CC BY
21
УДК 81.22
А. В. Кулешова
адъюнкт кафедры романских языков Военного ун-та Минобороны РФ; e-mail: grifos@mail.ru
ПЕРЛОКУТИВНЫЙ ПОТЕНЦИАЛ ПРАГМАТИЧЕСКОЙ ОППОЗИЦИИ (на материале португальского языка)
Основная цель статьи - рассмотреть наиболее характерные способы выражения перлокутивного компонента оппозитивного значения в португальском языке. На синтаксическом уровне перлокуция прагматической оппозиции наиболее ярко проявляется при использовании отрицательных местоимений или отрицательных наречий, в экспрессивном отрицании, а также в оппозиции глаголов ser и estar в их десемантизированном варианте. Таким образом, субъективное отношение говорящего / пишущего к высказыванию может выражаться не только эксплицитно, но и имплицитно, и при этом имеет более сильную эмоциональную и экспрессивную окраску.
Ключевые слова: перлокутивный компонент; прагматическая оппозиция; отрицательные местоимения или отрицательные наречия; экспрессивное отрицание; оппозиции глаголов ser и estar, имплицитно выраженное значение.
Kuleshova A.V.
Associate of the Department of Romance Languages, Military University of the Ministry of Defense of the Russian Federation; e-mail: grifos@mail.ru
PERLOCUTIONARY POTENTIAL OF PRAGMATIC OPPOSITION IN THE PORTUGUESE LANGUAGE
The main purpose of the article is to analyze the most typical means through which the perlocutionary component of contrastive meaning is expressed in Portuguese. At the level of syntax the perlocution of pragmatic opposition is most evident. Negative pronouns or negative adverbs, expressive negation, as well as the opposition of the verbs ser and estar in their desemanticized variant are used to express the meaning. Thus subjective attitude of the speaker / writer to the utterance may be expressed not only explicitly but implicitly and has stronger emotional and expressive connotation.
Key words: perlocutionary component; pragmatic opposition; negative pronouns and adverbs; opposition in the verbs ser and estar; implicit meaning.
Во всех культурах существуют правила коммуникативного воздействия, которые определяют концепцию говорения в целом и формируют дискурс. Коммуникативный образ ситуации неразрывно связан
с функцией воздействия на адресата. Высказывание не может быть осуществлено без намерений, без активности, без интенций.
Оппозитивность служит основанием достаточно развитого метода в изучении языка. Успехи метода оппозиций в фонологии Н. С. Трубецкого привели к распространению данного метода исследования в морфологии. По замечанию М. И. Стеблина-Каменского, на основе того факта, что звуковая сторона языка сводится к более или менее стройной системе очень небольшого количества элементов, и именно благодаря этому поддается точному анализу, у языковедов возникла мысль об аналогичной системе в области языкового содержания, прежде всего грамматических значений [13, с. 52-53]. Позднее Ж. П. Кантино делает вывод о возможности применения принципов классификации Трубецкого к классификации любых объектов, а именно - в морфологии, синтаксисе, лексике [10, с. 66].
Попытки представить языковую семантику по методу парадигматических оппозиций предпринимались в глоссематике Л. Ельмсле-ва [5], который предлагает выделять сигнификативные оппозиции в семантике аналогично материальным оппозициям в формальном аспекте языка, в работах В. В. Виноградова [3, с. 7], Д. Н. Шмелева [15, с. 109] и других исследователей.
Следуя традиционным семиотическим воззрениям на язык, мы ставим семантику в рамках семиотической трихотомии языка на второе место: синтактика - семантика - прагматика [8, с. 13-22]. Фонетические и грамматические оппозиции образуют внутреннее пространство языковой системы, позволяют выделить целостную структуру языка на данных уровнях. В нашем исследовании мы рассматриваем прагматическую оппозицию как один из способов осуществления коммуникативного имплицитного воздействия на адресата. Поэтому нас больше интересуют оппозиционные структуры в семантике языка, даже несмотря на то, что семантическая структура носит более расплывчатый характер. На этом уровне принцип языковой системы больше сталкивается с тем, что его фальсифицирует, чем с тем, что его верифицирует. Языковой закон больше носит характер не структуры, а метода. Тем не менее и здесь принято выделять оппозиции, применительно к ситуациям речевого выбора.
Мы полагаем, что в семантике и в стиле в основе построения оппозиционных структур лежит принцип речевой вариативности, на
первый план выходит синтагматический и контекстуальный фактор. Это нестрогие оппозиции, которые не меняют предмета речи, но придают прагматическое и оценочное экспрессивное значение. Нестрогие оппозиции могут приобретать более или менее устойчивый характер.
На наш взгляд, в португальском языке на синтаксическом уровне перлокутивный компонент прагматической оппозиции наиболее ярко проявляется при использовании аузентивов, в экспрессивном отрицании, а также в оппозиции глаголов ser и estar в их десемантизирован-ном варианте.
Вслед за Н. В. Ивановым аузентивами мы называем «слова, выражающие отсутствие предмета, явления или признака (отрицательные местоимения или отрицательные наречия)» [7, с. 193]. По мнению исследователя, аузентивы - это один из самых строгих предикативных маркеров среднего уровня интенсивности. Нам представляется, что понятийный объем в значении таких элементов мыслится методом исключения: отрицательный элемент маркирует тот объем, который исключается или вычитается из возможного положительного объема. Последний и является здесь сущностью, с которой косвенно связывается отрицание через первый - «вычитаемый» объем. Однако исследования, проведенные в этой области, были скорее сконцентрированы на анализе механизмов отрицания одного относительно другого. То есть, если говорить о сущности отрицания в языковом выражении, имея в виду содержательную его сторону, то всякое отрицание есть относительное отрицание общего; или относительное отрицание общности с чем-то. Однако, на наш взгляд, не меньшее, а, возможно, большее значение имеет скрытый парадигматический потенциал аузентива - тот, который не очевиден на первый взгляд и как бы не имеет структурно-языкового закрепления, но который, на правах значимостного смыслового закона, раскрывает себя в речевом опыте языка. Если в первом случае можно сказать, что парадигматическая оппозиция служит основанием формирования речевого контраста, то во втором (когда значимост-ная парадигма явно не представлена), наоборот, контраст служит инструментом выявления парадигматического потенциала языка. Если мы говорим «никто», то подразумеваем его логический «антипод» - «кто-то». Если мы говорим «нигде», то этим имплицируем «где-то». «Отрицание как бы пользуется "чужой" референцией, имеет в качестве отправного пункта чужую референцию» [9, с. 1].
Рассмотрим следующие примеры:
Sei as lendas do mar como ninguém. («A Cidade e As Serras», Efa de Queirós)
No caso do governador Amazonino Mendes, há muitas acusafoes contra ele, mas nada comprovado (/osé Jorge Vasconcelos)
Я знаю легенды моря, как никто другой (я / никто другой)
Что касается губернатора Амазо-нину Мендеша, против него много обвинений, но ничего не доказано (много / ничего)
В представленных случаях в качестве аузентивов выступают неопределенные местоимения. На наш взгляд, именно при таком использовании аузентива в функции предикатива чаще всего и возникает отношение имплицитного противопоставления между множеством и единицей. Обычно в грамматиках категориальное значение числа представляется как бинарное противопоставление единичности и множественности, которое реализуется в формах ед. и мн. числа. Большинство исследователей ориентируются на широко распространенное определение грамматической категории числа существительных как «системы противопоставленных друг другу рядов грамматических форм с однородным значением, в котором объективируются количественные значения, которые отражают количественные отношения между предметами и явлениями во внеязыковой действительности» [14, с. 4].
На наш взгляд, при таком подходе целесообразно отметить отношения противопоставления между подмножеством, выделяемым с помощью квантора, и собственно множеством. Так, кванторами, для которых величина подмножества больше нуля, являются такие неопределенные местоимения, как а^ыёт - кто-то, кто-нибудь, а^ыт -какой-то, некий (подмножество равно единице, соответственно противопоставлено подмножествам больше / меньше единицы); а также местоимения а^ыт - некоторые, несколько (подмножество больше единицы, соответственно противопоставлено подмножествам равно / меньше единицы).
Nao existe nenhum país do mundo que tenha conseguido controlar uma hiperinflafao sem uma recessao profunda... Nós conseguimos. Isso causa algum desgaste (28 Setembro 1997, Tasso Jereissati)
В мире нет ни одной страны, которой бы удалось взять под контроль гиперинфляцию и не уйти при этом в рецессию... Нам это удается. Но это приводит к некоторым потерям (некоторые / все)
В ряде исследований, посвященных механизмам воздействия экспрессивного отрицания на включающий дискурс, рассматривается характер влияния употребленных экспрессивных отрицательных высказываний на содержательный и формальный аспекты дискурса, изучается воздействие экспрессивного отрицания на смысловое развертывание, стратегическое и тактическое речевое поведение говорящего [11]. Мы, вслед за Н. В. Ивановым, мыслим экспрессивное отрицание как имплицитное противопоставление одного момента другому. В «противоположности двух моментов необходимо видеть также отрицание ими друг друга: качество выступает как отрицание сущности, своей нормы, норма же имплицируется как отрицание качества. Различение степеней интенсивности мы проводим, главным образом, с точки зрения отношения качества к сущности» [7, с. 168].
Экспрессивное отрицание, мылимое как имплицитное противопоставление одного момента другому, как прагматическая оппозиция, также может приобретать перлокутивный потенциал. Одной из особенностей португальской разговорной речи является наличие в ней большого количества структур, основанных на принципе экспрессивной избыточности и имплицитного противопоставления, что служит для усиления коммуникативного воздействия говорящих. Одна из структур, которая передает резкое, категорическое отрицание в португальском языке построена по принципу соединения варьируемых знаменательных слов с постоянными элементами (дыа/... пет qмa/). В первой части структуры содержится имплицитное отрицание -повтор предыдущей реплики, вызвавшей возражения, затем во второй части, вводимой отрицательным союзом пет, появляется интенсифи-катор отрицания - экспрессивное образное отрицание.
Мужчина ты? Да какой ты мужчина?
Homem tu? Qual homem nem qual cabafa! (Tavares Rodrigues U. "As mascaras finais", Lisboa, 229)
Прежде всего, следует отметить, что подобные контрастные структуры реализуют себя исключительно в составе диалогического единства и характеризуются контекстной зависимостью. В первой части реплики-возражения отрицается один из элементов предыдущей реплики-стимула. Употребление вопросительного местоимения qual в качестве отрицания объясняется тем обстоятельством, что в португальском языке местоимение qual и в независимой позиции,
и в сочетании со знаменательными словами способно выражать в восклицательной форме явное отрицание. Необходимо отметить, что в русском языке данной восклицательной форме с явным отрицанием соответствуют два варианта в восклицательной (Ты совсем не мужчина!) и вопросительной (Да какой ты мужчина?) формах, которые также являются конструкциями с направленным отрицанием. Такое противопоставление особенно характерно для диалогической речи.
Mas... dá para todos! - Qual dá para todos (Gralheiro J. "O homem da bicicleta", Lisboa, 1982, 10)
È ela, ela, só pensas nela. - Qual cabaça, ela foi o que foi (Ruben A. "Silencio para 4", Lisboa, 1974, 14)
Но ... хватит для всех!
- Да какой там для всех!
Она, она, ты думаешь только о ней.
- Что за чушь, я вообще о ней не думаю!
В результате анализа языкового материала нами были выделены три основные схемы построения имплицитного контраста при помощи вопросительного местоимения qыal^. 1. qual + 8(1) + qual + 8(2)
Важно выполнять задания, соблюдая правила безопасности. -Да какие там правила безопасности! Ерунда, вот что это такое!
È importante cumprir as tarefas, cumprindo as regras de segurança. - Quais regras de segurança, qual carapuça! (Gralheiro J. "O homem da bicicleta", Lisboa, 1982, 125)
В данной структуре формальные показатели отрицания вообще отсутствуют, отрицание имплицитно. Второй компонент выражен лишь лексемой carapuça - колпак, значение которой здесь фигурально, что повышает ее перлокутивный потенциал.
2. qual + S(1) + qual o que
Corália! - Qual Corália qual o que! Luísa, meu burro. Se tornas a chamarme Corália, nao sei que te fafo (Babo A. "Sem vento de feifao", Lisboa, 1972, 43)
Коралия! - Какая я тебе Коралия! Луиза, осел. - И если ты еще раз назовешь меня Коралией, я даже не знаю, что с тобой сделаю!
Введение во вторую часть отрицательного местоимения qual o que еще больше усиливает категоричность отрицания и повышает степень воздействия на адресата сообщения.
3. qual + S(1) + nem meio + S(1)
Этот вариант оппозиционной модели характеризуется повторением в обеих частях одного и того же слова, вызывающего возражения, причем второй компонент вводится отрицательной частицей nem - ни и числительным meio - половина, которое как бы подчеркивает незначительность, несущественность отрицаемого факта.
Qual escándalo nem meio escándalo! Да какой там скандал!
Que idiotice a minha. Se o houvesse, Что за идиотизм! Если бы он
näo seria comigo, decerto! (Hernani и произошел, то не со мной, это уж
Anjos "Um negro no pais das loiras", точно!
Lisboa, 1978, 72)
В свете функциональной грамматики безусловный интерес приобретают языковые единицы, имеющие отношения к промежуточной области лексики и грамматики и в силу этого способные к совмещению различных функций и значений, соотносящихся с последними. В этой области особый интерес представляют широкозначные глаголы, определяемые исследователями как основные, фундаментальные, полифункциональные. Это прежде всего глаголы с семантикой «быть» и «иметь». Полифункциональные фундаментальные глаголы бытия и обладания выступают в качестве «двух важнейших типов структуры узла глагольного предложения» [4, с. 594]. Они реализуют свои лексические и синтаксические значения, становясь элементами целого ряда основных семантических типов предложений, представленных универсальными моделями [1; 2; 4; 12].
Исследователи отмечают, что романские языки Пиренейского полуострова - португальский, галльский, испанский и каталонский -пожалуй, единственные европейские языки, в которых так существенна разница употребления глаголов ser и estar для обозначения временных и постоянных признаков предмета. В итальянском языке есть глагол stare, но он четко ограничен в своем употреблении и означает «находится в каком-либо состоянии», например «стоять на ногах, остановиться - находиться в состоянии остановки». Этот глагол в итальянском также может означать продолжительное состояние при его употреблении с герундиальной формой глагола: sta lavorando = está trabalhando - находиться в состоянии трудовой деятельности. Но даже в этом случае stare не вступает в противоречие с глаголом essere (аналогом португальского ser), а скорее, становится синонимичным
для таких глаголов как sedere (estar sentado - сидеть) и camminare (andar - ходить). То же происходит и с его эквивалентами в английском stand и немецком stehen. Это не означает, что в этих языках не учитывается разница между временным и постоянным признаком, она лишь выражается другими способами.
Считается, что исторически разница между глаголами estar и ser сложилась из-за их разного происхождения. Глагол estar восходит своими корнями к латинскому stare - находится на ногах, стоять, тогда как ser произошел от латинского sedere - сидеть. Таким образом, само происхождение глаголов диктует особенности их употребления: ser - постоянное свойство, estar - временное.
В исследовании рассматриваются глаголы ser и estar в их десе-мантизированном варианте как один из способов выражения пер-локутивной оппозиции в португальском языке. В наиболее общем представлении глагол-связка estar не употребляется, когда именная часть сказуемого выражена прилагательным, означающим какое-либо постоянное свойство, либо прилагательным, характеризующим какое-либо психологическое состояние, не имеющее четких границ и пределов, что также можно отнести в некоторой степени к некоему постоянному качеству. Например: Ele é ingénuo [bondoso / cruel / etc.] // Он наивный [добрый, жестокий]. Прилагательные ingénuo, bondoso e cruel означают постоянное свойство, так, например, невозможно «быть добрым пять минут», поэтому употребление глагола estar здесь невозможно.
Когда речь идет о постоянном свойстве предмета, мы имеем в виду, что это свойство неизменно. Однако есть прилагательные, которые не означают постоянное свойство, а являются следствием перехода одного состояния в другое. Например, прилагательное morto - мертвый может употребляться как с глаголом estar, если задача - выразить переход из одного состояния в другое, так и с глаголом ser, если задача - описать характерный признак.
Ele está morto. (Ele está morto há 5
minutos).
Ele é morto.
O céu está negro, vai chover.
A Mariana está grande, nem parece a mesma.
Он мертв. (Он умер 5 минут назад). Он мертв.
Небо почернело, будет дождь.
Марианна стала такой полной, даже на себя непохожа.
Чтобы подчеркнуть разницу между постоянным и переходным признаком также часто употребляются указатели времени, такие как às vezes - иногда, hoje - сегодня, ontem - вчера и др.
Вместе с тем существуют спорные случаи, когда признак сложно определить как постоянный или как временный, тогда в равной степени оправдано как употребление ser, так и употребление estar: а) Ele está feliz; б) Ele é feliz.
Э. М. Матеуш в своей «Грамматике португальского языка» рассматривает глаголы ser / estar как аспектуальную оппозицию [16, с. 136]. Она выдвигает гипотезу относительно сущности, лежащей в основе категоризации реальности, которую выражают языки, в том числе и португальский. Существует два вида объектов, противопоставленных друг другу, одним приписываются типичные свойства, другим -проявление этих свойств, ограниченное во времени. Выбор глагола обусловлен следующим критерием: «оппозиция ser / estar - это одна из форм, которой располагает португальский язык для того, чтобы выразить различие между предикатами типичных свойств и предикатами проявления этих свойств в ограниченном временном отрезке» [16, с. 138]. Когда выбор между ser / estar не является свободным, он отражает важное семантическое различие, и заставляет нас рассматривать эти глаголы как предикатные. В тех случаях, когда такой выбор возможен, выбор глагола отражает коммуникативную интенцию говорящего / пишущего, именно глагол является тем элементом, который указывает на характер свойства предикатива. Перлокутив-ный потенциал прагматической оппозиции ser / estar несет прежде всего принцип выбора глагола: часто он обусловлен не объективными отношениями между носителем признака и признаком, а точкой зрения говорящего, как он субъективно видит эти отношения. При этом говорящий, отдавая предпочтение одному из глаголов (в противовес другому) и характеризуя объект с той или иной стороны, имплицитно выражает свое мнение, формирует точку зрения адресата определенной коммуникативной ситуации (A Mariana está grande, nem parece a mesma // Марианна стала такой полной (не такой как была раньше), даже на себя непохожа (раньше она была совсем другой)). Таким образом, в случае реализации в речи аспектуальной оппозиции глаголов ser/estar контраст используется для характеристики признака не только как типичного (ser) или как типичного в его временном проявлении (estar), но и имплицитно отражает позицию говорящего.
Таким образом, рассмотрев три наиболее употребительных способа выражения прагматической оппозиции в португальском языке (аузентивы, экспрессивное отрицание и оппозиция глаголов ser / estar), мы можем сделать вывод о том, что они имплицитно выражают субъективное отношение говорящего / пишущего к высказыванию и обладают потенциалом воздействия на адресата. При этом имплицитно выраженная позиция говорящего / пишущего часто имеет более сильную эмоциональную и экспрессивную окраску, чем позиция, выраженная эксплицитно.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
1. Адмони В. Г. Типология предложений // Исследования по общей теории грамматики. - М. : Наука, 1968. - С. 232-291.
2. Алисова Т. Б. Очерки синтаксиса современного итальянского языка. - М. : Изд-во МГУ, 1971. - 293 с.
3. Виноградов В. В. История слов. - М. : Ин-т русского языка им. В. В. Виноградова, 1999. - 1138 с.
4. Гак В. Г. Функционально-семантическое поле предиката локализации // Теория функциональной грамматики. Локативность. Бытийность. Посес-сивность. Обусловленность. - СПб. : Наука, 1996. - С. 6-27.
5. Ельмслев Л. Пролегомены к теории языка. - М. : Лингвистическое наследие XX века, 2006. - 246 с.
6. Зимняя Н. А. Смысловое восприятие речевого сообщения // Смысловое восприятие речевого сообщения в условиях массовой коммуникации. -М. : Наука, 1976. - С. 5-33.
7. Иванов Н. В. Актуальное членение предложения в текстовом дискурсе и в языке (по материалам сопоставительного изучения португальских и русских текстов) : Монография. - М., 2010. - 262 с.
8. Иванов Н. В. Аксиомы и парадоксы языка: структура, коммуникация, дискурс // О двойственной природе языкового синтаксиса (семиотический подход): материалы VII Междунар. науч. конф. ВУ, 28 июня 2013. -М. : Книга и бизнес, 2013. - С. 13-22.
9. Иванов Н. В. Отрицательные маркеры рематического выделения в португальском и русском языках // Иберо-романистика в современном мире: научная парадигма и актуальные задачи: тез. конф., Москва, МГУ им. М. В. Ломоносова. Филологический факультет. 25-26 ноября 2010 г. [Электронный ресурс]. - Режим доступа: http://www.mgimo.ru/files2/ y01_2011/177914/177914.pdf
10. Кантино Ж. П. Сигнификативные оппозиции // Принципы типологического анализа языков различного строя / отв. ред. Б. А. Успенский. - М. : Наука, 1972. - С. 61-94.
11. Пилатова В. Н. Экспрессивное отрицание в современном английском языке: дис. ... канд. филол. наук. Германские языки. - СПб., 2002. - 198 с.
12. Степанов Ю. С. Имена. Предикаты. Предложения. - М. : Наука, 1981. -360 с.
13. Стеблин-Каменский М. И. Спорное в языкознании. - Л. : Изд-во Ленингр. ун-та, 1974. - 142 с.
14. Шершукова О. А. Способы количественной характеризации объектов (на примере португальского языка): дис. ... канд. филол. наук. Романские языки. - М., 2002. - 266 с.
15. Шмелев Д. Н. Избранные труды по русскому языку. - М. : Языки славянской культуры, 2002. - 888 с.
16. Mateus H. M., Duarte I., Faria I. H. Gramática da Lingua Portuguesa. -Lisboa : Editorial Caminho Mateus, 2003. - 1130 p.
