CC BY
327
УДК 070 (091)
Н. М. Сперанская*
ПЕРИОДИЧЕСКИЕ ИЗДАНИЯ НА ФРАНЦУЗСКОМ ЯЗЫКЕ В РОССИИ В ПЕРВОЙ ТРЕТИ XIX В.
Некоторые из франкоязычных периодических изданий, выходивших в России, привлекали внимание исследователей, однако до сих пор нет работы, которая описывала бы их совокупность. Не претендуя восполнить эту лакуну, мы предлагаем краткий обзор изданий первой трети XIX в. Оставляя в стороне специальные журналы (академические, научно-технические и музыкальные), мы представили издания, обращенные к широкой публике, т. е. официальные и литературно-художественные. История самого долговечного издания на французском языке — газеты Министерства иностранных дел «Journal de St.-Petersbourg» — основана на документах Архива внешней политики Российской империи.
Ключевые слова: газеты, журналы, французский язык, франкоязычная периодика, пресса, журналистика, XIX век, Journal de St.-Petersbourg.
N. M. Speranskaia Francophone Periodicals in Russia in the Early XIX Century
Some of the periodicals published in Russia in french have been a subject of research, but there was no work to that would describe them in whole. Not attempting to fill in this gap, we show a brief survey of the periodicals that appeared between 1807 and 1833. Leaving aside special periodicals (academic, scientific, technical or musical), we present the ones that were addressed to the public (official, literary and artistic). The history of the most long-living periodical, «Journal de St.-Petersbourg» published by Russia's Foreign Ministry, is based on the Archives of the Foreign Policy of the Russian Empire (AVPRI).
Keywords: newspapers, journals, french language, francophone periodicals, press, journalism, XIX century, Journal de St.-Petersbourg.
Материал, который мы хотим предложить, не отражает непосредственно влияния французской философской мысли на русскую культуру, однако помещение его в настоящем тематическом блоке не кажется совершенно не-
* Наталия Михайловна Сперанская — кандидат филологических наук, заведующая сектором Отдела редких книг Российской национальной библиотеки, [email protected].
уместным. Газеты и журналы на французском языке, выходившие в России, предназначались частью для иностранцев, живших в двух столицах, а частью — для образованной русской публики. Появление этой периодики стало одним из результатов соприкосновения с Европой Века Разума, а ее бытование в России — примечательное явление, важное свидетельство заимствования определенной социо-культурной практики. Оно образует неотъемлемую часть культурного контекста, в котором существовала российская интеллектуальная элита, сформировавшаяся под существенным влиянием французской литературы и философии.
Хотя некоторые из франкоязычных периодических изданий, выходивших в России, привлекали внимание исследователей, до сих пор нет работы, которая описывала бы их совокупность. Не претендуя восполнить здесь эту лакуну, мы предлагаем краткий обзор изданий первой трети XIX в.
Франкоязычные журналы появились в России в XVIII в., причем первый из них — «Caméléon littéraire» (1755) — раньше первого русского литературного журнала, «Ежемесячных сочинений» (1755-1764). Спрос на эти издания был невелик, а сами они недолговечны. В 1786 г. печатался «Le Mercure de Russie», в 1798-1800 гг. — «Journal littéraire de Saint-Pétersbourg». Все они выходили в Петербурге и были по большей части посвящены французским литературным новинкам. В Москве в 1761 г. печатался «Journal des sciences et des arts», публиковавший рецензии на новые французские и английские книги.
Эти издания выпускались частными лицами (хотя в большинстве случаев при поддержке влиятельных особ), преимущественно выходцами из Франции. Чуть более долговечной оказалась французская версия официальных «С.-Петербургских ведомостей», издававшаяся в годы Семилетней войны (1756-1759); отметим, что «С.-Петербургские ведомости», главная российская официальная газета, выпускавшаяся Академией наук, во все годы своего существования имела немецкоязычную версию, «Sankt-Petersburgische Zeitung», которая начала выходить годом раньше «Ведомостей», в 1727 г. [23; 46; 11; 45; 49; 13; 47].
В XIX в. первым изданием на французском языке, если не считать чисто музыкального журнала «Troubadour du Nord», стал «Journal du Nord», предпринятый Министерством иностранных дел с целью опровержения наполеоновской прессы. Этот журнал менял название и просуществовал до 1918 г. (в 1813-1824 гг. он назывался «Conservateur impartial», в 1825-1914-м — «Journal de St.-Pétersbourg», в 1914-1918-м — «Journal de Pétrograd»). В 1820 г. в Одессе начал издаваться «Messager de la Russie méridionale», вскоре переименованный в «Journal d'Odessa» и издававшийся до 1881 г. В 1828-1829 гг. в Москве выходил «Bulletin du Nord», объявивший своей целью познакомить Европу с российскими достижениями в словесности и науках. В 1829 г. в Петербурге появился салонный листок «Le Furet, journal de littérature et des théâtres». Меняя редакторов и название (с середины 1831 г. — «Le Miroir»), он выходил до 1833 г. В подражание ему в 1830 г. «Северная пчела» предприняла попытку завести французское приложение, «Supplément à l'Abeille du Nord».
Таковы издания, о которых мы расскажем ниже. Мы оставим в стороне музыкальные журналы («Le Troubadour du Nord» О.-Ж. Дальмаса, 1804-1811,
и «La Harpe du Nord» Ф. Заценхофена, 1822-1829), а также научно-технические издания («Journal des voies de соттишсайоп»/«Журнал путей сообщения», 1826-1842 [см. 38], «Mémoires de la socété des naturalistes de l'université Impériale de Moscou», 1806-1823, и «Bulletin» того же общества, 1829-1906), а также периодические издания Академии наук, которые выходили на французском языке начиная с 1826 г.
Периодическое издание российского Министерства иностранных дел, которое просуществовало до 1918 г., начало выходить в 1807 г. под названием «Journal du Nord» («Северная газета» или «Северный журнал»). Целью этого издания было «открытие способов к обнародованию на французском языке возражений на разные писания французского правительства, когда почти вся Европа покорена была оружию сего государства» [20, л. 136-138 об.]. Для печатания «Journal du Nord» из Брауншвейга был выписан типограф Александр Плюшар.
Трудно определить, следует ли считать «Journal du Nord» журналом или газетой. Он выходил четыре раза в месяц, форматом in-8o, на 16 страницах, и содержал заграничные политические известия, подробные отчеты о движениях русской армии и острые антинаполеоновские памфлеты. Однако через семь месяцев после начала издания был заключен Тильзитский мир, и всякая критика Франции была прекращена. Естественно, интерес читателей к журналу сразу упал. В первые месяцы издания, до Тильзитского мира, редактором «Journal du Nord» был Ян Потоцкий, а затем — французский эмигрант маркиз де Мемон (Mesmon) [8; 27; 28; 48].
Архив журнала показывает, что число его подписчиков было необычайно мало — около 450 за пять лет [20, л. 74, 80-80 об.]. Преобразование «Journal du Nord» в новое издание, с более широкой и амбициозной программой, стало в значительной степени результатом усилий С. С. Уварова, в те годы попечителя С.-Петербургского учебного округа, с 1818 г. президента Академии наук (а позже министра народного просвещения).
С 1 января 1813 г. вместо «Journal du Nord» стала выходить — дважды в неделю, на четырех страницах in-4o — газета «Conservateur Impartial» («Беспристрастный консерватор»). В первый год издания ее редактировал Г.-Т. фон Фабер, уроженец Риги, публицист, а затем дипломат. Его письма директору Коллегии иностранных дел П. Я. Убри показывают, что, стремясь публиковать самые свежие военные известия, «Conservateur» конкурировал с другими изданиями: с только что организованными «Der Patriot», «Русским инвалидом» и «Сыном Отечества», а также с газетой Министерства внутренних дел «Северная почта» и с «St. Petersburgische Zeitung» [22, л. 36]. В конце 1813 г. Фабер подал в отставку, и издателем был назначен француз аббат Манген (Manguin), ранее бывший домашним учителем С. С. Уварова.
В 1813 и 1814 гг. «Conservateur» позиционировал себя почти как европейское издание, обращаясь к читателям тех стран, которые пересекала российская армия, — Германии, Швейцарии и Франции. В этот период и позже в издании помещались материалы на культурные темы, в том числе несколько статей о русской литературе; явственно ощущалось участие в редактировании газеты Уварова [см. 17, с. 630-655].
То обстоятельство, что газета издается Министерством иностранных дел, не указывалось на ее страницах (как позже не указывалось это и в «Journal de St.-Pétersbourg»). Интересно, например, что И. И. Дмитриев, не рядовой читатель, а в прошлом министр юстиции, писал о «Conservateur»: «...здесь говорят, будто это официальная газета, издаваемая будто под особенным надзором президента Академии Наук» [32, с. 418].
Число подписчиков на «Conservateur» по сравнению с «Journal du Nord» резко повысилось. В первый год, 1813, газета имела 624 подписчиков на год и 594 на полгода, в 1814 — около 1000; затем их число постепенно снижалось до 600 [20, л. 256-263, 412-413]. Разумеется, эти цифры очень малы в сравнении с тиражами европейских газет, но они отражают реальность, т. е. размеры читательской аудитории. О распространении бесплатных экземпляров «Conservateur» в столице мы скажем ниже; документ о распространении 100 экземпляров за границей датирован 1813 г. и несомненно относится только к военному времени [20, л. 250].
Отдел «Внутренние известия» в «Conservateur» был значительно меньше, чем отдел известий заграничных — «Nouvelles de l'extérieur», — которым открывалось издание. Исключений из этого правила не делалось, так что, например, сообщение о наводнении 7 ноября 1824 г. оказалось на четвертой странице газеты — не только после трех страниц заграничных новостей, но и после почти целой страницы, отведенной под анонс новой газеты, «Journal de St.-Pétersbourg» [34].
Следующее по времени издание — газета «Messager de la Russie méridionale» («Вестник Южной России») — появилось в 1820 г., а в ноябре 1823 г. изменило свое название на «Journal d'Odessa» («Одесская газета»). Редактируемая частными лицами (Ф. Даваллоном, А. Левшиным, М. Розбергом и др.), газета находилась под контролем губернатора. С 1827-го по 1830 г. она выходила на двух языках, причем в русской и во французской колонках помещались разные статьи. С 1831 г. издания разделились, «Journal d'Odessa» выходил до 1881, а «Одесский вестник» — до 1893 г.
Кроме коммерческой и экономической информации, статей о промышленности, торговле, истории и археологии южных областей, «Journal d'Odessa» печатал политические новости, заимствованные из столичных официальных газет. Довольно богат был культурный отдел. По-русски печатались рецензии на спектакли одесского театра, а на французском — «Antiquités» (известия об археологических находках черноморского побережья) и описания путешествий. Литературные новости также отдавали предпочтение «полуденной» теме [см. 16; 4].
Петербургский «Сын Отечества и Северный архив» удивлялся печатанию материалов на разных языках в одном листке и обсуждал «разность просвещения между <...> разноплеменниками»:
Молодой человек. Вот также отличная газета, обязанная своим существованием просвещенному начальнику новороссийских провинций: я говорю об «Одесском вестнике».
Пожилой человек. Ваша правда. Газета хороша; но она представляет едва ли не первый пример, чтоб на одном листе, под одним заглавием печатались на двух
языках различные вещи. Для знающего французский и русский язык это двойная выгода, ибо он получает вдвое более известий за ту же цену или две газеты, а для незнающих двух языков это род мистификации: глаз видит да зуб неймет!
Молодой человек. Это делается для того, чтоб угодить и русским, и иностранцам, из коих составлен город Одесса. Занимательное для русских не всегда нравится иностранцам и обратно. К тому ж разность просвещения между сими разноплеменниками также ощутительна.
Пожилой человек. Цель издания могла быть эта; но кажется, что гг. издатели в расчетах иногда ошибаются. Лучшие статьи печатаются на французском языке, как будто бы город Одесса был ученый и литературный! Одесса город коммерческий, а в коммерческих городах не музам приносится тучная жертва. Издателям (если они русские) нарочно надлежало бы печатать лучшее на русском языке, чтоб возбуждать в любителях просвещения и литературы охоту сперва по-русски разбирать, а после того и читать. Иностранные жители Одессы образованием не выше русских: в этом кажется нельзя сомневаться.
Молодой человек. А лучше всего было бы печатать одно и то же по-русски и по-французски.
Пожилой человек. Или издавать особыми листами французскую и русскую газету.
Молодой человек. Тогда бы русская газета не нашла столько читателей [9, с. 53-54].
В конце 1824 г. министр иностранных дел К. В. Нессельроде разослал циркулярное письмо другим министрам, прося сообщать ему лично факты, достойные внимания широкой публики, для предпринимаемого его ведомством нового издания. Мы приведем его в переводе, отмечая сделанную министром правку, и самую важную формулировку в оригинале:
Министерство иностранных дел получило разрешение Его Императорского Величества издавать в 1825 г., под названием «Политический и литературный журнал», листок на французском языке, который должен служить продолжением заменить собой «Conservateur». Направляя его проект В[ашему] Пр[евосходительству], я льщу себя надеждой, что вы найдете в нем двойную цель, которую мы поставили перед собой: облегчить нашей публике знакомство с политическими и коммерческими событими в мире, печатая наиболее достойные внимания и доверия известия на самом распространенном в мире языке; а также дать внешним читателям полные и подлинные сведения о внутреннем состоянии Империи, о распоряжениях нашего правительства, а также обо всем, что могло бы свидетельствовать в глазах Европы об истинных успехах у нас общественного порядка цивилизации в России (.. .faciliter à notre public les moyens d'information sur les événements du monde politique et commercial, en publiant les nouvelles, les plus dignes d'attention et de confiance, dans l'idiome le plus universellement répandu; et celui d'offrir aux lecteurs du dehors des renseignements complets et authentiques sur l'état intérieur de l'Empire, sur les actes de notre gouv [ernemen] t, de même que sur tout ce qui servirait à constater aux yeux de l'Europe, les veritables progrès de l'ordre social parmi nous la civilisation en Russie) [20, л. 396-396 об.].
Аналогичное предложение, с просьбой распространить по возможности подписку на новое издание, было разослано главам губерний. В архиве сохранились ответы от трех губернаторов, запрашивающие в общей сложности подписку на четыре комплекта [21, л. 28-32].
Итак, с января 1825 г., три раза в неделю вместо двух, форматом в лист стал выходить «Journal de St.-Pétersbourg» (в XIX в. это название переводили как «С.-Петербургский журнал»; мы будем пользоваться современным термином «газета», но употребляя название «Journal.» без перевода, будем считать его существительным мужского рода, как во французском языке).
Гораздо более обширным стал отдел внутренних известий, содержавший императорские приказы по армии, сведения о перемещениях двора, жалованиях чинов и награждениях, а также статьи о торговле, навигации и таможне, отчеты о заседаниях научных и благотворительных обществ, описания губерний и их промышленности. В нижней части листа располагался фельетон, содержавший «Смесь», путешествия, театральные и книжные обозрения и даже парижские моды. Однако этот раздел был насыщенным лишь в первый год издания.
Выше мы сказали, что в «Conservateur impartial» раздел внешних известий открывал газету, и никакие внутренние события не меняли этого порядка. Это положение поначалу сохранилось и в «Journal de St.-Pétersbourg». Когда стало известно о смерти в Таганроге Александра I и «Journal» вышел в траурной рамке, редакторы не сочли возможным отступить от заведенного порядка, и новость была помещена во внутренние известия («Nouvelles de l'intérieur»), на третьей странице [40]. Начальство, вероятно, спохватилось слишком поздно, но приняло решение, которое также скорее всего не предполагало отступлений: разделы поменялись местами, и «Внутренние известия» стали открывать газету.
Общее число экземпляров «Journal de St.-Pétersbourg», распространяемых по подписке и бесплатно, в 1825 г. составляло 1016. Список подписчиков на этот год состоит почти исключительно из русских имен, придворных и чиновников разных уровней. Здесь же указано, что 100 экз. распределяются бесплатно [21, л. 33-34]. Адресатами этой рассылки, несомненно, были те же лица и учреждения, что перечислены в составленном годом ранее «Списке экземпляров Conservateur для бесплатной рассылки на 1824 год» [21, л. 27, ориг. по-франц.]. В 1824 г. число бесплатных экземпляров составляло 127. Больше четырех экземпляров получали Канцелярия (вероятно, министра иностранных дел, 30 экз.), Коллегия иностранных дел (15 экз.) и куратор газеты (10 экз.). Российские дипломатические миссии за границей получали по одному экземпляру. А иностранные миссии в Петербурге, возможно, получали газету из числа тех, что направлялись в Канцелярию и Коллегию.
В соответствии с Цензурным уставом 1828 г. «Journal de St.-Pétersbourg» не подлежал общей цензуре, а цензуровался самим Министерством иностранных дел. Таким образом, печатавшиеся здесь материалы считались прошедшими цензуру и могли перепечатываться частными изданиями. Начиная с 1818 г. число журналов и газет, которым разрешалось помещение политических новостей, постепенно уменьшалось. К 1833 г. только три из двадцати шести частных изданий имели это право [15, с. 100]. Они могли заимствовать политические известия из официальных изданий — «Journal de St.-Pétersbourg», «Русского инвалида» и «С.-Петербургских ведомостей».
Куратор, имевший общий надзор за выпуском «Journal de St.-Pétersbourg», был вместе с тем его цензором, подписывавшим корректурные листы в печать.
В 1823-1826 гг. эту должность исполнял Д. П. Северин, а с 1827 до 1846 г. граф Лаваль (Jean Charles François de Laval de la Loubrerie, в России Иван Степанович Лаваль), начальник Третьей экспедиции Министерства иностранных дел, где готовились выдержки из европейских газет для императора.
Редакторами газеты с 1825 до 1829 г. были чиновники министерства — Александр Дмитриевич Улыбышев [29], француз граф Эдуар де Сансе (Edоuard de Sancé), незадолго до того поступивший на русскую службу, и историк Федор Павлович (Фридрих фон) Аделунг. В 1829 г. Сансе стал единоличным редактором и оставался в этой должности до 1855 г. [6].
В самой газете не упоминались ни имена членов редакции, ни даже название издающего ее ведомства, однако другие газеты и журналы, анонсируя в конце каждого года издания на следующий, указывали, что «Journal de St.-Pétersbourg» выпускается Министерством иностранных дел.
Автор единственной известной нам зарубежной работы о «Journal de St.-Pétersbourg», Хубертус Ян, указывает, что в европейских библиотеках эта газета представлена очень мало, следовательно, невелико было ее распространение. Что же касается представления дипломатической и политической информации, Ян справедливо отмечает, что она сопровождалась минимумом комментариев, почти всегда сводясь к самой сухой констатации фактов [39, c. 275]. Однако, поскольку французский язык сужал аудиторию газеты, иногда в ней помещались известия, не предназначавшиеся для широкой публики. Примером может служить публикация речи, произнесенной Николаем I перед депутатами Варшавского сейма в 1835 г., — речи, которая вызвала скандал в Европе и не появлялась в русской печати до 1872 г. [18, с. 357-358].
А. Д. Улыбышев, позднее ставший известным своей книгой о Моцарте, изданной в Москве на французском языке, поместил в «Journal de St.-Pétersbourg» около сорока статей о музыке, литературе и театре. Как большинство статей в этой газете, они не были подписаны, но его авторство подтверждается многочисленными свидетельствами. Его статьи о музыке были одними из первых образцов профессиональной музыкальной критики в России. Литературные обзоры были посвящены преимущественно европейским книгам, но несколько рецензий сообщали о новинках российской словесности — сочинениях И. И. Козлова, И. И. Дмитриева и И. А. Крылова, и содержали обширные цитаты на русском языке. Но в 1829 г. эти статьи прекратились. Улыбышев напечатал несколько заметок в газете «Le Furet» (о ней см. ниже), а в 1830 г. вышел в отставку и уехал из Петербурга. После этого оригинальные статьи о русской культурной жизни прекратились в «Journal de St.-Pétersbourg» на целых двадцать лет, до середины 1850-х гг. (В 1840-1846 и 1853-1855 гг. выходили «Notices sur la Russie, publiées sous le titre de Supplémens d'intérieur au Journal de St.-Pétersbourg»; они были очень небольшими, два выпуска в месяц по 8 страниц in-8o, касались науки, промышленности, сельского хозяйства, торговли и транспорта, благотворительности, финансовой системы, содержали статистические отчеты и этнографические очерки народностей империи, но специальной культурной рубрики не существовало).
В статье «Сына Отечества» в форме диалога Пожилого и Молодого человека, уже цитированной нами выше, за обсуждением «Journal d'Odessa» следовал такой пассаж:
Молодой человек. Вот газета, Journal de St. Pétersbourgpolitique et littéraire, которая могла бы сделаться провозвестницей славы России и быть одною из самых занимательнейших газет в Европе, знакомя иностранцев с Россиею. Теперь она составляется из вырезок иностранных журналов и газет, и только в военное время любопытна для иностранцев по официальным статьям. Но если б, вместо того, чтоб наполнять листы парламентскими прениями, которые для русских ни мало не занимательны, а иностранцам давно известны, равно как и русским, ищущим этого в иностранных журналах, — если б вместо этих длинных вырезок, стали помещать в Journal de St. P<étersbourg> статьи о России, переводя оные из русских газет и журналов, тогда бы газета сделалась тем, чем она быть должна. Иностранцы, ищущие ныне повсюду сведений о России, приняли бы ее с восторгом. Равномерно, если б, вместо вырезок из литературных французских журналов, помещаемы были литературные известия о России, русская библиография, взгляд на ход русского просвещения, промышленности и т. п., тогда бы иностранцы имели к нам более уважения, увидев, что и мы не дремлем, что и мы подвигаемся вперед вместе с человечеством. Но теперь Journal de St. Pétersb<ourg> издается единственно для России, когда Россия, имея множество газет на русском языке и кроме того впуская в свои пределы множество иностранных, не находит для себя пищи в собрании известий, знакомых из других газет. И так решительно можно сказать, что одна только официальная часть поддерживает сию газету, которая в отношении литературном не имеет никакой самостоятельности и оригинальности.
Молодой человек <так>. Подлинно жаль, что имея средства, мы не хотим позаботиться о том, чтоб знакомить иностранцев с нашим любезным отечеством. У нас много людей с дарованиями и образованных прекрасно пишут по-французски. Если б они захотели работать, то верно в газете им не отказали бы места для напечатания известий статистических, исторических, библиографических. [9, с. 56-57].
Этот отрывок требует двух комментариев. Во-первых, «Journal de St.-Pétersbourg» действительно целыми страницами перепечатывал из английских и французских газет прения в парламентах этих стран (чаще не по острым международным, а по сугубо внутренним вопросам). Во-вторых, на иностранные газеты действительно можно было подписаться, но за более высокую цену. Так, в конце 1830 г. в газетной экспедиции Московского почтамта можно было оформить подписку на 46 иностранных газет и журналов на немецком языке, 36 на французском и 9 на английском. Годовая подписка на «Allgemeine Zeitung» стоила 115 руб., «Journal des Débats» 200 руб., «Moniteur universel» 440 руб., «The Globe» 700 руб. (для сравнения, «Journal de St.-Pétersbourg» стоил 35 руб., «Le Furet» 30 руб., «С.-Петербургские ведомости» или «Сын Отечества» — 40 руб. [см. 26]; «Перечень иностранным газетам и периодическим сочинениям Московского почтамта. на 1831 год» сохранился в подшивке «Северной пчелы» в Государственной публичной исторической библиотеке в Москве).
На статью в «Сыне Отечества» обратил внимание сенатор П. Г. Дивов, в 1807-1810 гг. отвечавший за издание «Journal du Nord». Он обратился к Нессельроде со следующим письмом:
Господин граф,
неприличная манера, в какой редактор Сына Отечества № 15 позволяет себе говорить об официальном правительственном журнале, заслуживает серьезного внимания Вашего Сиятельства. Мало того, что он бранится, но еще и дерзко позволяет себе указывать правительству обязанность идти в ногу со временем, иными словами — на всех парусах спешить в гавань либерализма, туда, где вынашиваются конституции и все разрушительные идеи, печальные детища нашего хваленого века. Вот как готовят умы к потрясениям, подобным 14 декабря. Я почитаю своим долгом просить Ваше Сиятельство представить этот предмет Его Императорскому Величеству, чтобы Он Сам мог судить о небрежности цензора и дерзости редактора, под личиной интереса к русской литературе позволяющего себе публично критиковать учреждение, начало которому было положено обстоятельствами 1805 года и которое <с тех пор> оставалось в пределах, начертанных для него правительством [7, л. 1-1 об., ориг. по-франц.].
«Сын Отечества» напечатал еще одну часть статьи «Дух русских журналов», но окончания не последовало.
Единственный журнал из нашего списка изданий — «Bulletin du Nord, journal scientifique et littéraire» («Северные известия, научный и литературный журнал»). Он выпускался раз в месяц с января 1828 по декабрь 1829 гг. Ле-куантом де Лаво (G. Le Cointe de Laveau), секретарем Московского общества естествоиспытателей. Объявленной целью журнала было «познакомить другие государства Европы с состоянием словесности и наук в России», что необходимо с тех пор, как «науки процветают приблизительно с равным успехом у всех цивилизованных народов, а эта страна [Россия] привлекает к себе особенное внимание» [33]. Издание поддерживал московский губернатор князь Д. В. Голицын.
«Bulletin du Nord» печатал статьи о русской истории, современной российской словесности и ее истоках, переводы стихов и прозы. Иногда журнал вступал в диалог с другими изданиями и авторами, например, отвечая на статьи в «Journal de St.-Pétersbourg» [37; 44] или обращаясь к А. С. Пушкину с пожеланием — как делали и другие журналисты — воспеть российские победы в войне с Персией [43]. Издатель журнала был близок к «Московскому телеграфу», переводя помещаемые там статьи почти в каждом из своих номеров.
В начале 1829 г. «Journal de St.-Pétersbourg» писал, что «некоторые европейские журналы заимствуют материалы из Bulletin du Nord» [41]. У нас не было возможности в этом удостовериться, также мы не располагаем фактами о подписке на журнал из-за границы, но в июле 1829 г. «Московский телеграф» с сожалением констатировал, что у «Bulletin» меньше ста подписчиков, «почти все < — > французы, живущие в России». Причиной остановки журнала, по мнению Н. А. Полевого, было то обстоятельствj, что «русские не читают своего по-французски» [19].
Газета «Le Furet, journal de littérature et des théâtres» («Проныра <букв. — хорек>, литературная и театральная газета») начала выходить в июле 1829 г. Ее издателем был Шарль де Сен-Жюльен, секретарь графа Лаваля (который, напомним, курировал издание «Journal de St.-Pétersbourg»). Выходивший два раза в неделю на четырех страницах, «Furet» перепечатывал из парижских
журналов последние произведения французской словесности, иногда помещал зарисовки петербургской жизни и стихи издателя, но главной новостью были обзоры спектаклей петербургской французской и итальянской трупп.
Разрешенные цензурным уставом 1828 г., театральные рецензии были новостью в тогдашней русской печати. А поскольку императорская французская труппа занимала особое положение — Николай I очень интересовался ее постановками (в основном комедий и водевилей), — появление частной газеты с постояной рубрикой, включавшей критику этих актеров, было удивительно. Вероятно, следует доверять воспоминаниям мемуариста, писавшего, что «Furet» «имел счастье быть читаемым постоянно государыней императрицей» [3, с. 256].
Газета издавалась, скорее всего, на средства Лавалей. Число подписчиков составляло, по всей видимости, несколько сотен, но вряд ли значительно превосходило 300 (такое число подписчиков было указано в объявлении как необходимое для начала издания [см. 42]). «Furet» открыл рубрику «Эхо русской литературы» и попытался включиться в русскую журнальную полемику. В конце 1830 г. начальнику III Отделения, а возможно, самому императору не понравилась появлявшаяся в «Furet» критика одной из французских актрис, и редактору запретили печатать театральные рецензии [30]. Другой причиной, по которой Сен-Жюльен утратил интерес к изданию, было получение им места в Петербургском университете [31]. Весной 1831 г. газета перешла к другому редактору, Огюсту Сен-Тома. В 1832 г. она сменила название на «Le Miroir» («Зеркало»), затем перешла к вдове Плюшар и прекратила существование в середине 1833 г.
Два издания выступали конкурентами «Furet/Miroir». В 1830 г. «Северная пчела» предприняла выпуск листка на французском языке, состоявшего только из театральных рецензий — «Supplément à l'Abeille du Nord» («Приложение к Северной пчеле»), но появилось только восемь номеров. Другой соперник был, напротив, более могущественным и скорее всего стал причиной прекращения «Miroir». Это был журнал «Revue Étrangère» («Иностранный журнал»), предпринятый в 1832 г. придворными книгопродавцами Беллизаром и Дюфу-ром. Их предприятие было поставлено на прочную основу, журнал печатал французские литературные новинки, иногда даже раньше, чем они появлялись в Париже, и выходил больше тридцати лет, до 1864 г. [10].
Упомянув 1860-е гг., назовем имена франкоязычных изданий для широкой публики, которые выходили во второй половине XIX ва. Это «Messager de St.-Pétersbourg» (1841-1850); «Artiste russe» (1846-1848); «Dimanche» (1857-1858); «Revue amusante» (1864-1865); «Le Grelot» (1865-1866); «Le Courrier russe» (1866-1871); «La Néva» (1872-1873); «Agence générale russe de télégrammes et de correspondance» (1876-1881); «Le monde musical»/«Музыкальный свет» (1847-1878).
Заканчивая наш краткий обзор, сделаем несколько общих наблюдений.
Мы видели, что причиной использования французского языка для официального издания Министерства иностранных дел был тот факт, что французский был языком дипломатии. «Journal d'Odessa» выпускался в крупном коммерческом центре, морском порту, и был предназначен для интернациональной аудитории. «Bulletin du Nord» объявил своей целью познакомить Европу
с русской литературой. «Le Furet» с его рецензиями на спектакли столичной французской труппы был разрешен, возможно, в качестве эксперимента и предназначен для узкого круга.
Причина того, что в начале XIX в. русской образованной публике предлагались журналы на французском языке, очевидна: в это время русским дворянам было едва ли не более привычно читать по-французски, чем по-русски (применительно к женщинам это несомненно так). Однако существование франкоязычной периодики в течение всего XIX в. показывает, что и в последующие годы роль французского языка оставалась высока.
Еще одна причиной использования французского языка — возможность быть услышанными за границей. Также следует напомнить, что до конца века в Петербурге существовал театр, четыре раза в неделю дававший спектакли на французском языке и три раза — на немецком. На немецком языке выходили также газеты и журналы. Их тиражи, насколько нам известно, были больше французских, что неудивительно, учитывая большую численность немецкой колонии (Г. Л. Аттенгофер в своем «Медико-топографическом описании Санктпетербурга» называет такие цифры для конца 1810-х гг.: 23 612 немцев и 4000 французов, считая вместе принявших и не принявших российское подданство [1, с. 112-113; см. также 14]. Кроме «St.-Petersburgische Zeitung», которая выходила с 1727 по 1914 гг., в первой половине XIX в. на немецком языке издавалось еще несколько газет: «St.-Petersburgische Handels-Zeitung» (1803-1804, 1825-1860), «St.-Petersburgische Senats-Zeitung» (1809-1826), «Der russische Inwalide» (1813-1821) в Петербурге, «Moskauische Zeitung» (1811-1812) в Москве и несколько газет в Прибалтийских губерниях. Немецкой версии «Ведомостей» посвящена книга [35]. См. также [25].
«Литературная газета» Пушкина — Дельвига в одной из своих статей назвала читателей «Le Furet» «русско-французской публикой» [12]. Что это означало? Переводы русских литературных произведений, сопровождавшиеся объяснением имен, названий и реалий, могли быть адресованы только французскому читателю (вероятнее всего, французской колонии обеих столиц). Это для него редактор объяснял, что «Дуня» — краткая форма имени «Евдокия», а «le télègue» — крестьянская повозка. При этом в анонсах и коммерческих объявлениях названия книг и товаров часто приводились только по-русски. Другие статьи — такие как рецензии на спектакли русского театра или критические разборы русских книг — на первый взгляд кажутся предназначенными только русским читателям, но все это могло быть интересно как русским, привыкшим читать? — а также говорить и думать — по-французски, так и французам, живущим в России и владеющим русским языком.
Известно, что? говоря о русской культуре XVIII-XIX веков, которая начала складываться после петровских преобразований и усваивала европейские образцы, мы имеем в виду культуру почти исключительно дворянскую. Бытование франкоязычной периодики в России позволяет рассмотреть определенный аспект этой культуры — практику применения французского языка и ее пределы.
Из письма Нессельроде об издании «Journal de St.-Pétersbourg» видно, что в 1824 г., когда разрабатывался план газеты, считалось вполне естественным, чтобы «наша публика» извещалась о международных событиях «на самом рас-
пространенном в мире языке». Владение же французским было прерогативой дворянства, т. е. именно оно и составляло, с точки зрения издателей газеты, русскую публику. Спустя три десятилетия, в 1858 г., когда подписывался договор об аренде газеты с частным издателем С. Дюфуром (с этого времени «Journal de St.-Pétersbourg» перестал быть официальным изданием, хотя продолжал оставаться под общим контролем министерства), формулировка почти не изменилась:
Журнал этот издается на французском языке; он должен сообщать русской публике самые свежие известия об иностранных политических происшествиях, а заграничным читателям главные правительственные меры и официальные акты, равно как любопытные сведения о промышленности и торговле России, о литературе, театрах, библиографии России и проч. (курсив мой. — Н. С.) [цит. по 5, с. 168].
Упомянув вторую половину XIX в., процитируем свидетельство А. Н. Бенуа, который писал о последних годах жизни своего отца, Н. Л. Бенуа (ум. в 1898 г.):
По утрам за кофием он неизменно прочитывал номер издававшейся в Петербурге французской газеты «Journal de St.-Pétersbourg» (специально издававшейся при субсидии правительства для информации дипломатического корпуса и «заграницы») [2, с. 237].
Ремарка о целевой аудитории газеты отражает двусмысленность, которая всегда существовала относительно официального печатного органа Российской империи, выходящего на французском языке, и отчасти опровергается тем фактом, что Николай Леонтьевич Бенуа не был ни иностранцем, ни дипломатом. Однако он родился в Петербурге в семье француза, придворного метрдотеля Луи Жюля Бенуа. Это обращает нас к вопросу об истории французской колонии в Петербурге и ее роли и месте в русской культуре. Будем надеяться, что ее история для XIX в. будет однажды написана, как в значительной части ее можно считать написанной для века XVIII [36; биографическая справка о Л. Ж. Бенуа см. 36, t. 1, p. 67], и феномен франкоязычной прессы дает некоторые предварительные штрихи для этой картины.
В заключение скажем еще несколько слов о сообщении «внешним читателям» об «истинных успехах <...> цивилизации в России».
Мы уже упомянули, что не только газета Министерства иностранных дел, но все газеты и журналы, официальные и частные, выходившие в России на французском языке в XIX в., объявляли одной из главных своих задач познакомить Европу с Россией, рассказать «наконец» правду о стране, о которой на Западе печатают много вымыслов и небылиц. Но судьба этих изданий показывает, что, кто бы ни составлял большую часть их подписчиков, известия о России интересовали их меньше, чем новости из-за рубежа. В 1812 г., когда обсуждалось новое название для газеты Министерства иностранных дел, Александр Плюшар подал мнение, что название «Дух заграничных газет» («L'Esprit des gazettes étrangères») было бы более привлекательно для публики [21, л. 147]. Вероятно, он был прав: мы рассказали об упадке «Bulletin du Nord» и тридцатилетнем успешном ходе «Revue Étrangère».
Однако абсолютно справедливыми были упреки автора статьи в «Сыне Отечества» (Н. И. Греча?). Если частному журналу действительно трудно было просуществовать на подписку, печатая по-французски статьи о русской литературе и истории, то эта задача была вполне осуществима для правительственного издания. Газета внешнеполитического ведомства с самого начала ориентировалась на французский официальный орган, «Moniteur universel». Но там раздел «Смесь» («Variétés») составлялся не из заимствованных, а по большей части из «домашних» культурных новостей. Регулярно появлялась рубрика «Литература», где печатались рецензии на наиболее заметные новые книги.
В 1828 г. Н. Б. Голицын напечатал в «Bulletin du Nord» реплику на одну из музыкальных статей А. Д. Улыбышева в «Journal de St.-Pétersbourg». Отвечая, Улыбышев написал, что в полуофициальном издании, как он определил статус газеты, «какая бы то ни было полемика исключена (курсив мой. — Н. С.)» [37; 44]. Однако дело не только в полемике, которую к тому же вовсе не обязательно повлекли бы за собой статьи о литературе. Мы уже сказали, что «Journal de St.-Pétersbourg» был настолько сух, что даже политические события снабжались в нем минимальным комментарием, а чаще не имели никакого. Конечно, одной стороной проблемы был справедливо отмеченный «Сыном Отечества» недостаток авторов. Но с другой стороны, представить себе регулярную рубрику, посвященную такому «необязательному» и субъективному предмету, как художественное сочинительство, в официальном российском издании почти невозможно. В этом смысле «Journal de St.-Pétersbourg» был схож с «С.-Петербургскими ведомостями», как в русской, так и в немецкой версиях. Автор вышедшей во Франкфурте еще 1795 г. книги «Über Zeitungen» Иоахим фон Шварцкопф, называя иностранные новости «St.-Petersburgische Zeitung» скудными и односторонними, иронизировал, что «тем интереснее» информация о событиях внутри страны — длинные перечни назначений на военные и гражданские должности [25, c. 43].
Привычка к отсутствию гласности, стремление скрывать общественные бедствия и любые новости резко негативного характера приводили к тому, что сообщение о страшном наводнении в столице оказывалось на четвертой полосе газеты, а о смерти императора — на третьей. Из-за необходимости соответствовать цензурным условиям колонки заполнялись прениями в английском и французском парламентах, а внутренняя неофициальная часть — сообщениями экономического, а то и хозяйственно-бытового характера («метод выращивания картофеля в подвале» или «средство для предотвращения самовозгорания строительного леса» [40]).
Приведенная нами жалоба П. Г. Дивова на «Сын Отечества» представляла собой обычный для российских властей начальственный окрик, одергивающий журналистов, которые позволили себе обсуждать редакционную политику официального издания. Но ее резкость скорее всего была обусловлена справедливостью высказанных в журнале упреков: перестав писать об «успехах цивилизации в России», «Journal de St.-Pétersbourg» не выполнял одной из двух задач, которые сам изначально декларировал.
ЛИТЕРАТУРА
1. Аттенофер Г. Л. Медико-топографическое описание Санктпетербурга. — СПб.: Печ. при Имп. Академии Наук, 1820.
2. Бенуа А. Н. Мои воспоминания: В 5 кн: в 2 т. — М.: Наука, 1990. — Т. 2.
3. Бурнашев В. П. Мое знакомство с А. Ф. Воейковым и его пятничные литературные собрания // Русский вестник. — 1871. — № 9. — C. 250-283.
4. Гребцова И. С. Периодическая печать в общественном развитии Южного степного региона Российской империи (вторая треть XIX века). — Одесса: Астропринт, 2002.
5. Гринченко Н. А. Из издательской истории «Journal de Saint-Pétersbourg» (18251917) // Петербург газетный: 1711-1917. — Тюмень, 2009. — С. 164-173.
6. Гринченко Н. А. Издательская деятельность Эдуарда Сансе // Деятели книги: Михаил Николаевич Куфаев (1888-1948): сб. науч. тр. по материалам 15-х Смирдинских чтений / Под ред. И. А. Шомраковой. — СПб., 2010. — С. 48-58.
7. Дивов П. Письмо в III Отделение // Гос. архив РФ (ГАРФ). — Ф. 109: Секретный архив. — Оп. 1. — Д. 1892.
8. [Дубровин Н.?] Попытка к борьбе с Наполеоном при помощи периодической печати / Н. Д. // Русская старина. — 1903. — № 3. — С. 437-443.
9. Дух русских журналов (Продолжение) // Сын Отечества и Северный архив. — 1829. — № 15. — С. 53-58.
10. Заборов П. Р. К истории журнала «Revue Étrangère» // Французы в научной и интеллектуальной жизни России XIX века. — М., 2013. — С. 114-121.
11. Заборов П. Р. Шевалье де Гастон и его «Journal littéraire de Saint-Pétersbourg» // Заборов П. Р. Россия и Франция: литературные и культурные связи. — СПб., 2011. — С. 169-177.
12. Замечание на статью литературного французского журнала: Le Furet // Литературная газета. — 1830. — № 16, 17 марта.
13. Койтен А. К истории русских и немецких Примечаний к Ведомостям (17281742) // Russian Literature. — 2015. — Т. 75. — P. 265-304.
14. Копанев А. И. Население Петербурга в первой половине XIX века. — М.; Л.: Изд-во АН СССР, 1957.
15. Краевский А. Обозрение русских газет и журналов // Журнал Министерства народного просвещения. — 1834. — № 1. — С. 91-118.
16. Лернер Н. О. Первая одесская газета. — Одесса: «Экономическая» тип., 1901.
17. Майофис М. Воззвание к Европе: Литературное общество «Арзамас» и российский модернизационный проект 1815-1818 годов. — М.: Новое литературное обозрение, 2008.
18. Мильчина В. А. «Русский мираж» французских легитимистов // Мильчи-на В. А. Россия и Франция: Дипломаты. Литераторы. Шпионы. — СПб., 2004. — С. 344389.
19. Московский телеграф. — 1829. — Ч. 28, № 13, июль. — C. 414-415 (Смесь).
20. Об издании французского журнала сначала под названием Journal du Nord, потом Conservateur impartial, и наконец Journal de St.-Pétersbourg и о лицах, занимавшихся изданием оного. Часть 1 // Архив внешней политики Российской империи (АВПРИ). — Ф. 1 (Административные дела). Разряд IV. — Оп. 50. — Д. 1.
21. Об издании французского журнала. Ч. 2 // АВПРИ. — Ф. 1. Разряд IV. — Оп. 50. — Д. 1.
22. Переписка Фабера // АВПРИ. — Ф. 133 (Канцелярия). — Оп. 468. — Д. 12 728.
23. Попова А. Н. Теодор-Генрих Чуди и основанный им в 1755 г. журнал «Le Caméléon littéraire» // Известия АН СССР. Отделение гуманитарных наук. — 1929. — № 1. — С. 17-48.
24. Ржеуцкий В. В тени Шувалова. Французский культурный посредник в России барон де Чуди // Новое литературное обозрение. — 2010. — № 105. — С. 91-124.
25. Россия и Германия: взгляд в прошлое. «Санкт-Петерсбургише цайтунг» (17271914); «Санкт-Петербургские ведомости» (1728-1917). — СПб.: Нем. культ. центр, 2003.
26. Северная пчела. — 1830. — № 139, 20 нояб.
27. Сироткин В. Г. Русская пресса первой четверти XIX века на иностранных языках как исторический источник // История СССР. — 1976. — № 4. — С. 77-97.
28. Сомов В. А. Россия на страницах французских эмигрантских журналов (Гамбург, Брауншвейг, Санкт-Петербург) // Немецкий мир Санкт-Петербурга / Ред. Д. Дальман, Г. Смагина. — СПб., 2014. — С. 371-384.
29. Сперанская Н. Александр Дмитриевич Улыбышев и его драматические опыты // А. М. П.: Памяти А. М. Пескова. — М., 2013. — С. 431-462.
30. Сперанская Н. Петербургская газета «Le Furet — Le Miroir» (1829-1833) // Новое литературное обозрение. — 2008. — № 94. — C. 391-406.
31. Сперанская Н. М. Шарль де Сен-Жюльен — французский журналист в России // Французы в научной и интеллектуальной жизни России XIX века. — М., 2013. — С. 95-113.
32. Сукайло В. А. Труды и дни Ивана Дмитриева: В 2 кн. — М.; Ульяновск: Корпорация технологий продвижения, 2010. — Кн. 1.
33. Bulletin du Nord [объявление о журнале] // Московский телеграф. — 1827. — № 22. Приложение. — С. 1-7.
34. Conservateur Impartial. — 1824. — № 91. 11/23 nov.
35. Eichhorn С. Die Geschichte der St. Petersburger Zeitung, 1727-1902. — St.-Petersburg,
1902.
36. Les Français en Russies au siècle des Lumières / sous la dir. de Anne Mézin et Vladislav Rjéoutski: 2 vol. — Ferney-Voltaire: Centre international d'étude du XVIIIe siècle, 2011.
37. Galitzin N. Observations sur un article intitulé: Chronique musicale <.. .> // Bulletin du Nord. — 1828. — № 11. — Р. 284-294.
38. Gouzévitch D., Gouzevitch I. Le Journal des voies de communication. Histoire d'une revue bilingue russe-française, 1826-1842 // La presse et les périodiques tecnhiques en Europe, 1750-1950. — Paris, 2008. — Р. 89-113.
39. Jahn H. Das Journal de St.-Pétersbourg politique et littéraire als Informationsträger über Russland im Ausland: Ende der zwanziger Jahre des XIX. Jahrhunderts // Studien zur Geschichte der Kulturbeziehungen in Mittel- und Osteuropa. — Berlin, 1986. — Bd. 8. — S. 273-281.
40. Journal de St.-Pétersbourg. — 1825. — № 143. 28 nov./10 déc.
41. Journal de St.-Pétersbourg. — 1829. — № 2. 3/15 jan.
42. Journal de St.-Pétersbourg. — 1829. — № 56. 9/21 mai.
43. Lestrelin A. Épitre à M. Alexandre Pouschkine // Bulletin du Nord. — 1828. — № 9. — Р. 74-75.
44. Oulibicheff A. Réponse par ordre des Nos aux observations. // Bulletin du Nord. — 1828. — № 12. — Р. 384-393.
45. Rjéoutski V. Cas de transfert culturel triangulaire: Grande-Bretagne — France — Russie: le Journal des sciences et des arts de Philippe Hernandez, Moscou, 1761 // L. Andries,
F. Ogée, J. Dunkley and D. Sanfey (eds). Intellectual Journeys, the Translation of Ideas in Enlightenment England, France and Ireland. — Oxford, 2013. — P. 309-321.
46. Rjéoutski V. Les Périodiques Francophones édités en Russie au siècle des Lumières. Projet de recherche franco-russe // 2000 The European Journal. — Year/Année XI. — N 2. Dec. 2010. — P. 1-4.
47. Rjéoutski V., Speranskaia N. The Francophone Press in Russia: A Cultural Bridge and An Instrument of Propaganda // French and Russian in Imperial Russia. — Vol. 1: Language Use Among the Russian Elite / ed. by D. Offord, L. Ryazanova-Clarke, V. Rjéoutski and
G. Argent. — Edinburgh, 2015. — P. 84-102.
48. Somov V. La communauté d'émigrés français de Saint-Pétersbourg et Piotr Doubrovski (1797-1812)» // La France et les Français en Russie: Nouvelles sources et approches (1815-1917). Études réunies par Annie Charon, Bruno Delmas et Armelle Le Goff. — Paris, 2011 (Études et rencontres de l'École des chartes, 34). — P. 285-296.
49. Volmer A. Presse und Frankophonie im 18. Jahrhundert: Studien zur französischsprachigen Presse in Thüringen, Kursachsen und Rußland. — Leipzig: Leipziger Universitätsverlag, 2000.
