CC BY
946. Волков С.В. Первая мировая война и русский офицерский корпус // Вестник Православного Свято-Тихоновского гуманитарного университета. Серия 2: История. История Русской Православной церкви. 2014. № 5(60). С. 34-45.
7. Курдюк А.А. Структурные изменения в сети военно-учебных заведений русской армии во время Первой мировой войны // Вестник Военного университета. 2007. № 1 (19). С. 85-92.
8. Полянин А.Р., Свиридов В.А. Подготовка офицерских кадров в России в годы Первой мировой войны // Мир образования - образование в мире. 2009. № 4 (36). С. 68-77.
9. Чистяков С.В. Специфика подготовки офицерского состава по программам военного времени в ходе Первой мировой войны // Мир образования - образование в мире. 2011. № 3 (43). С. 71-75.
10. Глушаченков А.А., Кулешов С.М. Проблемы подготовки летно-технических кадров для Эскадры воздушных кораблей в ходе Первой Мировой войны» // Общество, государство, право. 2014. № 4. С. 1-6.
11. Попов А.В. Подготовка будущих офицеров в военно-учебных заведениях России во время Первой мировой войны // Фундаментальные исследования. 2015. № 2-17. С. 3825-3829.
12. Российский государственный военно-исторический архив (РГВИА). Ф. 1483. Оп. 1. Д.46.
13. РГВИА. Ф. 1490. Оп. 1. Д.12.
14. Выдержки из донесений военному министру генерал-майора Адамовича об осмотре школ подготовки прапорщиков пехоты. - Казань: Лито-типография «Умидъ» 6. Харитонова, 1917. 93с.
15. РГВИА. Ф. 1489. Оп. 1. Д. 1.
16. РГВИА. Ф. 1489. Оп. 1. Д. 39.
17. РГВИА. Ф. 1490. Оп. 1. Д. 39.
18. РГВИА. Ф. 757. Оп. 1. Д. 1.
19. РГВИА. Ф. 1490. Оп. 1. Д. 4.
20. РГВИА. Ф. 1491. Оп. 1. Д. 12.
21. РГВИА. Ф. 1490. Оп. 1. Д. 11.
22. РГВИА. Ф. 1490. Оп. 1. Д. 11.
23. Волков С.В. Русский офицерский корпус / С.В. Волков - М. : Воениздат, 1993. 414 с.
24. Тимофеев Ф.Д. Подготовка летчиков в военно-учебных заведениях России в начале XX века / Ф. Д. Тимофеев // Изв. Рос. гос. пед. ун-та им А. И. Герцена - 2007. - Т. 16. - № 40. - С. 524 -531.
25. РГВИА. Ф. 493. Оп. 3. Д. 20.
26. Смыслов О. С. Асы против асов. В борьбе за господство / О. С. Смыслов. - М. : Вече, 2012. -416 с.
27. История воздухоплавания и авиации в России (июль 1914 г-октябрь 1917 г.) / П.Д. Дузь. - 3-е изд. Доп. - М.: Машиностроение, 1989. - 336 с.
28. Цит. по: Глушаченков А.А., Кулешов С.М. Становление системы подготовки кадров в интересах российской военной авиации накануне Первой мировой войны // Общество, государство, право. 2014. № 4. С. 12.
ПЕРВЫЕ ПОХОДЫ РУССКИХ ЗЕМЛЕПРОХОДЦЕВ НА ЛЕНСКИЙ (ЯКУТСКИЙ) КРАЙ
Иванов Л.П.
студент Северо-Восточного федерального университета имени М.К. Аммосова THE FIRST CAMPAIGNS OF RUSSIAN EXPLORERS TO THE LENSKY (YAKUTSK) REGION
Ivanov L.
Student of North-Eastern federal university in Yakutsk
Аннотация
Автор статьи исследовал первые походы русских землепроходцев на Ленский (Якутский) край - современную территорию Республики Саха (Якутия). Данная статья имеет практическую значимость -много десятилетий в историографии, особенно якутской, как региональное сообщество людей - якутяне, так и отдельные этносы в государственном управлении в регионе представлялись лишь безучастным объектом для управления. Игнорировалась такая фундаментальная основа Русского государства, как сословность, которая давала возможность перехода от одного (низшего) сословия в другое (высшее). Несомненно, в Ленском крае имелись свои региональные особенности, связанные с принятием государственной религии - православия, распространением грамотности и пр.
Несмотря на то, что история Ленского (Якутского) края является объектом российской, сибирской и местной историографии более чем с двух половиной веков, вряд ли в России найдётся второй такой регион со столь противоречивыми результатами отображения исторического прошлого: от откровенной фальсификации до элементарного неучёта российской исторической действительности.
Именно это сподвигло автора написать эту статью со стремлением показать и дать точные сведения о покорении русскими землепроходцами Ленского (Якутского) края. Наступают времена, когда крупнейший по территории регион России - Якутия - должен обрести свою полноценную и достоверную историю. Данный труд - шаг в этом направлении.
Abstract
The author of the article investigated the first campaigns of Russian explorers to the Lensky (Yakutsk) Krai - the modern territory of the Republic of Sakha (Yakutia). This article is of practical importance - for many decades in historiography, especially Yakut, both the regional community of people - Yakutians, and individual ethnic groups in the state administration in the region seemed to be only an indifferent object for management. Ignored
such a fundamental basis of the Russian state as estates, which made it possible to move from one (lower) estate to another (higher). Undoubtedly, the Lena region had its own regional characteristics associated with the adoption of the state religion - Orthodoxy, the spread of literacy, etc.
Despite the fact that the history of the Lensky (Yakutsk) Krai has been the object of Russian, Siberian and local historiography for more than two half centuries, it is unlikely that in Russia there will be a second such region with such contradictory results of displaying the historical past: from outright falsification to elementary neglect of the Russian historical reality.
This is what prompted the author to write this article with a desire to show and give accurate information about the conquest of the Lensky (Yakutsk) Krai by Russian explorers. The time is coming when the largest region of Russia - Yakutia - should acquire its full-fledged and reliable history. This work is a step in this direction.
Ключевые слова: Якутия, Ленский край, землепроходцы, ясак, поход.
Keywords: Yakutia, Lensky Krai, explorers, yasak, expedition.
Перейдя в 1581 г. Уральские горы, отряд русских, во главе с Василием Тимофеевичем Ермаком, начал присоединение Сибири к Русскому государству. Прошло всего лишь 49 лет, и русские землепроходцы вышли на Великую реку Лену, а спустя 10 лет достигли Великого (Тихого) океана, т.е. Охотского моря.
Первыми центрами присоединения Ленского края к Русскому государству стали основанные: в 1619 г. на Енисее, ниже устья Верхней Тунгуски (Ангары), перелымским сыном боярским Петром Албычевым и его помощником, тобольским стрелецким сотником Черкасом Рукиным - Тунгусский (Енисейский) острог; в 1600 г. на реке Тазе, в 200 верстах от устья, князем Мироном Михайловичем Шеховским и Данилом Хрипуновым острог, пре-вращённый в 1601 г. в город князем Василием Михайловичем Масальским и Савлуком Евстафиеви-чем Пушкиным, - Мангазея.
Перейдя волок, получивший впоследствии название Енисейский, промышленные и торговые люди в 1604 г. вышли на реку Турухан и основали на ней Туруханское зимовье. Впервые в 1607 г. для сбора ясака с тунгусов из Мангазеи на Нижнюю Тунгуску был отправлен специальный отряд во главе с берёзовским казаком Михаилом Кашмыло-вым. Ему удалось объясачить 19 человек и собрать с них по два соболя. В целом объясачивание нижнетунгусских обитателей проходило весьма медленно. Пиком численности объясаченных стал 1614 г., когда из восьми родов, состоящих из 45 ясачных, было собрано ясака от одного до одиннадцати соболей. К концу же десятилетия число родов уменьшилось до двух, а ясачных - до 17 человек.
Положение дел изменилось в 1620 году, когда мангазейский воевода Пётр Васильевич Волынский отправил отряд из тобольских и берёзовских служилых людей во главе с Супонкой Васильевым. Поднявшись вверх по Нижней Тунгуске, они не только собирали ясак, но и ставили зимовья по реке (Небуканское (Енканское), Усть-Турышское, Мезенское). На Нижней Тунгуске Васильев встретил не объясаченных тунгусов-буляшей и шесть человек из них привёз с собой в Мангазею. Вступившие в должность новые воеводы Дмитрий Семёнович Погожей и Иван Фёдорович Тонеев, расспросив бу-ляшей, посчитали полученные сведения крайне важными и отписали об этом в Москву 28 июля 1621 г.
Из расспросов буляшей выяснилось, что они люди кочевые и род их состоит «человек з двести» и «живут по реке Оленья». Но самыми интересными были сведения о том, «... что та река Оленья впала в Лин в большую реку, а по тои де по болшои по Лине реке живут многие люди и с ними, з бу-ляши, торгуют соболи, у них покупают на железо... и огненного бою у них никакова нет, а избы де у них, как и у русских людеи, и лошади есть же; а про то они не ведают, пашенные ли они люди или не пашенные; а платье носят таково ж, как и русские люди. А ходу де сухим путём от Мангазеис-кого уезда Еукансково зимовья до реки до Оленьи нидели с четыре, а воденого ходу до себя не сказывают...».
На первый взгляд, сведения, сообщенные бу-ляшами, могли касаться трёх народов. Первый - китайцы. Но они обладали огненным боем и были пашенные. Значит, этот неизвестный народ - не китайцы. Второй - монголы, они имели лошадей, но у них не было избы, как у «руских людеи». Третий -якольские люди (якуты). Скорее всего, эти сведения относятся именно к ним. Но они имели не только лошадей, но и скот (коров). Это всего лишь может свидетельствовать о том, что встречи буля-шей с якольскими людьми происходили не на самой Якольской земле, а на периферии, в приграничных с ними районах, куда они приезжали на своих лошадях для обмена товарами и охоты.
Второе обстоятельство - это район проживания буляшей - река Оленья, которая «... впала в Лин в болшую реку...» и до которой ходу «сухим путём» от границы Мангазейского уезда «нидели с четыре». Буляши, которых доставили в Мангазею водным путём, кроме как о Енисейском волоке, вряд ли могли иметь чёткое представление о всём сухопутном маршруте.
Третье обстоятельство - это сама «река Оленья», которая впала именно в «Лин в болшую реку». Во-первых, по величине своёго бассейна она должна была быть такой рекой, по которой могли кочевать 200 человек. Из приграничных к Нижней Тунгуске таких рек - Вилюй со своими притоками (в том числе и Чона) отпадает, потому что она впадала в Лену вне границ (севернее) Якольской земли, да и между буляшами и живущими выше устья Вилюя по Лене якольскими людьми жили многие тунгусские племена. Во-вторых, в районах верховьев Нижней Тунгуски такими признаками обладают три реки: Ичера, Пеледуй и Нюя. Все три
реки впадают непосредственно «в болшую реку» -Лену. А о том, что тунгусское буляшское «Лин» и есть Лена, в этом сомнения быть не может, ибо бу-ляши знали окрёстные реки и не зря именно эту реку назвали «болшой». Вопрос в том, какую из этих трёх современных вышеназванных рек в XVII в. тунгусы-буляши называли «Оленьей»?
Как бы то ни было, воеводы Д. С. Погожей и И. Ф. Тонеев в то же лето 1621 года отправили во главе с тобольским служилым человеком Иваном Коковым группу промышленных людей «в Нижнюю Тунгуску в Еукалское зимовье», для «государева ясачнова збору». Ему были даны трое проводников из шести буляшей.
Между тем полученные из Мангазеи известия вызвали большой интерес в Москве. От царя и великого князя Михаила Фёдоровича 2 марта 1622 г. в Тобольск к воеводе, боярину Матвею Михайловичу Годунову последовала грамота, в которой, как он сообщал мангазейским воеводам, «... велено послать ис Тоболска, выбрав служилых людей, тридцать человек добрых, и государево им денежное и хлебное жалованье велено дать года на два или три вдруг полные их оклады; и велено послать в Ман-газею, или б мангазеиским годовалщиком служилым людем послать ис Тоболска государево денежное и хлебное жалованье потому ж полные их оклады года на два и на три, кому б было такое государево дело за обычеи; и в походе бы им быти без нужи».
Однако летом 1622 года М.М. Годунов отправил из Тобольска в Мангазею лишь десять служилых людей во главе с тобольским стрелецким пятидесятником Григорием Семёновым, выдав им трехлетние денежные и хлебные оклады, предписав мангазейским воеводам по их прибытии дать Семёнову «толмача Ханептека пустозерца», «... послать их по государеву указу в буляшские земли на Оленью реку и на болшую на Лин реку, а с ними по-слати из Мангазеи торговых и промышленных лю-деи или, будет похотят итти с ними в буляшскую землю которые торговые или промышленные или иные какие люди для торгов, и вам бы, господа, потому ж велети их в буляшскую землю служилыми людми отпустить».
Годунов требовал от мангазейских воевод, чтобы служилые люди привели буляшей под царскую высокую руку и с них государев ясак собрали.
На этом обрываются сведения об организации экспедиции во главе с пятидесятником Григорием Семёновым, но появляются широко известные, однако весьма скудные сведения о походе отряда во главе с промышленным человеком Пантелеем Де-мидовичем Пянды на верховья Нижней Тунгуски, о переходе через волок на Лену, сплаве по Лене и возвращении через её верховья, Верхнюю Тунгуску (Ангару), в Енисейск, затем в Мангазею.
Поход Пянды начался, предположительно, в 1623 году и закончился на четвёртый год - в 1627 году. Ибо, по крайней мере, в 1628 году енисейские власти уже имели достаточно сведений как о реке Илиме, так и Лене. И именно этот год стал перелом-
ным в Енисейске в постановке задач перед землепроходцами отдельно для Верхней Тунгуски (Ангары) и отдельно - для Илима и Лены.
Отряд Пянды состоял из 40 человек, среди них были промысловики, торговые люди и «гулящие» люди (сибиряки или новоприбывшие люди, которые поступали на службу к промышленным и торговым людям на разных условиях, вроде вхождения в долю, за оплату и т.д.). Кто же был сам промышленный человек Пянда, имя которого встречается в Ленском остроге и в документе 1643 г.? Достоверные сведения о его личности весьма скудны. Но как бы то ни было, именно он стал первопроходцем Лены и Приленского края.
Перед служилыми людьми пятидесятника Г. Семёнова и отряда промышленников П. Д. Пянды стояли одни и те же географические задачи, но не во всём совпадающие цели. Задача Семёнова - в первую очередь открыть новые земли, затем привести к шерти её жителей; задача Пянды - идти всё дальше и дальше, на новые земли, где можно добыть богатую пушнину. Основываясь на отрывчатых и скудных сведениях, можно сделать вывод, что походы Семёнова и Пянды из Туруханска до верховьев Нижней Тунгуски происходили синхронно.
В 1625/1626 гг. служилые люди и Пянда дошли до волока между Нижней Тунгуской и Леной. На этом пути впервые были объясачены самые воинствующие тунгусские племена бассейна Нижней Тунгуски - шиляги и мучуги. Район Тунгусского (Чечуйского) волока стал местом расставания служилых людей и пяндинцев - люди Семёнова выполнили главную часть данного им наказа (привели к шерти людей Буляшской земли, шилягов и мучу-гов) и отправились на доставку собранного ясака и сведений о новых землях в Мангазею, для отправки в Москву и доклада государю.
После расставания в том же году Пянда не решился перейти волок из-за сведений о живущих там воинствующих тунгусов, поэтому, построив на волоке, на горе Юрьев, зимовье, он провёл зиму 16251626 гг. там.
Весной 1626 года Пянда, перешедший на Лену, построил под волоком кочи и со своим отрядом поплыл вниз по Лене. Он доплыл до района современного Якутска, где ознакомился с бытом кангалас-ских якутов, и повернул назад. Вверх по реке Лена пяндинцы поднялись до района Жигалово, а оттуда - в Ангару. Весной 1627 года, по вскрытии реки, поплыл вниз по Енисею - в Енисейск, далее - в Туру-ханск.
Так, в 1626 году промышленный человек Пан-телей Демидович Пянда стал первым русским землепроходцем в Ленский край, открыл первый волок с бассейна Енисея в бассейн Лены - Тунгусский (Чечуйский) волок. Его поход стал важной предпосылкой для дальнейшего продвижения русских землепроходцев на восток.
Первым центром организации походов на Лену стал Енисейский острог. Именно полученные от П. Д. Пянды в 1627 году сведения о Ленском крае
предопределили отправление летом 1628 года енисейским воеводой Василием Алексеевичем Аргама-ковым отдельного отряда в составе десяти служилых во главе со стрелецким десятником Василием Ермолаевичем Бугром на реки Илим и Лену. Именно Василий Бугор первым открыл весной 1629 г. волок между Илимом и Леной.
20 июля 1630 года енисейский воевода князь Семён Иванович Шеховской назначил годовальщи-ком для сбора ясака по Илиму, на Куте и Лене, а также для поставки острога на Лене енисейского атамана Ивана Алексеевича Галкина с 30 служилыми людьми. Прибыв в устье Идирмы, он обнаружил, что из-за маловодья реки он не сможет пойти по старому пути на Лену и, одарив подарками одного из тунгусов, узнал от него о более коротком пути с реки Илим на Лену, через Купу, Куту. С тунгусом отправил служилых Ивана Чюрочку и Якова Васильева, которые разведали путь и вернувшись «... сказали про тот волок, что де лехко человек тот волок днём переидёт, а с ношами тот волок идти два дни на реку на Купуи, а по Купую плыт на низ до Куты день водою, а Купуи река водяна и зимним путём через тот волок ходить немошно, потому что гористы крепко... ».
Так, в 1630 году был открыт Илимский, или, как называли, Ленский, волок, который около столетия был основным путём в Ленский край. Впоследствии с устья Идирмы на начало этого пути на Илиме было перенесено и зимовье, получившее название Илимское, после оно стало острогом, затем городом Илимском.
В конце ноября 1630 г. в своей отписке к С. И. Шеховскому Галкин подчеркивает: «А Яколскую, государь, землю сказывают тунгусы людно и скотно, и скот всякои есть, и кони, и коровы, и овцы, а ясаку де они, яколские люди, не платят никуда с себя, а живут они на краи Лены реки».
Так как в наказе И. А. Галкина на него воеводой Шеховским было «...на Лену реку пришед, выбрав угожее место, и поставить острожек и, укрепя гораздо, поделав струги, и посылати от себя из острожка по Лене реке вверх и вниз служилых людеи с толмачи...», то Галкин к концу марта 1631 года собрал с объясаченных племён бассейнов Илима и Лены 11 сороков 28 (468) соболей и вместе с судовыми снастями, а также именными книгами ясачных отправил в апреле с десятником И. Ермолиным, служилыми Исаиком и Оксенкой Васильевыми в Енисейск.
Обстоятельства поездки Галкина в 1631 г. вниз по Лене и сбора ясака с якольских племён до конца не выяснены. Поэтому требуется поиск новых архивных источников для выявления подробной картины этой поездки. От Галкина же осталась введённая им в 1631 г. ясачная книга, где говорится: о сборе ясака от князцов Сергуя (одейский), Бурухи (мегинский), Сотоя (Ижиля) (борогонский), Ногуя (батулинский), Семёна Улты (бетунский) после преодоления их вооружённого сопротивления; приводятся сведения о четырёхнедельном плавании по Алдану, о столкновениях с местным населением, в
том числе и на обратном пути с кангаласским княз-цем Тынином (Тыгыном) и бордонским - Бойдо-ном. В целом же этот поход не оставил особого следа в истории региона.
Воевода Шеховской 31 мая 1631 г. на Лену, на волок и новый Ленский острог, который должен был быть уже построенным, на смену Галкину назначил стрелецкого сотника Петра Ивановича Бекетова с 30 служилыми, с прибавкой еще 10 человек от людей Галкина и енисейского толмача Фёдора Дунаика.
Приняв казну в Усть-Идирмском зимовье, Бекетов отправил часть своих людей для сбора ясака, а сам с 20 служилыми в августе 1631 г. перешёл на Лену и 1 сентября начал продвижение к Братским землям. По пути его отряд подвёргся нападению бурятов, потеряв верных русским тунгусов князца Липку с сыном и брата шамана Юрога. На отобранных у бурятов конях Бекетов прибыл 28 сентября в устье речки Тутуры, где жили верные ясачные наляги погибшего князца Липки, заложил там Ту-турский острог. Оставив в новом острожке 10 человек во главе с десятником Андреем Ивановым, для сбора ясака, в начале октября 1631 г. Бекетов вернулся в Усть-Идирмское зимовье.
С начала 1632 года Бекетов взялся за подготовку похода вниз по Лене. Будучи опытным землепроходцем и одним из видных военачальников Енисейского уезда, он обладал не только определёнными навыками в организации дальних и многолюдных походов, но и необходимой информацией о Приленском крае. И не удивительно, что организатором похода русских с верховьев Лены на Якольскую землю - экспедиция с целью не просто сбора ясака, а присоединения края к Русскому государству - стал енисейский стрелецкий сотник Пётр Иванович Бекетов. Это была его инициатива.
Во-первых, Бекетов был годовальщиком (т.е. был определён на службу на Илим и Лену сроком на один год) и со дня на день должен был ждать сменщика.
Во-вторых, Бекетов от воевод не получал наказ о непременном «проведовании» Якольской земли.
В-третьих, о самостоятельности принятия решения о походе свидетельствует и тот факт, что енисейские власти через отписки Бекетова, будучи в курсе дел о его намерении идти «по Лене реке. вниз и по всем землицам.», не знали, что этот «низ» может дойти до Якольской земли.
Организовав к началу весны 1632 г. перевозку припасов на Усть-Кутское зимовье, пополнив свой отряд как людьми Галкина, так и вновь прибывшими, подготовив сплавные средства, Бекетов вслед за ледоходом пустился в плавание вниз по Лене. Из отряда Бекетова самыми опытными в плавании по средней Лене были десятники Василий Бугор и Илья Ермолин.
Перед Бекетовым стояла задача - приведение вновь к шерти (верноподданнической присяге) тунгусов, живущих до устья Чаи, ранее плативших ясак в 1629 г., а затем «отложившихся» (в 1630 г.), отчасти под угрозой живущих преимущественно на Нижней Тунгуске и соваершающих ежегодно
набеги на ленских тунгусов тунгусских же племён мучугов и шилягов. Поэтому плавание Бекетова сопровождалось приведением как ранее объясачен-ных племён к шерти, так и сбором ясака впервые с других приленских тунгусских племён. Вот почему плавание Бекетова от устья Куты до границы Якольской земли (устья р. Синей), первых яколь-ских племён, длилось около месяца.
Список литературы
1. Административное устройство, гражданское, военное, горное и церковное управление Ленского (Якутского) края. 1629-1917 гг.: справочник / П.Л. Казарян. - Якутск: Издательский дом СВФУ, 2020. - стр. 33-111.
2. Актовые источники по истории России и Сибири XVI - XVIII веков в фондах Г.Ф. Миллера.
- Новосибирск: Сибирский хронограф, 1993. - Т.1.
- IV с. + 250 с.; 1995. - Т.2. - 303 с.
3. Из истории административного устройства и управления северо-востоком Сибири в 1629-1821 гг. / П.Л. Казарян // Русские первопроходцы на Дальнем Востоке в XVII-XIX вв. - Владивосток, 2003. - Т.4. - С. 18-31.
4. Колониальная политика Московского государства в Якутии XVII в. - Ленинград: Изд-во Инта народов Севера ЦИК СССР, 1936. - XXXII с. + 281 с.
5. Открытия русских землепроходцев и полярных мореходов XVII века на Северо-Востоке Азии. - Москва: Гос. изд. географ. лит., 1951. -618с.
6. Расселение якутов в XVII - начале XX вв. / А.С. Парникова. - Якутск: Книжное издательство, 1971. - 151 с.
