CC BY
495
Terra Humana
УДК 941/949 (470.6)
ББК 63.3 (2)
ПЕРВАЯ ЧЕЧЕНСКАЯ КАМПАНИЯ (1994-1996): хроника локального конфликта
В.Ф. Цветкова
В центре внимания автора - анализ истории чеченского конфликта 1994-1996 гг., мира и «больших надежд» чеченского и российского народов. В статье использованы материалы отечественной периодической печати.
Ключевые слова:
агрессия, власть, война, договор, конфликт, принцип, соглашение, Северный Кавказ, урегулирование, федеральные войска, Хасавюрт
Зима и весна 1996 г. прошли в постоянных локальных операциях федеральных войск в Чечне, направленных на уничтожение обнаруженных опорных пунктов бандформирований. Военные полагали, что на этот раз им дадут до конца подавить все очаги сопротивления и тем самым склонить большинство населения к принятию правительства Д. Завгаева. Однако «для того, чтобы закончить войну, мало одного решения, даже принятого на самом верху» [12, с. 8-10].
Продолжающаяся война в Чечне очень мешала Б. Ельцину в его выборной президентской кампании 1996 г. Быстро закончить войну методами военного подавления Чечни не удавалось, оппозиция прямо возлагала вину за нее на Ельцина, общественное мнение было против войны и президента, развязавшего ее, левые партии не без основания утверждали, что в советскую эпоху такая война была невозможна. Ельцину нужно было прекратить войну хотя бы на время выборов [10, с. 4]. Международное общественное мнение также осуждало агрессию в Чечне. В этих условиях дальнейшее затягивание конфликта с Грозным стало практически невозможным.
31 марта 1996 г. Президент РФ подписал указ «О программе урегулирования кризиса в Чеченской Республике». В начале апреля 1996 г. Б.Н. Ельцин выступил в правительственной «Российской газете» с программным обоснованием новой «чеченской» политики: «Чеченский кризис - это самая тяжелая проблема России. Простого пути разрешения этого конфликта нет и не было. Понадобилось немало времени, чтобы внимательно изучить все предложения, оценить возможные варианты наших действий и их последствия. Первое. В соответствии с программой с 24 часов 31 марта 1996 года все войсковые операции на территории Чечни прекращаются. Начинается поэтапный вывод федеральных сил из спокойных районов Чечни на ее
административные границы. <...> Вторая задача. Подготовка и проведение на всей территории Чечни свободных демократических выборов в парламент республики, в котором должны быть представлены интересы всего населения Чечни. <...> Третий вопрос, который является до сих пор главным камнем преткновения. Это особенности статуса Чечни» [8, с. 3].
21 апреля 1996 г. под селом Гехи-Чу ракетой, пущенной с российского самолета, во время разговора по спутниковому телефону с предпринимателем Константином Боровым, был убит президент Ичкерии Д. Дудаев [10, с. 4]. Это было так «кстати» для российского руководства в период избирательной кампании, что в прессе, даже проправительственной, сразу был поставлен вопрос: «Что убило бывшего генерала-летчика и президента Ичкерии? Бомба, деньги или политика?» [17, с. 7].
Высказывались разные версии, серьезность или «притянутость за уши» которых довольно легко определить. Журнал патриотического направления «Наш современник» даже в 2004 г. начинает с самой удобной для российской стороны версии: «Генерал Д. Дудаев уничтожен в 1996 году и по одной из версий - своими же соратниками по борьбе за власть. По другой версии, смерть Дудаева на счету российской стороны, использовавшей данные перехвата. По наводке космического разведчика генерала-президента поразила авиационная ракета» [20, с. 180].
Газета «Известия» акцентировала внимание читателей не на самом факте гибели президента Ичкерии, а на необходимости прекращения войны: «С Дудаевым или без Дудаева, а войну кончать надо». Как всегда, отрицало свою причастность Главное разведывательное управление (ГРУ): «Пока не обнаружен и не опознан труп, какие-либо комментарии и гадания на кофейной гуще не уместны». В Чечне была подтверждена гибель Дудаева и объявлен
трехдневный траур. Кремль не исключал дезинформации [3, с. 2].
Несколько позже «Известия» поместили интервью со вдовой погибшего - А.Ф. Дудаевой. Она говорила о войне и тех испытаниях, которые ей пришлось пережить, о смерти мужа, вспоминала годы совместной жизни и большой любви к супругу. «Джохар очень хотел мира, он знал, как устал наш народ от войны. Он видел, что война уносит жизни лучших людей. <...> Четыре раза во время войны Джохар направлял своих людей искать встречи с Ельциным - с предложением о мире. Но ни одна из посланных им групп так и не смогла добраться до президента России» [4, с. 6]. Через несколько лет грозненский журнал «Нохчи» поместила материал К. Масхадовой о встречах с Дудаевым на дорогах войны. Талантливый командир и обаятельный человек - таким он остался в ее памяти [2, с. 17].
Пост президента Ичкерии занял вицепрезидент З. Яндарбиев, лидер Вайнахской Демократической партии. По сведениям журнала «Наш современник», в советское время он работал заместителем главного редактора журнала «Веселые картинки». В 1991 г. Яндарбиев принимал активное участие в захвате власти и проведении этнических чисток. 17 апреля 1993 г. указом Д. Дудаева он был назначен исполняющим обязанности вице-президента Ичкерии, занимался идеологическими вопросами, но был замешан и в похищении людей [20, с. 180]. (З. Яндарбиев уничтожен 13 февраля 2004 г.) [24, с. 22-23]. 27 мая 1996 г. Б. Ельцин и З. Яндарбиев подписали соглашение о прекращении боевых действий, а 28 мая Президент РФ прилетел в Чечню и, выступая перед личным составом 205-й бригады, заявил: «Война окончилась. Победа за вами. Вы победили мятежный дудаевский режим» [10, с. 4].
В период выборов российского президента в Чечне было тихо. Шел поэтапный вывод российских войск. Но 9 августа, в день инаугурации президента РФ в Москве, чеченские боевики блокировали в Грозном все правительственные учреждения и российские воинские части. С чисто военной точки зрения, захват Грозного был авантюрой, так как вскоре город был полностью окружен войсками генерала К. Пуликовского, который предложил мирным жителям в срок 48 часов покинуть город по открытому для них коридору, а боевикам предъявил ультиматум: сдаться или быть уничтоженными авиацией и артиллерией. Однако боевики были почему-то уверены, что эта угроза выполнена не будет [18, с. 3].
В Чечню прилетел представитель президента РФ, секретарь Совета безопасности РФ генерал А. Лебедь. В ночь на 12 августа 1996 г. в с. Новые Атаги состоялись переговоры А. Лебедя и начальника главного штаба вооруженных сил Ичкерии А. Масхадова, в ходе которых стороны приняли решение о прекращении огня [13, с. 2]. В ночь на 31 августа 1996 г. А. Лебедь, его заместитель С. Харламов, А. Масхадов и чеченский политолог, вице-президент Ичкерии при З. Яндарбиеве С.Х. Абумуслимов подписали в дагестанском городе Хасавюрте соглашение, которое прекращало войну и предполагало особый статус для Чечни.
В Хасавюрте было подписано два документа: совместное Заявление российской и чеченской сторон и Принципы определения основ взаимоотношений между Российской Федерацией и Чеченской Республикой. Таким образом, секретарь Совета безопасности РФ А. Лебедь первым решился на то, чтобы реально прекратить войну в Чечне [13, с. 2]. Хасавюртские соглашения напрямую не затрагивали вопрос о статусе Чечни, но предполагали строить взаимоотношения между Россией и Чечней в соответствии с принципами международного права. Поскольку Чечня в этом случае признавалась субъектом международного права, чеченские руководители и командиры трактовали соглашение как признание независимости Чечни и как свою победу в войне [10, с. 4].
Эта позиция ясно выражена в интервью З. Яндарбиева корреспонденту «Аргументов и фактов»: «Чечня - независимое государство. Чечня будет строить свои взаимоотношения на основе международного права. У нас с Россией есть общие интересы» [1, с. 3].
Общественное мнение РФ этого периода разделяло в целом позицию А. Лебедя, но не было однородным. В сентябре 1996 г. социологический опрос Центра Ю. Левады показал, что 39% согласились с тем, что российское правительство должно гарантировать полное прекращение огня; 32% -с тем, что российские официальные лица, ответственные за начало войны в Чечне, должны понести наказание. Только 14% высказывались за то, чтобы российские войска вновь заняли Грозный, и лишь 11% заявили, что российское правительство ни при каких условиях не должно допускать независимость Чечни. Эти цифры показывают, что население России, столкнувшееся с реальной ценой войны, было мало озабочено престижем России или даже вопросом о ее территориальной целостности, не говоря уже о славе империи [26, с. 224].
Общество
Terra Humana
Настроения активных участников событий с чеченской стороны выразил А. Масхадов в интервью журналу «Новое время»: «Бойцы, которые со мной рядом воевали, мечтали, что после войны все будет по-другому. Что все будет честно, что не будет проходимцев-политиков, которые мучают и терзают народ. И мы дали слово, что этого не допустим. Должен решать народ. Поэтому надо закончить эту войну, как можно быстрее провести честные демократические выборы и предоставить народу право выбрать тех, кого он хочет. И уже им дать право дальше строить взаимоотношения с Россией, и им уже решать проблемы государственного устройства» [16, с. 15].
Подписав Хасавюртские соглашения,
A. Лебедь не обольщался по поводу перспектив: «Я предчувствую, как многие, и патриоты и демократы, примутся уже завтра громить наше соглашение. Страна вдруг обеспокоилась вопросом своей целостности. Страна уже привыкла к 2-х летнему преступлению. Позор приелся. И добавилась обида: нас победили! И, главное кто победил? Какие-то чеченцы!» [6, с. 6]
«Независимая газета» подвергла критике позицию Государственной Думы, которая не высказывала своего определенного мнения по Хасавюрту. Министр юстиции
B. Ковалев даже аккуратно намекнул на некоторую неконституционность хасавюртовских начинаний.
Война закончилась. Неоднозначные отклики на Хасавюртовский мир, так же как и отношение к войне, прозвучали из уст многих общественных деятелей, писателей, журналистов, публицистов. Не будет преувеличением сказать, что договоренности, достигнутые в Хасавюрте А. Лебедем, с момента их подписания стали объектом всестороннего и нелицеприятного анализа политиков и общественности как в России, так и за ее рубежами. Среди здравомыслящих людей не нашлось тех, кто не приветствовал бы прекращение военных действий в Чечне. Но чтобы примирение стало прочным и необратимым, необходимо было обеспечить участие в миротворческом процессе всех заинтересованных сторон. Этот принцип, по мнению газеты, был нарушен. В процессе мирных переговоров не участвовали законные представители Чеченской Республики [23, с. 2].
С. Кургинян в той же газете утверждал: «В России имеет место быть “властный и конституционный кризис”». Там же приводятся мнения (с российской и чеченской стороны) в поддержку позиции А. Лебедя. В. Максименко: «Генерал Лебедь стал пер-
вым государственным деятелем России, кто сделал публичный вывод о характере войны: война с бандитами или война с народом? Генерал Лебедь стал первым государственным деятелем России, кто во всеуслышание взял на себя личную ответственность равно перед русскими и чеченскими матерями за их детей, павших на войне. Хасавюртский мир - избавление чеченского народа от унижения, а русской армии - от бессилия. Документ гласит, что Россия не уйдет с Кавказа и не устранится от его проблем, но она отказывается обозначать свое присутствие методами истребительной войны или прямого диктата».
Мнение А.-Х. Султыгова: «Хасавюртовские “физические” договоренности являются первым актом признания политических требований “чеченской стороны”«.
Д. Рогозин: «Миссия Александра Лебедя в Чечне неоценима. Чеченцы поверили: среди русских политиков и генералов есть достойные мужики, умеющие держать слово». Указав на то, что в Хасавюрте заложена возможность политического диалога с мятежниками, Д. Рогозин предложил ряд мер по закреплению мирных соглашений: выделенные средства направлять адресно, вывести федеральные войска из горных и предгорных районов, где они превратились в мишень для боевиков, объявить Грозный зоной бедствия из-за опасности возникновения эпидемий, сформировать временное коалиционное правительство, целью которого является подготовка референдума и выборов с участием всех граждан Российской Федерации, проживающих на территории Чечни, принять государственную программу социальной реабилитации русских беженцев и вынужденных переселенцев из Чечни» [14, с. 5].
И. Мильштейн в «Новом времени» даже назвал А. Лебедя «Дорогой наш Пиночет» (совершенно безосновательно генерал Ау-густо Пиночет в то время в либеральных российских кругах считался «примером для подражания», а Лебедь тоже был генералом). Россия проиграла войну. Лебедь подарил чеченцам мир, но не свободу; они это знали, но все равно испытывали к генералу чувство благодарности, граничащей с преклонением. В те дни мир в Чечне, по мнению Мильштейна, держался только на генерале Лебеде, на его честном слове. В Чечне Лебедь проявил настоящий ум и истинно генеральскую решительность. Придерживающихся другого мнения автор называет «леваками» всех мастей, которые ненавидят А. Лебедя за Хасавюрт [19, с. 9].
Два года чеченской войны остались в прошлом. Все это время журнал «Новое время» публиковал репортажи из Чечни, материалы, в которых авторы пытались осмыслить логику тех страшных событий, предугадать их дальнейший ход. Иногда эти материалы были пророческими. Особенной яркостью, проницательностью и масштабностью осмысления выделялись статьи трагически погибшего в мае 1996 г. К. Любарского. Сразу после начала войны, в декабре 1994 г., он назвал свою статью «Проигранная война» [15]. По мнению еще одного автора «Нового времени», война заканчивалась так же, как и начиналась - кровью и провокациями. Фактически были брошены на произвол судьбы сотни российских военнослужащих. Чеченская война закончилась тогда, когда в течение нескольких часов чеченцы взяли Грозный [22, с. 5].
Чеченская война продолжалась год и восемь месяцев и казалась нескончаемой. И как войну не называли войной, так и документ о ее фактическом окончании именуется совсем не так, как того требуют каноны военной дипломатии. Официально был только указ о выводе двух российских бригад, 205-й Министерства обороны и 101-й Министерства внутренних дел [5, с. 5]. «Новое время» опубликовало и статью сверхлиберальной В. Новодворской с характерной лексикой и под оригинальным названием - «Бомбы для царя Ирода»: «То, что сделано с Чечней и со своей собственной совестью, - непоправимо. Никто не сможет вернуть Борису Ельцину то, что он на этой войне потерял: невинность, чистоту, доброе имя. А на Страшном суде и наши молитвы не помогут, здесь уж чеченцы одни только имеют право простить и ходатайствовать о смягчении посмертной участи» [21, с. 8].
Прекращение военных действий в Чечне в 1996 г. вызывало ощущение некой незавершенности. «Первая чеченская война закончилась. Но победы не было, как и не было и мира». Почему? Ответ по свежим следам событий попытался дать Б. Кагарлицкий в журнале «Свободная мысль»: «“Чеченская революция” генерала Дудаева была не более чем удачным переворотом, совершенным с ведома Москвы. Но война 1994-1996 гг. стала действительно народной. На смену дудаевской власти пришла самоорганизация вооруженного народа, сопротивление армии, бомбящей мирное население, разрушающей города и села, борьба против режима Завгаева. Из Чечни уезжали не только русские, но и чеченцы. И все же большинство русских осталось. За
происходящим они наблюдали с ужасом и недоумением. Народ Чечни вооружен и готов отстаивать свою свободу. Именно “свобода”, а не независимость, стала ключевым словом чеченских повстанцев. В Чечне нашлось немало людей, которые по собственной воле пошли защищать довольно спорную Конституцию Ичкерии. И пытаются по ней жить, несмотря на то, что все “внешние” обстоятельства, казалось бы, принуждают их к обратному» [11, с. 38].
«Мы победили в такой войне, - говорят чеченцы, - кто-нибудь верил, что это возможно? Значит, мы теперь можем все», -писал В. Дубнов к годовщине Хасавюрт-ских соглашений [7, с. 12].
Важными для многонациональной страны являются размышления о войне известного этнолога В. Тишкова, опубликованные в журнале «Свободная мысль»: «Конфликт инициирован чеченскими и московскими радикальными активистами из числа политиков, интеллигенции и управленцев под лозунгами национального самоопределения чеченского народа и де-коммунизации республики». Решающими факторами, обусловившими масштаб конфликта, Тишков считает этнополитичес-кие: «В Чечне Россия и “русские” воевали против чеченцев, а чеченцы воевали против России и “русских”, за свою государственность. Противостояние прошло как через Москву, так и через Грозный».
Война с первых дней показала, что не только для русских националистов, но и для многих других Россия - это прежде всего этнические русские, а жители автономий - это не Россия; вернее территория, может быть, и российская, но жители - не россияне, тем более, если они вышли из повиновения. Ментальное восприятие Чечни как не-России, а чеченцев как не-россиян продемонстрировали и высшие руководители: «Сегодня Грозный очищен, потери с нашей стороны есть». Таким образом, Россия Ельцина проиграла чеченскую войну, в первую очередь, самой себе. Какая Чечня воевала против России? В. Тишков отвечает на этот вопрос так: «Территория конфликта стала подлинным прибежищем не только криминальных элементов и любителей войны. В Чечне имело место нашествие большого числа людей, которые были движимы разными мотивами, в том числе и благородным желанием помочь прекратить войну» [25, с. 66].
Первый этап силового противостояния федерального Центра и Чеченской Республики охватывает период, когда население РФ было деморализовано распадом СССР,
Общество
Terra Humana
10б
нарастающими социально-экономическими трудностями и явным политическим коллапсом системы власти. Российское руководство в этот период попыталось найти выход в организации «маленькой победоносной войны» с мятежной Чеченской Республикой Ичкерией. Несмотря на то, что именно центральная власть во многом была причастна к созданию в Чечне режима Д. Дудаева, она начала военные действия на территории Чечни, превратившиеся в полномасштабную бесславную войну, приведшую к огромным жертвам с обеих сторон. Прекращение военных действий почти через два года было связано не только с явной бесперспективностью силового противостояния, но и с неприятием большинством российского общества этой войны, что грозило серьезными неприятностями ельцинскому режиму.
Периодическая печать весь период военного конфликта в Чечне 1994-1996 гг. отражала, в меру своей компетентности, идеологических и политических пристрастий, его ход и события вокруг и в связи с ним, ясно формулировала отношение к конфликту не только авторских коллективов изданий, но и общественно-политических групп РФ, а также способствовала формированию соответствующего общественного мнения.
Список литературы:
Отношение большинства средств массовой информации и специализированных изданий к первой чеченской кампании следует характеризовать как негативное и весьма негативное. Власть и армия не получали необходимой общественной поддержки своих действий. Даже официальные издания позволяли себе критику в отношении военной акции. Все российские периодические издания того времени, высказывая свое мнение, должны были, в той или иной степени, учитывать и мнение оппонентов. Слово на страницах прессы предоставлялось представителям различных общественно-политических сил, в т. ч., и стороне противника. Большую активность проявляли независимые от государственных структур печатные издания.
В результате подписания Хасавюрт-ских соглашений Чечня получила на несколько лет еще одну возможность самой решить свою судьбу. Однако, как и до войны, ее народу не удалось направить ход событий в конструктивное русло. Ситуацию в республике определяли «молодые волки». Они рвались к установлению своего контроля над всем Северным Кавказом, что неизбежно вело к новой войне в данном регионе [10, с. 4]. «Большие надежды» чеченского и российского народов в целом не оправдались.
[1] Батуев В. Чечня - субъект Аллаха // Аргументы и факты. - 1996, № 40. - С. 3.
[2] Вазаева А. Сладка ли жизнь первой леди? // Нохчи (Грозный). - 1999, № 1. - С. 17.
[3] Гусейнов Э., Лесков С. С Дудаевым или без Дудаева, войну кончать надо // Известия. - 1996, 25 апреля. - С. 1, 2.
[4] Дементьева И., Яков В. Алла Дудаева в «Известиях» // Известия. - 1996, 8 июня. - С. 1, 6.
[5] Дубнов В. С войной покончили мы счеты? // Новое время. - 1996, № 48. - С. 5.
[6] Дубнов В. Конец войны еще не конец света // Новое время. - 1996, № 49. - С. 6.
[7] Дубнов В. Хасавюрт-97 // Новое время. - 1997, № 41. - С. 12.
[8] Ельцин Б. Н. Страна ждала этого слова // Российская газета. - 1996, 2 апреля. - С. 1, 3.
[9] Известия. - 1996, 3 сентября. - С. 1.
[10] Калашников В. Чечня в составе России: история войны и мира // Санкт-Петербургские ведомости. - 2004, 27 ноября. - С. 4.
[11] Кагарлицкий Б. Чечня: предварительные итоги // Свободная мысль. - 1997, № 1. - С. 35, 38.
[12] Ковальская Г., Искандарян А. Поиски мира по законам войны // Новое время. - 1996, № 14. - С. 8-10.
[13] Кургинян С. План Лебедя // Аргументы и факты. - 1996, № 33. - С. 2.
[14] Кургинян С. Хасавюртское замирение // Независимая газета. - 1996, 20 сентября. - С. 5.
[15] Любарский К. Проигранная война // Новое время. - 1994, № 49.
[16] Масхадов А. Интервью журналу «Новое время» // Новое время. - 1996, № 38. - С.15.
[17] Медведев В. Утро над Чечней хмурое. Надолго? // Российская газета. - 1996, 25 мая. - С. 7.
[18] Медведев Р. Война в Чечне и на страницах печати // Российская газета. - 2000, 17 февраля. - С. 3.
[19] Мильштейн И. Дорогой наш Пиночет // Новое время. - 1996, № 52. - С. 9.
[20] Морозов В. Адмирал ФСБ // Наш современник. - 2004, № 4. - С. 180.
[21] Новодворская В. Бомбы для царя Ирода // Новое время. - № 52. - С. 8.
[22] Рождественский Д. Самашки - не наши // Новое время. - 1996, № 52. - С. 5.
[23] Рябов А. Примирение примирению рознь // Независимая газета. - 1996, 19 октября. - С. 2.
[24] Сычев В. Взрывной характер дипотношений // Итоги. - 2004, 2 марта, № 9. - С. 22-23.
[25] Тишков В. Геополитика Чеченской войны // Свободная мысль. - 1997, № 4. - С. 66, 68-69.
[26] Фурман Д.Е. Чечня и Россия: общества и государства. - М., 1999. - 432 с.
