CC BY
43
АКТУАЛЬНЫЕ ВОПРОСЫ ИСТОРИИ РОССИЙСКОЙ ИМПЕРИИ
Киселев М. А.
(Екатеринбург)
УДК 94(47)"16/18"
ПЕРЕПИСКА В. Н. ТАТИЩЕВА С
Я. В. БРЮСОМ И БЕРГ-МАНУФАКТУР-КОЛЛЕГИЕЙ В 1720-1721 ГГ.1
В статье рассматриваются неформальные отношения между президентом Берг-Мануфактур-коллегии Я. В. Брюсом и его подчиненным капитаном В. Н. Татищевым в 1720-1721 гг. в контексте государственной деятельности последнего. Показывается, что после отправки В. Н. Татищева в марте 1720 г. на Урал во главе коллежской экспедиции он, помимо официальных доношений в коллегию, отправлял письма Я. В. Брюсу, которые не фиксировал в официальном делопроизводстве экспедиции. Как показывает сравнительный анализ этих доношений и писем, о своих спорных решениях В. Н. Татищев предпочитал сообщать в частной переписке с Я. В. Брюсом, а не в официальных доноше-ниях в коллегию. Кроме того, в письмах к Я. В. Брюсу он более полно и открыто объяснял принимаемые им решения. Все это было возможно благодаря тому, что между ними к 1720 г. сложились неформальные отношения патрона и клиента, в рамках которых В. Н. Татищев мог рассчитывать на дополнительную поддержку Я. В. Брюсом его управленческих решений. Такого рода неофициальные отношения между государственными служащими в первой четверти XVIII в. не рассматривались на официальном уровне как нечто предосудительное, а были вполне допустимой практикой. Благодаря этому, В. Н. Татищев принимал весьма смелые решения, а также выдвигал неординарные идеи. Таким образом, неформальные отношения оказывались одним из важных механизмов государственного управления, способствовали эффективной реализации реформ Петра I на Урале. В приложении к данной статье публикуются два письма, отправленные В. Н. Татищевым Я. В. Брюсу из Москвы 6 и 14 апреля 1720 г., иллюстрирующие сложившиеся между ними отношения.
Ключевые слова: Берг-Мануфактур-коллегия, Я. В. Брюс, В. Н. Татищев, реформы Петра I, история Урала, неформальные связи в контексте государственного управления.
The article is devoted to the informal relations between the president of the Berg-Manufactories-Collegium Ya. V. Bruce and his subordinate captain V. N. Tatishchev in 17201721 in the context of Tatishchev's state activity. It is shown that In March 1720, Tatishchev was headed the Collegium's expedition to the Urals, and in addition to official reports, he simultaneously sent letters to Bruce. Tatishchev preferred not to record the letters in the official paperwork of the expedition. At the same time, Bruce considered it possible to transfer these letters to the Collegium. As a comparative analysis of reports and letters shows, about the part of his controversial decisions Tatishchev preferred to report in private correspondence with Bruce, and not at the reports to the Collegium. In addition, in the letters of Bruce, he more fully and openly explained his decisions. This was possible due to the fact that between Bruce and Tatishchev, there existed not only formal relations between the head and subordinate, but also established
1 Работа выполнена при финансовой поддержке гранта Российского научного фонда по теме «Неформальные связи в контексте государственного управления в России XVШ в.: административные стратегии и социальные практики» (Соглашение № 18-78-10093).
informal relations between the patron and the client, within the framework of which Tatishchev could count on additional support from Bruce in management decisions. As a result, Tatishchev made more courageous decisions, and also put forward extraordinary ideas. Thus, informal relations contributed to the implementation of the reforms of Peter I in the Urals. In the annex to the article published two letters sent by Tatishchev to Bruce from Moscow on April 6 and 14, 1720.
Key words: Berg-Manufacture-Collegium, Ya. V. Bruce, V. N. Tatishchev, reforms of Peter I, history of the Urals, informal relations.
DOI: 10.24888/2410-4205-2019-19-2-16-26
Государственная деятельность В. Н. Татищева на Урале в 1720-е гг. заслуженно пользуется вниманием историков едва ли не с начала XIX в., когда вышло известное сочинение И. Германа [1]. Действительно, последствия татищев-ской деятельности сложно переоценить, но главное, что одним из важных ее результатов стала активизация освоения рудных богатств Урала правительством и ускорение промышленного развития этого региона [14, с. 40-155]. Татищев осуществлял свою деятельность на Урале как представитель столичной Берг-Мануфактур-коллегии, президентом которой был Я. В. Брюс, одновременно руководивший в это время артиллерией. Историкам еще с XIX в. известно, что помимо доношений в коллегию в 1720-1722 гг. В. Н. Татищев направлял письма лично Я. В. Брюсу [10, с. 6-7], с которым был знаком со времени службы в артиллерии в 1710-е гг. и чьи поручения он выполнял еще задолго до отправки на Урал [2, с. 24-36]. В то же время исследователи специально не анализировали эту переписку, лишь помещая фрагменты из нее в свои нарративы об известной уральской поездке В. Н. Татищева 1720-1722 г. На наш взгляд, это обстоятельство является большим упущением, ведь для полноценного понимания татищевских успехов и неудач следует принимать во внимание все факторы, включая не только формальные отношения с государственными органами, но и специфику его неформальных взаимоотношений с ключевыми персонами, связанными с управлением промышленностью страны. Кроме того, такая параллельная переписка между двумя государственными служащими, когда одновременно и по одним и тем же вопросам направлялись и официальные доношения, и частные письма, представляет интерес для понимания места неформальных отношений в государственном управлении в годы петровских реформ. В этой связи обращение к анализу дошедших до нас писем В. Н. Татищева Я. В. Брюсу в 1720-1721 гг. и их сопоставление с официальными доношениями в Берг-Мануфактур-коллегию - весьма актуальная тема для исследования.
Итак, в марте 1720 г. Берг-Мануфактур-коллегия отправила на Урал для организации производства меди экспедицию во главе с капитаном-поручиком (с 31 марта - капитаном) артиллерии В. Н. Татищевым и берг-мейстером И. Блиером. В. Н. Татищев в большей степени должен был отвечать за административную сферу экспедиции, а И. Бли-ер - за техническую. В. Н. Татищев ответственно подошел к новому назначению, в том числе и в вопросах делопроизводства, которое было организовано им в экспедиции на высоком уровне [9]. В «Книге записной письмам и доношениям», которая велась с 6 апреля по 31 декабря 1720 г. и где фиксировались исходящие документы экспедиции за подписью В. Н. Татищева, самыми первыми были записаны два письма от 6 и 14 апреля, адресованных Я. В. Брюсу. В них В. Н. Татищев сообщал о своем прибытии в Москву и о первых мерах в подготовке поездки на Урал [3, л. 1-2]. Что примечательно: первое из этих писем Брюс передал в коллегию, а второе по какой-то причине удержал у себя [12, л. 143-143 об.], хотя в обоих письмах речь шла исключительно об экспедиционных делах. Не менее интересно и то, что Татищев, как свидетельствуют сохранившиеся оригиналы писем, продолжил писать Брюсу, однако после этих двух документов татищевские письма 1720-1721
гг. перестали фиксироваться в официальной документации экспедиции [3, л. 2 об.-100]. Получалось, что В. Н. Татищев для себя вывел переписку с Брюсом из формализирован-ного документооборота. В то же время Я. В. Брюс в ряде случаев считал возможным пересылать такие письма в Берг-Мануфактур-коллегию с последующей их фиксацией в делопроизводстве последней.
Следующее письмо В. Н. Татищев направил Брюсу из Москвы 26 апреля 1720 г. В его начале было помещено такое обращение: «Я, надеяся на высокую вашу к себе милость, взял из дому вашего книгу францускую для обучения языка, и хотя в других нужду имел, но не смел дерзнуть бес повеления вашего. Ежели же и оною изволите потребовать, повелите ко мне отписать, дабы немедля возвратить мог». После этого Татищев переключался на коллежские дела и сообщал Брюсу следующее: «Данила Воронов сказывал мне, что он имеет книг на немецком, латинском, француском, италианском языках до 130 о разных искуствах, а особливо о взыскании минералей и горных искуств, но оныя запечатаны у него за доимку из надворного суда». В связи с этим Татищев писал, что он провел переговоры с судьями, которые ему рекомендовали «подать доношение, что те книги к рудным делам потребны», чтобы их передали «за доимочныя деньги» в коллегию [8, с. 46]. Дело в том, что Д. Воронов был должен еще Приказу рудных дел немалую сумму -1900 руб., в связи с чем его имущество было арестовано [6, с. 98], а к 1720 г. право требования этого долга перешло к Берг-Мануфактур-коллегии. В. Н. Татищев, узнав о возможности пополнить коллежскую библиотеку, решил обратиться по этому вопросу к Я. В. Брюсу: «Я того без указу вашего зделать не смею. И ежели Вы изволите о том ко мне отписать, я надеюся, что еще указ ваш меня здесь застанет» [8, с. 46]. Это обращение возымело эффект: Я. В. Брюс направил письмо в коллегию, которая 27 мая 1720 г. «приказала послать в надворный суд указ о немедленной высылке всех запечатанных книг Воронова в столицу» [15, с. 375].
В конце мая 1720 г. В. Н. Татищев покинул Москву и уже 11 июля прибыл в Казань. После нескольких дней пребывания в этом городе им и И. Блиером было написано доношение в Берг-Мануфактур-коллегию. В его первоначальном варианте помимо извещения о своем пребывании в Казани они писали о капитане Е. Берглине: «Сего июля 14 дня подал нам доношение Конюганова полку капитан Бер[г]лин, желает принять службу горную, в которой долгое время он служил при Фальнанских заводах и довольно сказывает розумеет устроение заводов, також в копании и плавлении руд и к тому потребных механических дел, о котором многие швецкие афицеры свидетельствуют, что он те дела разумеет. ... а во определении чина и в жалованье полагается на расмотрение ... коллегии». Далее авторы сообщали, что о Е. Берглине (пленном в годы Северной войны шведском капитане) подали специальное доношение казанскому губернатору А. П. Салтыкову, и тот распорядился отпустить его с экспедицией на Урал [3, л. 28-28 об.]. Однако в итоговом варианте доношения, отправленном в столицу 15 июля, о Е. Берглине не было ни слова [12, л. 126-126 об.]. В то же время В. Н. Татищев того же числа (15 июля) написал письмо Я. В. Брюсу, которое начиналось с вопроса о Е. Берглине: «По прибытии нашем суда от здешнего господина губернатора Алексея Петровича Салтыкова получили мы отправление со всяким удовольствованием, а наипаче по прозьбе моей о шведском капитане Бер[г]лине, которое ему было зделать не без труда без повеления Военной коллегии. Од-накож для вашего превосходительства то учинил за таким моим обещанием, что, ежели и противно будет Военной коллегии, ваше превосходительство охранить его в том подщи-тесь, о чем я покорнейше прошу вашего превосходительства, дабы он за охранением вашим был в том безопасен» [7, с. 46].
Итак, для определения Е. Берглина к экспедиции требовалось решение Военной коллегии. Хотя В. Н. Татищев имел право привлекать на временную службу шведских пленных, Е. Берглин был уже бывшим пленным, так что на него эта норма не распростра-
нялась. Уговорив губернатора А. П. Салтыкова передать Е. Берглина в распоряжение экспедиции, В. Н. Татищев нарушал предписания сразу двух коллегий.
Более того, как явствует из письма, В. Н. Татищев не собирался ограничиться привлечением в экспедицию только лишь бывшего шведского капитана Е. Берглина. Он рассчитывал также включить в состав своей экспедиции и пленного шведского драбанта (драбант - представитель категории военнослужащих, в обязанности которых входило сопровождение, охрана или прислуживание) Ригеля. Он писал об этом Я. В. Брюсу, указывая, что тот «сидит в железах за побег и за убивство одного черемиса, которого при поимке заколол, оной есть доброй химикус, человек изрядной, желает принять службу до окончания войны». Однако, несмотря на все уговоры, «губернатор сказал, что он его освободить не смеет» [7, с. 46, 48]. Стоит полагать, что такие смелые, если не сказать - дерзкие, действия В. Н. Татищева были возможны благодаря уверенности последнего, что Я. В. Брюс отнесется к ним с пониманием и поддержкой и действительно заступится в случае чего и за казанского губернатора А. П. Салтыкова.
Этой проблемой информация, помещенная В. Н. Татищевым в своем письме, не ограничивалась. Так, он писал Я. В. Брюсу о местных металлургических заводах: «Заводы здесь медныя, которыя отданы по договору здешним котельникам, сказывают здешния обыватели, что они весьма безпорядочно правятся, а смотреть некому, и нам за дально-стию и кратким временем невозможно; и, ежели изволите к нам ис коллегии прислать мастеров, немедленно пошлем оные расмотреть и ко исполнению труд прилагать не обленимся». Затем Татищев извещал Брюса о следующем: «Еще же и о Демидовых заводах сказывают, что он места, на которыя ему указ дан, оставляет, а промышляет на других, а где и ему удалели, будто других не допущает, однакож письменно того никто не показал». Татищев счел также возможным сообщить Брюсу сведения, не связанные с металлургией. Так, он кратко описал состояние крепости в Казани, а также упомянул, что «сукна здесь делаются изрядные и старание о размножении их есть прилежное, токмо еще красильни не устроены». Уже в другом месте Брюс извещался о следующем: «Уведомился я здесь от некоторых, что суконныя компанейщики, взяв деньги, не весьма радеют о устроении заводов, но торгуют иным и в долги раздают, а довольны тем, что служеб и постоев свободи-лись, яко Томсон (И. Тамес. - М.К.) о своих компанейщиках в Москве многократно мне говаривал». По поводу таких известий Татищев обращался к Брюсу: «И хотя сие мне не принадлежит, но верность моея вашему [превосходительству] службы на сие меня приводит, дабы от вас не скрылось» [7, с. 46, 48].
В связи с этим заметим, что к моменту написания этого письма Берг-Мануфактур-коллегия еще ведала и неметаллургическими мануфактурами, включая и суконные. Соответственно, эта информация о «нерадении» суконных заводчиков вполне касалась Я. В. Брюса, хотя извещение об этом не входило в круг обязанностей В. Н. Татищева. Показательно, что сообщение о таком нарушении государственного интереса В. Н. Татищев оправдывал верностью службы не государству или монарху, а лично Я. В. Брюсу. По этой же логике ему можно было написать и о состоянии казанской крепости. Ее осмотр не входил в обязанности В. Н. Татищева как служащего Берг-Мануфактур-коллегии, однако такие сведения могли пригодиться Я. В. Брюсу как руководителю всей артиллерии страны. Здесь переплеталась личная верность В. Н. Татищева Я. В. Брюсу как покровителю, так и интересы последнего, связанные с его службой государству.
Укажем и на то, что само письмо В. Н. Татищев завершал примечательной формулировкой: «Более вашему превосходительству доносить не имею, ибо о делах, принадлежащих до коллегии, писал в моих доношениях» [7, с. 48]. Итак, как мы видим, информация, изложенная В. Н. Татищевым в письме, была сугубо конфиденциальной. Щекотливый вопрос с Берглином и Ригелем, а также слухи о злоупотреблениях Демидовых упоминать в официальной переписке с коллегией было крайне нежелательно. В то же время благодаря устойчивым неформальным отношениям с ее президентом их можно было донести
последнему, а он, исходя из своего понимания допустимого, а также соотнося и со своими интересами и возможностями, мог принять то или иное решение. Благодаря этому, и Брюс, и Татищев получали большую свободу для государственной деятельности, чем если бы они действовали только в рамках официальных инструкций.
Кстати, сам Я. В. Брюс после получения этого письма счел возможным переслать его в Берг-Мануфактур-коллегию. При этом оно, согласно секретарской помете, было подано в Берг-Мануфактур-коллегию 31 августа 1720 г. [7, с. 48], в то время как доношение Татищева и Блиера от того же числа оказалось там 12 августа [12, л. 126]. Это временное расхождение можно объяснить тем, что письмо было сперва получено лично Брюсом, и лишь после того, как он не нашел в письме ничего предосудительного, оно было передано на рассмотрение в коллегию. В итоге, в последней было принято несколько решений по поднятым Татищевым вопросам. Уже 22 августа 1720 г. Берг-Мануфактур-коллегия приняла приговор, которым предписывалось Берглину «быть при горных делах» [12, л. 141].
Кроме того, 5 сентября из Берг-Мануфактур-коллегии написали в Военную коллегию с требованием разрешить В. Н. Татищеву и И. Блиеру принимать во временную службу «из швецких арестантов, из офицеров и протчих служителей, и хотя которые уже и службу приняли, ежели найдутца к рудному делу способныя». 20 сентября Военная коллегия приняла соответствующий указ, о чем было сообщено в Берг-Мануфактур-коллегию 30 сентября [12, л. 157-157 об.]. Также 30 сентября 1720 г. приговором Берг-Мануфактур-коллегии было определено «Александру Аристову в Казанской губернии и воеводствах у прииску рудных мест, ис которых могут быть металы и минералы, велеть быть камисаром, и те места велеть ему сыскивать и проведывать». Он должен был, «взяв з собою обретаща-гося в Казани из шведцких арестантов от драбантов капрала Ригиля», осматривать с последним рудные места, «содержа ево до указу под караулом». При этом Аристову предписывалось быть в подчинении Татищева [11, л. 373-374 об.]. Конечно, В. Н. Татищев просил отправить в Казанскую губернию мастеров. Однако из-за кадрового голода пришлось отправить Аристова, похоже, не обладавшего специальными познаниями в горном деле, придав ему для компенсации последнего Ригеля. Итак, в коллегии, в целом, отнеслись благосклонно к изложенным в письме к Я. В. Брюсу татищевским предложениям о Берг-лине и Ригеле, а также об отправке в Казань представителя коллегии.
Летом 1720 г. экспедиция прибыла на Урал. К этому времени на В. Н. Татищева и И. Блиера была возложена не только обязанность по развитию медеплавильного производства, а и управление казенными железоделательными Уктусским и Алапаевским заводами. 6 февраля 1721 г. из Уктусского завода в Берг-Мануфактур-коллегию было направлено два доношения. Первое, за подписями Татищева и Блиера, было посвящено текущим проблемам. Они кратко охарактеризовали состояние казенных заводов на Урале, а также положение с добычей медной руды. Затем они, известив о получении коллежского указа, разрешавшего официально принять Берглина к горным делам, ставили вопрос о присвоении ему горного чина и назначения жалования. Дело в том, что в доношении от 13 сентября 1720 г. они предлагали «учинить его берг-фохтом или унтер-берг-мейстером» [3, л. 64 об.]. К 6 февраля 1721 г. В. Н. Татищев и И. Блиер, похоже, дополнительно обговорили, в чем должны заключаться обязанности берг-фогта и унтер-берг-мейстера, в связи с чем заявляли: «Хотя мы неизвестны, какое определение и чины учреждены будут к правлению заводов, однако ж по нашему разсуждению надлежит быть во всяком уезде или провин-цыи над заводами как государевыми, так и промышленичьи одному унтер-берг-мейстеру или фохту». После этого, переходя к персоне Берглина, они просили коллегию «о чине унтер-берг-мейстера» для него «обождать, доколе суще его искуство познать можем» [13, л. 60-62 об.].
Кроме того, руководители важной экспедиции просили разрешения переместиться на постоянной основе из Кунгура на Уктус и прислать специалистов по добыче и плавке медной руды. Далее, сообщив коллегии о наличии в Невьянской слободе квасцовой и сер-
ной руд, а также о том, что «железо здешнее весма ... удобно» для производства стали, они предлагали прислать к ним соответствующих мастеров. Доношение завершалось просьбой принять решение по их предложениям и отправить мастеров «сиею зимою, дабы вешняго времени, яко способнейшаго к промыслу, не потерять» [13, л. 62 об.-63].
Второе доношение от 6 февраля 1721 г. было подписано только В. Н. Татищевым. Главной причиной этого было то, что в нем было помещено предложение построить большой железоделательный завод на р. Исеть. Дело в том, что Берг-Мануфактур-коллегия предписывала Татищеву и Блиеру заниматься строительством медеплавильных заводов, а не железоделательных, и татищевское предложение фактически шло наперекор коллежской политике. В связи с этим Татищев начал изложение своей идеи довольно витиеватым слогом и не без элементов самоуничижения, после чего подробно излагал, какие ресурсы необходимы для строительства завода, включая 25 тысяч руб., приписку к заводу «Кунгура с уездом», разрешение свободного найма мастеров и работных людей, отправку из столицы двух дворян или отставных офицеров «добрых и не старых, которые б могли обучиться к надзиранию» заводов, присылку новых мастеров, разрешение на беспошлинную торговлю припасами для работников на время строительства и на организацию ежегодной ярмарки при заводе после его постройки. Кроме того, Татищев просил, чтобы шведским пленным было разрешено «жениться на русских девках без пременения их веры». При этом он заявлял коллегии: «Уверен, что все положенное на оное иждивление . заплатить в пять лет или ближе, а потом повсягодно на пристано поставить доброго полосного, баутового и связного железа по меншей мере в год двести тысяч обещаю, которое ценою вышнею пуд не больше дватцати копеек станет со всеми росходы, а продать здесь можно в сорок копеек, в чем ясной прибыток» [13, л. 49-52 об.].
Параллельно этому доношению В. Н. Татищев подготовил письмо Я. В. Брюсу, которое также было отправлено 6 февраля 1721 г. Оно было озаглавлено так: «Покорнейшее доношение о прибытках новаго завода, о которых я мог по малоумию моему разсудить». В этом тексте он фактически комментировал свое доношение в коллегию, раскрывая для Брюса мотивы своих просьб. Говоря о деньгах, Татищев заявлял: «Я толикого числа требую для разных случаев, то есть, ежели вода учинит вред, работников достатка с слобод не будет, а вольных принимать не повелено будет, и того ради нужда будет из дальних мест призывать, хотя за сугубыя наймы, и дабы впредь не требовать прибавки и тем себя в немилость вам не привесть (выделено нами. -М.К.)». В возможной приписке Кунгура с уездом к заводам Татищев видел благо как для обеспечения горного дела ресурсами, так и для самих жителей уезда, которые «избавятся питербурской езды з деньгами, и иных, и вяцких многих тягостей и убытков», т.е. от необходимости как возить собранные налоги в Петербург, так и обращаться в Вятку как административный центр провинции. Что же до возможности использования труда неквалифицированных вольнонаемных, то Татищев писал о преимуществе вольного труда над трудом приписных. Это преимущество было связано со следующим: «Они (приписные. - М. К.) в делах спешат, как могут, только б урок зделать скоряе, и отговариваются скудостью, а поденные их работы весьма верны быть не могут, понеже те же мужики над ними надзирают и подают ведомости, кто сколько работал, а вольных можно нанимать уговором на урошное и смотреть прилежно, чтоб исправно делано было, понеже не всякой за себя, но подрятчик ответ дает, також и в поденщине за недостатком каким хлеба или инаго нет отговорки, понеже имеет деньги». Получалось, что вольнонаемный труд был более выгоден, чем труд приписных, не из-за более совершенной экономической мотивации, а из-за слабых возможностей государственного контроля над подневольным трудом. Дополнительно по этому вопросу Татищев сообщал Брюсу, что местные «гулящие люди, ежели работы не имеют у Демидова, то промышляют воровством, от чего есть такоож не без вреда, как явно о всех санктпитербур-ских невольных и наемных канальных и других работах». Необходимость найма «вольных мастеров» Татищев объяснял так: «Мастеров, ежели ко оным неволею з городов собирать,
мню, что казне не без убытка, и оным раззорение, а вольной шатается от долгов или инаго какого прегрешения, нигде себе хлеба не может получить и рад за невеликое пропитание работать, отчего заводы вскоре с малым убытком приттить в состояние могут, слободы же тяготы избавятся» [4, с. 48-49].
Переходя к вопросу о присылке нескольких дворян к «надзиранию», В. Н. Татищев заявлял Я. В. Брюсу: «А здесь, хотя которые и есть поразумнее, все обыкли к порядкам прежднего губернатора (арестованного за казнокрадство кн. М. П. Гагарина. - М.К.), и отучить трудно, а которые у дел не бывали, ничего не разумеют, понеже мало и грамоте умеют. И в том есть не без опасности, дабы я после за них отповеди не принужден был дать». Далее, комментируя просьбу о присылке мастеров, Татищев обосновывал необходимость организации металлообработки на новом заводе: «Известно вашему превосходительству, что привоз чюжестранных всяких ручных работ государству творит обиду и из-нищание, а в России (в ее европейской части. - М.К.), ежели где железных искуств какова б звания ни было, заводы строить весьма здешнего (Урала. - М.К.) убытошнее будет». Что же до организации ежегодной ярмарки при новом заводе, то здесь Татищев вырисовывал самые радужные перспективы. Прежде всего, по его мнению, это будет способствовать притоку населения на завод, ведь к его планируемым сорока молотам «кроме других работ, с 500 жителей потребно». Также «башкирцы и протчие народы, которые здесь в близости, весьма с охотою будут приезжать, ис чего пошлине прибыток, оныя же в лутшую любовь и обхождение притти могут. Напаче же что купечество приездающие увидят здесь множество разных ремесл и уведомясь о прибытках и о обстоятельствах горных, возымеют охоту сами в том прибыток искать. . Еще же и сие мню не бесприбыточно, что ис Персиды шолковой торг к городу открыт будет». Выгоду от такого развития торговли правительство получило бы не только в виде собираемых пошлин, а и в результате возможности платить меньшее жалование мастеров, которые «от постою и торгу довольны будут» [4, с. 51-52].
Как и в доношении в коллегию, В. Н. Татищев обещал Я. В. Брюсу, что казна должна получить немалую прибыль, если будет одобрено татищевское предложение о строительстве завода. И если коллегии он заявлял, что в год завод будет производить 200 тыс. пудов, то уже Брюсу он обещал 300 тыс. пудов. Переходя к вопросу о браках иноверных шведских пленных с православными девушками, Татищев прямо заявлял Брюсу: «Хотя б многие хотели поселиться на особом месте, где б место торгу удобное, и жениться волею на руских девках бес пременения их веры позволено, но оного не допущают, од-накож кождой потребное в тайне сыскать может, а государству прибыли нет, но убыток. Ежели ж в том дана будет воля, обещаю добрых ремесленников и купцов собрать, от которых по прешествии их вольных лет может немалой казне прибыток явиться, наипаче же что оных в службу употреблять, хотя и незнающаго обстоятельств лучше, нежели здешних дворян и мужиков, долго при том работавших» [4, с. 52]. Итак, предложения, изложенные Татищевым в письме Брюсу, в целом совпадали с теми, что были помещены в до-ношении в коллегию. Однако, по сравнению с этим доношением Татищев в письме позволил себе высказать более резкие и критичные оценки, равно как и более пространные объяснения о том, в чем же именно заключается выгода для государства. Он явно рассчитывал, что все это должно усилить его официальную аргументацию и способствовать тому, чтобы Брюс поддержал его предложения.
Несмотря на обещание разных выгод для государства, вердикт Берг-Мануфактур-коллегии от 18 марта 1721 г. на татищевское предложение был однозначен: «Железных заводов вновь до указу строить не велеть, а производить те, кои до сего времяни только были, а паче ж производить ныне и стараться всеми мерами серебряныя, и медныя, и сер-ныя и квасцовыя заводы, которых заводов в Росии нет, а железных везде довольно, также опасно в том месте железные заводы заводить, чтоб медных заводов дровами не оску-дить» [13, л. 48-48 об.]. Соответственно, коллегия отказывалась поднимать вопрос о при-
писке к заводам Кунгура с уездом, а вместо 25 тыс. руб. выделяла лишь 3 тыс. руб. для обеспечения текущей татищевской деятельности. Конечно, коллегия разрешала принимать на подведомственные В. Н. Татищеву заводы «мастеров разных потребных ремесл и работников». Однако с учетом запрета строительства нового завода это разрешение для Татищева обесценивалось. Что же до присылки из столицы нескольких дворян, то здесь коллегия фактически отказала Татищеву, предписав последнему «таких дворян отставных или афицеров принимать в Сибири». При этом коллегия сообщала, что требуемые Татищевым мастера могут быть присланы на Урал. По вопросам торговли и женитьбы шведских пленных было решено обратиться в Камер-коллегию и Духовную коллегию соответственно [13, л. 49-51]. Итак, пойдя навстречу в частных вопросах, коллегия отвергла главное предложение Татищева. Все же его поддержка Брюсом была небезграничной.
Неизвестно, отправлял ли В. Н. Татищев в 1721 г. еще какие-либо письма Я. В. Брюсу. Тем не менее, приведенных сведений достаточно, чтобы сделать ряд выводов. Прежде всего, Я. В. Брюса и В. Н. Татищева можно определить как сознательных строителей нового «регулярного» государства Петра I, находившихся в авангарде его реформ, для которых был характерен упор на усиление письменной регламентации и формализации государственного управления. Я. В. Брюс, будучи президентом Берг-Мануфактур-коллегии, должен был получать официальные татищевские доношения, которые едва ли можно назвать краткими и редкими. В. Н. Татищев все же стремился регулярно и подробно извещать коллегию о своей деятельности, но наличие такого формального канала связи оказалось недостаточным, и в итоге руководитель экспедиции считал за необходимое извещать Я. В. Брюса о своей государственной деятельности в ходе поездки на Урал частным образом. Это и привело к появлению двух параллельных переписок: официальной - с коллегией, и неофициальной - с ее президентом.
Как представляется, такая ситуация была возможной благодаря тому, что между Брюсом и Татищевым к 1720 г. существовали не только формальные отношения начальник-подчиненный, но и неформальные отношения патрон-клиент. В. Н. Татищев как клиент рассчитывал на дополнительную поддержку Я. В. Брюсом его управленческих решений. Соответственно, зная о благожелательном настрое своего патрона, Татищев в ходе своей деятельности мог принимать более смелые решения, а также выдвигать неординарные идеи. Правда, это не означало, что Брюс был готов поддержать любую татищевскую инициативу. Так, он решил на уровне коллегии вопрос с приемом в горную службу Берг-лина, однако не оказал значимой поддержки Татищеву по вопросу строительства нового железоделательного завода на р. Исеть. В свою очередь, Татищев мог услужить Брюсу как патрону сообщением ему дополнительных полезных для службы последнего сведений, о которых он не был обязан писать с позиции исполнения официальной должностной инструкции.
Подчеркнем особенно: в татищевских письмах речь велась в основном не о частных проблемах В. Н. Татищева, хотя и они могли упоминаться, как это было в случае с взятой из дома Я. В. Брюса книгой. В основном, в них шла речь о делах государственных, связанных с управлением и развитием промышленности в стране, т.е. касались официально подведомственной Берг-Мануфактур-коллегии сфере регулирования. Получалось, что патрон-клиентские отношения Брюс-Татищев способствовали построению «регулярного» государства Петра I на Урале. При этом можно сказать, что в определенной степени феномен решения вопросов посредством частной переписки вполне наследовал практикам XVII в. Так, О. В. Новохатко, указывая на наличие в частной переписке служилых людей XVII в. просьб, касавшихся «и лично-служебных, и государственно-служебных дел», отмечает: «Судя по данным переписки, решение таких дел с помощью неформальных связей и в XVII в. считалось, и действительно оказывалось, более эффективным, чем официальный путь, причем, как это нередко бывает, проблемы личные и государственные переплетались» [5, с. 554].
В связи с этим, возникает вопрос о статусе писем В. Н. Татищева Я. В. Брюсу для официального делопроизводства государственных учреждений петровского времени. Хотя первые два письма автор поместил в «Книгу записную письмам и доношениям» 1720 г., затем он счел необходимым не фиксировать более свои письма Я. В. Брюсу в официальном делопроизводстве экспедиции. Однако Я. В. Брюс переправлял некоторые письма своего подчиненного в Берг-Мануфактур-коллегию, где по ним принимались официальные решения. Можно сказать, что такие письма оказывались в своеобразной «серой зоне»: они не создавались в рамках официального делопроизводства, хотя в них и обсуждались государственные дела, в связи с чем письма оказывалось возможным при необходимости интегрировать в такое делопроизводство. В свою очередь, последнее свидетельствовало, что такого рода неофициальные отношения между государственными служащими в первой четверти XVIII в. не рассматривались на официальном уровне как нечто предосудительное, а были допустимой практикой. Таким образом, можно утверждать, что, несмотря на всю риторику «регулярства», создаваемое Петром I государство еще не предполагало стигматизации неформальных отношений в государственном управлении и тотальной замены их - на официальном уровне - бюрократизированными формальными отношениями. Это еще было уделом реформаторов будущего.
Приложение
Письма В. Н. Татищева Я. В. Брюсу из Москвы 1720 г.
№ 1.
6 апреля 1720 г. (Л. 143)
Высокородный и превосходительный господин генерал-фельдцейхмейстер презы-дент Берг-коллегии и ковалер, премилостивый мой государь.
Вашему превосходителству всепокорно доношу.
Прибыл я суда сего месяца 4 дня и по указу вашему салдат от вице-губернатора получил для провожания казны только 9 человек, в чем есть не без опасности с таким малолюдством ехать, а наипаче от Нижнего до Казани, где разбои немалыя, что б казны не потерять, ежели в Нижнем салдат больши не дадут. Деньги господин Нелединской по указу отдает, токмо принимать некому, понеже берг-мейстер и Патрушев с протчими еще не явились, а как прибудут, немедленно приняв деньги и купя потребныя припасы, поеду от-суда водою. Шокуров явился и поедет со мною. От господина обер-камисара Зыбина школьников я принел, а о пушкарях указ он послал к капитану, и по оному прислал капитан дряхлых и увечных и пианиц, которых обер-камисар отослал к нему назад, а требует по росписи здоровых, но он капитан еще не прислал, и как пришлет, о том вашему превосходительству немедленно донесу. (л. 143 об.) Присланной от вашего превосходительства указ о сысканных рудах с казанским подьячим, тако ж копию с доношения Растар-гуева и печатныя при том привилегии получил, по которому указу по прибытии моем в Казань следовать немедленно буду.
РГАДА. Ф. 271. Оп. 1. Д. 611. Л. 143-143 об. Автограф.
№ 2
14 апреля 1720 г.
(Л. 1 об.)
Вашему превосходительству доношу. Берг-мейстер Блиер и протчие сюда прибыли, а берг-шрейбер Патрушев и штейгер с учениками с Олонца еще не прибыл, и за тем деньги еще не принимали, и как прибудет, немедленно исправясь, в путь свой поедем. Пред тремя дня явился ко мне с Кунгура пушкарь Никон Федоров сын Шаламов с медною рудою, которую он ношел в Кунгурском уезде в лесах, и подал мне доношение. И я по указу вашему с тем доношением и рудою послал ево к берг-мейстеру и велел у него явит-
ца, но оной к берг- (л. 2) мейстеру до сего числа не явился, а руды принесенной оставил я у себя с фунт, которая видом зеленая и места синия, как лазурь, а междо тем проросли сущаго железа, и весом тежела. И ежели оная вашему превосходительству потребна будет, то по повелению вашему отправлю с ездоком в Петербург. Получил я здесь видеть у швецкого афицера ланд-карту Казанской губернии, ноипаче всея и часть облежащих народов Перми, которая, мню, что довольно исправна зделана з розделением градусов долготы и широты, и оной требует за нее десяти рублев, чтоб счертить оная. Без позволения вашего превосходительства таких денег дать не смею, и ежели меньши возьмет, то запла-чю своих и оную удержу до указу, понеже не токмо городы, но и деревни многие назначены, в которых мне быть. Шокуров являлся у меня всегда и ехать готовится, токмо просит вашего превосходительства определение ему подъемных или кормовых денег, доколе у того дела будет.
ГАСО. Ф. 24. Оп. 1. Д. 3. Л. 1 об.-2. Копия.
Список литературы
1. Герман И. Историческое начертание горного производства в Российской империи. Ч. I. Екатеринбург: Горная типография, 1810. 223 с.
2. Голендухин Л. Д. Новые материалы к биографии В. Н. Татищева (Из ранних лет его жизни) // Материалы к биографии В. Н. Татищева. Свердловск: Сред.-Урал. книж. изд-во, 1964. С. 11-38.
3. Государственный архив Свердловской области (ГАСО). Ф. 24. Оп. 1. Д. 3.
4. Доношение Татищева Я. В. Брюсу 6 февраля 1721 г. // Татищев В. Н. Записки. Письма. М.: Наука, 1990. С. 48-52.
5. Новохатко О. В. Россия. Частная переписка XVII века. М.: Памятники исторической мысли, 2018. 664 с.
6. Павленко Н. И. Развитие металлургической промышленности России в первой половине XVIII века. М.: Изд-во АН СССР, 1953. 540 с.
7. Письмо Татищева Я. В. Брюсу 15 июля 1720 г. // Татищев В. Н. Записки. Письма. М., 1990. С. 46-48.
8. Письмо Татищева Я. В. Брюсу 26 апреля 1720 г. // Татищев В. Н. Записки. Письма. М., 1990. С. 46.
9. ПоруновМ. В. В. Н. Татищев и организация делопроизводства на казенных заводах Урала в 1720-1722 гг.: публикация документов // Документ. Архив. История. Современность. Вып. 16. Екатеринбург: Изд-во Урал. ун-та, 2016. С. 358-378.
10. Рожков В. И. Деятельность артиллерии капитана В. Н. Татищева на Уральских заводах в царствование Петра Великого. СПб.: Тип. А. Траншеля, 1884. 72 с.
11. Российский государственный архив древних актов (РГАДА). Ф. 271. Оп. 1.
Д. 89.
12. РГАДА. Ф. 271. Оп. 1. Д. 611.
13. РГАДА. Ф. 271. Оп. 1. Д. 618.
14. Юхт А. И. Государственная деятельность В. Н. Татищева в 20-х - начале 30-х годов XVIII в. М.: Наука, 1985. 367 с.
15. Юхт А. И. Примечания к запискам и письмам // Татищев В. Н. Записки. Письма. М.: Наука, 1990. С. 373-412.
References
1. German, I. Istoricheskoe nachertanie gornogo proizvodstva v Rossijskoj imperii [Historical description of the mining industry in the Russian Empire]. Ekaterinburg, Gornaja Publ., 1810, 223 p. (in Russian).
2. Golenduhin, L. D. Novye materialy k biografii V. N. Tatishheva (Iz rannih let ego zhizni) [New materials for the biography of V. N. Tatishchev (From the early years of his life)]. Materialy k biografii V. N. Tatishheva [Materials for the biography of V. N. Tatishchev]. Sverdlovsk, Sred.-Ural. Knizhn. Publ., 1964, pp. 11-38. (in Russian).
3. Gosudarstvennyj arhiv Sverdlovskoj oblasti (GASO) [State Archive of the Sverdlovsk Region]. F. 24, op. 1, d. 3. (in Russian).
4. Donoshenie Tatishheva Ja. V. Brjusu 6fevralja 1721 g. [Tatishhev's report to Bruce, February 6, 1721] in Tatishhev V. N. Zapiski. Pis'ma [Notes. Letters]. Moscow, Nauka Publ., 1990, pp. 48-52. (in Russian).
5. Novohatko, O. V. Rossija. Chastnaja perepiska XVII veka [Russia. Private correspondence of the XVII century]. Moscow, Pamjatniki Istoricheskoj Mysli Publ., 2018, 664 p. (in Russian).
6. Pavlenko, N. I. Razvitie metallurgicheskoj promyshlennosti Rossii v pervoj polovine XVIII veka [The development of the metallurgical industry in Russia in the first half of the XVIII century]. Moscow, AN SSSR Publ., 1953, 540 p. (in Russian).
7. Pis'mo Tatishheva Ja.V. Brjusu 15 ijulja 1720 g. [Tatishhev's letter to Bruce, July 15, 1720] in Tatishhev V. N. Zapiski. Pis'ma [Reports. Letters]. Moscow, Nauka Publ., 1990, pp. 46-48. (in Russian).
8. Pis'mo Tatishheva Ja.V. Brjusu 26 aprelja 1720 g. [Tatishhev's letter to Bruce, April 26, 1720] in Tatishhev V. N. Zapiski. Pis'ma [Reports. Letters]. Moscow, Nauka Publ., 1990, pp. 46. (in Russian).
9. Porunov, M. V. V. N. Tatishhev i organizacija deloproizvodstva na kazennyh zavo-dah Urala v 1720-1722 gg.: publikacija dokumentov [V. N. Tatischev and the organization of office work at state-owned factories of the Urals in 1720-1722: publication of documents] in Dokument. Arhiv. Istorija. Sovremennost' [Document. Archive. History. Modernity]. Vyp. 16. Ekaterinburg, Ural University Publ., 2016, pp. 358-378. (in Russian).
10. Rozhkov, V. I. Dejatel'nost' artillerii kapitana V. N. Tatishheva na Ural'skih zavo-dah v carstvovanie Petra Velikogo [The activities of the artillery of Captain V. N. Tatishchev at the Ural plants in the reign of Peter the Great]. St. Petersburg, A. Transhel Publ., 1884, 72 p. (in Russian).
11. Rossijskij gosudarstvennyj arhiv drevnih aktov (RGADA) [Russian State Archive of Ancient Acts]. F. 271, op. 1, d. 89. (in Russian).
12. RGADA. F. 271, op. 1, d. 611. (in Russian).
13. RGADA. F. 271, op. 1, d. 618. (in Russian).
14. Juht, A. I. Gosudarstvennaja dejatel'nost' V. N. Tatishheva v 20-h - nachale 30-h godov XVIII v. [State activity V. N. Tatishchev in the 20s - early 30s of the XVIII century]. Moscow, Nauka Publ., 1985. 367 p.
15. Juht, A. I. Primechanija k zapiskam i pis'mam [Remarks to the reports and letters]. Tatishhev V. N. Zapiski. Pis'ma [Reports. Letters]. Moscow, Nauka Publ., 1990, pp. 373-412. (in Russian).
