CC BY-NC-ND
221
М.С. Черкасова
ПЕРЕПИСНАЯ КНИГА УСТЮЖСКОЙ ЕПАРХИИ 1696/97 г.: ИЗ ИСТОРИИ ПРАКТИЧЕСКОГО АРХИВОВЕДЕНИЯ НА СЕВЕРЕ РОССИИ В КОНЦЕ XVII в.
Книга (РГАДА. Ф. 236) включает городские и сельские приходы Устюга, Тотьмы, Сольвычегодска и Яренска. Ревизия 1696/97 г. зафиксировала состав церковных архивов и размеры денежных средств в храмах, способы учета и хранения актовой и делопроизводственной документации церковными старостами. Это дает возможность реконструировать состав церковных архивов, расширяет представления о земледельческой, торговой и кредитной деятельности церквей.
Ключевые слова: переписная книга, церковные приходы, реконструкция архивов, архивоведение, документоведение, документооборот.
При изучении источников XVI-XVII вв. российские ученые преимущественное внимание уделяли совокупности писцовых и переписных книг 1620-х, 1640-х и 1670-х годов (М.М. Богословский, А.С. Лаппо-Данилевский, Ю.В. Готье, П.А. Колесников,
A.И. Копанев, Я.Е. Водарский, А.Л. Шапиро, Е.Н. Швейковская,
B.М. Воробьев, А.Я. Дегтярев, Г.В. Демчук и мн. др). Документы церковного происхождения (окладные, сборные и переписные книги архиерейских кафедр) использовались мало, хотя они содержат независимые от гражданских властей показатели землевладения, демографического состава погостов и приходов, а также отсутствующие в государственных описаниях сведения о платежах в архиерейскую казну, материальном положении городских и сельских причтов, различных аспектах деятельности выборных общинных и приходских институтов.
Объект исследования - переписная книга церквей Устюжской епархии 1696-1697 гг.1 Ее формат - малая четверка, объем - 1162 л.
© Черкасова М.С., 2011
По позднейшей пагинации незаполненными оказались л. 162об.-164, 244об.-245об., 252об.-253об. Рукопись имеет несколько скреп, писана различными почерками и в отношении палеографическом, филигранологическом и кодикологическом нуждается в специальном исследовании. Книга представляет собой сшитую в один конволют совокупность большого количества переписных книг городских и сельских церквей (ружных, приходских, бесприходных). Она была создана по указной грамоте из приказа Большого Дворца за приписью дьяка Михаила Воинова от 23 января 1697 г. архиепископу Устюжскому и Тотемскому Александру о переписи церковной казны во всей его епархии, взыскании денежных и хлебных долгов по кабалам, нерастрате денежных средств «до государева указу» и присылке приходно-расходных книг церковных старост в Москву2. Во исполнение данного указа подьячий архиерейского разряда Семен Красильников совместно с церковными и поповскими старостами произвел описание церквей Устюжской епархии. В книге имеется скрепа архиерейского дьяка Данилы Игнатьева. Отдельные ее «переписные части» составлялись на местах (в приходах) и имеют свои особенности.
Помимо Устюга и уезда, переписная книга охватывает города: Тотьму (Л. 822-899об.), Сольвычегодск (Л. 904-975об.) и Яренск (Л. 1079-1162) с их уездами. Преамбулы уездных разделов книги содержат пересказ указной грамоты от 23 января 1697 г. Устюжский раздел датирован 27 августа, Тотемский - 9 сентября, Сольвы-чегодский - сентябрем без указания числа, Яренский - 20 сентября. Менее месяца - с 27 августа и до 20 сентября 1697 г. - потребовалось, чтобы городские и сельские церкви Устюжской епархии были описаны (а это несколько сотен приходов и земли, где первичная христианизация известна с ХП-ХШ вв.). Географический масштаб описания обширен: часть прежней Пермско-Вологодской епархии (по р. Вычегде) и значительная часть прежней Ростовской епархии на севере (Тотьма, Устюг и Сольвычегодск). В 1682 г. эти земли были выведены из-под юрисдикции Вологды и Ростова, из них была образована новая - Устюжско-Тотемская - епархия. В 1685 г. в ее состав был включен Яренск. Преосвященный Александр (16851699), при котором была создана переписная книга 1697 г., был вторым (после Геласия) Устюжским архиепископом, современником известного церковного деятеля Севера - Афанасия Холмогорского и Важского3. Одновременно и в его епархии намечалось аналогичное мероприятие.
и.А. Булыгин обратил внимание на пересказ петровского указа от 6 декабря 1696 г. (за приписью дьяка Григория Посникова) об установлении государственного контроля над деревянным, камен-
ным и келейным строительством в монастырях и церквах, их неокладными расходами, который приводился в грамоте Афанасия в двинский Михайло-Архангельский монастырь в декабре 1696 г. Его игумен Иеремия обязан был прислать в архиерейский Казенный приказ «счетные списки с подлинною очискою»4. Положения указа 6 декабря 1696 г. были развиты, как считает И.А. Булыгин, в указе 1697 г. (в публикации в ПСЗ его число и месяц не отмечены5), о прекращении в епархиях строительства новых зданий и присылке в Москву не только денежных, но и хлебных приходно-расходных книг монастырей и архиерейских кафедр6.
Указы 1696 и 1697 гг. показывают усиление государственного контроля над Церковью в начальный период петровских преобразований. их следует учитывать и для понимания истории создания анализируемой переписной книги и полноты проведенной ревизии. Помимо данных о строительстве в монастырях и церковных приходах (городских и сельских), властям требовались подробные сведения о составе их земельных угодий, количестве крестьянских, бобыльских и половничьих дворов, источниках получения и способах расходования денежных средств, о кредитовании ими хлебом и деньгами нуждающихся горожан и сельчан, состоянии городской недвижимости церквей (дворы, лавки, амбары, подвалы и пр.). Поскольку в практике церквей эта деятельность тщательно документировалась, соответствующие виды актовой и делопроизводственной документации тоже стали предметом описания в рассматриваемой книге. К ревизии церквей кроме церковных старост были привлечены и «лутчие прихожане».
Первым в устюжском разделе книги был описан собор во имя почитаемого в Великом Устюге святого - Прокопия Праведного (ум. в 1303 г., канонизирован в 1547 г.). По «скаске» двух его старост Ивана Шушнина и Михаила Попова, наличных денег в соборе в момент описания было 565 руб., а хлеба: 180 четв. ржи, 111 четв. овса, 6 четв. пшеницы и 5 четв. ячменя (Таблица 1). Далее следовал обширный перечень различных документов: 1) «деревенские крепости», 2) «роздача денег по кабалам и порядным записем» (на сумму 417 руб.), 3) «хлебная раздача» (на 110 «мер»). Данный раздел имеет скрепу церковного старосты И. Шушнина и архиерейского дьяка Д. Игнатьева7.
Большинство остальных городских церквей Устюга обладало гораздо меньшими денежными ресурсами (до 100 руб.). Лишь церковь Параскевы Пятницы имела свыше 560 руб., полученных с 1690 по 1696 г. старостами и зафиксированных в их приходных книгах. Столь внушительная по тем временам сумма хранилась в двух местах: в церкви, в коробке, и под церковью, в амбаре, в
окованной коробке, положенной в сундук8. У Сретенского собора «старые письма объявились в полате под колокольнею в большом сундуке»9. Староста этой церкви Яким Кабаков принес «из дому своего за своею печатью» коробку прежних старост, содержащую две тетради - приемную и расходную. Ниже, в Таблице 1, приведены систематизированные сведения о денежных и хлебных запасах устюжских церквей, а в Таблице 2 - сведения о количественном и видовом составе их крепостей. Среди последних преобладали (58%) различные кабалы10.
Архивы устюжских церквей включали много разновидностей частных и публично-правовых актов - списки с архиерейских указов и царских жалованных грамот; а также данные, «прикладные» (они же вкладные), закладные, заемные кабалы (вариант - «раздаточные кабалы»), купчие и меновные записи, платежные отписи, выписи, памяти, «правые владенные памяти с судного дела», порядные, поступные, мирские выборы и «приговоры», письма, расписки, челобитные, «выборы за руками» земских и церковных старост. В частных актах отражалось все многообразие операций церквей в лице их старост с недвижимостью как в городе («лавочные, харчевые, кузничные крепости»), так и в волостях («деревенские вла-денные крепости»). Об определенном опрощении частных актов к концу XVII в., богатстве их разновидностей и терминологических самоназваний, что отмечено в общих курсах источниковедения11 и дипломатики12, свидетельствуют упоминания «записей» и «памятей» - «запись лавошная», «запись гробовая» (об изготовлении медной раки к гробу иоанна Блаженного), «запись изустная» (то есть духовная), «раздаточная память», «окружная память преосвященного Геласия». В ходе ревизии переписчики с разной степенью полноты для каждой церкви пересказывали содержание просмотренных ими актов, отмечая контрагентов сделки, ее дату, послухов, способы удостоверения, позднейшие подклейки, «ерлыки», пометки и приписки, ссылки на государственные писцовые и переписные книги. Разбирая кабальные и порядные записи на половников, оформленные церковными старостами, переписчики отмечали наклеенные на них «ерлыки» с пометками о погашении взятой хлебной и денежной ссуды, подмоги, «пожилых денег». из приписок на обороте крепостей воспроизводились ремарки о том, что зафиксированное в них имущество (лавки, амбары, дворы, участки земли) дано в церковь «за помяновение родителей», иногда конкретно указывался масштаб и вид поминания - «20 имян за упокой да заздравных 9 имян», или «отдано [таким-то] по своему обещанию в дом к своему приходу», или «отдано священнику с причетники во владение и в поминовение по родителем своим и старостам с
прихожаны и иным старостам»13. Сами акты дарения оформлялись упрощенно - простой надписью о «поступке церковным старостам и причетникам» на обороте крепости. При описании казны церкви Леонтия Ростовского упомянута грамота царя Федора Ивановича попу Ивану на землю, смежную с Михайло-Архангельским монастырем, «101 году» (1592/93 г.)14. Это наиболее ранний документ, зафиксированный данной переписной книгой. Поскольку церковные архивы XVII в. в целостном виде не сохранились, эти сведения важны для научной реконструкции их состава, изучения «практического архивоведения» и «практического актового документоведения» (определение С.М. Каштанова15) того времени.
Наименования актов отражают присущее Северу органическое единство города и прилегающей к нему сельской округи («поступ-ная запись на деревню да на лавку в Мылном ряду»), своебразное преломленние норм вотчинного права в сделках на городские объекты («поступные на лавки и подлавочные земли и з заборы и з замки со всем без вывода и без выкупа... впредь в ту лавку не вступатца и не выкупать никоторыми делы»16). Не только сельские, но и городские церкви силами наемных половников вели земледельческое хозяйство, их церковные старосты ежегодно учитывали движение хлеба - посева, урожая («приполона»), продажи, раздачи в долг. Ценным для церквей являлось приобретение даже самых небольших участков - «данная на голой новоприсадный песок с порослы-ми кустами»17. В этой связи важны наблюдения Е.Н. Швейковской относительно мелкой оконтуренности севернорусского земледелия, мозаичности регионального аграрного пейзажа, о традиционализме как типе севернорусского развития вообще18.
Вторая значительная группа документов в церковных архивах -совокупность различных учетных «книг» - приходных (вариант -«приемных»), расходных (вариант - «издержечных»), переписных, росписей, ружных, приемных «тетрадей», хранившихся в составе многочисленных «коробок» ямских старост 1650-1660-х гг., всеземских третчиков (собиравших налоги по «третям» года), счетчиков, разруб-ных целовальников и «зборщиков». Коробки систематизировались так: надписание на лубах соответствующего года («ерлыки наклеены и подписи вырезаны»), имени составителя, скрепление печатями. Подобный архив у Воскресенской ружной церкви был поставлен в приделе царевича Димитрия, двери которого были также «за печатми», а ключ хранился у священника «с роспискою»19. Часть коробок стояла у теплой церкви и под алтарем. Будучи ружной, эта церковь не имела своих деревень с крестьянами, бобылями и половники, однако в самом городе активно занималась сделками с недвижимостью, что привело к накоплению в ее казне большого количества документов.
О регулярности составления церковными старостами приходных и расходных книг (иногда «по противням»: один для своей церкви, другой - для архиерейской казны) свидетельствует указание на годы, например, у церкви Леонтия Ростовского - с 1682 по 169620. У старосты церкви Николы Гостинного Е. Клишева в наличии оказались комплекты за 20 лет - с 1672 по 1692, у старосты Пятницкой церкви Я.М. Дружкова - денежные и хлебные книги с 1691 по 1697 г.21 Движение денег и хлеба по ним обобщено в Таблице 3. Впечатляет масштаб денежных доходов данного храма (свыше 400 руб. в год) и размах его земледельческого производства в деревнях, разнообразие зерновых культур и их соотношение. Наибольшей полнотой отличалось собрание приходных и расходных книг старост церкви Ильи Пророка - за 60 с лишним лет, с 1624 по 1647 и с 1657 по 1697! Несмотря на опосредованный характер (ведь перед нами - источники-упоминания, реально же известны главным образом приходно-расходные книги устюжских монастырей и земских старост22), подобная информация дает более целостную картину социокультурного и хозяйственного облика севернорусских церквей, нежели материалы только писцовых и переписных книг. При перечислении приходных и расходных книг составители описей нередко указывали, «считанные» они (то есть отчитывались ли по ним церковные старосты перед архиереем и его дьяками) или «не считанные». Фиксировались также и записи о регулярной передаче учетных книг от прежних церковных старост к новоизбранным23. Деятельность городских церквей, их включенность в вертикальные (государственно-церковные и внутрицерковные) и горизонтальные (со своими прихожанами, другими жителями города и уезда) информационные связи и обусловили активное функционирование их делопроизводства, их системный документооборот24.
Имея целью тщательную фиксацию всякого движения денежных сумм в церковной практике, переписчики иногда включали в описи ценную дополнительную информацию. Например, при описании церкви во имя Иоанна Устюжского чудотворца приведена вкладная тетрадь, в которую ревнители этого святого собственноручно вписывали свои денежные вклады, предназначенные для сооружения медной раки к его гробнице25. В опись церкви Симеона Столпника включена винокуренная поварня на улице Ленивице, зафиксированы ее деревянные и медные сосуды, котлы-«седуны», кубы, трубы. Переписчикам не удалось все это взвесить, поскольку упомянутая снасть была установлена «в печных местах, обмазана глиной для бражной перегонки и винного курения и ныне курят»26. Если учесть, что старостой данной церкви являлся состоятельный гость Василий Иванович Грудцын, то связь церковного винокурения
с его собственными торговыми интересами вполне очевидна. Под стать такому старосте был и домашний способ хранения церковных средств: «ящичек з денгами за печатью ево, гостя». Интересны сведения и о хлебной торговле церковных старост, хлебных ценах на рынке Устюга при оптовой и розничной продаже. Необычную информацию находим и о деревнях церкви Симеона Столпника. Они находились на противоположной, Дымковой, стороне р. Сухоны, где были отмечены половничьи дворы, населявшие их половники и количество возделываемой ими пашни в окладных единицах - «лошадях» (пашет на двух лошадях, на четырех и т. п.). Упоминаются иногда и другие окладные единицы, практикуемые в крае, - плуги и выти. Становятся очевидными аграрные черты в облике даже такого торгово-ремесленного города, как Устюг, неполнота выделения торгово-ремесленной сферы из земледельческой.
Фискальное назначение переписной книги Устюжской епархии 1697 г. проявилось в том, что тексты «лавочных и амбарных крепостей» сопоставлялись переписчиками с наличными лавками и амбарами данной городской церкви, размерами получаемых за сдачу их в аренду «кортомных денег с лавочных сидельцев» и уплачиваемых с них оброчных денег в государеву казну. У церкви Рождества Христова было проверено 15 крепостей, а реально на этих местах было расположено 17 лавок, отдача которых в аренду приносило 12 руб. дохода в год. Арендная плата с лавки могла составлять 1 руб. в год, а государев оброк с нее - всего 7 алт., что также было выгодно церковной общине27. Выполнение государевых указов 1696-1697 гг., очертивших программу описания, привело к созданию многопланового источника в результате совместной ревизии архиерейских чиновников и верхушки церковно-приходских общин.
Отмечалась переписчиками и форма ведения документов -«переписная роспись на столбце», «книги приемные и приходные на полудестевых тетратех, в двух или трех тетратех», «книги тетрадные», «писано на трех малых ерлыках», «писано на пол-листу росписки». Интересны замечания о том, что, например, переписная книга такой-то церкви писана только в одной тетради, «а другая тетрадь к ней привязана белая не писанная», «книга писана набело, а без рук», «белая беззаручная тетрать»28. Фиксировались итоговые «перечни»: в конце или в начале («в голове», «головной перечень»), «перечни приходу и росходу денгам и хлебу в конце тех книг». Не обходились вниманием незаконченные учетные документы: «две тетрати, а в них зачато писать в одной приход, а в другой росход»29.
По сравнению с городскими, сельские приходы Устюжского уезда выглядят значительно беднее - описание показало меньшее количество у них денег и наличного хлеба (Таблица 1). Сказыва-
лись более ограниченные источники дополнительных доходов в волостях, в отличие от крупного торгово-ремесленного центра, каким был Устюг, занимавший выгодное положение на Сухоно-Двинском пути. Мизерный денежный бюджет сельских приходов формировался за счет продажи церковью воска, меда, свеч, практиковалось и предоставление денежной подмоги крестьянам, обусловленное «мирской скудостью и непомерным большим правежом в его, великого государя, денежный збор»30. Само же описание волостных церквей в 1697 г. также имело явные элементы правежа, поскольку розданные церковью прихожанам деньги и хлеб были доправлены переписчиками с должников. Возвращенные таким образом деньги были в ходе ревизии переданы церковным старостам с запрещением пускать их в какой-либо расход.
Тотемский раздел переписной книги 1697 г. был составлен архимандритом Спасо-Суморина монастыря Ионой и священником Воскресенской церкви Стефаном. В Тотемском уезде ряд приходов необычно называется улусцами - Верхоеденгский, Нутренской, Векшенской, Ихалицкий, Чаловский, Маныловский. Территориально они располагались компактно, на правобережье Сухоны. Исходя из явного тюркизма данного термина, попадание его в источники по Тотемскому уезду могло быть обусловлено каким-то наследием ордынской эпохи в этом крае31.
В Тотемском разделе четко отражена приходская структура наиболее крупных волостей, например Толшемской, в состав которой входило пять приходов (ц. Успения Пресв. Богородицы, ц. Иоанна Предтечи, ц. Николы Чудотворца, ц. Рождества Богородицы и «новопостроенная» ц. Рождества Христова). В большинстве других случаев территории тотемских приходов и волостей полностью совпадали. В этом уезде объем церковного землевладения был много скромнее, чем в Устюжском. В большинстве случаев у городских и сельских церквей отмечены «сенные покосцы и закосцы», «полоски земли», «огородцы», «пашенные полянки», «пески на островках», сдача которых в кортому давала им небольшой годовой доход.
Некоторые волостные церкви Тотемского уезда не являлись приходскими. Например, церковь Благовещения Св. Богородицы на Усть-Толшме располагала небольшой вотчиной (починком Карповским «со всеми угодьи») еще со времен Василия III, а затем Иван IV в 1551 г. подтвердил право попа с братией «черный лес рассекать и пашню пахать и пожни косити по реке по Сухоне до Галиц-кого рубежа»32. Эта вотчина считалась для церкви «в руги место», и доходами от нее питался священник с братией, исправлялись необходимые «церковные потребы» (расходы на приобретение воска, ладана, вина). «Бесприходность» церквей данной волости могла
объясняться редким населением, трудностями и замедленностью внутреннего освоения в ХV-ХVII вв. Находясь на стыке вологодских и галицко-костромских земель, этот край не раз становился местом набегов казанских татар, что также затрудняло закрепление здесь населения.
Создателями Сольвычегодского раздела были архимандрит Введенского монастыря Иов и священник Преображенской церкви Савва Мефодиев. Здесь интересны свидетельства лучшей сохранности более ранних частных актов, чем в устюжских храмах. например, в Борисоглебском (городском) приходе Сольвычегод-ска описание отметило акты начиная с 1608 г.33 Они хранились в «казенной коробке прошлых давных старост дачи». Кабалы Воскресенской церкви имелись с 1614/15 г., и хранились они в казенной коробке34. Определенный доход шел от сдачи в кортому (погодно и понедельно) 20 торговых лавок и трех амбаров на площадке перед храмом, двух земляных подвалов, что давало 30 руб. в год, «и теми, де, денгами строят церкви Божии и покупают всякие церковные потребы»35.
Церковные приходы Яренского уезда переписывали игумен николо-Коряжемского монастыря Павел и священник соборной Преображенской церкви Максим при участии поповских старост, а сведения о наличной денежной казне, доходах, долгах, крепостях, хлебных запасах в церковных деревнях и половничьих дворах в них давали церковные старосты. на рискованный характер земледелия здесь указывает упоминание о «зяблых годах», в которые церкви не имели никакого хлебного сбора36. Небольшие посевные участки церквей Яренского городка служили им «для препитания», уплаты государственных налогов и выполнения сибирской ямской гоньбы. Важно то, что содержание и Тотемского, и Сольвычегодского, и Яренского разделов книги также показывает добросовестную реализацию на местах программы ревизии церквей, сформулированной указами 1696-1697 гг.
В заключение подчеркнем, что подробная фиксация в исследуемой переписной книге состава церковных архивов ХVI-XVII вв., их функционирования, способов хранения, путей пополнения представляет значительный интерес для изучения системы делопроизводства и документооборота на уровне, во-первых, церковного прихода, а во-вторых, архиерейского разряда в рамках обширной Устюжской епархии. Сравнение содержания книги с предшествовавшими ее составлению указами 1696-1697 гг. раскрывает процедуру принятия решения и полноту его исполнения, регламентацию деятельности должностных лиц и ее письменного оформления37. Церковная сфера во многом являлась аналогичной государственной
областью порождения документов, масса которых на этапе качественной трансформации корпуса источников российской истории накануне нового времени нарастала, разновидности и механизм их взаимосвязи усложнялись38. И это не случайно, поскольку можно говорить о «взаимном уподоблении» Церкви и государства Московской Руси как существенной черте ее традиционного облика. Региональной особенностью же Севера была тесная, органическая переплетенность церковных и общинно-земских институтов. Проанализированная переписная книга позволяет получить новое знание об эволюции видов актовых и учетно-делопроизводственных источников.
Таблица 1. Наличные запасы денег и хлеба39
Название церкви Денег (руб.) Хлеба («меры» или четверти)
рожь ячмень овес пшеница горох
Прокопьевский собор 565 180 5 111 6 -
ц. Иоанна чудотворца 210 59 6 10 -
ц. Воскресения Христова 28 - - - - -
ц. Параскевы Пятницы 561 160 90 364 28 2
Сретенский собор 100 - 1,5 3 0,5 -
ц. Вознесения Господня 22 115,5 19 29 1 -
ц. Николы Гостиного 36 23 - 16 - -
ц. Леонтия Ростовского 40 15 8 20 3 -
ц. Живоначальной Троицы 3 4 - 9 - -
ц. Покрова Богородицы 6 - - - - -
ц. Дмитрия Солунского 56 20 5 1 1 -
ц. Петра и Павла 12 67 50 5 -
ц. Ильи Пророка в Кобылье стане 11,5 - - - - -
ц. Николы Чудотворца в Енанге 21 ал. 2 ден. 27 - - - -
ц. Воскресения Христова в Енанге 1,5 5 - - - -
ц. Рождества Богородицы в Подосиновской вол. 5 - - - - -
Таблица 2. Акты в составе церковных архивов Устюга в XVII в.
Название церкви Разновидности актов
вкладные, данные, поступ-ные, прикладные купчие менов-ные кабалы по-рядные записи, отписи, памяти челобитные и прочие
Прокопьевский собор 1 3 1 34 10 1 -
ц. Иоанна чудотворца - - - 19 3 - 2
ц. Воскресения Христова 2 1 - 7 - - 2
ц. Параскевы Пятницы 6 1 1 45 8 15 3
ц. Сретенский собор 10 - 1 19 - 1 3
ц. Вознесения Христова 7 2 - 8 - - -
ц. Спаса-Преображения 3 1 1 3 - - 1
ц. Рождества Христова 1 1 - - - - -
ц. Леонтия Ростовского 6 - - 6 2 7 3
ц. Петра и Павла 2 2 - 3 - - -
Таблица 3. Приход и расход денег и хлеба у ц. Параскевы Пятницы (1690/91-1696/97 гг.)
Год Деньги (руб.) Хлеб («меры»)
приход расход приход расход
199-й 76 130 928 ржи 650 овса 100 ячменя 10 пшеницы 6 гороха 359 ржи 367 овса 560 ячменя 7 пшеницы 6 гороха
200-й 203 55 181 ржи 173 овса 28 ячменя 2 пшеницы 1 гороха 70 ржи 930 овса 62 ячменя 3 пшеницы 2 гороха
201-й 57 104 87 ржи 58 овса 27 ячменя 4 пшеницы 3 гороха 150 ржи 229 овса 27 ячменя 9 пшеницы 7 гороха
202-й 69 83 85 ржи 58 овса 26 ячменя 4 пшеницы 3 гороха 264 ржи 360 овса 62 ячменя 19 гороха
203-й 78 126 224 ржи 261 овса 57 ячменя 10 пшеницы 3 гороха 79 ржи 50 овса 26 ячменя 4 пшеницы 3 гороха
204-й 475 56 196 ржи 268 овса 58 ячменя 1011 ржи 639 овса 9 ячменя 9 пшеницы 7 гороха
205-й 307 103 155 ржи 299 овса 110 ячменя 13 пшеницы 564 ржи 190 овса 66 ячменя 2 пшеницы 2 гороха
Примечания
1 РГАДА. Ф. 236. Патриарший дворцовый приказ. Оп. 1. Кн. 76. Если не ошибаемся, то эта книга упоминалась лишь в одном исследовании: Покровский И. Русские епархии в XVI-XIX вв., их открытие, состав и пределы. Казань, 1897. Т. 1. С. 369, примеч. 2.
2 Акты Холмогорской и Устюжской епархий. Т. 1 // Русская историческая библиотека. СПб., 1890. Т. XII. Разд. Б. № 268. Стб. 1337-1343.
3 Строев П. Списки иерархов и настоятелей монастырей Российския Церкви. М., 2007. Стб. 734; Камкин А.В. Православная Церковь на севере России. Вологда, 1992. С. 97.
4 Акты Археографической экспедиции. СПб., 1836. Т. IV. № 315. С. 466-467; Булыгин И.А. Монастырские крестьяне России в первой четверти XVIII в. М., 1977. С. 66-67. Исследователь ошибочно считал этот монастырь велико-устюжским, однако адресат грамоты - игумен иеремия - руководил именно двинским Михайло-Архангельским монастырем, тогда как великоустюжский Михайло-Архангельский монастырь издавна управлялся архимандритами (Строев П. Указ. соч. Стб. 740, 823).
5 ПСЗ. Собр. 1-е. СПб., 1830. Т. 3. № 1613. С. 426.
6 Булыгин И.А. Указ. соч. С. 68.
7 РГАДА. Ф. 236. Оп. 1. Кн. 76. Л. 4-18.
8 Там же. Л. 42.
9 Там же. Л. 74.
По наблюдениям Е.Н. Швейковской, 59,8% выявленных ею сольвычегодских актов за XVI-XVII вв. являлись купчими (Швейковская Е.Н. Государство и крестьяне России. Поморье в XVII веке. М., 1997. С. 100, табл. 5). Источниковедение истории СССР. 2-е изд. М., 1981. С. 99-101; Источниковедение: Теория, история, метод, источники российской истории / И.Н. Данилевский, В.В. Кабанов, О.М. Медушевская, М.Ф. Румянцева. М., 2004. С. 327-328, 331. Каштанов С.М. Русская дипломатика. М., 1988. С. 230.
13 РГАДА. Ф. 236. Оп. 1. Кн. 76. Л. 20, 50об., 84об.
14 Там же. Л. 183об. Каштанов С.М. Предмет, задачи и методы дипломатики // Источниковедение: Теор. и метод. проблемы. М., 1969. С. 151, 153. РГАДА. Ф. 236. Оп. 1. Кн. 76. Л. 31об.-32, 112, 140об.
17 Там же. Л. 52.
18 Швейковская Е.Н. Государство и крестьяне России... С. 36-37, 60-61 и др.; Она же. Традиционизм как тип социально-экономического развития: Русский Север в XVI-XVII вв. // Россия в средние века и новое время: Сб. ст. к 70-летию чл.-корр. РАН Л.В. Милова. М., 1999. С. 165-185.
19 РГАДА. Ф. 236. Оп. 1. Кн. 76. Л. 36-38об.
20 Там же. Л. 189.
21 Там же. Л. 43-49.
10
12
15
16
22 Швейковская Е.Н. Государство и крестьяне... Гл. 4.
23 РГАДА. Ф. 236. Оп. 1. Кн. 76. Л. 34об.
24 Медушевская О.М. Теория и методология когнитивной истории. М., 2008. С. 214, 216, 239, 241.
25 РГАДА. Ф. 236. Оп. 1. Кн. 76. Л. 21об.-23.
26 Там же. Л. 244.
27 Там же. Л. 154об., 196.
28 Там же. Л. 35, 68, 101.
29 Там же. Л. 107об.
30 Там же. Л. 248, 252об., 256.
31 Черкасова М.С. Отражение ордынского ига в источниках по истории Вологды и Великого Устюга // Историческое краеведение и архивы. Посвящается 860-летию Москвы, Вологды и Великого Устюга. Вологда, 2007. Вып. 14. С. 3-21.
32 РГАДА. Ф. 137. Городовые боярские книги. Оп. 1. Устюг № 117. Ч. 2. Л. 311об. Благодарю И.В. Пугача, указавшего мне на эту грамоту и предоставившего ее текст.
33 РГАДА. Ф. 236. Оп. 1. Кн. 76. Л. 906об.
34 Там же. Л. 904об.
35 Там же. Л. 913об.
36 Там же. Л. 1082об.
37 Голиков А.Г., Круглова Т.А. Источниковедение отечественной истории. М., 2007. С. 149.
38 Источниковедение: Теория, история, метод. С. 325, 330.
39 Таблицы 1-3 составлены по: РГАДА. Ф. 236. Оп. 1. Кн. 76.
