертной казни, свойства и цель наказания не должны состоять в чрезмерной жесткости и разрушении бытия человеческого. «Намерение установленных наказаний не то, чтобы мучить тварь чувствами одаренную, они на тот конец предписаны, чтобы воспрепятствовать виноватому, дабы он впредь не мог вредить обществу и чтоб отвратить сограждан от содеяния подобных преступлений» (ст. 205 Наказа)29. «Для сего между наказаниями употребить такие, которые, будучи уравнены с преступлениями, впечатлили бы в сердцах людских начертание самое живое и долго пребывающее и в то же самое время были бы меньше люты над преступниковым телом» (ст. 211 Наказа)30.
Автор приходит к существенному выводу: «Неупотребление смертной казни в течение немалого времени доказывало бесполезность оной и тем более тогда, когда Указом 1799 года
27 «Кошка» — плетка из пенькового троса, имевшая от семи до тринадцати косичек (чаще — девять). Каждая из косичек заканчивалась узлом, на котором было от двух до десяти шлагов (петель троса, образующихся при обнесе-нии его вокруг какого-либо предмета). «Кошки» подразделялись на простые и воровские. Последние были более тяжелыми. Ими секли за кражу (см.: Стогов Э.И. Ссыльнокаторжные в Охотском солеваренном заводе. СПб., 1818).
28 Автор в то же время замечает, что в царствование Екатерины II (вступила на престол в 1762 г.) смертная казнь фактически применялась за различного вида преступления, например, по делам о бунте Мировича и его сообщников, о мятеже, учиненном в Москве, и убийстве архиерея Амвросия, о бунте Пугачева, о хищении имущества из домов во время карантина. По последнему делу было замечено: «в крайних зла обстоятельствах и меры к уврачеванию крайние приемлются» (Горегляд О. Указ соч. С. 18).
29 См.: Наказ Комиссии о составлении проекта нового уложения. М.: Печ. при Сенате, 1767.
30 См.: Там же.
апреля 30 дня запрещение оной распространено на все без изъятия губернии» (§ 44).
Как отмечается в учебнике, всякое наказание затрагивает честь наказанного. Различие же между наказаниями «совершенно и несовершенно посрамительными» основывается на двух моментах: законе и опыте. Сопоставляя конкретные виды наказаний, нетрудно заметить, что одни из них лишают чести полностью, другие — лишь причиняют ей некоторый урон; одни из них влекут существенные последствия, другие — незначительные. Многое в этом случае зависит от звания подсудимого и преимуществ, которыми он пользуется в государстве.
К «совершенно посрамительным» видам наказания автор относит:
1) смертную казнь;
2) каторгу;
3) ссылку на поселение;
4) лишение дворянского достоинства, чинов, знаков отличия и доброго имени;
5) отрешение от должности;
6) опубликование порочного деяния и признание вредным и беспокойным;
7) высылка за границу;
8) высылка из города;
9) жестокие телесные наказания.
Применение некоторых из указанных видов
наказания влечет за собой определенные правовые последствия. Например, лицо отстраняется от должности и не допускается в дальнейшем к ее занятию; не может быть опекуном, попечителем, свидетелем и доносителем, а также истцом, ответчиком и т.д. В случае совершения против него посягательства виновный подлежит ответственности только за совершение «важного» преступления.
Наказания, «несовершенно посрамитель-ные», охватывают:
1) ссылку на житье;
2) арест;
3) содержание в тюрьме;
4) содержание в смирительном доме;
5) содержание в рабочем доме;
6) отсылка в казенные работы;
7) отдача в солдаты и взыскание рекрута;
8) опубликование;
9) выговоры;
10) испрашивание публичного и частного прощения и обличение слов своих;
11) легкие телесные наказания;
12) лишение имений;
13)церковное покаяние;
14) полицейский надзор;
15) обеспечение31.
В учебнике много внимания уделено применению наказаний, пределам судейской власти при рассмотрении уголовного дела. При этом автор исходит из указаний, содержащихся в Манифесте 1802 г.: «В благоустроенном государстве все преступления должны быть объемлемы, судимы и наказуемы общей силою закона». «По сему судья должен рассматривать и решить уголовное дело не по своему произволу, но по точным словам законов, имя при том в виду и сие изречение Указа 1765 года мая 2 дня: "чтобы каждый, до кого по криминальным делам рассмотрение доходить будет, по всеобщему правилу оказывал себя больше милостивым, нежели жестоким су-дьею, памятуя, что и сам человек есть"» (§ 145).
Индивидуализация наказания, по мнению О. Горегляда, должна достигаться за счет учета формы вины преступления и обстоятельств, ее увеличивающих или уменьшающих.
К числу первых он относил:
«1. По числу и важности причин или обязанностей уклониться от преступления; также по степени образования рассудка.
2. Чем более в преступнике действовала внутренняя наклонность к преступлениям, чем более изыскивал случая к совершению оных и чем менее было внешних к тому причин.
3. Чем долговременнее и решительнее обду-мывано преступление, чем злостнее и опаснее страсти, по коим действовал преступник.
4. Чем сильнейшие препятствия надлежало преодолевать при выполнении преступного намерения, чем более требовалось к тому искусства, хитрости, смелости или силы.
5. Чем более преступник ожесточил себя долговременным упражнением в беззаконных поступках или худым поведением; чем более при задержании в тюрьме и допросах показал запирательства, упорства и злости или, состоя под судом, делал на других лживые доносы.
6. Чем более вреда и опасности причинено или могло последовать от преступления, и притом смотря по числу лиц, подвергающихся оным» (§ 151).
Кроме указанных отягчающих наказание обстоятельств автор выделял два особых обстоятельства: во-первых, стечение преступлений; во-вторых, их повторение. Эти положения, относящиеся к институту множественности, рассматривались в учебнике применительно не к преступлению, а к наказанию.
Стечение преступлений состоит в том, что лицом совершается несколько преступлений,
31 Обеспечение как вид наказания заключалось в предоставлении подписки, поручительства или вещественного залога. Подписка отбиралась при недоказанности вины в совершении преступления либо, наряду с исполнением легкого наказания, содержала обещание об изменении своего поведения, несовершения впредь других преступлений.
Поручительство предполагало передачу лица заслуживающему доверие человеку с тем, чтобы оно исправилось, воздерживалось от совершения «худых дел», а также для обеспечения явки в суд. Вещественный залог брался с того, кто угрожал совершением преступления. При фактической реализации намерения виновный лишался залога, кроме того, он нес соответствующее наказание.
ни за одно из которых оно не было наказано; эти преступления выявляются одновременно в одном и том же суде по одному и тому же уголовному делу. Таким образом, имеет место прототип современной уголовно-правовой нормы о совокупности преступлений. Автор приводит три варианта подобного стечения преступлений: первый — одно и то же преступление учинено над разными людьми; второй — несколько разных преступлений совершены в отношении одних и тех же лиц; третий — преступник во многих деяниях или в одном главном деле совершил разные преступления.
Законодательство к стечению преступлений относится по-разному. В одних случаях подобная ситуация находит отражение в законе и влечет строжайший род или строжайшую степень наказания; в других случаях — в законе она не отражается, поэтому при назначении наказания принимаются во внимание все имеющиеся узаконения.
Если имеет место повторение (рецидив) тождественного преступления, то наказание, назначаемое за новое преступление, во всяком случае, должно быть строже, чем за предыдущее деяние.
Вина преступника уменьшается:
«1. Чем менее он по степени просвещения своего, по глупости, простоте или недознанию мог предусмотреть всю опасность и вред от предпринимаемого дела или сколь важно запрещение закона. Чем более вовлечен был в преступление легкомысленностью своею, или же учинил оное по лености, или, не одумавшись, внезапно.
2. Чем более увлечен был к преступлению угнетающей бедностью или крайнею нуждою.
3. Чем в большем душевном расстройстве, а именно, в гневе и вспыльчивости, или же печали досаде, стыде и страхе действовал; чем менее был изыскиваем и неожиданнее случай, подстрекнувший к совершению преступления.
4. Чем менее оказывается жестокости нрава из прежнего образа жизни и из разных его поступков при совершении преступления или после оного. Знаки меньшей жестокости нрава суть: а, когда преступник, имевший случай причинить больший вред и более зла, решился на меньшее; б, когда старался вознаградить нанесенный вред; в, когда искал средства воспрепятствовать худым последствиям преступления, или же к отвращению оного подал случай и средство; д, когда сам по угрызению совести раскаялся и оставил дальнейшее совершение преступления, или же, представ перед судом, учинил во всем искреннее признание; е, когда при допросе совершенно признался в своей вине и вообще не делал притом ни упорства, ни запирательства, ни ложных показаний.
5. Тем менее оказывается злой его умысел и притом, чем менее опасности и вреда произошло от учиненного им преступления» (§ 157).
Как и относительно увеличивающих вину обстоятельств, выделяются особые причины, уменьшающие вину преступника. К ним О. Го-регляд относит: совершение преступления по неосмотрительности; покушение на преступление; роль виновного (не является главным преступником, а «токмо соучастником или прикосновенный к оному»); малолетний возраст; совершение преступления от слабости душевных или «телесных» сил, при старости лет; лишение чувств от опьянения; отсутствие «всех обстоятельств, доказывающих ясно преступление»; излишнее задержание виновного под судом или в тюрьме.
Освобождение от наказания или от его отбывания возможно, как указано в учебнике, в связи со смертью осужденного, по Высочайшему помилованию, по давности и частному прощению. По помилованию виновный может быть освобожден от казни или наказания. Автор приводит перечень дел, которые могут быть представлены «на благоуважение Его императорского величества». По Высочайшей воле наделен правом освобождения от наказания Правительствующий Сенат.
Судя по тексту § 245, автор ведет речь не о давности исполнения приговора (давности исполнения наказания), а исходя из современных воззрений, о давности привлечения к уголовной ответственности, поскольку обращает внимания на два момента: выявление совершенного преступления и 10-летний срок со дня его совершения.
Возможность частного прощения обусловливается характером совершенного деяния, дела по которым возбуждаются по жалобам потерпевших. В этом случае дело прекращается в связи с примирением потерпевшего с виновным.
Как видно из изложенного, во взглядах О. Горегляда на преступление и наказание чувствуется сильное влияние Наказа Екатерины II. Г.С. Фельдштейн по этому поводу замечает: «Последнее представляется очевидным при обзоре тех определений, которые О. Горегляд дает основным понятиям, введенным в его "Опыт". Он утилизирует Наказ in expressis verbis32 для определения покушения и совершения, различения видов неправды уголовной и родов преступлений, видов наказаний и пр. Но использование О. Гореглядом Наказа должно быть отмечено и там, где он не делает соответственных указаний. Понятие преступления, которое выставляет О. Горегляд, почти дословно заимствуется им из Наказа. То же должно сказать о разделении его на виды, значении для вменения уголовной
Expressis verbis (лат.) — дословно.
32
воли и т.д. Руководствуясь схемой Наказа, О. Горе-гляд формулирует отдельные положения действовавшего в его время уголовного права. Но вместе с тем О. Горегляд не подвергает <...> общих учений философской обработке, хотя и формулирует положения, являющиеся общими по отношению к целому ряду определений положительного права»33.
Последняя глава учебника посвящена действию уголовного закона по кругу лиц. По российскому уголовному закону подлежат ответственности как российские подданные, так и иностранцы (проживающие в стране, имеющие владения, временно пребывающие и путешествующие) при совершении ими преступления на территории Российской империи. При этом автор отмечает, что в случае уклонения от ответственности бегством за границу либо совершения преступления за границей, вопрос должен решаться согласно договорам, заключенным с иностранными государствами. «Иностранные посланники и их служители, так как не состоят в подданстве России, за преступления, ими учиненные в оной, отправляются для суждения и наказания в свое государство». Военнослужащие предаются воинскому суду.
Значение учебника
Труд О. Горегляда в целом получил положительную оценку дореволюционных криминалистов. Вместе с тем был и отрицательный отзыв на него. Так, профессор А.С. Коровецкий считал его «мало успешным по несвойственным заглавиям, недостатку в порядке и многим другим погрешностям»34.
33 Фельдштейн Г.С. Указ. соч. С. 295-296.
34 Коровицкий Александр Сикстович (1797-1864) — профессор Московского университета, родом происходил из дворян, учился в Дрогичике у пиаров, затем в Белосток-ской гимназии и Виленском университете, здесь окончил курс 28 июня 1816 г. со степенью кандидата прав и оставлен при университете, 25 мая 1821 г. утвержден в степени магистра, 1 марта 1822 г. назначен преподавателем в Ви-ленском университете гражданского судопроизводства; в 1824-1825 гг. преподавал русское и местное право, с 1826 по 1831 гг. вел русское гражданское и уголовное право. По закрытии Виленского университета назначен 14 декабря 1834 г. членом комитета Высочайше утвержденного при II отделении Собственной Его Императорского Величества канцелярии для ревизии свода законов западных губерний. С 1 января 1838 по 1839 гг. состоял при комитете Высочайше утвержденном для разбора и составления свода законов для царства Польского. 11 июня 1841 г. определен исполняющим должность профессора юридических наук для юношества царства Польского в Московском университете, 12 июля 1845 г. утвержден в звании профессора по кафедре гражданского, уголовного и административного права. Его сочинения: 1) Procès cywilny litewski. Wilno, 1826; 2) Procès graniczny. Wilno, 1828; 3) Porz^dek sg^dzenia spraw w Rz^dz^cym senacie i w Radzie panstwa. Wilno, 1827; 4) Porz^dek s^dowy kryminalny podlug praw rossyjskich z dodaniem odmian guberniom zachodnim wlasciwych. Wilno, 1831; 5) Историческое обозрение российского гражданского права (Биографический словарь профессоров и преподавателей Императорского Московского университета: в 2 ч. Ч. 1. М., 1855).
Надо иметь в виду, что учебник О. Горегляда — первая попытка научной догматики общей части российского уголовного права. Он основан в том числе на материалах Комиссии составления законов, в деятельности которой непосредственное участие принимал сам автор (это видно из посвящения П.В. Лопухину, об этом пишет и Г.С. Фельдштейн35). В работе учтена вся юридическая литература и, как уже отмечалось, Наказ Екатерины II, использованные в своей деятельности Комиссией составления законов. Следовательно, она отражала состояние науки и законодательства конца XVIII — начала XIX вв.
По сути, ценность учебника многозначна. Во-первых, по утверждению Н.С. Таганцева, «труд Горегляда послужил вместе с проектом Уголовного уложения 1813 г.36 источником при составлении 1-го раздела Свода законов уголовных, 1832»37. Уже одно это, на наш взгляд, говорит о значении анализируемой работы; уже одного этого достаточно, чтобы имя автора вписать в золотую летопись истории российской науки уголовного права.
Во-вторых, учебник стал основой для дальнейшей разработки уголовно-правовых проблем другими криминалистами. Так, «трудом О. Горегляда усердно пользовался <...> проф. И.Л. Мютель38, который в своей работе по лиф-ляндскому уголовному праву полагает труд О. Горегляда в основание ознакомления с догмой русского уголовного права, поскольку последнее входит в качестве источника в интересующую его область»39.
Судя по имеющимся материалам, учебник О. Горегляда при чтении лекций, подготовке научных и методических работ был активно использован профессором Императорского Казанского университета Г.И. Солнцевым40. В частности, об этом свидетельствует «Российское уголовное право, изложенное Обоих Прав Док-
35 Фельдштейн Г.С. Указ. соч. С. 293.
36 См. о нем подробно: Безверхов А.Г., Коростелев В.С. Проект Уголовного уложения Российской империи 1813 г. Самара: Изд-во Самар. ун-та, 2013.
37 Таганцев Н.С. Русское уголовное право. Лекции. Часть Общая: в 2 т. Т. 1. М.: Наука, 1994. С. 22.
38 См. о нем подробно: Кирис А.Ю., Лесмент Л.Я., Ярве-лайд П.М. Юридическому факультету Тартуского университета 350 лет // Правоведение. 1982. № 4. С. 3-11.
39 Фельдштейн Г.С. Указ. соч. С. 295.
40 См.: Багаутдинов Ф.Н. Человек громадной учености (о ректоре Казанского Императорского университета, Казанском губернском прокуроре Г.И. Солнцеве). Казань: Фэн, 2011; Емельянова И.А. Гавриил Ильич Солнцев, 1786-1866. Казань: Изд-во Казан. ун-та, 2003; Загоскин Н.П. История Казанского Императорского университета за первые сто лет. Т. II. Казань: Типо-литогр. Имп. Казан. ун-та, 1902; Наумов А.В. Уголовно-правовые взгляды Г.И. Солнцева — представителя казанской школы криминалистов // Два века юридической науки и образования в Казанском государственном университете. Казань: Изд-во Казан. ун-та, 2004; Фельдштейн Г.С. Русский криминалист 20-х годов XIX в. Гавриил Ильич Солнцев // Журнал министерства юстиции. 1906. № 4. С. 129-164 и др.
тором, Императорского Казанского Университета бывшим Ректором, философических и положительных Российских и иностранных прав П.О. Профессором, Общества любителей отечественной словесности при Императорском Казанском университете действительным членом, Ордена св. Анны 2-й степени Кавалером и проч. Гавриилом Солнцевым»41.
Большое влияние работа О. Горегляда оказала на взгляды П.Н. Гуляева. Его учебник «Российское уголовное право, составленное из Российских Государственных Узаконений Титулярным Советником Петром Гуляевым» (М., 1826) очень близок к попыткам построения русского уголовного права в духе О. Горегляда. Как и О. Горе-гляд, П. Гуляев в основном преследует цель систематического изложения норм действующего
уголовного законодательства. Правда, при этом автор дает исторический обзор источников уголовного права, чего нет в первом учебнике. Кроме того, работа подразделена на Общую и Особенную части. Общая часть практически полностью совпадает с архитектоникой Наказа Екатерины II, тогда как Особенная часть представляет собой более или менее самостоятельное структурное образование. Это объясняется очень просто: Наказ лишь в общих чертах обрисовал Особенную часть уголовного права, поэтому автору пришлось идти самостоятельным путем.
Таким образом, можно сделать бесспорный вывод: истоки достижений современного российского уголовного права лежат в том числе и в работе О. Горегляда «Опыт начертания российского уголовного права».
Библиография:
1. Багаутдинов Ф.Н. Человек громадной учености (о ректоре Казанского Императорского университета, Казанском губернском прокуроре Г.И. Солнцеве). — Казань: Фэн, 2011. — 800 с.
2. Безверхов А.Г., Коростелев В.С. Проект Уголовного уложения Российской империи 1813 г. — Самара: Изд-во Самар. ун-та, 2013. — 192 с.
3. Горегляд О.И. Опыт начертания российского уголовного права. Ч. 1. О преступлениях и наказаниях вообще. — СПб.: Тип. И. Иоаннесова, 1815. — 167 с.
4. Емельянова И.А. Гавриил Ильич Солнцев, 1786-1866. — Казань: Изд-во Казан. ун-та, 2003. -16 с.
5. Загоскин Н.П. История Казанского Императорского университета за первые сто лет. Т. II. — Казань: Типо-литогр. Имп. Казан. ун-та, 1902. — 698 с.
6. Кирис А.Ю., Лесмент Л.Я., Ярвелайд П.М. Юридическому факультету Тартуского университета 350 лет // Правоведение. — 1982. — № 4. — С. 3-11.
7. Наумов А.В. Уголовно-правовые взгляды Г.И. Солнцева — представителя казанской школы криминалистов // Два века юридической науки и образования в Казанском государственном университете. — Казань: Изд-во Казан. ун-та, 2004. — С. 30-34.
8. Новый памятник законов Империи российской: в 20 ч. / под ред. А.Ф. Фиалковского. — СПб.: Изд. И. Глазунов, 1825-1832.
9. Победоносцев К.П.[ К.П.] Обозрение частных трудов по собранию законов и по составлению указных словарей Полного Собрания Законов Российской империи // Архив исторических и практических сведений, относящихся до России. — СПб.: Тип. Ю.А. Бокрама, 1863. — Кн. 5. — С. 51-84.
10. Соколов П. Систематическое руководство к познанию российского законоведения. Ч. 1. — М.: Универ. тип., 1819. — 119 с.
11. Солнцев Г.И. Российское уголовное право. — Ярославль: Демидовский юрид. лицей, 1907. — 302 с.
12. Таганцев Н.С. Русское уголовное право. Лекции. Часть Общая: в 2 т. Т. 1. — М.: Наука, 1994. — 380 с.
13. Уголовное право. Сочинение доктора Павла Анзельма Фейербаха. — СПб.: Мед. тип., 1810. — 616 с.
14. Фельдштейн Г.С. Главные течения в истории науки уголовного права в России. — М.: Зерцало, 2003. — 542 с.
15. Фельдштейн Г.С. Русский криминалист 20-х годов XIX в. Гавриил Ильич Солнцев // Журнал министерства юстиции. — 1906. — № 4. — С. 129-164.
16. Хапылев С. Систематическое собрание российских законов с присовокуплением правил и примеров из лучших законоучителей: в 6 т. Ч. 1. — СПб.: Сенат. тип., 1817. 1106 с.
17. Чучаев А.А. Трудная судьба первого российского учебника уголовного права // Российский ежегодник уголовного права. — 2007. — № 2.
18. Чучаев А.И. История науки уголовного права // История юридических наук в России. — М.: МГЮА, 2009.
Материал поступил в редакцию 12 декабря 2014 г.
41 Подробный анализ учебника Г.И. Солнцева см.: Чучаев А.А. Трудная судьба первого российского учебника уголовного права // Российский ежегодник уголовного права. 2007. № 2. На наш взгляд, утверждение автора о том, что именно учебник Г.И. Солнцева является первым в России, является ошибочным. Указанный учебник был написан в 1820 г. (то есть на 5 лет позже, чем учебник О. Горегляда), а издан лишь в 1907 г. в Демидовском юридическом лицее (г. Ярославль).
THE FIRST MANUAL ON CRIMINAL LAW (On the 200th anniversary of the manual by Osip Goreglyad «Experience of Drafting
Russian Criminal Law»)
Gracheva, Yulia Viktorovna — Doctor of Law, Professor of the Scientific Research University — Higher
School of Economics.
[uvgracheva@mail.ru]
101000, Russia, Moskva, ul. Myasnitskaya, 20.
Chuchaev, Aleksandr Ivanovich — Doctor of Law, Professor of the Kutafin Moscow State University. [moksha1@rambler.ru]
125993, Russia, Moskva, ul. Sadovaya-Kudrinskaya, 9.
Review. The article is devoted to the first Russian manual on criminal law, which was published in February of 1815. The authors describe the situation in the criminal legal science of late XVIII — early XIX centuries, which influenced the views of O. Goreglyad, as reflected in his «Experience of Drafting Russian Criminal Law». Then they discuss the structure of the publication, specific features of systematization of the materials, its division into paragraphs, which by their volume and contents remind one of definitions of criminal law terms. Special attention is paid to the contents of the manual, and analysis of the issues regarding crime and punishment, responsibility for an act, types of punishment, their classification and application, application of law to the range of persons. Finally, the authors discuss the value of the «Experience» by O. Goreglyad for the law-making, more specifically for the formation of the Chapter 1 of the Code of Criminal Laws of 1832 and the further development of the problems of criminal law in the manuals of P.N. Gulyaev and G.I. Solntsev.
Keywords: criminal law, criminal law science, late XVIII — early XIX century, O. Goreglyad, first manual on criminal law, dogmas of criminal law, «Experience of Drafting Russian Criminal Law», meaning, further development of science of criminal law, P.N. Gulyaev, G.I. Solntsev.
Bibliography:
1. Bagautdinov F.N. Great learned man (about the Rector of the Kazan Imperial University, the Kazan Province Prosecutor G.I. Solntsev). — Kazan': Fen, 2011. — 800 p.
2. Bezverkhov A.G., Korostelev V.S. Draft Criminal Code of the Russian Empire of 1813. — Samara: Izd-vo Samar. un-ta, 2013. — 192 p.
3. Goreglyad O.I. «Experience of Drafting Russian Criminal Law» Ch. 1. On Crimes and Punishments in General. — SPb.: Tip. I. loannesova, 1815. — 167 p.
4. Emel'yanova I.A. Gavriil Ilyich Solntsev, 1786-1866. — Kazan': Izd-vo Kazan. un-ta, 2003. — 16 p.
5. Zagoskin N.P. History of the Kazan Imperial University in the first hundred years. II. — Kazan': Tipo-litogr. Imp. Kazan. un-ta, 1902. — 698 p.
6. Kiris A.Y., Lesment L.Y., Yarvelayd P.M. 350th Anniversary of the Law Faculty of the Tartu University // Pravovede-nie. — 1982. — № 4. — P. 3-11.
7. Naumov A.V. Views of G.I. Solntsev as a representative of the Kazan school of criminal law scholars on criminal law. — Kazan': Izd-vo Kazan.un-ta, 2004. — P. 30-34.
8. A new historical source of laws of the Russian Empire: 20 v. / ed. by A.F. Fialkovskyi. — SPb.: Izd. I. Glazunov, 1825-1832.
9. Pobedonostsev K.P. An overview of works on collections of laws and formation of dictionaries for the Complete Collection of Laws of the Russian Empire // Archive of historical and practical information regarding Russia. — SPb.: Tip. Y.A. Bokrama, 1863. — B. 5. — P. 51-84.
10. Sokolov P. Systematic guidance for understanding Russian legal studies. Ch. 1. — M.: Univer. tip., 1819. — 119 p.
11. Solntsev G.I. Russian criminal law. — Yaroslavl': Demidovskiy yurid. litsey, 1907. — 302 p.
12. Tagantsev N.S. Russian criminal law. Lectures. General Part: in 2 v. V. 1. — M.: Nauka, 1994. — 380 p.
13. Criminal law. Work of Doctor Pavel Anselm Feyerbach. — SPb.: Med. tip., 1810. — 616 p.
14. Fedshtein G.S. Key movements in the history of science of criminal law in Russia. — M.: Zertsalo, 2003. — 542 p.
15. Feldshtein G.S. Russian criminal law scholar of 1820s Gavriil Ilyich Solntsev // Zhurnal ministerstva yustitsii. — 1906. — № 4. — P. 129-164.
16. Khapylev S. Systematic collection of Russian laws complemented with the rules and examples by the best law scholars. In 6 v. Ch.1.- SPb.: Senat. tip., 1817. 1106 p.
17. Chuchaev A.A. Hard luck of the first Russian manual on criminal law // Rossiyskiy ezhegodnik ugolovnogo prava. — 2007. — № 2.
18. Chuchaev A.I. History of Science of Criminal Law // History of Legal Sciences in Russia. — M.: MGYuA, 2009.
