CC BY
33
ЮРИДИЧЕСКИЕ НАУКИ
УДК 34 ББК 67
ПЕРСПЕКТИВЫ РЕФОРМИРОВАНИЯ УГОЛОВНОГО СУДОПРОИЗВОДСТВА НА ОСНОВЕ ОТДЕЛЬНЫХ ДОКТРИНАЛЬНЫХ ИНИЦИАТИВ
АБДУЛА ГУЛИЕВИЧ МУСЕИБОВ,
доктор юридических наук, доцент главный научный сотрудник научно-исследовательского центра № 5 ВНИИ МВД России
Научная специальность 12.00.09 - уголовный процесс
Citation-индекс в электронной библиотеке НИИОН
Аннотация. Анализируются положения «Доктринальной модели уголовно-процессуального доказательственного права Российской Федерации», представленной в виде проекта нового уголовно-процессуального закона, в свете предложений по реформированию российского уголовного судопроизводства. Особе внимание обращено концептуальным положениям и юридико-техническому оформлению предложенного проекта. По результатам анализа сформулированы выводы о перспективах реформирования уголовного судопроизводства на основе данного проекта.
Ключевые слова: уголовное судопроизводство, проект уголовно-процессуального закона, порядок производства по уголовному делу, досудебное производство, участники уголовного процесса, меры процессуального принуждения.
Annotation. The article analyzes the provisions of the «doctrinal model of evidence of criminal procedure of the Russian Federation law», presented in the form of a new draft law on criminal procedure, in the light of proposals to reform the Russian criminal justice. Particular attention is paid to the provisions of the conceptual and legal and technical design of the proposed project. According to the analysis formulated conclusions about the prospects for reform of the criminal proceedings on the basis of this project.
Keywords: criminal justice, a draft criminal procedure law, the order of the criminal proceedings, pre-trial proceedings, parties to criminal proceedings, procedural compulsion measures
В последние годы в юридической литературе активно дискутируются проблемы реформирования российского уголовного судопроизводства, предлагаются различные варианты его реформирования: от умеренных, связанных с внесением изменений в отдельные нормы и институты действующего уголовно-процессуального закона [1-2], до радикальных, состоящих в полном пересмотре всех его положений и принятии новой его редакции.
Много дискуссий в юридической литературе вызвали предложения группы ученых-процессуалистов из Нижнего Новгорода по коренному реформированию уголовного судопроизводства, оформленные ими в виде документа под наименованием «Доктриналь-ная модель уголовно-процессуального доказательственного права Российской Федерации». Основные положения данного документа докладывались его авторами на Международной научно-практической конференции «Новая теория уголовно-процессуальных доказательств», прошедшей 20-21 мая 2015 г. в Нижнем Новгороде [3], и на круглом столе по вопросам реформирования уголовного процесса в России,
прошедшем 2 сентября 2015 г. в Москве на площадке Комитета гражданских инициатив [4], а ее текст опубликован в сети Интернет на официальном сайте Международной Ассоциации Содействия Правосудию [5].
Положения представленной «Доктринальной модели уголовно-процессуального доказательственного права Российской Федерации» (далее -доктринальная модель) в концентрированном виде отражают многие иные изложенные в юридической литературе предложения по коренному реформированию уголовно-процессуального законодательства. В этой связи анализ формы и содержания данного документа представляет значительный интерес для определения перспектив реформирования российского уголовного судопроизводства на основе его положений.
Доктринальная модель имеет, как показало ее изучение, множество существенных недостатков и концептуального, и юридико-технического характера. Среди них выделяются, в частности, следующие.
1. Доктринальная модель представлена в виде проекта нового Уголовно-процессуального кодекса Россий-
ЮРИДИЧЕСКИЕ НАУКИ
ской Федерации (далее - проект УПК РФ),однако по форме он таковым не является.
Представленный проект не может быть рассмотрен как проект нового УПК РФ в связи с тем, что оставляет без правового регулирования наиболее важные, принципиальные стороны уголовно-процессуальной деятельности и возникающих в связи с ней отношений. В частности, в нем отсутствуют положения о: законах, определяющих порядок уголовного судопроизводства; действии уголовно-процессуального закона в пространстве, во времени и по кругу лиц; дознании и предварительном следствии; основаниях прекращения уголовного дела и уголовного преследования; отводах; подследственности и подсудности; месте производства предварительного расследования; соединении и выделении уголовных дел; порядке и основаниях приостановления и возобновления предварительного расследования, применения большинства мер процессуального принуждения, в том числе задержания подозреваемого. Регламентация судебного производства ограничена в проекте только некоторыми положениями о судебном следствии. В нем отсутствуют положения о постановлении и оглашении приговора, об особом порядке судебного разбирательства, особенностях производства у мирового судьи и в суде с участием присяжных заседателей, о производстве в суде второй инстанции, об особом порядке уголовного судопроизводства, о международном сотрудничестве в сфере уголовного судопроизводства.
В проекте тексты многих статей изложены только частично. В разделах проекта «Досудебное уголовное производство», «Меры обеспечения уголовного судопроизводства», «Судебное следствие» в сносках прямо указано, что в данных разделах изложены только отдельные принципиальные положения, объяснения новых, не известных современному российскому закону процедур, и что проект ограничен статьями о порядке представления и исследования, главным образом, личных доказательств.
Все указанное свидетельствует о том, что представленная доктринальная модель является не проектом нового УПК РФ, а проектом федерального закона о внесении изменений и дополнений в действующий УПК РФ, оформленным с нарушениями правил юридической техники, поскольку в нем представлена новая нумерация частей, разделов, глав и статей УПК РФ, что по правилам юридической техники недопустимо, если в действующий закон предлагается внесение только изменений и дополнений.
2. Проектом определена неоптимальная, непоследовательная и нелогичная структура уголовно-процессуального закона.
В структурном отношении проект представлен только разделами и главами, объединенными в одну единственную Общую часть. В проекте предусмотрены всего три раздела: «Общие положения», «Меры обеспечения уголовного производства», «Досудебное уголовное производство». При этом в раздел «Досудебное про-
изводство» включена гл. 13 - «Судебное следствие», что противоречит наименованию данного раздела и сути досудебного и судебного производства.
Глава 1 проекта состоит только из одной ст. 1.1 «Разъяснение некоторых основных понятий для целей настоящего Кодекса». При этом в нее включены понятия, имеющие значение не только для всего Кодекса, но и относящиеся к предмету регулирования тех или иных его разделов и глав, в том числе понятия отдельных видов доказательств и отдельных участников процесса. Кроме того, в нарушение правил юридической техники все понятия расположены в данной статье не в алфавитном порядке, а по иным, известным только авторам проекта, критериям.
Отдельного раздела, посвященного участникам уголовного процесса, определению их понятий, прав и обязанностей, проект не содержит. Полномочия, права и обязанности участников процесса регламентируются в различных разделах и главах проекта, не имеющих к участникам процесса прямого отношения. Так, понятия участников процесса - свидетеля, защитника, эксперта, обвиняемого, следователя, прокурора - раскрывается в ст. 1.1 гл. 1, посвященной разъяснению отдельных, используемых в проекте, терминов и имеющей в основном справочное значение; полномочия прокурора как участника уголовного процесса определены в ст. 3.2 гл. 3 проекта «Уголовное преследование», хотя уголовное преследование в соответствии с проектом не является основной функцией прокурора; полномочия следственного судьи и порядок его деятельности определены в ст. 5.7 гл. 5 «Меры пресечения в уголовном производстве»; процессуальный статус свидетеля, эксперта, обвиняемого определен в ст. 4.2 гл. 4, посвященной доказательствам и доказыванию в уголовном производстве.
Обширный по содержанию институт прекращения уголовного дела и уголовного преследования в тексте проекта отсутствует вовсе. В ст. 1.1. проекта включено определение только одного основания прекращения уголовного преследования, такого как «Иммунитет от уголовного преследования». В данную статью включены также понятия, относящиеся к оценке доказательств и требующие регламентации в гл. 4 проекта «Доказательства и доказывание в уголовном производстве».
Порядок депонирования доказательств следственным судьей регламентирован в гл. 7 проекта, выведенной за пределы раздела «Досудебное производство», несмотря на то, что такое депонирование осуществляется, согласно проекту, в ходе досудебного производства и является составной частью процедуры собирания доказательств сторонами.
Глава9 проекта именуется «Правила проведения гласных и негласных следственных действий». Однако, в данной главе регламентируется порядок производства только гласных следственных действий, а порядок производства негласных следственных действий определен в отдельной гл. 11 «Тайные следственные действия».
Проектом в представленной структуре игнорируется взаимосвязь и взаимообусловленность, системный
ЮРИДИЧЕСКИЕ НАУКИ
характер норм и институтов уголовно-процессуального закона. Принятие проекта в данном виде создаст в связи с этим значительные трудности в его применении на практике.
4. Понятие и правовой статус участников уголовного процесса определены в проекте в неоднозначной форме.
Одни и те же участники процесса наделены проектом различным правовым статусом на различных стадиях уголовного процесса, а некоторые - одновременно наделены правовым статусом нескольких участников уголовного процесса, что противоречит их назначению, роли и функциям в уголовном процессе.
Так, в соответствии со ст. 4.5 проекта при даче показаний в суде статусом свидетеля пользуются, его права предоставляются и обязанности возлагаются также на следователя, агента под прикрытием, обвиняемого, согласившегося дать показания, потерпевшего от преступления, эксперта, любое иное лицо. Тем самым, процессуальный статус участников процесса проектом нивелируется в судебном заседании и сводится только к статусу свидетеля, хотя обвиняемый и потерпевший являются, в отличие от свидетеля, заинтересованными в определенном исходе дела лицами и должны обладать более широкими правами, чем свидетель, в том числе правом представлять доказательства, заявлять ходатайства и отводы, задавать вопросы допрашиваемым в суде лицам.
Такая регламентация правового статуса участников процесса создаст, в случае принятия проекта, препятствия к использованию ими своих прав и исполнению возложенных на них обязанностей, а также приведет к нарушению принципов состязательности судопроизводства и равенства сторон.
5. Многие нормы проекта отсылают к стандартам, содержащимся не в уголовно-процессуальном законе, а в иных правовых источниках и судебных решениях, в частности к общепризнанным стандартам справедливого уголовного судопроизводства, установленным международными нормативно-правовыми актами и Европейским судом по правам человека (ст.ст. 2.7, 2.9, 4.17), а также официально принятой «Концепции уголовной политики» (ст. 2.6), не конкретизируя источник этих стандартов.
Поскольку такие стандарты содержатся в различных международных правовых актах и решениях Европейского суда по правам человека, а официально принятой «Концепции уголовной политики» пока не существует, то применить подобные нормы на практике, в случае принятия проекта, станет весьма затруднительным.
6. Проектом предусматривается исключение стадии возбуждения уголовного дела из досудебного производства и проведение расследования по каждому сообщению о преступлении, независимо от того, от кого и в какой форме оно поступило и подтвердится ли оно впоследствии или нет. В то же время, проектом не предусмотрены основания для прекращения уголовного дела. В случае принятия проекта правоохранительные орга-
ны будут обязаны проводить расследование по всем 24 млн. ежегодно поступающим к ним обращениям граждан, что приведет к неоправданным растратам сил органов расследования и государственных средств, резко повысит нагрузку на следователей и приведет к оттоку кадров.
7. Проектом предусматривается наделение прокурора функцией не только надзора за предварительным следствием, но и руководства предварительным расследованием (ст. 3.2 проекта).
По существу, проектом предусматривается возврат к предусмотренной в УПК РФ до 2007 г. процедуре производства предварительного следствия. Однако, данных, подтверждающих необходимость такого возврата, не имеется, а практика, напротив, показала оптимальность и правильность проведенной в 2007 г. реформы органов предварительного следствия [6].
8. Проектом предусматривается ликвидация органов и подразделений дознания и возложение обязанности по производству дознания в отношении уголовных проступков на следователей.
Реализации проекта в данной части приведет к значительным материальным затратам и резкому повышению нагрузки на следственный аппарат. Кроме того, Уголовным кодексом Российской Федерации уголовные проступки не предусмотрены и принятие проекта повлечет также реформу уголовного законодательства, обоснование и необходимость проведения которого пока отсутствует.
9. Проектом предусматривается слияние функций предварительного расследования и оперативно-разыскной деятельности. Вводятся понятия тайный следователь, скрытый агент, тайные следственные действия, следователь наделяется полномочиями проводить как гласные, так и тайные следственные действия, которые по содержанию совпадают с оперативно-разыскными мероприятиями.
Предлагаемые проектом изменения уголовного процессуального законодательства в организационном плане приведут к ликвидации подразделений, осуществляющих оперативно-разыскную деятельность, утере оперативных связей и опыта оперативно-разыскной работы, необходимости переподготовки и переквалификации следователей, выполнению следователями несвойственных им функций. Кроме того, это приведет к нарушению принципа гласности уголовного судопроизводства и может подорвать доверие граждан к органам предварительного расследования.
10. Проектом предусматривается наделение сторон, в том числе стороны защиты, полномочиями по собиранию доказательств, в том числе путем производства следственных действий. По существу, это означает наделение участников процесса, отстаивающих частные интересы (потерпевшего, частного обвинителя, обвиняемого, их представителей, защитника) властными полномочиями, поскольку производство следственных действий неизбежно связано с реальным или потенциальным ограничением прав граждан или организаций,
ЮРИДИЧЕСКИЕ НАУКИ
а в ряде случаев и применением мер процессуального принуждения, что отражено в ч. 6 ст. 9.1 проекта. Кроме того, собирание доказательств стороной защиты противоречит принципу презумпции невиновности, закрепленному в ст. 2.10. проекта, согласно которой никто не обязан доказывать свою невиновность, а бремя доказывания обвинения лежит на обвинителе. Защита от обвинения вовсе не предполагает собирания доказательств, опровергающих обвинение, а состоит в оценке доказательств, представленных обвинителем, и формулировании на этой основе утверждения о недоказанности обвинения. В связи с этим отсутствует необходимость наделения стороны защиты в целом, в том числе и обвиняемого, который при применении к нему меры пресечения в виде заключения под стражу вовсе лишен такой возможности, полномочиями по собиранию доказательств. В УПК РФ закреплены способы собирания доказательств защитником и их вполне достаточно для защиты прав и законных интересов обвиняемого.
11. В соответствии с проектом расследование по уголовному делу проводится одновременно многими участниками процесса: прокурором, гласным следователем, тайным следователем, следственным судьей, адвокатом, каждый из которых уполномочен производить следственные действия. При принятии проекта это может привести к дезорганизации деятельности и безответственности указанных участников процесса за конечные результаты расследования, в том числе за нарушение процессуальных сроков, неустановление лица, подлежащего привлечению к уголовной ответственности, невыяснение всех обстоятельств, имеющих значение для принятия процессуальных решений и разрешения уголовного дела по существу.
12. Проектом не предусмотрены институты подследственности и подсудности, сокращенного производства, не учтены объем и сложность уголовного дела, особенности личности и поведения обвиняемого. В связи с этим принятие проекта в данной редакции приведет к дезорганизации деятельности органов предварительного следствия и дознания, затратности уголовного процесса и нарушению прав обвиняемого, в том числе права на рассмотрение его дела в том суде и тем судьей, к подсудности которых оно отнесено законом.
13. Многие положения проекта ущемляют права обвиняемого, в том числе его право на защиту, и фактически идут в разрез с принципом состязательности сторон.
В соответствии с проектом обвиняемый появляется в уголовном процессе уже по окончании расследования, с момента, когда прокурор на основе обвинительного заключения, составленного органом предварительного расследования по завершении всех необходимых процессуальных действий, вынесет постановление о привлечении конкретного лица в качестве обвиняемого (ст. 12.1 проекта).
При таких условиях обвиняемый фактически лишается возможности реализовать свое право на защиту от предъявленного обвинения, в том числе представ-
лять доказательства, давать показания, приводить контраргументы, давать свою интерпретацию событий, заявлять отводы и ходатайства о проведении дополнительных следственных действий, приносить жалобы на действия (бездействие) и решения дознавателя, следователя, прокурора. Более того, в период производства предварительного расследования обвиняемый вообще не будет знать, от какого конкретного обвинения он должен защищаться, что ему надо опровергать и какие доказательства представлять в свое оправдание, поскольку уведомление о подозрении, вручаемое ему до предъявления обвинения, не может содержать исчерпывающего перечня вменяемых ему в вину действий. При этом прокурор, согласно проекту, может изменить обвинение в сторону ухудшения положения обвиняемого и не обязан выяснять отношение обвиняемого к предъявленному обвинению, предложить ему дать показания по существу предъявленного обвинения, выяснять его отношение к прекращению уголовного дела в случае принятия такого решения. Такая правовая регламентация означает полное игнорирование права обвиняемого на защиту и нарушение принципа равенства сторон.
Кроме того, в соответствии со ст. 2.6 проекта обвинение предъявляется прокурором лицу не на основании достоверно установленных собранными доказательствами фактических данных, а лишь при наличии обоснованного предположения, что оно совершило преступление. Тем самым, проектом не учитывается, что обвинение, основанное на предположениях, а не на достоверно установленных фактах, может повлечь массовое нарушение прав личности, привести к массовым репрессиям.
Нарушением права обвиняемого на защиту, презумпции невиновности и принципа равенства сторон являются также положения ст. 12.2. проекта, согласно которым не только сторона обвинения обязана предъявить для ознакомления обвиняемому и его защитнику материалы уголовного дела, но и сторона защиты обязана предоставить стороне обвинения по его требованию информацию и материалы, которые она намеревается представить суду в качестве доказательств, в противном случае эти материалы должны быть признаны недопустимыми доказательствами.
14. Отдельные положения проекта существенно нарушают права потерпевшего и свидетеля. В частности, положения ст. 10.8 проекта предоставляют право следователю и прокурору принудительно поместить потерпевшего и свидетеля на основании своего постановления о назначении экспертизы в медицинскую или психиатрическую организацию для проведения экспертизы в стационарных условиях, когда возникают сомнения по поводу их способности правильно воспринимать обстоятельства, имеющие значение для дела, и давать о них показания.
15. Проект содержит множество противоречивых положений.
Все определения понятий, включенные в ст. 1.1про-екта «Разъяснение некоторых основных понятий для
ЮРИДИЧЕСКИЕ НАУКИ
целей настоящего Кодекса», сформулированы с нарушением правил формальной логики, в абстрактной, противоречивой, тавтологичной форме, с использованием оценочных терминов и категорий, что делает их непригодными для использования в правоприменительной деятельности.
Неопределенные термины и понятия, обтекаемые формулировки процессуальных норм использованы по всему тексту проекта. Так, в соответствии с ч. 3 ст. 2.9 проекта судья обязан обосновывать свои выводы и объяснять свои действия, решения так, чтобы они были доступны каждому нормальному человеку. При этом определение понятия «нормальный человек» в проекте не содержится.
Многочисленные противоречивые положения, неопределенные термины и понятия, включенные в проект, создадут в случае принятия проекта препятствие точному толкованию и применению его норм на практике.
16. Проект выхолащивает содержание и извращает систему и значение доказательственного права, хотя и именуется «Основы доказательственного права»: неправильным определением места норм доказательственного права в структуре процессуального закона; использованием неточных и неопределенных формулировок при определении понятия и видов доказательств; не определением понятия и структуры доказывания и его основных элементов; введением не проверенных практикой и исключением доказавших свою оптимальность на практике средств, способов и правил доказывания (собирания, проверки и оценки доказательств);введением строгих правил оценки доказательств, присущих инквизиционному процессу в виде приоритетов одних доказательств перед другими; введением множества субъектов доказывания (наделяет сторону защиты правом собирания доказательств, лишает суд права самостоятельно собирать доказательства);снижением требований к оценке совокупности доказательств как достаточных для приятия процессуальных решений, в том числе для привлечения лица в качестве обвиняемого.
Проектом предусмотрены противоречащие науке и логике виды доказательств (убедительные и неубедительные, полезные и неполезные), а также понятие и виды истины (достаточная и недостаточная). При этом убедительными доказательствами признаются сведения, способные убедить любого «непредвзятого человека, рассуждающего по совести и здравому смыслу», а полезными -любые значимые для уголовного дела сведения, в том числе полученные с нарушением закона (ст. 1.1). Истина определяется не как соответствие знания объективной реальности, а как «наивысшая степень вероятности знания об обстоятельствах исследуемого события».
Сведения, полученные на стадии предварительного расследования, не признаются проектом доказательствами. Таковыми признаются только сведения, полученные в суде под присягой, и только из первоисточника (ст. 2.14).Протоколы следственных действий, наряду с видео-, звукозаписью следственных действий на элек-
тронных носителях информации, признаются проектом производными доказательствами (ст. 4.15), понятие которых в проекте не определяется.
Проектом предусматривается введение в уголовный процесс множества новых видов и источников доказательств, процессуальный статус которых в нем не раскрывается.
Проектом не предусмотрены такие апробированные и доказавшие свою оптимальность в многолетней практике расследования преступлений следственные действия как осмотр, освидетельствование, следственный эксперимент, проверка показаний на месте, предъявление для опознания, очная ставка, наложение ареста на почтово-телеграфные отправления, контроль и запись переговоров, получение информации о соединениях между абонентами и (или) абонентскими устройствами, не определены особенности обыска и выемки.
Проект лишает органы предварительного расследования важнейшего источника доказательств - свидетеля и важного средства доказывания - допроса. В соответствии со ст.ст. 1.1, 4.3 и 13.1 проекта свидетель как участник уголовного процесса появляется в уголовном деле и его допрос может быть произведен только во время судебного заседания. На стадии предварительного расследования, согласно ст. 9.9 проекта, любое осведомленное об обстоятельствах дела лицо может быть с его согласия опрошено сторонами и при этом недопустимо принуждать опрашиваемое лицо к представлению сведений или выдаче доказательств. Применение привода или иных мер процессуального принуждения в отношении опрашиваемого лица за неявку к следователю и прокурору проектом не предусмотрено, а процедура опроса, предусмотренная в ст. 9.9 проекта, не предполагает предупреждение его об уголовной ответственности за отказ от дачи показаний и за дачу заведомо ложных показаний.
Проект допускает совершение в интересах расследования преступлений провокаций (ч. 9 ст. 4.1 проекта), что противоречит принципу законности.
Проектом вводятся такие непроверенные практикой средства доказывания как тайные (негласные) следственные действия, хотя процедура их проведения не обеспечивает достоверность доказательства.
Проектом вводится также новая гарантия обеспечения достоверности показаний свидетеля в судебном заседании - присяга, в то время как апробированной многолетним опытом гарантией для этого выступает предупреждение свидетеля об уголовной ответственности за отказ от дачи показаний и за дачу заведомо ложных показаний.
Проектом вводятся новые непроверенные практикой правила и критерии проверки и оценки доказательств. В частности, проектом предусматривается, что при наличии существенных противоречий в показаниях свидетеля сторона вправе поставить перед судьей ходатайство о признании этих показаний недостоверными (ст. 4.3 проекта), вместо того, чтобы проводить очную ставку либо оценить показания в совокупности с дру-
ЮРИДИЧЕСКИЕ НАУКИ
гими доказательствами. При этом согласно ст. 4.10 проекта у суда не должно быть «разумных сомнений», содержание которых в проекте не раскрывается.
Проектом вводится противоречащая методологии научного исследования и не известная российскому уголовно-процессуальному законодательству трехступенчатая система стандартов оценки совокупности доказательств: 1) «Обоснованное предположение»; 2) «Высокая степень вероятности»; 3) «Вне разумного сомнения» (ст. 1.1). Подобная система оценки доказательств, выраженная, к тому же, через неопределенные категории разума и «здравомыслящего человека» может привести только к массовому принятию на практике незаконных и необоснованных процессуальных решений.
17. Проектом игнорируется исторический опыт правового регулирования уголовного судопроизводства в России и не учитываются системные качества российского законодательства, в том числе единство употребляемых в российском законодательстве терминов и понятий.
Нормы проекта не сохраняют никакой преемственности с нормами действующего уголовно-процессуального закона, впитавшего в себя весь исторический опыт отечественного уголовного судопроизводства и теоретические достижения науки уголовного процесса.
В проекте используется множество неопределенных и оценочных терминов, в частности такие как: истина судебная, уголовно-правовой спор, обвинительный документ, агент обвинительной власти, разумные сомнения, заподозренное лицо, беззаконный путь, обесцененное правосудие, инкриминируемое преступление, свидетель под прикрытием, нормальный человек, рассуждающий по совести и здравому смыслу, конец следующих суток и другие, которые не известны не только отечественному уголовно-процессуальному праву, но и российскому законодательству в целом. Некоторые из употребляемых в проекте терминов и выражений, например, «начатие», «непередача», «ауден-тичность», «верификация» не встречаются в русском языке вообще. Одни и те же процессуальные действия в разных нормах проекта именуются по-разному, например, «тайные» либо «негласные», что не соответствует традициям отечественного нормотворчества.
Обобщение изложенных выше недостатков проекта позволяет утверждать, что принятие проекта приведет к разрушению системы органов дознания и предварительного следствия, дезорганизации деятельности органов предварительного расследования, массовым нарушениям законности, незащищенности прав личности в уголовном судопроизводстве.
Литература
1. Осокин Р.Б. Полномочия прокурора при рассмотрении судами с участием присяжных заседателей уголовных дел в ходе судебного следствия (про-
цессуальные и организационно-тактические аспекты) // Образование. Наука. Научные кадры. 2015. № 5. С. 150-153.
2. Осокин Р.Б. К вопросу об организации деятельности органов прокуратуры в российской федерации (основные функции, принципы) // Вестник Московского университета МВД России. 2015. № 9. С. 199-202.
3. Юристы обсудили новую теорию уголовно-процессуальных доказательств [Электронный ресурс] Режим доступа: http://alrfhnov.m/yuristy-obsudili-novuyu-teoriyu-ugolovno-processualnyx-dokazatelstv.
4. Специалисты обсудили в КГИ вопросы реформирования уголовного процесса в России [Электронный ресурс] - Режим доступа: https://komitetgi.ru/news/ news/2422.
5. Доктринальная модель уголовно-процессуального доказательственного права РФ [Электронный ресурс] - Режим доступа: http: // www.iuaj.net/ node /1766.
6. Доклад Председателя Следственного комитета России на расширенном заседании коллегии, посвященном итогам работы следственных органов за
2012 г. и задачам на 2013 г., состоявшемся 21 февраля
2013 г. [Электронный ресурс]: офиц. сайт Следственного Комитета Российской Федерации. Режим доступа: http: // sledcom.ru/ actual/282949/.
References
1. Osokin R.B. powers of the Prosecutor with the court with participation of jurymen of criminal cases during the judicial investigation (procedural and organizationally-tactical aspect) // Education. Science. Scientific personnel. 2015. No. 5. P. 150-153.
2. Osokin R.B. To the question of the organization of activities of prosecution bodies in the Russian Federation (basic principles) // Bulletin of Moscow University of the MIA of Russia. 2015. No. 9. P. 199-202.
3. Lawyers discussed a new theory of criminal procedure, evidence [Electronic resource] access Mode: http://alrfnnov.ru/yuristy-obsudili-novuyu-teoriyu-ugolovno-processualnyx-dokazatelstv.
4. The specialists discussed in the OIG on the issue of reforming the criminal process in Russia [Electronic resource] - Regime of access: https://komitetgi.ru/news/ news/2422.
5. Doctrinal model of criminal procedure of the Russian Federation the law of evidence [Electronic resource] - access Mode: http: // www.iuaj.net/ node/1766.
6. The report of the Chairman of the Investigative Committee of Russia on the expanded session of Board devoted to results of work of the investigative bodies in
2012 and setting tasks for 2013, held on February 21,
2013 [Electronic resource]: the official. the website of the Investigative Committee of the Russian Federation. Available at: http: // sledcom.ru/ actual/282949/.
