CC BY
75
В последние годы вырос исследовательский интерес к истории взаимодействия российских мусульман с представителями пра-вомонархического (черносотенного)1 движения в начале XX столетия. Данная проблематика затрагивается как в общих работах, посвящённых черносотенному движению, так и в специальных публикациях2. Как видно из одних только названий приведённых в сноске работ, подавляющее большинство авторов ограничивают географические рамки своего исследования Волго-Уральским регионом (И.Е. Алексеев, К.В. Максимов, Е.М. Михайлова).
Характерной чертой, присущей значительной части публикаций из приведённого мною списка, является то, что они зачастую носят ярко выраженный тенденциозный характер. Так, например, казанский историк И.Е. Алексеев затрагивал тему сотрудничества мусульман с черносотенцами ещё на страницах своей диссертации «Черносотенные и умеренно-монархические организации Казанской губернии (1905 - февраль 1917 г.)», защита которой состоялась в 1997 г.3 В данной работе он отмечал, что большая часть попыток создать национальные правомонархические организации ока-
„4
залась неудачной .
В своих последующих публикациях И.Е. Алексеев стал уделять всё больше внимания участию в черносотенном движении национальных меньшинств, прежде всего, татар-мусульман. Используя немногочисленные, известные в основном по архивным материалам и мемуарной литературе, случаи сотрудничества мусульман с правыми монархистами, Алексеев пытается обосновать свой тезис о массовом характере поддержки правых монархистов со стороны мусульман Казанской губернии5.
Для укрепления своей позиции Алексеев обращается к судьбам отдельных рядовых
мусульман, демонстрировавших свои верноподданнические чувства. Так, например, одна из статей Алексеева посвящена полицейскому чину Бикбулату Мухаметзянову, ставшему случайной жертвой революционеров во время революции 1905-1907 гг. Убитый социалистом (большевиком или эсером Семёновым) Мухаметзянов был внесён в «Книгу Русской Скорби» (КРС), издававшуюся с 1908 по 1914 год. Это издание печаталось по инициативе Главной палаты «Русского народного союза имени Михаила Архангела» (РНСМА) - черносотенной организации, занимавшейся, в том числе, организацией еврейских погромов.
Одной из наиболее популярных у исследователей «мусульманского следа» в черносотенном движении является тема участия богослова и будущего муфтия Галимджана Баруди в промонархической манифестации, проходившей в Казани 22 октября 1905 г. и приуроченной к падению Казанской городской коммуны6. Вокруг этой манифестации и участия в ней Баруди за сто с лишним лет возникло много домыслов и спекуляций.
Факт участия в манифестации Баруди -известного лидера джадидов - не вызывает спора у представителей различных точек зрения7. Однако дискуссионными остаются мотивы Баруди, побудившие его принять участие в массовом шествии с присутствием черносотенцев. В задачи данной статьи не входит детальное рассмотрение этого вопроса. Отметим лишь, что если бы Баруди действительно был тем черносотенным муллой, каким его рисуют советский алармистский историк Л. Климович8 и не менее ангажированные авторы из среды русских национали-стов9, то едва ли бы мусульмане после Февральской революции избрали его муфтием в мае 1917 года.
Достаточно вспомнить, что произошло с предшественником Баруди на посту руково-
дителя муфтията в Уфе - Мухаммед-Сафой Баязитовым (1877-1937). Одним из первых коллективных действий мусульман после Февральской революции 1917 г. стало отстранение от должности Баязитова и его домашний арест «как лица, скомпрометированного приверженностью к старому режиму и много лет боровшегося против прогрессивных течений среди мусульманского населения всеми средствами»10. Было бы странно ожидать, что всего через два месяца мусульмане изберут своим духовным лидером другого «черносотенного муллу».
Навешивание ярлыков на мусульманских религиозных деятелей, в том числе придерживавшихся прогрессистских (джа-дидских) взглядов, получило распространение в советской исторической науке благодаря таким авторам, как уже упоминавшийся Л. Климович.
В своей книге «Ислам в царской России» Климович стремится показать, что в союзе с черносотенцами было заинтересовано всё мусульманское духовенство, как кадимисты, так и джадиды11. Для Климовича слова «черносотенный» и «верноподданнический» фактически служат синонимами.
Особое внимание в своей книге Климович уделяет уже упоминавшемуся ранее Му-хаммед-Сафе Баязитову, которого он именует не иначе как «ставленником охранки»: «Муфтий Баязитов был достоин полученной им от царя награды. Он делал всё для наибольшего закабаления исповедующих ислам народов под скипетром русского самодержца. Как ставленник охранки - он согласовывал каждый свой шаг с планами своих именитых начальников. К этому призывал он и всё своё "святое" воинство - всех вверенных ему мулл»12.
Имидж креатуры охранки прочно закрепился за Баязитовым и употреблялся в литературе на протяжении всего советского периода. Однако никаких документальных подтверждений тому, что последний муфтий Оренбургского магометанского духовного собрания (ОМДС) был сотрудником Охранного отделения Департамента полиции («охранки») МВД Российской империи,
нет. Доказательств сотрудничества Баязитова с «охранкой» не было предъявлено и в 1932 и 1937 г., когда Мухаммед-Сафа хазрат был арестован органами ОГПУ-НКВД.
Например, в деле 1932 г. все упоминания о связях Баязитова с «охранкой» опирались не на документы, а на показания проходивших по делу свидетелей и обвиняемых. Так, один из свидетелей Семиулла Ах-тямов заявлял, что «всем татарам известно, что Баязитов в прошлом работал в охран-ке»13. Бывший член «двадцатки» Гиниатул-ла Чепаев утверждал: «О Баязитове мне известно, что он в дореволюционное время, как и его отец, состояли чиновниками царского правительства. Старались препятствовать национальной деятельности мусульман, работали не в пользу мусульман, а во вред их. Так, как я слышал, ими были выданы правительству передовые муллы и лица г. Ленинграда и Казани. После революции Баязитов якобы бежал из Ленинграда»14.
Сам бывший муфтий категорически отрицал свои связи с охранным отделением: «В охранке я не служил и наоборот, презирал её»15. Он отвечал, что имел контакты только с Департаментом духовных дел иностранных исповеданий при МВД16 «по линии культа»17.
Установить источник слухов о связях Баязитова с охранкой довольно сложно. Можно выдвинуть гипотезу, что в обывательском сознании верноподданническая правомонархическая позиция Баязитова могла послужить причиной для подобных слухов. Тем более, что Мухаммед-Сафа хаз-рат в дореволюционные годы не скрывал своих политических взглядов и сотрудничал с представителями правомонархического движения. Одним из лиц, с которыми Баязи-тов активно взаимодействовал в петербургский период (до назначения в 1915 г. муфтием в Уфу), был Борис Владимирович Никольский (1870-1919) - русский правовед, литературный критик и поэт.
Ещё студентом Санкт-Петербургского университета Никольский становится приверженцем монархических идей. Когда Борис Владимирович стал преподавать в уни-
верситете в качестве приват-доцента, он, не стесняясь, излагал свои политические взгляды перед аудиторией. Примечательно, что среди студентов, у которых Никольский пользовался популярностью, были «восточные инородцы - кавказцы и азиаты»18. Взгляды правого приват-доцента стали причиной его конфликтов с коллегами по университету. После сорвавшейся защиты докторской диссертации Никольский сосредоточился на адвокатской практике.
В 1903 г. Никольский стал членом пра-вомонархической организации «Русское собрание». Пик политической активности Никольского пришёлся на годы первой русской революции 1905-1907 гг. В 1905 г. Борис Владимирович вошел в состав Совета одной из наиболее известных черносотенных организаций - Союза русского народа. В том же году Никольский поступил личным секретарем к генералу Е.В. Богдановичу, прославившемуся изданием верноподданнических брошюр. В конце 1905 - начале 1906 г. Никольский выступил одним из организаторов Всероссийского съезда русских людей, в котором приняли участие представители черносотенных организаций со всей страны. Активная политическая деятельность Никольского закончилась в результате конфликта между различными группами в расколовшемся черносотенном движении. Никольский поддержал радикального черносотенца А.И. Дубровина против более умеренного Н.Е. Маркова. Никольский был исключен из членов «Русского собрания».
В рассматриваемый нами в настоящей статье период (1913-1916 гг.) Никольский был профессором римского права в Училище правоведения в Санкт-Петербурге, где также преподавал курс новейшей русской словесности. С конца 1913 г. Борис Владимирович стал ординарным профессором юридического факультета Юрьевского университета, а с 1914 г. в качестве приват-доцента читал лекции по кафедре латинской словесности в том же учебном заведении. При этом Никольский не оставил и адвокатской практики. Работа присяжным поверен-
ным, преподавательская, литературная и общественная деятельность тех лет нашли отражение на страницах дневника, который Борис Владимирович регулярно вел с середины 1890-х гг.
Дневник Никольского, наряду с письмами к нему М.-С. Баязитова, является основным источником, который позволяет пролить свет на характер сотрудничества этих двух деятелей правомонархического движения.
Дневник, оригинал которого хранится в РГИА, был опубликован в 2-х томах в 2015 г.19 Жанр, в котором написан данный текст, не позволяет понять деталей описываемых событий, если не известен их исторический контекст. Но, к счастью, в тех фрагментах дневника, где упоминается Бая-зитов, речь, как правило, идёт о хорошо известных событиях.
Вместе с фамилией Баязитова на страницах дневника часто можно встретить фамилию Байрашева. Фатих Атауллович Байра-шев (?-1917) был другом и единомышленником Баязитова, когда тот ещё служил имам-хатибом второго магометанского прихода в Санкт-Петербурге. Фатих Атаулло-вич был ресторатором, владельцем торгового дома «Канд. Ком. Ф.А. Байрашев Ко»20. Байрашев арендовал несколько ресторанов и буфетов на вокзалах Петербурга и Петербургской губернии. Так, в дневнике Никольского упоминается его участие как юридического представителя Байрашева в конкурсе на получения права аренды буфета на Варшавском вокзале: «А на Варшавском вокзале его надули самым мошенническим образом: без торгов возобновили контракт с его конкурентами на три года. Каков негодяй Валуев21! Я попробую выяснить это дело и, если можно, проучить негодяя за об-22
ман и двуличие» .
Однако Байрашев не ограничивался одним только ресторанным делом и принимал участие в общественно-политической жизни. Он был одним из инициаторов создания правой партии - мусульманского народного союза «Сират аль-мустаким» («Прямой путь»), о котором также упоминается на
страницах дневника: «Вчера редактировал окончательно устав Сыратуль Мустакым»23.
В 1913 г. в Департамент духовных дел иностранных исповеданий (ДДДИИ) МВД Российской империи поступило прошение об учреждении мусульманского народного союза «Сират аль-мустаким», под которым стояло четыре подписи: кандидата коммерции Фатиха (Фатыха) Атаулловича Байра-шева, ахуна Санкт-Петербурга Мухаммед-Сафы Атаулловича Баязитова, ахуна 1-й Соборной мечети г. Троицка Ахмад-хаджи Рахманкулова и почётного гражданина, купца Хабибуллы Хасановича Ялышева. Под окончательным вариантом прошения об учреждении союза стояли только две подписи: Байрашева и Баязитова24.
Весной 1914 г. «Сират аль-мустаким» был зарегистрирован. Прогрессивная мусульманская общественность появление Союза встретила негативно. «Сират аль-мустаким» назвали черносотенной организацией. Ему так и не удалось стать эффективным инструментом влияния консервативно настроенной части мусульманского общества на политическую жизнь единоверцев, и постепенно его деятельность сошла на «нет».
Никольский не только подготовил устав партии, но и содействовал регистрации «Си-рат аль-мустаким». Дело в том, что губернаторы на местах скептически отнеслись к созданию общероссийской мусульманской партии. Не было полной поддержки и в Петербурге. Любая консолидация мусульман (пусть и на правой платформе) рассматривалась как потенциальная угроза для общественного строя25.
В 1915 г. Байрашев выступил с новой инициативой - издания газеты «Ислам ва магариф» («Ислам и культура»). Данный проект не был реализован, однако на следующий год в Петербурге было учреждено благотворительное общество под тем же наименованием, что и задуманная Байраше-вым газета. «Ислам ва магариф» задумывалось как консервативная альтернатива Мусульманскому благотворительному обществу в Санкт-Петербурге (МБО), вокруг которого группировалась прогрессивная часть
мусульманской общины столицы. Однако, в отличие от МБО, благотворительное общество «Ислам ва магариф» так и не смогло проявить себя.
Таким образом, Байрашев был активным деятелем правомонархического движения среди мусульман. Судя по дневнику Никольского, можно сделать вывод, что именно Байрашев оплачивал адвокатские услуги Никольского, оказываемые как ему лично, так и некоторым другим лицам (по крайней мере, Баязитову)26.
На основании дневниковых записей Никольского я попытаюсь выделить следующие виды услуг, которые Никольский оказывал либо непосредственно Баязитову и Байрашеву, либо третьим лицам по рекомендации кого-нибудь из них.
1) Защита частных интересов М.-С. Бая-зитова. «26 июня [1913 г.]... Вернулся Бая-зитов и говорил в телефон. Видимо, запутался денежно, - пищит»27.
2) Подготовка устава партии «Сират аль-мустаким». «23 июня [1913 г.]... Сегодня писал устав Байрашеву. Не кончил, но хорошо и много писал. Мой огромный опыт по Русскому собранию, Союзу, кружкам, делу Вольфов, делам гомеопатов, Училищной комиссии выразился в этом уставе вполне. Завтра хотелось бы его кончить, да боюсь, что не поспею»28. «13 августа [1913 г.]. Вечером был Байрашев с уставом. Устав разо-брали»29 и др.
3) Защита интересов Ф. Байрашева в коммерческих делах. «18 апреля [1914 г.]. Вот разве сегодня Байрашев оставит Варшавский вокзал за собою - тогда, по крайней мере, деньги будут; а то и насчёт денег неловко»30. «5 июня [1914 г.] ... был у Брю-на по делу Байрашева, привлёк его к содей-
ствию»31 и др.
4) Защита интересов третьих лиц по ходатайству Байрашева и/или Баязитова. «30 сентября [1913 г.]. Сегодня еще 2000 р[ублей] заработал у Байрашева по делу его протеже Проскурякова. Почаще бы так! А спасибо татарам, - они мой главный ресурс... Сейчас опять придёт Байрашев»32. «25 января [1913 г.]. . Получил через Зи-
новьева и Баязитова дело Курбангалие-ва...»33. «9 июля [1913 г.]. Затем был Баязи-тов, - я условился на 800 р[ублей] вести дело Курбангалиева в Сенате. Деньги до зарезу нужны, а то бы я дороже взял»34 и др.
Как видно из материалов дневника, Бая-зитов в основном взаимодействовал непосредственно с Никольским по делу Курбан-галиева35. Что касается вопросов, связанных с подготовкой устава, то чаще всего с Никольским по этому вопросу контактировал Байрашев либо один, либо вместе с Баязито-вым. То, что Баязитов не был главным действующим лицом в вопросе создания «Си-рат аль-мустаким», подтверждают и другие документы.
После ареста в Ленинграде Баязитов показал на допросе в мае 1932 г., что инициатива по созданию «Сират аль-мустаким» принадлежала Фатиху Байрашеву36. На первый взгляд, подобным утверждениям едва ли можно доверять. Баязитов, оказавшись в тюрьме, по вполне понятным причинам стремился уменьшить свою роль в политической жизни дореволюционной России. Приписывая всю инициативу Байрашеву, он не ставил под удар друга, который был давно уже мертв. Но есть и другое документальное свидетельство, которое может рассматриваться как более весомый аргумент в защиту тезиса о том, что Баязитов не был инициатором и главным действующим лицом в союзе «Сират аль-мустаким».
В 1914 г. в газете «Нур», главным редактором которой был М.-С. Баязитов, было напечатано «Разъяснение». Это был ответ на публикацию в № 5 издававшейся в Москве татарской газеты «Иль», где Баязитов был назван автором и главным инициатором создания «Сират аль-мустаким»37. В «Разъяснении» Мухаммед-Сафа хазрат категорически отвергал данное утверждение, прямо указывая, что «автор и инициатор союза - Фатих Байрашев»38.
Байрашев тогда был ещё жив, равно как и адвокат Б.В. Никольский, поэтому вводить в заблуждение мусульман при таком количестве свидетелей Баязитов вряд ли бы решился. Это, впрочем, и в глазах мусульман
из левого лагеря в 1914 г., и в глазах органов ОГПУ в 1932 г. не снимало с него ответственности как с лица, поставившего свою подпись под обращением к министру внутренних дел с ходатайством зарегистрировать устав «Сират аль-мустаким».
В письме Баязитов говорит о сложившейся ситуации, когда чиновники не хотели регистрировать «Сират аль-мустаким» как всероссийскую партию. С точки зрения государственных бюрократов, любая консолидация мусульман, даже на промонархической платформе, выглядела подозрительной. Поэтому они по принципу «как бы чего не вышло» решили не давать зелёный свет Союзу. Такая позиция отражена в письмах от ряда губернаторов, направленных в Департамент духовных дел иностранных исповеданий39. Некоторые чиновники советовали ограничить деятельность Союза Петербургом. В одном из писем Байрашев выражает досаду по этому поводу и выражает удивление, что левые очень быстро узнают обо всех его с Баязитовым действиях40.
Однако переписка Баязитова и Байраше-ва с Никольским не исчерпывается вопросами, связанными с подготовкой устава и регистрацией союза «Сират аль-мустаким». В письмах затрагиваются такие вопросы, как участие Никольского в деле Курбангалиева в качестве адвоката, и др.
Это был непростой случай с точки зрения юриспруденции. В 1902 г. общество прихожан соборной мечети села Медиак Мухаммед-Кулуевской волости Челябинского уезда Оренбургской губернии постановило избрать имамом Мухамед-Габдул-хай Курбангалиева (1889-1978) - сына суфийского ишана Габидуллы Курбангалиева. Однако Оренбургское губернское правление, которое в соответствии с действующим законодательством должно было утверждать подобные назначения, в мае 1904 г. отклонило ходатайство общества мусульман. Между тем, в том же году Курбангалиев получил указ ОМДС от 28 июня о назначении его имамом. Указ основывался на решении Оренбургского губернского правления от 10 июня о назначении его на должность
имама. Таким образом, в распоряжении Курбангалиева было два взаимоисключающих друг друга документа. У части прихожан мечети возникло подозрение, что документ об утверждении имама подложный, и они через своего представителя попытались обжаловать дело в Сенате. Рассмотрение дела затянулось на 10 лет41.
Баязитов находился в дружеских отношениях с Курбангалиевым и даже пытался устроить его на должность имам-хатиба Соборной мечети в Петрограде42. Мухаммед-Сафа обратился к Никольскому, участие которого способствовало решению дела в Сенате.
То, что Баязитов ходатайствовал по делу своего отца друга и единомышленника, выглядит вполне естественным и закономерным. На этом фоне любопытным выглядит письмо, в котором муфтий хлопочет перед Никольским за человека, который принадлежал к противоположному политическому лагерю - купца Усманова43: «К Вам, досточтимый Борис Владимирович, по телефону обратится с просьбой принять его оставшийся на моем месте Петроградский военный ахун Девлеткамов44. Дело в следующем: здешнего уфимского купца мусульманина Усманова (между прочим, прогрессиста; так что с ним только о деле можно говорить) по вине его приказчика присудили к тюремн[ому] заключению на 10 м[есяцев]. Ему, как видному общественному деятелю, весьма позорно сидеть 10 м[есяцев]. И он, в случае отказа в Сенате (дело слушается 16 с[его] м[есяца]), хочет просить Высочайшей милости о смягчении ему наложенного наказания. Хотя он мне не единомышленник, но мой духовный сын, и мне было неудобно отказывать в известной любезности»45.
Процитированный фрагмент характеризует Баязитова как человека, умевшего быть выше идеологических разногласий. Письмо было написано 12 сентября 1916 г. Таким образом, взаимодействие Баязитова с Никольским продолжилось и после того, как Баязитов покинул Петербург в связи с назначением на должность муфтия в Уфу. Никольский продолжал оказывать юридиче-
ские услуги лицам, рекомендованным Бая-зитовым. Вероятно, продолжилось и юридическое обслуживание Никольским коммерческих дел Байрашева, хотя на страницах дневника после 1914 г. фамилия этого ресторатора (равно как и Баязитова) уже не встречается.
Как видно из тех фрагментов дневника, в которых упоминаются представители правого лагеря в мусульманской среде, все они рассматриваются Никольским исключительно как источник дохода («спасибо татарам, - они мой главный ресурс»46). На основании дневника и имеющихся в нашем распоряжении документов нельзя утверждать, что Никольского не интересовали политические взгляды Баязитова, Байрашева, Курбанга-лиева, а взгляды были эти близки его собственным. Однако те источники, которыми мы располагаем, позволяют сделать выводы, что Никольский не испытывал к своим клиентам-мусульманам и их воззрениям никакого сочувствия. Более того, он иногда открыто насмехается над своими клиентами, когда те столкнулись с проблемой при учреждении союза «Сират аль-Мустаким»: «Сегодня были утром Байрашев с Баязитовым. У них заминка: вместо Расулева47 подписался Рахманкулов, а Шейх-Али, как и надлежит восточному генерал-майору 67 лет, приговорён на 2 недели ареста за непотребство, а именно за посещение дома свиданий с малолетними проститутками. Согласитесь, что после этого никак нельзя его записывать в учредители общества, поставившего себе целью борьбу с разрушительными и противогосударственными течениями в мусульманстве. Хохотал я чуть не до слёз, но делать нечего: восточные нравы»48. Баязитова в дневнике Никольский именует «плутом»49 и «плутоватым ахуном»50, а Байрашева «негодяем»51, «мерзавцем»52, «канальей»53.
Можно было бы отнести это на счёт характера взаимоотношений Бориса Владимировича с Баязитовым и Байрашевым, однако другие примеры указывают на то, что подобные характеристики Никольский позволял себе не только в адрес своих единомышленников из числа мусульман. Так, своего
патрона генерала Богдановича, которому Борис Владимирович не в последнюю очередь обязан своими связями в министерских кругах, он рассматривает исключительно как дойную корову, не стесняясь называть этого правомонархистского деятеля «старой канальей»54 и «старым подлецом»55 и т.п. Стоит ли в таком случае ожидать, что по отношению к иноверцам Баязитову и Байра-шеву Никольский будет более почтителен? Ответ на этот вопрос очевиден.
В своём отношении к мусульманам-пра-вомонархистам Никольский не был одинок среди русских консерваторов. Мусульмане по преимуществу воспринимались русской консервативной публикой как чужие, даже если исповедовали близкие к их собственным воззрениям политические взгляды, как показывает ряд моих публикаций56. Исключение в ряду деятелей монархического движения составляет Василий Львович Величко (1860-1903). Этот деятель правомонархиче-ского лагеря, которого называют одним из отцов-основателей черносотенного движе-ния57, курировал отца Баязитова - Атауллу (Гатауллу), когда тот был назначен имамом второго магометанского прихода Санкт-Петербурга. Величко не только ввёл Баязито-ва-старшего в круг петербургских литераторов и художников, но и в дальнейшем активно выступал в своих публицистических текстах за сближение консервативно настроенной русской публики с их единомышленниками из среды мусульман. На примере Баязитова Величко пытался показать, как важно для поддержания лояльности мусульманских подданных империи формировать среди последователей ислама элиту, которая придерживалась бы правомонархических взглядов. Однако повторюсь: Величко оказался исключением, для большей части правых монархистов мусульмане были чуждой силой, попутчиками, которых следовало терпеть, пока они разделяли их идеи.
В современной России наблюдаются похожие процессы. Некоторые мусульманские религиозные деятели открыто демонстрируют приверженность правой идеологии, однако близкие им идейно русские национали-
сты не готовы воспринимать их в качестве своих товарищей и единомышленников58.
Приложение 1.
Письма Ф.А. Байрашева к Б.В. Никольскому59
Письмо 1
Фатих Антонович Байрашев
Кандидат коммерции Ст. Любань, Ник[олаевская] жел[езная] дор[ога]
Ст. Любань, 10 марта дня 1913 г.
Глубокоуважаемый Борис Владимирович Присылая Вам при сём обещанные газеты, усиленно прошу Вас не отказать в возможном содействии по интересующему нас вопросу.
Пользуюсь случаем выразить Вам искреннюю признательность за оказанное Ваше внимание и любезную поддержку, которая успела укоренить в нас уверенность в достижении намеченной и желаемой цели.
Примите уверение в совершенном уважении и преданности Готового к услугам
[Подпись] Ф. Байрашев
Письмо 2
Фатих Антонович Байрашев Кандидат коммерции Член Попечительного Комитета приюта Е. И. В. Государыни Императрицы Марии Федоровны
Ст. Любань, Ник[олаевская] ж[елезная]
д[орога], 29 декабря 1913 г.
Глубокоуважаемый Борис Владимирович Присылая справку г. Савойского, дополнительно сообщаю Вам, что серьезным конкурентом на место во Псков является лишь прокурор из Петрозаводска Грин. Кроме него, имеют якобы возможность рассчитывать ещё двое, это прокурор из г. Орла Плетнёв и тов[арищ] прокур[ор]а СПб. окружного суда Цветаев. Все они моложе Савойского по
службе. Последний, чего я не сказал вчера, именно и дошёл самостоятельно до этой должности благодаря конкурсу обвинителей, о чём Вы в разговоре упомянули. Тысячу раз извиняюсь перед Вами за беспокойство, тем более, что я поставлен в такие условия, но всё же очень прошу оказать возможное содействие моему протеже, всё же полагая хоть чем-нибудь в будущем компенсировать Вашу чрезвычайную любезность. Повторяю, что так или иначе я постараюсь быть чем-нибудь Вам полезным. Вопрос этот открыт до первых чисел наступающего года.
Вчера видел Баязитова. Он хотел побывать у вас, но дело в том, что про наши начинания узнали через Департамент левые (в СПбурге и в провинции) и иронизируют в отношении нас, распуская ложные слухи и предположения. Это нисколько меня не огорчает, вчера я морально поддерживал Баязитова, но дело в том, что, не имея ничего в руках своих законного, утверждённого, мы не можем выступать официально против левых. Последние категорично заявляют, что о широких правах (Всероссийском Союзе) нам и мечтать нечего и что это просто наша блажь. Неужели, Борис Владимирович, в монархической стране такая участь может постигнуть правую организацию!!! Что за люди в этом Департаменте. Я сам вчера нарочно встречался с левыми и убедился, что о всём, что мы только ни делали у министра, у Менкина60 - в Департаменте, они осведомлены. Однако же и провокаторы сидят там на славу. Я не знаю, как теперь быть. Эти слухи не испортили бы нам всего дела, да ещё вдобавок если нас урежет Министерство вопреки интересам государства.
Простите за беспокойство, но Вы поймёте мое волнение.
Вчера я оставил у Вас брошюрку, которую Вы мне презентовали. Не откажите передать её подателю.
Всегда готовый к услугам Вашим.
Душевнопреданный
Вам Ф. Байрашев
P.S. Очень тороплюсь, извините, что написано довольно небрежно.
Приложение 2 Письма и телеграммы М.-С. Баязитова к Б.В. Никольскому61 Письмо 1
25 июля 1913 г.
Глубокочтимый г. профессор!
Ваше уважаемое письмо получил. Приношу сердечную благодарность за Вашу любезность. Сейчас получил письмо от Курбанга-лиева. Они переводят, но я не дожидаясь оного в воскресенье или понедельник (полагаю, в понедельник для Вас будет <нрзб>) съезжу к Вам. Байраш сегодня уехал в Кисловодск; провожает Рухлова62 в Кисловодск и вернётся лишь в среду. Нужно немедля отправить бумагу Курбангалиева; 14-го августа истекает срок апелляции. Если их перевод до понедельника не придёт, я соберу сам и повезу Вам.
Байраш удостоился высочайшей награды - получить золотые часы с цепочкой и гербом, осыпанными бриллиантами. Так что сегодня я его утром в 9 час. (до получения Вашего письма) видел и нашёл возгордившимся, о чём и дал понять ему. Пожалуйста, Борис Владимирович, приготовьте жалобу Курбангалиева; нужно бы не позже среды сдать её на почту. Они пишут, что по-русски сами изложат63 для Вас кое-какие сведения и перешлют через меня.
Кланяюсь Глубокоуважаемой Екатерине Сергеевне, Владимиру и Роману Борисовичам.
<Нрзб> Вам Ваш покорный слуга С. Баязитов
Письмо 2
31 июля 1913 г.
Глубокочтимый Борис Владимирович!
Так и не дописаны следующие строки Губ[ернского] правления об отобрании указа Курбангалиева. Спешу Вам доставить: эти строки следующие:
Закон 1085 ст. уг[оловного] суд[опроиз-водства] приказали: рассмотрев настоящее дело, Губ[ернское] Правл[ение] не усматривает в нём каких-либо служебных проступ-
ков Курбангалиева, и имея в виду, что в дознаниях имеются указания на противоправительственную деятельность Курбангалиева, правление определяет...
Будьте здоровы
Преданный Вам
С. Баязитов
Письмо 3
25 августа 1913 г.
Глубокочтимый Борис Владимирович!
Я благополучно доехал до Нижнего. Пробуду здесь до 29-го.
В день отъезда я был у начальника отделения Тарановского64 и показал ему устав. Для более подробного ознакомления он просил меня оставить у него до моего возвращения. При мне он бегло просмотрел несколько §§ и понял, что в основу положены уставы правых организаций. Хоть он ознакомился и бегло, поверхностно, но, по его мнению, трудно рассчитывать на утверждение устава, если он будет [иметь] возможность действовать и в провинции. Не лучше ли, по его мнению, пока довольствоваться Петербургом и потом, если дело разовьётся, войти с ходатайством о разрешении открыть отделы. Должен Вам сказать, что его мнение не было для меня новостью, но ведь мы, в лице Вас, поэтому-то и хотим предупредить г. Министра, объяснить ему, что за цель этой организации. Ответ Тарановского вполне понятен, как сухого чиновника.
Обязательную беседу с ним мы условились вести по моём возвращении.
Затем, дорогой Борис Владимирович, к Вам у меня просьба: не откажите разузнать достоверно о том, уходит (убирают) ли Уфимск[ий] губерн[атор] и кто будет его преемником? При свидании с Вами Вы сказали, что можете разузнать точно. Очень прошу Вас не отказать протелеграфировать достоверное сведение по адресу: Нижегородская Ярмарка, близ мечети, Хасану Акчурину Баязитову.
До 29-го вкл. я буду в Нижнем. Этой любезностью премного обязали бы меня.
Привет Вашей многоуважаемой семье.
Искренне преданный Вам С. Баязитов
Письмо 4
Оренбургский муфтий
12 сент. 1916 г.
г. Уфа №.
Глубокоуважаемый Борис Владимирович!
Шлю Вам и многоуважаемой Екатерине Сергеевне с детьми мой искренний привет и горячие молитвы за Ваше благоденствие на многие и многие годы.
К Вам, досточтимый Борис Владимирович, по телефону обратится с просьбой принять его оставшийся на моём месте Петроградский военный ахун Девлекамов.
Дело в следующем: здешнего уфимского купца мусульманина Усманова (между прочим, прогрессиста; так что с ним только о деле можно говорить) по вине его приказчика присудили к тюремн[ому] заключению на 10 м[есяцев].
Ему, как видному общественному деятелю, весьма позорно сидеть 10 м[есяцев]. И он, в случае отказа в Сенате (дело слушается 16 с[его] м[есяца]), хочет просить Высочайшей Милости о смягчении ему наложенного наказания.
Хотя он мне не единомышленник, но мой духовный сын, и мне было неудобно отказывать в известной любезности.
Посему и решаюсь беспокоить Вас просить: если возможно назначить через Девле-камова им приём. Если же нельзя, то не стоит и принимать. Само собой разумеется, они гонорар за юридическую помощь уплатят.
Будьте здоровы.
Желаю всего наилучшего
Искренне уважающий Вас С. Баязитов
Телеграмма 1
Офицерская три Никольскому семейством
Из Петербурга № 647820
Принята 14/4 1915 г.
Сердечно поздравляю светлым праздником шлю наилучшие пожелания и горячие молитвы о ниспослании Всевышним вам
здравия благополучия на многие и многие годы пользы престола и дорогого отечества Ахун города Петербурга Баязитов
Телеграмма 2
Борису Владимировичу Никольскому Из Петербурга № 699063 Принята 27/УН 1913 г.
Приеду вторник Баязитов
Телеграмма 3
Офицерская три
Борису Владимировичу Никольскому Принята 1 января 1915 г.
Сердечно поздравляю вас вашу многоуважаемую семью Новым годом
Молю Аллаха дабы Он ниспослал Вам здравия благоденствия многие многие годы. Да ниспошлёт Всевышний полное сокрушение дерзких врагов дорогого нашего Отечества России и полное процветание её.
Ахун Петрограда Сафа Баязитов
Примечания
1 Автор находит справедливым предложение ряда авторов использовать определения «право-монархический» и «черносотенный» в качестве синонимов (см., например: Давиденко А.В. Эволюция правомонархических концепций политического устройства России (1900-1917 гг.): Ав-тореф. дис. ...канд. ист. наук. Хабаровск, 2001. С. 3; Размолодин М.Л. Русский вопрос в идеологии чёрной сотни. Ярославль, 2013. С. 8; и др.).
2 Алексеев И.Е. «Общество - Святая гора», запрет на строительство мечетей и «поруганные мусульманские женщины» // Мусульманский мир. 2014. № 4. С. 7-23; Он же. Татарин Бикбу-лат Мухаметзянов - герой «Книги Русской Скорби» // Мусульманский мир. 2015. № 1. С. 93-104; Он же. «Царско-народное мусульманское общество» в Казанской губернии // Социально-историческое знание в Татарстане: исследовательские традиции и современность. Казань, 1995. С. 76-78; Он же. Татарский след в
черносотенном движении // http://ruskline.ru/ апа1Шка/ 2006/01/06/tatarskij_sled_v_chernoso-tennom_dvizhenii/; Максимов К. Мусульмане в монархическом движении Уфимской губернии начала XX в. // https://rusk.ru/st.php?idar=102664; Михайлова Е.М. Черносотенные организации Среднего Поволжья в 1905-1917 гг. Чебоксары, 2000; и др.
3 Алексеев И.Е. Черносотенные и умеренно-монархические организации Казанской губернии (1905 - февр. 1917 г.) : Автореф. дис. ...на соиск. учен. степ. к. ист. н.: Спец. 07.00.02 / [Казан. гос. ун-т]. Казань, 1997.
4 Там же. С. 17.
5 Алексеев И.Е. Татарский след в черносотенном движении // http://rusk1ine.ru/ana1itika/2006/ 01/06/tatarskij_s1ed_v_chemosotennom_dvizhenii/
6 Городская коммуна, включавшая представителей различных партий, взяла Казань под контроль 20 октября 1905 г. Однако на следующий день в результате выступления черносотенцев начался погром, члены коммуны были арестованы. 22 октября (4 ноября по н. ст.) в праздник Казанской иконы Божьей матери состоялась ещё одна манифестация, которой также сопутствовали погромы. Однако сама манифестация в целом носила мирный верноподданнический характер.
7 В некоторых биографических сочинениях, посвященных Баруди, написанных авторами из Татарстана, тема участия Баруди в манифестации обходится стороной (см., например: Юсупов М. Галимжан Баруди. Казань, 2003). Подробно данный вопрос рассматривал Р.Г. Амир-ханов. Говоря о причинах, побудивших Баруди участвовать в манифестации, Амирханов выделяет следующие факторы: 1) Баруди нельзя назвать совершенно свободным от монархических воззрений; 2) местная администрация под руководством губернатора Хомутова оказала давление на представителей всех конфессий в губернии с целью привлечь их к участию в «празднике победителей» в связи с падением революционной Казанской городской коммуны; 3) Г. Ба-руди и другие муллы приняли участие в манифестации 22 октября, то есть на второй день после падения коммуны; к программе предыдущего дня они не имели никакого отношения. Кроме того, Амирханов отмечает, что Г. Баруди вместе с Г. Апанаевым, Ю. Акчурой принимал участие и в демонстрации, приветствовавшей манифест 17 октября. Иными словами, политическая ситуация вынудила Баруди принимать участие в
двух противоположных по духу и значению мероприятиях (Эмирханов Р.Г. Галимж;ан Баруди hэм Мехэммэдия мэдрэсэсе // Акчура Й. Дамелла Галимждн Эл-Баруди: тэржемэихэле. Казан. Б. 71)
8 «...когда на третий день октябрьских событий 1905 г. в Казани губернатором при помощи полиции была подготовлена контрреволюционная черносотенная демонстрация с царскими портретами, иконами и хоругвями, мусульманское духовенство, вкупе с другими реакционерами, под предводительством одного из своих столпов Га-лимджана Баруди (впоследствии, в 1917 г., был избран муфтием), в составе 14 мулл, фабриканта Сайдашёва и других монархистов, присоединилось к этой манифестации и совместно с русскими православными попами и прочими черносотенцами обошло Кремль» (Климович Л. Ислам в царской России. Казань, 2003. С. 28).
9 И.Е. Алексеев, К.В. Максимов и др.
10 Цит. по: Беккин Р.И. Баязитов М.-С. // Ислам на территории бывшей Российской империи: Энциклопедический словарь / Сост. и отв. ред. С.М. Прозоров. Т. II. М.: Наука - Вост. лит., 2018. С. 88.
11 Так, например, вторая глава книги называется: «Мусульманское духовенство - агентура русского военно-феодального империализма (19-20 вв.)».
12 Климович Л. Ислам в царской России. С. 186.
13 Дело № 1296-32 г. По обвинению контрреволюционной группировки, возглавляемой муллами Юнусовым Ф., Адикаевым А., Баязитовым С. Т. 2. Л. 81.
14 Там же. Л. 32.
15 Там же. Л. 126об.
16 Департамент духовных дел иностранных исповеданий (ДДДИИ) при Министерстве внутренних дел Российской империи - центральное государственное учреждение, осуществлявшее контроль и надзор за инославными и нехристианскими конфессиями.
17 Дело № 1296-32 г. По обвинению контрреволюционной группировки, возглавляемой муллами Юнусовым Ф., Адикаевым А., Баязитовым С. Т. 2. Л. 126. В принадлежности к охранке подозревался и другой фигурант этого же дела Би-лал Рахимов («подозревается в работе в охранке в царской России, антисоветской деятельности и провоцировании органов ГПУ» (Там же. Л. 111).
18 Никольский Б.В. Дневник. 1896-1918. Т. 1. 1896-1903. СПб., 2015. С. 365. Нельзя, впрочем,
исключать, что те кавказцы и азиаты недостаточно хорошо владели русским языком и были очарованы ораторским искусством Бориса Владимировича, а не содержанием его лекций.
19 Никольский Б.В. Дневник. 1896-1918. Т. 1. 1896-1903. СПб., 2015; Т. 2. 1904-1918. СПб, 2015.
20 На официальных бланках отчество Байра-шева пишется как: Антонович.
21 Валуев Фёдор Михайлович (ок. 1857-1917) - начальник Северо-Западных железных дорог.
22 Никольский Б.В. Дневник. 1896-1918. Т. 2. 1904-1918. С. 144.
23 Там же. С. 160.
24 Беккин Р.И., Тагирджанова А.Н. Мусульманский Петербург. Исторический путеводитель. Жизнь мусульман в городе на Неве и в его окрестностях. М.-СПб., 2016. С. 487-488.
25 См., например: РГИА. Ф. 821. Оп. 133. Д. 474. Л. 309-311, 331-333об. и др. Подробнее о «Сират аль-мустаким» и реакции российских мусульман на появление Союза см.: Усмано-ва Д.М. Мусульманские представители в российском парламенте, 1906-1916. Казань, 2005. С. 497-506.
26 См., например: «13 октября [1913 г.]. Правда, у Байрашева мой кредит теперь неограничен. Словом, извернуться можно, а как только откроем Союз, так и совсем хорошо станет: лето спокойное.» (Никольский Б.В. Дневник. 18961918. Т. 2. 1904-1918. С. 164).
27 Никольский Б.В. Дневник. 1896-1918. Т. 2. 1904-1918. С. 130.
28 Там же. С. 130.
29 Там же. С 144.
30 Там же. С. 181.
31 Там же. С 189.
32 Там же. С. 159.
33 Там же. С 120.
34 Там же. С. 133.
35 Подробнее о деле М.-Г. Курбангалиева см. далее.
36 Дело № 1296-32 г. По обвинению контрреволюционной группировки, возглавляемой муллами Юнусовым Ф., Адикаевым А., Баязитовым С. Т. 2. Л. 79об.
37 Баязитов С. Разъяснение // Нур. 1914. № 304, 4 февр. С. 1.
38 Там же. Д.М. Усманова и А.Ю. Михайлов высказывают предположение, что инициатива по созданию «Сират аль-мустаким» могла исходить от некоторых членов правительства (Усманова Д.М., Михайлов А.Ю. Ислам и православие в
потней м перс кой России: институты и социально-правовой статус (на примере Волго-Уральского региона). Казань, 2014. С. 142). Если это было так, то едва ли бы Баязитов не воспользовался возможностью упомянуть об этом во время допроса следователю ОГПУ. Все же имеющиеся данные говорят в пользу инициативы Байрашева,
' Услшноча Д.М., Михайлов AJO. Ислам и православие в позднеимперской России. С. 142.
40 Письма Ф.А. Байрашева Б.В (1913) Никольскому 7 ГАРФ. Ф. 588. On. 1. Д. 35. Л. 2об.
41 Любичаикосскии C.B. Конфессиональная проблематика в деятельности губернских правлений Урала позднеимперского периода (конец XIX - начало XX в.) // Культура Урала в XVI-XXI вв.; исторический опыт и современность. Книга первая: материалы докладов и сообщении Всероссийской научной конференции, посвященной 75-летию профессора В. Г. Чуфарова. Екатеринбург, 22 февраля 2008 г. Екатеринбург, 2008. С. 158-159.
1,2 В январе 1917 г. Баязитов на аудиенции у императора представил ему Курбангал нева. но назначение не состоялось в связи с началом революции. Юнусова А. «Великий имам Дальнего Востока» Мухаммед Еабдулхай Курбангал иев /.' Вестник Евразии. 2001. № 4. С. 95.
^ Не вполне ясно, о каком из трёх братьев Усмановых: Гайфулле, Габидулле или Гадия-тулле - идёт в данном случае речь.
Фаттахутдин Хасанович Девлеткамов (Давлекамов) - военный ахун Петроградского военного округа в 1915-1917 гг. В 1917 г. после отстранения от должности муфтия Баязитов вернулся в Петроград и некоторое время был помощником Девлеткамова, продолжавшего исполнять должность военного ахуна при Временном правительстве.
45 Письма Баязитова С. Никольскому Б.В. (1913-1916) 7 ЕАРФ. Ф. 588. On. 1. Д. 46. Л. 9-9об,
16 Никольский Б.В. Дневник, 1896-1918. Т. 2, 1904 1918. С. 129.
4' В оригинале: Рассулева,
,s Никольский Б.В. Дневник. 1896-1918. Т. 2. 1904 1918. С. 166.
49 Там же. С. 137.
'"Там же. С. 140.
" Там же. С. 191.
52 Там же. С. 128.
53 Там же. С, 192.
Там же. С, 148.
Там же. С. 114.
"г'См., например: Беккии Р.И. «Я не знаю, какой человек ахун...» (B.C. Соловьев и А. Баязитов: происхождение одного мифа) 7 Вестник Московского университета. Серия 7, Философия. 2018, Xsl. С, 99-112; Он же. Василий Величко и его проект «Атаулла Баязитов - русский публицист» .7 Вельские просторы. 2016. № 10, С. 152-160.
Стеттои А.Д. Предисловие // Величко В.Л. Русские речи / Сост., предисл. и коммент. А.Д, Степанова. М„ 2010. С, 14,
Подробнее об этом см.: Векши Р.И. Русское евразийство и ислам /У Звезда. 2017. № 11. С. 135-148.
Письма Ф.А. Байрашева Б.В. Никольскому .7 ЕАРФ. Ф. 588. Оп. 1. Д. 35. Л. 1-3. Письма публикуются в современной орфографии, с сохранением некоторых особенностей правописания и синтаксиса оригинала. Письмо 2 публикуется в сокращённом виде.
ы'Менкин Евгений Васильевич (1861 - после 1918) - в 1912-1915 гг. директор Департамента духовных дел иностранных исповеданий.
61 Письма Баятитова С. Никольскому Б.В. (1913-1916) Н ГАРФ, Ф. 588. Оп. 1. Д. 4б" Л. I-13. Письма публикуются в современной орфографии, с сохранением некоторых особенностей правописания и синтаксиса оригинала.
1,1 Рухлов Сергей Васильевич (1852—1918) -министр путей сообщения (1909-1915).
6> В оригинале: изложу т.
Тарановский E.H. - чиновник особых поручений V класса при МВД.
«X2<e8Sp>^
