Перевод как миссионерская стратегия на христианском Востоке Текст научной статьи по специальности «Философия, этика, религиоведение»

Асратян Д.К.

ГБУ «Институт истории и археологии РСО-Алания», научный сотрудник.

Перевод как миссионерская стратегия на христианском Востоке*

Аннотация. Принципиальный отказ от языковых и этнических предпочтений, провозглашенный в раннем христианстве, резко активизировал деятельность по созданию национальных письменных традиций и переводу Священного Писания. Однако в дальнейшем этот процесс стал замедляться и вовсе останавливаться. В числе причин — внедрение представлений о неких «священных языках», убежденность в собственном культурном превосходстве, чрезмерный ригоризм в отношении переводческой деятельности.

Ключевые слова: Библия, перевод Библии, миссия, Православная Церковь.

Asratian D.K.

Institute of History and Archeology of the Republic of North Ossetia — Alania, researcher.

Translation as a missionary strategy in the Christian East

Abstract. The fundamental rejection of linguistic and ethnic preferences, proclaimed in early Christianity, was pivotal for creation of national written traditions and translation of the Holy Scriptures. However, in the course of time this process slowed down and sometimes almost stopped. This could be caused by the idea of "sacred languages", confidence in one's own cultural superiority, excessive piety regarding translation activities.

Key words: Bible, Bible translation, mission, Orthodox Church.

На протяжении всей истории христианства переводческая деятельность была и остается неотъемлемым компонентом миссии и катехизации. Хотя иудаизм обычно рассматривается как религия этническая, еще в дохристианскую эпоху священные книги Ветхого Завета были переведены на главный язык эллинистического мира, что сыграло важнейшую роль в последующем распространении христианства среди народов тогдашней ойкумены. Контакты Иисуса с представителями иных

народов, о которых рассказывается в Евангелиях, чрезвычайно важны, но в целом земная миссия Христа имела как географические, так и национальные рамки. Однако Евангелие от Матфея, самое «иудейское» из четырех благовествований, завершается повелением «идите, научите все народы» (Мф. 28:19), что и становится навсегда «миссионерским императивом» христианской Церкви. Впрочем, из книги Деяний и посланий апостола Павла мы узнаем, что распространение христи-

* © Асратян Д.К., 2023.

Перевод как миссионерская стратегия на христианском Востоке

анства среди «язычников» начинается далеко не сразу и проходит через значительные испытания и трудности, однако именно даром говорения на «новых языках» (см. Мк. 16:17) ознаменована первая Пятидесятница, которую после Пасхи земных страданий Христа встретили апостолы. Таким образом, и богословски, и исторически миссия связана с переводом, и уже в первые века истории христианства появляется целый ряд версий Библии на языках христианского Востока.

Вместе с тем нельзя не заметить, что с течением времени отношение к переводу претерпевает известные трансформации. с одной стороны, некоторым версиям усваивается статус «канонических» (официальных, стандартных), особенно если они восходят к тому или иному чтимому просветителю. с другой стороны, дальнейшая работа по переводу Писания и богослужебных последований замедляется, останавливается либо вовсе запрещается. на Западе подобный подход особенно ярко проявляется с конца I тысячелетия христианской эры и продолжается (в Католической Церкви) вплоть до XX в., когда II Ватиканский собор официально допустил использование национальных языков при совершении мессы [1]. Христианский Восток не знал таких запретов, однако нельзя не заметить, что и здесь перевод Писания и богослужения на национальные языки велся далеко не столь активно, как это можно было ожидать, исходя из представлений о вселенском характере христианства и отказе от каких-либо этнических или языковых предпочтений (ср. Кол. 3:11 «нет ни Еллина, ни иудея» — хотя бы на уровне принципа, пусть не всегда последовательно реализуемого).

В христианской истории народов Восточной Европы, в том числе тех, что

проживали в границах современной России, особо важные события развернулись в десятилетия, последовавшие после окончательной победы над иконоборчеством. Завершение в середине IX столетия конфликта, сотрясавшего империю в течение более чем столетия, обеспечило возожность активизации как дипломатической, так и миссионерской деятельности. Усиление миссии за пределами Византийской империи справедливо связывается рядом авторов с личностью патриарха Константинопольского фотия, из круга которого вышли и Константин философ, просветитель славян, и преемник фотия патриарх николай Мистик, с чьим именем которого связано крещение Алании. однако и в этом кругу, вероятно, общие принципы проповеди среди «варваров» так и не были сформулированы.

несомненно, важнейшим достижением эпохи становится создание славянской письменности и утверждение христианства среди славянских народов, ставших на путь формирования собственной государственности. Труды Константина философа и его старшего брата архиепископа Мефодия в истории Церкви справедливо приравниваются к подвигу апостолов. но если подвиг Константина философа есть реализация принципа, положенного в саму основу существования Церкви, то неизбежно возникает вопрос — почему же просвещение славян, их аккультурация, создание письменности, утверждение нравственных принципов христианства начинается лишь во второй половине IX столетия — при том, что контакты Византийской империи со славянами начались за много веков до того, с конца V — VI вв. [2]?

Более двухсот лет родной город Константина — солунь — находился в зоне непосредственных языковых кон-

тактов ромеев и славян, и знание славянского языка стало обыденным для многих горожан («Вы ведь солуняне, а солуняне все чисто говорят по-славянски», говорит император Михаил в «Житии Мефодия» [3: 97]). В это время славяне уже давно живут не только на периферии империи, но и в ее внутренних районах. Разумеется, часть славян принимает христианство, а некоторые из них обретают в Церкви высокий авторитет — например, преподобный ио-анникий Великий [4: 43].

Однако удивительным образом жития святых братьев свидетельствуют о полном равнодушии к миссии среди славян. ни «миссионерский императив», ни очевидная политическая целесообразность, ни постоянные контакты с беспокойными соседями с севера словно никак не принимались во внимание. Во всяком случае, именно так в агиографических источниках представлено начало миссии солунских братьев — непосредственным (и единственным) толчком становится прибытие в 863 г. в Константинополь посольства из Моравии. Причем внезапно возникшая потребность в наставлении на славянском языке явно связана с политическими запросами правителя этой страны, который стремился избавиться от западного (баварского) духовенства, окормлявшего мораван.

Даже услышав повеление императора («подобает тебе туда идти, ибо дела этого никто совершить не может, только ты»), Константин, согласно его житию, ставит условие: «Тело мое утомлено, и я болен, но пойду туда с радостью, если есть у них буквы для их языка». император признает, что славянской письменности не существует, и Философ дерзновенно заявляет: «Кто может записать на воде беседу и (кто захочет) прослыть еретиком?» [3: 97].

Независимо от исторической достоверности процитированного диалога характерно, что в повествовании Кирилл приобретает черты ветхозаветного пророка, ссылающегося на невозможность исполнить повеление свыше. Но Божественная помощь делает невозможное возможным: «вскоре открыл ему Бог, что внимает молитвам рабов своих, и тогда сложил письмена и начал писать слова Евангелия: "Вначале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог" и прочее» [ibid.].

Скептицизм светских историков относительно скорости исполнения императорского повеления вполне понятен — создать в течение 1-2 месяцев алфавит для языка, фонетически далекого от греческого, да еще и выполнить перевод сложнейшего богословского текста в отсутствие какой бы то ни было письменной традиции можно лишь при условии чуда (что, впрочем, характерно для многих преданий о создании письменности). Поэтому в науке получила распространение точка зрения, что постепенная христианизация славян, осевших на Балканах, начинается еще в VIII в. [5: 333], а стало быть, алфавит (или алфавиты) мог создаваться «для внутреннего пользования», исходя из задач миссии к славянам, жившим на территории империи или непосредственно у ее границ. Но характерно, что «Житие Кирилла» исключает такую возможность — миссия к славянам, с точки зрения агиографа, обусловлена только повелением императора и волей Божией.

С.А. Иванов справедливо указывает на определенную мифологизацию повествований о христианской проповеди «даже до края земли» и приходит к выводу, что эллиноцентризм Восточной Церкви практически свел на нет большинство попыток распространить хри-

стианство за пределами империи. Другими словами, осознание собственного религиозного и культурного превосходства заметно осложнило деятельность византийской Церкви. В рамках данной концепции успех миссии Кирилла и Мефодия или, несколько позднее, учреждение Аланской архиепископии в начале X столетия становятся скорее исключениями, подтверждающими правило. Подобный подход представляется чрезмерно радикальным, однако нельзя не отметить, что усилия Кирилла и Мефодия в области просвещения славян, особенно перевод Писания и богослужения на «варварский» язык, столкнулись не только с сопротивлением со стороны немецкого духовенства, стремившегося закрепить свою монополию в славянских землях и настаивавшего на учении о «трех священных языках» [6: 30], но и с равнодушием в самой Византии. Молчание греческих источников о заслугах Кирилла и Мефодия [7: 186], очевидно, свидетельствует о том, что в Константинополе далеко не сразу оценили масштаб сделанного солунски-ми братьями.

Впоследствии Кирилл и Мефодий, проповедавшие в канонических пределах Римской Церкви, будут особо почитаться на христианском Востоке, а их труды станут основой всей религиозной и культурной жизни православных славян. В православной среде утвердится представление о Западе как о территории, где победила «трехъязычная ересь», в то время как на Востоке «многие народы... владеют искусством письма и воздают хвалу Богу каждый на своем языке», как говорит Константин, обращаясь к своим латинским оппонентам в Венеции [3: 89].

Однако к этому времени большинство перечисляемых в «Житии Константина» народов пребывают не только

за пределами империи, но и вне Православной Церкви, отказавшись признать III или IV Вселенские Соборы. В действительности, в течение многих веков фактически лишь три языка будут полноценно функционировать как языки Православной Церкви — греческий, грузинский и церковнославянский. «Трехъязычная ересь» будет решительно отвергнута на Востоке — но при этом широко распространится представление об особой богословской значимости церковнославянского языка, противопоставляемого любому живому или мертвому языку именно в силу того, что он был специально «создан» для передачи библейских и богослужебных текстов. Возможность появления новых версий Писания и Литургии будет жестко ограничиваться требованиями «точности» перевода (под которой зачастую понимается буквализм) и личной святости тех, кто берется за этот труд. Неудивительно, что при таком подходе появление новых церковных переводов становится скорее исключительным событием, нежели результатом естественного процесса миссионерской и просветительской деятельности. Характерно, что вплоть до XXI века ни на один язык России, кроме русского, Священное Писание не было переведено полностью. споры относительно новых русских переводов Библии, необходимости реформировать богослужебный язык или перевести богослужебные последования на современный язык продолжаются на протяжении многих десятилетий, и, по всей видимости, связаны не только с личными предпочтениями тех или иных групп верующих, но и в какой-то степени восходят к проблемам, волновавшим Церковь по крайней мере со второй половины первого тысячелетия христианской эры.

References

[1] Constitution on the sacred liturgy Sacrosanc-tum Concilium solemnly promulgated by His Holiness Pope Paul VI on December 4, 1963 // URL: https://www.vatican.va/archive/hist_ councils/ii_vatican_council/docume1nts/vat-ii_const_19631204_sacrosanctum-concilium_en .html (10.10.2023).

[2] Hieromonk Simon (Morozov). Relations between

Byzantium and the Slavic peoples during the 9th-10th centuries. // Proceedings of the Saratov Orthodox Theological Seminary: Collection. Vol. 3. - Saratov: Publishing House of the Saratov Diocese, 2009. P. 178-189.

[3] Tales about the beginning of Slavic writing. - M.: Nauka, 1981. 200 p.

[4] Macarius of Simonopetra, hieromonk. Synaxari-on: Lives of the Saints of the Orthodox Church. Vol. 2. November - December. / Adapt. lane from French - M.: Sretensky Monastery Publishing House, 2011. 912 p.

[5] Ivanov S.A. Byzantine missionary work: Is it pos-

sible to make a Christian out of a barbarian? — M.: Languages of Slavic Culture, 2003. 376 p.

[6] Metropolitan V.I. Bible translations: history and modernity // Modern biblical studies and Church Tradition: Materials of the VII International Theological Conference of the Russian Orthodox Church. Moscow, November 26-28, 2013

— M.: All-Church Postgraduate and Doctoral Studies named after. St. Cyril and Methodius, 2017. P. 27-43.

[7] Kirill [Konstantin the Philosopher] // Orthodox Encyclopedia. Vol. XXXIV. — M.: Central Scientific Center "Orthodox Encyclopedia", 2014. P. 186-225.

Список литературы

[1] Constitution on the sacred liturgy Sacrosanc-tum Concilium solemnly promulgated by His Holiness Pope Paul VI on December 4, 1963 // URL: https://www.vatican.va/archive/hist_ councils/ii_vatican_council/docume1nts/vat-ii_const_19631204_sacrosanctum-concilium_ en.html (Дата обращения: 10.10.2023).

[2] Иеромонах Симон (Морозов). Взаимоотноше-

ния Византии и славянских народов в период IX-X веков. // Труды Саратовской православной духовной семинарии: Сборник. Вып. 3. — Саратов: Изд-во Саратовской епархии, 2009. С. 178-189.

[3] Сказания о начале славянской письменности.

— М.: Наука, 1981. 200 с.

[4] Макарий Симонопетрский, иеромонах. Синаксарь: Жития святых Православной Церкви. Т. 2. Ноябрь — декабрь. / Адаптир. пер. с франц. — М.: Изд-во Сретенского монастыря, 2011. 912 с.

[5] Иванов С.А. Византийское миссионерство:

Можно ли сделать из варвара христианина? М.: Языки славянской культуры, 2003. 376 с.

[6] Митрополит В.И. Переводы Библии: история и современность // Современная библеистика и Предание Церкви: Материалы VII Международной богословской конференции Русской Православной Церкви. Москва, 26-28 ноября 2013 г. — М.: Общецерковная аспирантура и докторантура им. свв. Кирилла и Мефодия, 2017. С. 27-43.

[7] Кирилл [Константин Философ] // Православная энциклопедия. Т. XXXIV. — М.: ЦНЦ «Православная энциклопедия», 2014. С. 186-225.