CC BY
251
Борис ДУБИН
Первый: Борис Ельцин в общественном мнении России
...Один вот, правда, — Ельцин Никуда уже не тянет — Уже затянул Да и сам затянулся Пеленой времени. Д.А.Пригов. Три стиха о современности1
90-е годы XX в. были и останутся в России "эпохой Ельцина”, они четко отмечены именем и образом первого президента страны. Что вовсе не означает, в сравнении, скажем, с куда более длительной "эпохой Брежнева", ни единства этих лет в коллективном сознании, ни их положительной оценки общественным мнением, будь то актуальной, будь то ретроспективной. Облик первого лица в зеркале общественных оценок за 1990-е годы не один раз менялся, как менялось представление россиян о стране, где они в 1991 г. начали жить, и о самих себе. Отсюда и интерес, который представляет для социо -лога, историка, политолога задача проследить изменения образа Ельцина в актуальных реакциях и ретроспективных суждениях населения России. Некоторые приводимые ниже данные в разное время публиковались — сегодня имеет смысл свести их воедино. Но задачу я вижу не в своде данных о прошлом, а в том, чтобы исполь -зовать их как материал для размышлений о на -стоящем и предстоящем и прежде всего для раз -мышлений о природе и формах лидерства, феноменах и траекториях массовой поддержки лидера2. Дальше я буду не раз обращаться к работам разных лет Ю.А.Левады, который внимательно следил за переменами общественных настроений в отношении Ельцина, оперативно и вдумчиво отзывался на них.
Отставка 1999 г. и начало ретроспективных оценок эпохи. Напомню, что через несколько недель после новогоднего заявления Б.Ельцина
1 <http://www.stengazeta.net> (9 июля 2007 г.).
2 Феномены и разновидности лидерства, проблема элиты и массы были предметом сквозного интереса Ю.Левады от статей конца 1980-х годов ("Динамика социального перелома", 1989 и др.) до работы, ставшей последней: Левада Ю. Элитарные структуры в постсоветской ситуации II Гудков Л., Дубин Б., Левада Ю. Проблема "элиты' в современной России. М.: Фонд "Либеральная миссия", 2007 (в печати).
о добровольном сложении с себя президентских полномочий суждения россиян о времени его президентства распределялись так, как это представлено в таблице 1.
Обвинительный уклон очевиден. Но речь не о "справедливости" суждений — эта категория для анализа коллективных стереотипов вообше не годится. Я бы предложил другой ключ к этим высказываниям. Если присмотреться к распределению ответов более пристально, то можно заметить определенную тенденцию. Низкие позитивные оценки респонденты дают тому, что есть, но что для них не очень значимо и что в их сознании не слишком связано друг с другом (либо они хотят уверить себя, что это вещи разрозненные и маловажные): даже первые позиции тут, как видим, не собирают и четверти опрошенных, и каждый респондент в среднем выбрал немногим больше одной позиции (1,5). Совершенно иначе обстоит дело с негативными характеристиками: обвинения Ельцину выдвигаются по пунктам, наиболее весомым для жителей России (обращаю внимание, что распад СССР — не самый значительный из них!). В совокупности эти пункты, отсылки к более не существующему, разрушенному, отнятому порядку жизни складываются в картину глубочайшего краха страны — социального, экономического, политического. И этот крах россияне видят, можно сказать, в подробностях и в большом согласии друг с другом, почему и каждый опрошенный отметил здесь в среднем почти по четыре позиции (3,75).
Можно обозначить этот общий вектор коллективных мнений как объединяющую ностальгию по отсутствующему (прошлому) вместе с дефицитом позитивных значений (настоящего и будущего). Причем символическим воплощением отсутствующего целого, подвергшегося разрухе и упадку, выступает "государство", "держава", "большинство населения". Напротив, пози-
Таблица 1
ОЦЕНКА РОССИЯНАМИ ПЕРИОДА ПРАВЛЕНИЯ Б.ЕЛЫДОНА (в % от числа опрошенных, январь 2000 г., /V-1600 человек, можно было выбрать несколько ответов, ответы приведены в порядке убывания и лишь самые статистически значимые позиции}
Что хорошего принесли нам годы правления Б.Ельцина? % Что плохого принесли нам годы правления Б.Ельцина? %
Демократия, политические права и свободы 23 Экономический кризис, падение производства 40
Преодоление дефицита, карточек и очередей 16 Закрытие предприятий, массовая безработица 36
Возрождение частной собственности 13 Война в Чечне 1994-1996 гг. 34
Свобода действий для энергичных и способных Ухудшение условий жизни, обеднение большинства
людей 12 населения России 34
Отстранение коммунистов от руководства страной 10 Инфляция, обесценение сбережений 32
Не могу назвать ничего хорошего 46 Распад СССР 31
Затруднились ответить 8 Рост преступности, проникновение преступности
во власть 28
Расхищение государственной собственности 28
Невыплаты зарплаты, пенсий и пособий 26
Распад системы государственного образования,
здравоохранения, соцобеспечения 19
Политическая нестабильность 16
Свобода действий для мошенников и казнокрадов 15
Отсутствие уверенности в завтрашнем дне, надежды
на будущее 15
Утрата Россией статуса великой державы 11
Не могу назвать ничего плохого 2
Затруднились ответить 4
тивные оценки относятся россиянами к отдельным людям, пусть "энергичным и способным", или к неким частностям жизни, которые вроде бы не так уж существенны. Понятно, что подобная незначительность, смысловая инфляция им вменена — они предварительно девальвированы в общественном мнении. Показательно, что эти
обесцененные пункты относятся к ближайшему времени, вчерашнему дню (это его черты стираются в памяти, вытесняются из коллективного сознания), тогда как наиболее значимыми выступают потери того, что помещается в более далекое прошлое, отсылает к доперестроечным порядкам, их как бы всегдашнему строю привы-
Рисунок 1
КАК ВЫ ДУМАЕТЕ, ЭПОХА ЕЛЬЦИНА ПРИНЕСЛА РОССИИ БОЛЬШЕ ХОРОШЕГО ИЛИ БОЛЬШЕ ПЛОХОГО?
(я % от числа опрошенных, N=1600 человек)
%
В Больше хорошего Ш Больше плохого Щ Затруднились ответить
2000
Н Положительное 1Щ Нейтральное Ш Отрицательное ■ Затруднились ответить
2001
2002
56“
Ь !
32; Щ п N
10
и_ 1:1
55
33
ь
4Я
391
2003
2004
2005
2006
2007
ГОД
чной формы социального существования, воплощенной норме.
Важно еще одно — явное общее недовольство Б.Ельциным, его временем не складывается в ощутимую оппозицию. Напомню, что оппозиционная Ельцину КПРФ, пытавшаяся весной
1999 г. инициировать процедуру президентского импичмента, идею которого поддержали 60% населения России, на думских выборах декабря того же 1999 г. потеряла значительную часть своего электората, как и Г.Зюганов на президентских выборах в марте 2000 г. Иными словами, весь рисунок второго срока ельцинского президентства, заданный выборами 1995— 1996 гг., вместе с организовывавшими тогдашнюю ситуацию полярными фигурами, олицетворявшими коммунистическое старое (советское — Г. Зюганов) и реформаторское новое (российское — Б.Ельцин), уже перестал быть актуальным для россиян. Эпоха закончилась, и черта под ней проведена стремительно.
О том же свидетельствует еще один характерный факт. Высокосогласованные оценки ельцинского периода, а особенно — самого Ельцина, сложившиеся у россиян на тот момент, в дальнейшем уже не менялись (в отличие от оценок президента на протяжении 1990-х годов!). Показательна и крайне незначительная доля тех, кто затруднялся в начале 2000-х годов с ответом на вопрос об оценке своего отношения к Б.Ельцину. Исключением тут стали только данные апрельского опроса 2007 г., проведенного уже после кончины первого президента России.
Исходная точка. Между тем скорость ухода Б.Ельцина из коллективного сознания с его политической отставкой (по стереотипной форму-
ле "С глаз долой...") мнимая. Точнее, все и вправду шло быстро, только произошло оно гораздо раньше. И ''эпоха1' завершилась если не в октябре 1993 г. (обстрел Белого дома), то, уж точно, с началом 1994 г. (война в Чечне). Не зря ЮЛевада потом назвал все последующие годы "затянувшимся прощанием"1.
Вспомним, что не только сам взлет ельцинской популярности в начале 1990-х годов был чрезвычайно стремительным, но и длилась эта популярность куда как недолго, не более двух лет, и уже в 1993 г. заметно упала. Лишь некоторые зримые характеристики этого процесса приведены на рисунке 3.
Кроме того, стоит отметить, что даже в период наивысшего взлета ельцинской популярности доверие Ельцину и его поддержка вовсе не были всеобщими, а чаще всего даже не были преобладающими в массе населения (еще раз подчеркну: решает не то, сколько людей лидера поддерживают, но кто именно поддерживает и почему, а стало быть, — на какой срок и на каких условиях).
Как видим, даже в триумфальном для Б.Ельцина 1991 г. его поддерживали — и чаще с очень серьезными оговорками — чуть больше половины населения (52%). К тому же уже в следующем 1992 г. группа поддержки сократилась по объему вдвое (табл. 2).
1 Левада Ю. От мнений к пониманию: Социологические очерки 1993-2000. М.: Московская школа политических исследований, 2000. С. 177-181: ‘...Данные опросов позволяют утверждать, что уход с политической сцены Б.Ельцина воспринимается людьми не как смена лиц... а как признак окончания определенной политической эпохи в жизни страны, характеризующейся своим набором проблем и своим стилем их решения" (Там же. С, 181). При дальнейших ссылках на эту книгу — ОМП, с указанием страниц.
%
Я Б.Ельцин — человек года У Б,Ельцин — политик, которому доверяют
Таблица 2
ОТНОШЕНИЕ РЕСПОНДЕНТОВ К Б.ЕЛЬЦИНУ. ЕГО ВЗГЛЯДАМ И ЗАНИМАЕМОЙ ИМ ПОЗИЦИИ (в % от числа опрошенных)
Вариант ответа 1991 г. (N=1100) 1992 г. (N=1600) 1996 г. (N=1600) 1997 г. (N=1700) 2000 г. (N=1600)
Я полностью разделяю взгляды и позиции Ельцина 15 4 4 3 2*
Я готов поддерживать Ельцина, пока он — лидер демокра -тических сил 17 9 8 7 7
Раньше Ельцин мне нравился, теперь я в нем разочаровался 11 29 20 24 34
До сих пор Ельцин мне не нравился, но, надеюсь, он будет полезен России 10 7 6 3 6
Я поддерживаю Ельцина за неимением других достойных политиков 20 14 12 12 12**
Я не являюсь сторонником Ельцина 10 21 30 31 26
Я считаю, что нужно поддерживать кого угодно, только не Ельцина 2 6 11 10 7
Затрудняюсь ответить 15 11 9 9 6
’ Варианты в этом опросе: Я всегда поддерживал Ельцина; Я был готов... и т.д. ** Варианты: Я поддерживал; Я всегда считал...
Еще более кратковременная и гораздо более слабая, чем в 1990—1992 тт., мобилизация поддержки Б.Ельцина на протяжении нескольких месяцев предвыборного марафона 1996 г.1 лишь ненадолго отсрочила момент коллективного забвения вчерашнего кумира — этот момент был, как видим, предельно близок уже в 1995 г. (табл. 3). В марте 1996 г. было три наиболее крупных группы в отношении к Б.Ельцину как политику, и в сумме они составляли три четверти населения: 21% видели в нем того, кто продолжает демократические реформы, 22% не смогли определить свое отношение, 30% не находили в политике Ельцина никаких положи-
1 Этот период в деталях рассмотрен и обсужден в материалах сборника: Президентские выборы 1996 года и общественное мнение. М.: ВЦИОМ, 1996.
Таблица 3
ОДОБРЯЕТЕ ЛИ ВЫ, КАК Б.ЕЛЬЦИН СПРАВЛЯЕТСЯ С ОБЯЗАННОСТЯМИ ПРЕЗИДЕНТА?
(в % от числа опрошенных)
Вариант ответа 1992 г. (N=1665) 1994 г. (N=3800) 1995 г. (N=3000)
Одобряю 33 19 8
Не одобряю 65 78 73
Затрудняюсь ответить 2 3 19
тельных черт1. В июне того же года среди позитивных черт Ельцина-политика для населения выделялись две: опыт (указали 27% из 1600 опрошенных) и воля (19%). В обладании этой последней на тот момент лидировал политический
1 N=1600 человек, более подробные данные и расширенный комментарий к ним см.: 0МП. С. 91-95.
Таблица 4
С КАКИМ ИЗ СЛЕДУЮЩИХ СУЖДЕНИЙ ВЫ БЫ СКОРЕЕ СОГЛАСИЛИСЬ? (в % от числа опрошенных)
Суждение 1989 г. (N=1500) 1994 г. (N=3000) 1996 г. (N=2400) 2006 г. (N=1600) 2007 г. (N=1600)
Нашему народу всегда нужна "сильная рука“ 25 35 37 42 45
Бывает, что нужно сосредоточить власть в одних руках 16 23 32 31 29
Нельзя допускать, чтобы власть была в руках одного человека 44 23 18 20 18
Затрудняюсь ответить 15 19 13 7 8
новобранец — генерал А.Лебедь (ему данное качество приписали 33%)1. Позже, при дальнейшем ослаблении авторитета Б.Ельцина, на роль энергичного спасителя нации различные группы влияния выдвигали еще несколько подобных фигур — Е.Примакова, С.Степашина.
"Энергичного" и "динамичного" М.Горбачева в свое время противопоставляли его расслабленным предшественникам, "энергичного" и "волевого’1 Б.Ельцина — колеблющемуся и нерешительному М.Горбачеву, "энергичного" и "волевого" В.Путина — сдавшему, полубольному Б.Ельцину. В апреле 2000 г. до половины опрошенных выделили в Путине именно этот комплекс качеств, выше их (59%) поставив — опять-таки по контрасту с Ельциным — только "сдержанность"2. Таков еще один — экстраординарный, "для особых поручений", можно назвать его наполеоновским — аспект патерналистского образа лидера, архаичный и даже неприемлемый для политической культуры в развитых странах мира, но привлекательный для многих — не для всех! — государств, выходящих из тоталитарных режимов. Упование на "сильного лидера" — распространенный в подобных обществах феномен. Всю вторую половину 1990-х годов такой установки придерживались от двух третьих в 1995 г. до трех четвертых в 1999 г. Но и в 2007 г. надежды на крепкую руку, собравшую власть в один кулак, не ослабевают, а это означает, что они не производное от слабости очередного правителя, а устойчивый фон (норма) коллективных ожиданий по отношению к власти (табл. 4).
Сумма цифр в двух верхних строках таблицы 4 (так или иначе "за" сильную руку) дает в 1996—2007 гг. все те же от двух третьих до трех четвертых взрослого населения.
Структура политической поддержки и направления ее спада. Траектории стремительного разочарования в Б.Ельцине очевидны. Важно прояснить структуру (внутреннюю организацию) этого процесса и его смысл (направленность)3.
1 ОМ П. 0104.
2 Эти данные и их обсуждение см.: 0МП. С. 192-194.
3 Обработка и графическое оформление данных, приводимых в этой части статьи, выполнены Е.Шустенковой,
Наиболее активными в поддержке Б. Ельцина выступали более образованные россияне (рис. 5 и 7), жители крупнейших городов, люди более молодые (но не самые юные — лидировали здесь россияне от 30 до 49 лет). В 1991 г. его назвали героем года 52% россиян с высшим образованием, 51% опрошенных в двух столицах. Так было и в середине десятилетия1, но с одной важнейшей оговоркой. Комментируя результаты выборов 1996 г., Ю.А.Левада отмечал характерную особенность условной поддержки Б.Ельцина: его сторонники голосовали теперь уже не столько "за" (него), сколько "против" (Г.Зюганова), и ельцинская электоральная кампании была на этот раз, в сравнении с первой, вынужденно направлена не на то, чтобы привлечь "чужих" или даже "всех", а на то, чтобы хоть не потерять "своих".
В приведенных примерах (рис. 4-7) как будто бы различима традиционная для социологии структура лидерства: "первыми" идут более динамичные группы с большими ресурсами (образование, социабельность, средний доход). Однако процесс мобилизации, еще раз подчеркну указанный Левадой момент, направлен здесь не на расширение зоны влиятельности лидера, образца, символа, а на ее замыкание, капсуляцию и, вопреки намерениям и заверениям, работает на дробление социума, а не на его сплочение. А значит, лидерский ресурс данной группы или слоя, их влиятельность, которую приходится в данной, предельно упрощенной и намеренно, взвинченно поляризованной ситуации напрягать до конца и использовать по максимуму, невелики и близки к исчерпанию. Соответственно, неустойчива, ненадежна и поддержка группой или слоем данного лидера, символа, образца. В этом смысле, быстрота процессов мобилизации/демобилизации общественного мнения и политической поддержки — черта в российской истории не случайная и ситуативная, а повторяющаяся, модельная.
Характерно, что после достижения победы на выборах 1996 г. следует спад общественного подъема и ельцинской поддержки, с одной стороны, а параллельно — серьезные изменения в адресации,
1 См.: ОМП. С. 113 и далее.
ПРИЗНАНИЕ Б.ЕЛЬЦИНА ЧЕЛОВЕКОМ ГОДА РЕСПОНДЕНТАМИ В РАЗЛИЧНЫХ ВОЗРАСТНЫХ ГРУППАХ
(а % от числа опрошенных в каждой группе)
%
Рисунок 5
ПРИЗНАНИЕ Б.ЕЛЬЦИНА ЧЕЛОВЕКОМ ГОДА РЕСПОНДЕНТАМИ С РАЗЛИЧНЫМ УРОВНЕМ ОБРАЗОВАНИЯ
(в % от числа опрошенных в каждой группе)
%
Рисунок 6
ДОВЕРИЕ Б.ЕЛЬЦИНУ РЕСПОНДЕНТАМИ РАЗЛИЧНЫХ ВОЗРАСТНЫХ ГРУПП {в % от числа опрошенных в каждой группе)
%
Рисунок 7
ДОВЕРИЕ Б.ЕЛБЦИНУ РЕСПОНДЕНТАМИ С РАЗЛИЧНЫМ УРОВНЕМ ОБРАЗОВАНИЯ {в % от числа опрошенных в каждой группе)
%
ГОД
Образование: ------- нижесреднего ---------------- среднее .............. высшее ---------------всего
Рисунок 8
ЭПОХА ЕЛЬЦИНА ПРИНЕСЛА- (группы по возрасту, в%от числа опрошенных в каждой группе)
Возраст (лет)
Возраст (лет)
Возраст (лет)
1! Больше хорошего И Больше плохого Ш Затруднились ответить
Возраст (лет)
Возраст (лет)
Возраст(лет)
Возраст (лет)
риторике, стилистике власти — с другой. Она начинает все больше ориентироваться на усредненное "большинство"1 и педалировать в образе первого лица, в его публичных заявлениях и акциях интегративно-символические составляющие — прежние, характерные для самого начала ельцинского взлета, популистские моменты, патерналистские черты, национальные и даже на-ционально-имперские компоненты ("царь
1 Левада использовал для характеристики этого большинства евангельскую формулу "немудрое мира’ (ІКор 1:27). — ОМП. С. 193.
Борис"). Устранение на "верхах" и в публичном пространстве прежних крупных фигур политических сотрудников и попутчиков сопровождается на другом уровне отказом от замыслов и практики реформ, все более тщательным избеганием даже их словаря.
При этом упомянутый процесс массового разочарования — и не только в Ельцине конкретно, но вообще в "политике", — напротив, не имеет лидерской структуры. Он во всех социально-демографических группах идет примерно одинаково, некоторые колебания тут есть, но непринципиальные (рис. 8 и 9). Иными слова-
Образование
Образование
Образование
Образование
Образование
Образование
2006 г.
Ниже среднего Среднее
Щ Больше хорошего Ш Больше плохого Щ Затруднились ответить
Высшее
1
Й !
ііі; 'Щ
т • !
I
Все
Образование
Образование
ми, ослабление ельцинской поддержки — феномен социальной пассивности, в нем нет инициаторов, организаторов, групп подхвата и "тиражирования".
Однако направление у этого процесса есть: это "ползучая" и прикровенная редукция к прежнему, т.е. к советскому. Характерно, что с 1993 г. коммунисты, опомнившись после разгрома августовского путча 1991 г., угрожавшей перспективы запрета компартии, суда над ней и т.п., возвращаются на политическую сцену. Важно только отметить, что их выход не причина
заката общественных симпатий и доверия к Ельцину, а скорее его следствие или, точнее, сопутствующее явление — результат общей социальной растерянности и апатии, понижения уровня политической жизни. Фигура Жириновского, ставшая публичной в этот же период, — явление того же происхождения и порядка: он, по давнему выражению Владимира Маканина, "антилидер".
Здесь обнаруживается действие апатии, инерции, редукции к прошлому и простому как к вполне действующим механизмам "слабой", "остаточной", пассивно-адаптивной интеграции
россиян1. Приблизительно с этого же периода характерно и усиление черт "общества телезрителей" в российском социуме, формирование, точнее, возвращение, как бы новое узаконение чисто зрительского, отстраненного, полураздра-женного, полуравнодушного отношения ко всему общему, всему, что выходит за рамки обычных собственных интересов и узкого круга "своих", прежде всего интереса к "политике" как области политического участия. Снова анонимно утверждается и молчаливо принимается позднесоветская модель взаимоотношений, по известному анекдоту, "смотреть — да, а так — нет" (что-то вроде установки уличных зевак или случайных приезжих).
Показательна и явная реанимация патерналистских характеристик в фигуре и поведении Ельцина, настойчиво педалировавшихся масс-медиа в предвыборный период, как и черты "царя", которые стали с этого времени поддерживать в нем и активизировать в публичном поле президентские имидж-мейкеры (заказанный Ельциным советникам поиск "национальной идеи” — симптоматика того же синдрома отказа от перемен, замирания социально-политической жизни, динамики группобразования, дифференциации новых институтов). Редукция образа общества к пассивному большинству обычно обозначает в России XX в. конец крупномасштабной социальной перетряски, в том числе попыток реформировать советскую модель социума-государства, разбудить соответствующего ей государственно-подопечного человека. Она сопровождается демонстративным нагнетанием политической значимости "первого лица", приданием ему риторического облика патриархального "отца", символа необходимой сплоченности "народа", пусть даже иллюзорной, причем "обманываться" тут, по пушкинской формуле, рады обе стороны.
Важно, что для большинства групп и слоев российского населения, включая правящую верхушку, к середине 1990-х годов и позднее все более привлекательными становились символы и лозунги не реформ (развития, соревнования, а значит, активности), не борьбы (противостояния, столкновения, а значит, выбора), но нормализации и порядка, примирения с собой — такими, как есть, пусть ценой противопоставления всем другим. Среднему, усредненному.
1 0 массовой переориентации на прошлое и усилившейся ностальгии по нему в этот период см.: Дубин Б. Прошлое в сегодняшних оценках россиян // Экономические и социальные перемены: Мониторинг общественного мнения. 1996. № 5. С. 28-34.
принявшему себя средним человеку1 был нужен и соразмерен средний, "никакой" руководитель — лишь бы он не предвещал ничего плохого, даже если не сулит особенно хорошего. Фигура первого лица в сознании большинства лишалась и лишилась качеств лидерства, образцовости, отмеченности2. Воплощением подобных установок и стал телевизионный, тефлоновый президент — характерно, что "никаким" с его приходом стал и сам телевизор.
А это означает, что группа образованных, молодых, урбанизированных избирателей, которые составляли ядро условной, но значительной поддержки Ельцина в 1991 г. и 1996 г., потеряла свою роль и авторитет источника образцов. Причем это коснулось не только политики, где у нее начиная с этого времени и по нынешний день нет своих кандидатов, но и всех других сфер, включая образование, культуру, медиа, культивацию образа жизни и пр. Можно сказать еще короче: нынешняя безальтернативная роль двух основных, огосударствленных и подцензурных каналов телевидения означает уход и вытеснение с публичного поля и из сферы политики всех сколько-нибудь продвинутых групп, включая интеллектуалов, исчезновение самой интеллектуальной функции из сферы публичности и публичной политики. Интернет подобные функции взять на себя не может и не только по малой распространенности в российском социуме, но по своему принципиальному функциональному устройству: он — технология сетевая (net), а подобные "горизонтальные" формы организации сами по себе не создают и не в силах воссоздать социум как разноуровневую и многомерную систему, о чем Ю.Левада как теоретик тоже не один раз писал3.
Типы лидеров и их смена. Подытоживая сказанное, можно охарактеризовать вторую половину и конец 1990-х годов как процесс затянувшегося перехода политической инициативы и ведущего места в политической сфере от, условно говоря, персонализированной группы "реформаторов" к анонимной "системе". В процессе этого перехода, который меньше всего был запланированным, обдуманным и ровным, сменились группы, выдвигающие свое определение
1 0 "среднем человеке" см.: ОМП. С. 288-304 (статья 1998 г.).
2 ОМП. С. 192-193. Левада сравнивает распределение ведущих качеств в коллективных образах Ельцина и Путина (апрель
2000 г.) и заключает: "Эпоха стабилизации, естественно, нуждается в деятелях другого типа, причем и масштаб их должен измеряться иной мерой" (С. 193).
3 См.: Левада Ю. Статьи по социологии. М., 1993. С. 66-68, 93-96 и др.
ситуации и задающие "тон" в политике. Соответственно, трансформировались проблемы и цели, которые были ими выдвинуты как направляющие "политического курса” и приняты большинством в качестве характеристик нового социально-политического порядка1. Их можно свести к нескольким пунктам: ни о каком изменении государственного устройства более не может идти речь; задача состоит в том, чтобы убедить мир в особенных свойствах российской цивилизации; работать в этом направлении предлагается исключительно со "смыслами"; задачи, таким образом, ставятся исключительно информационные. Очевидно, что речь идет об упразднении политики, политической жизни, всей сферы политического и замены ее медиасисгемой — перед нами программа группы (точнее, заявка группировки) политических консультантов и политтехнологов с характерными самоуламыва-ниями и самообманами, умолчаниями и проговорками, лукавством и бесцеремонностью этой группы. Политических проблем данный проект не только не решает, но и не ставит.
Но то же, собственно говоря, можно сказать по поводу путинского правления и установившегося за этот период режима2. И если применительно к Ельцину, а до него — Горбачеву, наши данные фиксируют примерно одну и ту же траекторию резкого прилива и отлива общественных обольщений и разочарований, то эти же данные свидетельствуют о чрезвычайной ровности отношения россиян к Путину на протяжении двух сроков его правления3.
Левада отмечал, что М.Горбачев и Б.Ельцин (каждый, что характерно и важно, по-своему) выступали в общественном мнении на разных этапах истории последних лет как нарушители привычных ожиданий и разрушители сложившегося до них порядка4. В.Путин — таковы были ожидания большинства, поддержанные и за-
1 Политическая риторика одной из составляющих этого порядка, проекта "суверенной демократии" впечатляюще систематизирована Г.И.Зверевой, см.: Зверева Г. Построить Матрицу//Вестник общественного мнения: Данные. Анализ. Дискуссии. 2007. №1. С. 21-33.
2 Различные его аспекты развернуто проанализированы в статьях сборника: Пути российского посткоммунизма / Под ред. М.Липман, А.Рябова. Московский центр Карнеги. М.: Изд-во Р.Элинина, 2007.
3 Детали этой картины, свидетельствующие о сложном балансе и неоднозначном содержании не прекращающегося "доверия" первому лицу, см.: Левада Ю. Механизмы и функции общественного доверия // Он же. Ищем человека. М.: Новое издательство, 2006. С. 183-186 (автор с самого начала указывает, что вынужден в 2001 г. вернуться к прежним соображениям 1996 г. и уточнить их).
4 0МП. С. 192-194.
крепленные государственными медиа, — выступал на их фоне не столько как реальный деятель (его деятельность по разным направлениям, кроме внешней политики, россияне, как не раз писалось на страницах "Вестника", оценивают невысоко), сколько как виртуальный символ. Не случайно ревнивое внимание Путина к телевидению и сосредоточение первых шагов вступившего в должность президента именно на символах (гимн, флаг и т.п.)1. Этот символ сигнализировал о якобы "возвращении порядка" и должен был обозначать на ближайшее будущее отказ от перемен, неизменность ("стабилизацию"). История как бы опять, в очередной раз, "прекращала течение свое".
За массовыми упованиями на Горбачева и, еще больше, на Ельцина стояла характерная конструкция коллективных ожиданий. Они концентрировались на том, что во власть (не к власти, а именно во власть, как бы со стороны или сверху) придет человек, который положит ей, — неавторитетной ни в стране, ни за ее пределами, бездейственной, сосредоточенной исключительно на себе, все менее эффективной и т.п. — конец. В случае Ельцина предполагалось, что он "стукнет кулаком". Но эта же архаичная, патерналистекая система представлений
0 власти, ее характере и механизмах действия предопределяла и скорое разочарование в ней. Неработающей, устаревшей была сама массовая, общепринятая и необсуждаемая конструкция таких представлений об управлении "кулаком", об обществе, его устройстве, системах репродукции и механизмах динамики, а разочаровывались при этом во власти, которая, впрочем, в немалой степени разделяла или, по крайней мере, была согласна хотя бы с виду поддержи -вать эти представления. Причем описанный механизм ("грабли") действовал снова и снова: это был коллективный синдром. Отвечать же, нести за него вину, по логике патерналистского созна-ния, должен был тот, кто этот синдром воплощает, т.е. предмет прежних упований.
В случае Путина подобных разочарований нет, как не было и соответствующих обольщений. Уже не раз отмечалось, что ведущей характеристикой в оценках Путина на протяжении многих лет, до самого последнего времени, было отсутствие в его образе, в отличие, например, от символической фигуры Сталина, не только опасных качеств, но и вообще чего-то определенного ("не могу сказать
1 Этот момент был тут же замечен и подчеркнут Левадой, он стал толчком для его новых — после важных теоретических статей конца 1970-х — начала 1980-х годов — размышлений над ролью символов в социальных процессах, см .'.Левада Ю. Люди и символы // Он же. Ищем человека. С. 187-201.
о нем ничего плохого"), а вовсе не наличие тех или иных притягательных свойств, тем более черт политического лидера, способных вызвать чувство близости, симпатию, восхищение и т.п. Как говорилось выше, массовый российский "человек без свойств' нашел соответствующего себе "никакого" руководителя: он — не "первый", и главное в нем то, что он "не достает". Как показывают данные наших исследований, воплощение политического противоборства — лидер эпохи революции (Ленин), вождь периода форсированной, насильственной и всеобщей модернизации (Сталин), как и главы государства в периоды пересмотра старого порядка и угрозы его разрушения (Хрущев, Горбачев, Ельцин при всех их различиях) не вызывают сегодня симпатий у широкой массы российского населения. Эта масса идеализирует эпоху Брежнева — не самого Леонида Ильича, а обозначаемую его именем систему отношений. Данная масса выбрала Путина и в большинстве своем, насколько можно сегодня судить, готова либо еще раз повторить этот выбор, либо принять ту фигуру "двойника", на которую ей укажет тот же Путин.
Вместо итога. Отсутствие, как говорилось выше, авторитетных людей и групп, способных выдвинуть другие представления об образцах и найти им заинтересованную, активную, надежную поддержку, означает, что, по крайней мере, на обозримое из нынешнего дня время первым лицом массе населения будет видеться не лидер движения, а представитель власти, собственно говоря, никаких других, по-иному приходящих к руководству первых лиц Россия в XX в. при всех перипетиях ее коллективной истории не знала. Символическая фигура такого правителя очерчивает для большинства населения область того, что считают важным и на что способны решиться все вместе. Иными словами, это по внешним ее характеристикам популистская власть, демонстративно идущая за большинством и вместе с тем создающая это большинство, удостоверяющая его существование и удостоверяемая им.
Но именно поэтому у первого лица в подобных условиях и рамках ожиданий не будет и не может быть программы: поскольку он уже во власти, программа ему не нужна, задача убеждать и привлекать перед ним не стоит. Соответственно, за ним не будет движения, объединения, партии, ведь он правит от имени "большинства", обладает всей полнотой ресурсов, и ему, по определению, нет альтернативы. Но у такой фигуры, скорее всего, будет пародийный двойник или даже целое семейство двойников. Как
любая пародия, подобная пародийная фигура всегда утрирует, доводит до предела какое-то одно качество пародируемого образца, но девальвирует этим и все остальные, все целое. Хорошим примером, "интересным случаем", в медицинском смысле слова, тут может быть фигура Жириновского по отношению к Ельцину^ Что он пародирует (я не разбираю сейчас его собственные мотивы, а ищу логику социального поведения и условия его принятия большинством)? Прежде всего тут пародируется само качество самостоятельности, осмысленной решимости что-то делать, та же упомянутая выше "воля". Это важная для отечественной истории культуры фигура зарвавшегося (завравшегося?) "волюнтариста", жертвы собственных иллюзий, которые заставляют его претендовать на главное место. Легко видеть, что подобный образ кого-то вроде Хлестакова коррелирует, с одной стороны, с упомянутым выше "антилидером" (если брать литературные примеры, скажем, протагонистом замечательного рассказа Шукшина "Срезал”), а с другой — с воплощенной "умеренностью и аккуратностью" грибоедовского Мол-чалина.
Сам подобный символический театр с его составом ролей и типовыми сценариями действия выдает незрелый, неотрадиционалистский, адаптивный характер нынешнего российского социума, основных, наиболее привычных, общепринятых связей и представлений в нем. На примере 1990-х годов в их движении от Горбачева к раннему Ельцину, от раннего Ельцина к Ельцину позднему, а от него к Путину, опять-таки — первого и второго сроков, можно видеть, что описанная модель воображаемой принимаемой власти сама же и консервирует этот социум как таковой. Она как своего рода матрица программирует скорый взлет симпатий к первому лицу как символическому обозначению именно такого целого и скорое разочарование в предмете подобных упований. Не отсюда ли вечное российское брюзжание на власть и вместе с тем недовольство собой и всеми на свете? "Они любить умеют только мертвых..."
1 Можно развернуть характеристики этого "семейства" клонов и на образах Лебедя или Зюганова, не говоря о двойниках двойников вроде Анпилова и пр.
