CC BY
361Философия и социология
"Переоценка всех прежних ценностей" в метафизике Ницше
Н. А. Потапова
Слишком оригинальный и слишком самобытный Ф. Ницше, который себя называл “философом неприятных и ужасных истин”, - это скандал, продолжающийся по сей день. Трудность постижения его метафизики общепризнана. К сожалению, у нас нет серьезной традиции и школы толкования Ницше. Новейшее развитие отменило целый ряд написанных о нем работ, обратив их в курьезные документы своего времени. Этим работам всегда недоставало не только философской культуры и культуры толкования текстов, но и той элементарной “честности”, “порядочности”, которая позволила бы смотреть в глаза своему “объекту”. Речь идет о тотально господствовавшем в нашей литературе мифе, распропагандированном национал-социалистами и грубо извращавшем очевидные факты. Нацистский миф о Ницше, с подозрительной готовностью воспринятый советскими идеологами, превращал Ницше - антимилитариста в проповедника войны, Ницше - врага Германской империи, Бисмарка и Вильгельма II - в их рьяного сторонника, Ницше - ненавистника немцев, который считал зазорным для себя быть немцем и был (ошибочно) уверен в своем польском происхождении, - в германского националиста. Наконец, эта нацистская легенда превращала юдофила Ницше, который считал благодеянием судьбы встречу с российской девушкой еврейского происхождения, в юдофоба.
Именно в период пропаганды нацистами имени Ницше и их легенды о нем глубокое исследование его работ осуществил Мартин Хайдеггер, чей философский анализ выявил фундаментальную герменевтическую тенденцию европейской культуры. Нацеленный на постижение мышления Ницше как завершение западной метафизики Хайдеггер в полной мере стремится учитывать интенции автора и интенции его произведений, не забывая о ведущей роли языка и слова. Традиционный подход, характерный для интерпретационных школ Запада, возникших после Второй мировой войны, предполагал рассмотрение текста как пластически замкнутого в себе произведения, со своей смысловой завершенностью и законченностью, и требовал интерпретировать произведение лишь внутри себя самого. Вопреки данной традиции Хайдеггер исходит из того, что всякий текст - это не связанный в своих рамках, не скованный своей структурой смысл, а, напротив, место смысла, такое особым образом организуемое смысловое пространство, которое обустраивается в совместном творчестве с автором, в напряженнейшем мышлении с ним. Хайдеггер стремится постичь мысль Ницше такой, какой созидается она в мышлении Ницше, в ткани его произведений, какой она была задумана, и всю любовь к мудрости направляет на слово, на его жизнь и на его самодеятельную силу. В своем “прочтении” Ницше он
пытается учесть и охватить всю философско-поэтическую и стилистическую определенность его творчества. Поэтому тексты Хайдеггера о Ницше - это не просто интерпретации Ницше, а принципиальное, стремящееся к основаниям вещей со-мышление двух философов.
Философию Ницше характеризуют пять главных понятий: “переоценка всех прежних ценностей”, “нигилизм”, “воля к власти”, “вечное возвращение равного”, “сверхчеловек”. Согласно Хайдеггеру, метафизика Ницше может быть понята только тогда, когда пять этих главных рубрик мыслятся в изначальной взаимосвязи, взаимопринадлежности. Сущность “переоценки всех прежних ценностей” в понимании Ницше можно выяснить только при условии, что мы одновременно и во взаимосвязи рассмотрим, что такое нигилизм, в чем суть воли к власти, что означает вечное возвращение равного и кто такой сверхчеловек.
Ход истории Запада Ницше истолковывает метафизически, как развертывание нигилизма, которое мыслится им в виде фундаментального и закономерного процесса культурного развития. Суть этого исторического движения, распознанного Ницше, выражена им в короткой фразе: “Бог мертв”. Впервые эти слова произнесены им в третьей книге сочинения “Веселая наука”1, с которого начинается формирование его основной метафизической позиции. Позднее он прибавил к четырем книгам этой работы пятую, начинающуюся так: «Величайшее из новых событий - что “Бог умер” и что вера в христианского Бога стала чем-то не заслуживающим доверия - начинает уже бросать на Европу свои первые тени»2. Слова “Бог” и “христианский Бог” у Ницше служат для обозначения сверхчувственного мира вообще, сферы идей и идеалов, принадлежащих миру потустороннему, трансцендентному. У Ницше смысл фразы “Бог умер” заключается в том, что сверхчувственный мир лишился своей действенной силы, утратил свою обязательность для всех, свою способность будить и созидать. И коль скоро Бог как сверхчувственная основа, как цель всего действительного мертв, то не остается вовсе ничего, за что бы держался, на что мог бы опереться и чем мог бы направиться человек. Именно по этому поводу, признавая богооставлен-ность и заброшенность человека в современном мире, Ницше говорит: “И не блуждаем ли мы словно в бесконечном Ничто?”3. Нигилизм как “неприютнейший из гостей” заключает в себе утверждение: Ничто ширится во все концы. Авторитет Бога, авторитет церкви с ее учительской миссией исчезает, на его место заступает авторитет разума. Потусторонняя цель вечного блаженства преобразуется в земное счастье для большинства, а творчество переходит в бизнес и гешефт.
Раскрывая сущность нигилизма у Ницше, следует особо учесть, что для него христианство - это феномен церкви, с ее притязаниями на власть, феномен исторический, феномен светской политики в рамках складывания западного человечества и культуры нового времени. В этом смысле так понимаемое
христианство и христианский дух новозаветной веры - не одно и то же. Спор с христианством отнюдь не обязательно должен повлечь за собой борьбу с христианским духом, ведь и критика богословия не означает еще критики веры. Этими существенными различениями не стоит пренебрегать. Как уже было сказано, “Бог” в словах Ницше замещает сверхчувственный мир идеалов, заключающих в себе цель жизни, что возвышается над самой же земной жизнью, и тем самым определяющих ее сверху. Когда же начинает исчезать незамутненная, определяемая церковью вера в Бога, а в особенности ограничивается и оттесняется на задний план вероучение, богословие в его роли задающего меру объяснения сущего, то в результате этого отнюдь не разрушается основополагающий строй, согласно которому земная, чувственная жизнь управляется целеполагани-ем, заходящим в сферу сверхчувственного. Иными словами, нигилизм не предполагает атеизма Ницше. Нигилизм у него означает процесс обесценивания высших ценностей, какие существовали прежде. Бог, сверхчувственный мир как мир истинно сущий и все определяющий, идеалы, идеи, цели и основания, которые обусловливают все сущее и человеческую жизнь, перестают быть обязательными для всех, утрачивают присущую им силу созидания, начинают ничтожествовать. Нигилизм как такое распадение высших ценностей, согласно Ницше, есть упадок, забытие, тление, гниение.
Поскольку прежние высшие ценности рухнули, постольку новое полагание ценностей становится по отношению к ним “переоценкой всех ценностей”. По Ницше, процесс обесценивания завершается полаганием новых, единственно задающих теперь меру ценностей. Выяснение мысли Ницше о сущности ценности есть ключ к пониманию его метафизики. Не случайно задуманный главный труд своей жизни, который так никогда и не был завершен, одно время он предполагал назвать “Воля к власти” с подзаголовком “Опыт переоценки всех ценностей”. Почему же метафизика Ницше - это метафизика ценностей? Ответ на этот вопрос лежит в сфере осмысления его определения сущности ценности.
Мартин Хайдеггер, ссылаясь на одну из записей Ницше, приводит следующее его высказывание: «Точка зрения “ценности” - это точка зрения условий сохранения, возвышения, что касается сложных образований с относительной длительностью жизни в пределах становления»4. Тщательный анализ Хайдеггера данного определения позволяет уточнить область, к которой относятся ценности и полагание ценностей вообще, -“воля к власти”. При этом следует отметить, что на языке Ницше воля к власти, становление, жизнь и бытие в самом широком смысле - одно и то же. Сущность ценности Хайдеггер интерпретирует как определяемое точкой зрения условие сохранения и возрастания жизни, а поскольку основание жизни Ницше видит в становлении как воле к власти, постольку эта воля к власти обусловливает те самые точки зрения. Иначе говоря, воля к власти представляет собой основание необходимости ценностного полагания и исток самой возможности ценностного полагания5. В этом пункте исследований становится очевидным, что ценности Ницше рассматриваются как полагаемые самой же волей к власти условия ее самой. Когда воля к власти выходит наружу как основная черта всего действительного, осмысливается как действительность всего действительного, тогда распознается источник ценностей, то, чем поддерживается и направляется всякое оценивание. Определен принцип полагания ценностей, которое впредь можно осуществлять, исходя из бытия как основы сущего6. Поэтому воля к власти, с одной стороны, является принципом нового ценностного полагания, так как впервые оно осуществляется сознательно, на основе знания своего принципа. С другой - по отношению к
прежним ценностям воля к власти есть одновременно и принцип их переоценки. Дальнейшее прояснение этого принципа связано с изучением сущности воли к власти.
Волю к власти Ницше рассматривает как “самую внутреннюю сущность бытия”, “эссенцию” сущего как такового, как “основу основ жизни”7. Для Ницше “Жизнь тождественна инстинкту роста, власти, накопления сил, упрямого существования; если отсутствует воля к власти, существо деградирует”8. Традиционные у нас толкования этого понятия, не изжитые по сей день, которыми изобилуют современные учебники философии, склонны представлять его как стремление к власти, господству и силе в буквальном смысле. Такое объяснение слишком далеко от того, что понимает Ницше под “волей к власти”, не распознает его мысли.
В основе воли к власти лежат неотрывные друг от друга основные тяготения: стремление к сохранению себя и стремление к возрастанию. Во второй части работы “Так говорил Заратустра” (раздел “О самопреодолении”), где он пишет о воле к власти, отчетливо вычитываются смысловые ориентиры этого понятия и воля характеризуется как не какое-то желание и не просто какое-то стремление к чему-то, но воля сама в себе представляется как приказание. Приказывать, повелевать - не то же самое, что раздавать команды налево и направо. Воля к власти - это то, что “постоянно преодолевает самое себя”9. Приказывать - значит преодолевать самого себя. Ницше говорит, что воля к власти как постоянное преодоление самой себя есть не только стремление к воспроизведению, сохранению, но и “воля к творению или стремление к цели, к высшему, дальному, более сложному”10.
Это воление возвыситься над самой собой, самопреодо-ление проистекает из ощущения неполноты, недостатка, поэтому воля вынуждена приводить себя в подчинение себе. Таким образом, в сущность власти входит властвование над самой собой. Характеризуя человека и пытаясь свести различные качественные состояния психики (инстинкты, эмоции, интеллект и т. д.) к единому основанию - воле к власти, он подчеркивает, что в деятельности великого полководца, в творчестве художника или ученого воля к власти максимальна, поскольку здесь предельно выражены самообладание и самопре-одоление. Власть над собой выше, чем власть над другими11.
Такое властвование над собой неотделимо от власти и проистекает из нее самой постольку, поскольку власть как прикрывание уполномочивает сама себя на властвование над очередной ступенью власти. Поэтому власть вечно находится на пути к самой себе. Исходя из этого можно предположить, что в этом направлении исследования открывается область взаимной принадлежности, изначальной взаимосвязи двух основных понятий философии Ницше: воли к власти и вечного возвращения равного. Хайдеггер идею вечного возвращения считал “наибездоннейшей мыслью” Ницше, которая навеки останется загадкой, тайной. В своей работе “Метафизическая концепция Ницше и ее роль в европейском мышлении. Вечное возвращение равного” он и пытается приоткрыть завесу этой тайны.
Итак, на предыдущем этапе рассмотрения проблемы ценностей было установлено, что их источник и то, чем поддерживается и направляется всякое оценивание, - это воля к власти. Анализ сущности воли позволяет сделать некоторые уточнения относительно понятия ценностей у Ницше. “Мысля сущее в его бытии как волю к власти, метафизика необходимо мыслит сущее как полагающее ценности. Она все мыслит в горизонте ценностей, их значимости, обесценивания и переоценки”12. Воля к власти полагает условия ее сохранения, ее возрастания, условия воления к превышению самой себя и средства для этого. Эти условия воли к власти, которые полагаются ею самой, и есть, согласно Ницше, ценности.
Исходя из воли к власти как уже распознанного принципа нового ценностного полагания и принципа переоценки всех прежних ценностей, он обличает всю современность, рождающую “последнего человека”, “презреннейшего человека, который уже не сможет презирать себя”, который все делает мелким, живет “маленькими удовольствиями” стадного животного13. Современники - жители “страны культуры”, позаимствовавшие у всех народов и эпох разнородные ценности и идеалы, не способны на творчество14. Ницше считает идею прогресса ложной, иллюзорной: “Европеец наших дней по своей ценности несравненно ниже европейца Ренессанса; поступательное развитие отнюдь не влечет за собой непременно возрастания, возвышения, умножения сил”15. Господствуют “ценности упадка”, которым недостает воли к власти, что и ведет к деградации человеческого типа16. Основная мысль Ницше сводится к тому, что в течение истории большинство, состоящее из заурядных, посредственных, незначительных натур, достигло внешней и внутренней власти над меньшинством - над сильными, оригинальными личностями. Существующие ценности способствуют не “лучшим”, а “наихудшим”, “стаду”, которое умеет приспосабливаться, побеждает большим числом, притворством и хитростью. “Высшие люди” - всегда исключения, а не результат эволюции17. Причиной этого отчасти является то, что первоначальные моральные ценности изменились. Здесь исходный идеал для Ницше представляет греческая архаика, с ее принципом калокагатии, предполагающим гармоничное воспитание человека, развитие в нем духовного и телесного, мусического и физического в неразрывном единстве, когда между “добрым” и “прекрасным”, моральным и эстетическим отсутствовала четкая граница. Перечеканку этих ценностей осуществили демократические тенденции, проявившиеся особенно ясно в христианстве, с его философией сострадания. Последнее предполагает жертвенное отношение к другому, вынуждает отказаться от своего “я”, от торжества своей личности, заставляет не быть самим собой, подавляет в человеке личностное достоинство. Такая ценностная метаморфоза, согласно Ницше, и привела к созданию посредственного человеческого типа. Исходный пункт теории ценностей у него - учение о естественном неравенстве между людьми. Природа установила между людьми различия, делающие противоестественными все нравственные идеалы демократического или социалистического характера18.
Ориентируясь на волю к власти как принцип нового ценностного полагания, Ницше различает необходимые и высшие ценности. Полагаемое в сущности воли условие сохранения уже достигнутой ею ступени власти он называет необходимой ценностью и в качестве таковой рассматривает истину. Однако, как было отмечено ранее, в воле главным является само-преодоление, воление к возвышению и возрастанию. Одной лишь истины недостаточно для того, чтобы достичь новой ступени власти. Условием, удовлетворяющим такое воление (стремление), создающим возможности воле подняться над самой собой и открывающим всю высоту восхождения, он считает искусство. По Ницше, искусство - высшая ценность, которая превышает ценность истины. Здесь следует заметить, что, говоря об искусстве, он отнюдь не ограничивает его только сферой художественной деятельности. Судя по всему, сказывается влияние традиции немецкого романтизма, для которого свойственно любой продукт творения рассматривать как художественное произведение, а творца - как художника. Поскольку под искусством Ницше понимает такое воление, которое “открывает перспективы и овладевает ими”, “обеспечивает высоту восхождения”, постольку речь идет о творчестве как высшей ценности. В работе “Так говорил Заратустра” упомина-
ние о ценностях сопровождается у него признанием творчества как высшей ценности, как высшего блага19.
С полаганием новых ценностей Ницше связывает эпоху начинающегося завершения нигилизма, его преодоление. Обесценивание прежних ценностей завершается полаганием новых, единственно задающих теперь меру ценностей. Новые ценности призваны определять представления человека и вдохновлять его на поступки и дела, на созидание. Человечество должно подняться над прежним человеком. Цель человечества он видит в осуществлении идеала мощи, отменности, красоты, силы ума и кротости. Этот идеал будущего человека Ницше выразил в понятии сверхчеловека. Сверхчеловек создает новые ценности, он творец в сфере мысли и, главное, в деятельности. Это полноценная личность, для которой характерны величие помыслов, красота, аристократизм духа, сила мысли, чистота сердечных побуждений, мощь воли, разворачивающиеся и осуществляющиеся в действии. Это деятельный и свободный человек. Ницше восстает против понимания свободы как распущенности, анархии, вседозволенности. Свобода для него означает “равнодушие ко всему трудному, суровому, лишениям, даже к самой жизни”. Человек свободный “попирает
ногами то благополучие, о котором мечтают торгаши, морали-,,20
сты и женщины”20.
Свобода, по Ницше, это “свобода от диких порывов”, преодоление инстинктивного стремления к удовольствию, к счастью. Свободный человек ищет не счастья, а дело. Творчество всегда осуществляется через муки, боль, страдание. Все великое в человеке создавалось до сих пор только дисциплиной сильного страдания: «Всякое становление и рост, все, гарантирующее будущность, обусловливает страдание... Чтобы существовала вечная радость созидания, для этого должны существовать “муки роженицы”»21. Страдание способствует самоопределению, самообладанию, росту власти над самим собой; высшее здоровье заключается в способности преодолевать болезнь и боль. Поэтому, раскрывая образ сверхчеловека, Ницше подчеркивает присущую ему строгость как по отношению к себе, так и по отношению к другим, суровую дисциплину, ответственность, которая растет вместе с правами. Такой человек не думает свои обязанности сделать обязанностями других. Для него власть над собой выше, чем власть над другими. Все в нем нацелено на сохранение высшего личностного достоинства, на творчество.
1 См.: Ницше Ф. Веселая наука // Соч.: В 2 т. - М., 1990. - Т. 1. -С. 593.
2 Там же. - С. 662.
3 Там же.- С. 592.
4 Хайдеггер М. Слова Ницше “Бог мертв” // Вопросы философии. - 1990. - № 8. - С. 153.
5 Там же. - С. 155.
6 См.: Ницше Ф. Человеческое, слишком человеческое // Соч.: В 2 т. - Т. 1. - С. 234.
7 См.: Ницше Ф. Так говорил Заратустра // Там же. - Т. 2. - С. 82-83.
8 Ницше Ф. Антихристианин // Там же. - С. 635.
9 Ницше Ф. Так говорил Заратустра. - С. 82.
10 Там же. - С. 83.
11 См.: Ницше Ф. Человеческое, слишком человеческое. - С. 237.
12 Хайдеггер М. Указ. соч. - С. 159.
13 См.: Ницше Ф. Так говорил Заратустра. - С. 11-12.
14 Там же. - С. 86.
15 Ницше Ф. Антихристианин. - С. 634.
16 Там же. - С. 635.
17 См.: Ницше Ф. Сумерки идолов, или Как философствуют молотом // Соч.: В 2 т. - Т. 2. - С. 601.
18 Там же. - С. 614-615, 622.
19 См.: Ницше Ф. Так говорил Заратустра. - С. 83.
20 Ницше Ф. Сумерки идолов, или Как философствуют молотом. -С. 615.
21 Там же. - С. 629.
