CC BY
47
В 70-е гг. XX в. некоторые из этих документов были использованы директором Троицкого филиала ГАЧО Т.Д. Деминой в местной периодической печати и в буклете, посвященном истории крестьянской войны 1773 - 1775 гг.20
Можно было бы и не возвращаться к этому небольшому вопросу, но в современной научно-популярной литературе вновь используются извесшые цитаты из материалов ОУАК
0 взятии пугачевцами Троицкой крепости и расправы над комендантом и священником21.
Примечания
1 Труды Оренбургской ученой архивной комиссии (ОУАК). 1902. Вып. IX. С. 109.
2 Там же. 1900. Т. VI. С.З.
3 Там же. 1900. Т. VI. С.7.
4 См.: Пугачевщина. Из Архива Пугачева. М.; JL, 1931.
5 См.: Андрющенко А.И. Крестьянская война 1773 - 1775 гг. М., 1969.
6 См.: Курмачева М.Д. Города Урала и Поволжья в крестьянской войне 1773 - 1775 гг. М., 1991.
7 Объединенный государственный архив Челябинской области (ОГАЧО). Ф.65. Оп. 1. Д 3. Л. 136.
8 Там же. Л. 146.
9 Там же. Л. 145.
10 См.: Алекторов А. История Оренбургской губернии. Оренбург, 1883.
11 Ключевский В.О. Сочинения: В 9 т. М., 1990. С.78 - 79.
12 Пушкин A.C. Полн. собр. соч. М.,1995. Т.9, кн. 1. С. 389.
13 Там же. С. 56.
14 Там же. С. 347 - 348.
15 Там же. С. 116.
16 Там же. С. 118.
17 Там же. С. 390.
18 ОГАЧО. Ф. Р-627. Оп.1. Д. 137. Л.5.
19 Там же. Л.54.
20 См.: Демина Т.А. Крестьянская война 1773 - 1775 гг. под предводительством Ем. Пугачева. У стен Троицкой крепости. Троицк, 1974.
21 Кузнецов В .А. Церковная жизнь в Троицкой крепости // Оренбургское казачье войско. Религиозно-нравственная культура: Сб. ст. Челябинск, 2001.
А. И. Конюченко
ПЕРЕВОДЫ АРХИЕРЕЕВ РУССКОЙ ПРАВОСЛАВНОЙ ЦЕРКВИ ВО ВТОРОЙ ПОЛОВИНЕ XIX - НАЧАЛЕ XX ВЕКА: ТРАДИЦИИ И НОВАЦИИ
Канонические основания. Согласно «Правилам святых апостолов», утвержденным Трулльским собором в 691 г., а до того сохранявшимся и передававшимся через устное предание, переходы епископов из одной епархии в другую допускались лишь в особых случаях: «Не позволительно епископу оставляти свою епархию и во иную преходити, аще бы и от многих убеждаем был, разве когда будет некоторая вина благословная, сие творити его понуждающая, яко могущего большую пользу обитающим тамо принести словом благочестия. И сие не по своему произволу, но по суду многих епископов и по сильнейшему убеждению»1.
Данное правило неоднократно подтвсрждалось первым, вторым и пято-шестым вселенскими соборами в 325,451,681 гг. (правила 15,5,20) и поместными - Антиохий-ским в 341 г. (правила 13,16,18,21), Сердикским в 343 г. (правила 1,2,17) и Карфагенским в 419 г. (правило 48)2. Первое правило Сердикскош собора запрещало к тому же переходы епископов в более крупные, а следовательно, и более доходные города: «Никому из епископов да не будет позволено из малого града преходити в иный град. Ибо в сем деле явна причина, для коей оно предприемлется: потому что никогда не можно было обрести ни единого епископа, который бы из великого града в град меньший переведён быти тщался. Отселе явствует, что таковые пламенною страстию мношстяжания возжигаются, и гордости более работают, да получат большую, по-видимому, власть»3.
Кроме того, переводы архиереев подразделялись на две группы: премещения и переходы. Под перемещением (йашМо) подразумевались ситуации, когда «какой-либо епископ, одарённый мудростью, приглашается многими епископами оставить свою область и занять другую для поднятия в ней благочестия, находящегося в опасности». К переходам (йашШо) относились случаи, когда «епископ, не имеющий области... призывается многими епископами занять вдовствующую область для утверждения в ней православия и приведения в порядок церковных дел»4. Таким образом, согласно правилам Православной церкви, переходы признавались возможными лишь в интересах дела.
Синодальная практика. В досинодальный период истории Русской православной церкви переходы архиереев были редким явлением, но затем ситуация стала постепенно меняться. Если в ХУШ в. настоятели монастырей в сане архимандритов или игуменов могли быть рукоположены не только в епископы, но сразу в архиепископы или в митрополиты5, то в XIX в. ситуация стала иной: возведённого в архиерейский сан, как правило, назначали не на самостоятельную, а на викарную кафедру. Изменилась и последовательность основных частей процедуры поставления в епископы. До ХУШ столетия сначала происходила хиротония (руковозложение) - возведение определённого кандидата в епископский сан, имеющая догматическое основание, а затем следовало наречение (назначение) на определённую епископскую кафедру. При этом между двумя этими актами могло проходить достаточно долгое время, то есть возведённый в сан архиерея мог не иметь своей кафедры 6.Таким образом, догматическая часть предшествовала правовой. В синодальный период сначала происходило назначение (наречение) на конкретную кафедру, после чего осуществлялась хиротония, что символизировало приоритет государства даже в решении этого сугубо внутрицерковнош вопроса. Получивший развитие в XIX в. институт викарных епископов создавал возможность для многоступенчатой процедуры замещения освободившейся епархиальной кафедры. Решения об одиночных переводах или замещениях вакантных кафедр Св. Синодом принимались нечасто, так как это было малоэффективно: не было смысла назначать на самостоятельную кафедру из числа возведённых перед этим в архиерейский сан, поскольку существовали епископы, получившие опыт работы на местах викариев. В случае смерти викарного архиерея замену было произвести несложно, назначив на освободившееся место специально возведённого в сан из числа имевшихся кандидатов в епископы.
Сложнее было, если умирал или уходил на покой епархиальный архиерей. Поскольку не было широко принято назначать на подобные места архимандритов путём возведения в епископский сан, то требовалось переводить из какой-либо епархии более опытного преосвященного и подбирать замену ему и т. д.Таким образом, образовывались более или менее сложные комбинации из нескольких переводов и назначений. Например, пос-
ле смерти Воронежского епископа Вениамина (Смирнова) в 1890 г. на освободившуюся кафедру был переведён Калужский епископ Анастасий, в Калугу - Тамбовский епископ Виталий, в Тамбов - третий викарий Киевской епархии, епископ Чигиринский Иеро-ним7. Встречались и более многоходовые комбинации8.
Освободившиеся кафедры сразу становились предметом обсуяедения и в церковных кругах, и в светских салонах (последее обстоятельство опять же косвенно указывает на места, где принимались решения по данным вопросам). Неофициальная информация из «достоверного источника» о готовящихся переводах публиковалась на страницах «Церковно-общественнош вестника» и «Православного обозрения»9. Но в этих изданиях, помимо сведений о предстоящих перемещениях и кратких данных из послужных списков, не давалось никаких комментариев и оценок. Мотивы переводов часто были неясны и самим архиереям, отправлявшимся, теряясь в догадках, в новые епархии, и даже иерархам, присутствующим в Синоде, так как не они решали столь важные для церковной жизни вопросы. В 1891 г. протоиерей Образцов писал из Петербурга Тверскому архиепископу Савве (Тихомирову): «Вероятно, и Вас, как и нас здесь, занимает немало вопрос о Киевской митрополии. Дело это что-то очень замедлилось. Толков много, но верного и положительного никто и здесь не знает. Константин Петрович, конечно, никому об этом не высказывается, но несомненно, что дело решил, а в каком смысле и как именно, - не знаем.. .сказал на днях, что «представление государю подано, но ответ что-то долго не получается». Вероятно, скоро получится, и толки прекратятся. Нельзя не жалеть, что всё это делают чиновники по своим личным воззрениям и так мало здесь дано места голосу самих архипастырей... Всё это, конечно, результат петровской реформы»10.
В итоге на Киевскую кафедру был переведён с Московской митрополит Иоанни-кий (Руднев), а на его место - архиепископ Холмский и Варшавский Леонтий (Лебединский). Перевод митрополита Иоанникия в Киев был осуществлён, по официальному сообщению в «Церковных ведомостях», с учётом того, что именно там он получил образование, был пострижен, руководил работой духовных семинарии и академии, хорошо знал местные проблемы и специфику края. Некоторые компетентные современники (архиепископ Савва) посчитали, что это «перемещение, по-видимому, почётное»11. По мнению же И.К. Смолича, митрополит Иоанникий был убран Победоносцевым из Москвы в Киев для того, чтобы «влияние архиереев со слишком независимыми сужениями было не столь заметно»12.
Но и канцелярия обер-прокурора не была последней инстанцией, решавшей судьбы архиереев и вакантных мест. Случалось, что пасьянс, разложенный обер-прокурором, нарушал император. В 1860 г. из трёх кандидатов, представленных на Варшавскую кафедру, Александр II утвердил не первого, а второго - Иоанникия. В 1882 г. экзархом в Грузию предполагалось отправить архиепископа Палладия, но Александр III утвердил на место экзарха кандидатуру архиепископа Павла, занимавшего кафедру в Кишинёве13. А в 1914 - обер-прокурор планировал назначить управлять церковными делами в оккупированной русскими войсками Галиции архиепископа Антония (Храповицкого), но Николай П наложил резолюцию на докладе в пользу архиепископа Евлогия (Георгиевского)14.
Предстоящие назначения на митрополичьи кафедры, конечно, возбуждали особый интерес. Переводить архиереев с этих мест в общем-то было не принято. Как правило, в Москву, Киев и Санкт-Петербург назначались архиереи наиболее заслуженные, опытные, имевшие значительный стаж, а следовательно, находившиеся в пожилом или преклонном возрасте. Поэтому получалось так, что во второй половине XIX - начале XX в.
семь Киевских митрополитов скончались во время пребывания на своей кафедре, и лишь митрополит Исидор (Никольский) был переведён в 1860 г. в столицу. За тот же период на своём посту умерло пять Санкт-Петербургских преосвященных, и только один - Владимир (Богоявленский) в 1915 г. был перемещён в Киев. В то же время Московских митрополитов в двух случаях из восьми переводили из первопрестольной: в 1891 г. после девятилетнего пребывания в Москве в Киев отправили Иоанникия (Руднева), а в 1912 г после четырнадцати лет, проведённых в Москве, в столицу был переведён Владимир (Богоявленский). Кстати, последний оказался единственным, побывавшим на всех трёх митрополичьих кафедрах.
Но, тем не менее, главной митрополичьей кафедрой считалась не столичная, а Московская, во всяком случае, именно так она воспринималась современниками. ИН Дурново, главный управляющий ведомством императрицы Марии, в письме митрополиту Леонтию (Лебединскому), назначенному в 1891 г на Московскую кафедру, писал: «... моё искреннее и сердечное поздравление с пожеланием долгого и славного первосвятитель-ствования, ибо архипастырь Московский по силе церковных канонов есть в нашем великом Отечестве первенствующий»15. Видимо, на авторитетности кафедры московских архиереев сказалась её историческая роль в возвышении будущей российской столицы и, возможно, длительное пребывание на ней (в течение сорока одного года) митрополита Филарета (Дроздова), имевшего непосредственное отношение к решению многих важнейших церковных и государственных вопросов и пользовавшегося непререкаемым авторитетом, что и приучило к мысли о приоритете Москвы.
Московская епархия, как важнейшая и одна из самых богатых, постоянно притягивала к себе тщеславных претендентов, но итог назначения на это место предсказать было невозможно. Леонтию (Лебединскому) Московская кафедра была обещана ещё в 1882 г. Санкт-Петербургский митрополит Исидор, отправляя его на погребение митрополита Московского Макария (Булгакова), дал это обещание перед членами Синода, а когда на это место был назначен Иоанникий (Руднев), Петербургский преосвященный объяснил изменение решения ссылкой на сон16. Своё слово первенствующий член Св. Синода сдержал через 9 лег, когда Иоанникий был отправлен в Киев, а Леонтий назначен в Москву.
Ярославский архиепископ Ионафан по поводу амбициозных притязаний архиепископов Варшавского Леонтия и Казанского Палладия (Раева) писал, что они «при открытии двери митрополии могут столкнуться друг с другом лбами и не ухватить искомого сокровища». Религизно-нравственньге качества обоих претендентов он оценивал невысоко: «У того и другого, кажется, мало веры в промысел Божий и уверенности в домостроительстве Божием. Оггош-то они и пресмыкаются с унижением своего сана у предержащих властей. Ну, да Бог с ними. Что сказано мною, - сказано не в осуждение, а от горечи сердечной»17. По мнению И.К. Смолича, таких людей, как митрополиты Леонтий и Сергий (Ляпидевский), не ценил и К.П. Победоносцев, но, тем не менее, ставил их управлять Московской епархией18. Если это действительно так, то, возможно, это делалось для того, чтобы нанести удар по престижу Московской кафедры и подавить действительно имевшие место и возможные в дальнейшем притязания Московских архиереев на определённую независимость и самостоятельность.
После трёх митрополий наиболее почётным считалось место архиепископа Карта-линскош и Кахетинского, экзарха Грузии. С этой кафедры на митрополичьи было переведено 5 человек: один в Киев (Исидор (Никольский) в 1858 г.), и по два в Москву (в 1882 году Иоанникий (Руднев), в 1898 г. - Владимир (Богоявленский)) и Санкт-Петер-
бург (в 1892 г. - Палладий (Раев) и в 1915 г. - Питирим (Окнов)). Кроме того, два архиепископа Литовских - Макарий (Булгаков) в 1868 г. и Тихон (Белавин) в 1917 г. - тоже шагнули в Москву. Высоко котировалась и Казанская кафедра, в 1856 г. Казанский митрополит Григорий (Постников) стал митрополитом Новгородским и Санкт-Петербургским.
Государственная власть использовала возможности церкви для решения прежде всего своих проблем, особенно в тех регионах, где содействие церкви могло стать эффективным вкладом. Особенно ярко это прослеживается в западных районах страны, в которых были сильны отголоски униатского прошлого. Поэтому при назначении кандидатур архиереев в эти епархии возрастало значение мнения государственных чиновников.
В 1869 г. кмитрополиту Новгородскому Григорию (Постникову) поступила информация от архимандрита Витебского Маркова монастыря Павла о склонности архиепископа Полоцкого и Витебского Василия (Лужинскош) к Унии. Директор синодальной канцелярии П.И. Соломон, будучи в Витебске в 1858 г., заметил, что местный преосвя-щеный подолгу гостит у знакомых, проводя время за выпивкой. Остался недоволен деятельностью Витебского архиерея и флигель-адъютант A.B. Оболенский, инспектировавший край, о чём и доложил императору. Царь запросил мнение Московского митрополита Филарета, и тот предложил убрать преосвященного Василия из епархии. Последний, по настоянию Новгородского митрополита, был вынужден подать прошение об увольнении на покой, но едва прошение в 1860 г. было отправлено, как в Витебск пришло известие о смерти митрополита Григория. Архиепископ Василий тут же оценил ситуацию и отправил новое письмо в столицу, в котором говорил об изменении прежнего решения19.
Тем не менее, подавлявший польское восстание М.Н. Муравьёв требовал, как главное лицо в крае, убрать архиепископа Василия с Полоцкой кафедры. Св. Синод был поставлен этим требованием в затруднительное положение, так как боялся потерять лицо перед западноевропейскими церковными кругами. В такой ситуации вновь обратились за помощью к Московскому митрополиту, который в очередной раз предложил апробированное ранее на примере Карталинской кафедры решение: вызвать архиепископа Василия в Св. Синод для присутствия на год, а затем - оставить в Петербурге постоянно. Так и поступили: в мае 1865 г. полоцкого архиерея вызвали в столицу, а в марте 1866 г. он был уволен от управления епархией с назначением присутствующим в Св. Синоде, награждением орденом святого Владимира первой степени и пожизненной пенсией, равной годовому доходу Полоцкой кафедры, - 7000 рублей. Но даже такие сверхпочётные условия, которыми был обставлен этот перевод, лишь отчасти могли подсластить горькую пилюлю - слишком тяжело было преосвященному Василию расставаться и с епископской властью, к которой он привык и неограниченно пользовался в течение четверти века, и с полоцким светским обществом, к которому он был слишком привязан, и с сельскохозяйственными занятиями на досуге, которым он посвящал немало времени20.
Соответствующую кандидатуру на освободившееся место стал подыскивать преемник М.Н. Муравьёва К.П. Кауфман, ратовавший за укрепление позиций православия в западных губерниях. Его чиновники указали на знакомого им епископа Можайского викария Московской епархии Савву (Тихомирова), и выбор был сделан21.
В 1898 г., узнав о готовящемся переводе на Холмскую кафедру Литовского архиепископа Иеронима, Виленский, Ковенский и Гродненский генерал-губернатор обратился к обер-прокурору с просьбой оставить Литовского преосвященного на прежнем месте, ибо, по словам губернатора, его деятельность, «встречая всеобщие симпатии русских людей», была весьма плодотворной, в значительной степени облегчала граждане -
кой и военной администрации «ведение русского дела в крае», имела направленность «к утверждению в крае православия и развитию церковно-приходских школ». Зная, что и сам владыка без особой радости воспринимает предстоящий переход на другую кафедру, генерал-губернатор просил довести до сведения императора своё ходатайство о том, чтобы архиепископа Иеронима оставили на Литовской кафедре. Тем не менее, перевод состоялся. Хорошие отношения были и у Варшавского преосвященного Арсения с наместником царства Польского И. Ф. Паскевичем22.
Гораздо чаще встречались противоположные примеры, когда архиереи, не нашедшие общего языка с губернаторами, по настоянию последних переводились в другие епархии. По утверждению И.К. Смолича, «столкновения между епархиальными властями и губернаторами вообще происходили очень часто», это подтверждают и другие исследователи23. Митрополит Евлогий свидетельствовал: «...архиереи зависели от губернаторов и должны были через священников проводить их политику»24.
Прохождение архиерейской службы в епархиях территориально крупных, удалённых от центра страны, с низкой плотностью населения, слабой инфраструктурой, сложной конфессиональной обстановкой, специфическим или суровым климатом было нелёгким и малопривлекательным делом, особенно для выходцев из районов, в которых ситуация была противоположной. Ими новая окружающая обстановка воспринималась как пугающая экзотика, от которой хотелось поскорее сбежать. Но такие епархии являлись школой опыта, взлётной полосой для разбега и последующего набора высоты. Работа в них была малоприятным, но в основном необходимым предисловием, вступлением к дальнейшей карьере. Например, в Туркестанскую епархию в 90% случаев назначались бывшие викарные епископы. Восемь из девяти епископов Якутских были переведены на данную самостоятельную кафедру с мест викариев и один - рукоположен из архимандритов. Из пяти Благовещенских преосвященных четверо до переезда в Приамурье занимали викарные кафедры и один был непосредственно хиротонисан в епископа Благовещенского.
На подобных местах редко кто задерживался на продолжительный срок. В Архангельской епархии с 1854 по 1917 гг. из 14 архиереев 10 пробыли от трёх до пяти лет. В 1860 г. епископ Архангельский Александр (Павлович) в прошении Св. Синоду о переводе в другую епархию ярко живописал трудности, которыми сопровожда лась его поездка на оленях в предгорья Урала во время обзора епархии: «... я простудил голову до того, что чуть на дороге с ума не сошёл, без всякого человеческого пособия, где на пространстве 500 вёрст ни одной избы нет, кроме чум самоедских, выставленных временно для перемен оленей в проезд мой, и эта поездка была для одной Колвинской церкви под самым Уралом... »25.
Несмотря на то,что назначение в епархию - стартовую площадку обещало стать трамплином к последующим архиерейским высотам, многие ехать туда опасались, а пребыванием вдали от знакомых мест тяготились. Епископ Евгений (Бережков), отправленный в 1909 г. в 45-летнем возрасте на Благовещенскую кафедру, получил уверения в том, что долго он там не останется. Ему поручалось наладить учебно-воспитательный процесс в местной духовной семинарии (за 10 лет из её стен не вышло ни одного священника26 ), сохранить в действии епархиальное училище, на финансирование которого не хватало средств, и уладить напряжённые отношения между консисторией и епархиальным духовенством. Обер-прокурор С.М. Лукьянов пообещал епископу: «Устанете там, по первому заявлению будете переведены»27. Поскольку С.М. Лукьянов в 1911 г.
оказался в отставке, Благовещенский епископ решил напомнить о себе и на четвертом году своего пребывания в Приамурье обратился с просьбой в письме к своему покровителю экзарху Грузии архиепископу Иннокентию: «Владыка! В случае перемещения архиереев, или открытия новых кафедр, выскажитесь в Св. Синоде в мою пользу и настойте (что это возможно для Вас, я уверен) на переводе меня с Дальнего Востока туда, за Урал, в среднюю Росию, или же, что особенно желательно, на юг её.. ,»28.
Выждав паузу, так как письмо осталось без последствий, и узнав о вызове архиепископа Иннокентия для присутствия в Св. Синоде, епископ Евгений воспрянул духом и обратился с новым письмом к Карталинскому архиепископу: «Весть о Вашем пребывании в Петербурге ободрила меня больше, чем всё лечение на водах: ведь с Вашим присутствием в Синоде я связываю осуществление самого горячего желания своего -быть перемещённым в Европейскую Россию. Владыка, посодействуйте сему!... здоровье моё заметно ухудшается. Кого-либо просить, кроме Вас, моего высокочтимого земляка (оба были уроженцами Владимирской губернии. - А. К.), оказавшего внимание и влияние на мою судьбу, я не решаюсь»29. В случае, если вопрос решить не удастся, Благовещенский епископ был готов подать прошение о выходе на пенсию: «Справедливо ли моё мнение, что архиереи лично для себя могут просить у Св. Синода только увольнения на покой? Кажется, скоро придётся мне сделать это.. .»30
В данной связи следует отметить, что были случаи, когда епископы проходили служение в епархиях знакомых им одного-двух регионов: епископ Мелетий (Забаровский) уроженец Тобольской губернии служил в сибирских епархиях - Томской, Якутской, Забайкальской; епископ Мефодий (Герасимов), родившийся в Томской губернии, - в Томской, Забайкальской и Оренбургской. Подобная практика замещения епископских кафедр кандидатами из числа местных уроженцев могла быть вполне эффективной, поскольку эти люди лучше знали и глубже понимали местные условия и проблемы, и не тяготились своим пребыванием в удалённых епархиях Урала и Сибири как выходцы из Европейской части России. К сожалению, подобные примеры были единичны.
Мало радости епископам доставляли переводы в западные губернии, где православие сталкивалось с противодействием со стороны Римской и Униатской церквей. Епископ Можайский викарий Московской епархии Савва (Тихомиров), узнав о своём переводе на самостоятельную Полоцкую кафедру, испытывал противоречивые чувства: «Эта нечаянная весть сколько польстила моему самолюбию, столько же и опечалила меня. Одно представление о перемещении из древле-православной Москвы в ополяченный и окатоличенный западный край возбуждало во мне самые мрачные и безотрадные чувства»31. Тосковавшего в Приамурье епископа Евгения тоже не радовала гипотетическая перспектива перехода в одну из западных епархий. Умоляя о переводе, он, всё-таки, оговаривался: «.. .однако не на Юго-Запад, в край польский или жидовский, хотя, при невозможности иного выхода, и Юго-Запад России я предпочёл бы Д альнему Востоку»32.
Если епископ Евгений прибегал к покровительству члена Св. Синода, то другие архиереи не стеснялись для достижения своих целей обращаться за помощью к влиятельным светским лицам. По этому поводу архиепископ Савва (Тихомиров) горько сокрушался: «... по влиянию и настоянию известной богачихи Базилевской, у которой раз в неделю обедает митрополит Исидор (Никольский, первенствующий член Св. Синода. - А. К), переведены епископы: Никанор (Бровкович. - А. К.) из Уфы в Одессу, Мартиниан (Му-ратовский) из Камчатки - в Симферополь. Епископ Вятский Макарий (Миролюбов) обращался с письмом к племяннице Базилевской - А.П. Вальронд о том, чтобы она
попросила свою тётку о перемещении куда-либо на юг (какая неприличная для епископа низость!). И Макарий не тотчас, а в 1887 г. перемещён в Новочеркасск и притом с саном архиепископа Донского. Итак, вот от кого зависит решение судьбы того или другого из российских иерархов!»33.
Практиковались переводы архиереев, не справившихся со своими обязанностями на местах или не нашедших общего языка с местным духовенством. Архиепископ Павел (Лебедев) на месте экзарха Грузии не сумел выполнить данных духовенству обещаний по улучшению его материального положения и, в то же время, проявил непримиримость к его недостаткам. В результате его обещали убить, и в 1885 г. он выражал желание перейти в Вильну34. У Харьковского епископа Амвросия (Ключарева) в середине 1880-х гг. тоже не сложились отношения с местным духовенством, и на него писали пасквили в стихах. Исходя из этого, митрополит Исидор предлагал обер-прокурору перевести Харьковского епископа на другую кафедру. Тем не менее, архиепископ (с 1886 г) Амвросий оставался в Харькове до самой своей смерти в 1901 г.35 В данной связи интересно замечание митрополита Филарета (Дроздова) : «... за то, что нам указывают наши ошибки, не должно скучать своим местом и желать другого, в котором встретиться могут свои неприятности, может быть, тем более уязвляющие, если мы, перекидывая себя с места на место по произволу, сами на них наткнёмся. Если бы смотрели только на своё недостоинство, то все могли бы убежать от своих должностей, но мы должны взирать на волю и устроение Божие, и где Провидением Божиим поставлены, там по возможности трудиться и действовать»36.
Частота сменяемости архиереев на кафедрах. Сравнительный анализ данных (табл.) о продолжительности пребывания архиереев на епархиальных кафедрах за первую половину XIX столетия и за вторую половину XIX - начала XX в. показывает, что сменяемость епископата возросла. Лишь в четырёх епархиях продолжительность пребывания преосвященных во второй половине XIX - начале XX в. была больше, чем в первой половине столетия, в восемнадцати епархиях разница была незначительной - не превышала одного года в ту или иную сторону, и в двадцати шести - ахиереев меняли чаще во второй половине XIX - начале XX в. Слишком часто епископы менялись в Екатеринбургской и Омской епархиях (средний срок пребывания на кафедре 2,5 и 2,8 года). Наиболее стабильной была ситуация в Тульской и Воронежской епархиях (9,4 и 9,6 лет), Полтавской (9,6 лет), Варшавской (9,2 лет), Ставропольской (10 лет), Имеретинской (12,2 лет), Иркутской (11,6 лет), Владивостокской (в течение 19 лет кафедру занимал один архиерей). Самой стабильной митрополией была Санкт-Петербургская, в которой митрополиты в среднем пребывали по 10,2 лет, в Киевской этот показатель составлял 7,4 лет, в Московской - 6,1. Хотя по отдельным епархиям показатели могут существенно разниться, но средние показатели по регионам значительно не расходятся. В этом отношении регионы в порядке возрастания выглядят следующим образом: Нижнее Поволжье - 4,8; Урал - 5,1; Северный и Белорусский районы - по 5,9; Литовский и Южный - по 6; Правобережная Украина - 6,3; Центральночернозёмный район - 6,6; Центральный - 6,7; Среднее Поволжье - 6,8; Варшавский район; Кавказ и Сибирь - по 7,1; Левобережная Украина - 7,8; Северо-Западный район - 8,2; Прибалтийский - 8,4.
Получается, что в благополучных епархиях, имевших развитую структуру, например, в Центральном и Центральночернозёмном районах, архиереев меняли чаще, чем в таких сложных регионах, как Кавказ, Сибирь и Дальний Восток. Возникает вопрос: чем это было вызвано? Интересами дела? Епископам давали время, чтобы проявить себя,
наладить дела и не спешили «менять коней на переправе»? Но, по мнению И.К. Смоли-ча, постоянные переводы епископов с места на место должны были помешать сближению архиереев с приходским духовенством, паствой, появлению авторитетных лидеров или опытных церковных политиков37. В случае продолжительного пребывания на одном месте добиться признания своих заслуг в глазах духовенства и верующих, равно как популярности и авторитета, было легче в епархиях, удалённых от центра, в которых большинство епископов предпочитало не задерживаться. Поэтому подобная практика, если бы она имела место в действительности, входила бы в противоречие с целями государственной политики в отношении церкви. Следовательно, данное объяснение не может считаться удовлетворительным.
Можно также сделать предположение, что в благополучные, спокойные, доходные епархии архиереев переводили после долгих лет службы, а значит, уже в преклонном возрасте, и они умирали на этих кафедрах, не прослужив длительное время. Но и это справедливо лишь отчасти. Во время прохождения службы во Владимирской епархии умерло три архиерея из восьми (средний срок пребывания на кафедре составил 8,4 лет), в Калужской - два из двенадцати (средний срок -5,5 лет), а в Воронежской - три из семи (тем не менее, местные архиереи занимали кафедру в среднем по 9,6 лет), на Киевской митрополии скончалось семь из восьми митрополитов (при средней продолжительности пребывания 7,4 лет), в столице - четверо из шести (10,2 лет). Из сказанного можно сделать вывод, что, скорее всего, епископов подолгу оставляли на таких кафедрах, на которые было немного желающих и где они не бросались в глаза, если не было, конечно, более весомых оснований для перевода в виде тревожных сигналов с мест, хлопот покровителей, соображений обер-прокурора и т. п.
Немаловажное значение имеет анализ соотношения между теми, кто назначался на определённые кафедры: епархиальные, викарные архиереи или возведённые в епископский сан. Допустимо предположить, что на наиболее важные места назначали наиболее опытных и заслуженных преосвященных, а на менее значительные - викариев и возведённых в архиерейский сан из числа архимандритов. Исключительно епархиальные архиереи назначались в митрополии и на место экзарха Грузии - самые значимые места в церковной иерархии. Кроме того, лишь самостоятельными архиереями укомплектовывались во второй половине XIX - начале XX в. кафедры Волынской, Донской, Казанской, Литовской, Тверской и Херсонской епархий. Ни разу епархиальный архиерей не был назначен на Алеутску ю. Благовещенску ю. Енисейску ю. Холмскую и Яку тску ю кафедры.
Но, с другой стороны, все пять Иркутских архиереев до назначения в эту епархию являлись самостоятельными епископами, а в Костромской - лишь два из девяти, в Курской - три из семи, Орловской - пять из четырнадцати и так далее, то есть предположение о назначении в стабильные епархии Центральной России «по выслуге лет» как бы не находит подтверждения.
Для полного прояснения этого вопроса следует обратиться к более широкому кругу данных, охватывающему все епархии, и взглянуть на общую картину, принимая во внимание соотношение, с одной стороны, назначенных на кафедры самостоятельных архиереев, а с другой - суммарную долю викариев и возведённых в епископский сан. По этим показателям можно выделить три типа епархий: 1) с явным количественным преобладанием епархиальных архиереев (к этому типу были отнесены епархии, в которых среди всех назначений число самостоятельных архиереев на треть и более превосходит совоку пную долю викарных епископов и возведённых в сан); 2) с примерным равен-
ством этих двух групп (если количественная разница между ними составляет не более двух случаев); 3) с очевидным преобладанием второй категории.
Если, применяя данную типологию, районировать епархии, то будет видно, что в епархии таких регионов,как Центр (кроме Костромской и Калужской епархий), Северо-Запад, Прибалтика, Украина и Юг переводились в подавляющем большинстве самостоятельные архиереи. И, напротив, в епархии Белоруссии, Урала, Сибири, Дальнего Востока, Средней Азии, части Грузинского экзархата (Гурийская и Сухумская епархии) направляли епископов с викарных кафедр или возведённых в сан.
Помимо этих двух наиболее чётко различимых полюсов существовали регионы, где тенденции не были чётко выражены, а расхождения между епархиями одного района, даже соседними, были весьма значительны. Например, в Рязанской епархии на десять назначений самостоятельных архиереев был отмечен лишь один случай перевода викарного, а в соседней Тамбовской епархии на три случая перевода епархиальных архиереев - семь викарных и два хиротонисанных перед назначением. В Саратовской епархии на два факта назначения самостоятельных архиереев пришлось одиннадцать переводов викарных, а в Астраханской на тринадцать человек, переведённых с самостоятельных кафедр, - по одному назначению викария и возведённого в сан. Всё это позволяет говорить о том, что при переводах и назначениях, безусловно, учитывались факторы значимости кафедр, авторитета и опыта архиереев.
Тем не менее, в переводах присутствовала изрядная доля чиновничьего произвола и субъективных предпочтений обер-прокуроров. Епикопу Иринею (Орде), которого в Петербурге не любили за резкость суяедений, пришлось за 14 лет сменить 7 кафедр в шести епархиях. Он и умер, отказавшись выполнять противоречащее церковному уставу распоряжение К.П. Победоносцева со словами: «Меня убил обер-прокурор»38. Излюбленным средством острастки архиереям при обер-прокуроре H.A. Протасове были частые кадровые перестановки. При ДА. Толстом, которого епископы недолюбливали, переводы происходили реже. По подсчётам И.К. Смолича, при К.П. Победоносцеве в 1880 - 1894 гг произошло 48 перемещений и 18 преосвященных были отправлены на покой. В 1908 - 1909 гг. поменяли кафедры 18 человек. В.К. Саблер продолжал политику К.П. Победоносцева: в 1911 г. он перевёл 19 епископов, в 1912 г. - ещё 7, не считая многочисленных переводов викариев39.
Так же, как и епископ Ириней, по 7 кафедр архиерейских мест сменили архиепископы Питирим (Окнов) и Иаков (Пятницкий), но за 23 и 26 лет соответственно. Но абсолютный «рекорд» принадлежит епископу Кириону (Садзагелову) - 8 кафедр за 19 лет. Причём, если учесть, что из 19 лет архиерейского стажа 7 лет он находился на покое, то есть не принимал участия в управлении епархиями, то получится средний срок пребывания на одном месте 1,5 года. «Рекордсменом» по скорости смены кафедр был епископ Леонтий (Вимпфен): менее, чем за 2,5 года ему пришлось сменить 4 викарных места, в среднем оставаясь на каждом всего по 7 месяцев. Маршрут его архиерейского следования выглядел так: Чебоксары - Ереван - Оренбург (епископ Кустанайский) - Петровск. Если добавить, что до этого он побывал в Китае и Греции, то получится, что преосвященный Леонтий был, пожалуй, самым мобильным архиереем.
На этом фоне исключением выглядят примеры митрополита Макария (Невского), сменившего за 33 года архиерейского служения лишь 3 кафедры (причём, на Томской он оставался 27 лет!), и Ставропольского архиепископа Агафодора - 3 кафедры за 29 лет, с пребыванием на последней с 1893 г
Схемы переводов. О масштабах переводов в течение одного года и их внутреннем содержании позволяет составить представление информация, содержащаяся в ежегодных отчётах обер-прокуроров, в которых приводятся данные об умерших и ушедших на покой архиереях, возведённых в епископский сан, назначениях и переводах. Под «назначениями» в отчётах подразумеваются переводы с повышением: на кафедры митрополичьи, экзаршую и с викарных на епархиальные; под «перемещениями» - равноценные переводы: с самостоятельных кафедр на аналогичные (даже с возведением в сан епископа) и с викарных на такие же.
В 1914 г. на шестидесяти семи епархиальных кафедрах России и одной, находящейся в Северной Америке, а также на викарных произошли следующие изменения. В течение года скончалось двенадцать архиереев, из которых двое находились на покое, семь - самостоятельных и трое - викарных. Были освобождены от своих обязанностей один архиепископ и один викарный епископ. В общей сложности получается, что освободилось двенадцать кафедр. Были возведены в сан епископа и поставлены викариями двенадцать человек, «назначены» - девять архиереев и «перемещены» - семь40. Таким образом, налицо явное несоответствие: на двенадцать освободившихся мест пришлось двадцать восемь переводов и назначений, при том что пустующих мест среди епископских кафедр в 1914 г. не наблюдалось, а открыта была лишь одна новая - викарная Кустанайская в Оренбургской епархии. Данное несоответствие объясняется тем, о чём уже говорилось несколько выше - многоходовыми комбинациями при замещении вакантных мест. Анализ сведений, приводимых в отчёте обер-прокурора, позволяет восстановить эти цепочки переводов в полном виде и выделить несколько групп комбинаций. Крайнее левое звено в схемах является начальным, его утрата и влекла за собой последующие изменения. В скобках указаны даты назначений (число и месяц) в 1914 г.
I. Линейные схемы переводов.
А. Переходы в связи с замещением викарных кафедр.
1. Епископ Сарапулский Мефодий, викарий Вятской епархии (скончался 05.02) -первый викарий Подольской епархии, епископ Балтский Амвросий (14.02) - второй викарий Подольской епархии, епископ Винницкий Борис (14.02) - викарий Владикавказской епархии, епископ Пятигорский Давид (14.02).
2. Епископ Можайский Василий, второй викарий Московской епархии (уволен на покой 02.05) - Московский синодальный ризничий архимандрит Димитрий (02.05 назначен пятым викарием).
3. Епископ Сердобольский Киприан, викарий Финляндской епархии (скончался 18.06) - ректор Саратовской духовной семинарии архимандрит Серафим (30.07).
4. Епископ Елецкий Митрофан, викарий Орловской епархии (скончался 29.08) -ректор Уфимской духовной семинарии, архимандрит Павел (06.09).
Б. Переводы, вызванные необходимостью замещения епархиальных кафедр.
1. Архиепископ Карталинский, экзарх Грузии Алексий (скончался 20.05) - архиепископ Самарский Питирим (26.06) - первый викарий Казанской епархии, епископ Чебоксарский Михаил (11.07) - настоятель русской церкви в Афинах, архимандрит Леонтий (11.07 назначен вторым викарием).
2. Архиепископ Харьковский Арсений (скончался 28.04) - архиепископ Волынский Антоний(14.05) - архиепископ Холмский Евлогий (14.05) - второй викарий Московской епархии, епископ Серпуховской Анастасий (14.05) - наместник Московского Чудова монастыря, архимандрит Арсений (24.05 назначен пятым викарием).
3. Архиепископ Владимирский Николай (скончался 18.07) - епископ Саратовский Алексий (с возведением в сан архиепископа 30.07) - епископ Пермский Палладий (30.07) -епископ Омский Андроник (30.07) - викарий Костромской епархии, епископ Кинешемский Арсений (30.07) - ректор Донской духовной семинарии, архимандрит Севасгиан (30.07).
4. Архиепископ Курский Стефан (скончался 18.06) - архиепископ Костромской Тихон (11.07) - епископ Приамурский Евгений (11.07) - викарий Иркутской епархии, епископ Киренский Евгений (11.07) - ректор Иркутской духовной семинарии, архимандрит Зосима (11.07).
5. Архиепископ Тверской Антоний (скончался 16.03) - архиепископ Кишинёвский Серафим (20.03) - епископ Алеутский Платон (20.03) - викарий Тульской епархии, епископ Каширский Евдоким (29.07) - настоятель Новгородского Юрьева монастыря, архимандрит Ювеналий (29.07).
6. Епископ Астраханский Никодим (скончался 13.03) - епископ Вятский Филарет (20.03) - первый викарий Петербургской епархии, епископ Нарвский Никанор (20.03) -викарий Нижегородской епархии, епископ Балахнинский Геннадий (20.03) - настоятельМос-ковского ставропигиального Новоспасского монастыря, архимандрит Макарий (11.07).
7. Епископ Оренбургский Феодосий (скончался 26.07) - епископ Томский Мефо-дий (30.07) - первый викарий Херсонской епархии, епископ Елисаветградский Анатолий (30.07) - помощник начальника Житомирского училища пастырства архимандрит Прокопий (30.07).
8. Архиепископ Донской Владимир (уволен на покой 11.07) - епископ Полоцкий Владимир (с возведением в сан архиепископа 11.07) - первый викарий Киевской епархии, епископ Каневский Иннокентий (11.07) - инспектор Казанской духовной академии, архимандрит Василий (11.07 назначен первьгм викарием).
II. Рокировки.
1. Епископ Подольский Серафим = епископ Екатеринбургский Митрофан (20.03).
III. Циклические (замкнутые) переводы.
1. Викарий Оренбургской епархии, епископ Челябинский Дионисий (13.11)- викарий Кишинёвской епархии, епископ Измаильский Неофит (13.11) - викарий Полтавской епархии, епископ Прилукский Сильвестр (13.11)- викарий Оренбургской епархии, епископ Челябинский.
Таким образом, несоответствие числа освободившихся кафедр и количества переведённых архиереев объясняется многоходовыми комбинациями переводов. В 1914 г. для замещения двенадцати вакантных мест было осуществлено двадцать семь переводов: места службы сменили семь викарных и двадцать епархиальных архиереев. Назначение на освободившиеся самостоятельные кафедры викарных епископов могло существенно сократить количество переводов, но доля здравого смысла в сложившейся системе перемещений, безусловно, присутствовала.
Реакция архиереев. Как реагировали на частые перевода сами архиереи? Одни иерархи, жившие проблемами епархий, вверенных им в управление, и не искавшие счастья в столичных дворцах, у могущественных покровителей, тяготились даже вынужденными выездами и пребыванием в столичном Петербурге, когда их, как членов Св. Синода, вызывали на сессии. Московский митрополит Платон (Левшин (1737 - 1812 гг.)) с иронией зафиксировал в дневнике: «Был в Петербурге; упражнялся в езде в Синод, - и вопрошал, - Зачем нас туда зовут?»41 Митрополит Филарет (Дроздов) с 1841 г. и до своей смерти в 1867 г. ни разу не был в Петербурге, хотя являлся членом Св. Синода42.
Другим, напротив, пребывание в столице доставляло удовольствие, и они стремились бывать там как можно чаще, используя для этого любую возможность. Так, Казанский архиепископ Палладий (Раев), любивший весёлую петербургскую жизнь и имевший в столице «много другов и другинь», с помощью благоволившего к нему первенствующего члена Св. Синода митрополита Исидора (Никольского) сумел добиться внеочередного вызова в столицу в 1885 г. вместо архиепископа Саввы (Тихомирова), чуждавшегося светских правил и стиля жизни сколь блестящего и великолепного, столь холодного в религиозном отношении Петербурга43.
Многие архиереи, как, к примеру, митрополит Евлогий, считали сложившуюся и практиковавшуюся систему переводов «неканонической и вредной во всех отношениях». После епископской хиротонии ему хотелось «связаться с Холмщиной пастырскими узами до конца жизни. Быть всю жизнь епископом Холмским. как епископ Николай был -Японским; мне этого хотелось всей душой»44. Архиепископ Смарагд, сменивший за 27 лет архиерейского служения 7 кафедр, относился к частым переездам философски: «Меня часто переводят из одной епархии в другую, по воле Бога и государя; что делать, верно так надобно быть и угодно Промыслу Божьему; мир наш подобен книге: кто в одном месте только жил, тот только одну страницу прочитал из этой книги»45.
Таким образом, все переводы по лежащим в их основе причинам можно разделить на несколько групп.
1. По собственному желанию (в связи с состоянием здоровья и даже личными предпочтениями).
2. По протекции (как высших иерархов, так и высокопоставленных светских чиновников и даже далёких от данной сферы, но влиятельных лиц).
3. В интересах дела (переводы более опытных архиереев в такие епархии, где их личные качества, знания и опыт могли принести большую пользу).
4. Из-за допущенных ошибок (просчёты в каком-либо направлении работы иногда делали нецелесообразным дальнейшее пребывание архиерея на конкретной кафедре).
5. По причине конфликтов с представителями местной светской власти.
6. В качестве упреждающего наказания чересчур независимым архиереям.
Тем не менее, сложившаяся и существующая во второй половине XIX - начале XX в. практика переводов иерархов приходила в противоречие с церковными правилами, при частой смене епархиальных ахиереев была фактически утрачена основанная на времени возникновения иерархия епархий, преемственно соблюдаемая на православном Востоке. Эю было неудивительно, поскольку церковная традиция подвергалась с XVIII в. эрозии в условиях неканонической системы управления церковью, где главное слово принадлежало государственным чиновникам, а не церковным иерархам, и была вынуждена отстаивать своё право на существование. Налаживанию диалога между традицией и новацией мешали сугубо управленческие подходы к проблеме со стороны представителей светской власти, пусть и имевшие рациональные обоснования. Многие иерархи осознавали всю шаткость и опасность подобного положения, могущего привести к циви-лизационному расколу и по этой линии, а некоторые высказывались прямо перед главным лицом империи46. Тем не менее, представляется возможным говорить, что наблюдался процесс традиции и новации, он шел путём прояснения позиций сторон, различных граней проблемы, налаживания стыковочных узлов, сближения. Вместе с тем, он не мог быть завершён в тех исторических условиях при неканонической системе управления церковью. Церковь жаядала реформ, которые бы освободили её от последствий петровских преобразований.
Средний срок пребывания на самостоятельных кафедрах и состав архиереев
№ п/п Епархия Период Кол- во архиереев Средний срок на кафедре Период Кол-во архиереев Средний срок на кафедре Среди назначенных архиереев
епар-хи-аль-ных воз-веденных в сан викарных
1 Алеутская - - - 1870- 1917 8 5,9 - 5 3
2 Архангельская 1854 -1917 7 7,6 1854- 1917 14 4,5 5 8 1
3 Астраханская 1805 - 1856 12 4,3 1856 - 1917 15 4,1 13 1 1
4 Благовещенская - - - 1898 - 1917 5 3,8 - 4 1
5 Варшавская 1840 - 1860 3 6,7 1860- 1915 6 9,2 5 1 -
6 Владивостокская - - - 1898 - 1917 1 19 1 - -
7 Владикавказская - - - 1894- 1917 6 3,8 2 4 -
8 Владимирская 1800 - 1850 2 25 1850 - 1917 8 8,4 8 - -
9 Вологодская 1802 - 1852 9 5,5 1852 - 1917 10 6,5 1 8 1
10 Волынская 1806 - 1843 5 7,4 1860- 1917 8 7,1 8 - -
11 Воронежская 1810 - 1850 4 10 1850 - 1917 7 9,6 6 1 -
12 Вятская 1804 -1851 8 5,9 1851 - 1917 10 6,6 3 7 -
13 Гродненская - - - 1899- 1917 3 6 2 1 -
14 Донская 1829 - 1867 3 12,7 1867- 1917 9 5,6 9 - -
15 Екатеринбургская - - - 1884- 1917 13 2,5 5 8 -
16 Екатеринославская 1805 - 1853 7 6,9 1853 - 1917 9 7,1 6 2 1
17 Енисейская - - - 1861 - 1917 9 6,2 - 9 -
18 Забайкальская - - - 1894- 1917 5 4,6 2 3 -
19 Иркутская - - - 1859 - 1917 5 11,6 5 - -
20 Казанская 1803 - 1856 6 8,8 1856 - 1917 11 5,5 11 - -
21 Калужская 1809 - 1851 8 5,3 1851 - 1917 12 5,5 4 7 1
22 Киевская 1803 - 1857 3 18 1858 - 1917 8 7,4 8 - -
23 Кишинёвская 1813 - 1858 3 15 1858 - 1917 10 5,9 7 3 -
24 Костромская 1800 - 1850 7 7,1 1850 - 1917 9 7,4 2 7 -
25 Курская 1818 - 1861 4 10,8 1861 - 1917 9 6,2 3 2 2
26 Литовская 1839 - 1868 1 29 1868 - 1917 9 5,4 9 - -
27 Минская 1812 - 1868 6 9,3 1868 - 1917 7 7 2 5 -
28 Могилёвская 1805 - 1860 8 6,9 1860- 1917 9 6,3 5 4 -
29 Московская 1811 - 1867 4 14 1868 - 1917 8 6,1 8 - -
30 Нижегородская 1811 - 1850 6 6,5 1850 - 1917 12 5,6 10 2 -
31 Новгородская - - - 1892- 1917 3 8,3 3 - -
32 Олонецкая 1828 - 1850 2 11 1850 - 1917 10 6,7 5 5 -
33 Омская - - - 1895 - 1917 8 2,8 1 7 -
34 Оренбургская 1806 - 1853 7 6,7 1853 - 1917 13 4,9 2 10 1
35 Орловская 1817-1858 6 6,8 1858 - 1917 14 4,2 5 8 1
36 Пензенская 1808 - 1854 7 6,6 1854- 1917 10 6,1 6 4 -
37 Пермская 1800 - 1851 5 10,2 1851 - 1917 10 6,6 6 4 -
38 Подольская 1819 - 1851 5 6,4 1851 - 1917 15 4,4 9 6 -
39 Полоцкая 1833 - 1866 3 11 1866- 1917 12 4,3 5 7 -
40 Полтавская 1803 - 1850 8 5,9 1850 - 1917 8 5,9 3 3 1
41 Псковская 1814-1856 7 6 1856 - 1917 10 6,1 8 2 -
42 Рижская - - - 1850 - 1917 8 8,4 3 5 -
43 Рязанская 1804 - 1858 7 7,7 1858 - 1917 11 5,4 10 1 -
44 Самарская - - - 1850 - 1917 10 6,7 4 5 1
45 Санкт -
Петербургская 1818 - 1856 4 9,5 1856 - 1917 6 10,2 6 - -
46 Саратовская 1828 - 1856 3 9,3 1856 - 1917 11 5,5 2 11 -
47 Симбирская 1832 - 1858 2 13 1858 - 1917 7 8,4 3 4 -
48 Смоленская 1805 - 1859 5 10,8 1859 - 1917 10 5,8 2 7 1
49 Ставропольская 1843 - 1857 2 7 1857- 1917 6 10 3 2 1
50 Таврическая - - - 1859 - 1917 11 5,3 5 6 -
51 Тамбовская 1812 - 1857 6 7,5 1857- 1917 12 5 3 7 2
52 Тверская 1800 - 1857 9 6,3 1857- 1917 10 6 10 - -
53 Тобольская 1803 - 1852 8 6,1 1852 - 1917 12 5,4 4 8 -
54 Томская 1834 - 1854 2 10 1854- 1917 11 5,7 5 3 3
55 Тульская 1804 - 1851 4 11,8 1851 - 1917 7 9,4 3 2 2
№ п/п Епархия Период Кол-во архиереев Средний срок на кафедре Период Кол-во архиереев Средний срок на кафедре Среди назначенных архиереев
епар-хи-аль-ных воз-веденных в сан викарных
56 Туркестанская - - - 1871 - 1917 10 4,6 1 8 1
57 Уфимская - - - 1859 - 1917 12 4,8 5 6 1
58 Финляндская - - - 1892- 1917 3 8,3 1 2 -
59 Харьковская 1813 - 1859 9 5Д 1859 - 1917 8 7,3 6 2 -
60 Херсонская 1837- 1857 2 10 1857- 1917 10 6 10 - -
61 Холмская - - - 1905 - 1915 2 5 2 - -
62 Черниговская 1803 - 1859 5 11,2 1859 - 1917 9 6,4 4 5 -
63 Якутская - - - 1870- 1917 9 5,2 - 8 1
64 Ярославская 1806 - 1853 6 7,8 1853 - 1917 8 8 7 1 -
65 Карталинская 1811 - 1858 6 7,8 1858 - 1917 13 4,5 13 - -
66 Гурийская 1844- 1853 1 9 1853 - 1917 7 9,1 1 2 4
67 Сухумская - - - 1886- 1917 10 3,1 1 4 5
68 Имеретинская 1821 - 1856 3 11,7 1856 - 1917 5 12,2 2 3 -
* Составлено по: Справочно-библиографические материалы и таблицы // История Русской церкви. Кн. 8.
М., 1996. С. 670-781.
Примечания
1 Правила Православной церкви с толкованием Никодима, епископа Далматинско-Ис-трийского. Т. 1. M., 1994. С. 74.
2 Там же. Т. 1. С. 74, 225 - 226, 493; Т. 2. С. 73, 75 - 76, 78, 117 - 118, 138, 198, 199.
3 Там же. Т. 2. С. 117.
4 Там же. Т. 1. С. 226.
5 См. : Смолич И.К. История Русской церкви (1700 - 1917). Ч. 1 // История Русской церкви. Кн. VIII, ч. 1. M., 1996. С. 293 - 294.
6 Там же. С. 295.
7 РГИА. Ф. 797. Оп. 60. 4 стол, 3 отд. Д. 62. Л. 1 - 2.
8 См.: Церковно-общественный вестник. 1877. № 129.
9 См.: Церковно-общественный вестник. 1875. № 137; 1877. № 129; Православное обозрение. 1876. Т. 3. С. 405 - 406.
10 Савва (Тихомиров), архиепископ. Хроника моей жизни: Автобиографические заметки преосвященного Саввы, архиепископа Тверского и Кашинского. Т. 9. Сергиев Посад, 1911. С. 185- 186.
11 Там же. Т. 9. С. 188.
12 Смолич И.К. Указ. соч. С. 233.
13 См.: Савва (Тихомиров), архиепископ. Указ. соч. // Богословский вестник (далее - БВ). 1907. № 2. С. 550; Холмско-Варшавский епархиальный вестник. 1879. № 13. Отдел неофиц. С. 222.
14 См. : Евлогий (Георгиевский), митрополит. Путь моей жизни. Воспоминания митрополита Евлогия (Георгиевского), изложенные по его рассказам Т. Манухиной. М., 1994. С. 233.
15 РГИА. Ф. 796. Оп. 205. Д. 609. Л. 8 об.
16 См.: Савва (Тихомиров), архиепископ. Указ. соч. //БВ. 1907. Т. 2. С. 550.
17 Там же. С. 590-591.
18 См.: Смолич И.К. Указ. соч. С. 233, 540.
19 См.: Савва (Тихомиров), архиепископ. Указ. соч. Т. 3. Сергиев Посад, 1901. С. 361 - 362.
20 Там же. С. 363.
21 Там же. С. 364.
22 РГИА. Ф. 797. Оп. 68. 4 стол, 3 отд. Д. 28. JI. 4 — 6 об.; Холмско-Варшавский епархиальный вестник. 1879. № 7. Отдел неофиц. С. 119.
23 Смолич И.К. Указ. соч. С. 298 - 299,558; Борисов Ю.Н. Уфимско-оренбургские епископы первой половины XIX века: материалы к биографическому словарю // Башкирский край. Вып. 5. Уфа, 1994. С. 47. Н.С. Лесков по этому поводу не без сарказма замечал: «Очень многие генералы любят называть архиереев «козлами», а архиереи тоже, в свою очередь, зовут генералов «петухами» (Лесков Н.С. Собр. соч.: В 12 т. Т. 6. М., 1989. С. 193).
24 Евлогий (Георгиевский), митрополит. Указ. соч. С. 181.
25 РГИА. Ф. 796. Оп. 141. Д. 959. Л. 1 - 3 об.
26 См.: Евлогий (Георгиевский), митрополит. Указ. соч. С. 184.
27 РГИА. Ф. 796. Оп. 196. 5 стол, 1 отд. Д. 2. Л. 73 - 74.
28 Там же. Л. 76.
29 Там же. Л. 66 - 66 об.
30 Там же. Л. 66 об.
31 Савва (Тихомиров), архиепископ. Указ. соч. Т. 3. С. 364.
32 РГИА. Ф. 796. Оп. 196. 5 стол, 1 отд. Д. 2. Л. 76.
33 Савва (Тихомиров), архиепископ. Указ. соч. //БВ. 1907. Т. 2. С. 557 - 558.
34 Там же. С. 550; Справочно-библиографические материалы и таблицы//История Русской церкви. Кн. VIII. М, 1996. С. 777.
35 См.: Савва (Тихомиров), архиепископ. Указ. соч. //БВ. Т. 2. С. 550-551,561; Справочно-библиографические материалы // История Русской церкви. Кн. VIII. С. 767.
36 Филарета, митрополита Московского и Коломенского творения. М., 1994. С. 348,353.
37 См.: Смолич ИК. Указ.соч. С. 233.
38 Евлогий (Георгиевский), митрополит. Указ. соч. С. 119.
39 См.: Смолич ИК. Указ. соч. С. 297, 558.
40 См.: Всеподданнейший отчёт обер-прокурора Святейшего Синода за 1914 год. Пг., 1916. С.95-99.
41 Цит. по: Савва (Тихомиров), архиепископ. Указ. соч. //БВ. 1907. Т. 2. С. 587.
42 См.: Козлов М. Святитель // Филарета Московского ... С. 15; Литвак Б.Г. Корифей духовного красноречия // Атеистические чтения. Вып. 20. С. 98.
43 См.: Савва (Тихомиров), архиепископ. Указ. соч. //БВ. 1907. Т. 2. С. 551, 577.
44 Евлогий (Георгиевский), митрополит. Указ. соч. С. 127.
45 Благонравов М., священник. Архиереи Астраханской епархии за 300 лет её существования с 1602 до 1902 г. Астрахань, 1902. С. 111.
46 См.: Пленение Русской церкви: Записка преосвященного Агафангела Волынского и проект всеподданнейшего ходатайства перед государем Александром II. М., 1906; РГИА. Ф. 834. Оп. 4. Д. 636.
