CC BY
84
ИСТОРИЯ МЕЖДУНАРОДНЫХ ОТНОШЕНИЙ
ПЕРСПЕКТИВЫ СОТРУДНИЧЕСТВА РОССИИ И ЮЖНОЙ КОРЕИ В РЕШЕНИИ ЭНЕРГЕТИЧЕСКОЙ ПРОБЛЕМЫ КНДР
М.М. СТЕКЛОВ
Институт Африки РАН ул. Спиридоновка, 30/1, 123001 Москва, Россия
В данной статье рассматриваются различные подходы к вопросам энергетического сотрудничества в треугольнике Россия — Республика Корея — КНДР, а также условия для его развития.
Стоящая перед Россией неотложная задача развития восточных районов страны и активного вовлечения этих регионов в интеграционные процессы в Азиатско-тихоокеанском регионе, а также необходимость диверсифицировать рынки сбыта углеводородного сырья требуют серьезного изучения спроса на энергоносители на Востоке, в первую очередь, в Северо-Восточной Азии, где он наиболее высок.
В настоящее время основными объектами энергетической политики нашей страны в СВА являются Китай, Япония и Южная Корея (Республика Корея). Хотя входящая в этот же субрегион Северная Корея для России и не имеет самостоятельного значения как потребитель энергоресурсов в силу неплатежеспособности и относительно небольшого спроса, но представляет интерес как транзитная территория для экспорта энергоресурсов в Южную Корею и как объект международной энергетической помощи, в счет которой можно увеличить поставку в КНДР оборудования и материалов. В политическом отношении вовлечение Северной Кореи в региональную энергетическую структуру способствовало бы снижению напряженности в пограничном регионе, а также реализации планов России на экономическую интеграцию с СВА и АТР. Исходя из этих соображений, Россия выражает заинтересованность в снятии вопроса о северокорейской ядерной угрозе, но при этом считает необходимым, чтобы КНДР получила адекватную компенсацию за «замораживание» проектов строительства АЭС путем предоставления международной энергетической помощи, в которой Россия с ее энергоресурсами и технологиями могла бы занять видное место, что объективно соответствовало бы ее статусу единственного нетто-экспортера нефти и газа в Северо-Восточной Азии.
Одним из перспективных направлений сотрудничества России и Южной Кореи в сфере энергетики может быть совместное участие в решении энергетической проблемы КНДР. Возможности для такого рода сотрудничества заложены в исторически сложившемся балансе политических и экономических интересов трех стран.
В течение длительного периода времени КНДР испытывает хронический энергетический дефицит, сдерживающий экономическое развитие страны и рост уровня жизни населения. Энергетика страны базируется главным образом на местных углях и гидроресурсах. Электрический сектор КНДР состоит из отдельных энергетических островов, изолированных друг от друга. Качество электроэнергии остается крайне низким и характеризуется нестабильностью напряжения и частоты тока, частыми и длительными перерывами в подаче энергии. В результате изношенности оборудования на действующих электростанциях генерирующие мощности Северной Кореи сократились с 46 терраватт-часов в 1990 г. до 13 терраватт-часов в 2000 г. [1].
Доля нефти и мазута в импорте в 90-е годы снизилась на 85% в связи с сокращением объемов экономической помощи из Китая и полным ее прекращением со стороны России после распада СССР. В 2000 г. потребление первичной энергии в Северной Корее составило только 8% от южнокорейского (15,69 против 192,89 млн. тнэ)[2]. Потребление электроэнергии в 2001 г. составляло 58% от уровня 1991 года.
Проблема энергоснабжения страны еще более обострилась после «замораживания» программы международной энергетической помощи КНДР по линии Организации содействия энергетическому развитию Корейского полуострова (КЕДО). Как показала практика, основной целью этой организации, находящейся под сильным влиянием США, было свертывание северокорейской ядерной программы, а не создание новых энергетических мощностей. Первоначальные планы строительства в КНДР двух ЛВР стоимостью 4,6 млрд. долл. предусматривали их введение в эксплуатацию в 2003г. Однако копившиеся годами взаимные претензии сторон по поводу несоблюдения условий Соглашения, усиленные заявлением Пхеньяна в октябре 2002г. о тайном продолжении ядерной программы, привели к полной остановке работ по проекту.
В результате прекращения поставок мазута по обязательствам США в рамках программы КЕДО северокорейский импорт нефти в 2002 г. сократился до 4,38 млн. баррелей против 13,85 млн. баррелей в 2000 г. [3]. Добыча угля в том же году снизилась на 42% по сравнению с рекордным 1985г. с 37 млн. т. до 15,5 млн. т. [4]. В связи с нехваткой топлива и выходом из строя оборудования имеющиеся мощности по производству электроэнергии используются только на 30% [5]. Таким образом, в КНДР имеет место затяжной энергетический кризис, из-за которого многие промышленные предприятия бездействуют, города не освещаются, в быту введен режим строжайшей экономии.
Политические и экономические интересы северокорейского режима диктуют насущную необходимость решения энергетической проблемы. Снятие энергетического дефицита позволило бы укрепить экономическую основу режима, ослабить социальную напряженность, повысить обороноспособность страны и уровень ее энергетической безопасности,
нормализовать работу промышленного сектора и транспорта, улучшить инфраструктуру для привлечения иностранных инвесторов.
Решение проблемы энергетического голода в Северной Корее имеет сложный характер и находится одновременно в нескольких плоскостях: ресурсной, технологической, внешнеполитической и экономической.
В ресурсном аспекте КНДР могла бы частично решить вопрос обеспечения энергетического комплекса страны топливом и ослабления зависимости от внешних источников энергии за счет увеличения добычи угля на имеющихся шахтах и открытия на своей территории и прилегающем шельфе новых месторождений углеводородов.
На технологическом уровне можно добиться увеличения мощности действующих электростанций и снижения потерь в сетях и на объектах энергопотребления путем реконструкции, использования новых технологий сжигания топлива и внедрения энергосберегающего оборудования. Повышение надежности и устойчивости работы энергосистемы может быть обеспечено через диверсификацию энергобаланса страны за счет развития атомной энергетики, внедрения газового топлива в промышленном и бытовом секторе и освоения альтернативных источников.
В 2004 г. северокорейские энергетики выделили следующие основные направления обеспечения энергетической безопасности страны: сокращение доли угля в энергобалансе, диверсификация источников энергии, разработка собственных нефтяных месторождений, развитие атомной энергетики. Однако ограниченность внутренних инвестиционных резервов КНДР и соответствующей технической базы предопределяют в решении выше обозначенных задач доминирующую роль внешнего фактора.
Среди стран, которые могут оказать КНДР энергетическую помощь, Южная Корея занимает особое место.
Сеул рассматривает энергетические трудности КНДР как серьезное препятствие для стабилизации положения на Корейском полуострове. Ухудшение энергетической ситуации в Северной Корее повышает вероятность возникновения вооруженного конфликта между США и КНДР из-за обостряющихся разногласий по поводу развития атомной энергетики в Северной Корее. С учетом этих обстоятельств Сеул заинтересован в оказании помощи Северу в развитии энергетического сектора, не выходя при этом за рамки своих особых отношений с США, при условии свертывания Пхеньяном своей ядерной программы.
Оказание энергетической помощи КНДР является одним из важных направлений, обеспечивающих взятый Ким Дэ Чжуном и поддерживаемый Но Му Хёном курс на развитие конструктивного диалога с КНДР, что нашло отражение во Втором государственном энергетическом плане и в предлагаемой РК на шестисторонних переговорах формуле «газ в обмен за мир».
Развивая сотрудничество с Северной Кореей в сфере энергетики, РК рассчитывает решить целый ряд важных экономических и политических задач, к которым относятся:
- обеспечение транзита энергоресурсов из России в РК через КНДР;
- удержание экономической неустойчивости КНДР в пределах, не допускающих резкой дестабилизации обстановки на Севере;
- обеспечение энергией предприятий, создаваемых в КНДР с участием
южнокорейских инвесторов, а также объектов транспортной
инфраструктуры, которые могут потребоваться для соединения
Транскорейской железнодорожной магистрали с железными дорогами России и Китая;
- вовлечение КНДР в региональную экономическую интеграцию в СВА и АТР в целях нормализации обстановки на Корейском полуострове.
Вопросы энергетического сотрудничества являются предметом обсуждения в рамках межкорейских контактов, начиная с декабря 2000 г., когда во время четвертого раунда министерских переговоров КНДР
обратилась к РК с просьбой о поставках электроэнергии общей мощностью 2
МВт. В итоговом совместном заявлении сообщалось о создании двусторонней комиссии по экономическому сотрудничеству, в рамках которой в феврале 2001 г. в Пхеньяне проведена первая рабочая встреча по энергетическому сотрудничеству. Сформировать объединенную рабочую группу по изучению ситуации не удалось в связи с очередным обострением ситуации вокруг северокорейской ядерной программы.
На концептуальном уровне южнокорейские эксперты рассматривают данную проблему в краткосрочном и долгосрочном и плане. В близкой перспективе помощь предлагается оказывать на льготных условиях или безвозмездно, если КНДР откажется от реализации ядерной программы. Впоследствии передачу электроэнергии на Север предполагается перевести на компенсационную основу. Одним из вариантов может быть использование северокорейских железных дорог для транспортировки угля, закупаемого Южной Кореей в Китае.
В более отдаленной перспективе предусматривается переход к более сбалансированному взаимовыгодному сотрудничеству, основой которого может стать участие РК в строительстве энергетических объектов на Севере для снабжения энергией обоих корейских государств (с учетом низкой стоимости рабочей силы и земли, меньшей нагрузки на экологию себестоимость произведенной на Севере энергии будет значительно ниже) [6].
Среди возможных направлений оказания энергетической помощи КНДР рассматриваются:
- выделение для КНДР энергетических мощностей, расположенных на южнокорейской территории (в июле 2005 г. министр по делам объединения РК Чон Дон Ён заявил о готовности РК с 2008 г. начать передачу электроэнергии в КНДР общей мощностью 2 МВт при условии отказа Пхеньяна от своей ядерной программы). Это позволит Сеулу усилить влияние на экономику КНДР и обеспечит благоприятные условия для активного проникновения южнокорейского капитала в северокорейскую экономику (пилотный проект отрабатывается в Кэсоне - в 2005 г. КЕПКО
завершила строительство 25-километровой ЛЭП, через которую с Юга подается электроэнергия на предприятия комплекса) [7];
реконструкция северокорейских электростанций и линий электропередачи. По оценкам южнокорейских специалистов, общий объем капиталовложений при этом составят 2,3 млрд. долл., а в случае подключения Севера к южнокорейским энергоблокам мощностью 2 МВт -800 млн. долл. ежегодно [6];
- поставка Северу антрацита и угледобывающего оборудования. В потреблении первичной энергии в КНДР в 2001 году 71,2% пришлось на местный уголь[8], однако его добыча в последние годы падает в связи с выводом из строя шахт, пострадавших от наводнения в 1995 г. В то же время по причинам, изложенным в Главе 1, спрос на антрацит в РК падает, что ведет к сокращению местной угледобычи и закрытию шахт. Однако правительство РК сочло целесообразным поддерживать в рабочем состоянии часть предприятий угольной индустрии, чтобы иметь основу для сотрудничества с Севером в этой области. В мае - июле 2005 г. между Угольной корпорацией РК и Министерством энергетики и угольной промышленности КНДР проведены переговоры о возможности совместной разработки северокорейских угольных резервов КНДР [4]. Институтом энергетической экономики РК подготовлено предложение о поставке в КНДР 7 млн. тонн антрацита в обмен на поставки с Севера железной руды и магнезита [9];
- разведка на нефть и газ на шельфе КНДР. По оценке южнокорейского концерна «Хёндэ», являющегося пионером южнокорейских инвестиций в северокорейскую экономику, запасы нефти на шельфе КНДР составляют от 100 млн. до 1 миллиарда баррелей. Из 10 скважин, пробуренных с участием западных компаний, 2 показали положительный результат, и, начиная с 1999 г., Северная Корея ежегодно добывает по 2,2 млн. баррелей нефти[10]. Работами по поиску нефти и газа в Северной Корее руководит Министерство нефтяной промышленности, созданное в 1993 г. на базе Главного управления нефтяной промышленности КНДР. К 1997 г. по результатам поисково-разведочных работ было выделено 7 перспективных газонефтеносных районов, среди которых наиболее значимыми являются шельф Желтого моря на западном побережье, шельф Японского моря на восточном побережье и Пхеньянский бассейн. Для организации геологоразведочных работ на шельфе проведены переговоры со шведской компанией «Таурус Петролеум», английской «Соко Интернэшнл» и норвежской «Джи Джи Эс». В июне 2004 г. северокорейское правительство заключило соглашение с «Аминэкс Пи Эл Си» сроком на 20 лет, предоставляющее британской компании эксклюзивное право на разработку и эксплуатацию жидких углеводородов на территории КНДР. Разведанные на Севере месторождения нефти и газа, позволит на 40-60% обеспечить спрос КНДР на это сырье [11];
С южнокорейской стороны интерес к энергетическим ресурсам КНДР проявляют КНОК и «Хёндэ», установившие контакты с «Тарус Петролеум» и
«Соко Интернэшнл». В мае 2004 г. состоялись переговоры относительно возможности участия КНОК в разработке открытого в 1997 г. месторождения нефти на северокорейском шельфе в заливе Соан около г. Нампхо. Однако в активную фазу освоение шельфа в Желтом море может перейти только после того, как между двумя Кореями и Китаем будет решен вопрос о его разграничении. Переговоры по данному вопросу на уровне экспертов были проведены в апреле 2004 г. в Пекине, но к взаимоприемлемому решению стороны пока не пришли [12];
- строительство нефтехимического комбината в рамках Кэсонского индустриального комплекса планирует южнокорейская группа «Хёндэ». Предприятие намечено сдать в эксплуатацию в 2008 году [13];
- развитие в КНДР атомной энергетики. Отношение РК к развитию ядерной энергетики в Северной Корее не столь категорично, как у США. Южная Корея, являясь самым крупным донором программы КЕДО (70%) и вложив в ее реализацию 1,54 млрд. [5] долл., не заинтересована в полном отказе от планов строительства в КНДР двух ЛВР. В длительной перспективе Сеул видит возможность использования атомной энергии для решения энергетической проблемы Севера [6] и надеется, что при благоприятных условиях в будущем программа КЕДО может быть возобновлена под эффективным международным контролем. По мнению Пан Ги Муна, бывшего министра иностранных дел РК, избранного на пост Генерального секретаря ООН, Северная Корея должна иметь право в будущем развивать невоенные ядерные программы в области энергетики;
- вовлечение КНДР в региональную энергетическую структуру, которая позволит не только снизить остроту энергетического голода в Северной Корее, но и будет способствовать развитию энергетической интеграции в СВА, в которой Сеул планирует играть одну из центральных ролей.
Являясь заинтересованной стороной в решении энергетической проблемы в КНДР, Южная Корея выражает готовность взять на себя значительные финансовые обязательства по оказанию КНДР энергетической помощи (доля финансовых обязательств РК в проекте КЕДО составляла 70% от его общей стоимости - 3,2 из 4,6 млрд. долл.) [5]. С этой целью может быть использован основанный в 2001 г. южнокорейский Фонд экономического сотрудничества между Севером и Югом [3] (около 1,9 млрд. долл.[14]). Другие источники (компенсация со стороны Японии за аннексию Кореи, прямые иностранные инвестиции) пока рассматриваются только гипотетически в связи с нерешенностью вопроса об отказе КНДР от ядерной программы. Кроме того, не могут быть использованы и льготные кредиты от международных финансовых институтов, так как КНДР не является их членом (по оценке Банка Кореи, став членом МВФ, КНДР сможет получить от него кредит в размере от 2,7 до 4,5 млрд. долл.[15]).
Учитывая, что на реконструкцию энергетического сектора КНДР потребуется средства, превышающие реальные возможности РК, Сеул хотел бы разделить финансовую нагрузку в рамках международной помощи, в
первую очередь среди стран, участвующих в Шестисторонних переговорах по урегулированию ситуации на Корейском полуострове.
В ходе второго раунда Шестисторонних переговоров (февраль 2004 г.), все участники согласились с необходимостью поиска альтернативы программе КЕДО, но не пришли к общему мнению относительно масштабов замораживания ядерной программы КНДР. В качестве компромисса РК предложила решение проблемы в три этапа. На первом этапе КНДР начнет получать энергетическую помощь из РК на двусторонней основе под обещание закрыть ядерную программу, а на последующих этапах подача электроэнергии на Север будет дозироваться в зависимости от конкретных действий северокорейского руководства.
США и Япония, хотя и не выступили открыто против этой инициативы, но отнеслись к ней сдержанно. США устроило бы такое решение проблемы, которое позволило бы устранить ядерную угрозу со стороны КНДР и сохранить свое влияние в регионе, при этом, не беря на себя обременительных финансовых обязательств. В практическом плане это означает прекращение бюджетных расходов США на оказание энергетической помощи КНДР в рамках проекта КЕДО при одновременном сохранении за собой решающего голоса в принятии политических решений в структуре, которая, возможно, придет на смену этой организации.
Для Японии, как потенциального финансового донора, энергетическая помощь КНДР - это в основном расходы, которые должны быть оправданы с точки зрения обеспечения национальной безопасности и экономической целесообразности. Токио будет жестко увязывать эту помощь с отказом Пхеньяна от ракетно-ядерных амбиций, возвращением японских граждан, похищенных северокорейскими спецслужбами, и преференциями для японских компаний в освоении средств, которые могут быть выделены КНДР в качестве энергетической помощи, в том числе в счет компенсации за колониальный режим.
Китай, прежде всего, рассматривает энергетическую помощь КНДР как возможность предотвращения обострения ситуации на Корейском полуострове, угрожающей национальной безопасности КНР. Пекин, хотя и не требует напрямую от Пхеньяна отказаться от ядерной программы, но не может допустить, чтобы она послужила детонатором кризиса на Корейском полуострове. Китай, прежде всего, заинтересован в таких формах энергетической помощи КНДР, которые зависели бы от его политической воли (энергетический транзит через китайскую территорию, дозированные льготные поставки энергоресурсов китайского происхождения). В Пекине опасаются, что продвижение российских энергоресурсов через КНДР в РК в обход КНР предоставит России возможность вести более жесткую ценовую политику в торговле энергоресурсами, отвлечет часть необходимой Китаю энергии в корейские государства.
Таким образом, из сказанного следует, что получение международной энергетической помощи Северной Кореей возможно только при условии отказа от политики ракетно-ядерного шантажа, который становится
бесперспективным и опасным для северокорейского режима. Провал проекта КЕДО является результатом жесткого противодействия со стороны США развитию атомной энергетики в КНДР под предлогом сдерживания ядерной угрозы, исходящей от северокорейского режима. Следует признать, что развитие в КНДР атомной энергетики в нынешних условиях не имеет реальной перспективы. Задача Пхеньяна состоит в том, чтобы определить пороговый уровень возможного торга с Вашингтоном, от которого зависит финансовая поддержка энергетических проектов в КНДР, и получить максимально высокую компенсацию за свертывание ядерной программы. Результаты очередного раунда Шестисторонних переговоров (март 2007 г.) свидетельствуют о том, что КНДР практически подошла к порогу принятия политического решения об отказе от ядерной программы в обмен на энсргстнчсскую помощь.
В этой ситуации важную роль в планах РК по оказанию энергетической помощи КНДР может сыграть Россия, имеющая свои собственные энергетические интересы в СВА. Как в Сеуле, так и в Пхеньяне Россия воспринимается как один из ключевых факторов решения энергетической проблемы. Политические и экономические интересы России, РК и КНДР создают благоприятные предпосылки для развития сотрудничества в области энергетики в трехстороннем формате, которое одновременно могло бы стимулировать и многостороннее сотрудничество на региональном уровне.
С учетом направлений энергетической помощи КНДР, которые наметила Южная Корея, объектами трехстороннего сотрудничества могут быть:
- Транскорейская ЛЭП 500 (передача электроэнергии из Приморья в КНДР и РК).
- Транскорейский газопровод (поставки сахалинского газа в КНДР и РК, газификация КНДР).
- Реконструкция действующих в КНДР электростанций, построенных при содействии СССР.
- Разведка на нефть и газ на шельфе КНДР.
- Восстановление нефтеперерабатывающего производства в КНДР.
- Проработка вариантов безопасного использования в КНДР атомной энергии.
По всем этим направлениям имеются заделы, которые при благоприятных условиях могут получить дальнейшее развитие.
Транскорейская ЛЭП 500. «Востокэнерго», представляющая РАО «ЕЭС России» на Дальнем Востоке, разработала план строительства ЛЭП-500 до границы с Южной Кореей, по которой, электроэнергия с российского Дальнего Востока может быть передана в качестве международной энергетической помощи в КНДР и на коммерческой основе - в Южную Корею. Условия для этого на востоке России есть в виде огромного и мало используемого гидропотенциала. По оценкам «Востокэнерго», гидроресурсы этого региона используются только на 3%, но и при выводе на полную
мощность Бурейской ГЭС этот показатель возрастет всего лишь до 7%. Развитию энергетического комплекса Дальнего Востока уже сейчас придается экспортная направленность. К 2010 г. производство электроэнергии на Дальнем Востоке достигнет 51 терраватт-часа, а спрос местных потребителей в южной части региона составит всего 25 терраватт-часов. Чтобы поддержать рентабельный уровень выработки электроэнергии, необходимо искать новых потребителей из числа приграничных государств.
Институтом энергетических систем им. Мелентьева (Иркутск) и проектным институтом «Дальэнергосетьпроект» (Владивосток) по заказу «Востокэнерго» подготовлено исследование «Экспорт и импорт электроэнергии и энергетический обмен между российским Дальним Востоком, КНДР и РК», получившее одобрение РАО «ЕЭС России».
В сентябре 2002 г. между Россией, РК и КНДР был подписан протокол о взаимной заинтересованности в строительстве ЛЭП Приморье - Корейский полуостров в два этапа. Наибольший интерес к этому проекту проявляет КНДР, так как его реализация позволила бы сократить северокорейский дефицит электроэнергии на 30% и стать предпочтительной альтернативой несостоявшемуся проекту КЕДО без нежелательного для Северной Кореи усиления энергозависимости от РК в рамках предлагаемой Югом энергетической помощи.
Этот план активно поддерживает ЭСКАТО, по рекомендации которой в августе 2003 г. в Хабаровске состоялась встреча представителей России, РК и КНДР. Участники встречи заложили концептуальные основы интеграции объединенной эгнергосистемы Востока России и обоих государств корейского полуострова в рамках разрабатываемой Южной Кореей программы « НЕАРЕСТ».
В октябре 2003 г. по завершении семинара «Стратегия развития российско-корейского сотрудничества в энергетике», на котором обсуждались перспективы образования восточноазиатского энергетического сообщества, между «Востокэнерго» и Корейским исследовательским электротехнологическим институтом подписан меморандум о взаимной заинтересованности в проработке концепции единой энергетической сети с участием России, РК, КНДР, Китая и Монголии.
В декабре 2003 г. в Пхеньяне российские и северокорейские специалисты обсудили программу и этапы строительства ЛЭП-500 из Приморья в Чхонджин. Однако запланированная на 2004 г. подготовка ТЭО не состоялась в связи с нерешенностью вопроса о финансировании работ. Собственными инвестиционными возможностями Северная Корея не располагает. Использование средств, аккумулированных участниками КЕДО, маловероятно, пока КНДР не откажется от ядерной программы.
Российская сторона, преследуя свои экономические интересы, не намерена брать на себя расходы по прокладке ЛЭП в КНДР до тех пор, пока РК не гарантирует закупку электроэнергии. Состоявшиеся в декабре 2002 г. в Пхеньяне переговоры с РАО «ЕЭС России» подтвердили, что российская сторона не видит решения проблемы иначе как с привлечением иностранных
инвесторов, в первую очередь южнокорейских, которые могли бы взять на себя оплату российского энергетического экспорта в Северную Корею.
Отношение Южной Кореи к данному проекту пока окончательно не сформировалось. С одной стороны, Сеул заинтересован в передаче электроэнергии на Север со своей территории в целях удержания энергетического рычага влияния на Пхеньян. С другой стороны, имеется ряд весомых аргументов, которые могут побудить РК склониться в пользу российского предложения [1].
Прежде всего, по экономическим, техническим соображениям российский вариант более рационален, так как:
себестоимость производства электроэнергии в Приморье существенно ниже, чем в Южной Корее;
прямое соединение электросетей РК и КНДР может дестабилизировать работу южнокорейского энергетического хозяйства из-за несовпадения технических стандартов и частых сбоев в северокорейских сетях, а строительство специально выделенных для КНДР энергоблоков в условиях дефицита пригодных для этого участков земли потребует значительных финансовых средств;
- реализация данного проекта отвечает интересам Южной Кореи с учетом опасности возникновения дефицита электроэнергии (через 10-15 лет спрос на электроэнергию в стране возрастет на 100 - 150 терраватт-часов) и обострения проблемы NIMBY (not in my backyard), связанной с растущими в стране протестами против строительства новых электростанций вблизи жилых массивов. Поставки российской электроэнергии позволила бы также уменьшить расходы РК на импорт энергоносителей, в первую очередь угля, на который приходится значительная часть эмиссии «парниковых газов»;
- прокладка ЛЭП по Корейскому полуострову способствовала бы объединению энергосетей стран СВА, в котором Южная Корея хотела бы играть ведущую роль.
В политическом контексте данный проект более приемлем для КНДР, опасающейся энергетической зависимости от Юга.
Наличие реальных возможностей на этом направлении подтверждается подписанием в марте 2006 г. Соглашения о всесторонней разработке технико-экономического обоснования проекта поставки электроэнергии из России в Китай, к которому в дальнейшем может присоединиться и Южная Корея, как это имело место в подготовке ТЭО Иркутского газового проекта.
Транскорейский газопровод (поставки сахалинского газа в КНДР и РК, газификация КНДР). Для российского газа КНДР имеет в первую очередь транзитное значение. В связи с практически полным отсутствием газовой инфраструктуры в КНДР использование газа на Севере в близкой перспективе маловероятно. Но средства, которые Северная Корея может получить за газовый транзит, позволили бы ей постепенно перевести часть промышленного и бытового сектора на газовое топливо, а также обеспечить сырьем слабо загруженные заводы химических удобрений. Уже в близкой
перспективе газ может потребоваться южнокорейским предприятиям, открывающимся в Кэсонском промышленном комплексе.
К наиболее организационно проработанным в трехстороннем формате можно отнести проект поставки в РК газа из Якутии. В 1992 г. проведены консультации с участием южнокорейских и северокорейских представителей. От КНДР получено заверение, подтверждающее беспрепятственную прокачку газа на Юг через северокорейскую территорию. В качестве платы за транзит Северная Корея согласилась получать часть экспортируемого газа. В итоге были подписаны двустороннее (Россия - РК), трехстороннее (Россия -Республика Саха - РК) и четырехстороннее (Россия - Республика Саха -РК-КНДР) соглашения, сформирован Объединенный комитет по координации работ и три взаимодействующих между собой консорциума. В российский консорциум вошли «Газпром», «Роснефтегазстрой», «Роснефтегаз», «Трансстрой», Международный союз металлургов и Российский союз промышленников и предпринимателей. Якутский консорциум образовали «Саханефтегаз» и «Якутгазпром», а южнокорейский - 11 компаний во главе с ПЕДКО и КОГАЗ. Между ПЕДКО, «Саханефтегаз» и ВНИИПИ «Газодобыча» было заключено соглашение о совместной подготовке предварительного ТЭО проекта. Финансирование работ по ТЭО взяла на себя южнокорейская сторона. На основании заключения, подготовленного в феврале 1996 г., РК отказалась от дальнейшей проработки проекта, сославшись на его нерентабельность в связи с необходимостью проведения большого объема геологоразведочных работ и прокладки газопровода большой протяженности (6,6 тыс. км) в сложных геологических и климатических условиях. Оценочная стоимость проекта варьировалась от 17 до 23 млрд. долл. Среди сдерживающих политических факторов наиболее существенными были отсутствие официальной поддержки со стороны российских федеральных органов и опасение попасть в зависимость от КНДР.
Однако интерес со стороны Северной Кореи к газовому транзиту сохранился и проявился в ходе последующей проработки Ковыктинского проекта. Для участия в обсуждении перспектив строительства газопроводов в СВА в 1998 г. было образовано Общество по исследованию проблем природного газа (ОИПГ), представители которого участвовали в международных форумах по газу и трубопроводам в СВА в Улан-Баторе (1998) и Якутске (1999). В апреле 2001 г. ОИПГ подписала с датским консорциумом меморандум о намерениях относительно строительства газопровода по территории КНДР и трех ТЭЦ вдоль газового маршрута общей мощностью 500 МВт. [16]
В ходе проработки вариантов поставки в РК российского газа из Ковыкты эксперты КОГАЗ пришли к выводу, что маршрут через КНДР мог бы стать наиболее экономичным. Аналогичной точки зрения придерживается и руководство ОАО «Газпром» [17].
Северокорейский вариант получил активную поддержку со стороны администрации Ким Дэ Чжуна, проводившей в отношении КНДР политику «солнечного тепла». Стремясь заинтересовать Северную Корею
перспективами газового транзита, КОГАЗ в феврале 2001 г. предложил северокорейской стороне провести соответствующие совместные исследования [2], а южнокорейский концерн «Хёндэ» в сентябре того же года объявил о намерении наладить газоснабжение промышленного комплекса в Кэсоне [18]. В сентябре 2002 г. во время пребывания делегации КОГАЗ в Пхеньяне северокорейская сторона подтвердила свой интерес к газовому проекту. Параллельно осуществлялись контакты между Пхеньяном и Москвой, в ходе которых Север предложил 2/3 газового транзита оплачивать поставками газа и газовым оборудованием, а остальную часть - валютой[19].
Перспектива прокладки газопровода через КНДР обсуждалась на встрече руководителей ОАО «Газпром» и КОГАЗ (февраль 2003 г., Сеул), а также в ходе визита А.Миллера в КНДР (январь 2005 г.).
В качестве варианта альтернативного Иркутскому проекту рассматривался также газопровод Сахалин - Хабаровск - Владивосток -КНДР - РК в рамках проекта «Сахалин-3». В сентябре 2003 г. между ОАО «Стройтрансгаз» и компанией «Фаундейшн Системз Инкорпорейтед», представляющей трубопроводный консорциум «КоРус», подписан меморандум о развитии нефтегазовой инфраструктуры в России и на Корейском полуострове. В документе предусмотрено предоставление гарантий финансирования, под которые «Стройтрансгаз» возьмет кредит на строительство газопровода с Сахалина до Республики Корея через КНДР длиною 3040 км. Стоимость проекта - 3,5 млрд. долл., ориентировочный срок реализации - 4 года [20]. В его подготовке активно участвовали некоторые влиятельные американские политики, не согласные с действиями администрации Буша в отношении КНДР. В течение 2003 г. конгрессмен-республиканец К.Уэлдон и Директор Азиатской программы Центра международной политики в Вашингтоне С. Харрисон неоднократно вели переговоры с северокорейскими властями по данному вопросу.
Однако в силу обострения напряженности в отношениях Северной Кореи с США и Японией ни один из рассмотренных вариантов дальнейшего развития не получил. Администрация Буша фактически блокирует проект поставки в КНДР сахалинского газа путем оказания давления на «Эксон Мобил», являющуюся оператором проекта «Сахалин-1». Вашингтон на данном этапе не заинтересован в создании альтернативного международного консорциума, который мог бы взять на себя все расходы, в том числе оплату разницы между мировыми ценами на газ и отпускными для КНДР. По той же причине США будут стараться не допустить участия мировых финансовых центров в инвестиционных проектах в Северной Корее. В Белом доме опасаются, что успешная реализация газового или иных энергетических проектов в КНДР на фоне закрытия неудавшейся программы КЕДО приведет к резкому снижению влияния США в регионе и ослаблению контроля над ядерными амбициями Пхеньяна.
Тем не менее, администрация Но Му Хёна в рамках ведущихся шестисторонних переговоров по Корейскому полуострову пытается снова оживить проект поставки трубопроводного газа с Сахалина через КНДР по
формуле «газ в обмен за мир» в качестве альтернативы программе КЕДО, что также находит поддержку со стороны секретариата ООН.
Реконструкция действующих в КНДР электростанций, построенных при содействии СССР. Российские предприятия имеют богатый опыт строительства электростанций в Северной Корее (ТЭЦ в Пхеньяне, Чхонджине, Пукчане), которые в начале 80-х годов 20-го века давали 63% процента всей производимой в стране электроэнергии [21. С. 29]. В рамках межправительственной комиссии по экономическому и научно-техническому сотрудничеству российская сторона неоднократно предлагала южнокорейской стороне рассмотреть возможность сотрудничества в реконструкции энергетических объектов в Северной Корее, в том числе путем зачета в погашение государственного долга России Южной Корее. Однако реакция со стороны РК на эти предложения была сдержанной, так как Сеул располагает достаточными возможностями для проведения таких работ самостоятельно, что позволяет РК иметь дополнительный рычаг влияния на КНДР.
Со стороны же КНДР такой интерес имеется. Руководитель КНДР Ким Чен Ир во время визита в Россию в августе 2001 г. высказал мнение, что ленинградский Металлический завод (ЛМЗ) должен войти в число российских предприятий, которые будут участвовать в модернизации энергетики Северной Кореи [22].
Учитывая растущую заинтересованность РК в реализации многих других совместных энергетических проектов, Сеул может занять более конструктивную позицию по отношению к этому направлению сотрудничества.
Содействие развитию нефтеперерабатывающего производства в КНДР. Отмечается интерес трех сторон к оживлению в Северной Корее нефтеперерабатывающего сектора, который ослабил бы зависимость КНДР от импорта нефтепродуктов, позволил бы расширить экспортную базу страны, в том числе для расчетов с потенциальными инвесторами из России и Южной Кореи.
Южнокорейский концерн «Хёндэ» планирует завершить к 2008 г. строительство нефтехимического предприятия в Кэсонской индустриальной зоне, для которого потребуется сырая нефть.
С российской стороны по линии ОАО «Российские железные дороги» с целью увеличения поставок в КНДР российской нефти прорабатывается возможность расширения железнодорожной колеи до северокорейского порта Раджин, где расположен построенный при содействии СССР и нуждающийся в модернизации нефтеперерабатывающий завод «Сынни» [7].
Разведка на нефть и газ на шельфе КНДР. Также как Южная Корея, Россия проявляет интерес к участию в освоении обнаруженных в КНДР и на ее шельфе семи перспективных нефтегазовых месторождений, что подтверждается высказываниями руководства ОАО «Газпром» [23]. Летом 1999 г. российские специалисты приступили к изучению ресурсов северокорейского шельфа Желтого и Японского морей. В ходе контактов
северокорейская сторона проявила заинтересованность к поставкам российского нефтегазового оборудования, а также в создании совместных предприятий по его производству [11]. Объединение российского опыта разработок нефтегазовых месторождений и южнокорейских технологий могло бы дать положительный результат на этом перспективном направлении.
Проработка вариантов безопасного использования в КНДР атомной энергии. В отличие от жесткой позиции США Россия и Южная Корея де-факто признают право КНДР на развитие атомной энергии в мирных целях под эффективном международном контролем.
В случае если вопрос о северокорейской ядерной угрозе удалось бы снять, могли бы открыться новые возможности для трехстороннего
лЛ'пм?тттттталфпо т» »■Л'тч'чтх л^ттолтп
Уровень развития ядерной энергетики в России и РК позволяет вести совместную работу по созданию ядерных реакторов нового поколения, которые не могут быть использованы в военных целях и имеют высокий уровень защиты. Размещение таких энергоблоков в КНДР было бы полностью безопасным.
Другой возможный путь - подача в КНДР энергии с разрабатываемых в России плавучих АЭС или с территории Приморского края. Впервые эта идея была озвучена в 1998 г. министром атомной энергетики РФ Е. Адамовым, выступившим с инициативой о строительстве в рамках КЕДО АЭС в Приморском крае, которая снабжала бы электроэнергией КНДР и одновременно снимала бы вопрос о ядерной угрозе со стороны Северной Кореи. Со стороны КНДР эта инициатива была воспринята положительно - в июле 2000 г. министр иностранных дел РФ И.Иванов в ходе саммита на Окинаве заявил, что российские эксперты изучают предложение руководства КНДР присоединиться к КЕДО. Однако российские технологии не были востребованы международным консорциумом, ориентированным на западных производителей оборудования.
В ходе 5-го заседания российско-южнокорейского Совместного комитета по атомной энергии (сентябрь 2000 г.) Минатом предложил южнокорейским партнерам принять участие в строительстве на Дальнем Востоке «энергетических островов» с использованием ядерных реакторов, с которых электроэнергия подавалась бы в Китай, КНДР, РК и Японию. Южная Корея проявляет к этим работам повышенный интерес, но от непосредственного участия пока уклоняется [24].
Суммируя изложенное, можно сделать вывод, что, не смотря на имеющиеся трудности и различия в подходах к вопросам энергетического сотрудничества в треугольнике Россия-РК-КНДР, наличие объективных условий для его развития, их соответствие стратегическим целям России и обоих корейских государств в дальнейшем будет побуждать стороны искать взаимоприемлемые решения проблем, сдерживающих этот процесс на настоящем этапе.
ЛИТЕРАТУРА
1. Hayes P., Hippel D., Kang J., Т. Suzuki, R. Tanter, S. Bruce. South Korea’s Power Play at the Six-Party Talks. East Asia Science and Security Collaborative Special Report. The Nautilus Institute, July 21,2005
2. Alexander’s Gas&Oil Connections. News&Trends E & SE Asia. Vol.9,issue#15, Aug. 04,2004 http://www.gasandoil.com/goc/news/nts43138.htm
3. Ян Ы Сок. Исследование источников финансирования реконструкции и развития энергетической ромышленнности КНДР. (2004-17) Корейский институт энергетической экономики, Сеул (кор. яз.)
4. Joong-Ang Ilbo 04.07.2005
5. Korea Times 12.07.2005
6. Чон У.Ч. Анализ экономического влияния межкорейского энергетического сотрудничества на Северную Корею(2004-18) Корейский институт энергетической экономики, Сеул (кор. яз.)
7. «Единство» №3/58, март 2005, Международная корейская ассоциация «Единство»
8. K.S.Kim. Study on strategies to enhance energy and environmental cooperation between two Koreas. (2004-01-30) KEEI, Seoul
9. Пан Ги Ёль. Исследование эффективности торговли энергией и минеральными ресурсами между Северной и Южной Кореей. (2003-18) Корейский институт энергетической экономики, Сеул (кор. яз.)
10. UK Trade & Investment. Oil & Gas - South Korea Profile. http://www.uktradeinvest.gov.uk/oilandgas/southkorea/profile/overview.shtml
11. Российская бизнес-газета 06.07.04 http://www.rg.ru/business/rinky/16.shtm
12. По сообщению агентства Ёнхап ньюз от 19.05.2004
13. Oil & Gas Journal Online, January 29, 2004 www.ogj.com
14. Сеульский вестник 05.03.2005
15. www.consulatekorea-for.org/html
16. Keun-Wook Paik. Pipeline Gas Introduction to the Korean Peninsula. Korea Foundation Project «Energy and Environmental Cooperation in the Korean Peninsula», Seoul, 2005
17. Прайм-ТАСС, 24.10.2005
18. UK Trade & Investment. Oil & Gas - South Korea Profile. http://www.uktradeinvest.gov.uk/oilandgas/southkorea/profile/overview.shtml
19. Промышленные ведомости»
20. http://www.pv.derrick.ru/september_2003_08.shtml
21. Лобода И.Г. Корейская мозаика//И.Г’. Лобода / Инаститут востоковединия АН СССР. Издательство «Наука». М. 1985,
22.http://srvl.nasledie.ru/naslHTTP/cs/OUT_DOC/ID/APL.php?h=/data/pressa/15/ пЮЗ 1101/ni 1ЬЗ030.txt
23. Нефтегазовая промышленность России, http://www.promgaztorg.ru/ modules.php?op=modload&name=News&file=article&sid=429, 25.10.2005
24. http://www.ras.ru/digest/showdnews.aspx?id=0ecfc3ee-6564-40f4-b728-c65e 62cddecd&_Language=ru
THE PERSPECTIVES OF RUSSIA AND SOUTH KOREA COOPERATION
IN SOLVING THE NORTH KOREA S ENERGY PROBLEM
M.M. STEKLOV
Institute of Africa of RAS 30/1 Spiridonovka, 117998 Moscow, Russia
The author reviews various approaches to the triangle energy cooperation among Russia, South Korea, North Korea and various conditions of its development.
